Текст книги "Навеки твой"

Автор книги: Барбара Мецгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Почему он не взял меня с собой?

– Я умоляла его, но он не послал за тобой. Думаю, он не хотел, чтобы ты услышал сплетни о его связи. Или увидел, что мы живем как чужие. Вскоре ты отправился в школу.

Не глядя на графиню, Рекс наклонился почесать Верити за ухом.

– Потом он был опозорен, и вы не вступились за него.

Леди Ройс протянула собаке бисквит, но на этот раз Верити осталась рядом с Рексом. Графиня опустила руку.

– Он не позволил бы мне. Твой отец очень упрям, и я боюсь, что ты унаследовал эту черту. Он не остался бы в Лондоне опровергать обвинения, поскольку его защиту никто бы не принял. Ты должен понять это, поскольку сказал почти то же самое о защите Аманды. И при этом он не хотел, чтобы я вернулась с ним в провинцию. Он сказал, что для него убийственно видеть мое унижение, что я буду счастливее в городе, среди друзей. Он подразумевал под этим словом моих возлюбленных. Он перестал спрашивать, когда я флиртовала с лордом Богатым Вдовцом и сэром Красавцем Повесой. Как я в душе восприняла это? Он меня больше не хочет.

– И вы настолько не хотели меня, что не стали бороться с ним.

– Бороться с ураганом? С бурей? Проглотив гордость, я приехала в Ройс-Холл. Он спросил, не беременна ли я, обвинив в том, что я вернулась домой, чтобы растить в его гнезде семя другого мужчины.

Рекс с трудом сглотнул.

– Что вы ему ответили?

– Я послала его к черту. Вернулась в Лондон и больше никогда с ним не общалась. Я думала, что для тебя это будет легче, чем постоянные прощания. Я всегда рассказывала своим друзьям о его честности, его преданности закону. Я всем говорила, что в мире нет более честного человека. Я верила в это тогда и верю теперь, не смотря на его отношение ко мне, о котором никому не сказала. Некоторых я убедила, но не сэра Найджела.

Раненая нога Рекса устала, но он не садился, чтобы не показать свою слабость.

– Ах, сэр Найджел! Вы знаете, что он настаивает на скорейшем суде и повешении?

– Да, и ты можешь обвинить в этом и меня.

– Вас?

– Знаешь, он хотел жениться на мне. Нет, откуда тебе знать?! Во времена моей молодости он был многообещающим адвокатом из хорошей семьи, и я принимала его ухаживания, пока не встретила твоего отца. Я думаю, что поэтому он столь мстителен в том незначительном судебном деле, где твой отец не мог обвинить невинного человека, несмотря на свидетельства. Сэр Найджел хотел свести счеты. А когда я поселилась здесь одна, он снова начал подъезжать ко мне.

– Вы пока еще замужем.

Графиня вскинула подбородок:

– Я замужем до своего смертного часа. На сей раз у адвоката было куда менее благородное предложение. Я снова отказала ему, не так вежливо, как в первый раз. Я швырнула ему в лицо бокал с вином и отказала от дома. Уверена, именно поэтому он с радостью обвинил Аманду, зная о моей привязанности к ней.

Рекс задумался, не настолько ли сэр Найджел ненавидит семейство Рейсов, чтобы из мести убить сэра Фредерика? Нет, он не мог знать, что Аманда вернется домой и найдет пистолет.

– В этом кроется нечто большее, чем месть. Я выясню что.

– Я совершенно уверена, что выяснишь.

– Но если я потерплю неудачу, вы убежите с Амандой?

– Да, я спасу ей жизнь. Я однажды потеряла тебя, ее я не потеряю. Это мой долг перед ее бедной матерью.

– Вы не оставляете мне другого выбора, кроме как остаться здесь, следить за вами и расставить вокруг дома стражу. – Рекс даже себе не признался, как дрогнуло его сердце от возможности проводить больше времени с Амандой.

Графиня вздохнула.

– Полагаю, ты и в городе будешь следовать за нами.

– В городе? – эхом повторил Рекс.

– Я же сказала, что собираюсь выезжать с ней. Как еще показать людям, что я верю в ее невиновность? Вывести в свет, чтобы дамы говорили своим мужьям, что леди Ройс, этот образец достоинства и мудрости, никогда не предоставила бы кров преступнице, убийце. Аманда невиновна, ей незачем прятаться!

– Вы будете возить ее на приемы и балы?

Рекс не мог ей поверить. Что это? Мужество? Безрассудная храбрость? Легкомыслие перед лицом гибели?

– Я буду брать ее на все увеселения, какие найду. Понимаю, она не должна танцевать вскоре после смерти сэра Фредерика, но никто не может ожидать, что она станет оплакивать этого негодяя.

– Но это опасно – настаивал Рекс. Страх охватил его при мысли, что Аманда окажется в городской толпе, среди незнакомцев. – Нельзя вести себя беспечно, пока настоящий преступник разгуливает на свободе. Если Аманду убьют, то дело можно будет счесть закрытым.

– Тем больше причин тебе сопровождать нас. Что касается ее безопасности, я рассчитываю на тебя.

– Но мое присутствие наведет людей на мысли… они станут предполагать… – Рекс не мог продолжить.

– Что ты собираешься восстановить ее доброе имя? Осмелюсь сказать, именно это они и подумают. Кто станет ожидать, что капитан Рексфорд смалодушничает?

От кого-то другого Рекс принял бы вызов. Сейчас ему хотелось удрать. Он подозревал, что графиня намеревалась заманить его в ловушку.

– Вы не можете требовать этого от меня.

– Я понимаю, что не могу повлиять на тебя, как и не могу изменить мнение твоего отца. Нет. За все эти годы ты мог бы приехать ко мне и выслушать мою часть истории. Ты мог бы писать в письмах что-то еще, кроме вежливого «спасибо». Ты мог бы попрощаться, когда уходил на войну вопреки моим возражениям и слезам. Поэтому я не жду демонстрации сыновней преданности или повиновения. Я полагаюсь на твое чувство чести, которое теперь гораздо сильнее, чем наша связь. Этого довольно. В ответ не жди слепой материнской любви, поскольку у меня нет опыта. Я ждала долгие годы, посылая подарки, письма, деньги, и не получала взамен даже символической привязанности. Знай, Джордан, если ты причинишь вред Аманде, если ты оставишь ее с ребенком, если ты разобьешь сердце бедной девочки, я всему свету скажу, что ты колдун, чернокнижник, порождение зла. Ты и твой отец.

Графиня лгала, она никогда этого не скажет.

– Нет, я вырву твое сердце, как ты вырвал мое.

– Я не причиню ей вреда. И она не забеременеет. Меньше всего я хочу, чтобы на свет появился еще один мальчик, столь ужасный, что даже собственная мать не могла любить его.

– Я не любила тебя? – Леди Ройс сказала это так громко, что Верити залаяла. – Так вот как ты думаешь? Что я не любила своего прекрасного, красивого, уникального ребенка? Да я хотела кричать на весь свет, что он – чудо, что он Божий подарок. Твой отец убедил меня не делать этого, что ты будешь в опасности, если все откроется. Но знай, мой сын, я всегда была верна твоему отцу. Я тосковала по тебе каждый день своей жизни.

Она говорила правду.

Глава 23

Аманда не знала, что сказать, когда в ее комнату вошла графиня, а следом за ней горничная с горячим шоколадом и двумя чашками на подносе. К счастью, Аманде говорить не пришлось, поскольку как только горничная вышла, разговор повела ее крестная. Никаких слез, никаких взаимных обвинений, никаких упреков.

И никаких сожалений. Прошедшая ночь была самым прекрасным событием в жизни Аманды. Она и ради целого мира не отказалась бы от нее. И если уж роптать, то только потому, что ничего подобное больше не повторится: леди Ройс вернулась домой, а Рекс слишком принципиален и настроен против брака. Однако она получила мгновения радости, так что нечего жаловаться.

Графиня потрепала ее по руке.

– Мужчины в семействе Ройс просто неотразимы. Я знаю. – И потом гордо добавила: – Джордан чертовски красив, правда? Если не считать распухшего носа, конечно. Красота, должно быть, передается по линии отца. Как и правда… то есть любовь к правде и упрямство. Как только он осознает последствия, он поступит как должно.

Теперь Аманда вынуждена была заговорить:

– Нет, я поклялась не тащить его к алтарю. Это было бы неправильно для него и, следовательно, для меня. Как я могу быть счастлива, зная, что он несчастен? Он не виноват, так почему он должен страдать? Он не совращал меня, я сама пришла в его комнату. Вы не должны его винить.

Графиня обвиняла себя, испорченное мясо и свой слабый желудок, помешавший ей приехать раньше. У нее было собственное мнение о причинах отвращения сына к браку, но она пока оставила эту тему, разливая шоколад в тонкие фарфоровые чашки.

– Я счастлива, что он дома, здесь с нами.

– Он не намерен задерживаться в Лондоне, так что не ждите слишком многого.

В ответ леди Ройс лишь довольно улыбнулась. Если бы Рекс видел сейчас ее лицо, то стрелой помчался бы в провинцию.

– О, я, кажется, нашла способ удержать его здесь! Нам только нужно убедить его наслаждаться Лондоном, пока мы можем это делать. И больше не будем вспоминать о прошлой ночи.

Аманда покачала головой. Графиня говорила так, будто Рекс был здесь для развлечения.

– Вы забываете о сэре Фредерике.

Леди Ройс отставила чашку.

– Я не могу забыть этого отвратительного человека и того, как он обращался с твоей матерью. Я рада, что он мертв, рада, что теперь ты вольна жить со мной.

У Аманды горло перехватило от слез благодарности, и никакой горячий напиток не мог ослабить спазм.

– Я боялась, что мне нигде не найдется места, если у меня вообще будет будущее. Вы себе представить не можете, какое облегчение мне принесла ваша доброта.

– Я же сказала – никаких слез. У женщины благородного происхождения, определенного возраста и авторитетной есть свои преимущества. К ней прислушиваются. – Встав, графиня дернула сонетку звонка. – А теперь иди надень свое лучшее платье. Мы уезжаем, я хочу похвастаться своей крестницей. Знаешь, я всегда мечтала о дочери.

– Уезжаем?

Аманда боялась косых взглядов, шепота за спиной, того, что знакомые графини отвернутся, чтобы не раскланиваться. Что бы ни говорила леди Ройс, даже она не могла заставить общество принять в свой круг человека с запятнанной репутацией. Насколько Аманда знала свет, там скорее примут убийцу, чем женщину, выбравшую путь наслаждений. Там боятся уличения в попрании морали или, хуже того, в свободомыслии. Пятно скандала может запачкать их собственных дочерей. Графиня занимала высокое положение в высшем обществе Лондона, но Аманда не желала подвергать его испытанию. Она прижала руку ко лбу:

– Я еще не слишком хорошо себя чувствую.

– И я тоже. Но если ты чувствовала себя достаточно хорошо для полночного свидания, то вполне можешь прогуляться в Гайд-парке.

Ну, это уж чересчур для договоренности больше не упоминать о прошлой ночи!

– Но я не в силах выйти на публику. Все будут смотреть.

Если не станут бросать в нее камни. Леди Ройс это не страшило.

– Тем больше причин хорошо выглядеть. Как жаль, что ты не можешь надеть драгоценности матери, – сказала она, разглядывая наряд, который выбрала Аманда. – Но для молодой женщины было бы слишком вызывающе надеть яркие камни, когда ее родственник недавно скончался. У тебя есть темное платье?

Явившаяся на зов костюмерша леди Ройс уже просматривала туалеты Аманды, откладывая самые скромные, ее старые, не слишком модные платья. Когда Аманда напомнила об этом, ее светлость объявила, что служанка быстро это исправит.

– При нынешних обстоятельствах нет необходимости в глубоком трауре. Тебе нужно высоко держать голову. Помни, ты не сделала ничего плохого.

Аманда дождалась, когда служанка, собрав платья в охапку, выйдет.

– Я не должна была заходить в спальню Рекса.

Если графине можно об этом упоминать, то и ей – тоже.

– Я имела в виду, что ты не стреляла в негодяя. Забудем о другом деле. Мой негодный сын, кажется, уже забыл.

Какой мужчина забудет одно из самых волнующих и значительных событий в своей жизни? Свой самый идиотский поступок?! Черт, нужно было выскочить в окно, и дело с концом. Злясь на себя за несдержанность, на отца, который ему ничего не объяснил, негодуя, что графиня заставила его почувствовать себя трехлетним малышом, Рекс сделал то, что на его месте сделал бы любой разумный человек. Он постучал в дверь кузена. Ему надо было излить свое дурное настроение.

– Вставай, увалень. Следи, чтобы они не упорхнули. Я пойду разыскивать остальных из списка, но не могу позволить, чтобы эти чертовы бабы болтались по городу одни. С одной стороны, это для них небезопасно, с другой – они могут сесть в карету, а потом ищи-свищи. Леди Ройс грозилась отправиться на край света, если понадобится.

Дэниел швырнул в Рекса подушку, но промахнулся и попал в собаку, которая бросилась наутек, схватив пироги, которые Рекс принес, чтобы выманить кузена из постели.

– Ты что, женщин не знаешь? – ворчал Дэниел. – Подкупи горничную, и она сообщит тебе, если они начнут укладывать вещи. Вы с этим типом Доддом уже шантажировали друг друга, сделай так, чтобы он уведомил тебя, если они возьмут чемоданы. Они могут сказать, что хотят пожертвовать беднякам старую одежду, но не верь им.

– Откуда ты это знаешь?

– У меня есть сестра.

– Она пыталась сбежать? – Рекс знал, что сестра Дэниела в будущем году дебютирует в свете, но для него она была еще ребенком.

– Нет, но одна из ее подруг пыталась тайно бежать, когда я в первый раз приехал домой. Ее отец попросил меня помочь. Мы, конечно, догнали девчонку, и оказалось, что это был план ее жениха. Кажется, он хотел быть богатым, а не женатым. Отец девушки заплатил ему за молчание, а я выбил из него дурь.

– Это другое, тут официальное дело. Помимо планов увезти Аманду в чужие страны ее светлость придумала выставить ее на всеобщее обозрение. Возить по приемам и балам, чтобы показать всему свету, что она, графиня, совсем не обеспокоена напрасными обвинениями. А пока они разъезжают, ее друзья и слуги могут собрать одежду и все прочее для путешествия: Так что нам не следует расслабляться.

– Нам?

– Если я должен уйти, следить придется тебе. Она упоминала о визите в оперу сегодня вечером.

– Опера? – Дэниел снова позеленел. Рекс поспешно ретировался.

Леди Ройс на сегодняшний день бегство не замышляет, рассудил Рекс. Она слишком занята планированием вечерней пытки. Он отправился по своему делу, делу Аманды, более чем когда-либо настроенный завершить его до окончания месяца.

Направляясь на Бонд-стрит, к ювелиру с инициалами Дж. Дж., Рекс прислушивался к интуиции, поглядывал по сторонам, не следят ли за ним. Погода стояла превосходная, на улице множество народу, так что было трудно определить, преследуют ли его. Инстинкт не подсказывал ему ничего, кроме того, что высший класс проводит время, тратя кучу денег на совершенно ненужные вещи.

Ювелир ему тоже ничего не сказал. Он имел дело с сэром Фредериком, и это все. Теперь клиент мертв, и Джошуа Джакобс мог признаться, что по его просьбе заменил несколько драгоценных камней на стекло. Джакобс также купил настоящие камни, чтобы переогранить их и использовать в других изделиях.

Нет, он понятия не имел, что сэр Фредерик делал с деньгами. Баронет поклялся, что ожерелье, в котором заменялись камни, принадлежало его первой жене, так что бриллианты его и он волен был делать с ними что хотел.

– Нет, если они передавались по наследству жене сына.

Так случается всякий раз, когда благородное сословие попадает в беду, объяснил Рексу мистер Джакобс, Особенно обладатели незначительных титулов, чьи семейные реликвии редко документировались или зарисовывались, в отличие от знаменитых изделий, принадлежавших лучшим семьям. Клиенты Джакобса обычно приберегали настоящие камни, чтобы продавать по одному. Должно быть, сэру Фредерику срочно понадобились деньги.

Но почему? Вот в чем вопрос. Почему он закрыл свои счета, украл деньги у Аманды, прибирал к рукам все, что мог, а жил как нищий?

Джакобс развел руками:

– Откуда мне знать? Я всего лишь владелец магазина.

Честный, заключил Рекс. Он поблагодарил Джакобса и оставил на прилавке золотую монету. Ювелир вернул ее.

– Что-нибудь для вашей леди?

– У меня нет леди.

– Для вашей матери?

– Вряд ли у меня…

Тут Рекс увидел поднос, полный театральных биноклей и лорнетов с изысканной отделкой. Если они собираются в оперу, Аманде, возможно, захочется разглядеть сцену или публику. Он выбрал изящный лорнет с золотой ручкой, украшенной разноцветными камнями, которые подойдут к любым драгоценностям ее матери, которые Аманда захочет надеть. Кончилось тем, что он потратил гораздо больше, чем планировал заплатить за информацию. Но лондонскому денди полагалось посылать цветы молодой леди, с которой он танцевал накануне. Их упоительное свидание заслуживало гораздо большего, чем букетик цветов, но никто не должен об этом знать. Рекс сказал себе, что лорнет – вполне приличный подарок для друга. На всякий случай он добавил к своей покупке серебряный бинокль для графини, чтобы подарок Аманде не выглядел личным. На кольца он даже не взглянул.

Потом Рекс поехал в долговую тюрьму. Во Флите было не так скверно, как в Нью-гейте, охранники то ли пренебрегали своими обязанностями, то ли были более жадными.

Роджер Вандермер, один из списка Советника с инициалами Р.В., имел отдельную камеру с кроватью, стулом и столом. Это весь домашний комфорт, объяснил узник, поскольку на его собственный дом предъявляли претензии кредиторы. Он будет жить во Флите, пока не сумеет расплатиться с кредиторами.

Значит, этого, человека можно подкупить, подумал Рекс, прикидывая, сколько денег на него потратить. Однако деньги не понадобились, потому что Вандермеру хотелось поговорить. По его словам, в тюрьме ему надоело и чертовски одиноко. Друзья его не навещают, опасаясь, что он попросит ссуду. Вандермер не боялся отвечать на вопросы Рекса. Или слухи о репутации капитана Рексфорда не проникли за тюремные стены, или этому человеку нечего бояться.

Рекс уже знал, что Вандермер, находясь в тюрьме, не мог убить сэра Фредерика Холи. В ответ на вопрос о наемном убийце Вандермер рассмеялся.

– Если бы я мог позволить себе такие расходы, то не сидел бы здесь, правда?

Он был бы за игорным столом и на бегах, пытаясь отыграть свое состояние.

Он, к своему сожалению, действительно знал покойного баронета, которого не оплакивал. Вандермер с удовольствием рассказал Рексу, что вместе с другими вкладывал капитал в схему перевозки товара, которая не могла потерпеть неудачу. И все-таки это произошло. Причина потери прибыли и вложенного капитала в том, что Холи вовремя не внес последний платеж, чтобы гарантировать отправку груза. Потом он утверждал, что товары украли прежде, чем он мог договориться о продолжении дела. Нет, Вандермер не знал других инвесторов, только банкира Бревертона. Вандермер подозревал, что проект имел какое-то отношение к контрабандным товарам, потому что упоминались слова «склад» и «Кале», но он никогда не задавал лишних вопросов.

– Меньше знаешь – крепче спишь, верно?

Холи отказался компенсировать убытки, сказав, что потерял свое состояние и не имеет достаточного количества наличных. Вместо того чтобы утроить вложенное, как обещал баронет, Вандермер потерял деньги, дом, карету, любовницу. Последнее ранило больше всего, особенно потому, что распутная девка его ни разу не навестила. Сэр Фредерик тоже не приходил.

– Думаю, мне повезло. Будь я на свободе, я бы мог отправить негодяя к праотцам, и где бы я оказался?

В еще меньшей камере.

Значит, сэр Фредерик действительно был связан с какими-то контрабандными делами, и это привело Рекса к Джозефу Джонстону, коммерсанту, который нанял камердинера сэра Фредерика. Когда Рекс пришел, Джонстона не было дома. Но Брюссо был. Нет, он не убивал сэра Фредерика. Нет, его в это время дома не было. Покойный хозяин сказал, что он ему не нужен. Откуда ему знать, кто убил месье, когда его дома не было?

К разочарованию Рекса, бывший камердинер сэра Холи сказал правду.

– У вас есть брат?

– Да, – по-французски ответил Брюссо. – Разве это преступление?

– Где он служит?

– Чтобы вы пришли к его хозяину и посеяли подозрения? Нет, адреса я не назову. Я ответил на ваши вопросы. Мадемуазель Карвилл имела причины желать месье смерти. Этого достаточно?

Нет.

Рекс нашел Джонстона около доков в конторе, где воздух провонял гниющими водорослями и сигарами.

– Вы же видите, я занят. – Он махнул перед Рексом пачкой бумаг: заказы, накладные, списки команды и приглашения с золотым обрезом. – У меня нет времени болтать с офицером, играющим в детектива. Выход сами найдете. – Джонстон взял другой документ, с официальной печатью.

– Минуточку, пожалуйста. Я просто хочу знать, имел ли сэр Фредерик деловые отношения с вашей компанией.

– Много инвесторов финансируют мои суда, я за этим не слежу. Этим занимается банк.

– Банк Бревертона?

– Среди прочих. Все контракты законны.

– Их, случайно, писал не сэр Найджел Терлоу? – предположил Рекс.

– И он тоже. Так дело в этом? – Теперь Джонстон положил бумаги и, вынув изо рта сигару, пристроил ее на стопку вахтенных журналов. – Вы хотите вложить деньги в мои суда? Я скажу вам то, что говорю веем шишкам: я не могу ничего гарантировать. Парусники могут сбиться с курса, их могут ограбить пираты или потопить. Если риск вам по карману, я буду счастлив иметь больше поддержки.

Платить за информацию – это одно, оплачивать французскую контрабанду – совсем другое.

Рекс ответил на вопрос вопросом:

– Почему вы наняли Брюссо, француза?

– А почему нет? Парень остался без работы. Я несколько раз встречался с сэром Фредериком. Он всегда выглядел элегантно.

– Но у Брюссо не было рекомендаций. Он, возможно, убил своего прежнего нанимателя.

– Это сделала девчонка.

Странно. От этого утверждения Джонстона перед глазами Рекса красным цветом полыхнула откровенная ложь, даже без оранжевого оттенка замешательства, без желтых бликов веры в свои слова.

– Я говорю, что она не убивала сэра Фредерика.

Джонстон взмахнул сигарой перед лицом Рекса.

– Вы обвиняете меня?

– Он прятал в доме много денег, не все принадлежали ему.

– Правильно, часть из них – мои! Я прослежу, чтобы мой адвокат потребовал мою долю. Я на этом много потерял. – Джонстон выплюнул кусочек табачного листа. – Но я не убивал его – ни чтобы вернуть деньги, ни чтобы поквитаться.

Яркий синий. Проклятие.

У Рекса в списке осталось мало имен и мало времени, чтобы подготовиться – будь она неладна! – к опере. Черт бы ее побрал вместе с примадоннами!