Текст книги "Не смейся над любовью!"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Это был экстаз, который невозможно выразить ни словами, ни в мыслях. И она задрожала от восторга.

«Это – любовь! – подумала она. – Вот на что она похожа, вот о чем говорила мама! И она даже еще чудеснее!»

Она инстинктивно придвинулась к нему, их тела были рядом, сердце ее билось как сумасшедшее, ее нежные губы сдались в чудесный плен его губ.

Герцог поднял голову.

– Моя единственная! Любовь моя! – голос его дрогнул.

– Я люблю… тебя! – прошептала в ответ Антея.

Герцог опять стал целовать ее, целовать так страстно, что все окружающее перестало существовать для нее.

Антея только знала, что он разделяет ее любовь, и она отдала ему не только губы, но и сердце, и душу, и… тело.

Они стали единым целым. Все перестало существовать для них, была только – любовь.

* * *

Луна светила в маленькое окошко, бросая призрачный серебряный свет на постель.

– Ты… спишь? – прошептала Антея.

– Я слишком счастлив, чтобы уснуть, – ответил герцог.

– Постарайся уснуть. Ты проделал сегодня такой длинный путь и должен отдохнуть.

– Ты все еще считаешь меня больным? – с улыбкой в голосе спросил он и крепче обнял ее. – Ах, моя любимая, не могу передать тебе, как я скучал по тебе. Тебя не было, и некому было поддразнить меня и рассмешить, некому было заставить меня заботиться о здоровье!

– Я думала… ты будешь рад, что… избавился от меня.

– Больше всего мне недоставало твоего смеха, – сказал герцог, словно не слыша ее слов. – Никогда прежде не думал, что дни могут быть такими длинными, пустыми и лишенными смысла!

– Я посмеялась… над любовью…

– Теперь ты никогда больше не будешь так поступать, моя обожаемая жена! Мы будем смеяться вместе, но будем смеяться просто от счастья!

– Мы будем всегда вместе.

Щекой Антея прижалась к его плечу, преисполненная любви и глубокой нежности к мужу.

– Мне кажется, я влюблен в твои ямочки на щеках, – ласково сказал герцог. – Они меня завораживают. В твоем голосе есть что-то, чего я никогда не слышал у других женщин.

Антея глубоко вздохнула.

– Я думала все время… какой скучной я тебе кажусь после всех тех блестящих прекрасных женщин, которых ты знал и… любил.

При этих словах голос ее дрогнул.

– Теперь я знаю, что прежде никого не любил по-настоящему, – ответил герцог. – На меня производили впечатление многие женщины, я увлекался ими, страстно их желал, но я никогда от всей души не смеялся с ними и не испытывал такого счастья.

– Но ты хотел… обладать ими, – прошептала Антея.

– Я очень желал и тебя, но ты не позволила бы мне этого.

– В эти последние недели… я часто думала, как… было глупо с моей стороны… отказать тебе в ту ночь.

– Нет, ты была права! – возразил герцог. – Тогда я предлагал тебе не настоящую любовь, Антея! Тогда еще нет! Но когда мы были в Брюсселе, мне становилось все труднее сдерживаться, не касаться тебя, не прийти в твою спальню после того, как ты желала мне спокойной ночи и уходила к себе.

– Почему же ты не делал это?

– Думаю, я был слишком горд, чтобы второй раз пережить унижение и быть отвергнутым тобой, – признался он. – Но с каждым днем я все больше желал тебя. Каждая ночь была для меня пыткой, которая, надеюсь, никогда больше не повторится. Знать, что ты так близко, но двери твоей комнаты закрыты для меня – непереносимая мука.

– Поэтому ты предложил…спать сегодня здесь? – спросила Антея.

– Должен признать, судьба оказалась благосклонна ко мне, предоставив в наше распоряжение эту необыкновенную кровать! – засмеялся герцог и уже серьезно добавил. – В этот раз я не позволил бы тебе ускользнуть от меня, Антея!

Антея воскликнула:

– Я счастлива… Я очень счастлива!

– Таис при нашей встрече была уверена, что ты любишь меня, хотя, может быть, и не сознаешь этого.

– Таис? – спросила Антея. – Но откуда она могла знать?

– Может быть, вы все в семье так близки друг другу, что сестры знают о тебе больше, чем ты сама о себе. Этого мне так не хватало в детстве, я рос единственным ребенком в семье.

– Таис была права! – призналась Антея. – Я люблю тебя так, что не могу выразить словами! Я люблю тебя всем сердцем… всем своим существом. Все мои мысли – только о тебе. Для меня на свете существуешь только ты!

Герцог покрыл поцелуями ее лоб, глаза, рот, шею, в том месте, где неистово билась тоненькая жилка.

– Не представлял себе, что женщина может быть такой желанной, такой нежной, такой восхитительной! – сказал он.

В его голосе было столько страсти, что Антею охватила дрожь.

– Я постараюсь… быть такой, какой… ты хочешь меня видеть. И обещаю… никогда больше не рисовать!

– Я как раз очень хочу, чтобы ты продолжила это занятие. У тебя так здорово получается.

– Ты хочешь, чтобы я… рисовала? – недоверчиво переспросила Антея.

– Не карикатуры, сокровище мое. Карикатуры ты будешь рисовать только, чтобы позабавить меня, – сказал герцог. – Совершенно очевидно, что у тебя есть необыкновенный талант к рисованию. Нельзя зарывать его в землю!

Антея, удивленная его словами, молчала.

– Я бы предложил тебе брать уроки рисования. Об этом я думал все время, пока тебя искал. Ты могла бы многое почерпнуть у хорошего учителя.

– А вдруг я могу рисовать только… карикатуры?

– Мы это выясним, – ответил герцог. – Предлагаю начать с поездки в Италию. Эта страна всегда вдохновляла художников.

– В Италию? – воскликнула Антея.

– Я ведь был лишен настоящего медового месяца, ненаглядная моя!

Он снова поцеловал ее и продолжал:

– Я всегда считал, что медовый месяц существует для того, чтобы доказать молодой жене свою любовь.

Герцог помолчал, заметив ее смущение, и добавил:

– Конечно, если ты согласна, любимая.

От звука его голоса Антея ощутила жар в груди.

– Я… согласна, – прошептала она.

Герцог поцеловал ее волосы.

– Я научу тебя любить, дорогая, и обещаю, что ты больше от меня не убежишь.

– Я никогда больше не захочу убегать…

Он поцеловал ямочки на ее щеках и продолжил:

– Не думаю, что нам нужно сейчас возвращаться в Лондон. Предлагаю еще раз пересечь настоящий пролив и отправиться в Италию – рай для художников.

– Мне очень нравится это предложение! – воскликнула Антея. – Я с радостью поехала бы с тобой куда угодно… особенно в Италию!

– Ты увидишь работы Микеланджело во Флоренции, – сказал герцог. – И может быть, мы найдем тебе там учителя, чтобы ты могла взять несколько уроков прежде, чем отправиться в Венецию. Оттуда через Париж мы вернемся домой. В Лувре есть картины, которые ты непременно должна увидеть.

– Все звучит так заманчиво… так чудесно!

– А когда мы вернемся домой, – продолжал герцог, – думаю, в Эксминстер-Парке, моем имении в Хемпшире ты увидишь также много интересного. Да, чуть не забыл об одной вещи, которую мы с тобой должны предусмотреть.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Антея.

Он прижал жену к себе, его губы коснулись ее бархатистой кожи. Потом он сказал:

– Я говорю о нашей семье, моя обожаемая Антея. У меня не было Таис, Хлои и Фебы, не с кем было посмеяться.

Нежно касаясь ее губ, герцог спросил:

– Любовь моя, ты подаришь мне дочерей, таких же красивых, как ты?

Он почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, прежде чем она прошептала:

– Только если… ты подаришь мне… сыновей, похожих на тебя…

Тут герцог начал осыпать Антею такими горячими и страстными поцелуями, что она не смогла закончить фразу.

Антея почувствоваа, что в ней пробуждается не менее горячее желание. Она прильнула к мужу. У нее опять возникло чувство, что она одновременно пленница и победительница, – это чувство, как знала Антея, и есть признак истинной любви.

Все, что есть прекрасного и святого, все, что она слышала в музыке, видела в картинах и находила в поэзии, воплощало охватившее ее чувство.

Их союз предначертан судьбой, и она должна была отдаться этому чувству полностью.

Губы герцога становились все настойчивее.

Она чувствовала объятие его сильных рук, слышала совсем рядом биение его сердца.

И она со счастливым вздохом отдалась любви. Любви, которую благословляли небеса.