Текст книги "Остров забвения"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Часы на каминной полке негромко зазвонили. Подняв взгляд, Офелия увидела побелевшее лицо и полные боли глаза Эбби Тайлер.
Молодая женщина подошла к телефону, набрала номер и стала ждать ответа. Казалось, прошла целая вечность. Снаружи доносился треск и истошные крики птиц в вольере.
– Привет, папа, – наконец сказала Офелия и облизала пересохшие губы. – А мама далеко? Да, все в порядке. У меня странный голос? Да нет, просто связь такая. Я понимаю, уже поздно, но… Мне нужно минутку поговорить с мамой.
Дожидаясь, когда к телефону подойдет мать, Офелия положила руку на живот. Запах нарциссов душил ее. «Она не наша». Имена и адрес, приведенные в отчете частного сыщика, были неопровержимым фактом. Но это невозможно!
– Мама? Мне нужно спросить… Да, я в порядке. Слушай. Мне нужно спросить… Мама, я сказала, все в порядке. Так что слушай. Мне нужно кое о чем тебя спросить. – Она сделала глубокий вдох. – Мама… меня удочерили? – Она слушала. – Это не глупый вопрос, мама. Тут находится женщина, которая утверждает, что это она моя мать. У нее даже документы есть.
Офелия слушала. И хмурилась.
– Что там? – прошептала Эбби.
– Мать говорит, что нам нужно поговорить. Но не по телефону.
– Пригласите их прилететь сюда. Я пошлю за ними самолет.
– Мама, это правда? – сказала Офелия в микрофон и стиснула трубку так, что побелели костяшки. – Меня удочерили?
Она слушала и молча кивала. Увидев, что Офелия проглотила слюну, и вспомнив ее жалобу на сухость в горле, Эбби налила в бокал воды и протянула ей.
– Мама, она хочет послать за тобой и папой самолет. – В голосе Офелии послышались слезы. – Вы сможете… Вы сможете прилететь немедленно? Первым утренним рейсом? – Она посмотрела на Эбби, и та кивнула. Потом Офелия добавила: – Да, я знаю, что ты меня любишь. И я тебя тоже, мама. – Она протянула трубку Эбби. – Моя мать хочет поговорить с вами.
Эбби сделала паузу для храбрости и приложила трубку к уху.
– Миссис Каплан, это Эбби Тайлер, – спокойно сказала она. – Ваша дочь Офелия сейчас со мной. Я думаю… У меня есть причины считать, что она – моя дочь. Документы, которые мне передали… Прошу прощения, что вы сказали? – Она посмотрела на смертельно побледневшую Офелию. Да, Май семьдесят второго года. Через человека по имени… – Эбби закрыла глаза. – Да, Бейкерсфелт. Тот самый человек. Прошу прощения? Поняла, миссис Каплан. Мы поговорим об этом, когда вы прилетите. Моя помощница через несколько минут забронирует вам места. Спокойной ночи.
Повесив трубку, Эбби сказала Офелии:
– Они будут здесь завтра утром.
Голос Офелии больше напоминал шепот.
– Что сказала моя мать? Эбби с трудом находила слова.
– Сказала, что это правда. Они удочерили тебя тридцать три года назад.
Пятница
44
В то утро Сисси проснулась сама не своя.
Вчера вечером все происходило чудесно и очень живописно. Комната была оформлена как башня замка: рыцарские доспехи, каменные стены, гобелены… На Сисси был наряд с тугим лифом и пышными юбками, на голове кружевная шапочка, волосы спускались локонами на уши. Для развлечения ей дали вышивание, но когда Сисси подумала, что о ней забыли, в окно залез – нет, буквально влетел мужчина. Сисси вскочила, вскрикнула, но тут же заметила дублет, брыжи и великолепную шляпу с плюмажем. Незнакомец был дьявольски красив; черные волосы и беспечная улыбка делали его неотразимым. А когда он начал умолять не сообщать страже о визите «капитана королевских мушкетеров», Сисси тут же успокоилась и вошла в роль.
Ей хотелось попробовать что-нибудь из руководств по сексу. Может быть, показать ему картинку или объяснить словами, чего она хочет? Но оказалось, что в этом нет необходимости. Немного вина, немного флирта, несколько жестов, и все прошло как по маслу.
Когда вечером во вторник Сисси оказалась наедине с лейтенантом морской пехоты, она сделала то, чего не делала никогда в жизни, и ей это понравилось. Вчера вечером роли поменялись. Она лежала, нежась в блаженстве, а партнер ласкал ее языком. Она и не представляла себе, что это может быть так приятно. Оргазм был незабываемым.
Но приятнее всего оказалось то, что после орального секса партнер сумел ублажить ее обычным способом, заставив кончить еще раз с помощью великолепного члена.
Боже, какая чудесная неделя! Сначала Алистер на мосту, потом лейтенант морской пехоты, вернувшийся из боя; затем незнакомец с пистолетом в ванне, а вчера – сам неистовый гасконец! Сисси чувствовала себя так, словно возродилась в новом теле, каждая молекула которого пропитана энергией. Сегодня последний день, а она и не думает об отъезде!
Но в то же время она скучала по детям, не могла дождаться, когда сможет обнять их, услышать рассказы об их футбольных успехах, школьных отметках и увиденных фильмах. По Эду она скучала тоже и боялась неизбежного конфликта. Сисси твердо решила уйти от него, однако… Да, она переспала с четырьмя незнакомцами, но никому из них не отдала своего сердца.
Вытираясь после бодрящего душа, она пыталась сосредоточиться на настоящем. Нужно жить как Скарлетт О'Хара: Бог даст день, Бог даст пищу. Она проведет в «Роще» еще двадцать четыре часа и использует их на все сто.
Когда послышался стук, она решила, что принесли завтрак. Сисси заказала филе-миньон с яйцами всмятку, сок папайи, киви и потрясающе вкусный сырный хлеб, которого не было нигде, кроме «Рощи». Она потуже затянула поясок шелкового халата (под которым ничего не было), вспомнила об официанте, который приходил в прошлый понедельник и подмигнул ей, подумала, не пригласить ли его позавтракать с ней, и открыла дверь.
И остолбенела.
– Эд!
– Привет, Сисси. – Он вытаращил глаза. – О боже, ты замечательно выглядишь!
– Как ты сюда попал?
– Нам нужно поговорить. Можно войти?
Но Сисси стояла на своем.
– Как ты сюда попал?
– Ты весь день не подходила к телефону. Тогда я позвонил управляющей, мисс Николс, объяснил, в чем моя проблема, и она забронировала мне место на утренний рейс. Сисси, выслушай меня.
Появление Эда выбило ее из колеи. Он не утратил своего обаяния: ямочки на щеках, хохолок на макушке и роговые очки делали его похожим на мальчика. На нее нахлынули воспоминания, накопившиеся за пятнадцать лет: выпускной вечер; их свадьба и медовый месяц; рождение первого ребенка; все праздники Рождества и дни рождения; Эд, упавший в снег; свечи, горевшие на столе в их первый обед; четырехлетняя Адриана, освоившая скороговорку «на дворе трава, на траве дрова»… Было трудно поверить, что этот человек способен на обман, причинивший ей такую острую боль.
Она пропустил Эда в комнату. Как только дверь закрылась, он выпалил:
– Сисси, я люблю тебя! Я не любил никого другого. Это было всего лишь любопытство. Мне хотелось понять, не упустил ли я что-нибудь.
До сих пор Сисси сохраняла спокойствие, но тут ее чувства прорвались наружу. У нее защипало глаза.
– Все началось на холостяцкой вечеринке у Гарри. Ты помнишь? Кто-то пригласил двух стриптизерш, сначала одно, потом другое, и я понял, что мне понравилось. Это… возбуждало. Сисси, я пытался излечиться. Но это оказалось так же трудно, как отказаться от наркотиков.
– Спортивный клуб, – напрягшимся голосом сказала она. – Два вечера в неделю с Хэнком Керли.
Эд покраснел.
– На самом деле я ходил в то место… на шоссе, за городом. У нее отвисла челюсть.
– То самое, которое называют «клубом для джентльменов»?
– Меня рекомендовал один наш покупатель из Орегона, Хэнк Керли. Я уже не мог удержаться. Это называется «кризисом среднего возраста». Не знаю, Сисси… Я не горжусь собой. Но романов у меня не было. Я ни в кого не влюблялся.
Она сжала губы и вздернула подбородок. Щеки Эда заросли щетиной, под глазами залегли тени. Муж выглядел измученным. Но он был сам виноват.
– Понравились Линде ее часы? Он застонал.
– Сисси, мне очень жаль, что ты узнала об этом. – Эд полез в карман. – Ювелир подтвердит: я заказал эту вещь одновременно с часами. – Он достал красивый золотой браслет, на котором были выгравированы их имена.
Решимость Сисси слегка поколебалась.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Линда не приняла подарок. Она сказала, что это неэтично. – Эд достал из бумажника визитную карточку и протянул жене. – Линда Дельгадо – консультант по вопросам брака. Она сказала, что принимать подарки от клиентов у них не принято.
Сисси смотрела на карточку.
– Сисси, я запутался, – с трудом выдавил Эд. – Совсем перестал соображать, на каком свете я нахожусь. Знал только одно: я хочу вернуться к тебе… – то есть к нам. К этой женщине мне посоветовал обратиться отец Игнациус. Она консультирует католические пары. Я уезжал из города, потому что не хотел, чтобы об этом узнал кто-нибудь из наших друзей.
– Почему ты обратился к консультанту, а не ко мне? Он покраснел еще сильнее.
– Понимаешь, Сисси, мне было стыдно. Специальность Линды Дельгадо – сексология. Я не мог рассказать тебе об этом. Дело в том… Извини, Сисси, но наших субботних вечеров мне было мало. – Он нервно облизал губы. – Сисси, я люблю тебя и всегда буду любить. Я не ищу оправдания, но хочу, чтобы ты знала: это не было любовью. Это был только секс.
Эд умолк, посмотрел на жену и заметил, что она изменилась. Что случилось? Она сбросила вес? Или набрала его? Вывела веснушки? Загорела? Накрасилась по-другому? На Сисси был шелковый халат, которого он никогда не видел. Завязанный на талии поясок подчеркивал ее пышную грудь, твердые соски оттопыривали ткань. Он с трудом проглотил слюну и окончательно смутился. Сисси еще никогда не была такой… сексуальной.
– Прости меня, – пробормотал он. – Я понимаю, что для тебя это не «просто секс». Каждый, кто спит с другой женщиной, прелюбодей, даже если он делает это без любви…
Сисси приложила палец к его губам.
– Может быть, я способна понять выражение «просто секс». – Но уточнять она не собиралась. Знать об Алистере и остальных Эду вовсе не обязательно. Некоторые вещи лучше хранить в тайне.
Он взял ее руку в ладони.
– Сисси, я приехал, чтобы вымолить у тебя прощение и попросить дать мне еще один шанс.
Сисси улыбнулась и сказала:
– Эд, это не только твоя вина. Наверно, во мне чего-то не хватало, если ты не смог открыться мне. Я прощаю тебя и дам тебе еще один шанс, потому что сама хочу этого.
– Если так, то, может быть, мы сходим к доктору Дельгадо вместе? Я еще не вылечился. Мне еще требуется возбуждение…
– Эд, никакие сексологи нам не нужны. Сами справимся. И «Роща» – самое подходящее для этого место. – С этими словами она повела его в спальню. Теперь Сисси знала, чего ей не хватало в их жизни. Того же, что и мужу: возбуждения и романтики. Эда ждет сюрприз. Она приведет его в новый мир страсти и физической близости. Но если бы не «Роща», она никогда не простила бы мужа и не дала бы ему другого шанса. Она сама узнала этот вкус только тогда, когда отдалась Алистеру, морскому пехотинцу и еще двоим. Поняла прелесть занятий сексом с незнакомцами. Отныне они с Эдом тоже станут незнакомцами друг для Друга, начнут вместе изучать неизведанную страну эротической любви, и Сисси научит его играть роли, пользоваться костюмами и сексуальными игрушками.
В первый раз за неделю она подумала о том, чтобы продлить пребывание в «Роще». Конечно, с помощью кредитной карточки Эда.
45
К этому времени Эбби уже должна была оставить курорт, но она отложила вылет из-за Офелии.
Когда вчера вечером Эбби договорилась с Капланами, что они прилетят в «Рощу», Офелия сказала, что она хотела бы остаться с Дэвидом наедине. Эбби ее понимала. Им всем было о чем подумать. Она была рада, что Дэвид сможет поддержать и утешить Офелию. Она сама была готова отправиться за тем же к Джеку, но понимала, что сейчас он мысленно общается с сестрой и мешать ему не следует. Поэтому Эбби позвонила в бунгало Ванессы, но вместо голоса подруги услышала автоответчик. Похоже, ради разнообразия Ванесса ночевала не в своей постели. Поэтому Эбби провела ночь наедине со своими воспоминаниями и страхами, думая о прошлом, но не отворачиваясь от будущего. Она не могла уснуть и думала о людях, которые подсунули под ее дверь записку со словами «ты следующая». Эбби готовилась к продолжению, но его не последовало. Чего они ждали?
Наконец наступило утро. Эбби стояла у посадочной полосы, ожидая прибытия миссис Каплан. Миссис Каплан, у которой она хотела отнять дочь.
Ветер стих, в воздухе стояла прохлада. Курорт был засыпан пылью и песком, но служащие уже расчищали дорожки, вынимали из бассейнов ветки и поднимали брезент над птичьим вольером.
Шум моторов вслед за шумом моторов появился самолет. Эбби обхватила себя руками. Офелия стояла между Эбби и Дэвидом и ждала женщину, которую она тридцать три года считала своей матерью. В ее душе царила сумятица. После стольких лет перестать быть членом семьи, к которой она принадлежала… Сестры, брат. Множество тетушек, дядюшек и двоюродных. Дед Авраам, говорящий: «Она не наша»…
Но это означало, что ее ребенок тоже не их. Может быть, он даже и не еврей. И ему не грозит опасность умереть от болезни Тая-Сакса.
Самолет остановился, на землю спустили трап. Первыми по нему сошли Капланы.
Норману и Розе Каплан было под семьдесят. Плотная и седая Роза была ниже мужа. Когда они приблизились, Эбби протянула ей руку, но Роза Каплан обняла ее ладонями за щеки.
– Мать моей девочки, – сказала она с такой нежностью, что Эбби чуть не заплакала. – Мы хорошо заботились о вашей дочери. Любили ее как собственное дитя. Я сожалею, что ее отняли у вас. Мы не знали этого. Нам сказали, что она из еврейского детского приюта, что ее мать умерла.
Они доехали на автомобильчике до бунгало Эбби, где их ждал накрытый Ванессой стол.
Пока Ванесса разливала чай, к которому никто не притронулся, Эбби коротко рассказала о своем прошлом, последующих поисках ребенка и показала Капланам отчет частного сыщика. Мистер Каплан молча прочитал документы, положил их на стол и вздохнул.
– Поскольку нам сказали, что мать девочки умерла, мы не боялись, что в один прекрасный день она встанет из могилы.
Офелия смотрела на своих родителей. Дэвид сидел с ней рядом на диване и держал за руку.
– Значит, это правда? – спросила она.
Роза грустно посмотрела ей в глаза.
– Мы с твоим отцом были женаты пять лет, а детей все не было. Я обратилась к врачам. Они сказали, что я не могу иметь детей. Мы решили усыновить ребенка, но хотели, чтобы он был евреем. Наш адвокат сказал, что знает человека, который занимается такими делами. Мы были в приемной, и я случайно услышала, что он говорил по телефону с человеком, которого называл Бейкерсфелтом. Через неделю он позвонил и сказал, что одна еврейка умерла, родив здоровую девочку нашей крови. – Миссис Каплан комкала носовой платок. – А еще он сказал, что на этого ребенка существует очередь, и намекнул, что есть способ опередить других желающих.
– Деньги, – сказала Офелия.
– Он сказал, что это будет пожертвование приюту. Дело того стоит. Десять тысяч долларов пойдут на сирот. И мы заплатили…
– А через шесть месяцев после этого, – перебил жену Норман Каплан, – твоя мать обнаружила, что она беременна. Это была твоя сестра Дженет. За ней последовали Сьюзен и Бенджамин. Наверно, тебе уже приходилось слышать о том, что женщины, усыновившие детей, после этого начинают рожать. – Он грустно улыбнулся.
Лицо Офелии казалось высеченным из мрамора.
– Почему вы ничего мне не сказали?
– Мы хотели. Но все время откладывали. Боялись, что после этого ты перестанешь быть нашей. Во всяком случае, мои родители тебя своей не считали.
Тот день на коленях у дедушки… Офелия поняла, что его слова действительно были причиной ее агрессивности и желания доказать всем, что дед был не прав.
– А что означают белые нарциссы?
– Ты и это помнишь? Ты же была совсем маленькая… Твоя бабушка была больна и лежала в больнице. Люди приносили белые нарциссы, ее любимые цветы. Когда мы взяли тебя с собой, мой отец, Авраам, не разрешил тебе войти в палату. Он был против удочерения и говорил, что никогда не признает тебя. Я не знал, что ты это запомнила.
Настал трудный момент; каждый пытался справиться с новыми для него мыслями и чувствами.
– Мама… – сказала Офелия, сев рядом с Розой Каплан. – У меня есть новость. Я беременна.
Пожилая женщина ахнула, а потом порывисто обняла ее.
– Слава богу… – всхлипнула она.
Офелия начала рассказывала миссис Каплан о своем страхе перед болезнью Тая-Сакса, заставившем ее поехать в «Рощу» в одиночестве. Тронутая Эбби следила за обнявшимися женщинами. Роза Каплан плакала на плече у Офелии; сама Офелия тоже плакала, не желая расставаться с женщиной, которую так долго считала своей родной матерью.
Наконец миссис Каплан отстранилась и вытерла глаза платком. Потом она печально улыбнулась Эбби и сказала:
– Ирония судьбы. Мы хотели еврейского ребенка, но сейчас, слава богу, выяснилось, что это не так. Поэтому ребенку ничто не грозит… Вам с ней нужно многое наверстать, – добавила она.
Эбби посмотрела на Розу с ужасом. Она не думала, что все произойдет именно так.
– Я должна уехать, – сказала она.
– Надолго? – с тревогой спросила Офелия.
– Может быть, очень надолго. Я не собиралась врываться в твою жизнь. Но твоя беременность… Ты должна была знать, что твой ребенок в безопасности… – Слова застревали у нее в горле. – Но я должна уехать. Сегодня же. Возможно, мы больше никогда не увидимся. – Она не могла рассказать только что найденной дочери о своих дальнейших планах.
Видя, что все молчат и пауза затягивается, Дэвид встал и сказал:
– Думаю, нам нужно сделать передышку и переварить эту историю.
Все с облегчением согласились.
– Мы изо всех сил старались сделать Офелию нашей, – сказала Эбби миссис Каплан, когда они шли к дверям. – Даже изменили ее день рождения. Ну разве не глупо?
– Прошу прощения… Что?
Миссис Каплан полезла в сумочку и достала свидетельство о рождении, которое ей отдали вместе с девочкой.
– Мы решили считать днем рождения Офелии день, когда ее привезли к нам. Но посмотрите сюда… – Она протянула выцветшее свидетельство Эбби. – На самом деле она на три дня старше.
У Эбби округлились глаза. Документ был точно таким же, как у Коко и Сисси, родившихся 17 мая в окрестностях Амарилло. Но тут было написано: «Дата рождения – 14 мая, место рождения – Бостон, штат Массачусетс».
Офелия не была ее дочерью.
* * *
Через час она проводила всех четверых в Лос-Анджелес. Хотя Эбби предлагала им воспользоваться всеми услугами курорта, но Офелии хотелось вернуться домой вместе с родными. К мысли о том, что тебя удочерили, еще предстояло привыкнуть. В конце концов, Капланы были евреями. Даже если им солгали о происхождении ребенка и ее родная мать – не еврейка, это ничего не значит.
– Может быть, во мне и нет еврейской крови, но я остаюсь еврейкой по духу.
Офелия испытала сильный эмоциональный шок: сначала выяснила, что она случайно забеременела, а потом узнала, что ее удочерили. Это было уже чересчур. Нужно было оставить эмоции в стороне и разобраться во всем до конца. И тут впервые сказал свое слово Дэвид. Раньше он делал тонкие умозаключения, но в конце концов говорил: «Поступай так, как считаешь нужным». Теперь же он сказал:
– Нет. Не оставляй эмоции в стороне. Живи с ними. Хоть раз в жизни перестань быть ученым и стань нормальным человеком, у которого есть чувства.
Милый Дэвид. Как же она его любила!
– Я была предвзятой и высокомерной. Как ты мог это выдержать?
Он улыбнулся.
– Немного есть. Но ты еще и умная, смелая и принципиальная. И не веришь глупостям, в которые верит большинство.
Она получила и еще один урок. Однажды Офелия пикетировала клинику, где делали аборты, и кто-то сказал ей: «Посмотрим, что ты запоешь, когда окажешься на моем месте». Теперь Офелия действительно оказалась на месте той женщины и впервые в жизни кое-что поняла. У каждой обратившейся в клинику была своя история; никто не знал, через что они прошли и что привело их к этой роковой двери. Постороннему этого не понять. Каждый, кто осуждает таких женщин, становится между ними и Богом.
Воспоминание о словах деда тоже объясняло многое. Офелия не желала подвергаться генетическому анализу. Все спрашивали ее, почему, но она сама не могла объяснить этого. Дэвид считал причиной то, что она не хотела признать себя ущербной. Она должна была быть совершенством во всем. Но теперь Офелия поняла, что в глубине души испытывала страх перед словами деда «она не наша» и подсознательно была уверена, что генетический тест подтвердит это. Видимо, страстная любовь Офелии к изучению обитателей пещер тоже произрастала из того, что дед отвергал ее. Конечно, в то время его слова не могли оказать прямого влияния на пятилетнего ребенка, но семена были посеяны. В подсознании девочки утвердилось, что у нее нет истории. И она начала изучать людей без истории, потому что сама была такой же и стремилась найти место среди них.
Офелия попрощалась с Эбби, пообещала вернуться и пожелала ей найти свою дочь. Эбби и Ванесса долго смотрели вслед самолету. Эбби мысленно пожелала счастья Офелии и Дэвиду, а затем Ванесса спросила:
– И что теперь? Ты уезжаешь из «Рощи»?
Эбби молча покачала головой. Она не могла уехать. Разочарование от того, что никто из трех женщин не оказался ее дочерью, было очень горьким. Но она не собиралась сдаваться. Ее дочь все еще где-то живет, и Эбби обязательно найдет ее.
– Не понимаю, – сказала она, когда гул моторов затих. – Неужели частный сыщик что-то пропустил? – Эбби вспомнила, что именно этот человек говорил о пьянице Спенсере Будро, жившем от бутылки до бутылки. Может быть, его память за эти годы ослабела. А как же быть с семидесятилетней медсестрой, которая призналась, что развозила множество детей по разным штатам? И тут кое-что пришло ей в голову.
– Ванесса, ты уверена, что мой ребенок был девочкой? Ты это сама видела?
Ванесса, разочарованная не меньше подруги, повернулась к Эбби и сказала:
– До того я никогда не принимала роды. Было много крови. Мне стало плохо. Пришлось сесть. Я не видела, как родился ребенок. Начальница тюрьмы сама вымыла его, завернула в одеяло и сунула мне. Нет, сама я не видела, но могу поклясться, что тюремщица называла ребенка «она». – Ванесса потерла затылок. Она провела ночь с Зебом и почти не спала. – А впрочем… Нет, поклясться не могу. Эбби, это мог быть мальчик.
Эбби знала только одно: она не собирается тратить еще тридцать три года на поиски сына. Будро и других людей больше не было на свете, но она знала, что есть один человек, у которого имеется ответ.
Частный сыщик предупреждал, что это очень опасный тип, заставлявший людей исчезать. Но у Эбби не было выбора. Все ниточки, которые разматывал сыщик: Будро, медсестра, начальница тюрьмы и многие другие – были оборваны. Оставался только один человек, который был связан с подпольными торговцами детьми, похитившими ее ребенка.
Гангстер по имени Майкл Фоллон.
