Текст книги "Скандальная жизнь настоящей леди"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
– Слишком много балласта на борту для русалки, – прошептал Харри. – Она бы утонула.
Так же, как и надежды Симоны. Все женщины выглядели потрясающе.
Сандари одела сари из тончайшего белого шелка с золотыми блестками и широкой золотой полосой на подоле. Блестящая ткань окутывала ее и плотно собиралась у талии, а затем ниспадала вниз, оставляя одно плечо совершенно обнаженным. На смуглой коже этого плеча Сандари золотой краской нарисовала свои узоры с вьющимися листьями, сочетающиеся с короной из золотых листьев у нее на голове. Ее темные волосы струились вниз по спине, спускаясь ниже талии. На ногах у индианки были золотые сандалии, а в ушах – крошечные золотые колокольчики.
Руби, как всегда, была в темно-красном, но сегодня вечером вырез ее платья почти встречался с завышенной талией. Разрез на юбке открывал ноги намного больше приличного, демонстрируя белые шелковые чулки с вышитыми розами. На Руби также были длинные белые перчатки и длинная нить крупного жемчуга. Рубиновый кулон, который она носила всегда, украшал ее лоб.
Дейзи выглядела как еще одна морская нимфа в бирюзовом атласе, с фестончатым подолом и вырезом. Она держала веер, расписанный морскими змеями в бирюзовом океане. Капитан Энтуистл признался, что слышал о теме бала до того, как они покинули Лондон.
Симона сердито уставилась на Харри.
– Я думала, что ты знаешь все.
– Все, что имеет значение.
У балерины сэра Чонси на платье оказалось пять оборок. Она нахмурилась, когда тот наступил на одну из них.
Платье мисс Коннорс оказалось серебряным, из чего бы оно не было сделано. На шее у нее висел такой большой бриллиантовый кулон, что он заполнял выставленную напоказ ложбинку между ее грудями.
– Стекло, – прошептал Харри Симоне. – Ее баронет не может позволить себе настоящие драгоценности.
Мисс Хансон оделась в белое, как дебютантка, но муслин ее платья был таким тонким, что можно было видеть очертания ее ног сквозь юбку, и таким влажным, что ткань прилипала к ним.
На Море было платье с отделкой из шотландки.
– Это последний крик моды, знаете ли.
Элис пришлось одеть палатку. Так она назвала большое количество розовой ткани, которое ей понадобилось, чтобы прикрыть живот. Но она выглядела самой счастливой из всех женщин, стоя под руку с лордом Комденом. Она и не думала о победе в конкурсе, так что ее нервы не были натянуты.
Началось голосование. Каждому джентльмену выдали голубую карточку и карандаш, чтобы отметить его выбор самой хорошо одетой любовницы в первом раунде. Три женщины, набравшие самое большое количество голосов, пройдут в финальное голосование – или четыре, если будет одинаковое число.
Все предполагали, что лорд Эллсворт и мистер Энтони, оказавшиеся без своих первоначальных спутниц, могут стать решающими факторами, если каждый из других мужчин проголосует за свою собственную любовницу. К тому же неизвестно было, как проголосует Данфорт, так как он, очевидно, предпочитал балерину Сандари.
– Хм, я думаю, за кого же я должен проголосовать? – поддразнил Симону Харри.
Каждый мужчина свернул свой бюллетень и бросил его в шляпу, которую держал дворецкий лорда Горэма – после того, как сэр Чонси настоял на том, чтобы тщательно осмотреть шляпу, убедившись, что в ней не содержится дополнительных бумажек. Горэм вызвал бы его на дуэль за такое пятно на своей чести, если бы сэр Чонси не был слишком пьян, чтобы воспринимать его серьезно.
Двенадцать джентльменов выбирали между десятью женщинами. Некоторые мужчины были ослеплены привязанностью; некоторые не хотели потерять расположение Горэма; несколько других просто устало от своих любовниц.
Бюллетени были развернуты перед всеми, а затем выложены на стол. Дейзи, Элис и Руби получили по одному голосу. Сандари, Клэр и Симона каждая заработали по три. Другие не получили ни одного. Балерина швырнула свой пустой бокал в сэра Чонси, веер – в Данфорта, а сама бросилась в объятия лорда Эллстворта. Мисс Хансон убежала обратно в свою комнату, дрожа в намокших юбках, а Мора заплакала.
Трех финалисток вывели в переднюю часть комнаты, словно лошадей к стартовым воротам. Дворецкий Горэма снова начал раздавать бюллетени, на этот раз – зеленые, но сэр Чонси откашлялся, рыгнул и произнес:
– Как насчет того, чтобы проигравшие леди тоже голосовали в этом раунде? В конце концов, мы же судим платья, а никто лучше не разбирается в моде, чем женщины.
Мужчины понимающе кивнули. Женщины зааплодировали в знак одобрения.
Горэм отказался.
– Этого нет в правилах.
– Они могут быть вашими правилами, – вставил мистер Энтони, – но это наши деньги.
– Правильно!
Клэр тоже отказалась.
– Вы, джентльмены, может быть, и не осведомлены о самых последних стилях, но вы достаточно мудры, чтобы рассудить, что идет больше всего, наиболее приятно глазу.
– Так же, как и мы, – выкрикнула Руби с другого конца комнаты. – Много ли светских мужчин сами выбирают себе одежду, не говоря уже о нашей?
Мора заявила, что знает, какое платье ей хотелось бы одеть самой. Дейзи и Элис поддержали ее, хотя Элис добавила, что ей придется подождать, чтобы настолько же хорошо выглядеть в любом из этих нарядов.
К ее чрезвычайному огорчению, верх над Клэр взяли ее гости. Дворецкий разорвал зеленые бюллетени пополам, чтобы их хватило на всех. Сандари сложила ладони и грациозно поклонилась, сначала лорду Данфорту, затем мистеру Энтони, и потом каждой женщине по очереди, пока зрители аплодировали.
Симона сделал пируэт, чтобы все смогли увидеть низкий вырез на спинке ее платья, и как оно облегает ее изгибы. Она не смогла удержаться от смеха, удовольствие было написано на ее лице. Харри послал ей воздушный поцелуй, так что она сделала реверанс и ответила ему таким же поцелуем, но двумя руками. В ответ девушка получила приветствия и улыбки.
Клэр задрала нос. Эта наполовину цыганка смешанных кровей, любовница печально известного ублюдка, украла ее платье. Костюм рабыни-индианки вообще не соответствовал британским стандартам, или французским. А теперь они меняют правила Клэр и ведут себя как вульгарные девчонки. Клэр отказывалась даже смотреть на них, она, которая была любимицей всего Лондона и нескольких небольших княжеств. Она слегка кивнула Горэму.
Он проголосовал за нее, так же, как и трое других мужчин. Ни одна женщина не написала имя Клэр на бюллетене. Она обращалась с ними с надменным презрением, и обманывала их, лишив справедливого шанса на призовые деньги.
Сандари получила в общей сложности шесть голосов, некоторые из жалости к ее обстоятельствам.
Нома, у которой всегда находилось доброе слово или предложение помощи, которая поставила Клэр на место, получила оставшиеся голоса. Она выиграла.
В этот раз призом был браслет с бриллиантами и изумрудами, который совершенно случайно оказался парным к ожерелью Клэр. Браслет стоил больше, чем десять гиней за другие конкурсы, но Симона приняла его от лорда Горэма, поцеловав его в щеку. Она поцеловала бы и Клэр тоже, если бы эта женщина не поспешила прочь, чтобы поприветствовать только что прибывших гостей. Симона так сильно дрожала, что Харри пришлось застегнуть браслет у нее на запястье. Он повернул украшение так, чтобы изумруды не сильно бросались в глаза, дисгармонируя с ее платьем.
– Вот, теперь ты выглядишь больше похожей на королеву. Королеву моего сердца.
Глава 27
Половина распутников Лондона приехала на этот бал со своими любовницами. Клэр пригласила своих друзей из театра и оперы. Горэм пригласил знакомых из клуба и Парламента. Те, кто не были женаты, или те, кто сожалели, что они женаты, приняли приглашение на развлечение, которое напоминало бал Киприды в сельском поместье. Лишь немногие из пуританских соседей решились посетить бал – они и так были достаточно шокированы слухами о шпионах, оргиях и иностранцах. В действительности, они заперли двери и держали детей под замком. Никто не хотел, чтобы их дочерей соблазнили, а сыновья набрались дурных идей.
Лондонцы знали о теме русалки, в отличие от гостей поместья, и некоторые приехали в костюмах. Несколько мужчин в тогах несли тритонов; за несколькими женщинами тащились рыбьи хвосты. У одного типа на голове оказалось чучело карпа; у другой дамы платье было с узором из рыбьей чешуи. На третьей, кажется, не было ничего, кроме рыболовной сети.
Хозяева не приветствовали гостей у входа, но линия слуг встречала новоприбывших, направляла их в огромный бальный зал и к позолоченным стульям, расставленным по углам. Им объясняли, что в соревновании принимает участие только десять пар, и что они будут танцевать первый вальс все вместе. После этого все присутствующие смогут поднять руки за наиболее понравившуюся пару. Три пары с самым большим количеством голосов станцуют снова, в этот раз отдельно. Трое почти независимых судей вызвались подсчитывать поднятые руки: лорд Эллсворт, дворецкий Горэма и лишенный духовного сана священник из Лондона.
Клэр и Горэм выступали как профессионалы, или как лорд и леди. Они держались на правильном расстоянии друг от друга, выглядели элегантной парой и идеально придерживались ритма музыки.
Данфорт и Сандари танцевали слишком далеко друг от друга. Теперь индианка уже знала шаги, но ее нужно было вести в гораздо большей степени, чем это делал сын герцога. Так что она начала исполнять свои собственные движения, к его отвращению. Данфорт грубо притянул ее ближе, чтобы не дать ей снова выставить себя напоказ.
Элис и Комден танцевали настолько близко, насколько позволял ее живот. Они смеялись, не обращая внимания на темп музыки или на зрителей.
Сэр Чонси и мисс Бейлор представляли собой странную пару. Она была грациозной; он – нетрезв и неуклюж. Балерина беспрестанно подбирала юбку платья, чтобы ее партнер не наступил на оборки. А он продолжал натыкаться на другие пары.
Мисс Хансон, в другом, более сухом платье, и ее банкир могли бы преуспеть, если бы он не был слишком толстым, слишком старым, слишком очевидно принужденным заниматься тем, что ему не нравилось.
Мора Дойл танцевала слишком быстро и восторженно. Она и Колдуэл исполняли танец больше похожий на польку, чем на величественный вальс.
Руби и лорд Боумэн танцевали вместе на протяжении почти года и могли предвосхищать движения друг друга до того, как они будут сделаны. Кроме того, они красиво смотрелись вместе. Лорд Боумэн выказал талант носить элегантную одежду с подбитыми плечами, высокими концами воротника рубашки и рубином в галстуке. А Руби демонстрировала свои ноги.
Ни Дейзи, ни ее партнер, капитан Энтуистл, не предстали в выгодном свете на танцевальной площадке. Она слишком часто шагала по полям; он привык к тому, чтобы удерживать равновесие на колеблющейся палубе. Однако они, казалось, наслаждались своим танцем, в отличие от некоторых других пар.
Мэри Коннорс и ее баронет танцевали хорошо, за исключением того, что актриса были слишком драматична в своих движениях. Она привыкла выступать на сцене, выполняя подчеркнутые движения, которые будут видны на расстоянии. Но вблизи она напоминала марионетку на веревочках.
Симона и Харри плавно двигались вместе в танце. Он был мастерским танцором и лидером, за которым можно было следовать без усилий. Симона подумала о том, что любая женщина смогла бы так же хорошо выглядеть в его объятиях, и ей стало весело только от того, что она находится здесь. Она рассмеялась вслух, потому что беспокоилась, и потому что она – та, которой повезло танцевать с ним. Харри улыбнулся в ответ, они могли бы танцевать на вершине горы, или под водой, обоим было все равно.
Тремя парами, вышедшими в финал, оказались Клэр и Горэм, Руби и Боумэн, Симона и Харри. Руби и Боумэн танцевали первыми.
– Думаю, что мы получили большинство голосов, – заметил Харри Симоне, когда они наблюдали за тем, как первая пара прогибается и поворачивается.
Симона производила математические вычисления. Она все еще была далеко позади Клэр по очкам. Если Клэр выиграет танцевальный конкурс, то шансы Симоны на большой приз будут почти нулевыми.
– Не думай об этом, – посоветовал ей Харри. – Ты не сможешь танцевать и беспокоиться одновременно. Так ты только будешь выглядеть неуклюжей.
– Это глупо. Мисс Бейлор выглядела грациозной, даже когда сэр Чонси наступал ей на ноги.
– Нет, мне она не казалась грациозной. Конечно же, я смотрел только на тебя.
– Неужели? В самом деле?
– Ну, мне пришлось посмотреть, куда мы направляемся, чтобы мы смогли избегать Чаппи и стульев.
– В следующий раз будет легче, ведь мы будем одни на площадке. – Что напомнило ей, что они будут одни на виду у почти сотни людей. – Господи Боже, все будут смотреть на нас!
Харри разгладил новую морщинку между ее глазами.
– Я же говорил тебе, не беспокойся, или ты вообще не сможешь танцевать. Подумай, что будет, если все твои мускулы сморщатся вот таким же образом.
Его прикосновение заставило напрячься еще больше ее мускулов, от живота и до пальцев ноги.
– Ты слишком напряжена. Я должен был напоить тебя вином.
– Тогда я могла бы заснуть.
– Ты не заснула бы, если бы я целовал тебя.
– Перед всеми этими людьми? Ты не посмеешь!
Он рассмеялся и поцеловал ее запястье, затянутое перчаткой. Теперь Симона ощутила, как ее кости превращаются в жидкость, а кровь становится горячей, как раз в тот момент, когда оркестр заиграл их вальс.
Они кружились и кружились, плавно описывая широкие круги. Ее платье развевалось и блестело, а стразы в ее волосах сверкали в свете канделябров, так что девушка могла видеть, как вспышки света отражаются в голубых глазах Харри. Она не смотрела ни на что, кроме него, до тех пор, пока зрители не подступили ближе к отгороженной шнуром танцевальной площадке. Она доверяла Харри, зная, что он не позволит им врезаться в кого-нибудь, но что, если упадет подпорка для шнура?
– Улыбайся, любимая.
– Но я хочу выиграть, Харри.
– Я знаю, что ты этого хочешь. Но если ты не выиграешь, то позже у меня будет для тебя сюрприз.
Симона улыбнулась, думая о том, что это может быть. Она посмотрела вперед – и споткнулась.
Харри немедленно поймал ее и повернул кругом, чтобы замаскировать ее оплошность, сделав вид, что это намеренное движение. Затем он перегнул девушку через свою руку и поцеловал в губы перед тем, как снова выпрямить ее и увлечь в еще один головокружительный поворот, двигаясь все быстрее и быстрее, к кульминационному моменту их выступления.
Аплодисменты с такой силой поколебали воздух, что покачнулись канделябры. Харри поклонился, а Симона сделала реверанс на все четыре стороны комнаты.
– Думаю, что мы неплохо вышли из положения, – произнес Харри, когда они двинулись прочь с танцевальной площадки. – Мы были лучше, чем Боумэн и Руби. И заработали более громкую овацию в конце.
– Это Фордайс. Он среди толпы.
Теперь настала очередь Харри споткнуться.
– Тот парень, который жил под тобой в меблированных комнатах, которого ты боялась?
– Да, это он.
– Попытайся проследить за ним. Ты сможешь указать мне на него, как только все начнут смотреть на Клэр и Горэма.
– Он узнает меня, как ты думаешь?
– Твоя мать не узнала бы тебя, моя дорогая. Ты уже давно не мисс Жеманные Манеры. Притворись, что ты никогда прежде не видела его, если он что-нибудь скажет.
Клэр и Горэм заняли свои места для своего вальса в финальном раунде. Они танцевали вместе на протяжении двенадцати лет. Как и с игрой Клэр на бильярде, практика и повторение сделали их движения превосходными. Как и в бильярде, их вальсирование проходило под самыми лучшими углами, в самом правильном положении, с безошибочными касаниями намеков. Однако их танец был таким же оживленным, как и бильярдный кий.
– Они точно выиграют, – проговорила Симона. Находившиеся поблизости зрители, казалось, испытывали благоговейный трепет перед величественной парой.
Харри прочесывал взглядом толпу в поисках Фордайса, глядя в том направлении, где Симона видела его в прошлый раз. Он выругался про себя из-за того, что никто не нашел информацию, которую он запрашивал о подноготной этого человека. Его люди все еще работали над этим, как сообщал последний отчет. Проклятие, если бы он был в Лондоне, возглавляя их, он уже знал бы настоящее имя этого типа и его мотивы.
Он снова посмотрел на танцевальную площадку и вынужден был согласиться, что Клэр и Горэм составляли классическую пару. Они выиграют. Харри было жаль Симону, которая так отчаянно хотела выиграть. Она заслуживала этого гораздо больше, чем Клэр.
Сэр Чонси, должно быть, думал точно также. Когда Клэр и Горэм добрались до того места, где он стоял, тот в пьяном оцепенении начал падать на мисс Бейлор. Она оттолкнула его, прямо на танцевальную площадку, шнуры и подпорки упали вместе с пьяницей. Горэм быстро еще раз повернул Клэр, но каким-то образом нога сэра Чонси зацепила подол платья Клэр. Она упала назад, прямо на свой зад.
Собравшая толпа не была вежливой лондонской публикой, которая могла бы притвориться, что ничего не произошло. Здесь собрались около сотни распутников со своими дешевыми проститутками, теми женщинами, которых Клэр не пригласила на загородный прием, потому что они не были достаточно хороши. Они не были слишком красивы, недостаточно талантливы или не слишком много зарабатывали своим ремеслом. Это были просто честные шлюхи, которые не пытались придать себе манеры и изящество леди.
Они засмеялись. Громко. А затем еще громче, когда Горэм попытался помочь Клэр встать на ноги, но не смог поднять ее вес.
Симона и Харри выиграли. Дворецкий Горэма вручил ей десять сверкающих гиней на серебряном подносе. Посреди поздравлений и приглашений на танец от джентльменов для мисс Ройяль, Симона спросила у Харри:
– Означает ли это, что я не получу свой сюрприз?
– Это означает, что мы должны найти Фордайса и выяснить, почему он здесь.
– Полагаю, что он здесь по той же причине, что и все остальные – чтобы потанцевать, выпить, и, возможно, найти себе любовницу.
– Сомневаюсь в этом. Я никогда не доверял ему.
– Ты его знаешь?
– Нет, но мистер Харрис знает. Твой следующий танец с Дэниелом, верно? – Когда девушка кивнула, он проговорил: – Хорошо. Скажи ему, чтобы он покружил тебя по залу, в поисках Фордайса. Но не приближайтесь к этому типу. Он может быть опасен.
– Ты можешь сказать мне почему?
– Потому что его зовут не Фордайс.
Харри убедился, что Дэниел прибыл вовремя, чтобы отгонять прочь все возрастающее число потенциальных претендентов на благосклонность Симоны. Нома Рояль внезапно стала объектом поклонения полусвета, и каждый хотел познакомиться с ней.
Харри отправился на охоту. Он также прошептал кое-что в ухо сэру Чонси – в то ухо, которое не пострадало после затрещины, которую отвесила ему Клэр, когда поднялась на ноги. Сэр Чонси, пошатываясь, вышел из дверей бального зала.
Симоне пришлось описать Дэниелу Фордайса, его глубоко посаженные глазки и обвислые щеки. Дэниел все время поворачивал ее в танце, чтобы посмотреть во всех направлениях, до тех пор, пока у Симоны не закружилась голова.
– Возможно, нам лучше прогуляться по залу, – предложила она.
Они так и не заметили Фордайса. Зато увидели, как Клэр покидает зал, приложив к голове носовой платок. Она заявила о том, что нездорова. Ее характеру срочно требовалось уединение, чтобы закатить истерику эпического масштаба.
Дэниел не позволял никому приближаться к Симоне.
– Это особенная подруга моего кузена, – говорил он джентльменам, чтобы они держались подальше.
– Вы очень хорошо делаете это, – сказала ему Симона. – Вы стали бы хорошим братом. Или мужем.
Эти слова заставили Дэниела передать ее сэру Чонси, чтобы тот смог станцевать с ней, с гораздо большей скоростью, чем допускала вежливость. Симоне не хотелось жертвовать своим платьем ради ухищрений Чаппи, так что она снова предложила прогуляться вместо того, чтобы танцевать.
Сэр Чонси кренился и опирался на нее, но делал это мягко. Они продвигались медленно, чтобы как можно тщательнее искать Фордайса. И если Симона больше искала в толпе Харри, а не Фордайса, то что ж, она ничего не могла с этим поделать.
Харри первым нашел того, кого они преследовали. Мужчина с сальными волосами, который, как предполагалось, был инвестором, сам рыскал по залу.
– Потеряли свою подружку? – спросил Харри. – Моя сейчас порхает с места на место, после того, как мы выиграли.
– Нет, я… Я вас знаю? Вы выглядите знакомым.
– Думаю, вы только что видели меня танцующим. Неплохое представление, а? Меня зовут Хармон. Харри Хармон.
Фордайс отпрыгнул назад до того, как смог в достаточной степени прийти в себя, чтобы прошептать что-то вежливое о танце и о его партнерше.
– Не могу припомнить, что я был представлен вам, мистер…
– Форд. – Он заметил гримасу Харри. – Послушайте, вы ведь не больны, ведь нет?
– Нет. Мне нужно выпить, и вовсе не этого безвкусного пунша, извергаемого дельфином. Вы его видели?
– Расточительная трата больших денег, как и все остальное здесь.
– Совершенно верно. Я вижу, что вы серьезный джентльмен, так что, пожалуйста, расскажите мне, что в Лондоне говорят о каких-то французиках, пытавшихся свергнуть правительство и вернуть обратно Корсиканца. Мы слышали не слишком много. На самом деле вовлеченная в это дело женщина участвовала в конкурсе. Вот почему мне интересно.
– Ничего. Я ничего не знаю ни о чем подобном. – Фордайс, или Форд, заторопился прочь.
Ложь. Горькая, напоминавшая на вкус мышьяк, ложь.
Харри позволил ему уйти, но последовал за Фордайсом на расстоянии, что было достаточно легко в переполненных комнатах и коридорах. Он встретился с Симоной и сэром Чонси на пути к комнате с закусками.
– Ах, любовь моя, вот ты где, – произнес Харри, а затем понизил голос. – А вот и он, впереди. Чаппи, ты идешь первым.
Сэр Чонси направился к вину. Харри и Симона приняли еще несколько поздравлений, и еще больше завистливых взглядов и плотоядных усмешек. Харри крепче взял девушку под руку и повел к столам с едой. Клэр превзошла себя, устроив сцену из кладовой Нептуна с огромными раковинами моллюсков, служившими сервировочными блюдами, наполненными пирожками с омарами, устрицами, заливным из угрей. Вырезанная изо льда русалка стояла в центре стола, окруженная фруктами и сыром, нарезанным в виде силуэтов рыб. Даже у бокалов для вина ножки были в виде рыбьих хвостов.
Они наблюдали за тем, как сэр Чонси натолкнулся на Фордайса, а затем, пошатываясь, побрел прочь. Теперь у сэра Чонси был кошелек этого типа, а у Фордайса – брызги от вина на шейном платке.
– У него есть пистолет, – сообщил Чаппи, после того, как, раскачиваясь, прошел через всю комнату с полной тарелкой, с которой капало на всех, мимо кого он проходил.
– И он разговаривает с банкиром мисс Хансон, – заметила Симона. – Как вы думаете, тут есть связь?
Уайтхолл все еще искал того, кто финансировал замыслы Элоизы Лекруа. Кто может быть лучшей кандидатурой, чем человек с собственным банком? Харри знал, что фамилия этого человека Спенсер и что его жена находится в Норфолке, но немного кроме этого. Когда Харри спрашивал джентльменов о слухах по поводу мятежа, банкир ответил, что попытки свергнуть правительство плохо отражаются на бизнесе. Он не хотел говорить об этом. И то, и другое было правдой. Черт. Если бы Харри не отвлекался на Симону и неудовлетворенные сексуальные желания, то он мог бы заглянуть немного дальше.
Спенсер и Фордайс вышли через французские двери на террасу.
– Следуй за ними, Нома, но на расстоянии. Скажи, что ты вышла немного подышать воздухом, пока я наполняю твою тарелку. Будет слишком подозрительно, если Чаппи или я снова врежемся в него.
– Что, если он узнает меня?
– Не узнает, а если узнает, то не сознается в этом, только не тогда, когда он сам скрывается под другим именем. Он расстроится точно так же, как и ты, если узнает тебя.
Оказавшись на улице, Симона притворилась, что делает глубокий вдох. Она продолжала смотреть в сторону дверей, словно ждала Харри, или еще одного свидания. Двое мужчин игнорировали ее, хотя отошли немного подальше от нее. Они, не прекращая, спорили на испанском, что немедленно показалось подозрительным Симоне. Приличным джентльменам, ведущим респектабельную беседу, нет необходимости скрывать свои слова. Фордайс продолжал оглядываться через плечо, так что девушка повернулась к ним спиной.
Харри присоединился к ней у перил террасы с одной тарелкой, одной вилкой – знак того, что эту еду разделят влюбленные. Двое мужчин расстались, но Харри разместил в саду людей, чтобы наблюдать за тем, куда они отправились.
– Ты смогла подслушать, о чем они говорили?
– Фордайс хотел получить свои деньги немедленно, так как беспокоился, что ему не заплатят, потому что Элоиза в тюрьме. Спенсер говорил, что он получит их, когда сделает работу. Они упомянули el bastardo comandante [40] [40]el bastardo comandante ( исп.) – ублюдок майор.
[Закрыть]. Извини, но можешь ли это быть ты?
Харри не мог быть уверен, так как было много других офицеров, некоторые даже законнорожденные, которых считали ублюдками. Казалось вероятным, что Элоиза хотела отомстить за смерть своего отца и в то же время вызвать переполох в правительстве. Гораздо менее вероятным было то, что она и ее пособники смогут связать Харри Хармона с майором Харрисоном.
Он знал, где живет Фордайс. Мужчина будет арестован, как только он вернется в Лондон, если Дэниел отвезет послание.
Дэниел со стуком поставил до краев наполненную тарелку на перила балюстрады.
– Не я. Только не снова. Я не поеду и это решено. Я положил глаз на блондинку, которая…
Однако он поехал, когда Харри объяснил, что большинство его лучших офицеров разведки находилось менее чем в пятнадцати минутах езды, в Гриффин-Вудс, как раз для таких непредвиденных случаев. У них есть гонцы, чтобы перевозить сообщения, и вооруженные люди, чтобы охранять безопасность Англии.
Когда Дэниел вернулся, вечеринка стала еще более шумной. Блондинка Дэниела обвилась вокруг лишенного сана священника, как воротничок викария. Спенсер находился в комнате для игры в карты. Его любовница, мисс Хансон, сидела за фортепиано в музыкальной комнате, развлекая баритона из оперы.
– Где Фордайс? – спросил Дэниел у Харри.
– Он заглянул в библиотеку Горэма, согласно сообщению лакея, охраняющего сейф. Затем он спросил, все ли время я был здесь, в Ричмонде.
– Этот проклятый заговор направлен на тебя?
– Возможно, его нити взаимосвязаны.
– Послушай, давай разобьем ему голову и покончим с ним.
– Пока нет. Кроме того, покойник не даст ответов. За ним будут следовать, куда бы он ни пошел. Сначала нам нужно разобраться со Спенсером.
– Не смотри на меня. Я не буду этого делать. Я говорил тебе, что терпеть не могу вести себя как скотина, выколачивая правду из заключенных. Попроси Рекса приехать и перетряхнуть грязное белье.
Симона переводила взгляд с одного на другого, задаваясь вопросом, о чем они говорят.
– Какое имеет значение, кто будет задавать вопросы? Он все равно не сознается в том, что является предателем.
Харри сунул ей в рот еще одну ягоду клубники, а затем стер красную капельку с ее губ.
Дэниел вздохнул и сказал, что пойдет.
Репутация Дэниела как одного из ужасных Инквизиторов в армии неслась впереди него. Спенсер отказался покидать бал с мужчиной, намного превосходящим его по размерам. Поэтому сэр Чонси пролил бокал вина на колени банкира. Так как он промок насквозь, то ему пришлось покинуть комнату для игры в карты.
Дэниел утащил Спенсера в сад почти до того, как его ноги коснулись земли, где Харри поставил двух солдат в форме ожидать за стеной из кустов. Он и Симона оставались на террасе.
– Разве ты не должен помогать? – спросила она.
– Чтобы Харри Хармон замарал руки политическими интригами? Никогда.
Дэниел вернулся, улыбаясь.
– Этот тип угрожал мне ножом.
Симона вырвалась из объятий Харри, чтобы повернуть лицо Дэниела к свету фонаря и разглядеть все ли с ним в порядке.
Он улыбнулся в ответ на ее беспокойство, но взглянул на девушку с недоверием за то, что она сомневается в его мастерстве.
– Это был маленький нож. – Дэниел потер костяшки пальцев. – Извини насчет твоих вопросов, Харри. Он не сможет отвечать в ближайшее время. Слабая челюсть, знаешь ли. Солдаты заберут его в свой лагерь.
– Все в порядке, если только Фордайс не узнает, что ему не заплатят за то, для чего его наняли.
– Наиболее вероятно для того, чтобы убить тебя.
Симона охнула.
Харри нахмурился, глядя на Дэниела, за то, что он испугал ее.
– У него не будет такого шанса, моя дорогая. Вспомни, я же здесь. Благодаря тебе все в Лондоне точно знают, где я нахожусь. – Он притянул ее обратно в свои объятия и поцеловал.
Дэниел покачал головой и пошел прочь.
– Любовь. Вот еще! Было бы замечательно, если бы у них еще остались те устрицы. И танцовщица из оперы на десерт.
