Текст книги "Навеки твой"

Автор книги: Барбара Мецгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Рекс согласился, что искать надо в кабинете, где баронет проводил много времени в одиночестве. По словам дворецкого, сэр Фредерик не принимал гостей и не разрешал слугам убирать комнату, что подтверждалось скоплением пыли на книжных полках.

Рекс, оглядывая комнату, машинально пытался вращать стоявший в углу большой глобус. Как и все остальное в кабинете, глобус был покрыт пылью. Очевидно, его давно не смазывали, и шар с трудом поворачивался вокруг оси.

– Посмотри в камине, Дэниел. Возможно, там есть вынимающиеся кирпичи или фальшивая задняя стенка.

Дэниел вылез из камина перемазанный сажей.

– Удивительно, что дом дотла не сгорел, дымоход сто лет не чистили.

– Хозяин не хотел, чтобы его беспокоили, разводили грязь и в доме появлялись чужие люди, – насмешливо сказал Хэрзтон, когда Дэниел стряхивал сажу и золу.

Рекс почти готов был признать поражение. Прежде чем уйти, он спросил дворецкого, кто, по его мнению, убил сэра Фредерика, если не мисс Карвилл. У него были враги? Должники? У дворецкого не было никаких предположений.

– Я не был доверенным лицом сэра Фредерика. Им был Брюссо. Они были очень близки. Виновата, должно быть, эта женщина, она или ее любовник.

Рекс перестал вертеть глобус.

– Вы видели ее с мужчиной?

– Я видел, как она выскальзывала из дома, когда все спали. Я узнал ее по синей накидке. Накидка отделана мехом, сэра Фредерика чуть удар не хватил, когда прислали счет. В свете уличного фонаря я видел и мужчину. Светловолосый.

Рекс грохнул кулаком по глобусу. Шар развалился пополам – одна половина была наполнена золотом, другая банкнотами.

Глава 17

Они возвращались той же дорогой, с мешком, который Хэрзтон выдал им для денег.

– Ты собираешься поместить деньги у этого банкира с бегающими глазками? – Дэниел поднял увесистый мешок себе на колени, а Рекс подвинул трость, чтобы освободить место для Дункана на противоположном сиденье наемной кареты. – Это мудро?

– Мы положим их на новый счет, я стану попечителем состояния Холи, после того как Бревертон на наших глазах пересчитает деньги и даст расписку. Законный наследник сможет забрать их, но только с моей подписью.

– Ты можешь это сделать?

– По закону? Понятия не имею. Но я все равно это сделаю, для того чтобы сберечь деньги и сохранить их в качестве улики. Мы не могли положить их обратно в разбитый глобус и оставить в полупустом доме. – Рекс подозрительно посмотрел на Дункана. Сухонький старичок невинно разглядывал пейзаж за окном или… планировал, как лучше пробраться в дом Холи. – К тому же я не доверяю дворецкому. Если уж на то пошло, я не хочу, чтобы кто-нибудь интересовался мотивами, по которым я забрал деньги.

– Или где ты их прячешь? Ройс-Хаус стал бы приманкой для всех воров-домушников в Лондоне:

– Точно! Банк лучшее для них место, пока мы не выясним, откуда они взялись и почему сэр Фредерик держал их дома. Надеюсь, сын сэра Фредерика поступит благородно и вернет Аманде приданое и деньги ее матери. Я также хочу прочитать имя Бревертона на дверях банка. В записной книжке были инициалы Л. Б.

– Когда он сказал нам, что не знает, что сэр Фредерик делал с деньгами, он не врал, – нахмурился Дэниел.

– Нет, он сказал, что у него нет отчетов о том, что делал баронет. Есть различие. Правда может быть и узкой, и всеобъемлющей. Возможно, он не знал, где покойник прятал деньги. Кто бы мог догадаться, что этот болван хранит целое состояние в глобусе?

– Уж наверняка не дворецкий. Я думал, бедолага разрыдается, когда вывалилось золото. Должно быть, он целыми днями искал его.

Дункан сплюнул на пол кареты.

– Он и записную книжку не нашел, жалкий любитель. Чтобы открыть этот сейф, не зная кода, нужен настоящий профессионал.

– Но чтобы найти деньги, понадобился неуклюжий олух. – Дэниел был доволен, что кузен на этот раз оплошал. – Интересно, почему Холи прятал деньги вместо того, чтобы хранить их в банке?

– Может быть, он не доверял Бревертону? – размышлял Рекс. – Но он легко мог перевести свои счета в другой банк. Кто знает, его ли это деньги. Он мог вложить их и просто откладывать прибыль до следующей партии контрабанды или чего-нибудь еще. – Рекс все еще придерживался теории, то сэр Фредерик был как-то связан с контрабандистами, поскольку Харрисон упоминал его имя. Неизвестно, какую недвижимость он приобрел. Может, это склады около доков или одиноко стоящая ферма в предместьях города, и они служат хранилищем для контрабанды, пользующейся повышенным спросом в Лондоне.

– А может, у него просто с головой было не все в порядке. Парень, должно быть, спятил, если прятал золото дома. Его могли найти. Или никто бы не нашел, если бы ты не разбил глобус.

– Нет, поверенный отчетливо сказал, что сэр Фредерик намеревался забрать деньги с собой. Сомневаюсь, что даже сэр Фредерик думал, что сможет пронести это, – Рекс постучал тростью по мешку, – сквозь райские врата, К тому же он покупал недвижимость. У него были планы, возможно, требующие непредвиденных и поспешных шагов. Жаль, что мы о них ничего незнаем.

Если Бревертон и знал, то отказался отвечать. Он дважды пересчитал деньги, заполнил соответствующие документы и оформил попечительство лорда Рексфорда, но сказал, что его отношения с сэром Фредериком вне банка – это частное дело и предписания и ордера, представленные виконтом, на него не распространяются. Что касается контрабанды, то как они смеют спрашивать, имел ли сэр Фредерик какое-либо отношение к тому грязному бизнесу, и порочить честное имя покойного?

А сам Бревертон связан с незаконной торговлей с Францией?

Вместо ответа банкир сунул Рексу квитанции и указал на дверь.

– Не окажете любезность назвать ваше имя? – спросил Рекс на тот случай, если указанное на двери принадлежало отцу Бревертона или брату. – Это не оскорбление, а праздное любопытство.

– Ллойд, – рыкнул банкир, указав на позолоченную надпись. – Слепому ясно. Ллойд, с двумя «л».

Для Л.Б. было достаточно и одной.

Они наняли другую карету и отправились к поверенному сообщить о передаче денег, чтобы он мог уведомить Эдвина Холи, нового баронета. Рекс также попросил его оценить, сколько денег принадлежало мисс Карвилл. Поверенный был рад услужить, и его инициалов в списке не было.

Потом кузены повезли на Боу-стрит Дункана, щедро вознаградив за работу и выяснив, нет ли в карманах у старика чего-нибудь чужого.

– Конечно, нет. Вы же знаете, я завязал и работаю на уголовный суд.

Дэниел почесал нос. Рекс тряхнул сухонького старичка. Из карманов посыпались монеты, галстучная булавка, часы, пилки и отмычки. Рекс взял булавку и карманные часы, чтобы Аманда передала их сводному брату. Монеты он оставил Дункану, взяв слово, что тот не станет рассказывать о том, что видел и слышал в этот день.

– Мне все равно никто не поверит, – удирая, бросил старик.

Инспектора Димма порадовали их находки. Но мотивы преступления так и не прояснились.

– Сумасшествие еще не повод для убийства, иначе половина членов королевского семейства была бы в опасности. Грабеж? Кто знал, что деньги там? – Инспектор разглядывал колечко дыма над головой, своего рода нимб старшего детектива с Боу-стрит. – А ваша юная леди могла знать, как-никак она член семьи. Может быть, после спора о ее приданом и разговора с поклонником на балу она пришла требовать то, что ей принадлежит. Она признала, что ссорилась с отчимом. Нельзя это отрицать, если днем шесть человек слышали крики.

– Слова курок не спускали, и мисс Карвилл тоже. Холи был замешан в чем-то противоправном, у него были сообщники. – Рекс показал Димму записную книжку с инициалами.

– Я все-таки считаю, что это имена его любовниц и внебрачных детей, которых он содержит, – сказал Дэниел.

Димм задумался над этой версией. Он поддерживал многочисленных племянниц и племянников – слава Богу, все законнорожденные – за гораздо меньшие деньги.

– Гм, возможно.

– Негодяй обманывал своего собственного сына и наследника, – возразил Рекс. – Он не стал бы платить за незаконнорожденных. Нет, я думаю, что это инициалы сообщников в каком-то темном деле. Любой из них мог иметь на него зуб из-за доли в прибыли или чего-нибудь еще.

Димм попыхивал трубкой.

– Возможно, это всего лишь карточные долги. Джентльмены ведут учет, не так ли?

– Тогда почему тихо и тайно? Почему в клубах не отзываются о нем как о заядлом игроке? Сэр Фредерик имел дело с какими-то темными силами.

– Вы это знаете наверняка?

– Нет, черт побери, интуиция подсказывает.

– Или вы хотите, чтобы было так? Это не освободит вашу леди.

Рекс сам все прекрасно знал.

– Я буду продолжать поиски.

Кузены заехали в клуб «Макканз», где Рекс оставил записку для человека, который, как клятвенно заверил управляющий, никогда здесь не появлялся. Управляющий лгал. Он взял монету и записку с инициалами. Одни, возможно, означали банкира Ллойда Бревертона. Другие, Дж. Дж., – торговца по имени Джонстон, Джонсон или Джонстоун, нанявшего Брюссо, который мог знать больше, чем сказал. В записной книжке Холи были еще инициалы «Н.Т.». Единственный известный Рексу человек с такими инициалами погубил его отца – обвинитель Аманды, сэр Найджел Терлоу. Проклятое совпадение!

Дэниел захотел остаться в клубе перекусить, а Рекс – увидеть, доставили ли записку и куда, и будет ли ответ. Подали еду, но ответа не было. Потом Рекс решил отправить Дэниела в тир Мантона, чтобы узнать, можно ли определить изготовителя или владельца пистолета, но кузену это не понравилось.

– Оставить тебя с хромой ногой и карманами, полными драгоценностей, на радость лондонским карманникам? После того как Дункан Пальчики поделился новостью со своими приятелями? У меня есть голова на плечах.

Так что пистолету придется подождать. И все-таки они приближались к развязке, Рекс чувствовал это. Он мог возвратиться к Аманде с хорошими новостями и плохими вопросами.

Аманда ждала в гостиной, тут же была и Верити. Ночной сон, вызванный лекарством, не принес облегчения, так что утром Аманде пришлось снова лечь. Джентльмены уже позавтракали и уехали, не сообщив ей о своих планах. По словам дворецкого, они лишь сказали, что вернутся к ужину.

Подремав, Аманда помогла няне перенести вещи в другую комнату, настояв, что пожилой женщине лучше спать на нормальной кровати и мягком матраце. Аманда чувствовала себя достаточно хорошо и не нуждалась в постоянном уходе и присмотре. Она не сказала, что храп пожилой женщины может свести на нет все попытки восстановить здоровье.

Поев и отдохнув, она надела муслиновое платье в синий цветочек, напоминавший ей цвет глаз Рекса. Нашла корзинку с принадлежностями для рукоделия и принялась чинить простыни в качестве мизерной компенсации леди Ройс за ее гостеприимство.

Верити сидела рядом с ней, иногда прохаживаясь к окну или двери и поскуливая. Большая коричневая собака ждала возвращения хозяина. Аманда ее понимала. Как повезло Рексу найти такую преданную любовь хоть в ком-то, подумала она.

Собаку не волнует, виновен ее хозяин или нет, благородного ли он происхождения, богат или беден, умен или глуп. Люди не способны на такую бескорыстную преданность. Аманда рассчитывала найти любовь, которая бы не кончалась, мечтала о человеке, которого бы не волновала ее погубленная репутация и пропавшее приданое. Его не пугали бы ее коротко остриженные волосы, обломанные ногти и скромное образование. Он все равно бы любил ее душой и телом. Он любил бы ее такой, какая она есть, а не за то, как она выглядит и что может принести ему, любил бы, когда она станет седой и морщинистой, беременной толстухой или запятнанной скандалом.

Ее шансы найти такую любовь почти равны нулю. Если она не заведет себе собаку.

Верити обслюнявила простыню, темная шерсть прилипла к светлой юбке Аманды, на домашней туфельке остался отпечаток собачьей лапы. Пожалуй, лучше завести кошку!

Подняв голову, Верити навострила уши, словно могла определить, в какой из проезжающих мимо карет едет ее хозяин.

– Глупая собака.

Карета остановилась, Верити залаяла, стукнула входная дверь. Оказывается, собака не так уж глупа. Рекс вернулся домой.

Верити возбужденно лаяла, металась от одного кузена к другому, жалась к Рексу, ожидая ласки, и чуть с ног его не сбила от радости. Можно подумать, что он отсутствовал целый месяц, а не один день.

Для Аманды время тянулось так же долго, и она надеялась, что ее радость не столь очевидна. Ей хотелось броситься к Рексу, уткнуться в его мундир, упиваясь его ароматом, ожидая его ласки, внимания, одобрения.

– Хорошая девочка, Верити.

Аманда была леди. И вместо выражения восторга попросила подать чай. По рассказам няни, чай лучше всего убирал усталость с лица Рекса и тревогу из его глаз. Надменный дворецкий не горел желанием прислуживать ей, поэтому Аманда сама приносила себе еду из кухни, но Рекс – сын леди Ройс, виконт, и пока хозяин Додда. Кроме того, Аманда не хотела лишаться его общества, когда он, подняв глаза от собаки, улыбался ей.

Хорошая девочка, Аманда. Она думала… надеялась… что он может подойти и потрепать ее кудри или погладить шею. И покраснела от своих крамольных мыслей. Где, в конце концов, чай?

Рекс решил, что Аманда выглядит изумительно: волосы сияют, кожа лучится здоровьем. Фиолетовые тени под глазами исчезли, черты почти утратили изможденную резкость. За несколько дней исчезла болезненная худоба. Да и Верити, должно быть, прибавила несколько фунтов, поскольку ей негде побегать. Невоспитанная собака чуть его не опрокинула, и он предстал перед Амандой неуклюжим калекой.

– Верити, место!

Собака покорно уселась около Дэниела, словно зная, что скоро будет еда. Рекс осторожно прошел к креслу, максимально скрывая хромоту, поскольку знал, что Аманда наблюдает за ним. Упрекнув себя за глупое тщеславие, он поставил ногу на скамеечку, которую она заботливо подвинула. Поблагодарив, он ждал, когда принесут чай, потом наблюдал, как она разливает его с изяществом и грациозностью. К такой домашней жизни можно привыкнуть.

Дэниел, как обычно, жаловался, что нет пирогов с малиной, миндального печенья и булочек с маком. Пришлось ему обойтись песочным печеньем и джемом.

Дворецкий суетился с приборами и салфетками, явно надеясь услышать, какие новости принесли кузены, но Рекс отправил его за чем-нибудь посытнее для Дэниела. В конце концов, Дэниел уже час не ел.

Когда Додд ушел, Дэниел плотно закрыл за ним дверь, и они, наконец, могли обсудить события дня. Рекс упомянул записную книжку и деньги в глобусе, которые теперь в банке ждут Эдвина Холи. Он высказал свои предположения о преступной шайке, хотя Дэниел все еще цеплялся за версию о побочных детях. Рекс объяснил, что необходимы мотивы убийства, тогда можно кого-то подозревать, и по памяти перечислил инициалы. Кроме Бревертона, у Аманды не было никаких предположений. Сэр Фредерик никогда не говорил с ней о своих делах, интересах или знакомых.

Дэниел стер с подбородка джем.

– Похоже, этот тип мало кому доверял.

– Значит, мы не продвинулись в поисках убийцы?

– Продвинулись, – сказал ей Рекс. – Но недалеко. – Он отставил чашку. Ему было крайне неприятно быть с Амандой резким, но он должен знать. – Вы понимаете, что произойдет, если вы покинете страну?

– Вы хотите сказать, если я сбегу? Думаю, все окончательно решат, что я виновна.

– Да, но также объявят награду за вашу поимку, всюду разошлют ваши приметы и будут разыскивать до конца жизни. У вас не будет настоящей свободы, независимо от того, как далеко вы убежите. Есть и другие аспекты, которые вы, возможно, не учли, поскольку они мало вас касаются. Я дал слово, что вы предстанете перед судом, и если вы ударитесь в бега, меня признают виновным в нарушении клятвы. Сэр Найджел поклялся, что возбудит против меня дело, хотя я сомневаюсь, что до этого дойдет. Меня этот негодяй не волнует, я забочусь о своей чести.

Аманда закусила губу. Как она могла поклясться, что не сбежит, если альтернатива – виселица, каторга или жизнь в плавучей тюрьме? Какой нормальный человек не убежит, если альтернатива – неизбежная смерть?

– Я понимаю, что слово джентльмена – это его оковы.

– Особенно для моего семейства.

Дэниел с полным ртом кивнул. Скормив кусочек госта собаке, он сказал:

– Благородное имя Ройсов славится много столетий.

– Мы всегда защищали невинных, независимо от последствий, – добавил Рекс. – Нас уже подозревают и боятся из-за наших… мм… убеждений. Мой отец живет как отшельник из-за его любви к правде. Поскольку убийство баронета стало сенсацией, таким же будет ваше бегство от правосудия. Не сомневаюсь, власти, подстрекаемые сэром Найджелом, потребуют удовлетворения. Наш род могут лишить титула, это убьет моего отца. Леди Ройс, ваша крестная мать, тоже пострадает из-за того, что приютила убийцу.

– Я… я не понимаю, почему вы все это говорите. Я думала, вы мне доверяете. Разве я не говорила, как благодарна вам? Разве вы не понимаете, что вы и мистер Стамфилд единственные, кто пришел мне на помощь, кто мне поверил.

Аманда была расстроена и обижена. Вчера вечером Он сказал, что она ему нравится. Теперь он обходится с ней как с преступницей. Она переводила взгляд с Рекса на Дэниела, оба пристально смотрели на нее.

– Вы нашли что-то, что заставило вас усомниться в моей невиновности, в моем слове, в моей чести?

Лорд Рексфорд задал вопрос:

– Вы скажете мне о мужчине, с которым встречались ночью?

Она не могла смотреть им в глаза, такие похожие, ярко-синие у Рекса, чуть светлее у Дэниела, но с одинаковыми темными ободками вокруг радужки.

– Нет.

Рекс бросил тост собаке.

– Тогда как я могу доверять вам?

Аманда невесело рассмеялась:

– Вы можете доверять мне, потому что я во власти суда и в вашей власти. Вы знаете, что я всем вам обязана.

Она взяла кусочек тоста.

– Даже пропитанием. Мои родственники… какие остались… не ответили на мои просьбы. Бежать? Мне некуда бежать и не на что.

Рекс с усилием поднялся, поскольку раненая нога не гнулась, и высыпал драгоценности на колени Аманде.

– Теперь есть на что.

Глава 18

Аманда взяла рубиновый кулон, такие же серьги, потом бриллианты.

– Это мамины, она в этом ожерелье на портрете, который у меня есть. Ничего не понимаю.

– Ваш поверенный сохранил их для вас.

– Но сэр Фредерик утверждал, что украшения продали, чтобы заплатить за уход за больной матерью.

– Он лгал, скорее всего, чтобы они вам не достались и чтобы вы не задавали лишних вопросов поверенному.

– Но как? – Перебирая сапфировый гарнитур, Аманда подумала, что глубокая синева камней очень походит на цвет глаз Рекса, но без его крошечных серебряных искорок.

Реке поглядывал на лежавшие на ее коленях сокровища, будто оценивая их стоимость.

– По словам поверенного, ваша мать понимала, что сделала плохой выбор. Ее вдовья доля и выплаты давно пропали, но у нее остались драгоценности. Они принадлежали лично ей. Она могла оставить их дочери по завещанию, что она и сделала, вместо того чтобы напрямую передать их вам. Она заставила поверенного забрать драгоценности, пока они не попали в жадные лапы сэра Фредерика. Поверенный клянется, что ее желание было засвидетельствовано и зарегистрировано, на основании этого он утаил драгоценности от вашего отчима.

– И от меня.

– Сколько вам было, когда умерла ваша мать, семнадцать? Сэр Фредерик забрал бы их у вас и заложил прежде, чем вы успели бы их пересчитать. Ваша мать знала об этом. Она хотела, чтобы наследство попало к вам, когда вам исполнится двадцать пять или когда вы выйдете замуж.

– Тогда сэр Фредерик не смог бы помешать мне покинуть его дом и избавиться от его опекунства. Но вы говорите, что поверенный отдал их вам для меня. Он думает, что я не проживу три года до своего двадцатипятилетия?

Рекс снова сел и, переглянувшись с кузеном, обдумывал, что сказать.

– Он… мм… думал, что вы можете использовать драгоценности для побега.

– А-а… На случай, если вы не найдете доказательств моей невиновности. Теперь мне понятно, почему вы так озабочены.

Не отрицая возможности побега, она снова принялась разбирать ожерелья и браслеты, складывая комплекты на столе, рядом с забытой чашкой. Разглядывая на свет сверкающие украшения, Аманда начала всхлипывать, вспоминая, как мать надевала их на бал или на званый ужин, как в детстве ей разрешали играть с драгоценностями матери, и она думала, что больше никогда не увидит такого блеска, такого сияния. Это были подарки любящего мужа, но мать всегда говорила, что самый дорогой подарок лорда Карвилла – сама Аманда. У Аманды когда-нибудь будет еще лучший подарок, обещала мать.

– Я не думала, что снова их увижу, даже изумруды бабушки, которые передавались старшей дочери в роду моей матери. От родителей мне остался только жемчуг. – Она тронула нитку на шее. – Полагаю, сэр Фредерик счел его недостойным внимания. Или думал, что если заберет жемчуг, то придется мне купить какие-нибудь безделушки, чтобы я презентабельно выглядела в обществе. – Она снова начала всхлипывать, теперь уже громче.

– Черт! – выругался Дэниел. – Вы ведь не собираетесь плакать?

– Конечно, нет, – всхлипнула Аманда, по ее щекам катились слезы. – Просто это очень… трогательно… узнать, как мать заботилась обо мне, сколько усилий приложила… Я чувствую это спустя годы, в тот момент, когда больше всего в этом нуждаюсь. Она не хотела, чтобы я зависела от сэра Фредерика или кого-то еще, и теперь мне это не нужно. Я могу заплатить за свою жизнь, нанять себе адвокатов. Это словно подарок с небес. Я правда счастлива.

– Разрази меня гром, вы на счастливицу не похожи, – с братской прямолинейностью заявил Дэниел. – Вся в пятнах, красная. Не могу я видеть женских слез, мне тут же самому плакать хочется. И голод мучит. Я всегда ем, когда я в печали и унынии. Спросите Рекса.

– Не обращайте на него внимания, когда он счастлив, он тоже есть хочет. И не думайте об адвокате. Леди Ройс может позволить себе это для своей крестницы.

Аманда кивнула, но продолжала ронять слезы на фамильные драгоценности.

Дэниел вскочил, рассыпая крошки, и двинулся к двери.

– Я знаю только одно. Мороженое от Гантера меня всегда веселит. – Свистнув, он позвал собаку. – Идем, Верити, поищем чего-нибудь получше, чем хлеб с маслом. Мы вернемся с полным ведром, если оно не растает.

– Трус, – прошептал Рекс, когда кузен прошмыгнул мимо.

– Как всегда, – согласился Дэниел, вручив ему запасной носовой платок. – Он тебе понадобится, если она похожа на мою сестру.

Аманда теперь откровенно рыдала, не пытаясь скрыть своих чувств.

– Позвать няню? Может быть, вам принять настойку опия? – беспомощно спрашивал Рекс. – Что вам принести? Что вам нужно?

– Мне… мне нужна собака.

Собака? Женщина, которой грозит смертный приговор, у которой гора драгоценностей, хочет собаку? Рекс решил, что несчастья надломили ее хрупкий организм. Во всяком случае, они будут повинны в ее безумии, если это с ней произойдет.

– Я думаю, что вам нужно принять настойку опия. А может быть, выпьете бренди?

– Нет, мне нужно, чтобы меня кто-то любил, как любила мать. Как вас любит ваша собака.

– Вы, кажется, не заметили, что эта предательница при первом упоминании о еде сбежала с моим кузеном.

– Но Верити вернется. А у меня есть лишь холодные камни моей матери.

Они стоили целое состояние, но Рекс мог понять, о чем говорит Аманда. По крайней мере, думая, что может.

– Она вас очень любила.

– Я никогда так о ней не тосковала, но вам этого не понять.

Она была не нрава. Он слишком хорошо это понимал.

– Моя мать оставила нас, когда я был мальчиком.

Аманда не знала всей истории, ее никто не знал.

– Простите.

– Не за что, мы справились. У меня были отец и няня. Моя тетя, мать Дэниела, жила поблизости.

Аманда заплакала еще горше, о себе, о нем. Черт, подумал Рекс, у нее столько слез, что можно оплакать веек сироток на лондонских улицах.

Любой джентльмен обнял бы ее, чтобы она могла выплакаться у него на плече, но только выродок вроде него, решил Рекс, радовался бы такому поводу обнять ее.

– Вы не одна, дорогая, у вас есть я. Признаю, это не очень много, но я здесь, рядом с вами. – Он теперь сидел на диване, а Аманда у него на коленях, и это совершенно не соответствовало кодексу поведения джентльмена.

Но его объятия, очевидно, не успокоили ее, поскольку она продолжала рыдать. Проклятие! Рекс гладил Аманду по спине, растирал плечи.

– Ну-ну…

Аманда не утихала. У нее было полное право плакать и стенать. Время бежало, а он так и не нашел настоящего убийцу. Теперь Рекс предупредил ее, чтобы она не вздумала скрыться. Он не оправдал ее надежд, ему самому хотелось разрыдаться.

– Мы выиграем, я знаю, что выиграем. Вы будете свободны, у вас будет счастливая жизнь и собака если захотите.

– С моей репутацией? – всхлипнула Аманда.

– Собак такая чепуха не волнует. О, вы имели в виду ваше счастливое будущее? С покровительством леди Ройс вы будете иметь успех. – Рекс без колебаний пообещал помощь графини. – Джентльмены увидят, что вы сияете так же ярко, как эти бриллианты.

Он протянул ей носовой платок Дэниела размером со скатерть.

– Думаю, за пару ожерелий я смогу купить себе мужа. – Всхлипнув, Аманда вытерла нос.

– Вам не придется покупать себе суженого, лондонские болваны не настолько глупы.

Она улыбнулась сквозь слезы:

– Спасибо. Вы очень добры, хотя ваши слова далеки от истины.

– Я не лгу, я вам уже это говорил. И доброта к этому не имеет никакого отношения. Вы красивы.

– Это большое преувеличение, особенно сегодня! Я, должно быть, выгляжу ужасно. Ваш кузен ведь сбежал?

– Вы выглядите красавицей, – настаивал Рекс, жалея, что Аманда не может видеть правду, как он.

Но поскольку она не могла этого сделать и поскольку у него не было выбора, как и тогда, когда он не мог оставить ее в тюрьме – больную и одинокую, он поднял ее голову. Нет, выбора не было. Возможно, у него вообще не было выбора с тех пор, как его отец отправил его в Лондон. Рекс не слишком верил в судьбу, но с прижавшейся к нему Амандой чувствовал предопределенность, неизбежность и правильность происходящего. И склонился к ее рту.

Аманда встретила его губы мягким стоном, который напомнил ему, что целовать мисс Карвилл все-таки неправильно. Она беззащитная молодая женщина, под его опекой, в доме его матери. Рекс начал отстраняться, но Аманда, закинув руку ему на шею, не отпускала его. Так что он поцеловал ее снова, дольше, глубже, без слов выразив собственное желание, стремление и одиночество. Она была такая сладкая, нежная, податливая, что он потерялся в этом поцелуе. Она застонала снова.

Как и его совесть. Черт возьми, он отвечает за нее, за ее безопасность! Что он делает, целуя женщину, подавленную горем? С каких это пор он позволяет страстям властвовать над разумом? Он джентльмен, а это значит, что он не воспользуется чужой слабостью.

Рекс не совращал девиц. Больше того, он не верил в брак для таких, как он. Но считал, что человек, погубивший девственницу, обязан жениться на ней.

Она согласна. Она страдает. Она опасна. Его интуиция враждовала с основным инстинктом.

Победила няня, явившаяся сообщить, что обед почти готов.

– Вот вы где, милые.

Да, они были здесь, быстро усевшись рядышком на диване, как нашкодившие дети. Но у детей губы не горят.

Рекс злился на себя и напряжение в паху. Он повеса и грубиян! Без принципов и предрассудков. Что бедная Аманда о нем подумала?

Аманда злилась на себя и дрожавшие пальцы. Она падшая женщина и размечтавшаяся дурочка, у нее нет морали. Что бедный виконт подумал о ней?

Он думал, что должен извиниться перед мисс Карвилл.

– Пожалуйста, простите нас, няня. Нам нужно поговорить о деле.

– Конечно, милые, но поторопитесь. Вы ведь не хотите, чтобы мясо пережарилось, а суп остыл.

Нет, но он желал, чтобы остыла его кровь и мозг мог спокойно работать. Рекс подождал, когда няня выйдет из комнаты, и извинился.

Аманда искренне не поняла его.

– Нет, это была моя ошибка, это я на вас набросилась. Я была так расстроена, прошу прощения.

– Ваше волнение было естественно. Я… мм… хотел успокоить вас.

– Я знаю, спасибо.

Рекс не чувствовал облегчения.

– Вы должны были остановить меня.

Аманда сложила драгоценности в шелковый мешочек.

– Я не хотела.

Ее слова полыхнули синей вспышкой правды, и его кровь снова закипела. Рекс отстранился, увеличивая расстояние между ними.

Аманда уставилась на лежавшие на коленях руки, удерживаясь от желания потянуться к нему.

– Я была дерзкой.

Он взял ее за руку.

– Ничего подобного, это я вел себя как скотина. Вы прекрасная женщина, а я всего лишь человек.

– Спасибо. Я тоже человек, а вы прекрасный мужчина.

Рекс рассмеялся и поднес ее руку к губам.

– Со шрамами, хромотой и разбитым носом?

– С добрым сердцем и самыми красивыми глазами во всей Англии.

Наклонившись, Рекс погладил ее веки.

– Нет, ваши куда красивее. Как мягкий коричневый бархат, в котором можно утонуть.

Аманда улыбнулась в ответ, смакуя его нежное прикосновение.

– У меня обычные карие глаза. И держу пари, сейчас они красные и припухшие.

Его взгляд скользнул ниже.

– Глаза – нет, а губы – да.

Теперь она покраснела.

– Вы, должно быть, считаете меня распутной, но клянусь, я не целую каждого встречного джентльмена!

Рекс встал, думая о ее нежных неопытных поцелуях.

– Я считаю, что вы храбрая и хорошая, а мне необходимо уйти, пока я не забыл, что я джентльмен, а вы невинны.

Аманда тоже поднялась, удерживая его за руку.

– Но няня и ее сестра готовят обед для вас и Дэниела. Вы должны остаться.

Приглашение остаться было соблазнительно, и он снова уставился на ее губы, думая об их вкусе, а не о курином супе.

Его глаза словно притягивали ее, и Аманда шагнула ближе, почти коснувшись грудью его сюртука. Она сделала еще шаг, и его руки сомкнулись вокруг нее.

На сей раз поцелуй стал игрой языков, вздохи слетали с губ. Руки Аманды скользили по спине Рекса. Он провел руками по ее груди, и Аманда сначала от удивления задохнулась, а потом застонала от удовольствия. Да, думала она, это гораздо лучше, чем если бы ее потрепали по голове и велели умыться. Хорошая девочка, Аманда.

Она женщина, а он мужчина. Аманда чувствовала сквозь одежду его отвердевшее мужское естество. И она тому причиной. Она чувствовала ответное тепло внизу живота, разливавшееся по ее ногам. Этот жар не что иное, как адское пламя, в котором она будет гореть вечно, но сейчас Аманду это не волновало.

– Еще чаю, милорд? Еще… вот тебе на!

Они не слышали, как Додд вошел в комнату. Рекс загородил Аманду от любопытных глаз дворецкого и, не отнимая рук, сказал:

– Мисс Карвилл расстроена.

– Забавно, именно это я сказал вам в тот день, когда вы вошли сюда в гневе. Моя Нелл была расстроена.

Рекс указал на дверь.

– Чай, Додд. И бренди.

Колени Аманды так ослабли, что она рухнула бы на пол, если бы Рекс не держал ее. Она цеплялась за него.