Текст книги "Скандальная жизнь настоящей леди"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Глава 9
Майор Харрисон появился в конце недели, как раз к обеду. У мистера Харриса была с кем-то предварительная договоренность, и это устраивало Симону, которая чувствовала, что будет лучше, если она останется с майором один на один. Он был добрее, более понимающий, более гибкий, чем прямой, как шомпол, секретарь. Как может майор не одобрять ее, когда сам собирается нанять ее в качестве любовницы?
Пока Джереми обслуживал их, майор расспрашивал ее о прогулке с мистером Стамфилдом, о ее новой одежде, и получала ли она недавно какие-то известия от своего брата, и ответил ли директор школы, получив банковский чек. Он говорил о новостях этого дня и о самых последних книгах, которые обещал найти для девушки в своей библиотеке. Он на удивление хорошо разбирался в лошадях для пожилого джентльмена, который вовсе не был похож на любителя свежего воздуха. Симона не должна была удивляться этому, вспомнив о том, на каком замечательном мерине она ездила.
Майор отпускал комплименты ее платью и новой прическе. Он обратил внимание на это, но, как показалось девушке, в каком-то добродушном смысле. Старичок и выглядел как чей-то эксцентричный родственник, немного неряшливый, косматый и старомодный.
Как только юный слуга вышел из комнаты, оставив последние блюда на столе, чтобы они сами смогли обслужить себя, Симона сказала, что она приняла решение.
– Позже, моя дорогая, позже. Давайте не будем портить великолепную еду миссис Джадд такими важными делами.
Она почти не могла есть, только не тогда, когда впереди маячил трудный разговор, но на майора это, кажется, не влияло. К тому же сегодня он выглядел как-то по-другому; у девушки хватило времени заметить это, пока он ел. Симона могла бы поклясться, что кончики его усов топорщились вверх, когда она впервые встретила майора. Теперь эти кончики смотрели вниз, как у мистера Харриса, чьи губы и так всегда угрюмо опускались в том же направлении. К тому же у миссис Бертон майор хромал сильнее, подумала она, но, возможно, его утомил подъем в гостиную мадам. Или погода в тот день заставляла его кости ныть. Дедушкины пальцы всегда распухали перед ливнем. Для разнообразия, этот вечер был сухим и ясным.
Майор, тем не менее, опирался на свою трость, когда они направились в гостиную после обеда. Он с радостью откажется от возможности покурить в одиночестве ради ее компании, заявил майор Симоне.
Она начала говорить ему о своем решении, но старичок поднял руку вверх.
– Я могу обойтись без сигары ради удовольствия от вашего присутствия, моя дорогая, но мне хотелось бы насладиться портвейном после обеда, особенно в конце тяжелого дня. К тому же он помогает старческому пищеварению, знаете ли.
Девушка видела, что майор еще не готов к разговору. Он попросил ее заказать себе чай, что означало бы еще одну отсрочку. Вместо этого Симона решила попробовать портвейн, нарушив еще одно правило благопристойного поведения для леди. Книга с этими правилами была выброшена в окно несколько дней назад, и так или иначе, но никто не узнает об этом, кроме них двоих и мисс Уайт.
Кошка обвивалась вокруг ног майора, затем прыгнула ему на колени, полностью игнорируя Симону. Было довольно странно, что большая кошка шипела на мистера Стамфилда, выгибала спину при виде работников, доставляющих покупки, подергивала хвостом в сторону Джереми, но обожала майора и его помощника.
Симона ожидала, что майор Харрисон заметит изменения у своей любимицы, то, как она хорошо причесана и стала легче по весу, но он ничего не сказал, просто откинулся на стуле и удовлетворенно вздохнул, одной рукой поглаживая теперь гладкий белый мех, а в другой держа стакан.
Симоне не понравился вкус портвейна, а также то, что ее усилия были проигнорированы, а ее речь откладывается. В конце концов, она пошла к двери, где ждал Джереми, чтобы попросить принести поднос с чаем.
Ввезли тележку, разлили чай, а майор все еще потягивал портвейн и вздыхал. Кошка мурлыкала. Наконец, почти неохотно, майор отставил стакан в сторону.
– Теперь, моя дорогая, мы можем начать нашу дискуссию.
– Благодарю вас. – Она попыталась произнести «наконец-то» себе под нос. Человек имел право расслабиться в собственном доме, считала Симона, хотя она ощущала себя натянутой, словно тетива лука. – Я приняла решение. Я…
Он прервал ее.
– Прошу прощения, но и я сделал то же самое. Так что я избавлю вас от неловкости отказываться от моего предложения. Я отзываю его.
– Я еду.
– Да, так вы и сказали мистер Харрису, и весьма настойчиво к тому же. Я понимаю ваши сомнения, и восхищаюсь вами из-за них. Не бойтесь, что я разозлюсь, моя дорогая. Вспомните, что именно я предложил вам воспользоваться этим временем, чтобы принять такое радикальное решение, не так ли?
– Вы не понимаете. Я еду с вами на прием к лорду Горэму в Ричмонд.
В своей обычной, созерцательной манере поведения он подождал перед тем, как ответить, а затем спросил:
– Со всем, что эта поездка влечет за собой?
Симона ощутила, как краска заливает ее щеки, но она смотрела прямо на майора, проклиная чертовы очки, которые скрывали его глаза и большую часть лица.
– Да, я хочу быть вашей… компаньонкой.
– Нет, вы не хотите. – Он поморщился, а затем попросил чашку чая с большим количеством сахара.
Девушка приготовила чай и поднялась, чтобы передать ему чашку.
– Вы не можете знать этого.
– О, я знаю. – Майор сделал большой глоток сладкого чая и при этом почти обжег себе язык. – Кроме того, вы сказали об этом мистеру Харрису.
– Я передумала.
– И я передумал. – Он сделал еще глоток чая.
– Что насчет той ерунды, о которой вы говорили: об опасности, о том, как вам нужно сопровождение, о новом лице и образованной женщине? Кроме того, вы уже потратили целое состояние на мою одежду и моего брата.
Он отмел это в сторону, как мог сделать только богатый человек.
– Деньги не так важны, как ваше самоуважение.
– Они важны, если человек голодает. Милостыня делает завтрак горьким.
Майор предпочел неправильно понять ее слова.
– Неужели миссис Джадд плохо вас кормила? – Он медленно оглядел ее с головы до пят, его пристальный взгляд задержался на бедрах и груди девушки, подчеркнутых тонкой тканью светло-бежевого шелкового платья.
Симона быстро вернулась назад на свой стул напротив него, подальше от его изучающих глаз. Это все, что она могла сделать, чтобы удержаться и не прикрыть рукой лиф платья, где, на ее вкус, было явно маловато ткани. Мадам Журне заявила, что сделала декольте по вкусу джентльмена, а не гувернантки. Как только девушка уселась, она заявила майору:
– Миссис Джадд – великолепная экономка и кухарка, как вы, должно быть, знаете. Она никогда не позволила бы гостю в вашем доме остаться голодным, не важно, одобряет она этого гостя или нет. – Экономка не одобряла Симону, но майора это вовсе не беспокоило. Или миссис Джадд, как полагала Симона.
Харрисон кивнул.
– Итак, вы не бродите голодной. А образование вашего брата обеспечено. Так же, как и его благосостояние. – Он вытащил из кармана несколько бумаг. – Рексфорд согласился стать опекуном, но только в самом крайнем случае. Одежда – ваша, и вы можете оставить ее себе. Так что вам нет нужды совершать проступок, о котором вы можете жалеть всю оставшуюся жизнь.
– Нет, сэр, я не согласна. Я больше буду жалеть о том, что непоехала туда. Вы были добры и более чем щедры, но я намереваюсь выиграть соревнование у лорда Горэма.
– Черт! Я знал, что не должен был и близко подпускать к вам Дэниела. Он тупоголовый растяпа, осел. Никто другой не стал бы упоминать об этом.
– Я снова не согласна. Вы должны были сказать мне. Мистер Харрис мог бы поведать мне об этом. Со стороны мистера Стамфилда было очень любезно поставить меня в известность.
– Более вероятно, что он сделал это из жадности. А он также объяснил вам, что соревнование будет подстроено таким образом, чтобы выиграла любовница Горэма?
– О. Нет, он не упомянул об этом. Полагаю, что следует ожидать неправильного подсчета очков, или несправедливого их распределения, с тем, чтобы она выиграла тысячу фунтов, но эта женщина, как я понимаю, не сможет выиграть все конкурсы. Например, в стрельбе по мишеням будет трудно подыгрывать фавориткам.
– Прежде она была оперной певицей.
– Отлично, я уступлю ей в голосе, но намереваюсь взять приз за мастерство верховой езды и показать хорошие результаты в стрельбе из лука. Гардероб мадам Журне превосходит все, что я когда-либо видела, если будет конкурс, включающий одежду. Я также мастерски играю на фортепиано. Мистер Стамфилд не был уверен, что еще будет оцениваться.
– Мастерство в постели.
– О. О Господи. И вы не стали бы мне лгать, не так ли?
– Я же сказал вам, что не могу лгать. Несмотря на очевидный гнев Горэма, я не собираюсь уплачивать вступительный взнос, если вы будете сопровождать меня.
– Вы можете себе это позволить.
– Да, но я думал о том, что сумею спасти вас от падения, если не стану помещать ваше имя в список претенденток на выигрыш.
– Вы спасли семью Джадд и мисс Уайт, но я не заблудшая овца. Я хочу воспользоваться возможностью спасти себя.
– Вы хотите выиграть призовые деньги, или ту часть из них, до которой сможете добраться. Вы не хотите становиться моей любовницей. Не правда ли?
– Вы должны знать, что это так. Дело всегда было в деньгах.
– Хорошо, потому что я решил, что не хочу иметь вас в качестве своей любовницы. – Майор добавил еще больше сахара в свой чай и осушил чашку.
Симона задохнулась, не от того количества сахара, который он только что проглотил, а от оскорбления. Этот старик с облезлой бородой, искривленной осанкой и странными замечаниями не хочет ее? Кто он такой, чтобы быть настолько разборчивым? Затем она вспомнила его многочисленные проявления доброты.
– Вы нашли другую компаньонку?
– Нет, я нашел свою собственную совесть. Я не могу увлечь женщину вниз по пути наслаждений. Вы знаете, что ждет на другом конце? Вы можете видеть таких женщин на углах улиц рядом с Друри-лейн. Или они кашляют до смерти, как моя мать. Лорд Горэм стремится избавиться от своей давней любовницы, как часто поступают мужчины. Устраивая соревнование, заставляя каждого джентльмена вносить свою долю, он сможет отослать ее прочь с неплохой пенсией, не залезая в свой собственный карман, одновременно наслаждаясь представлением. Не многие содержанки удаляются на покой обеспеченные хотя бы вполовину так хорошо, и не остаются так долго с одним любовником. Я знаю, что некоторые куртизанки выходят замуж за своих покровителей, но их число очень мало. Большинство остаются с ребенком, с сифилисом, с горстью побрякушек, составляющих все их состояние, после того, как переходят от джентльмена к джентльмену. Я не стану толкать юную леди на эту дорогу.
Симона была готова заплакать. Все, что он сказал, было правдой. Но удел гувернантки был не лучше, если только ей не повезет с местом работы. К тому же Симона не забыла о том, что ее добродетель вовсе не была в безопасности, когда она трудилась на честной должности. Девушка могла бы оказаться беременной, больной или в тюрьме, даже без безделушек, чтобы продать их ради услуг адвоката. Тогда как если она выиграет постыдное соревнование лорда Горэма…
– У меня есть другое предложение.
Она наклонилась вперед.
– Да?
– Я предлагаю нанять вас в качестве актрисы.
Девушка откинулась на спинку стула, она была разочарована.
– Я не актриса.
– За одну сотню фунтов.
– Я сумею научиться. Какую роль я буду играть?
– Моей любовницы, конечно. Я рассказал вам о некоторых причинах, по которым я еду к Горэму. Они все еще актуальны, и не важно, что вы о них думаете. Разработаны планы, так что я должен отправиться на загородный прием, и это означает, что меня должна сопровождать красивая женщина.
– Но в чем разница? Моя репутация точно так же будет испорчена, стану ли я притворяться вашей любовницей или на самом деле стану ею.
– Но не в вашем сердце, и не в моем сознании. Пострадает только ваше доброе имя, что очень легко исправить, просто сменив его. Вы уже внешне отличаетесь от той мисс Райленд, которую все знают, или смогут встретить в будущем. После приема вы сможете вернуться к прежнему существованию, снова стать женщиной с безупречной репутацией, только богаче на сто фунтов.
– И на столько, сколько я смогу выиграть.
Майор улыбнулся. Она увидела, как мелькнуло что-то белое, а вовсе не старческие, потемневшие от времени зубы.
– И столько, сколько вы сможете выиграть. Я поддержу вас. Потом у вас будет больше выбора, вы сами сможете выбирать, что делать, а не только выигрывать деньги.
– А что, если я решу стать следующей любовницей лорда Горэма?
– Тогда, возможно, мне придется убить его.
Он произнес эти слова с таким мрачным выражением, что Симона почти ему поверила. Затем она рассмеялась.
– Вижу, что я должна брать у вас уроки актерского мастерства, сэр.
– Потребуется нечто большее, чем притворство. Мы будем делить с вами одну спальню. Не вижу, как мы сможем обойти это. В противном случае, слуги станут сплетничать. Салли поедет с нами, как ваша горничная, а она никогда не предала бы нас, но…
– Но она – потрясающая трещотка, – закончила за него Симона. – Она может сболтнуть что-нибудь.
– Точно. Так что она должна думать о нашем соглашении то, чем оно должно быть.
– В загородных домах обычно большие кровати. Мы сумеем устроиться. После койки в доме миссис Олмстед, полагаю, что смогу спать даже на полу, если понадобится. Вы храпите?
– Никто еще на это не жаловался, – произнес майор, еще раз улыбнувшись. – Однако нам нужно обсудить более важные дела. Как я уже говорил вам, за этим сборищем кроется нечто более важное, чем глупая возня. Вы нужны мне, чтобы слушать, рассказывать мне обо всем подозрительном, что вы услышите от женщин. Салли и Джереми будут делать то же самое в крыле слуг.
– А Харольд, ваш кучер, сможет быть начеку в конюшнях.
– Хм, конечно же. Никто не обращает большого внимания на слуг. Они могут узнать что-то полезное. Что касается вас, то я не вижу причины, по которой кто-нибудь сможет узнать, что вы говорите по-французски и по-испански. Таким образом, вы сможете подслушать другие разговоры, имеющие приватный характер.
Симона на самом деле не верила в высокопарную чепуху майора, но если он готов взять ее в Ричмонд, то она охотно согласится играть роль его любовницы и его шпионки. Господи, она даже сыграла бы роль его камердинера, если бы это потребовалось. Ей-богу, майору он бы не помешал.
– Что именно я должна подслушивать?
– Планы насчет свержения правительства.
Если бы Дэниел не рассказывал о том, какой майор понимающий человек, как он работал для армии и какой ужас внушал подчиненным солдатам, то девушка никогда не поверила бы, что ее новоявленный партнер находится в здравом уме.
– Это невозможно.
– Это очень даже возможно. Не все одобряют нашу королевскую семью, и без того пестрящую безумием, экстравагантностью и распущенностью. Убийство – здесь, взятка – там, свидетельство о невменяемости – в верных руках все может быть достигнуто – точно так же, если обличающие письма попадут в неправильные руки.
– Но почему?
– Потому что не все, кто соберется у Горэма, верят в аристократию. Он пригласил титулованных людей, но также и других, с богатством и амбициями. Они хотят больше власти, больше прав в управлении страной. Некоторые из них предпочитают монархии республику, подобную Америке. Другие известны своим желанием повысить значимость палаты Общин. Некоторые подозреваются в том, что хотят вернуть Наполеона обратно из ссылки. Я объясню вам еще больше, когда мы будем на пути к Ричмонду.
– А сейчас вы мне не доверяете?
– Я доверил бы вам свою жизнь. Но слишком много может пойти не так, а вам будет лучше, безопаснее, если вы пока не будете знать всего. Вы доверяете мне?
Она заколебалась на мгновение перед тем, как ответить утвердительно.
Майор слизал чай с косматых усов.
– Вы не уверены.
– Прекратите угадывать, что у меня на уме.
– Нет, я только распознаю правду.
– Ерунда. Вы не можете знать, о чем я думаю. Я могла бы сказать вам, что мою мать звали Эрментрудой…
– Мариэль. Вашу мать звали Мариэль, а ее мать, Симона, была родственницей графа де Шанревье. Вас назвали в ее честь.
– Как вы…? Нет, я не хочу это знать. Да, я верю в то, что вы сдержите свои обещания и что вы говорите правду.
– Этого достаточно, так что давай перейдем к следующему вопросу. Как вы бы хотели назвать себя? Это должно быть что-то такое, на что вы будете с легкостью отзываться – возможно, что-то близкое к вашему настоящему имени, на тот случай, если вы совершите ошибку.
– Вы имеете в виду то, как похожи «Харрисон» и «Харрис»?
Майор сделал паузу и посмотрел на нее, склонив голову набок.
– Что-то подобное. Не забудьте и о кучере Харольде.
– Как нелепо.
– Согласен. Но вернемся к вашему имени, было бы лучше, если бы оно не было полной ложью, и все же, чем оно будет экзотичнее, тем лучше. «Мона» слишком просто. «Сима»?
– «Нома». Так меня называл брат, когда был слишком маленьким, и ему было трудно выговорить «Симона».
– Ах, это идеально. «Нома» вам подходит, учитывая вашу неанглийскую внешность. Вы можете происходить с американских равнин, или приехать из тропической Индии или степей России. Какая будет фамилия?
– Я испытываю искушение использовать «Райленд», чтобы пристыдить семью моего отца за то, что они не помогли нам, но это так же фамилия Огюста, а я не хочу, чтобы он был связан с моими скандальными поступками.
– Хмм. «Райли» слишком обычно. «Роланд» слишком похоже. Как насчет «Ройял [13] [13]Ройял (англ. «Royal») – переводится как «королевский».
[Закрыть]»? Нома Ройял, фаворитка в гонке за титулом Королевы Куртизанок.
– Никто не поверит, что это мое настоящее имя. Оно звучит так, словно принадлежит скаковой лошади.
– Но актрисы часто берут себе сценическое имя, точно так же, как авторы используют псевдоним. Они выбирают более симпатичное имя, что-то запоминающееся и легче произносимое, чем их собственное. Я знаю, но не скажу никому кроме вас, что любовница Горэма, Клэр Хоуп, на самом деле Клодиния Колтхопфер.
Симона засмеялась.
– Вы это выдумали.
Майор покачал головой.
– Я не лгу, мисс Ройял.
– Ройяль. Думаю, что так будет лучше. Мисс Нома Ройяль.
– Прелестно. Скажите Салли и Джереми, чтобы они и вы смогли привыкнуть к нему. И вы должны начать называть меня Харри, Нома, как это сделали бы близкие знакомые. Почему-то идею о том, чтобы спать в одной комнате, рассмотреть было легче, чем проявить фамильярность и называть старого джентльмена по имени.
– Я попытаюсь… Харри.
– Превосходно. А теперь о деле, мы уезжаем в среду, экипаж увезет вас и Салли из города. У меня есть дела, которыми нужно заняться по пути, но я встречусь с вами до того, как вы доберетесь до Ричмонда. До этого я навещу парикмахера и своего портного. В самом деле, я стану таким неотразимым, что вы можете не узнать меня.
Симона вежливо улыбнулась, не желая лгать.
– Все, что будет удобно, хм, Харри – если только мне не придется приезжать в имение лорда Горэма без вас.
– Не бойтесь, моя дорогая, мы вместе доберемся до парадного входа. Кстати, это напомнило мне о том, что вам следует попрактиковаться в своей роли. Вам нужно стать чуть более убедительной в качестве куртизанки, если мы хотим преуспеть.
– Сегодня вечером я не накрасила лицо и не надела самое открытое платье.
– Нет, моя дорогая. Я имел в виду демонстрацию привязанности: поцелуи, прикосновения, стоять рядом друг с другом, держаться за руки, обмениваться влюбленными взглядами.
– На публике?
– Такого рода представления будут обычным делом у Горэма, даже ожидаемым. Приличная женщина была бы ошеломлена таким вульгарным поведением, но вы не должны быть шокированы, и не важно, что вы увидите. В действительности, вы должны быть точно так же откровенны и свободны в своих знаках внимания – ко мне, разумеется. Не обманывайтесь: этот загородный прием будет так же полон секса, а не только интриг и игр. Если вы не будете выглядеть любящей, восприимчивой к моему вниманию, то никто не поверит, что мы любовники, и тогда они начнут задавать вопросы, на которые никто из нас не захочет отвечать. Мы не будем любовниками на самом деле, но только мы двое должны знать об этом.
– Я… я думаю, что смогу сделать это.
– Тогда поцелуй меня, Нома. Для практики, разумеется.
– Конечно. – Симона встала и шагнула к его стулу. Она наклонилась, закрыла глаза и коснулась плотно сжатыми губами усов майора.
– Боже, милая, так ты на самом деле не актриса?
