Текст книги "Карбонель"

Автор книги: Барбара Слэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 25
КОНЕЦ

Метла послушно скользила вперед по просьбе Розмари.

– Как тебе не стыдно, Пупси Динкумс! – сказал Джон, когда рыжий кот возобновил сопротивление. – Такое поведение не понравилось бы тете Амабель.

При упоминании о миссис Пэндэлбери Паркер животное жалобно мяукнуло.

– Ну, слава Богу, что он еще в силах сопротивляться. Значит, он не сильно изранен, – сказала Розмари. – Знаешь, Джон, по-моему, мы летим очень низко.

Джон был слишком занят укрощением кота, у него больше ни на что не было времени. Они летели над районом новостроек на окраине города и почти касались крыш. Один раз Розмари даже задела ногой громоотвод.

– Я заметила, что, когда луна светит ярко, метла как будто набирает высоту.

– По-моему, бедняжка совсем выбилась из сил. Она весь вечер вела себя очень смело, а сейчас ей приходится нести такой груз.

Розмари ласково погладила метлу. Ручка была теплой и влажной, как спина загнанной лошади.

– Пожалуйста, постарайся, милая Метла! Ты была так добра все это время. Но, понимаешь, последний автобус ушел, а мы не пройдем пешком такое расстояние, тем более, босиком.

Метла встряхнулась и поднялась чуть выше. К счастью, луна снова показалась из-за туч, казалось, у метлы открылось второе дыхание. Какое-то время они двигались быстрее, но к тому моменту, когда они подлетели к Туссоку, у метлы еле хватило сил преодолеть ворота. Деревья по обеим сторонам аллеи, густые и высокие, почти не пропускали лунного света. Метла отчаянно боролась, но Розмари чувствовала, что ее пульс бьется неровно, и несколько раз Джон, занятый своим свертком, задевал ногами о посыпанную гравием дорожку. В конце аллеи метла потеряла ориентацию и налетела бы на рододендрон, если бы не направлявшая ее рука Розмари.

– Может, мы слезем и пройдемся пешком, – сказала Розмари. – Мы почти добрались.

Конечно, дом уже был виден, огромный и темный, свет горел только в одном окне. Но добрая метла еще раз встряхнулась. Они чувствовали, что старушка собирала последние силы. Она равномерно пролетела последние сто ярдов, оставшиеся прутики почти волочились по земле, и упала с треском на верхнюю ступень лестницы перед парадной дверью.

– Милая старая Метла! – сказал Джон и погладил лежащую на земле палку. – Послушай, Рози, – вдруг сказал он, – что, ради всего святого, мы скажем тете Амабель?

Но Розмари уже изо всех сил звонила в дверь. Только услышав отдаленный звон, она сообразила, что подобное появление посреди ночи в пижамах да еще и с котом, завернутым в халат, требует определенных объяснений.

– Ну, ты и дура! – сказал Джон.

– Сам дурак! – ответила Розмари. Но на пререкания времени не было, над дверью зажегся свет, послышался щелчок замка, и дверь открылась. На пороге в красном халате стоял Шамберс, дворецкий.

– П… Привет, Шамберс! – сказал Джон, стараясь казаться беззаботным. – Это мы с Розмари Браун. Впусти нас. Здесь довольно холодно, тем более, что мы в одних пижамах.

– Господин Ланселот, вы очень шаловливый мальчик! Что это вы делаете в такое время на улице, к тому же в пижамах?

– Ну, – сказал Джон медленно. – Понимаете, как это получилось… – но его прервал голос сверху. Это была миссис Пэндэлбери Паркер.

– Что случилось, Шамберс? – спросила она, но тут же заметила Джона. – Ланселот, подойди сюда! На улице в час ночи, даже не одет! И Розмари в одной ночной рубашке! Что все это значит?

– Простите, что мы так поздно гуляли, – сказала Розмари, – но мы принесли вашего Пупси Динкумса. Мы вытащили его из драки и завернули в мой халат.

Джон уже развязывал пояс и без церемоний разворачивал кота.

– Мой Пупси Динкумс! – завизжала миссис Пэндэлбери Паркер. – Что эти гадкие грубые коты сделали с тобой? – она упала на колени и прижала кота к розовому атласному халату. Затем она посмотрела на детей. – Дорогой Ланселот, я не знаю, что вы там натворили, но вы вернули моего Пупси Динкумса, я не могу сердиться. Но как насчет миссис Браун? Розмари, наверняка, твоя мама ничего не знает!

– Боюсь, что так. По-моему, я об этом не подумала. Я только… – Розмари внезапно осеклась. Она вдруг почувствовала, что ей все безразлично и хочется только лечь прямо здесь и уснуть.

– Так, будить ее в час ночи я не могу, это напугает ее до смерти. Нужно позвонить ей прежде, чем она обнаружит пропажу Розмари. Во сколько она обычно встает?

– Как правило, часов в семь, – произнесла Розмари слабым голосом.

– Бог мой! Ребенок засыпает на ходу. Шамберс, отнеси ее в розовую комнату, утро вечера мудренее. А мой ненаглядный Динкумс получит свою голубую подушечку для сна и кусочек курочки! Мелко нарезанного цыпленка, Шамберс, не забудь!

– Слушаюсь, – сказал Шамберс, пораженный происходящим.

Розмари смутно помнила, как ее несли наверх по лестнице и потом положили на огромную кровать, а следующее, что она увидела, был дневной свет. Джон стоял рядом и тряс ее за плечо.

– Вставай, Рози, уже восемь с лишним. Слушай, а что мы вчера сделали с метлой?!

Розмари подскочила на кровати.

– Господи, я совершенно о ней забыла. Похоже, мы оставили ее перед дверью. Какие мы все-таки неблагодарные!

– Ладно, пошли посмотрим.

Она как раз собиралась выпрыгнуть из кровати, как вдруг сообразила:

– Но мне нужно что-нибудь надеть. Я не могу выходить в одной ночнушке.

– Все в порядке. Я принес тебе свои шорты и рубашку… Встряхнись и одевайся, а я пока расскажу тебе новости. Ты знаешь, тетя Амабель вовсе не такая плохая, правда. Она позвонила твоей маме раньше, чем та обнаружила, что тебя нет дома, и взяла с нее обещание, что она не будет на тебя сердиться, потому что мы вернули ее обожаемого Динкумса, – Розмари почувствовала облегчение, потому что как можно было правдоподобно объяснить происходящее маме? – Это еще не все, – продолжал Джон. – Она сказала, что награда за возвращение кота достается нам с тобой, и мы должны поделить ее пополам.

– Господи! – воскликнула Розмари. – А я и забыла про награду.

Она напялила шорты и рубашку, встала переде трюмо и принялась расчесывать волосы, любуясь тремя отражениями. Расческа была очень красивая, посеребренная, блестящая, с инициалами.

– Получается по двадцать пять фунтов на нос, – сказал Джон. Розмари уронила расческу и потеряла дар речи.

– Я вижу трех Розмари с открывшимися от изумления ртами, весьма забавно! – рассмеялся Джон. – Поторапливайся, надо успеть найти метлу до завтрака.

Они сбежали вниз по лестнице и вышли через парадную дверь. Метлы нигде не было. Старик в зеленом переднике подметал в аллее листья. Джон окликнул его:

– Слушай, Уилсон, ты случайно не видел старой метлы на ступеньках сегодня утром?

– Нет, господин Ланселот, здесь не было метлы, только старая палка, может быть, это ручка от нее.

– Что ты с ней сделал?

– Господи, я кинул ее в костер, который горит за сараем, уже минут десять назад.

– Быстрее! – закричал Джон. – Может, мы еще успеем ее спасти.

Они никогда в жизни так быстро не бегали. Обогнув дом, вдоль террасы, через сад с розами, они подбежали к сараю с инструментами, который находился в дальнем углу кухонного двора. Но они опоздали. Когда они достигли костра, сноп разноцветных искр взметнулся из самой его середины, от ручки метлы не осталось даже следа, только пригоршня пепла.

– Прощай, Метла! – сказала Розмари нежно. – Спасибо тебе, – как только она произнесла это, небольшое облачко дыма поднялось над костром и исчезло.

Дети молча побрели домой.

– Вам пришло письмо, господин Ланселот, – сказала девушка, которая принесла им завтрак: вареные яйца и сосиски, самый лучший завтрак, какой Розмари могла бы выбрать. Но девочка смотрела на тарелку невидящими глазами. Все было кончено. Даже, если она увидит Карбонеля снова, без метлы она не сможет с ним поговорить. Розмари чувствовала, что должна радоваться тому, что все их планы удались. Но все прошло, а впереди только скука и однообразие. Джон уедет домой, и больше не будет игр в Туссоке. Ее унылые размышления прервал Джон, читавший письмо.

– Слушай, Рози. Мама пишет, что на следующей неделе я поеду домой, и мы отправимся на море, моей сестре это просто необходимо, чтобы поправить здоровье. И мама предлагает тебе поехать к нам, а потом на море. Как ты думаешь, тебя мама отпустит?

– Мам, ты меня отпустишь, – спросила Розмари, когда приехала миссис Браун, – или тебе будет очень одиноко?

Мама улыбнулась:

– Я буду слишком занята, чтобы скучать.

– Тебе опять надо подшивать занавески? – сочувственно спросила Розмари.

– Нет, мы переезжаем в новый дом!

– Переезжаем? Мы покидаем Тоттенхэм Гров?

Мама снова улыбнулась.

– Я удивлена не меньше. Сегодня утром я получила письмо от мистера Смитта, которого вы с Джоном почему-то называете Квартиросъемщиком. Он предлагает нам переехать в квартиру в его доме. Квартира без мебели, и мы можем наконец-то обставить все своими вещами.

– Мам, разве мы можем себе это позволить?

– По-моему, да. Вместо того, чтобы платить им за квартиру, я буду костюмершей в Театре актеров из Нетерли. Это будет занимать не так много времени и работать я смогу как обычно. Что ты об этом думаешь?

По-моему, не обязательно говорить, что об этом думала Розмари, потому что, если вы дочитали книгу до этой страницы, я уверена, у вас не возникнет сомнений на этот счет.

Когда Розмари вернулась с отдыха вместе с Джоном и его семьей, такая загорелая, что мама еле ее узнала, девочку встречал новый гостеприимный дом, обставленный их старой мебелью. Одним из первых гостей был великолепный черный кот с тремя белыми волосками на хвосте. Конечно, это был Карбонель. И хотя Розмари не слышала больше его слов, он так громко и выразительно урчал, что не оставалось сомнений по поводу того, что он имел в виду.

Розмари выполнила обещание, данное метле, и написала целую историю, почти балладу, которую напечатали в школьном журнале. Что касается миссис Кантрип, без колдовской книги она стала очень чистенькой и респектабельной старушкой. Розмари попросила у мисс Мэгги работу судомойки. Когда я неделю назад заходила в «Медный Чайник» попить чайку, она все еще работала там, совершенно довольная своей жизнью.