Текст книги "От Алари до Вьетнама"

Автор книги: Базыр Вампилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Под стать ему был его заместитель по политической части Юлий Александрович Губнелов. Среди личного состава он пользовался особым авторитетом. Имел специальное военно-политическое и артиллерийское образование.

Я быстро нашел общий язык с Соболевым и Губнеловым, и мы стали большими друзьями.

В батареях, дивизионах и полках развернулась напряженная боевая и политическая подготовка. Личный состав совершенствовал свои военные знания, выполняя приказ Верховного главнокомандующего. «У Красной Армии, – говорилось в нем, – есть все необходимое для того, чтобы разбить немецко-фашистскую армию и истребить немецких оккупантов до последнего человека, поскольку они не будут сдаваться в плен. Не хватает только одного – умения полностью использовать против врага ту первоклассную технику, которую предоставляет ей наша Родина.

Поэтому задача Красной Армии, ее бойцов, ее пулеметчиков, ее артиллеристов, ее танкистов, ее летчиков и кавалеристов состоит в том, чтобы учиться военному делу, учиться настойчиво, обучаясь таким образом бить врага наверняка».

Научиться бить врага, использовать любую передышку в бою для учебы стало девизом нашей артиллерийской бригады. Была поставлена задача занять прочную оборону и готовиться к наступательным операциям. Непрерывно проходили тренировки, учения, была развернута политмассовая работа.

Во время зимних наступательных боев 1942/43 г. я постоянно находился в артиллерийских полках М. И. Соболева и К. И. Карелина. Полки вели оборонительно-наступательные бои в Курской области, освободив станцию Мало-Архангельское и деревню Широкое Болото.

К решающим боям на Курской дуге 540-й артиллерийский полк представлял собой хорошо укомплектованную и грамотную часть. Маршал артиллерии В. И. Казаков лично проверил готовность полка и дал высокую оценку.

3 января 1943 г. после успешно проведенной артиллерийской подготовки войска 13-й армии прорвали оборону противника и пошли в наступление, однако атака 48-й армии не имела успеха, противник сильным пулеметным огнем остановил наступающие части. Пехота залегла недалеко от переднего края. Командир 16-й бригады полковник Г. В. Годин (ныне генерал-лейтенант в отставке) вызвал тогда к телефону Соболева и передал ему приказ командующего фронтом возглавить прорыв на участке Юрские Дворики.

М. И. Соболев вспоминает: «Не скрою, поставленная боевая задача меня несколько ошеломила. Как же так, рассуждал я, войска 48 й армии не раз прорывали оборону противника, а мне с полком приказано возглавить прорыв.

Понимая важность поставленной задачи, а самое главное – ответственность за ее выполнение, держу совет с заместителем командира полка по политической части майором Фомченко. Я оценил обстановку, отыскав слабые стороны в обороне противника, и принял решение в первую очередь уничтожить дзоты и узлы сопротивления. Выполнение задачи осложнял глубокий снег, глубина его достигала 1–1,5 метра, кроме того, был очень сильный мороз.

Я решил вытянуть полк к переднему краю. В условиях глубокого снежного покрова тягачи пройти не могли, да и противник держал подходы под сильным артиллерийским огнем. Я обратился к танкистам с просьбой подцепить орудия и подтянуть их к переднему краю. Подцепили несколько орудий, и у меня появилась уверенность, что все будет в порядке. Пробуем двигаться вперед. Танки прошли несколько метров и стали, забуксовав. Оказалось, что и нашим „Т-34“ глубина снега не по плечу. Что делать? Как решить задачу? К кому обратиться за помощью?

Вот тут-то и помогли русская смекалка, беззаветная храбрость артиллеристов. Вооружившись железными лопатами, деревянными и фанерными досками, артиллеристы решили под колесами тягачей рыть траншеи. Работа закипела! На большой глубине приходилось снимать снег примерно посередине колеи и постепенно по ней подтягивать орудие вперед. Расстояние до переднего края было около 1,5–2 километров, но, несмотря на это, мы настойчиво подвигались вперед… Все мы работаем с удесятеренными усилиями. Несколько орудий ведут огонь с полузакрытой позиции.

Наконец мы достигли цели, подтянули орудия к проволочному заграждению противника и под огнем развернули их, подготовив к бою. Водители успели осадить тягачи назад, чтобы не закрыть сектор обстрела.

Закипел горячий и напряженный бой, били крупнокалиберные пулеметы и минометы. Мы вступили в единоборство с дзотами и вкопанными в землю танками немцев; дорожили каждой секундой, разрушали дзот за дзотом. Вскоре удалось подтянуть второе, третье и двенадцатое орудия, из которых начали уничтожать фашистов прямой наводкой…» ^{57} .

Орудие, которым непосредственно командовал М. И. Соболев, вышло из строя; его расчет почти весь погиб под пулеметным огнем противника. В живых около этого орудия остались лишь М. И. Соболев и наводчик. Вскоре был ранен и наводчик. Не успел командир оттащить раненого, как услышал оглушительный взрыв. Придя в себя, Соболев увидел, что слева на орудие идут два немецких танка. Работая один за весь орудийный расчет – подносчика снарядов, заряжающего и наводчика, он повел огонь по врагу. Один из танков остановился, но продолжал стрелять. Соболев выстрелил еще раз – и вот один танк горит, а второй ползет назад.

Под стать командиру сражались и все его бойцы. Исключительное мужество и стойкость проявил младший сержант Щетинин.

Артиллеристы Соболева в этом бою уничтожили двенадцать дзотов, многочисленные пулеметные точки врага, несколько наблюдательных пунктов, прорвали проволочные заграждения.

Бой закончился. Пехота и артиллерия овладели укрепленными позициями противника, захватив большое число пленных и трофеи.

После боя бригада расположилась в деревне Мишино. Мы заняли бывший немецкий блиндаж и только приступили к ужину, как под нарами кто-то зашевелился. Тут Соболев заметил прятавшегося немецкого солдата. Подав знак всем выйти, он шепотом объяснил, в чем дело. Старшина зажег в блиндаже матрац и выход загородил плащ-палаткой. Через несколько минут оттуда с диким криком выскочил немец.

Солдаты полка устроились в траншеях, отбитых у противника. Мы с секретарем комсомольской организации прошли по окопам, убедились, что все раненые отправлены в медсанбат и был своевременно подвезен горячий ужин.

Фронтовой сон недолог. В пять часов утра полк уже на ногах. Началось наступление на станции Волово и Долгое.

Пройдя около четырех километров, наша пехота встретила упорное сопротивление противника. Пришлось повернуть влево и идти на лыжах в обход. Соболев с его артиллерией вынужден был двигаться за пехотой по бездорожью. Он предложил попытаться пройти по другой, проселочной дороге, расчищенной ранее немцами.

Уже стало светать, когда Соболев, сидящий на крыле тягача, увидел нескольких командиров, бегущих и нашей колонне. Они объяснили, что впереди – засада: на дороге – дзот, а справа от него засели в траншее немцы. Соболев приказал развернуть одно из орудий и прямой наводкой уничтожить дзот и пулеметные точки. Путь на Волово был открыт.

Наступление немцев на Курской дуге 540-й артиллерийский полк встретил во всеоружии. С утра 5 июля немцы предприняли несколько атак в полосе обороны полка, в которых участвовали и танки и авиация, но все попытки врага захлебнулись в его собственной крови. Наши артиллеристы вели огонь прямой наводкой по танкам противника с дистанции 500–600 м. В этом бою они сожгли и подбили двадцать два вражеских танка, в том числе девять «тигров». С 5 по 12 июля 1943 г. батареи полка подбили и уничтожили пятьдесят девять танков, из них двадцать восемь «тигров», восемь автомашин, четырнадцать артиллерийских и минометных точек, рассеяли и уничтожили свыше полка солдат и офицеров.

В июльских боях 1943 г. в районе станции Поныри артиллеристы полка выполнили приказ Родины – сорвали дальнейшее наступление немецкой армии на своем участке, взяли инициативу в свои руки. В эти дни бойцы, офицеры полка проявили беспредельное мужество, отвагу, боевую смекалку, политическую зрелость.

Расчет командира орудия парторга батареи К. С. Седова подбил четыре немецких танка. Вражеский снаряд прямым попаданием разбил орудие Седова. В живых остались только командир и наводчик Борисов. Но Седов не отступил. Он пошел навстречу танкам с гранатой в руке и погиб.

Командир другого орудия, коммунист А. Д. Сапунов, вступил в неравное единоборство с шестью танками противника. Расчет Сапунова дрался героически. Особенным бесстрашием отличался сам командир. Три танка, ворвавшиеся на огневые позиции расчета, были в упор расстреляны отважными артиллеристами. Они все погибли, но не пропустили врага.

Бесстрашие и мужество проявил командир взвода младший лейтенант, комсомолец В. В. Скрылев. Его взвод несколько дней отражал ожесточенные атаки фашистов. Два «тигра» прорвались к огневым позициям. Скрылев сам стоял у орудия вместо наводчика, осколок раздробил ему кисть левой руки, Но, истекая кровью, лейтенант оставался на батарее до конца. Расчет подбил одного «тигра».

О мужестве и героизме 540-го легкого артиллерийского полка полковник Г. Гладких писал: «Родина не забыла своих героев. Весь личный состав четвертой батареи был награжден орденами и медалями Советского Союза… Командир полка М. И. Соболев – орденом Александра Невского. Три артиллериста полка – младший лейтенант В. В. Скрылев, старшина К. С. Седов и сержант А. Д. Сапунов – стали Героями Советского Союза» ^{58} .

Долгое время считали, что Скрылев убит, но впоследствии выяснилось, что в боях на Курской дуге он был тяжело ранен. А два его товарища – старшина Седов и сержант Сапунов – действительно погибли. Они похоронены на привокзальной площади станции Поныри.

И в последующие дни Курской битвы полк вел жаркие бои. 10 августа 1943 г. 540-й легкий артиллерийский полк был преобразован в 274-й и удостоен звания гвардейского.

Ныне герои Курской битвы занимаются мирным трудом, ведут общественную работу, обучают молодежь воинскому делу, воспитывают ее на славных боевых традициях поколения, вынесшего на своих плечах все тяготы второй мировой войны.

От берегов Вислы до Праги

В 1943 г., в канун 26-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, политотделом 5-й артиллерийской дивизии РГК я был откомандирован в Москву на Высшие военно-политические курсы Главного политического управления Наркомата обороны СССР.

И вот я в Москве, теперь уже фронтовик. Моя учеба продолжалась с ноября 1943 по октябрь 1944 г. По окончании курсов Главного политического управления РККА я был направлен инспектором в 31-ю артиллерийскую дивизию 10-го корпуса РГК. В этом соединении я исполнял должности секретаря партийной коллегии и инструктора политотдела.

Командовал дивизией генерал-майор артиллерии Даниил Михайлович Краснокутский, кавалер семи боевых орденов. Войну он начал под Ленинградом. В 1943–1944 гг. участвовал в сражениях под Орлом, форсировал Днепр, одним из первых вошел в Киев, бил немецких захватчиков под Уманью и во время Ясско-Кишиневской операции. В бою под румынским городом Батошаны был контужен.

Благодаря неукротимой энергии, кропотливой работе с кадрами, настойчивости и твердости, с какой гене рал насаждал строгую дисциплину во всех звеньях своего большого хозяйства, дивизия была хорошо под готовлена к боевым действиям.

В конце 1944 г. дивизия готовилась к предстоящим боям.

Наш политотдел осуществлял руководство политотделами артиллерийских и минометных бригад. Нам приходилось начинать буквально с азов, так как многими подразделениями командовали совсем молодые офицеры, только что окончившие училища. Около трети рядового состава прибыло из западных областей Украины и Белоруссии. Эти бойцы плохо понимали по-русски, их приходилось учить зачастую самым элементарным вещам.

Кроме изучения и освоения материальной части, общей подготовки бойцов и сержантов приходилось заниматься формированием взводов, батарей и полков. Воины дивизии видели, какую мощную технику они принимают. На этом конкретном примере мы, политработники, строили свои беседы о росте военного потенциала страны, подчеркивали ту огромную работу, которую проделал советский народ под руководством Коммунистической партии во имя победы. Перед личным составом была поставлена задача быстрейшего овладения новейшей артиллерийской техникой. Как всегда, в первых рядах были коммунисты и комсомольцы батарей, дивизионов, полков и бригад.

Секретари бригадных парткомиссий готовили к приему в ряды Коммунистической партии отличников боевой и политической подготовки, в первую очередь фронтовиков, участников оборонительных и наступательных боев с фашистами.

В первой половине ноября 1944 г. начались смотры и учения, подводящие итоги двух месяцев напряженной учебы. 31-я артиллерийская дивизия уверенно демонстрировала свою мощь. В дивизию входило семь бригад с тяжелым артиллерийским и минометным вооружением. Она была в состоянии обеспечить прорыв любой обороны противника на участке фронта протяженностью не менее 6 километров.

Во время учений политработниками регулярно проводились беседы на темы: «Артиллерия – бог войны», «Задачи артиллеристов в боевой обстановке» и т. д.

С инспекторской проверкой в нашей дивизии побывал Главный маршал артиллерии H. Н. Воронов. Он отметил высокую боеспособность дивизии.

Началась подготовка к отправке на фронт. В морозный декабрьский день 1944 г. первые подразделения артиллерийской дивизии начали погрузку в эшелон. В это время начальника политотдела отозвали в Москву, и мне пришлось исполнять обязанности старшего политработника.

Ехали долго. Далеко на запад ушла наша армия, громя фашистского зверя Под Москвой эшелон простоял почти сутки. А утром мы двинулись дальше через Белоруссию в Польшу.

В те дни, когда дивизия разгружалась на маленьких станциях Лежайск, Грембув и Лентовня, обстановка на всем протяжении 1-го Украинского фронта характеризовалась скупыми словами оперативной сводки Совинформбюро: «Существенных изменений не произошло». С обеих сторон линии фронта время от времени пролетали лишь одиночные снаряды. Ночью передний край освещался ракетами, было относительно тихо, и под покровом этой обманчивой тишины шла подготовка к решающим боям.

1-й Украинский фронт готовил так называемую Силезскую операцию. На исходном рубеже – Сандомирском плацдарме – развертывались силы пяти полевых, двух танковых и одной воздушной армии. 10-й артиллерийский корпус прорыва РГК должен был действовать в полосе 52-й армии и 4-й танковой.

30 декабря разгрузился последний, двадцатый эшелон дивизии. Бригады сосредоточились неподалеку от станции Грембув и приводили себя в порядок после длительного пути.

По прибытии в район фронтовой полосы штаб дивизии разработал подробный план марша со строгим регламентом ночного движения по переправам. Эта работа была высоко оценена командованием. Для проведения политмассовой работы среди личного состава артиллерийской дивизии на время марша и наступления все работники политотдела были рассредоточены по полкам и бригадам дивизии.

Днем на польских дорогах, обсаженных толстыми вязами, было тихо, зато ночью по ним шли колонны нашей пехоты, двигались бесконечные потоки машин. Для молодых шоферов последнего призыва, не имевших опыта таких маршей, это было нелегким испытанием. Сто сорок километров без света, без остановок. Первый марш… Понятно было наше волнение: «Справятся ли?»

График маршрута был выполнен всеми бригадами. В авангарде шли коммунисты и комсомольцы подразделений.

Сосредоточились в лесу у села Висьнювка. Когда-то здесь стояли танковые полчища Гудериана, готовые к нападению на Советский Союз. Теперь в этом лесу, справа от дороги, идущей на Сащув, расположилась приданная нам З1-я артиллерийская дивизия прорыва РГК.

78-й стрелковый корпус 62-й армии стоял на самом острие будущего прорыва. Именно на этом участке, между Шидлувом и Каргувом, должны были вступить в бой танки генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко. Сложившаяся боевая обстановка повышала ответственность коммунистов и командно-политического состава дивизии за четкую отработку каждого элемента готовящейся операции.

3 января 1945 г. закончилось сосредоточение бригад дивизии. Была установлена непосредственная связь со штабами пехотных соединений. Артиллерийская разведка заняла свои места в передовых позициях пехоты. Первая очередь инженерных работ была закончена. Одновременно с этим начались командирские рекогносцировки района будущих боевых порядков и обороны противника на участке действия дивизии. Политработники всех рангов перебрались на огневые позиции батарей, дивизионов и наблюдательных пунктов артиллеристов.

В ночь на 8 января 1945 г. грозная артиллерийская техника дивизии двинулась на огневые позиции. Тракторы, глухо урча, тащили напрямик через поле пушки, гаубицы, минометы малой и большой мощности. Ревели на подъемах «студебеккеры». Расчеты, прибыв на огневые позиции, зарывались в землю, связисты прокладывали линии по траншеям и канавам, наблюдатели сооружали свои пункты.

На переднем крае по-прежнему взвизгивали одиночные мины да холодным светом ракет разгоняли свой сон немецкие часовые.

Приближались решающие бои на Сандомирском плацдарме. Во всех подразделениях прошли открытые партийные собрания. Для молодых, еще не обстрелянных солдат они имели особое воспитательное значение. На собраниях солдаты и офицеры подавали заявления с просьбой после первого же боя принять их в партию.

Командир дивизии поставил перед офицерами штаба и командирами бригад ряд дополнительных задач: спланировать огонь по конкретным целям для каждой батареи, дивизиона, на весь бригадный состав дивизии прорыва. Начальник разведотдела дивизии майор П. А. Асмоловский и его заместитель старший лейтенант С. М. Буданов собирали, обрабатывали и анализировали разведданные о противнике. На ряде участков уточнять передний край обороны и огневые точки приходилось с передового наблюдательного пункта. Этим в основном занимался С. М. Буданов с командиром взвода лейтенантом Новиковым.

Буданову удалось с наблюдательного пункта дивизии под огнем противника уточнить расположение первой траншеи противника, проходившей по трудно просматриваемому участку, дзота и двух пулеметных точек. Все это было нанесено на карту. Теперь орудия могли подготовиться к ведению огня по заранее разведанным целям.

10 января 1945 г. орудийные расчеты получили таблицы огня. Это был итог бессонных ночей штабников и опаснейшей работы разведчиков. По данным таблиц, все траншеи и опорные пункты 166-й пехотной немецкой дивизии накрывались артиллерийским и минометным огнем.

Сосредоточение армии было проведено с соблюдением самой строжайшей маскировки. Хотя самолеты противника подолгу кружили над лесом, район размещения нашей дивизии ими не был обнаружен. Началась подготовка к вводу дивизии, которая должна была действовать в центре будущего прорыва, в бой.

Ночь… Как всегда, перед боем время тянется долго. Даже бывалые солдаты заметно волнуются – то и дело крутят цигарки.

Ровно в четыре часа утра передовые батальоны пехоты провели разведку боем: преодолев минные поля, колючую проволоку и пройдя нейтральную зону, ворвались в траншеи противника и схватились с ним врукопашную. Это был трудный бой, так как его поддерживала лишь небольшая часть артиллерийских средств Но свою задачу передовые батальоны выполнили.

В 10.00 маршал Конев дал команду:

– Огонь! По полной программе!

Его слова повторили во. всех боевых подразделениях:

– По полной программе по фашистским извергам!

Вздрогнула земля за Вислой. Весь передний край заволокло дымом и гарью.

«Катюши» первыми открыли огонь по врагу. Вслед за ними вступили в бой все 285 орудий, расположенных на каждом километре вдоль линии фронта. 107 минут продолжалась артиллерийская подготовка, и в каждую из них на голову противника обрушивалось двадцать две тонны металла. Артиллерийская подготовка была настолько мощной и так дезорганизовала оборону противника, что наша пехота на первых километрах почти не встречала организованного сопротивления.

12 января наши части вышли на рубеж Янушевиче – Речице – Мацеевице – Пшиворуз – Палонки. Дальнейшее наступление войск 1-го Украинского фронта также продолжалось успешно. Рано утром 14 января передовые части переправились через реку Нида в районе Умяновице. Вместе с ними шли артиллерийские дивизионы. Путь на Ченстохов, к границе Германии, был открыт.

Серьезное сопротивление противник оказал под Краковом. В этих боях замечательный подвиг совершил командир батареи «катюш» старший сержант Карпенко. Боевая машина, в которой он находился, была обстреляна из дота. Свернув с дороги в высокий кустарник, он выстрелил в дот прямой наводкой. Дот был разрушен, но осколком снаряда был убит и наш славный артиллерист. Командир стрелкового взвода лейтенант Семенов быстро собрал группу бойцов и атаковал капонир. Бойцы ворвались в дот и обезоружили двадцать солдат жандармского полка.

Польские земли остались позади. Впереди – Германия. Части дивизии торопились к Одеру. Вот и деревня Хохлинден, в которой восточная половина – польская, а западная – уже немецкая. Деревню разделяет речушка. С волнением переступили бойцы эту условную границу.

Вот она, та земля, откуда пришли дикие орды захватчиков. Наступил долгожданный час. Дивизия вместе с другими соединениями фронта вступила в фашистское логово. Первый этап Силезской операции был блестяще завершен.

Семь оборонительных рубежей преодолела пехота при надежном обеспечении артиллерийским огнем. Были форсированы реки Нида, Шернява, Висла, Пшемша, Одер, освобождены древняя столица Полыни Краков и Домбровский промышленный район. Немецкие захватчики потеряли один из военных заводов, а также металлургические заводы, шахты и рудники Верхней Силезии.

Позади мутные воды Одера. Повсюду на дорогах сгоревшие «тигры» и разбитые орудия.

Германия встречала наших воинов мокрым снегом с дождем. Дороги размокли, поля разбухли. Трудно стало выбирать позиции для орудий, значительно усложнилось их продвижение. Расчеты выбивались из сил. Чтобы задержать наступление наших войск, противник непрерывно поднимал в воздух авиацию. Группы из пятнадцати-тридцати самолетов висели над дорогами, подкарауливая наши колонны. Однако бесчинствовали эти воздушные пираты, базировавшиеся на аэродромах Шпроттау и Бунцлау, недолго. Бесплодные попытки остановить наше наступление привели лишь к тому, что они израсходовали остатки горючего и их самолеты стали нашими военными трофеями.

14 февраля при поддержке артиллерийского огня крышка котла в районе Бреслау была захлопнута. 31-я артиллерийская дивизия в составе войск 1-го Украинского фронта начала бои за Бреслау. В окруженном городе-крепости на левом берегу Одера сосредоточилась пятидесятитысячная фашистская армия. Сюда же сбежалось из разных провинций Восточной Германии гражданское население, здесь работали все военные заводы, лишь частично поврежденные воздушной бомбардировкой. Город был хорошо подготовлен к обороне.

Насколько тяжелыми были бои за Бреслау, свидетельствует тот факт, что окруженный в городе гарнизон немцев был разгромлен и капитулировал только 7 мая 1945 г.

Город Бреслау, раскинувшийся на берегах реки Одер, был весь в дыму от разрывов снарядов и бомб. С наблюдательного пункта дивизии можно было насчитать сотни очагов пожара, дым застилал улицы.

Бои в городе, где каждый дом превращен в крепость, очень сложны для наступающих. Успех в таком бою зависит не только от общепринятой тактики ведения боя, но и от инициативы и находчивости каждого бойца и командира. Ведение артиллерийского огня в городе с закрытых позиций особенно затруднено, а установить тяжелые орудия на прямую наводку не всегда возможно. В то же время, чтобы выбить противника из дома, стены которого достигали чуть ли не метровой толщины, необходим снаряд большой разрушительной силы. В поисках решения задачи в одной из батарей реактивных минометов воины решили выпускать мину большого калибра не из боевой машины, а самостоятельно. Реактивную мину устанавливали в оконном проеме, подводили к ней шнур с электрозапалом и били по дому, где засел противник. Снаряд пробивал не только внешнюю, но и несколько внутренних стен. Опыт боев за Бреслау воины дивизии применяли и в боях за Берлин.

Для организации очередного удара по противнику и прорыва занятого им рубежа требовалось определить расположение переднего края немецкой обороны. Эта задача была поставлена перед помощником начальника разведки дивизии С. М. Будановым. Взяв с собой двух лучших разведчиков, Буданов под огнем противника засек и нанес на карту действующие огневые точки фашистов (пулеметные гнезда и минометные батареи), уточнил расположение немецких и своих войск и к исходу дня возвратился на командный пункт. За выполнение этого задания С. М. Буданов был награжден орденом Красной Звезды.

Наша артиллерия в боях за Бреслау проявила себя подлинным «богом войны». Можно было бы рассказать про старшину Скубей, разоружившего гарнизон немецкого дота; про офицера Погорелко, уничтожившего пулеметный расчет; про сержанта Кисилова, выбившего немцев из верхних этажей дома. Пехота, несмотря на сильную артиллерийскую поддержку, никак не могла прорваться в один из районов города. Противник стянул сюда большие силы. Собрав разведчиков, капитан Гурьянов бросился с ними в атаку, увлек за собой пехоту и занял район. Бои под Бреслау стали для наших войск школой штурма Берлина.

19 марта на огневые позиции первой и третьей батарей дивизиона капитана Шерстнева вышла большая механизированная колонна немцев. Лейтенант Яковенко подбил головную самоходку. Создалась пробка. Батареи открыли по противнику беглый огонь. Яковенко бросился к подбитой самоходке, зарядил орудие и прямой наводкой расстрелял из трофейного «фердинанда» дне фашистские самоходки. Семьдесят пять снарядов выпустил он по бросившейся врассыпную пехоте. Еще две самоходки, подбитые младшими сержантами Гредюшко и Жизазовым, остались навсегда в лощине.

6 апреля три наши бригады, влившись в общий поток наступающих войск, двинулись далее на запад, по направлению к Берлину. Шоферы писали на бортах своих машин: «На Берлин!»

В книге «Штурм Берлина» капитан М. Синочкин так писал этот марш нашей 31-й артиллерийской дивизии:

«Приказ о маневре артиллерийских частей к Берлину был получен, когда наши бригады вслед за пехотой торопились к Эльбе. Все было в движении. Противник сопротивлялся слабо, и мы уже готовились к встрече с американцами и англичанами. Берлин оставался где-то стороне. Колонны обгоняли юркие штабные машины: „Стой! Пакет командиру бригады“.

„Приказ – на Берлин!“ – решили красноармейцы, наблюдая, как шоферы разворачивают боевые машины на восток. Скоро уже все знали, почему развернулась колонна. Стихийно возникали митинги.

Марш-маневр был начат. Навстречу общему потоку пришлось двигаться до Люккау. От Люккау на север маршрут проходил по местам недавних боев гвартейцев-танкистов.

Убрали тенты с машин, проверили автоматы. Ехали настороже. И справа и слева тянулись леса Форст Барут, а в лесах было много блуждающих немцев.

Ночью за Барутом остановились. Короткий отдых. К утру в подразделениях артиллеристы читали свежий номер дивизионной газеты с лозунгом: „Вперед, на Берлин!“

Снова тронулись в путь. В три ряда шла на Берлин могучая советская техника. Тракторные поезда с орудиями большой мощности двигались по обочинам. Их обгоняли легкие ЗИС-2 с минометами на крюку. Сильные грузовики тащили гаубицы и тяжелые минометы.

Оперативные группы бригад, опередив свои колонны, уже вступили в контакт с танками генерал-полковника Рыбалко.

Танкисты ждали нашего огня для того, чтобы форсировать Тельтов-канал.

Сроков, по сути, не было. Все нужно было делать немедленно. За время операций зимы – весны 1945 г наши штабы научились организовывать работу подразделений при подготовке артиллерийского наступления. Иногда приходилось укладываться в три дня. Но тут не было дней – ни трех, ни двух. Мы располагали Bceго-навсего двадцатью часами. За этот срок надо была оборудовать и занять боевые позиции, организовать наблюдение и разведку, спланировать артиллерийскую подготовку и наладить взаимодействие.

Пока командиры производили рекогносцировку, подходила материальная часть. На огневые позиции орудия становились рядом с танками.

Наступила ночь. С полным накалом работали на огневых позициях артиллеристы капитана Гурьянова и Бендера. За пять часов были отрыты окопы полного профиля.

На КП в Тельтове составляется план, по которому утром тонны металла упадут на Берлин. В основу кладется централизованный массированный огонь. Огонь направляется на военные объекты, узлы сопротивления на перекрестки улиц, станции метро и железные дороги.

К утру планирование дошло до расчетов.

Вот уже выложены и рассортированы боеприпасы согласно таблице огня… Приготовления закончены.

– По Берлину – огонь! – скомандовал генерал-майор Краснокутский.

Было 10 часов утра 24 апреля. Сотни командиров повторили команду. Давно ждали ее солдаты, шедшие от Москвы, Сталинграда, Ленинграда и с Кавказа. Дождались!..

Снаряды прорезали воздух, пророкотали „катюши“ – артподготовка началась.

Прямо в садах Тельтова и Рульсдорфа стояли гаубицы-пушки. Война достигла сердца Германии. Страшна была врагу ее нарастающая поступь. Цивильные немцы растерянно и с опаской смотрели на наши opyдия, что-то говорили друг другу, льстиво улыбались нашим бойцам: „Штарк артиллерия!“ – а артиллеристы, утирая пот с разгоряченного лица, отвечали: „То-то!“

Немецкое Логово сотрясали залпы артиллерии. 85 минут артиллерийского огня достаточно было для того, чтобы мотопехота начала бой на северном берегу канала. Вместе со стрелками двигались офицеры-артиллеристы. По их сигналам массировался огонь. Три-четыре дивизиона орудий разного калибра обрушивали свой огонь на те кварталы, где противник еще сопротивлялся. Пока одни стреляли, другие подготавливали огонь.

Бой уходил дальше. Танки вышли на улицы Целендорфа и Лихтерфельде, к железной дороге Бранденбург – Берлин. Плацдарм был захвачен.

Первый день штурма подходил к концу. Через переправы бесконечным потоком шла артиллерия, догоняя танки. Минутные остановки – и в гуще битвы слышны неторопливые солдатские разговоры.

– А пожалуй, Берлину от нас крепко досталось.

– Что и говорить!..

Стягивались силы на плацдарм. В короткие ночные часы снова заводилась пружина наступления.

Утром опять в бой. Из рук в руки передаются листовки: „Мы – в Берлине!“, „Победа близка! Сильнее удары по врагу!“» ^{59} .

Одним из соединений, скрыто сосредоточившихся в районе западнее Зорау, был артиллерийский Силезский корпус прорыва РГК, в состав которого входили 31-я и 4-я артиллерийские дивизии.