Текст книги "Пророчица"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
Она знала, что в работе Джулиус всегда очень осторожен. И все же была разочарована его реакцией.
– Мудрым этот поступок не назовешь, – призналась она. – Но так нужно было. Джулиус, если я передам свитки в руки государства, я их больше не увижу. Они пробудут у меня лишь до тех пор, пока я не закончу перевод, а затем я их отдам кому надо и опубликую перевод.
– Предположим, ты переведешь их и опубликуешь свое открытие. Но ведь свои тезисы ты будешь доказывать материалом, который попал тебе в руки весьма сомнительным образом. И кто станет прислушиваться к тебе? На тебя будут нападать со всех сторон, Кэтрин. Мыс тобой знаем, каким беспощадным может быть мир библейской науки, насколько ревностно отстаиваются теории и как молниеносно набрасываются на оппонентов. Ты дочь своей матери, ты сама тому свидетель. А ведь она суровыми методами боролась с церковными законами! Ты всего-навсего кое-что нашла, ты еще ничего не написала о находке и не изложила своих методов археологических исследований; ты даже не можешь доказать законность владения этими свитками! И ты спешишь поскорее сесть за перевод? Да над тобой посмеются или назовут сумасшедшей, и это в самом лучшем случае.
Он присел на диван рядом с ней и взял ее руку.
– Кэтрин, послушай меня. Я понимаю, как много все это значит для тебя. Но это не сможет вернуть доброе имя твоей матери, этим ты лишь запятнаешь свое. Ты потеряешь все, что досталось тебе с таким трудом, тебе перестанут верить, тебя не будут уважать, не говоря уже о том, что к раскопкам тебя и близко не подпустят и не разрешат издавать работы! Ты собираешься именно так помочь матери? Кэтрин, пожалуйста, передай свитки египетскому консульству в Сан-Франциско. Пока у тебя еще возможность сказать, что ты думала, будто свитки хотят украсть или уничтожить, что вывезла их из Египта для их же сохранности. Ты все еще можешь спасти себя, Кэтрин.
Когда она отрицательно покачала головой, он с мрачным видом добавил:
– Ты совершаешь самоубийство в профессиональном смысле, ставишь под вопрос собственную честность, репутацию. После этого с тобой не захотят знаться.
– И ты тоже? – тихо спросила она.
– Я всегда буду на твоей стороне, Кэтрин, и ты это знаешь. Но не могу не признаться, что твоя затея пугает меня.
– Меня тоже, но я должна сделать это, Джулиус. Если я не сделаю этого сейчас, когда у меня в руках такой шанс, если я упущу эту возможность, как я смогу жить дальше, зная, что могла вернуть доброе имя матери и не сделать этого?
– И ты рискуешь своей карьерой!
– Если понадобится, я пойду на это. Дело в том, что потом мне, возможно, будет дан шанс искупить вину, а моя мать мертва и поэтому беззащитна.
– А тебе не кажется, что это попахивает кровной местью? – проговорил он, беря ее за руки. – Нападение на Церковь за ее прошлые деяния? Кэтрин, вина лежит не на всей Церкви, а лишь на одном человеке.
Она отдернула руки.
– У тебя есть право на свое мнение, но я считаю совсем по-другому. Отец Маккинли был католическим священником, а священники являются инструментом Церкви.
– Священники еще и люди.
– Которые остаются верны прежде всего Церкви.
– Ты хочешь сказать, что все священники одинаковы? К ее удивлению, память нарисовала перед ней образ отца Гарибальди. Он вспомнила, как он пробирался через толпу, чтобы помочь «женщине»-бедуинке.
– Кэтрин, – продолжал Джулиус, – ты позволяешь прошлому управлять твоей жизнью. Ты должна наконец распрощаться с обидой, прочно засевшей у тебя внутри, иначе она тебя же и уничтожит.
– Это шанс, и я не имею права его упускать.
Он смотрел на нее некоторое время, затем поднялся и снял со спинки стула куртку.
– Мне нужно в лабораторию. В горах за Бель Эйром обнаружили человеческие останки. Мы думаем, что где-то неподалеку находится индейское кладбище, но следователь попросил нас провести уксусно-бензидиновую экспертизу и установить возраст останков. – Он выдвинул ящик стола и стал искать ключи от автомобиля. – Если кости окажутся старше ста лет, их исследованием будут заниматься археологи и полиция оставит их в покое. Если же они моложе, тогда, как предписывает закон, в полиции будет возбуждено уголовное дело.
Кэтрин встала.
– Джулиус, неужели всегда нужно жить только по правилам? Разве ты ни разу не совершал чего-то лишь по велению сердца?
– Конечно же, совершал. Только этим и можно объяснить мое поведение сейчас. Именно потому, что я люблю тебя, я пытаюсь отговорить тебя совершить глупость.
– Я не об этом. Ты меня не слушаешь. Я знаю, что поступаю опрометчиво, игнорирую государственные и этические законы. Разум твердит мне, что ты прав, но сердце подсказывает, что я должна пройти путь, который выбрала.
Он потряс головой.
– Кэтрин, у меня плохое предчувствие. Я думаю, ты создаешь для себя, для нас опасную ситуацию.
– О свитках никто не знает, Джулиус. Я была предельно осторожна.
Он взял в руки ключи.
– Этим утром я должен был провести бензидиновый анализ, но мне захотелось быть здесь, когда ты приедешь. Следователь ждет результатов. Я заказал для нас столик в «Лунных тенях» на восемь часов. Вернусь к этому времени.
Она смотрела, как он выходит под проливной дождь, унося с собой тепло и уют, которыми совсем недавно была заполнена гостиная.
Такого поворота событий она никак не ожидала.
Отдаленный звук грома привел ее в чувство. Она посмотрела на часы, показывавшие пятый час. Ошеломленная, она направилась к кухне и снова набрала номер Дэниела. На этот раз он оказался дома.
– Кэтрин! Слава богу, ты позвонила! Я приехал лишь несколько минут назад. Послушай, у нас большие проблемы.
– Что случилось?
– За нами кто-то охотится.
– Что?
– Кто-то узнал о свитках.
– Этого не может быть.
– Я догадываюсь, кто это. Я подъеду к тебе и покажу фотографии…
– Нет, постой, – проговорила она и напрягла память. Как кто-то мог о них узнать? «Мне показалось, у палатки кто-то есть»… – Боже мой, – прошептала она, закрывая глаза. – Дэнно, послушай, не приезжай сюда. Если за мной следят, то эти люди здесь. Я сама приеду к тебе. Не отвечай на звонки и проверь, заперта ли дверь. Я буду у тебя совсем скоро.
Она быстро нашла нейлоновую спортивную сумку, валявшуюся в чулане, кинула в нее несколько туалетных принадлежностей, чистое белье и смену одежды. И еще книгу со свитками, аккуратно завернутую в наволочку и положенную в целлофановый пакет.
Затем она пошла на кухню и оставила для Джулиуса записку, в которой сообщила, что ей пришлось уехать по срочному делу и что она свяжется с ним через несколько дней. Добавив внизу «Я тебя люблю», она положила записку на видное место.
Усевшись в машину и выехав на скользкое шоссе, идущее на север, она начала молиться, чтобы Дэнно ошибался. Потому что, если о свитках действительно кто-то узнал, они попали в беду.
* * *
В коридоре эхом отдавались шаги молодого священника, бежавшего по Дворцу Конгрегации, что стоял на площади Святой Палаты в Риме. Он нес депешу для Его Преосвященства кардинала Лефевра, который в этот момент находился в Палате, стоя у окна и думая о том, что утреннее небо такого цвета он еще не видел.
Чем он мог быть вызван?
Он направил взгляд на площадь Святого Петра, где невиданное количество людей продолжало доставлять хлопоты изрядно подуставшим охранникам. Для оказания помощи была созвана городская полиция. Люди говорили лишь о приближающемся конце света – и где еще можно было находиться в момент нашествия армии дьявола, как не в месте мученичества святого Петра? Поэтому в течение последнего года Рим готовился к нашествию десяти миллионов гостей, ожидавшихся в городе к Рождеству, которое мир собирался праздновать в двухтысячный раз. Однако на самом деле число посетителей намного превышало десять миллионов. В городе невозможно было отыскать свободной комнаты или гостиничного номера, и, по слухам, власть намеревалась созвать армию, поскольку толпа начинала выходить из-под контроля.
Лефевр снова посмотрел на небо. Не был ли этот странный цвет неким предзнаменованием? Он потряс головой. Вздор. Небо как небо. На дворе стояла зима. Предсказывали дожди. Ему самому наверное, стоило проверить зрение. В семьдесят лет человек должен признать, что не может больше полагаться на свои органы чувств, как раньше.
Отвернувшись от окна – у него было слишком много работы, чтобы стоять и дискутировать по поводу оттенка неба! – он услышал стук в дверь, после чего в комнату зашел несколько запыхавшийся молодой священник.
– Прошу прощения, Ваше Преосвященство. Это только что прибыло для вас. Здесь написано «срочно».
Сломав клеймо, Лефевр раскрыл единственный лист бумаги, и, когда он прочитал послание, его густые седые брови поднялись.
– Невероятно!
Быстро сложив лист бумаги и сунув его в карман своей рясы, кардинал отдал приказ:
– Свяжитесь с доктором Фуксом, что преподает на археологическом факультете Римского университета. Скажите ему, что я должен встретиться с ним по поводу одного совершенно безотлагательного дела. А я пока побуду с Его Святейшеством.
Поспешно выходя из своего кабинета и переваривая только что полученные шокирующие новости, Лефевр вспомнил о странном цвете неба и снова задумался над тем, что это значит. Неужели в тот момент, когда тысяча девятьсот девяносто девятый год превратится в двухтысячный, произойдет что-то, после чего мир перестанет существовать?
Кэтрин перескакивала через ступеньки, на всех парах мчась к квартире Дэниела, расположенной на третьем этаже, и одновременно моля Бога о том, чтобы друг оказался дома и чтобы с ним все было в порядке.
Дорога от Малибу до Санта-Барбары обычно занимала не более полутора часов, но в этот ненастный вечер Кэтрин добиралась почти четыре часа. «У нас большие проблемы, – сказал Дэниел по телефону. – За нами охотятся».
«Но кто? – размышляла она, нажав кнопку дверного звонка. – Египетское правительство? Хангерфорд?» Она сосредоточилась, пытаясь обозначить подозреваемых. Вспоминая свой приступ паранойи три дня назад, когда она стояла в холле отеля «Айсис» и в каждом проходившем мимо человеке видела шпиона, она попыталась воскресить в памяти те лица. Ее преследовал один из тех людей?
В дверной глазок она заметила движение по ту сторону, и дверь отворилась.
– Кэт! Слава богу! Заходи скорее.
Она проскользнула в прихожую, Дэниел бросил быстрый взгляд на верхнюю и нижнюю часть холла и тут же закрыл за ней дверь.
– Кто следит за нами, Дэнно? – спросила она, сбросив плащ и стянув с головы целлофановый капюшон. – И откуда тебе стало это известно?
– Подожди. – Он подошел к окну и, немного раздвинув шторы, посмотрел на улицу. – Просто хочу убедиться, что за тобой не следят.
– Так и есть. Если бы кто-то вел наблюдение за домом Джулиуса, я бы это заметила. Его дом стоит прямо у шоссе Пасифик Коуст, и припарковать машину, оставшись незамеченным, просто невозможно. Дэнно, а ты уверен, что охотятся именно за свитками?
Он повернулся к ней. Ее взъерошенные волосы, мешковатые брюки и помятая футболка свидетельствовали о долгом путешествии из Египта.
Кэтрин заметила тревогу в обрамленных золотистыми ресницами глазах Дэниела.
– Я абсолютно в этом уверен, – ответил он. – И не думаю, что за тобой следуют по пятам из праздного любопытства. Я покажу тебе, откуда я об этом узнал.
Он подошел к маленькому кухонному столу, где лежал открытый ноутбук; экран светился.
– Вернувшись домой, я тут же зашел в Интернет: хотел поискать в сети упоминания о подобных свитках.
– Только не говори, что ты их нашел!
– По-моему, да, – сообщил он, протягивая ей листок бумаги. – Я загрузил информацию на свой жесткий диск и распечатал для тебя. Таких свитков немного. Тот, что стоит в списке первым, находится в Британском музее.
Кэтрин начала читать распечатку: «П245 (4 век). Написан на обороте «Эпитомии Ливия». Два экземпляра одного листа. Рассказ в первом лице о поездке в Британию. См.: «акушерка» может свидетельствовать о женщине-авторе. Н.З. см.: от Луки 16:5-13».
Дэниел провел пальцами по спадающим на лоб светлым волосам.
– Думаешь, это как-то связано с нашими свитками?
– Не знаю, – прошептала Кэтрин. – Что там написано у Луки?
– Я посмотрел. В шестнадцатой главе рассказывается притча о богаче.
Она в изумлении посмотрела на Дэниела.
– Слова Иисуса.
Их взгляды встретились.
– Сабина Праведница?
Кэтрин внимательно посмотрела на бумагу в своей руке.
– Вполне возможно, – тихо ответила она, – что делались все новые и новые копии свитков Сабины, так же как копируют Евангелия и письма апостолов. Части Нового Завета можно найти по всему миру, поэтому могут существовать копии и письма Перпетуи, и рассказа Сабины. Дэнно, я хочу проследить их все. Нам, возможно, удастся отыскать хотя бы часть седьмого свитка!
– Именно этим я и занимался до твоего прихода. Но я зашел на неверные ссылки: слово «папирус» предложило мне более тысячи ссылок на интернет-сайты.
– Расскажи о тех, кто, по твоим словам, следит за нами…
– Вот, – Дэниел протянул ей еще один распечатанный листок. – Это и навело меня на мысль о том, что у нас большие проблемы. Я решил посмотреть, нет ли в Интернете новостей с Синайского полуострова, и нашел это.
Кэтрин быстро прочитала заметку о раскопках вблизи Шарм-эль-Шейха. То, что происходило в том месте, поставило местных чиновников в тупик. В статье сообщалось о том, что археолог скрылась с места раскопок, а в близлежащем отеле был найден мертвым американский инженер.
– Хангерфорд! – прошептала Кэтрин. Дэниел беспокойно переминался с ноги на ногу.
– Кэт, я считаю, что он знал о свитках. И, думаю, он решил провернуть на стороне дельце. Я также полагаю, что его убийцы идут теперь по твоим следам. Здесь написано, что, по словам свидетелей, незадолго до смерти инженер нашел фрагмент папируса, который, возможно, является частью христианского Евангелия. Так что кое-какая информация все же просочилась.
– Дэнно, по телефону ты сказал, что знаешь, кто эти люди.
Кэтрин заметила, как сильно он нервничает, снимая очки, вытирая их о рукав и снова надевая их. Он сказал:
– Когда Самир тянул меня через лагерь, мне показалось, что в толпе я увидел знакомое лицо. Американец. В течение всей дороги домой этот образ не давал мне покоя. Где же я раньше мог его видеть? И когда я сел за свой дневник, я наконец вспомнил…
Воздух пронзил резкий крик, за ним послышались шаги на лестнице. Кэтрин обернулась.
– Что это было?!
– Соседи, они вечно ругаются, – ответил Дэниел, выключая ноутбук и закрывая его. – Мне кажется, нам не следует находиться здесь. У меня очень плохое предчувствие.
Кэтрин подошла к окну и раздвинула шторы. Обводя взглядом улицу, блестевшую от дождя, спокойную и темную, за исключением нескольких рождественских гирлянд, мигающих на дверях, она ощутила биение пульса в горле. Хангерфорд… убит.
– Да, – решила она, – пора идти.
Дэниел взял невероятных размеров брезентовую сумку с надписью «Авианосец "Энтерпрайз"» и начал складывать в нее чертежи и папки.
– У одного моего друга есть лачуга в Вашингтоне. Он разрешает мне жить там в мертвый сезон…
– Я поеду одна, Дэнно, – сказала Кэтрин, вешая на плечо свою голубую нейлоновую сумку.
– Ни в коем случае. Мы оба в этом замешаны.
– Дэнно, убийство Хангерфорда не простое совпадение. Кто бы ни совершил это убийство, он охотится за свитками, а это значит, что их цель – я. А еще это значит, что люди, находящиеся рядом со мной, в опасности. Я не собираюсь рисковать твоей жизнью, Дэнно.
– Об этом не может быть и речи. Послушай, я нужен тебе. Ты хочешь найти Короля как-его-там, правильно? Узнать, не у него ли находится седьмой свиток? И ты хочешь, чтобы при этом тебя не нашли? Наилучший способ сделать это – найти убежище и отправиться в электронный мир.
Она озадаченно посмотрела на него, и он сказал:
– Интернет, Кэт! Ты можешь исследовать мир, не покидая своего дома! Или лачужки моего друга. – Когда она промолчала в ответ, он быстро добавил: – Был ли хотя бы один раз, когда бы мы с тобой бросили друг друга в беде?
– Противная девчонка, – проговорила сестра Иммакулата, пытаясь вытолкнуть Кэтрин из классной комнаты. Дэнно сидел в классе, а по его щекам катились слезы. Он единственный не смеялся над ней.
– Дурачок, – проговорила Кэтрин и поцеловала его в щеку. – Хорошо, пойдем.
– Ой, подожди, – сказал он, достав светло-коричневый конверт. – Фотографии.
– Я возьму их.
– Мне продолжать носить их с собой на случай, если что-то произойдет со свитками?
– С ними ничего не случится. Они здесь, – сообщила она, проверив содержимое сумки, висящей у нее на плече. – И я не выпущу их из поля своего зрения.
– Если никто не узнает о том, что они здесь, все будет в порядке.
– Постой, я кое о чем забыла. Ганс Шуллер из рентгенологической лаборатории в Цюрихе. Я послала ему папирусный образец на углеродный анализ. Мне нужно будет связаться с ним и сказать ему, где я….
В дверь неожиданно громко постучали.
– Это еще что? – воскликнул Дэниел, направившись к выходу. – Кто там? – спросил он, не открывая замка.
– Простите за беспокойство. Я из нижней квартиры. Не могли бы вы мне тут помочь?
– Как вас зовут?
– Мартинез. Я живу в квартире 2А. Послушайте, это очень важно.
Едва он успел щелкнуть запором, как дверь резко распахнулась.
– Эй! – вырвалось у Дэниела, когда в квартиру забежали два подростка. Они были худые, выглядели невменяемыми и держали в руках ножи.
– Доставай деньги, друг!
Дэниел поднял руки.
– Эй, ребята, – обратился он к ним, отходя назад. – Давайте спокойно поговорим, хорошо? Здесь нет ничего ценного…
– Закрой рот и доставай деньги!
– Послушайте, забирайте все что хотите, хорошо? Просто забирайте и уходите.
Тот, что был повыше, бросился к Дэниелу.
– Отдавай часы.
Пока Дэниел возился с часами, приговаривая «Давайте разберемся спокойно», второй хулиган попытался выхватить у Кэтрин сумку.
– Что в ней?
Кэтрин отпрянула от него. Но он набросился на нее сбоку и все-таки схватил ремень сумки. Женщина попыталась выхватить у него сумку, но он поймал ее руку. Они некоторое время боролись, и второй подросток закричал:
– Хватай скорее сумку!
В этот момент Кэтрин ударила нападающего коленом в пах. Пока тот корчился от боли, она обернулась и увидела, как второй подросток вонзил нож в живот Дэниела. Конверт выпал из его рук, и на пол посыпались блестящие черно-белые фотографии свитков.
Кэтрин бросилась на противника и увидела, как тот достал из-за пояса пистолет и наставил на нее.
– Давай сумку, стерва!
К этому моменту второй хулиган отошел от удара и направлялся к ней.
Дэнно, стоя на коленях и прикрывая живот руками, сказал:
– Кэти, беги отсюда! Беги!
Подросток выстрелил, но промахнулся.
– Дэнно…
– Беги!
Кэтрин повернулась и побежала к двери. Она упала, споткнувшись о ноутбук Дэниела. Схватив его не глядя, она вскочила на ноги и посмотрела туда, где находился Дэниел. По пальцам бедняги стекала кровь. Эти двое направлялись к ней.
Бросившись в холл, Кэтрин налетела на соседку, несшую сумку с продуктами.
– Эй! – закричала женщина, когда клюква и апельсины внезапно оказались в воздухе. Кэтрин продолжала бежать, она слышала грохот шагов за спиной. Подросток с пистолетом приказывал ей остановиться.
Она услышала оглушительный треск, как будто в холле взорвался автомобиль. Подняв голову, она увидела, как из стены хлынул фонтан из кусков краски и штукатурки.
Ее ноги едва касались ступенек. Он миновала два лестничных пролета и, оказавшись у переднего входа, нырнула в дождливую ночь как раз в тот момент, когда раздался еще один выстрел. Она помчалась по скользкому от дождя тротуару. Кэтрин быстро посмотрела назад и заметила, как ее преследователи, миновав лестницу, бежали по фойе. Через секунду они уже находились на улице.
И тут она неожиданно наскочила на человека и свалилась, когда ее кто-то ударил. Ноутбук вылетел из ее рук.
– Эй! – произнес человек, подхватывая ее. Кэтрин откинула волосы, упавшие ей на лицо, в изумлении смотря на мужчину, который оказался отцом Гарибальди.
– Вы что, совсем… – начал он. Очередной выстрел пронзил темноту.
– Бегите! – завопила она. Пули свистели над ее головой, пока она поднимала ноутбук с мокрой травы.
– Какого черта! – выкрикнул Гарибальди.
– Бегите!
Они понеслись под дождем. Кэтрин бежала впереди, он за ней. Завернув за угол, она увидела нечто ужасное.
– Боже мой! – Шины ее автомобиля были изрезаны ножом.
Преступники уже добежали до угла. Гарибальди схватил Кэтрин за руку, и они снова побежали по тротуару, а за их спинами гремели выстрелы. Скользя на мокрой траве и бетону, они нырнули в небольшой проход между двумя многоэтажными домами. Кэтрин попала ногой в яму и упала на пустые мусорные баки. Гарибальди поднял ее за руку. Она уже еле стояла на ногах, задыхаясь; ей казалось, что ее сердце вот-вот лопнет.
Когда они добежали до голубого «мустанга», стоявшего на соседней улице, отец Гарибальди распахнул дверцу машины и закричал:
– Садись!
Кэтрин бросилась на пассажирское сиденье. В этот момент по капоту скользнула пуля, отчего во все стороны посыпались искры. Когда Гарибальди завел двигатель, они услышали, как взревел другой автомобиль. И когда «мустанг» отъехал от бордюра, завизжали шины другой машины.
Автомобиль священника несся по тихой улице жилого квартала – темный «бьюик» пока лидировал в сумасшедших гонках.
Кэтрин немного отдышалась. Маленькие и большие дома мелькали неясными расплывчатыми пятнами, мимо проносились рождественские гирлянды. Она обернулась.
– Они продолжают стрелять!
Гарибальди нажал педаль газа до упора. На повороте машина завизжала. Правое заднее колесо ударилось о бордюр. «Мустанг» подлетел в воздух и с грохотом упал на дорогу.
– Быстрее! – кричала Кэтрин. – Они все ближе. – Фары преследующей машины становились крупнее, ослепляя водителя «мустанга» дальним светом.
– Пригнись! – закричал Гарибальди, когда пуля попала в крышу машины. Он рванул руль влево, проехав на красный сигнал светофора, едва успев увернуться от пикапа. Кэтрин уперлась руками в переднюю панель; она обернулась.
– Они приближаются!
– Ой-ой-ой! – вдруг вырвалось у священника. Кэтрин посмотрела вперед, и ее глаза расширились от ужаса. Впереди был тупик.
– Если вы помните молитвы, доктор, – закричал Гарибальди, – самое время их читать!
Круглый шрам посередине лба размером с большую монету являлся результатом лет, проведенных в молитве, свидетельством того, как много тысяч раз он опускал голову к земле в сторону Мекки.
Люди называли его святым. Однако, когда в это жаркое утро он молился в своем дворце, что стоял на окраине Каира, его голова была занята мыслями вовсе не духовного характера. Он думал о деньгах: долларах, франках, марках, динарах, йенах. И молился, чтобы эти деньги возвратились в Египет.
С тех пор как два года тому назад в отеле «Аль Хан» произошла трагедия с захватом заложников и убийством пятерых американских туристов, Египет утратил свою привлекательность для путешественников. И, поскольку туризм был вторым по уровню доходности бизнесом в стране, Египет беднел на глазах.
Закончив молитву словами «Нет Бога, кроме Аллаха и пророка его Мухаммеда», он поднялся с колен, выпрямив свое стройное тело. Его рост был около ста восьмидесяти сантиметров. Белая галабея придавала ему весьма скромный вид. Но напиток, поглощаемый им – «Шива Регаль» в хрустальном бокале, – и то, как обратилась к нему личный секретарь, войдя и объявив о посетителе, разоблачали напускную застенчивость.
– Мы закончили с вопросами, господин президент, – доложил посетитель. Это был господин Саид, министр культуры, заведующий египетским Департаментом культурных ценностей, человек с неприятным выражением лица, чиновник, стоящий над сотнями людей, но не имеющий денег, чтобы оплатить их работу. – Бригада Хангерфорда, команда доктора Александер. Хотя нет доказательства того, что были найдены свитки, слухи свидетельствуют об обратном.
– Христианские свитки?
– Видимо, да.
Президент Египта подошел к балкону и посмотрел на группу треугольников, возвышающихся над пыльным горизонтом: пирамиды, у которых собирались миллионы паломников в ожидании прихода нового тысячелетия. В данный момент деньги лились в Египет рекой, но в январе люди уедут, и этот источник иссякнет. Люди не появятся здесь еще тысячу лет.
Президент был не только святым, но и проницательным человеком, и сейчас его дар предвидения рисовал в воображении новое здание, стоящее в саду в северной части острова Гезира, что посреди Нила, – музей, в котором выставлены христианские свитки. Чтобы посмотреть на это, туристы хлынут в Египет потоком.
– Соедините меня с господином Давудом, находящимся в Вашингтоне, а затем позвоните Президенту Соединенных Штатов.
– Теперь у нас есть номер машины парня, с которым она улизнула, Майлз. В данный момент я проверяю его. Через несколько минут мы установим личность владельца.
Майлз всмотрелся в лицо на экране. Его старый друг Титус – президент и основатель компании «Консультанты по безопасности», расположенной в Сиэтле. На смуглом лице белели зубы; круглые щеки придавали его образу невинность, которая в действительности едва ли была присуща ему: профессию Титуса нельзя было назвать гуманной, а невинность не являлась характеристикой его бизнеса.
– Фотографии, которые нам удалось взять в квартире Стивенсона, скоро будут готовы, я перешлю их тебе.
– А пленка?
– Люди Титуса установили в квартире Дэниела прослушивающие приборы и записали его разговор с доктором Александер. Сейчас ты все услышишь. – И в следующее мгновение из телефонной трубки Майлза громко и отчетливо стало доноситься каждое слово, сказанное Кэтрин и Дэниелом. Майлз слушал, и ему стали ясны две вещи: Стивенсон узнал американца, которого заметил в лагере; кроме того, он сделал запись у себя в дневнике.
– Майлз, – сказал Титус. – Американец, о котором упоминает Стивенсон, – твой человек?
– Вполне возможно.
– А этот человек не может указать Стивенсону на тебя?
Хэйверз не ответил. Он смотрел на первую из загружающихся на его экране фотографий, на то, как из крошечных точек строилось изображение.
– Скорее всего, это снимки свитков, – сообщил он Титусу. – Их сделали, скорее всего, на тот случай, если с оригиналом что-то произойдет. Твои люди взяли их все?
– Боюсь, что нет. Они сказали, что несколько фотографий выскользнуло из конверта, который им пришлось оставить.
– А что можешь сказать о человеке, с которым сбежала Александер?
– Мои агенты не очень хорошо разглядели его. Мы пока не можем сказать, знала она его прежде или же до этого момента они были незнакомы.
– А твои люди уверены в том, что она убежала со свитками?
– Они находились в ее сумке.
– А как насчет дневника, о котором говорит Стивенсон?
– В процессе обыска дневник не обнаружили. Но не волнуйся, друг мой. Я уже назначил на это дело дополнительных людей. Мы поймаем ее.
– Что происходит? – поинтересовался отец Гарибальди, снизив скорость «мустанга». Автомобиль ехал по Стейт-стрит, влившись в общий поток. В этот предпраздничный вечер люди спешили за покупками. – Кто это был? Почему они стреляли в вас?
Кэтрин посмотрела через плечо. Поток света фар походил на рождественскую гирлянду.
– Ворвались несколько людей… – Она не могла поверить, что ее так может трясти, даже зубы стучали.
– Каких людей?
– Это не был обычный грабеж! – закричала она. – Этих преступников наняли!
– А теперь чуть медленнее. О чем вы говорите? Это были наемники?
– Преследовавшие нас и те, кто ворвался в квартиру, – разные люди. – Она продолжала смотреть через плечо. Свет фар ослеплял ее. – Я хорошо рассмотрела их. Двое парней с республиканской стрижкой. На их машине не было номера.
– Объясните мне все, пожалуйста, – попросил он, посмотрев в зеркало заднего вида.
– Я говорю, – кричала она, – что все было инсценировано под ограбление парочки наркоманов. Но на самом деле они искали свитки!
– Постойте. Свитки?
– Разворачивайте машину, – приказала она.
– Вы хотите сказать, нужно вернуться?
– Дэнно ранили.
– Послушайте, я не думаю, что стоит возвращаться назад, понимаете?
– Но я нужна Дэнно.
– А если ваши республиканцы все еще там и дожидаются вас?
Они находились на шоссе 101. На противоположной стороне дороги виднелась пристань, в которой на воде качались яхты, празднично украшенные гирляндами.
– И куда теперь? – поинтересовался Гарибальди. Кэтрин задумалась. Машины позади них сигналили.
– Мне нужен телефон.
– Хорошо, но куда ехать?
– Давайте направо, – решилась она, – на север.
Как только они продолжили путь в северном направлении, «мустанг» резко снизил скорость, из-за чего водитель «камаро» вынужден был прибегнуть к экстренному торможению, а «кадиллак» засигналил.
– Извиняюсь, – произнес Гарибальди.
Кэтрин разглядела, что он правит машиной одной рукой.
– Что случилось?
Все это время он держался правой рукой за левое плечо. Когда он убрал руку, на его пальцах была кровь.
– Вы же ранены!
– Думаю, это просто царапина…
Но Кэтрин заметила, что Гарибальди бледен, а на его лбу проступил пот.
– Притормозите. Вы ранены в плечо.
– Я не думаю, что…
– Остановите машину. Я поведу.
Едва «мустанг» приостановился, Кэтрин выпрыгнула, не обращая внимания на автомобили, со свистом проносившиеся мимо. Она обежала вокруг и через секунду сидела за рулем.
Теперь она увидела кровь на руке отца Гарибальди.
– Вам нужно к доктору!
– Со мной все в порядке. Поезжайте дальше. Кэтрин влилась в поток. Щурясь, она вглядывалась в лобовое стекло. Шуршали «дворники».
– Вот, – сказала она, достав из кармана свитера носовой платок. – Приложите к ране. – Они находились перед заправочной станцией. – Мне необходимо позвонить Дэнно, – произнесла она, въехав на заправку и остановив автомобиль у телефонной будки.
Но, когда минуту спустя Кэтрин вернулась, завела двигатель и они снова выехали на шоссе, она, немного успокоившись, рассказала:
– Трубку поднял мужчина. Он назвался детективом и сообщил, что Дэнно увезли в больницу. Когда же я спросила, все ли в порядке с пострадавшим, детектив попросил меня назвать свое имя. – Она ударила по рулю. – Мне это не нравится! Мне это очень не нравится!
– И что теперь?
Она посмотрела на отца Гарибальди.
– Прежде всего мы должны заняться вашей рукой.
– Я выживу. Просто давайте отъедем от этих людей как можно дальше. Хорошо?
Они продолжали ехать по шоссе до тех тор, пока не достигли развязки шоссе 154 – Сан-Маркос Роад. В последний момент Кэтрин затормозила, чем вызвала гневные сигналы водителей. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Вместе с ней повернули еще две машины. Отец Гарибальди произнес:
– Я могу кое о чем спросить вас?
– Спрашивайте.
– Когда нас загнали в угол на той улице, а мимо проехал полицейский патруль, почему вы не попросили у них помощи?
