Текст книги "Не смейся над любовью!"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Антея вышла из коттеджа на задний двор и выплеснула воду из миски на клумбу с ноготками.
Две кошки вошли за ней в дом и уселись на кухне. Они уставились на нее своими зелеными глазами и следили за тем, как она помешивает в кастрюле, стоявшей на большой старинной плите.
– Обед еще не готов, – сказала им Антея. – Придется вам подождать.
Ей нравилось разговаривать с кошками.
Антея привыкла жить в большой семье, поэтому тишина и одиночество в коттедже Элдерберри временами так угнетающе действовали на нее, что, казалось, она больше не сможет этого вынести.
Однако другого выхода она для себя не видела.
Антея поспешно покинула Эксминстер-хаус, так как не могла смотреть в глаза герцогу.
Потом она и сама удивлялась, как просто все получилось. Она ничего не обдумывала, не планировала, действовала исключительно импульсивно.
Из библиотеки девушка бросилась в свою спальню, пытаясь унять охватившее ее смятение. В это время три горничные распаковывали там ее сундуки.
На кресле Антея увидела свою дорожную накидку и шляпу. Рядом лежал саквояж, в котором во время путешествия находились вещи, необходимые на ночь.
Не раздумывая, едва сознавая, что она делает, Антея надела накидку и шляпу и сказала одной из горничных:
– Отнесите, пожалуйста, мой саквояж вниз.
Она спустилась по главной лестнице, холодея от мысли, что может встретиться с герцогом. Но ей повезло – в холле дежурил только один слуга.
– Наймите мне экипаж.
Лакей удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал и поспешил на улицу за экипажем.
Через две минуты Антея уже отъехала от Эксминстер-хауса.
Она велела кучеру отвезти ее к трактиру «Ягненок» около Айлингтона, где она надеялась пересесть в почтовую карету и поехать домой. Но по дороге она подумала, что герцог, разыскивая ее, прежде всего отправится, конечно, в Йоркшир.
Антея боялась не только гнева герцога, она еще и не хотела расстраивать мать.
Девушка прекрасно представляла себе, как огорчится мать, узнав, что она сочинила пасквиль на свою крестную, который повлек за собой такие печальные последствия.
Не удастся скрыть от нее и того, что герцог сделал предложение не по любви, а потому, что ему нужно было спасти себя и любимую им женщину от скандального развода.
– Это будет ударом для бедной мамы, – сказала себе Антея.
Когда экипаж подъехал к Айлингтону, она уже приняла решение.
Нет, она не поедет в Йоркшир. Она поедет к своей старой няне и поживет у нее какое-то время, пока не придумает, что делать дальше.
Никто не заподозрит, что она скроется здесь. Через несколько недель, а может быть, месяцев все успокоится, и она сможет все уладить.
Антея прекрасно понимала, что это будет не так просто
При мысли о гневе герцога Антею бросало в дрожь. Но не только его гнев был ей страшен.
Пока она добиралась до Камбертона – маленькой деревни в графстве Уорчестер, где жила ее няня, девушка попыталась разобраться в своих чувствах.
Действительно, ее страшило предстоящее объяснение, но более всего она сожалела о том, что лишится уважения и дружеского расположения герцога.
«Мне нравилось его общество. Я с удовольствием слушала его увлекательные рассказы. Он интересный и незаурядный человек. Было так приятно, когда он смеялся моим шуткам», – подумала Антея.
Но при этом она невольно кривила душой.
Попытавшись выразить словами свое отношение к герцогу, девушка поняла, что это не просто дружеские чувства. Ее чувство было более сильным, более глубоким и волнующим.
«Я люблю… его! Люблю!» – наконец призналась она себе, немного даже испугавшись собственного признания.
Она остановилась на ночь на постоялом дворе, где ей отвели маленькую комнатку в мансарде с жесткой постелью.
Это было так непохоже на роскошные апартаменты, к каким она привыкла за время своего медового месяца.
Однако Антея теперь понимала, что дело было не в роскоши и комфорте, окружавших ее, когда она путешествовала в качестве герцогини Эксминстер.
Поездка в Брюссель показалась ей такой приятной и интересной, потому что рядом с ней был герцог.
«Как же долго я была так слепа и ничего не понимала!» – подумала Антея.
Теперь она только удивлялась, как могла не разобраться раньше в своих чувствах. Ведь при одном виде герцога сердце ее начинало сильно биться. Как прекрасно было скакать рядом с ним, слушать его интересные рассказы! А как чуток и внимателен он был к ней, как стремился выполнить любые ее желания.
– Там, на поле битвы, он сразу понял, что я думаю о папе, что я чувствую, – сказала она себе.
Антея попыталась тогда скрыть слезы, но он их заметил.
«Вы способны на глубокие чувства, Антея, – сказал он ей тогда. – Это очень важно. Большинство тех женщин, что я встречал в свете, на это не способны».
– Что он тогда имел в виду, говоря, что это важно? – спрашивала она себя теперь. – Важно для кого?
Увы, Антея знала ответ на этот вопрос.
Он был влюблен в кузину Дельфину. И хотя, возможно, медовый месяц показался ему не таким скучным, как он ожидал, все-таки Антея в его жизни была только женой, с которой он связал себя брачными узами, подчинившись обстоятельствам.
– Я… люблю его! О, Господи, я люблю… его! – с отчаянием воскликнула Антея, лежа в темноте. – Но что же мне делать с этой любовью?
Она ощутила такую тоску, какой никогда прежде не испытывала.
Душа ее разрывалась от боли и отчаяния. Сейчас Антея сожалела и о поездке к крестной в Лондон, и о встрече с герцогом.
Откуда она могла знать, что любовь – такое мучительное чувство?
Оно было совсем не похоже на то благословенное чувство, о котором рассказывала мать. Это была жестокая пытка, потому что девушка знала, ее чувство останется без ответа, и она уже никогда не будет смеяться и радоваться жизни, как прежде.
Теперь Антея уже сожалела, что не стала женой герцога в подлинном смысле этого слова в ту ночь, когда он пришел в ее спальню.
Пусть, целуя и обнимая ее, герцог думал бы о другой женщине, зато она хранила бы воспоминания об этой ночи любви всю оставшуюся жизнь.
– Какая я была глупая… Если бы он… поцеловал меня… хотя бы один раз… – мелькали в ее голове бессвязные мысли.
* * *
Ей понадобился целый день, чтобы добраться до Першора в Вустершире, а там она нашла двуколку, которая привезла ее в Камбертон.
Это была маленькая деревушка, точно такая, какой ее часто описывала сестрам их няня. Дюжина аккуратных домиков, крытых соломой, расположилась вокруг зеленой лужайки.
В деревушке имелась старинная гостиница под странным названием «Пеликан» и утиный пруд, где в средневековье вершили суд над колдуньями.
Антея сошла с двуколки, на которой привезли несколько бочек эля в «Пеликан», и спросила у маленького мальчика, с любопытством смотревшего на нее, дорогу к дому Элдерберри.
– Да это вон там, на краю деревни, – махнул рукой он.
– Отнесешь мой саквояж? – спросила Антея. – Я дам тебе за это два пенса.
Мальчик, которого, как она узнала, звали Билли, был рад помочь, и они вместе отправились к коттеджу.
Антея ловила на себе любопытные взгляды местных жителей, прильнувших к окнам. Очевидно, они были удивлены не только ее внешним видом, но и тем, что в их отдаленную деревушку приехал незнакомый человек.
– Думаю, ты знаешь мисс Таккет, – спросила Антея мальчика.
– Да уж знаю, только померла она!
– Не может быть! – воскликнула Антея. – Ты, наверное, говоришь о ее сестре, миссис Кознет. Я знаю, что она болела.
– Обе они померли, – уверенно сказал Билли. – Мисс Таккет похоронили аккурат две недели назад, во вторник.
– Я просто не могу в это поверить! – с болью произнесла девушка.
Антея знала, что овдовевшая сестра няни тяжело болела, поэтому няня уехала из Йоркшира, чтобы ухаживать за ней. Но потом няня писала, что сестра чувствует себя уже лучше.
Няня сердечно поздравила ее с предстоящей свадьбой. Антея ответила на письмо, поблагодарила за поздравление и выразила сожаление, что няни не будет на свадебной церемонии.
Но чтобы няня умерла! Эта новость стала для Антеи страшным ударом.
Покидая Лондон, она, как маленький ребенок, была уверена, что няня будет по-прежнему ухаживать за ней, даст ей добрый совет, поддержит и утешит в трудную минуту.
Она с трудом привыкла к мысли о страшной потере. Няня умерла, и она никогда ее больше не увидит!
– Что же мне теперь делать? – беспомощно спросила она мальчика. – Я хотела остановиться у мисс Таккет.
– У миссис Уэлдон, которая рядом живет, есть ключи от ее дома. Я могу проводить вас, – с готовностью ответил он.
– Тогда я пойду к ней, – решила Антея.
Вскоре она узнала, что вся деревня ожидала ее появления.
– Ваша няня, славная она была женщина, написала вам письмо, – сообщил ей викарий, нанеся визит в день ее приезда. – Она писала, что болеет и если с ней что случится, то коттедж и все имущество остается вам и вашим сестрам.
Помолчав, он добавил:
– Говорила она немного сбивчиво, но думаю, я правильно понял, что вы Антея, а сестер зовут Таис, Хлоя и Феба?
– Да, все правильно! – подтвердила Антея.
Из дальнейшего разговора Антея поняла, что няня не сказала викарию о ее замужестве. Он не знал, что она уже не мисс Фортингдейл.
С облегчением девушка поняла, что ей не придется называть ему свое настоящее имя. Когда викарий отвернулся, она украдкой сняла обручальное кольцо и сунула его в карман.
– Думаю, что вы не захотите надолго остаться в Камбертоне, мисс Фортингдейл, – сказал викарий. – Но домик очень славный, если вы захотите его продать, думаю, я найду вам покупателя.
– Благодарю за ваше предложение, викарий, – ответила Антея. – Но я останусь здесь на некоторое время и приведу в порядок нянины вещи.
– Правильно, мисс Фортингдейл. Спешить никогда не следует, – улыбнулся священник. – Лучше подумать как следует, да и утро вечера мудренее.
В доме няни Антея обнаружила, что ей не придется ничего приводить в порядок.
Няня всегда любила порядок. Это Антея знала еще с тех времен, когда та жила у них в доме. В доме у нее было чисто, все «с иголочки», как сказала бы няня.
Миссис Уэлдон присматривала за двумя кошками, но как только кошки поняли, что Антея останется в доме няни, они сразу же вернулись в коттедж Эдерберри и стали требовать еды дважды в день.
Это значило, что волей-неволей два раза в день Антея вынуждена была готовить, несмотря на свое подавленное настроение.
Она часто думала, что если бы она была в доме совсем одна, то сидела бы и плакала целыми днями, даже не вспоминая о еде. Девушка чувствовала себя бесконечно одинокой и несчастной. Но Антоний и Клеопатра, как она назвала кошек, очень хорошо знали, что им нужно. Без всяких угрызений совести они начинали громко выражать свое неудовольствие, если еда задерживалась.
Вот и сейчас Антея помешивала в горшке, где варился кролик, и думала, что кошки более требовательны, чем, наверное, любой муж.
При одной мысли о герцоге Антея начинала остро чувствовать горечь потери. Девушка не знала, сможет ли она когда-нибудь освободиться от гнетущей тоски, которая камнем лежала в ее груди.
Ей хотелось бы знать, скучает ли он по ней или радуется, что, наконец, от нее избавился.
Он, конечно, решил, что Антея вернулась в Йоркшир. А поэтому он мог без всяких угрызений совести снова встречаться с графиней.
Зеленые раскосые глаза Клеопатры напомнили ей о глазах Дельфины Шелдон. И она снова и снова думала, глядя на кошку, о своей злой карикатуре, которая послужила причиной всех неприятностей.
– Как я могла так поступить? – в сотый раз спрашивала она себя.
Она снова слышала резкие нотки в голосе герцога, когда он вручил ей письмо от миссис Хемпфри и спросил:
– Как вы можете объяснить все это?
Как она может объяснить свой поступок? Как она вообще что-нибудь может объяснить! Она только знает, что герцог никогда ее не простит.
Слеза упала на плиту, зашипев на ее раскаленной поверхности.
Антея решительно вытерла глаза тыльной стороной руки. Какой смысл плакать? От этого только опухнут глаза и заболит голова.
Раздался резкий стук в дверь. Девушка подумала, что это Билли принес для нее покупки из маленькой лавочки, расположенной на другом конце деревни.
Она подошла к двери, открыла ее и остановилась как вкопанная.
В дверях стоял не Билли, а герцог!
Она изумленно смотрела на него, не веря своим глазам.
– Добрый вечер, Антея!
Антея не могла произнести в ответ ни слова.
Она могла только неотрывно смотреть на него, думая, что он еще красивее, выше и сильнее, чем запечатлелся в ее памяти.
– Я хотел бы войти в дом, – после длительного молчания сказал герцог, – но не знаю, можно ли оставить без присмотра Геркулеса.
Как сквозь туман Антея увидела черного жеребца, привязанного к деревянному забору.
Она открыла рот, но не смогла произнести ни звука. И в этот момент появился Билли.
– Вот это конь, мисс! – одобрительно заметил мальчик.
– Отведи его… пожалуйста, к мистеру Клементсу и попроси его… поставить коня… в конюшню, почистить и покормить его. Сделаешь? – спросила Антея, не узнавая своего голоса.
– Конечно, мисс, – радостно сказал Билли. – А вот то, что вы просили.
Он сунул в руки Антее пакет, и, схватив поводья, повел жеребца по улице. – Клементс был конюхом, пока не ушел… на покой, – объяснила Антея герцогу. – Ваша лошадь… будет в надежных руках.
Она вернулась в коттедж и положила на стол пакет с покупками, которые Билли купил по ее поручению.
– Вижу, у вас здесь очень уютно, – сказал герцог. – Уверен, няня хорошо заботится о вас.
– Няня… умерла!
В ее голосе послышалось рыдание, Антее было трудно говорить о смерти няни.
– Очень сожалею. Значит, вы здесь совершенно одна?
– Да.
Она взглянула на герцога и сразу же отвела глаза.
Раньше она не замечала, насколько мал коттедж. Герцог казался особенно высоким в этой крошечной комнате, головой он почти касался потолочных дубовых балок.
– Я проделал верхом утомительный путь, – сказал герцог. – Могу я попросить чего-нибудь выпить?
– Конечно, – ответила Антея. – Могу предложить вам сидр. Когда Билли вернется, он может принести вам что-нибудь другое из гостиницы, если хотите.
– Я с удовольствием выпью сидра.
Герцог сел к столу, Антея достала из шкафа бутылку сидра и поставила перед мужем бокал.
Потом она снова вернулась к плите и стала помешивать в кастрюле, стоя спиной к герцогу.
Герцог пил сидр и наблюдал за Антеей. Он первым нарушил молчание:
– Я не ел ничего с самого полудня, да и обед был не очень сытный.
– Ничего, кроме кролика, не смогу вам предложить, – ответила Антея. – Вообще-то он предназначен для кошек.
– Мне кажется, что они и так слишком толстые, – сказал герцог. – А вы, Антея, очень похудели.
– Мне… не хотелось есть.
Герцог посмотрел на Антония и Клеопатру, которые сидели у своих мисок в ожидании кормления.
– Я очень люблю кролика! – твердо сказал герцог.
Антея вынула из ящика комода и постелила на стол чистую льняную скатерть. Потом достала из буфета нож и вилку, а тарелку поставила нагреваться возле печки.
– Терпеть не могу есть в одиночестве, – заявил герцог. – И хотя мне кажется, что кошки с готовностью разделили бы со мной компанию, я бы предпочел, чтобы вы присоединились ко мне.
Антея поставила еще одну тарелку нагреваться, достала для себя столовые приборы и положила на стол, стараясь не смотреть на герцога. Она принесла также каравай деревенского свежего хлеба и кусок масла.
– Все выглядит очень аппетитно! – отметил герцог.
– Еще могу предложить немного клубники и небольшой кусок сыра. Больше в кладовой ничего нет.
– Я слишком голоден, чтобы быть разборчивым, – ответил герцог. – Я с нетерпением жду кролика.
За овощами Антее пришлось сходить в огород. Она срезала салат-латук и нашла несколько спелых помидоров.
Возвращаясь в коттедж, она подумала, что герцог держится легко и непринужденно, так, словно между ними ничего не произошло. Девушка с волнением размышляла о том, что заставило его проделать такой длинный и утомительный путь. С какой целью он приехал сюда?
– Как вы… разыскали меня? – собравшись с духом спросила она, когда герцог отрезал огромный кусок от деревенского каравая.
– Таис мне сказала, где вы можете быть.
Антея изумленно посмотрела на него.
– Таис? Значит… вы были в Йоркшире?
– Я естественно подумал, что вы отправились домой, – ответил герцог. – Но когда убедился, что вас там нет, постарался выведать, где вы прячетесь, но так, чтобы не тревожить ваших близких.
– Вы… ничего не рассказали маме?
– Конечно, нет, – успокоил ее герцог. – Когда я понял, что ваши родные ничего о вас не слышали, то выбрал удобный момент и поговорил с Таис наедине.
Антея не решалась посмотреть ему в глаза.
При мысли о том, что герцог и Таис говорили о ее карикатурах, она почувствовала себя еще более униженной, чем раньше.
– Таис догадалась, что вы направитесь сюда, – продолжал герцог. – Как видите, я много поездил за эту неделю.
Антея ничего не ответила.
– А как ваша голова? – вдруг воскликнула она. – У вас болела голова?
– Иногда, – признался герцог. – Но это, наверное, от перегрузки.
– Мне… очень жаль.
«Вот еще один легкомысленный поступок, который причинил вред герцогу», – сказала себе Антея.
Она была почти уверена, что при других обстоятельствах герцог никогда бы не отправился в такой дальний и трудный путь сначала в Йоркшир, а потом в Вустершир, хотя еще не вполне оправился после падения.
Кролик был готов. Антея вынула его из кастрюли, переложила на фарфоровое блюдо и поставила на стол.
Она вспомнила, что в буфете есть уксус для салата и горшочек желе из красной смородины домашнего приготовления.
Осенью няня всегда варила варенье. Антея не забыла, что в детстве это варенье казалось ей очень вкусным.
– Может быть, потому что я так голоден, – сказал герцог, – но мне кажется, я никогда еще не ел такого вкусного кролика!
Чтобы сделать ему приятное, Антея положила и себе маленький кусочек кролика.
Она не забыла и об Антонии с Клеопатрой, которые крутились возле стола, терлись о ее ноги и всячески давали понять, что им пора обедать.
Герцог положил себе еще порцию кролика.
Вдруг раздался стук в дверь.
– Это Билли, – сказала Антея. – Он, наверное, пришел сказать, что отвел вашего коня.
Герцог вынул из кармана целую горсть мелочи.
– А у вас есть шесть пенсов? – спросила Антея. – Билли мне очень помогал все это время, и мне хочется его отблагодарить.
– Тогда почему бы не дать ему шиллинг?
– Не нужно его баловать! – возразила Антея.
На мгновение герцогу почудилось, что на щеках девушки опять появились очаровательные ямочки.
Она дала Билли шесть пенсов. Потом вдруг вспомнила, что за обедом герцог пил только сидр.
– Может быть, вы хотите, чтобы Билли что-нибудь купил для вас в «Пеликане»? Думаю, у них есть портвейн.
– Нет, спасибо! Не буду рисковать! С меня достаточно и сидра, – возразил герцог.
– Ну, тогда на сегодня все, Билли.
– Спокойной ночи, мисс, – попрощался мальчик. – Завтра я зайду пораньше, принесу свежие яйца к завтраку.
Антея закрыла за ним дверь и вернулась к столу.
Герцог съел почти всего кролика. Остатки Антея положила в миску и отдала Антонию и Клеопатре.
За несколько минут герцог расправился с клубникой и принялся за домашний сыр. Антея сделала его из молока, которое не выпили кошки.
Девушка отнесла пустые тарелки в кухню. Вернувшись, она увидела, что герцог отрезал себе еще ломоть хлеба.
– Боюсь, я не могу предложить вам ничего больше, – извинилась она. – Но, конечно, вы сможете поесть в Першоре или там, где вы остановитесь на ночь.
Герцог сначала доел хлеб с сыром, потом ответил:
– Думаю, было бы жестоко с моей стороны заставить Геркулеса продолжить путь сегодня, да и я, честно говоря, очень устал.
– Зачем же вы так спешили? – спросила Антея. – Ведь врач говорил вам, чтобы вы были осторожны и не переутомлялись.
– У меня такое чувство, – усмехнулся герцог, – что ваша няня, будь она сейчас здесь, говорила бы со мной таким же тоном!
– Во всяком случае, она заставила бы вас быть благоразумным!
– Если уж я должен вести себя благоразумно, – заметил герцог, – то категорически отказываюсь отправляться в путь сегодня вечером!
Он огляделся в крошечной комнате и добавил:
– Я могу спать и на полу. Во время войны в Португалии я спал и в худших условиях!
– Вы сами знаете, что это нелепая идея, – резко сказала Антея. – Я могу устроиться в кресле. А вам я покажу, где вы будете спать.
Она направилась к узкой крутой лестнице возле входной двери.
Герцог последовал за ней.
– Осторожнее, наклоните голову! – предупредила его Антея. – Даже я с трудом поднимаюсь по этой лестнице.
Наклонив голову, как велела ему Антея, герцог поднялся по лестнице вслед за Антеей. Девушка открыла дверь в комнату под соломенной крышей.
Потолок в ней был низкий, но два маленьких окна пропускали достаточно света, и герцог с удивлением увидел, что почти все пространство комнаты занято огромной кроватью.
Антея заметила выражение его лица. Впервые с тех пор, как герцог появился в доме, она засмеялась.
– Удивительно, не правда ли?
– Да, действительно! – согласился с ней герцог.
– Нянин шурин весил больше двадцати стоунов [16]16
Один стоун равен 14 фунтам, или 6,35 кг.
[Закрыть], – пояснила Антея. – Он постоянно жаловался, что в обычной кровати ему тесно. Вот и соорудил себе это ложе. Раму он сделал из дуба, а для матраса насобирал гусиных перьев.
На щеках девушки появились ямочки, когда она улыбнулась.
– Когда мы были маленькими, няня рассказывала нам разные истории про эту кровать. Например, ее сестре пришлось сшить две обычные простыни вместе, чтобы сделать одну простыню для этой постели. Так же пришлось поступить ей и с одеялом. Мы называли эту кровать «кровать гиганта», а когда я ее увидела, то поняла, что название очень подходит!
– Значит наша проблема решена! – заметил герцог.
– Ваша, во всяком случае, – ответила Антея. – Не думаю, что в Эксминстер-хаусе есть такая большая кровать. – Такой кровати там нет, – согласился герцог. – Вот поэтому я и сказал, что наша проблема решена.
Антея вопросительно посмотрела на него. Герцог сказал:
– Нет причины вам или мне спать внизу. Вы ляжете с одной стороны, а я – с другой. Каждый будет на своей территории. Давайте представим, что вы во Франции, а я – в Англии, а посредине – пролив.
Антея молчала, и герцог продолжил:
– Это разумное решение. А завтра, если хотите, я отправлюсь в Першор или в любое другое место, которое вы предложите. Но сегодня я никуда не поеду!
Он посмотрел на Антею с вызовом, как будто ждал возражений. Помолчав, она сказала:
– Ну… хорошо. Как вы говорите, между нами… пролив. Но должна вас предупредить, что в деревне меня знают как мисс Фортингдейл.
– Ну, значит, местным жителям будет о чем посплетничать! – пошутил герцог. – Если, конечно, вы не захотите снова надеть свое обручальное кольцо.
Антея была удивлена, что он заметил отсутствие обручального кольца на ее пальце.
– Викарий не знал, что я вышла замуж, – смущенно объяснила она, – и я подумала, что будет… неловко объяснять, что я здесь делаю одна.
– Уверен, что завтра викарий обязательно потребует от вас объяснения! – насмешливо сказал герцог.
Он повернулся к двери.
– Пойду поищу Геркулеса. Там в сумке мои бритвенные принадлежности и все, что нужно в дороге.
Антея ничего не ответила, и герцог добавил:
– Когда я вернусь, мне нужно будет умыться. Я сам сумею найти все необходимое, а вам я предлагаю ложиться спать. Постараюсь не шуметь, чтобы вы поскорее уснули.
– Благодарю… вас, – тихо ответила Антея. – Спокойной ночи.
Она чувствовала, что теперь все будет решать герцог, а ей не остается ничего другого, как слушаться его.
Он повернулся и, наклонив голову, чтобы не удариться о низкий свод, вышел за порог. Антея слышала его осторожные шаги вниз по лестнице.
Она прижала ладони к пылающим щекам, стараясь охладить их жар.
Девушка услышала, как закрылась дверь, и поспешила вниз по лестнице. Схватив котел с горячей водой с плиты, она поставила его на лавку, приготовила таз и полотенце.
Потом она вернулась в спальню и начала поспешно раздеваться.
Было уже поздно. На улице уже темнело, но последние отблески света еще проникали в открытые окна.
В комнате пахло розами и какими-то травами. Антея слышала, как пищат птенцы в гнезде на старой яблоне.
Она не стала зажигать свечи, чтобы не налетели мошки. Не задергивая занавесок, она надела тонкую, отделанную кружевом ночную рубашку из своего приданого и легла в постель.
«Притворюсь, будто сплю, – решила Антея. – А завтра все ему объясню».
Казалось невероятным, что ни за ужином, ни позже, когда они разговаривали, они не заговорили о причине ее бегства.
– Он устал после длинной дороги, – сказала себе Антея. – И, наверное, ему сейчас не до выяснения отношений.
Ее по-прежнему не покидало чувство вины. Герцог рисковал своим здоровьем, проделав путь сюда из Йоркшира. «И опять, – подумала Антея, – виной всему мое безрассудство».
– Я не должна была убегать, не объяснившись с герцогом, – укорила она себя.
Она лежала, напряженная и дрожащая, испытывая раскаяние за свои необдуманные поступки.
Но даже теперь, когда она была так взволнованна, девушка не могла не признать, что тяжесть, которая давила ей на душу со времени ее побега из Лондона, исчезла.
Она снова была с герцогом! Он здесь, с ней! Она может слышать его голос. И смотреть на него…
Антея не отваживалась спросить себя, почему же герцог последовал за ней.
Может быть, он так рассердился на нее, что теперь намерен расстаться с ней навсегда, и нашел ее, чтобы сообщить ей это?
Такая мысль ни на минуту не оставляла ее. Это было то, чего она страшилась больше всего.
– Боже, сделай, пожалуйста, так, чтобы я могла… хоть изредка… видеть его! – молилась она. – Пожалуйста, Господи… пожалуйста!
Антея услышала шаги герцога на садовой дорожке и сжалась под одеялом от страха. Он вошел в дом, и девушка напряженно вслушивалась в звуки, доносящиеся снизу.
Сначала она различала звук его шагов, потом шум льющейся воды.
Антея надеялась, что он найдет мыло и все необходимое для мытья.
Наверное, ей нужно было приготовить все для него, ведь он привык, что его обслуживают, но она была поглощена своими мыслями и только помнила, что должна его слушаться и лечь спать, как он ей велел.
Теперь она слышала, как герцог поднимается по лестнице. От смущения девушка плотно зажмурила глаза, когда открылась дверь в спальню и вошел ее муж.
Его половина постели была со стороны двери.
Антея услышала, как скрипнула кровать, и догадалась, что он лег.
Она затаила дыхание, гадая, сможет ли он сразу заснуть. Через некоторое время, догадавшись, что Антея не спит, герцог заговорил:
– Никогда еще я не спал в такой удобной постели, как эта.
– Вы так… устали, что, уверена, уснули бы… где угодно.
– Я уже немного отдохнул, – сказал герцог. – А главное – теперь я спокоен за вас, Антея.
– А вы… волновались из-за меня?
– Конечно, волновался! Как вы могли поступить так глупо? Убежать из дома, не сказав мне ни слова! Только когда Доркинс пригласил к обеду, я узнал, что вас нет!
– Я… очень сожалею, – тихо сказала Антея.
– Почему вы тайком покинули дом?
Антею так удивил вопрос, что она повернулась к герцогу, чтобы увидеть выражение его лица.
В полумраке она смогла только рассмотреть, как блестят его глаза.
– Вы… знаете, почему я убежала, – помолчав, с трудом проговорила она. – Зачем меня спрашивать?
– Вы думали, что я рассержусь на вас, – сказал герцог. – Я это могу понять. Но я хочу, чтобы вы мне больше доверяли.
– Я… хотела рассказать вам… еще в Брюсселе, но… побоялась.
– Таис сказала мне, что вы хотели заработать немного денег, потому что очень нуждались. Мне надо было догадаться, насколько вы стеснены в средствах, Антея.
В его голосе было столько доброты и тепла, что Антея почувствовала, как постепенно уходит напряжение и душа наполняется покоем.
Она ожидала, что он рассердится, потребует от нее объяснений, но такой снисходительности никак не ожидала.
Девушка отвела взгляд, чувствуя, как глаза ее наполняются слезами.
– Таис рассказала мне, что на те сто фунтов, которые вы получили за рисунки, вы смогли купить себе еды вдоволь и необходимую одежду для девочек. Антея, вы, как всегда, думали только о своей семье. Неужели вы решили, что я не пойму, что вами двигало, и буду осуждать вас?
По щекам девушки покатились слезы, но она не вытирала их, боясь пошевелиться.
«Если я не буду двигаться, он не заметит, что я плачу», – подумала Антея.
Но ей не удалось обмануть герцога, потому что он спросил:
– Вы плачете, Антея?
– Н-нет…
Ответ получился не очень убедительный, и через некоторое время герцог повторил:
– Вы правда не плачете?
Антея не могла произнести ни слова.
– Чтобы убедиться, что вы действительно не плачете, я, пожалуй, пересеку пролив, – сказал герцог. – Не могу видеть вас такой несчастной.
Антея всхлипнула и закрыла лицо руками.
– Я… я… очень сожалею, – начала она и разрыдалась.
Она не почувствовала его движения, но он уже был возле нее, его руки обнимали ее, а она говорила сквозь слезы:
– Мне… очень жаль… Я не хотела… Клянусь, я не хотела… Я не хотела… зла крестной и… вам. Так получилось, и мне… так стыдно… за… то, что я сделала…
Антея не могла больше говорить, рыдания душили ее. Все страдания, которые мучили ее последние недели, вылились теперь в этом бурном порыве, сотрясавшем все ее тело.
– Все хорошо, – мягко сказал герцог. – Все хорошо, не стоит плакать.
Но девушка никак не могла остановиться и продолжала всхлипывать.
Герцог по-прежнему держал ее в своих объятиях, и Антее приятно было чувствовать его сильные руки. Когда ее слезы немного иссякли, он успокаивающе сказал:
– Все уже позади. Мы можем забыть об этом.
– Не можем! Все не так просто… – всхлипнула Антея. – Нечестно… смеяться… над любовью. Как можно забыть… что вам… пришлось жениться на мне.
– Я это понял, – спокойно сказал герцог. – Поэтому я хочу вам кое-что сказать.
Антея застыла, боясь услышать то, что он скажет, не ожидая ничего хорошего.
– Когда я поразмыслил как следует, – сказал герцог, – то понял, как мне повезло, что вы нарисовали эту карикатуру.
Антее показалось, что она ослышалась.
Она подняла свое мокрое от слез лицо и с недоумением взглянула на него.
– Все довольно просто, дорогая. Если бы вы не нарисовали эту карикатуру, мы бы не поженились и вы не были бы сейчас здесь, рядом со мной.
Произнеся эти слова, герцог наклонился, и его губы нашли губы Антеи.
На мгновение у девушки перехватило дыхание. Когда его губы настойчиво прильнули к ее губам, ей показалось, что молния пронзила все ее тело.
Это было такое яркое, такое острое чувство, что на какой-то миг ей даже стало больно, но тут же она ощутила небывалый восторг.
Он крепче прижал ее к себе, его губы становились все более требовательными, более настойчивыми. Антея почувствовала, как все ее тело охватывает жар и желание, какого она не знала никогда прежде.
