Текст книги "Скажи «да», Саманта"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Анри принес счет, а затем проводил нас до двери с выражениями благодарности и надежды на то, что мы вскоре приедем снова.

– Какой чудесный теплый вечер, – произнесла я. Мы стояли около машины Дэвида, и он смотрел на меня.

– Означает ли это, что вам хотелось бы побывать за городом? – спросил он.

– Я не думала об этом, – ответила я, – но это, наверное, было бы замечательно.

– Сегодня четверг, – неожиданно сказал Дэвид, – завтра, стало быть, пятница. У меня есть к вам предложение. Садитесь!

Он распахнул передо мной дверцу машины, затем обошел ее с другой стороны и сел рядом со мной, но не включил зажигания.

С минуту он сидел молча и смотрел на меня, а потом обнял и поцеловал.

Вчера вечером это было чудесно, но сегодня мне показалось еще прекраснее. То же чувство блаженства, тот же экстаз охватили меня, а затем все мои мысли исчезли, и я оказалась во власти ощущений. У меня было такое чувство, как будто Дэвид вознес меня к звездам, мы затерялись среди облаков и в мире не стало больше никого, кроме нас двоих.

Это было до того упоительно, до того волшебно, что когда он выпустил меня из рук, я все еще была в оцепенении, и голова моя некоторое время продолжала лежать на его плече. Затем я повернулась к нему и уткнулась ему в шею лицом.

– Дорогая моя! – сказал он. – Моя дорогая!

– Я люблю… вас, – прошептала я. – Люблю!

Он чуть крепче прижал меня к себе, потом спросил:

– Это правда, Саманта?

– Правда! И это так удивительно! Так чудесно! Такой восторг!

Я приблизила лицо к нему, и он снова поцеловал меня.

Это были крепкие, властные поцелуи, и мне казалось, что сердце мое устремилось к нему навстречу и он завладел им без остатка! Я чувствовала, что отныне принадлежу только ему и что никогда никакой другой мужчина не будет что-либо значить в мой судьбе.

Дэвид еще долго целовал меня. Он все целовал и целовал, пока я не почувствовала себя наверху блаженства.

Затем он прикоснулся кончиками пальцев к моим волосам.

– Я все еще не могу в это поверить, – сказал он. – Ты можешь поклясться мне, как перед Богом, Саманта, что тебя никогда прежде не целовали?

– Никогда, никто! – ответила я. – О Дэвид, это совсем не так, как я себе представляла.

– А чего ты ожидала? – спросил он.

– Не знаю, – ответила я. – Но я не ожидала, что у меня возникнет такое чувство, как будто я принадлежу тебе… как будто мы одно целое с тобой. Но сейчас… я это чувствую.

– Моя дорогая! – повторил он.

Потом он целовал меня снова и снова, и я больше не могла ни думать, ни говорить. Я лишь чувствовала, как все внутри у меня дрожит.

Не знаю, сколько времени мы просидели так в машине у придорожного ресторанчика. Все вокруг освещалось лишь светом из его окон. Потом там погасили свет, и мы очутились в полной темноте, если не считать мерцания звезд в небе над нашими головами.

– Я должен отвезти тебя домой, Саманта, – сказал Дэвид чуть осевшим голосом.

– Мы должны… сейчас расстаться? – глупо спросила я.

– Ненадолго, моя прелесть, – ответил он. – Как я уже сказал, завтра пятница, и я что-нибудь устрою, уж ты предоставь это мне.

Он снова поцеловал меня. Потом мы поехали в Лондон. Мы неслись с большой скоростью, хотя голова моя лежала у него на плече, а его рука обнимала меня. Когда мы подъехали к пансиону, я сказала:

– Я не хочу… уходить от тебя. Мне кажется, мы утратим что-то удивительное и прекрасное, что обрели сегодня вечером…

– Мы ничего не утратим, – ответил Дэвид. – Обещаю.

Он очень нежно поцеловал меня, сначала в губы, а потом коснулся губами моих глаз, кончика носа, и после этого опять приник к моим губам.

– Спокойной ночи, любовь моя, – сказал он. – Ложись в постель, и пусть тебе приснится сон обо мне.

– Разве я могу видеть сны о ком-нибудь еще?

– В этом случае я бы смертельно ревновал, – ответил он, и в голосе его звучал смех.

– Когда я снова увижу тебя? – спросила я.

– В какое время ты сможешь завтра уйти из студии?

Я немного подумала.

– В пятницу мы обычно заканчиваем раньше, – сказала я. – Во всяком случае я буду дома не позднее, чем в четверть шестого.

– В полшестого я заеду за тобой, – сказал он. Возьми с собой вещи, которое могут понадобиться за городом.

– За городом! – воскликнула я. – Это будет замечательно! Как чудесно побыть на природе, вне Лондона!

– С тобой будет чудесно везде, – ответил он.

Он опять поцеловал меня, на этот раз быстро и крепко, а затем вышел из машины и помог выбраться мне.

– Спокойной ночи, моя прелесть! – сказал он.

– Спокойной ночи, Дэвид! – ответила я.

Я хотела сказать ему, что это был удивительный, незабываемый вечер, хотела поблагодарить его за радость, которую он подарил мне, но у меня не было слов. Вместо этого я слово на крыльях взбежала по ступенькам к двери, чувствуя, что весь мир прекрасен.

Войдя к себе в спальню, я присела на кровать и стала горячо молиться, благодаря Господа за то, что он подарил мне Дэвида. «Что, если бы я никогда не встретилась с ним? – сказала я себе. – И никогда не узнала бы, что такое любовь? А вдруг я позволила бы поцеловать себя кому-нибудь из этих глупых молодых людей?»

Я была счастлива… несказанно счастлива из-за того, что нашла свою любовь, настоящую любовь, о которой говорил папа. Он так надеялся, что это случится! И я подумала, что, может быть, это его молитвы помогли мне обрести Дэвида. Я напишу ему и все расскажу. Я знаю, что он будет очень рад.

Я легла в постель и стала мечтать о том, как мы обвенчаемся в нашей маленькой церкви. Впрочем, я знала, что место, где мы обвенчаемся с Дэвидом, всегда будет прекрасно. Я думала, что нам придется пригласить на свадьбу леди Баттерворт и всех жителей деревни, которые знали меня с детских лет, но все они мало что будут значить для нас. Во время венчания в этой церкви для меня будет существовать только один человек – и это будет Дэвид.

Я дрожала при мысли о том, как он станет надевать мне кольцо на палец и как папа произнесет слова, которые я слыхала много раз:

– Повторяйте за мной. Этим кольцом я венчаю тебя. Отныне я принадлежу тебе телом и душой.

И я стану женой Дэвида.

Зарывшись лицом в подушку, я мечтала об этом и надеялась, что нам не придется ждать слишком долго. Я так хотела этого… Хотела быть совсем близко, совсем рядом с ним. Я хотела, чтобы он любил меня не только днем, но и… ночью!

Раздумье двенадцатое

На другой день я еле-еле успела подготовиться к встрече с Дэвидом в половине шестого.

В студии было много работы, и на сей раз Джайлз не отпустил нас пораньше, как обычно делал это по пятницам.

У меня была жуткая запарка во время ленча, потому что пришлось выскочить в магазин и купить себе два ситцевых платья и купальник.

Придя в это утро на работу, я первым делом спросила мисс Мэйси:

– Какая одежда может понадобиться мне для загородной поездки?

– А куда вы едете?

– В гости к кому-либо, я полагаю.

– Ну, тут могут быть разные обстоятельства, – отозвалась она.

Я думала, что Мелани, которая находилась в кабине для переодевания, не слышит нас, но, видимо, я ошиблась, потому что она, выйдя к нам, спросила:

– А с кем ты едешь, Саманта?

У меня не было оснований делать из этого тайну, и потому я сказала:

– С Дэвидом Дарэмом.

– Ого! – воскликнула Мелани. – Ты делаешь успехи! Что ж, на твой вопрос и я могу ответить. Тебе понадобятся самые шикарные наряды.

Сердце у меня упало, но я поняла, что в словах Мелани есть доля правды.

Конечно, Дэвид – один из самых блестящих молодых людей, и все его друзья без сомнения принадлежат к разряду тех лощеных, элегантных щеголей, которые всегда нагоняли на меня страх.

У меня теплилась надежда, что мы будем гостить у какой-нибудь солидной супружеской пары, и что кроме нас и хозяев там никого не будет. Но по зрелом размышлении я решила, что такой вариант не во вкусе Дэвида. Ведь и познакомилась-то я с ним на светском рауте в доме Мэлдритов.

Когда мы с ним разговаривали, он упоминал имена многих видных людей, с которыми был близко знаком. В их числе были члены правительства, промышленные магнаты, владельцы газет и радио. Для меня это были всего лишь фамилии, но, как я поняла из его слов, идеи Дэвида их заинтересовали.

– Я уверена, что возьму с собой совсем не те вещи, какие надо, – с отчаянием в голосе пожаловалась я мисс Мэйси, вспоминая зеленый муслин, о котором с таким презрением отозвался Джайлз.

– Не огорчайтесь, Саманта, – ответила мисс Мэйси. – Возьмите с собой два хорошеньких ситцевых платья на дневное время. В такую жару вам больше ничего и не понадобится. А на вечер у вас и так предостаточно изысканных туалетов.

В последнее время она явно подобрела ко мне и больше не разговаривала со мною тем презрительным тоном, каким говорила с Мелани и Хортенз.

– Тебе понадобится купальный костюм, – вмешалась Мелани. – Надеюсь, он у тебя есть?

Но его, конечно, у меня не было, как не было и ситцевых платьев среди нарядов, которые купил мне Джайлз.

Я попросила мисс Мэйси написать для меня адрес магазина, где я могла бы купить все эти вещи, и она сказала, что на Бонд-стрит есть магазинчик, где продаются премиленькие купальники.

Правда, меня немного мучила совесть из-за того, что придется потратить немалые деньги, хотя я еще не расплатилась за те платья, что Джайлз купил мне в долг. Но мне не хотелось ударить лицом в грязь из-за Дэвида. Я не могла допустить, чтобы ему было стыдно за меня перед его великосветскими друзьями.

Ситцевые платья были очень миленькие и стоили сравнительно дешево, зато за купальник пришлось выложить приличную сумму, и это при том, что на него ушло минимум материи. Мне пришлось также купить еще и шляпку наподобие тех, что носили все женщины из высшего общества.

Я помчалась обратно в студию и явилась за несколько минут до того, как Джайлз приготовился меня снимать. Таким образом я осталась без ленча.

Но голода я не чувствовала. При воспоминании о вчерашнем вечере я приходила в такое возбуждение, что и думать не могла о еде. Вдобавок меня волновала мысль, что через несколько часов я опять увижусь с Дэвидом.

«Неужто он и в самом деле может любить меня так же сильно, как я его?» – спрашивала я себя в тот день сотни раз.

Я вспоминала интонацию, с какой он сказал мне при прощании: «Спокойной ночи, любовь моя», и все больше убеждалась, что он любит меня, и что, стало быть, я самая счастливая девушка на свете. «Но мне нужно постараться не слишком откровенно льнуть к нему и не надоедать ему только из-за того, что я в него влюблена», – думала я. Я все еще не могла забыть униженную мольбу в голосе женщины по имени Элси, когда она в саду на крыше особняка Мэлдритов умоляла лорда Раудена о встрече. Она без сомнения надоела ему, но все еще стремилась удержать его несмотря на то, что он утратил к ней интерес.

«Это ее вина, – говорила я себе. – В конце концов, лорд Рауден женатый человек, и если она позволила себе влюбиться в него, то ей некого винить, кроме себя самой».

Я не в силах была победить затаенное чувство страха при мысли о том, что может наступить такой момент, когда Дэвид начнет тяготиться мной. Но потом я начинала убеждать себя, что любовь – настоящая любовь – с годами лишь крепнет и усиливается. Это только ненастоящая гаснет и умирает. Именно поэтому папа предупреждал меня, чтобы я не встречалась с мужчиной, пока не будууверена, что он любит меня по-настоящему.

Нет, нет, я была уверена, совершенно уверена в Дэвиде. Я знала, что он любит меня и что мы с ним будем безмерно, бесконечно счастливы. Я думала о том, где мы с ним будем жить – в Лондоне или в деревне. Я так надеялась, что он предпочтет деревню!

– Саманта! Мне что, прикажите вас целый день ждать? – услышала я сердитый голос Джайлза. Очнувшись, я поняла, что совсем замечталась и забыла о работе.

Я постаралась сосредоточиться, чтобы понять, чего хочет от меня Джайлз, но мне это плохо удавалось. Я все время думала о Дэвиде, видела перед собой его лицо, слышала его голос, чувствовала на своих губах его губы.

Меня начинала бить дрожь, когда я вспомнила обо всем этом. Но вот Джайлз наконец покинул студию, и я тоже могла идти домой. Я поспешила на Пикадилли, чтобы успеть на автобус, идущий до Южного Кенсингтона.

Я, конечно, упустила из виду, что вещи, которые скопились за время моего пребывания в Лондоне, не поместятся в чемоданчик, с которым я приехала сюда из дома, так что мне пришлось попросить миссис Симпсон одолжить мне какой-нибудь чемодан.

Хозяйка пансиона была очень удивлена моей просьбой, но когда я объяснила ей, что во всем виноват мистер Барятинский, который снабдил меня множеством платьев, она смягчилась и дала мне почти новый чемодан.

– Я буду обращаться с ним очень бережно, – пообещала я.

– Не сомневаюсь в этом, мисс Клайд, – ответила она. – Но все-таки самое важное для вас – бережно обращаться с его содержимым, не так ли? Вы должны очень беречь все эти изумительные платья, в которых мистер Барятинский вас фотографирует. Я поражаюсь, как вы вообще не боитесь их носить.

– Да, верно, я всегда ужасно боюсь испортить их, – призналась я.

Она улыбнулась и пробормотала что-то вроде того, что я счастливая девушка, и я от души согласилась с ней, хотя счастлива я была вовсе не по той причине, которую имела в виду она.

Как бы то ни было, после долгих хлопот я наконец была готова. Чемоданы мои были уложены, и кроме того я взяла с собой еще небольшую кожаную шляпную коробку. Я вышла в холл, чтобы попросить привратника вынести мои вещи из комнаты, и в этот момент увидела, как к дому подъезжает «бентли» Дэвида.

Я сбежала по ступеням, а он вышел из машины. Таким красивым я его еще никогда не видела. Он был в блейзере с рядом золотых пуговиц. Это был фирменный блейзер, потому что Дэвид служил в гвардии.

– Как поживаете, моя дорогая? – спросил он.

При звуках его голоса сердце мое забилось сильнее.

– Хорошо, – ответила я.

– Ты чудесно выглядишь, – сказал он. – Впрочем, я, кажется, уже говорил тебе об этом.

– Я не прочь услышать это еще раз, – ответила я.

Взгляд его был устремлен на мои губы, и мне чудилось, будто он целует меня. Мы стояли молча и только смотрели друг на друга, и оба понимали, что никакие слова тут не нужны.

Привратник вынес из дома мои вещи. Он шел, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов, а под мышкой нес шляпную коробку. Он поставил чемоданы на тротуар около машины, а Дэвид воскликнул:

– Боже милостивый! Зачем ты берешь с собой столько вещей?

– Ты не сказал мне, какое общество будет там, куда мы едем, – пояснила я. – Я не хотела оконфузиться и на всякий случай взяла с собой все, что мне может понадобиться.

– Общество? – переспросил Дэвид.

– Ну да, ты ведь не сказал, сколько народу там будет, – снова пояснила я в свое оправдание. – Гости обычно играют в теннис или идут купаться, или отправляются гулять в лес. Вот я и не хотела, чтобы у меня не оказалось нужных для этого вещей.

Я говорила торопливо, сбитая с толку странным выражением его лица. Он вдруг заметил, что привратник ждет, и, опустив руку в карман, протянул ему два шиллинга. Затем обернулся ко мне.

– Вчера вечером, Саманта, я не говорил тебе о том, что мы поедем в гости.

– Ты сказал, что мы поедем за город, – озадаченно проговорила я.

– Верно, мы туда и поедем, – ответил он. – Мы будем жить в тиши и покое и в полном уединении – только ты и я. – Я продолжала смотреть на него и он, должно быть, увидев мое недоумение, счел нужным объяснить: – Это маленькая уютная гостиница в горах, похожая на тот ресторанчик, в котором мы с тобой ужинали вчера вечером. Это в Чилтерн Хилз. Мы будем там вдвоем, Саманта.

– И… кроме нас там… больше никого не будет?

– Надеюсь, что нет, – ответил он. – Но даже если там и будут другие постояльцы, то какое нам до них дело?

– Но я… не могу.

Я умолкла. Мне трудно было продолжать, а Дэвид спросил:

– Чего ты не можешь?

– Ехать с тобой вдвоем, – ответила я, а потом поспешно добавила: – Если с нами там не будет какой-нибудь пожилой или замужней дамы.

Он долго смотрел на меня, а затем спросил:

– Ты это серьезно?

– Когда ты сказал, что мы оправляемся за город, я подумала, что мы поедем в гости… к твоим друзьям.

– Ты говорила, что хочешь быть со мной, а я хочу быть с тобой, – возразил Дэвид. – Разве не это главное?

Он явно ждал моего ответа, и я с трудом проговорила:

– Я думаю… это было бы… нехорошо.

– Что значит «нехорошо»?

– Если бы ты стал любить меня… таким образом… это был бы грех.

– Боже милостивый! – выкрикнул Дэвид с такой силой, что я едва не подпрыгнула. – Ты это серьезно, Саманта? Господи, и откуда ты явилась?

– Из… усадьбы приходского священника, – удрученно сказала я.

Он в изумлении воззрился на меня.

– Из усадьбы приходского священника? Не может быть!

– Между тем это правда, – сказала я. – И теперь я понимаю, что имел в виду папа, когда говорил, что в Лондоне меня подстерегают соблазны. Это как раз то, что ты мне сейчас предлагаешь.

Дэвид схватился за голову.

– Неужто я слышу все это наяву? Наверное, я сплю и вижу сон! Может ли это быть, Саманта? Девушка с твоей внешностью вдруг начинает мне что-то говорить про грехи и соблазны, и из-за чего? Только потому, что я прошу ее поехать со мной за город!

– Но, по-моему, нам не годится ехать вдвоем, – возразила я. – Нужно, чтобы с нами был еще кто-то.

– И ты думаешь, это может иметь какое-то значение? – сердито вопросил он. – И потом, кого же ты предлагаешь нам взять с собой? Может быть, привратника? Или первого попавшегося прохожего с улицы? Боже мой, Саманта, ты сейчас рассуждаешь, как какая-нибудь викторианка полвека назад!

Он выговорил эти слова с явным презрением, и я, похолодев от страха, увидела, что он начинает всерьез злиться. Потом он наклонился и взял в руки один из моих чемоданов.

– Ну ладно, хватит нести всякий вздор, – заявил он. – Я люблю тебя, Саманта, а ты любишь меня. Просто смешно было бы сейчас толковать о десяти заповедях и из-за них в последний момент отказываться от наших планов. – Он положил чемодан в багажник и добавил: – Если тебя волнует, что подумают о тебе люди, а я полагаю, это единственное, что тебя заботит, то ведь ты можешь зарегистрироваться в гостинице под чужим именем, например, как моя жена, Я ведь все равно заказал для нас один общий номер.

Услышав его слова, а главное, интонацию, с какой они были сказаны, я точно приросла к тротуару. Я понимала, что он презирает меня и злится из-за того, что я устраиваю ему сцену. Но я помнила, что обещала папе не делать ничего такого, чего бы ни он, ни мама не одобрили, и мне было совершенно ясно, что они с мамой явно осудили бы мою поездку с Дэвидом в загородную гостиницу под видом его жены.

– Мне очень жаль, Дэвид, что я испортила тебе уикэнд, – сказала я. – Но я не могу ехать с тобой.

Он уже собирался положить в багажник мой второй чемодан, но, услыхав эти слова, выпрямился и возразил:

– Не будь глупышкой, Саманта. Поговорим об этом по дороге.

– Я не поеду.

Я увидела гнев в его глазах, но не успела произнести больше ни слова, так как услышала позади себя чей-то голос:

– Так вот где вы прячетесь, Саманта! Мне стоило немало труда разыскать вас.

Я обернулась и увидела перед собой лорда Раудена.

Мы с Дэвидом были так поглощены спором, что не заметили, как большой серый «роллс-ройс» лорда подкатил к дому и встал рядом с «бентли».

Лорд Рауден был одет так же, как Дэвид, из чего можно было заключить, что он тоже собрался за город.

– Я как раз хотел оставить вам, Саманта, приглашение приехать в воскресенье в мой загородный дом у реки. Я подумал, что это развлечет вас, а мне хотелось бы повидать вас снова.

Я машинально взяла у него из рук приглашение и сразу не нашлась, что ответить. Затем лорд Рауден посмотрел на Дэвида и сказал:

– Как поживаете, Дарэм? Я рассчитывал как-нибудь вечером поужинать с вами.

– Благодарю вас, – весьма учтиво ответил Дэвид.

– Но я вижу, мое приглашение запоздало? Вероятно, вы с Дарэмом уже едете за город? Какая жалость! А я так хотел, чтобы вы погостили у меня!

– Я уверен, что Саманта будет в восторге от вашего приглашения, – с горечью произнес Дэвид. – Она любительница больших компаний, а у вас в гостях без сомнения будет уйма народу.

– Да, конечно! – с живостью подхватил лорд Рауден. – И я буду очень рад, если Саманта согласится погостить у меня, так же, как и вы, Дарэм, если у вас на примете нет ничего более интересного. – Он помолчал, а затем, как бы взяв инициативу в свои руки, заключил: – Отсюда я еду прямо в Мэйденхэд. Почему бы вам обоим не поехать ко мне прямо сейчас? Вы найдете немало ваших друзей в Брэй-парке, да и погода, судя по всему, будет самая подходящая для купания в реке.

– Забавно! – воскликнул Дэвид. – Думаю, это подойдет нам обоим.

Я слышала нотки горького сарказма в его голосе и понимала, что ему просто хочется помучить меня, но ничего не могла с этим поделать. Меня охватила слабость и беспомощность, и хотя я очень хотела отказаться от приглашения лорда Раудена, но не могла произнести ни слова.

– Тогда решено! – быстро сказал лорд Рауден, точно боясь, что мы передумаем. – Я поеду вперед и прослежу, чтобы все было готово к вашему приезду. – Он посмотрел на Дэвида. – Вы знаете, где находится этот дом, Дарэм? Я снял на лето виллу лорда Брэя.

– Знаю, – ответил Дэвид.

– Тогда увидимся с вами обоими позднее, – сказал лорд Рауден. – Я даже выразить не могу, Саманта, до чего меня радует, что вы будете моей гостьей.

Он легонько коснулся моей руки, а затем сел в свой «роллс-ройс» и уехал.

Я стояла, глядя на Дэвида.

– Зачем ты это сделал? – спросила я.

– А разве ты не этого хотела? – свирепо спросил он. – Веселящиеся гости, звонкий смех, шампанское, танцы на лужайке, и, конечно, множество молодых людей, мечтающих о том, чтобы целоваться с тобой в кустах. Это, разумеется, куда более прилично, чем ехать со мной.

Его слова словно хлестали меня по лицу, я смутно чувствовала, что мне следует отказаться ехать куда бы то ни было – с ним или еще с кем-то.

Но я не могла подобрать нужных слов, и когда он открыл дверцу автомобиля, я послушно села. Он с шумом захлопнул дверцу, и машина тронулась. Я чувствовала себя крайне подавленной и не знала, что сказать.

Мы долго ехали в молчании и, наконец, когда оно стало нестерпимым, я прошептала удрученно:

– Мне так жаль, Дэвид… пожалуйста… прости меня.

– Я никак не могу понять, что за игру ты затеяла, – произнес он.

– Игру? – переспросила я.

– При твоей внешности, при том, что ты модель Джайлза Барятинского, ты вдруг начинаешь изображать из себя святую невинность! Я был совершенно уверен, что вчера вечером ты прекрасно поняла, что именно я предлагаю. Так в чем же дело?

– Я просто знаю, что это… нехорошо, – сказала я в свое оправдание. Он, похоже, не понял меня, и тогда я добавила: – Люди, которых я знаю, никогда не поступают так, если они… не женаты.

Дэвид издал легкое восклицание.

– Так вот в чем разгадка всей этой комедии, – протянул он. – Женаты! Ты собралась за меня замуж, Саманта, не так ли?

Наступило молчание, а потом я еле слышно спросила:

– Ты хочешь сказать… что не собираешься… жениться на мне?

Дэвид помолчал немного, а затем сбавил скорость, отъехал к обочине и остановил машину в тени деревьев. Затем он заглушил мотор и сел вполоборота ко мне, чтобы видеть мое лицо.

– Я полагаю, нам надо внести ясность в наши отношения, Саманта, – сказал он. Я вопросительно посмотрела на него, и он продолжил: – Мы, по-моему, говорим на разных языках. Вчерашний вечер был сказкой, которую я не скоро смогу забыть. Ты очень, очень привлекательна, Саманта. Ты сказала, что любишь меня, но ты должна знать, что я не из тех, кто помышляет о женитьбе.

Я почувствовала, как сердце у меня упало, и мне стало ясно, что все радужные планы, которые я строила вчера вечером, рассыпались, как карточный домик, от одного взмаха его руки.

– Я понимаю, что тебе хочется замуж, – продолжал он, не дожидаясь моего ответа. – Я думаю, все женщины хотят этого, и скажу откровенно, что многие из них пытались женить меня на себе. Но этот путь не для тебя, Саманта.

– Почему ты так думаешь? – спросила я.

– Твоя внешность и род деятельности, – пояснил он, – не самый верный путь в собор святой Маргариты в Вестминстере.

Я знала, что Дэвид говорит о модной церкви, где венчаются все невесты из высшего общества, но я-то мечтала о церкви у нас в деревне, в которой нас обвенчал бы папа.

Дэвид не спускал с меня глаз, а потом произнес более мягким тоном:

– Ты очень мила, Саманта, и, я думаю, мы могли бы быть счастливы вдвоем, если бы ты выкинула из головы все эти абсурдные мысли насчет греха и тому подобного.

– Я не могу не думать о том, что… хорошо, а что… нехорошо.

– То, что, с твоей точки зрения, хорошо для тебя, нехорошо для меня, – возразил Дэвид. – Вероятно, я должен был с самого начала дать тебе понять, что у меня нет ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было.

– Но раз мы не женаты, то нам, наверное, не следует находиться вместе, делая вид, что мы муж и жена, – возразила я.

Он высказал свою точку зрения, и я поняла, что должна в свою очередь сказать ему, что я об этом думаю.

– Но почему, скажи мне ради Бога?

– Потому, что это… безнравственно.

– Но если мы будем вести себя осмотрительно, то никто ничего не узнает и ни о чем не догадается. Что же, в таком случае, тут безнравственного?

Я хотела сказать, что Бог все видит, но поняла, что он только посмеется надо мной, поэтому предпочла промолчать, а Дэвид сказал вкрадчиво:

– Давай забудем этот нелепый спор, Саманта. Позволь мне отвезти тебя в ту маленькую гостиницу. Я не сделаю ничего такого, чего бы ты не захотела, до тех пор пока мы не придем к согласию. Я уверен, Саманта, что ты очень скоро поймешь, как чудесно будет нам наедине, как приятно будет сознавать, что ничто другое не имеет значения.

Говоря это, он обнял меня и крепко прижал к себе. От его прикосновения меня охватила дрожь. Он повернул мое лицо к себе, и я поняла, что он хочет поцеловать меня. Кажется, ничего на свете я так не хотела, как этого поцелуя, но вместе с тем я сознавала, что он соблазняет меня.

Это был как раз тот самый соблазн, о котором говорилось в Библии, и я понимала, что должна сказать «нет». С поистине нечеловеческим усилием я отвернулась от него и сказала:

– Мы не можем… мы не должны… я знаю, что это нехорошо!

– Проклятье! – вскричал Дэвид. – Ты и святого способна вывести из себя!

Он убрал руку с моего плеча, завел мотор, и мы поехали. Я знала, что он обозлен до крайности, но ничего не могла с этим поделать.

А как легко, как необыкновенно просто было бы согласиться на его предложение и как трудно было продолжать упорствовать! Но я сказала себе, что никогда больше не смогу посмотреть папе в глаза, если мы отправимся с Дэвидом в гостиницу и поселимся с ним в одном номере.

Молча доехали мы до Мэйденхэда, затем свернули на извилистую дорогу, идущую по берегу реки, и наконец остановились около громадного особняка, окруженного ухоженными садами, спускавшимися по склону к реке. Мы подъехали к главному входу, и несколько лакеев поспешили к нам навстречу, чтобы взять наши вещи. Появился шофер и сел в «бентли», чтобы отогнать его на стоянку, а мы с Дэвидом вошли в величественный холл.

Дворецкий открыл перед нами дверь в длинный зал, полный гостей, которые болтали наперебой, стараясь перекричать друг друга. Сначала я не увидела здесь ни одного знакомого лица, но затем от одного из окон, выходящих на лужайку, отделился лорд Рауден и поспешил к нам навстречу.

– Я рассчитывал, что вы приедете сразу следом за мной, – сказал он. – Нужно ли говорить, Саманта, до чего я рад видеть вас у себя?

Взяв мою руку, он поднес ее к губам, и когда его рот коснулся моей кожи, меня всю передернуло от омерзения. Я очень пожалела о том, что сняла перчатки.

Не отпуская моей руки, он повел меня к гостям и представил им. Женщины, все до одной, были очаровательны. Среди них были титулованные дамы, были и актрисы. Их лорд Рауден представлял просто по именам.

С присутствовавшими мужчинами я знакома не была, но некоторые из них были довольно известны. Их фотографии попадались мне в «Светских сплетнях» и других журналах.

Дэвид же был, казалось, знаком здесь со всеми. Я заметила, как одна из дам, которую мне представили как леди Беттину Лейтон, буквально повисла на нем.

– Дэвид, дорогой! – восклицала она. – Я понятия не имела о том, что ты здесь! Какой приятный сюрприз!

Она обвила руками его шею и поцеловала. Затем я услышала, как она вполголоса проворковала:

– Я ужасно зла на тебя за то, что ты не навестил меня. Мне так много надо тебе рассказать.

– Расскажи сейчас, – предложил Дэвид.

– Расскажу непременно, можешь не сомневаться, – заверила она.

Он рассмеялся в ответ, и я увидела, как он повеселел, откровенно радуясь тому, что ему так рады.

Сама я была не в своей тарелке из-за ссоры с Дэвидом, и внутри у меня словно бы лежал огромный ком льда.

Лакеи стали разносить шампанское и коктейли на серебряных подносах, и лорд Рауден, сунув мне в руки бокал с шампанским, повлек меня в сад.

– Я хочу, чтобы вы увидели, как здесь красиво, – сказал он.

– Да, здесь изумительно, – согласилась я, любуясь роскошными клумбами с розами самых различных оттенков.

– Я уже и не надеялся разыскать вас, Саманта, – вполголоса заговорил лорд Рауден. – С большим трудом мне удалось узнать ваш адрес от этой заносчивой особы, секретарши Барятинского.

Я почувствовала себя виноватой перед бедняжкой мисс Мэйси, которой пришлось отдуваться за мое решение не видеть больше лорда Раудена.

– Ну да ладно! Теперь вы наконец здесь, – продолжал он. – И я хочу, чтобы вы как следует развлеклись. Наконец-то у меня будет возможность сказать вам все то, что я сказал бы вам еще раньше, если бы вы поужинали со мной, как обещали.

– Я обещала известить вас о том, смогу ли я это сделать, – возразила я. – И я вам звонила.

– Да, но вы говорили не со мной. – Он лукаво улыбался, словно догадывался о том, что я намеренно передала сообщение через его секретаршу.

– У вас на реке есть лодки? – спросила я, чтобы переменить тему.

– Завтра я повезу вас кататься по реке, – ответил лорд Рауден. – Сегодня до ужина мы уже не успеем это сделать.

– Конечно нет, – поспешно согласилась я.

– Вы так прекрасны, Саманта, – снова начал лорд Рауден. – Вы слишком прекрасны для того, чтобы вам досаждали эти надоедливые молодые люди. Я хотел бы окутать ваши плечи шиншиллой, осыпать вас бриллиантами и всю жизнь только тем и заниматься, что рассказывать вам о моем восхищении вашей красотой.

Что-то в его голосе напугало меня до такой степени, что я повернулась и пошла к двери, ведущей в гостиную.

Я искала глазами Дэвида, но ни его, ни леди Беттины нигде не было видно.