Текст книги "Не смейся над любовью!"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Антея была шокирована и смущена происшедшим.
Хотя она и читала страстные любовные романы, которые нравились ее матери, но она никогда не представляла себе даже в мыслях, что все описанное в этих романах могло бы происходить в реальной действительности.
То, что герцог, как она теперь поняла, был любовником крестной, Антея сочла шокирующим и противным всем правилам приличия.
Она никогда не думала, что замужние дамы, особенно женщины в возрасте ее матери, могут иметь отношения такого рода. Такое могли позволять себе только короли Франции или Карл II. Эти исторические персонажи казались ей всего лишь мифическими фигурами, совершенно не похожими на живых людей.
Внезапное открытие, что у крестной тайные отношения с герцогом Эксминстером, произвело на Антею ошеломляющее впечатление.
Она почувствовала себя оскорбленной, и краска стыда, бросившаяся ей в лицо, когда герцог посоветовал не вмешиваться в чужие дела, всю ночь жгла, казалось, не только лицо, но и душу.
Если бы у нее был выбор, Антея на следующее же утро сбежала бы назад в Йоркшир, чтобы спрятаться в знакомом и понятном ей мире, но нечего было и думать об этом, и эта мысль долго не давала ей покоя.
Девушка горела желанием узнать, рассказал ли герцог крестной о ночном происшествии.
Она убедилась в том, что герцог все рассказал, когда в половине десятого, на полчаса раньше обычного времени приема, Антею проводили в спальню графини.
Идя по коридору, она пыталась придумать, что скажет, как объяснит происшедшее, но ничего не могла придумать. Антея понимала, что допущенную ею оплошность вряд ли можно оправдать тем, что она неопытная провинциалка.
Графиня, выглядевшая еще более соблазнительной, чем обычно, лежала, утопая в кружевных подушках, рыжие волосы рассыпались по плечам, в утреннем свете глаза казались особенно зелеными.
Антея стояла в дверях, напряженно ожидая, что же скажет ей крестная. Она очень удивилась, когда графиня проговорила с улыбкой:
– Доброе утро, Антея. Я подумала, что ты захочешь поехать в парк со мной сегодня утром. Погода прекрасная и прогулка доставит нам удовольствие. А потом нам нужно посетить Бонд-стрит [8]8
Одна из главных торговых улиц Лондона, известна фешенебельными магазинами, особенно ювелирными, и частными картинными галереями.
[Закрыть]и посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь, что тебе понравится. Я хочу сделать тебе подарок.
Слушая графиню, Антея сразу поняла, что ее хотят подкупить.
Ее гордость и самолюбие были задеты: неужели крестная могла допустить хоть на мгновение мысль, что ей нельзя доверять, что ее нужно убеждать в необходимости держать язык за зубами?
Она уже собралась ответить, что ей ничего не нужно, как графиня так резко и громко вскрикнула, что Антея даже вздрогнула.
– Это твое лучшее платье? А что за платье было на тебе вчера вечером! Ах, Антея, какая же я невнимательная! Непростительно, что я об этом не подумала! – воскликнула крестная.
– Не подумали… о чем, кузина Дельфина? – удивленно спросила Антея.
– О том, что тебе понадобятся новые платья, когда ты появишься в Лондоне. Я забыла, что отец твой не был состоятельным человеком. Как же я могла быть такой невнимательной!
Не дав Антее возможности ответить, графиня схватила колокольчик и изо всех сил позвонила.
Когда в спальню вбежала Мария, графиня воскликнула:
– Мария, почему ты мне не сказала, что мисс Фортингдейл нужны новые платья! Мы же знаем, что она приехала из деревни. Я ужасно огорчена, что мы оказались такими бестолковыми и не заказали ей платья заранее.
– Я не хочу… ничем затруднять вас… – начала Антея. Она чувствовала себя крайне неловко и не знала, что сказать.
Крестная приказала Марии немедленно принести из гардеробной все платья, которые ей больше не понадобятся и которые можно было быстро переделать.
– Я обязательно куплю тебе новые платья, Антея, – сказала графиня, – но на это потребуется время. А до того нам нужно что-то придумать, чтобы ты выглядела модной и хорошо одетой в моих нарядах. У меня много платьев, которые я уже не буду больше носить.
Это не было преувеличением, как вскоре поняла Антея. Ей подарили дюжину платьев, и все они были такие красивые, такие изысканные, что она просто не понимала, как могла крестная так легко расстаться с ними. Но у графини были веские причины отдать эти платья своей подопечной.
Мария показала не платье, а мечту из тонкого переливающегося газа.
– Это я надевала на бал у герцогини Бедфорд, – объяснила графиня. – Мне завидовали все дамы на том балу. Не могу же я появиться в нем еще раз.
Когда Мария показала платье и плащ из кремового атласа с аппликацией из зеленых бархатных листьев, графиня сказала:
– А этот ансамбль я надевала два раза в Карлтон-хаусе, и принц-регент был от него в восторге и сделал мне комплимент, но вряд ли он захочет увидеть его еще раз!
Были показаны бальные платья и туалеты вечерние, утренние и дорожные.
Были и соответствующие шляпки с высокими тульями, украшенные перьями, цветами и лентами.
Были сумочки, подходящие к туалетам, и обувь соответствующих цветов. Антее повезло, туфли ей подошли, они были лишь чуть-чуть великоваты.
Девушка потеряла счет нарядам, которые Мария приносила из гардеробной графини.
Все платья, которые отдали Антее, как заметила девушка, наилучшим образом подходили графине по цвету: зеленые соответствовали цвету глаз, светло-желтые и золотистые подчеркивали блеск ее волос, темно-синие оттеняли белизну ее кожи.
Было также много белых платьев, которые, по мнению крестной, очень подходят для дебютантки.
Антея была слишком ошеломлена, чтобы сразу понять, что многие из подаренных платьев слишком вычурны и не подходят для молодой девушки.
Однако, даже если позже ей и пришло в голову, что платья чересчур великолепны, все равно они были лучше, чем простенькие муслиновые, которые она сама сшила.
От Марии она узнала, что сразу после войны муслин вышел из моды.
Некоторые пальто были отделаны дорогим мехом, например, горностаем и соболем. Но когда Антея из скромности предложила отпороть мех, графиня в ужасе всплеснула руками.
– Дитя мое, стиль нельзя менять ни в коем случае! – воскликнула она. – И потом, что я буду делать с полосками горностая или соболя? Остается только выбросить их в мусорную корзину!
Антея ужаснулась, услышав такое предложение.
Хотя она и возражала против того, что крестная дарит ей так много всякой одежды, однако хорошо понимала, что теперь не только у нее достаточно нарядов, но их хватит также для Таис и Хлои.
– Как я смогу отблагодарить вас? – спросила Антея.
И она очень хорошо поняла, что имела в виду крестная, говоря:
– Ты можешь стать моим верным другом, каким была в годы нашей юности твоя мать, Антея. Это и будет твоей благодарностью.
– Это большая честь для меня, – сделав над собой усилие, вежливо сказала Антея.
В то же время ей хотелось, чтобы графиня не думала, что ее молчание нужно покупать.
Казалось, что после того, как Антее стала известна тайна крестной, отношения их не изменились. Однако благодаря усилиям графини девушка стала очень мало времени проводить в Шелдон-хаусе.
Несколько дам, две из которых были родственницами графа, вывозили в свет своих дочерей. Очевидно, их уговорили брать за компанию и Антею на вечера, пикники и балы.
Так прошла целая неделя. Антея получала одно приглашение за другим и много общалась с девушками своего возраста. Вскоре Антея поняла, что друзья крестной ей гораздо интереснее, чем сверстницы.
Однажды графиня взяла ее на обед, который был очень похож на тот, который состоялся в ее первый вечер в Лондоне.
Теперь, когда она оценила свои силы и не была уже так напугана, разговоры за столом показались Антее занимательными, остроумными, полными смысла.
Это не было похоже на глупое хихиканье и пустую болтовню, которые ей постоянно приходилось терпеть, общаясь с другими молодыми девушками.
Еще ей нравилось наблюдать за мужчинами на приемах у крестной.
Безусые юнцы, сопровождавшие молодых девиц, были так глупы, что Антея с трудом заставляла себя быть с ними вежливой.
К счастью, после обедов в обществе своих сверстников она посещала балы, которые давали дамы, известные в политических и светских кругах.
На этих балах Антея всегда встречала маркиза Чейла.
– Я хочу рассказать вам что-то очень забавное, мисс Фортингдейл, – обычно говорил он, едва завидев Антею.
При первой же возможности она садилась рядом с ним, слушала его анекдоты и его часто ядовитые, но всегда занимательные истории о людях, присутствовавших на этом балу.
– Не понимаю, зачем вы тратите время на этого старого сплетника, – заметила как-то одна из титулованных дам, сопровождавшая Антею на очередной бал.
Конечно, ей было не понять, что Антею интересуют рассказы маркиза, что благодаря им ее письма в Йоркшир становятся такими же блестящими, как бриллианты на шее ее крестной.
Графиня вставала поздно, а Антея, как бы поздно она ни легла, не могла отделаться от своей деревенской привычки рано вставать. Редкий день проходил без того, чтобы на столике в холле не лежало толстое письмо, которое дворецкий должен был отправить в Йоркшир.
Чтобы сестры чувствовали себя участниками всех событий, происходящих с ней в Лондоне, Антея не только подробно описывала все, что видела, но и рисовала людей, которых ей доводилось встречать.
Конечно, девушка даже намека не сделала на то, что герцог занимал особое место в жизни крестной. Она просто упомянула, что познакомилась с ним и нарисовала его портрет, придав лицу чрезвычайно презрительное и самоуверенное выражение.
Антея не могла побороть чувство смущения и неуверенности при встречах с герцогом, хотя он, как и в первую их встречу, вел себя по отношению к ней с вежливым равнодушием.
Девушка сказала себе, что он, наверное, ни разу и не вспомнил о том, как глупо она выглядела, когда не поняла, почему он появился в Шелдон-хаусе среди ночи и едва не подняла весь дом по тревоге.
Одно это воспоминание вгоняло ее в краску, и она еще больше начинала ненавидеть герцога, поставившего ее в такое унизительное положение.
Она узнала, что герцог гораздо моложе крестной. Ему только недавно исполнилось двадцать восемь лет.
Антея считала, что это не может служить извинением его предосудительного поведения и того, что он пользуется благосклонностью замужней женщины и посещает ее по ночам.
Конечно, не было ни малейшего сомнения в том, что графиня – «чертовски привлекательная женщина», как говорил маркиз.
Антея часто наблюдала, как графиня смотрит на герцога из-под длинных подкрашенных ресниц, как она касается его своими белыми нежными руками или соблазнительно надувает алые губы.
Ее не удивило, что он не смог устоять перед таким соблазном. В домах, где Антея бывала, она узнала, что ее крестной удавалось покорять крепости, которые прежде успешно выдерживали атаки.
– Всегда думала, что Эксминстер женится на дочери герцога Брокенхорста, – Антея услышала, как говорила это одна дама другой.
– Так же считала и герцогиня Брокенхорст! – ответила ее собеседница. – Но Эксминстер стреляный воробей. Все старались его поймать, а он предпочитает замужних женщин.
– Он никогда не оставит Дельфину Шелдон, – ехидно сказала первая дама.
– А вы удивлены? – последовал ответ. – Графиня хороша собой, несколько лет она еще может провести в свое удовольствие.
– Дорогая, вы слишком великодушны! Лично мне доставило бы большое удовольствие увидеть, как какая-нибудь решительная молодая особа поведет его к алтарю. Слишком долго он был возмутителем спокойствия в светском обществе.
– Все красивые и богатые герцоги таковы! – засмеялась подруга. – Та, которая наконец поймает Эксминстера, должна быть очень ловкой!
Антея часто думала о герцоге. Она была уверена, что он по-прежнему посещает крестную, как только улучит благоприятный момент.
Ей очень хотелось поговорить о герцоге со всезнающим, острым на язык маркизом, но она понимала, что это будет предательством по отношению к крестной, и с трудом подавляла свое желание.
Графиня выполнила свое обещание и заказала два новых платья для Антеи на Бонд-стрит. Они были розового цвета и очень шли к ее темным волосам.
Девушка надевала их только на самые торжественные приемы. Одно, самое изысканное, она надела на прием, состоявшийся в Карлтон-хаусе, где ее представили принцу-регенту.
Антея склонилась перед его высочеством в глубоком реверансе. Принц, со свойственным ему обаянием, сказал, что она «хороша, действительно очень хороша», но он сомневается, что она когда-нибудь сможет затмить свою кузину Дельфину.
– Я даже не буду пытаться сделать это, сир, – ответила Антея.
К своему удивлению, девушка чувствовала себя совершенно спокойно перед столь высокой особой. Принц-регент не внушал ей страха. В жизни он оказался совершенно не таким грозным, как на картинах и карикатурах.
– Все женщины хотят, чтобы им оказывали внимание, – ответил он. – Они постоянно соревнуются друг с другом.
– Но только для того, чтобы привлечь внимание мужчин. А мужчины очень привередливы и любят критиковать, как и вы, сир, – заметила Антея.
Антея немного опасалась, что принц-регент сочтет ее слова за дерзость, но он только рассмеялся.
Было похоже, что он принял сказанное за комплимент. Позже принц даже пригласил Антею посмотреть новую картину, которую он недавно приобрел.
– Ты имела успех у его королевского высочества, – похвалила ее крестная, когда они возвращались домой. – Жаль только, что это последний прием, который он дал в этом сезоне. На следующей неделе в пятницу он уедет из Лондона в Брайтон.
– Значит, сезон закончился? – спросила Антея.
– Боюсь, что так, – подтвердила графиня с ноткой сожаления в голосе.
– Тогда… мне придется… возвращаться домой.
– Нет необходимости спешить с этим, дорогая.
Но через три дня пришло письмо от графа, в котором он сообщал жене, что ему известно о намерении принца-регента вскоре покинуть Лондон, а поэтому граф настаивал на приезде супруги в имение.
– Теперь нас ничто не спасет, – с грустью сказала графиня герцогу.
* * *
Антея вышла из почтовой кареты на перекрестке и увидела Таис и Хлою, которые встречали ее. В их старую повозку, как всегда, был запряжен старый Доббин.
Девушка пошла навстречу сестрам, а слуга почтовой кареты стал разгружать ее багаж – полдюжины больших кожаных сундуков. Сестры смотрели на нее и от удивления не могли произнести ни слова.
– Я опять дома! – воскликнула Антея. – Ах, как я рада вас видеть!
У нее был все тот же голос, в глазах все те же веселые искорки, те же ямочки на щеках, но вместе с тем она сильно изменилась, ее трудно было узнать.
Перед сестрами стояла незнакомка в изумрудно-зеленом дорожном платье и такого же цвета накидке. Шляпу с высокими полями украшали изумрудно-зеленые страусовые перья.
– Антея! Ты ли это? – воскликнула Хлоя, не отрывая от старшей сестры восторженного взгляда. – Никогда не видела ничего более красивого! Просто дух захватывает! – закричала Таис.
Слуга почтовой кареты поставил сундуки на обочину дороги, получил от Антеи на чай, почтительно попрощался и взобрался опять на козлы.
Карета, грохоча и поднимая облака пыли, скрылась из виду.
Хлоя вылезла из повозки, подошла к сундукам и с любопытством спросила:
– Неужели это все твое? Что там? Что ты привезла, Антея?
– Платья! – ответила Антея. – Наряды, такие, как на мне сейчас! Их там несколько дюжин!
– Поверить не могу! – воскликнула пораженная Таис. – Откуда они у тебя? Где ты их взяла?
– Мне их подарила крестная, – объяснила Антея. – Но я должна сказать вам что-то гораздо более важное!
– Что же? – спросила Таис.
– Мы теперь богаты!
– Богаты?
Сестры раскрыли рты от удивления, а Антея продолжала:
– Как мне не терпится все вам рассказать! Но сначала давайте найдем кого-нибудь, кто поможет погрузить эти сундуки в повозку. Я не могу их поднимать, а то испорчу платье.
– Нет, нет! Не трогай сундуки! – быстро сказала Таис.
Сестры без труда нашли нескольких мальчишек, которые за два пенни погрузили сундуки в повозку.
Таис развернула лошадь, и они медленно отправились в путь. Нельзя было ехать быстро, так как повозка была сильно нагружена и старая кляча ее еле тащила.
– Что значит – ты разбогатела? – спросила Хлоя.
– Я нашла способ зарабатывать деньги, – сообщила Антея. – Ах, девочки, это так чудесно! Мне нужно вам так много рассказать! Мне казалось, что я никогда не доберусь до дома! Даже экипаж ее милости, в котором она отправила меня в Итон Соком, казалось, не двигался с места, хотя и был запряжен четверкой лошадей. Только подумайте!
– Расскажи нам про деньги, – вернула сестру к интересующему ее вопросу практичная Хлоя. – Ты выиграла в лотерею? Или в карты? Не могу поверить…
Вдруг она замолчала, а потом спросила уже совсем другим тоном:
– Ты хочешь сказать, что помолвлена и скоро выйдешь замуж за богача, Антея?
– Нет, нет, конечно! – ответила Антея. – Это гораздо интереснее!
– Что же это может быть? – нетерпеливо спросила Таис.
– А то, что я сама могу зарабатывать деньги. Что еще важнее, я могу заработать столько, сколько захочу, столько, сколько нам будет нужно!
– Но каким образом? Как? – не терпелось узнать Таис.
– Я могу продавать свои рисунки! – ответила Антея, не заметив недоумения и разочарования на лицах сестер. Чтобы убедить Таис и Хлою, Антея рассказала, что произошло за неделю до возвращения домой.
Как-то после визита в Карлтон-хаус она подумала, что, конечно, прекрасно провела время в Лондоне, приобрела опыт, который заставил ее по-другому смотреть на мир, но поставленную перед собой задачу не выполнила.
Мужа она себе не нашла!
Многие мужчины делали ей комплименты, некоторые флиртовали с ней, и она даже думала, что у них серьезные намерения.
Но никто не торопился сделать ей предложение.
После того как графиня одела ее по последней моде, а Мария, по настоянию графини, с помощью косметики искусно подчеркнула свежесть и очарование ее лица, на Антею стали обращать внимание.
У нее не было недостатка в кавалерах на всех балах, а два джентльмена зашли даже так далеко, что попытались поцеловать ее в саду в перерыве между танцами.
Но хоть они и уверяли, что сердца их принадлежат теперь исключительно ей, от своего друга маркиза Чейла она узнала, что они вынуждены будут жениться на девушках из богатых семей, чтобы иметь возможность содержать свои обширные имения, пришедшие в упадок после войны с Наполеоном.
– Богатые мужчины, которые могли бы себе позволить жениться на девушке только потому, что она хорошенькая, встречаются очень редко, – размышлял вслух маркиз.
Антея понимала, что он старается предупредить ее, чтобы она не падала духом, не получив предложения.
– Большинство из них, как, например, Эксминстер, – продолжал маркиз, – преисполнены чувства собственной значимости и, по всей вероятности, считают, что ни одна молодая девушка не достойна их персоны.
Антея не могла избавиться от чувства разочарования, когда поняла, что с окончанием светского сезона кончается и счастливое для нее время, наполненное развлечениями и знакомствами.
Теперь ей придется вернуться в Йоркшир, заботиться о семье, экономить деньги, пытаться сделать из одного пенни два, а впереди у нее не будет ничего более интересного, чем местные охотничьи балы в декабре.
Но тут судьба неожиданно вспомнила о ней.
Как-то утром она ждала крестную, которая, как всегда, опаздывала.
У графини, как уже поняла Антея, была привычка перед выходом несколько раз менять свой туалет. Уже полностью одетая в дорогое великолепное платье, Дельфина Шелдон вдруг решала, что ей лучше появиться сегодня в чем-нибудь совершенно другом. При этом она меняла не только платье, но и все остальное – от шляпки до туфель.
Экипаж уже ждал у входа, Антея томилась около получаса в холле. Ей стало скучно, и она вошла в комнату, в которой еще никогда не была за все время пребывания в Шелдон-хаусе.
Она знала, что это – святая святых графа. Войдя в комнату, Антея вспомнила отца. Ему наверняка понравилась бы эта комната. Имей он средства, он хотел бы иметь именно такой кабинет.
В комнате стоял большой удобный кожаный диван и такие же кресла, большой письменный стол. У одной стены стоял высокий книжный шкаф в стиле чиппендейл [9]9
Стиль мебели XVIII в. Рококо с обилием тонкой резьбы. Стиль назван по имени краснодеревщика Т. Чиппендейла.
[Закрыть], за стеклом виднелись дюжины книг в прекрасных переплетах.
Антея подошла к шкафу и пожалела, что не обнаружила эти книги раньше.
На стенах комнаты висели в рамках рисунки известных карикатуристов Джеймса Джилроя и Томаса Ролендсона.
Эти имена часто упоминались в разговорах. Она также слышала, что самыми смешными считаются карикатуры еще одного карикатуриста – Джорджа Крикшенка, которые недавно стали публиковаться.
Антея внимательно рассматривала рисунки. Они были очень остроумны, она легко узнавала изображенных на них известных людей.
Вот, например, принц-регент и пышная леди Хертфорд.
Здесь же было большое количество рисунков на военную тему, на них был Наполеон в разных видах. На одном из рисунков Джеймса Джилроя он был изображен в виде Балтазара, увидевшего письмена на стене.
Карикатуры очень заинтересовали Антею.
Девушка рассмотрела все висевшие на стенах рисунки и даже немного огорчилась, когда оказалось, что смотреть уже больше нечего. Тут она обнаружила на столе открытую папку, в которой оказалось большое количество рисунков без рамок.
Сверху лежала карикатура, изображавшая выплату тридцати пяти тысяч фунтов за элгиновский мрамор [10]10
Коллекция античных скульптур, в нее входят части фриза Парфенона. Скульптуры были вывезены из Афин в 1803 году графом Элгином.
[Закрыть], тогда как Джону Булю [11]11
Типичный англичанин. По имени простоватого фермера в памфлете Дж. Арбетнота.
[Закрыть]и его большой семье не хватает на хлеб.
– Это великолепно! Просто великолепно! – сказала себе Антея. Переворачивая лист за листом, она смеялась от души над остроумными рисунками с точно подмеченными деталями.
Вдруг Антея поняла, что некоторые карикатуры немного похожи на те, которые она рисовала для сестер.
– Уверена, что я многому смогу научиться у Джилроя, Ролендсона и Крикшенка.
Антея видела, что Ролендсон использует тростниковое перо и яркую акварель. Его толпа – смешные мужчины и полные женщины, демонстрирующие свои ноги, была немного грубовата.
В то же время его рисункам была свойственна пикантность, которая и делала их смешными.
Антея услышала голос крестной и поспешила в холл. Графиня уже спускалась по лестнице. Она была ослепительно хороша в платье цвета желтого нарцисса, стройную белую шею украшали топазы, шляпа с огромными полями была отделана пышными страусовыми перьями.
– Что ты делаешь в кабинете графа? – сухо осведомилась она.
– Простите, кузина, что я не попросила разрешения! Я рассматривала рисунки, – ответила Антея.
– Да, граф коллекционирует их. Но я считаю их нелепыми, и потом там все так преувеличено, что трудно кого-нибудь узнать.
Антея не могла согласиться с крестной, но тем не менее промолчала.
Когда на следующий день они ехали по Сент-Джеймс-стрит, Антея увидела толпу перед книжной лавкой Хемпфри и догадалась, что там выставили новую карикатуру Ролендсона или Крикшенка.
В тот же вечер она расспросила маркиза об этих художниках.
– Эти парни делают себе состояние! – сказал он. – Но они заставляют людей смеяться, а это никому не вредит.
– А Джеймс Джилрой еще жив? – спросила Антея.
– Нет, он умер в 1811 году от пьянства, – сообщил маркиз. – Я всегда считал, что огромный спрос на работы художника толкает его к бутылке.
– Я сегодня видела некоторые из его работ.
– В коллекции графа? Он никогда не пропускает ни одной новой карикатуры. К сожалению, теперь их печатают гораздо меньше, чем раньше. Лучшие дни для Ролендсона уже позади, он разленился. Остается только Крикшенк, он очень молод, ему немного больше двадцати.
– Такой молодой? – удивилась Антея. – А его рисунки покупают?
– Люди все покупают, лишь бы было смешно, – ответил маркиз.
Остаток вечера Антея была задумчива.
Когда Эмма помогла ей приготовиться ко сну и ушла, Антея достала из ящика стола свой альбом, который купила, приехав в Лондон. В альбоме было довольно много рисунков, которые она сделала, чтобы показать сестрам.
Она изобразила людей, которых встречала в «Элмаксе» и на других приемах.
Глядя на эти рисунки, Антея поняла, что у нее получились карикатуры, слегка похожие на карикатуры Джилроя.
Цветная размывка, которую она использовала в своих работах, придавала им сходство с рисунками Ролендсона и Крикшенка.
Антея оценивающе посмотрела на рисунки, и на лице ее появилось решительное выражение. Она убрала альбом и легла спать.
На следующее утро девушка встала рано, до того как проснулась крестная, взяла с собой Эмму и в наемном экипаже отправилась на Сент-Джеймс-стрит, 27.
Эмма осталась ждать ее на улице, а Антея вошла в лавку и спросила владельца.
К ее удивлению, владельцем лавки оказалась женщина, миссис Хемпфри. Это была пожилая леди в очках, с широким лицом, тонкогубым ртом, на голове у нее красовалась белая шляпа.
– Чем могу служить, мадам? – спросила она.
– Я хотела бы… узнать… – робко проговорила Антея, – не могу ли я… продать, какой-нибудь из этих… рисунков?
Девушка догадывалась, что миссис Хемпфри, взяв ее альбом, прежде всего подумала, как бы быстро и вежливо отказать ей.
Однако, по мере того, как миссис Хемпфри листала альбом, выражение ее лица менялось на глазах.
– Это вы все сами нарисовали? – спросила она недоверчиво.
– Да, сама.
– Вы кому-нибудь их уже предлагали?
– Нет, – ответила Антея. – Я сделала эти рисунки, чтобы позабавить сестер, которые живут в деревне. Вчера я увидела некоторые работы мистера Джилроя, а на обороте был адрес вашей лавки.
– Смерть мистера Джилроя большая потеря для нас, – сокрушенно покачала головой миссис Хемпфри.
– Я согласна с вами, – сказала Антея. – Но теперь вы печатаете работы мистера Джорджа Крикшенка.
– Талантливый молодой человек, – заметила миссис Хемпфри, – но ему далеко до Джеймса Джилроя или его преемника Томаса Ролендсона.
Она перелистала еще несколько страниц альбома и спросила:
– Так вы говорите, что хотели бы продать все это?
– А они что-нибудь стоят? – поинтересовалась Антея.
– Извините, я покину вас ненадолго, – сказала миссис Хемпфри. – Я хотела бы переговорить с моими компаньонами.
Она исчезла в глубине лавки, а Антея, оставшись одна, огляделась по сторонам.
На длинных столах здесь лежали не только карикатуры, но и очень приятные акварели. Антея поняла, что ее собственные акварели еще очень далеки от совершенства, чтобы конкурировать с этими работами.
Миссис Хемпфри возвратилась в зал после непродолжительного отсутствия.
– Вы не назвали мне свое имя, мадам, – сказала она.
Антея на мгновение задумалась. Она была уверена, что публиковать карикатуры под ее настоящим именем было бы ошибкой.
– Моя фамилия Дейл, – сказала она. – Мисс Энн Дейл.
– Очень хорошо, мисс Дейл, – продолжала миссис Хемпфри. – Рада сказать вам, что мне и моим компаньонам очень понравились рисунки, которые вы принесли.
– В самом деле? – воскликнула Антея.
– Мы хотели бы опубликовать все рисунки.
– Все? – не веря своим ушам, слабым голосом переспросила Антея.
Ей показалось, что она ослышалась.
– Вы можете подписать соглашение о постепенной оплате ваших работ или продать права на издание и получить все деньги сразу.
– Боюсь, я не совсем понимаю вас, – ответила Антея.
– У художника есть два способа продать свои карикатуры, – объяснила миссис Хемпфри. – Иногда художник продает издателю свои авторские права. Другой способ, когда художник получает небольшую сумму как задаток, а потом получает пятьдесят процентов от продажи каждой копии. Как вы видите, копии мы продаем обычно за один пенс шестьдесят или два пенса. За копии с работ Томаса Ролендсона иногда дают и три фунта.
Антея подумала и сказала:
– Если вы купите права на мои рисунки, сколько вы мне дадите за них?
Миссис Хемпфри смотрела на альбом и, шевеля губами, что-то подсчитывала в уме.
Потом она сказала:
– Учитывая, что карикатуристов сейчас не хватает, а ваши рисунки избражают жизнь высшего света, чего до сих пор никто не делал, я готова, мисс Дейл, предложить вам по десять фунтов за каждый рисунок!
Антея подумала, что хозяйка магазина шутит. Потом, сама не узнавая своего голоса, девушка торопливо ответила:
– Я согласна, миссис Хемпфри.
Ей казалось, что она спит, видит сон и как только проснется, все исчезнет.
Даже сейчас, рассказав все сестрам, она не верила, что это случилось с ней на самом деле.
– Десять фунтов! – почти со страхом повторила Хлоя.
– Сколько же рисунков ты продала? – поинтересовалась Таис.
– В альбоме было десять, – ответила Антея.
– Не может быть! – воскликнули сестры в один голос.
– И они готовы взять еще столько, сколько я им пришлю, – сказала Антея.
Таис и Хлоя лишились дара речи и долгое время молчали.
Когда они уже подъезжали к дому, Антея сказала:
– Я подумала, что нам не стоит говорить маме об этом. Ей не понравится, что я продала свои рисунки.
– Да, ты права, – поддержала ее Таис. – Она вряд ли обрадуется.
– Я просто положу деньги в банк, – сказала Антея. – Я попросила миссис Хемпфри заплатить мне наличными.
Она вспомнила, что ей пришлось довольно долго ждать в магазине, пока миссис Хемпфри достала сто фунтов. Девушка опасалась, что крестная спросит ее, где она так долго была, и пыталась по дороге обратно придумать подходящее объяснение.
Она уговорила Эмму сохранить все в тайне, объяснив ей, что она покупала подарок графу в знак благодарности за приглашение погостить в Шелтон-хаусе.
Эмма поверила ее словам, тем более что Антея показала ей рисунок Джорджа Крикшенка, который ей подарила миссис Хемпфри при расставании.
– Я в этих картинках не разбираюсь, – пожала плечами Эмма, – хотя моему молодому человеку они нравятся. Я так думаю, если вам интересно мое мнение, мисс, мужчины больше любят посмеяться, чем женщины.
– Почему ты так думаешь, Эмма? – спросила Антея.
– Ну, мне больше нравятся разговоры про любовь, про танцы и наряды, – серьезно объяснила Эмма. – А Джим – ему бы только посмеяться. «Да ладно, Эмма! – говорит он. – Ты же и так знаешь, я тебя люблю. С чего бы нам печалиться?»
Перед отъездом из Лондона Антея купила в подарок крестной изящный нож для разрезания бумаги, который ей так понравился в магазине на Бонд-стрит, и попросила передать графу ее подарок – рисунок Крикшенка.
– Прекрасный подарок, он очень понравится графу, Антея, – сказала графиня. – Я так рада, что ты весело провела время в Лондоне. Твой приезд доставил и мне большое удовольствие.
Графиня помолчала и добавила:
– Может быть, я смогу пригласить тебя еще в следующем сезоне.
– А может быть, вы лучше пригласите Таис, – предложила Антея.
– Может быть. Действительно, я могу это сделать в следующем году, – согласилась графиня.
Антея прекрасно понимала, что приглашение они получат только в том случае, если графине опять потребуется повод, чтобы остаться в Лондоне. Но пренебрегать приглашением крестной не следовало, потому что Антея была уверена, что Таис, если ей представится такая возможность, скорее найдет себе мужа, чем она.
