Текст книги "Не смейся над любовью!"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Да и какое значение имел для нее теперь муж, если она нашла подходящий для себя способ зарабатывать деньги? Она теперь сможет обеспечить семью всем, что раньше они не могли себе позволить.

– Какое счастье, – произнесла она вслух. – Я привезла с собой эти чудесные наряды и обнаружила, что у меня есть талант к рисованию и я могу этим зарабатывать деньги!

– Ах, Антея, ты такая умница! – восхитилась Хлоя.

Таис была более практична.

– Как же ты будешь делать карикатуры на людей из высшего света, живя в этой глуши? – спросила она.

– Да, это будет непросто, – согласилась Антея. – Но у меня есть друг, маркиз Чейл.

– Маркиз? – прервала ее Хлоя. – Антея, он в тебя влюблен?

– Что тебе взбрело в голову! – засмеялась Антея. – Маркиз уже стар, ему за семьдесят, но он прекрасно знает всех и – самый большой сплетник в высшем свете. Я просила его писать мне письма.

– Думаешь, он будет тебе писать? – спросила Таис.

Этот вопрос Антея себе уже задавала.

Однако ей было известно, что маркиз – большой любитель писать письма. Своим родственниками и друзьям в письмах он сообщает новости так же непринужденно и остроумно, как и в разговоре.

– Конечно, он будет мне писать, – уверенно сказала Антея. – А если мы еще поищем в журналах и газетах портреты людей, о которых он напишет, то я смогу сделать карикатуры, не покидая стен нашего дома.

– Это просто чудесно! – воскликнула Хлоя. – Как хотелось бы рассказать об этом маме и Фебе, но, наверное, будет лучше, если мы сохраним все в тайне.

– Нам придется так поступить, – подтвердила Антея. – Никто не должен знать, кто такая на самом деле мисс Энн Дейл… или, девочки, послушайте…

Они посмотрели на нее, и Антея продолжила:

– …или маленькая серая мышка, которая будет появляться в уголке каждого моего рисунка.

– Деревенская мышка! – воскликнула Хлоя. – Ты на самом деле ее там нарисовала?

– Это будет мой торговый знак, – ответила Антея. – Я нарисовала ее, чтобы повеселить вас. А теперь я решила, что это и будет моя подпись. Кто знает, может быть, я войду в историю, как Джеймс Джилрой!

– Блестящая идея, – согласилась Хлоя. – Жаль только, никто не узнает, что это на самом деле ты. Мне все-таки кажется, Антея, что, скрыв свое имя, ты много теряешь.

– Но зато я смогу избежать обвинений недовольных персонажей моих карикатур, – засмеялась Антея, – и камней, которые могут бросать в меня те, кто сочтет себя оскорбленным!

– А они могут рассердиться? – спросила Таис.

Антея пожала плечами.

– Не думаю, – ответила она. – Светские люди живут в своем собственном мире. Они считают себя настолько великими и важными, что им совершенно безразлично мнение о них простых людей!

Сказав это, Антея сразу же вспомнила герцога Эксминстера. Она была уверена, что герцога не интересует ничье мнение, кроме его собственного. И хотя герцог был самым красивым из всех мужчин, увиденных ею в Лондоне, она постаралась поскорее отогнать прочь воспоминания о нем.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Герцог оставил грума с экипажем на дороге и по траве направился к статуе Ахиллеса.

В шесть часов утра в Гайд-парке стволы деревьев еще окутывал легкий туман, а трава была влажной от росы.

За мраморной статуей герцог увидел фигуру женщины, лицо которой закрывала вуаль. Женщина поднялась со скамьи и поспешила ему навстречу.

– Ради Бога, Дельфина, что все это значит? – спросил он, когда женщина откинула вуаль и взволнованно посмотрела на него. – Что за идея назначать свидание на такой ранний час? И к чему вся эта таинственность?

– Я должна была срочно встретиться с тобой так, чтобы муж не узнал об этом, – ответила Дельфина.

– Получив твою записку час назад, я подумал, что мне это снится, – сказал герцог.

– Эдвард неожиданно вернулся вчера вечером в Лондон, – дрожащим от волнения голосом произнесла графиня.

Граф вопросительно посмотрел на нее, ожидая объяснений, и она продолжила:

– У него была на это очень важная причина. Я принесла это с собой. Вот взгляни, Гарт.

Графиня протянула скатанную трубочкой бумагу, напоминающую маленький свиток. Герцог машинально взял его и сказал:

– Может быть, мы присядем? Не люблю испытывать неудобства, если их можно избежать.

– Неудобства! – воскликнула графиня. – Подожди, сейчас ты услышишь, что заставило графа примчаться в Лондон, и забудешь о неудобствах.

Она говорила так взволнованно, что герцог, взглянув в ее лицо, сел на скамью, стоявшую за статуей, и развернул бумагу, которую она сунула ему в руку.

Он сразу понял, что это карикатура. Ему было известно, что граф коллекционировал их.

Герцог взглянул в слабом утреннем свете на рисунок и увидел, что на нем изображен величественный самоуверенный лев с короной на голове, покоящийся на подушках, украшенных гербом Эксминстеров.

Множество маленьких кошечек с лицами очень молоденьких девушек сидели перед ним и смотрели на него восхищенно, умоляюще и кокетливо.

Одной лапой лев как бы защищал рыжую кошку с прекрасными миндалевидными глазами, в которой без труда можно было узнать графиню Шелдон.

Под рисунком была подпись:

«Кошачий кумир»

– Проклятье! – вырвалось у герцога. – Это уж слишком! Кто это нарисовал, черт побери?

– Понятия не имею, – пожала плечами графиня. – Но ты можешь себе представить, как это воспринял Эдвард.

– Здесь нет подписи ни Ролендсона, ни Крикшенка.

– Какое имеет значение, кто это нарисовал? – раздраженно спросила Дельфина Шелдон. – Эдвард в бешенстве, как ты можешь себе представить! Впервые он заподозрил, что у меня есть любовник. Мне стоило огромных трудов убедить его, что он заблуждается.

– Так ты убедила его? – с облегчением спросил герцог.

Графиня тяжело вздохнула.

– Эдвард приехал вчера в десять вечера в дикой ярости. Он клялся, что немедленно возбудит дело о разводе со мной, а тебя вызовет в суд как ответчика!

Герцог окаменел. Он не любил неудобств, но подобных осложнений он опасался, как огня.

– Я даже подумала, что он меня ударит, так он был сердит, – продолжала графиня. – Потом он сказал, что, независимо от того, разведется он со мной или нет, Шелдон-хаус он все равно закроет!

Дельфина передразнила мужа: «Ты будешь жить в деревне, там я смогу следить за тобой. Теперь я не спущу с тебя глаз. Я слишком долго мирился с тем, что ты предпочитаешь жить в Лондоне и вращаться в этом безнравственном обществе. Теперь ты будешь жить в замке, а для полной надежности мы снова откроем детские комнаты и увеличим нашу семью».

Графиня жалобно всхлипнула.

– Я просто поверить не могла, что Эдвард может разговаривать со мной в таком тоне. Но он намерен это сделать, Гарт. Клянусь тебе, он собирается так поступить. Герцог не ответил, и графиня продолжала:

– Ты знаешь, как я ненавижу деревню. И я слишком стара, чтобы иметь еще детей. Кроме того, если я не смогу быть в Лондоне, не буду встречаться с интересными людьми, клянусь, я просто умру от тоски или покончу с собой!

– Но все-таки его милость передумал? – с надеждой спросил герцог.

Он видел, что графиня, как всегда, не может сразу перейти к сути дела.

– Мне понадобилось два часа, чтобы убедить его, что он ошибается, – ответила Дельфина. – Эти два часа я чувствовала себя мученицей, которую пытают на дыбе.

– Как же ты его переубедила?

Графиня тяжело вздохнула.

– Я сказала ему, что карикатура – злобная ложь, а нас видели в последние недели так часто вместе, потому что ты помолвлен и собираешься жениться на моей крестнице, Антее Фортингдейл!

– Что ты ему сказала?!

Голос герцога разорвал тишину подобно пистолетному выстрелу.

– Я сказала Эдварду, что ты собираешься жениться на Антее. А что мне еще оставалось делать? Гарт, тебе придется это сделать. Эдвард клянется, что иначе он не поверит моим объяснениям, – впервые в голосе Дельфины послышалась мольба.

– Ты с ума сошла! – воскликнул герцог. – Я не собираюсь жениться вообще, а тем более на девушке, с которой едва знаком!

– Но ты с ней танцевал. Ты встречался с ней на приемах, которые я давала, и на приемах, где мы были вместе.

– Я встречался с ней только потому, что она гостила в твоем доме, – сказал герцог. – Но это еще ничего не значит. Ты выбрала неудачный способ выпутаться, Дельфина.

– Конечно, я понимаю, что ты не хочешь на ней жениться, – согласилась графиня. – Ты любишь меня, а я люблю тебя. Но если ты меня действительно любишь, Гарт, ты должен спасти нас обоих в этой ужасной ситуации.

Герцог хранил молчание. Губы его были плотно сжаты, подбородок решительно выдвинут вперед.

Он опять посмотрел на рисунок.

– Если ты не подтвердишь мои слова, – сказала графиня, – я уверена, что Эдвард опять вернется к мысли развестись со мной, и ты можешь представить себе, какой тогда разразится скандал.

– Не могу поверить, что он так поступит, – медленно проговорил герцог.

– Он это сделает! Ты не знаешь Эдварда так, как знаю его я, – убежденно сказала графиня. – Задета его гордость. Нет никого, кто был бы так горд, как Эдвард. Если он примет решение, то от него ни за что не отступится.

Герцог понимал, что все это правда, но мысль о женитьбе на какой-то невзрачной провинциалке была ненавистна ему, и вслух он сказал:

– Может быть, мне лучше объясниться с графом?

– Что ты ему скажешь? – спросила графиня. – Что эта карикатура – грязная ложь? Ты думаешь, Эдвард тебе поверит?

– Почему же нет? – спросил герцог.

– Потому что дело не только в этой карикатуре, – ответила Дельфина. – Кто-то ему все рассказал о нас с тобой.

Герцог молчал, и она продолжила:

– Ты знаешь мою свекровь, она уже стара и не бывает в свете, но у нее множество друзей, которые ей рассказывают обо всем. Она не раз давала мне понять, что ей все известно о моих победах.

Она перевела дух и закончила упавшим голосом:

– Слугам тоже нельзя доверять.

– Мне кажется, что ты говорила, будто у тебя новая прислуга.

– Не все слуги сменились, – ответила графиня. – Кроме того, нельзя исключить, что они сплетничают со слугами из замка, может быть, даже не понимая, какое зло они этим мне могут причинить.

Герцог понимал, что это объяснение правдоподобно. Слишком поздно он понял, что был неосторожен, так часто навещая графиню в отсутствие ее мужа.

– Только одно может спасти нас, Гарт, – сказала графиня. – Ты должен как можно скорее жениться на Антее.

– Как ты это представляешь себе? – раздраженно спросил герцог. – И к чему такая спешка?

– Потому что Эдвард сказал, что пока ты не женишься, он не разрешит мне с тобой разговаривать и запрет меня в замке до тех пор, пока Антея не станет герцогиней. – Она снова не удержалась от того, чтобы не передразнить мужа: – «Эксминстеру ничего не стоит в последний момент расторгнуть помолвку. Он может отречься от своих обещаний, если он их вообще давал. Ты слишком долго меня дурачила, Дельфина. На этот раз я намерен посмеяться над твоим любовником, хватит уже вам смеяться надо мной!»

– Нужно найти какой-нибудь другой выход из положения, – задумчиво сказал герцог. – Я вовсе не собираюсь жениться…

Некоторое время они молчали, затем герцог сказал:

– Я, конечно, должен просить тебя бежать со мной, если только ты согласна. Если хочешь, мы можем отправиться во Францию или Италию.

Дельфина Шелдон удивленно посмотрела на него.

– Ты это серьезно?

– Чтобы сохранить свою честь, я должен предложить тебе мою защиту на то время, пока дело о разводе не будет решено в парламенте.

– Ах, Гарт, это так благородно с твоей стороны! – воскликнула графиня. – Но неужели ты думаешь, что мы сможем жить заграницей, как это были вынуждены сделать Хероны?

Она положила руку на его плечо и сказала:

– Я никогда не забуду твое благородное предложение, но мой ответ – нет. Я твердо говорю – «нет», дорогой Гарт, потому что мы оба возненавидим нашу ссылку, и это через месяц после приезда в Париж будет всем бросаться в глаза. Все кончится тем, что вскоре мы возненавидим друг друга.

Герцог взял ее руки в свои и поднес их к губам.

– Что ж! Какова бы ни была расплата, – сказал он, – я думаю, придется поступить так, как ты предложила. Ради тебя я готов даже на женитьбу.

– Не стоит сгущать краски, Гарт! – живо сказала графиня. – Антея очень славная девушка. Ты все равно должен когда-нибудь жениться, а Фортингдейлы хоть и бедны, но кровь у них такая же голубая, как и у тебя. Антея будет достойной герцогиней Эксминстер. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что у тебя должен быть наследник.

Возразить на это было нечего, но герцог не собирался лишаться своей свободы до тех пор, пока в этом не было бы острой необходимости.

Он считал, что в ближайшие пять лет, может быть, и дольше, он может не думать о женитьбе.

Как будто прочитав его мысли, графиня мягко сказала:

– Мне очень жаль, Гарт, но другого выхода нет. Пойми, что мне самой больно отдавать тебя другой женщине…

Герцог пристально смотрел на рисунок, как будто надеясь обнаружить там другой способ выйти из сложного положения.

Нельзя было отрицать, что в выражении лица льва, хоть и карикатурном, можно было без труда узнать его, а удлиненные зеленые глаза рыжей кошки очень напоминали глаза графини.

Герцог не мог не согласиться, что рисунок был остроумен, точен и выполнен с гораздо большим мастерством, нежели грубые и вульгарные карикатуры Джорджа Кришкенка.

Но именно тонкое исполнение и делало эту карикатуру особенно опасной. Честно говоря, он очень хорошо понимал гнев графа Шелдона, который увидел, что его жену выставили на всеобщее посмешище.

– Так ты это сделаешь? – с тревогой спросила графиня.

Герцог помолчал некоторое время.

– Это единственный способ спасти нас обоих, – едва слышно сказала Дельфина Шелдон.

– Ну, что же, полагаю, я должен согласиться, если другого способа нет, – неохотно ответил герцог.

* * *

Антея на кухне раскатывала тесто для пирога с дичью, который она собиралась приготовить на обед.

На ней был большой белый передник, закрывающий платье, а голову она повязала белой косынкой, потому что только вчера вымыла волосы и не хотела, чтобы их припудрила мука.

Все девочки в семье Фортингдейл умели хорошо готовить. Этому их научила няня, еще когда они были совсем маленькими.

Когда няне пришлось покинуть их дом, чтобы ухаживать за своей больной сестрой, сестры стали готовить по очереди. Они часто соперничали друг с другом – кто приготовит самое вкусное блюдо.

Антея раскатывала тесто и думала, что теперь, когда она может зарабатывать приличные деньги, они могут два или три раза в неделю приглашать миссис Херрис из деревни, чтобы она убирала в доме.

Никто из сестер не любил эту работу. Таис шла на любые хитрости, чтобы только увильнуть от нее.

Антея была уверена, что мать слишком погружена в свой мир, чтобы задавать вопросы, почему они наняли миссис Херрис для уборки или откуда взялись деньги, чтобы ей заплатить.

Девушка с удовлетворением подумала о том, что на столе в классной комнате лежат три новых рисунка, готовых к отправке в Лондон для миссис Хемпфри.

Главная трудность состояла в том, что рисунки не должны были попасться на глаза матери. Девушка опасалась, что мать не одобрит ее занятия.

Антея поняла, что ей лучше рисовать рано утром и поздно вечером, когда мать ляжет спать. Это было более надежно, чем прятать рисунки при неожиданном появлении матери в классной комнате.

– Расскажи нам о рисунках, которые ты продала, – как-то попросила ее Таис. – Кого ты на них изобразила?

– Сказать по правде, – ответила Антея, – я уже и забыла, что там было нарисовано. Я рисовала в своем альбоме, когда находилось свободное время. Показывая рисунки миссис Хемпфри, я и не надеялась, что она купит их все.

Она улыбнулась.

– Я тогда думала, что мне очень повезет, если она купит хотя бы один. Я надеялась получить за него один фунт, чтобы сделать вам всем подарки.

– Десять фунтов за каждый! – воскликнула Хлоя. – Просто не верится, что тебе заплатили такую кучу денег за рисунки, которые, с тех пор как я себя помню, ты всегда малевала.

– Когда мы были детьми, ты нас развлекала своими рисунками, – сказала Таис. – Смешно, что теперь твои рисунки развлекают взрослых людей в Лондоне.

– Мне тоже смешно, – согласилась Антея. – Но у меня лучше получается, когда впечатления еще свежие. Будет неприятно, если миссис Хемпфри вернет какой-нибудь из новых рисунков, найдя его слабее предыдущих.

– Я тебя просила рассказать нам о каком-нибудь рисунке, который ты тогда продала в Лондоне, – напомнила Таис.

– Это ни к чему, – возразила Антея. – Вы их увидите немного погодя. Миссис Хемпфри обещала присылать мне все изданные рисунки.

– Ты дала ей свой адрес? – спросила Хлоя.

– А что мне оставалось сделать? – сказала Антея. – Уверяю вас, что никого в Лондоне не интересует Йоркшир. Может быть, только какой-нибудь джентльмен случайно посетит скачки в Данкастере или пожилые дамы отправятся на воды в Хэрроугейт.

– И, конечно, никто не слышал о мисс Энн Дейл, – засмеялась Таис.

– Или о деревенской мышке, – с лукавой улыбкой добавила Хлоя.

– Вот именно. Поэтому я в безопасности, – согласилась Антея.

Она выложила тесто на противень и ровно обрезала края.

Девочки любили пирог с дичью, и Антея постаралась найти время, чтобы его испечь, пока никого не было дома.

Хлоя и Феба были на занятиях, а Таис поехала с матерью в Данкастер.

Пожилой помещик, живший от них в двух милях, обычно ездил один или два раза в год в Данкастер на встречу с организаторами скачек. И каждый раз он приглашал леди Фортингдейл поехать с ним.

Так как она редко куда-нибудь выезжала, то дочери всегда уговаривали ее поехать, чтобы немного отвлечься от творчества и развеяться.

– Я как раз собиралась поехать в библиотеку в Данкастере, – сказала леди Фортингдейл, получив в очередной раз приглашение соседа. – Хочу взять там сборник стихов лорда Байрона.

– Лорда Байрона? – спросила Антея. – Ты опять увлеклась романтизмом?

– Я чувствую, что произведения Байрона могут помочь мне в работе над поэмой, которую я начала на прошлой неделе, – ответила леди Фортингдейл.

– А я думала, ты опять вернешься к теме любви! – сказала неугомонная Хлоя.

– Любовь – это болезнь, от которой нет лекарства, – с улыбкой добавила Антея.

– Это еще и «скорбный недуг», – вставила Таис, которая, как и Антея, хорошо знала любимых поэтов матери.

– Вижу, вы смеетесь надо мной, девочки, – с достоинством заметила леди Фортингдейл. – Но я не желаю, чтобы вы смеялись над любовью. Любовь – это прекрасное чувство, и я надеюсь, что она обязательно будет в жизни каждой из вас.

– Няня говорила, что тому, кто смеется над любовью, счастья не видать, – вспомнила Феба.

– Так оно и есть, – подтвердила леди Фортингдейл. – Кстати, Антея, я до сих пор не спросила тебя, не влюбилась ли ты в кого-нибудь, когда была в Лондоне?

– Нет, мама, – ответила Антея. – Я ни в кого не влюбилась, просто потому, что не встретила никого, такого же красивого и обаятельного, как папа.

Она знала, что это понравится матери. Глаза леди Фортингдейл затуманились, она вспомнила своего горячо любимого мужа.

Неожиданно Антея подумала, что отец был, конечно, красив, но пальму первенства в этом состязании она, несомненно, отдала бы герцогу.

Пирог уже можно было ставить в печь. Открывая дверцу духовки, Антея вдруг подумала, может ли кто-нибудь из светских подруг крестной приготовить что-нибудь, хотя бы сварить яйцо.

Представив их себе в нарядных платьях и сверкающих драгоценностях, хлопочущих на кухне, Антея улыбнулась.

Только она подумала, не нарисовать ли ей карикатуру на эту тему, как раздался громкий стук в дверь.

Антея решила, что это, наверное, принесли долгожданное письмо от маркиза с описанием последних светских событий.

Вернувшись домой, она написала маркизу, напомнив ему об обещании писать ей.

Не сняв передник, она выбежала из кухни в холл, открыла входную дверь и не смогла сдержать изумленного возгласа. Перед домом стоял очень элегантный экипаж, запряженный четверкой лошадей. За ним следовали два верховых в синих с золотом ливреях. Дорожная коляска, также запряженная четверкой лошадей, подъезжала к дому. За коляской следовали еще два верховых.

Антея смотрела на это великолепие, не веря своим глазам. Слуга, который и стучал в дверь, торжественно провозгласил:

– Его светлость герцог Эксминстер с визитом к леди Фортингдейл. Ее милость дома?

В его голосе звучало превосходство доверенного слуги над какой-то там кухаркой.

Пока Антея собиралась с духом, чтобы ответить ему, герцог вышел из экипажа и подошел к двери.

– Простите мне мое неожиданное появление, мисс Фортингдейл, – сказал он. – Я вижу, вы удивлены.

– У-удивлена? – только и смогла повторить Антея.

– Очевидно, что вы не ожидали моего приезда, – сказал герцог. – Три дня назад я написал вашей матушке письмо, но почта работает очень медленно. Я думаю, леди Фортингдейл его еще не успела получить.

Он скользнул взглядом по ее переднику и косынке, и Антея поняла, насколько странно она выглядит.

– Нет… нет, – неуверенно проговорила она. – Мама… не получала известий… от вас. А… сейчас… ее нет дома.

– Я все-таки надеюсь иметь удовольствие увидеть ее, – настойчиво сказал герцог.

Собравшись с силами, Антея вспомнила о хороших манерах:

– Не хотите ли войти, ваша светлость?

– Благодарю вас, – вежливо ответил герцог.

Он вошел в холл. Антея сняла косынку с головы, но была так растеряна, что и не подумала снять фартук.

Она провела герцога в гостиную и с облегчением заметила, что там все в порядке.

Три высоких окна выходили в сад, свежие цветы благоухали в высоких вазах, которые она недавно расставила на столиках в комнате.

– Вы, наверное, едете на скачки в Данкастер, ваша светлость, и заглянули к нам по пути? – сделав над собой усилие, спросила девушка, когда они подошли к камину.

Антея указала гостю на лучшее кресло в гостиной и предложила сесть.

Появление герцога она могла объяснить только тем, что по дороге в Данкастер он решил навестить их, имея какое-нибудь поручение от Дельфины Шелдон к ее матери.

– Я действительно собираюсь остановиться на ночь в доме лорда Данкастера, который приходится мне дальним родственником, – ответил герцог, – но скачки состоятся только в следующем месяце.

– Я… совсем забыла об этом.

Разговор оборвался, и некоторое время они молчали. Затем герцог сказал:

– Поскольку вашей матери нет дома, возможно, будет лучше, если я все объясню вам.

– Что объясните? – не поняла Антея, смущенная серьезностью его тона.

– Причину моего визита.

Она вопросительно посмотрела на герцога и подумала, что у него, наверное, есть послание от крестной.

После секундного замешательства герцог произнес:

– В письме, которое вскоре должно прибыть, я прошу у вашей матери разрешения обратиться к вам!

От удивления глаза девушки стали необыкновенно большими, казалось, что они занимают половину лица. Помолчав, она неуверенно произнесла:

– Мне кажется… я… вас не понимаю.

– Я прошу вашей руки, мисс Фортингдейл!

Снова наступило молчание, казалось, оно заполнило всю комнату. Антея, сама не узнавая свой голос, переспросила:

– Это… шутка?

– Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно.

– Но… вы же не можете… я имею в виду, вы не…

Антея вдруг перестала заикаться и резко сказала:

– Почему вы хотите… жениться на мне?

– Настало время и мне обзавестись семьей, мне нужна жена, – прямо заявил герцог. – Когда я встретил вас в Лондоне, то сразу решил, что мы подойдем друг другу.

Антея встала с кресла.

– Уверена, ваша светлость, вы не имели намерения… оскорбить меня, но я не могу себе представить, что вы рассчитываете на мое согласие. Ваше предложение в высшей степени необычно и неожиданно для меня.

– Почему же вы не можете принять мое предложение? – удивился герцог, скрывая досаду. – Я всегда считался весьма достойным и подходящим женихом для многих знатных семейств.

– Я не сомневаюсь в этом, – согласилась Антея. – Но ваша светлость прекрасно знает, что… есть причина, по которой я не могу… даже обсуждать… э-это п-предложение.

Она произнесла два последних слова запинаясь, чувствуя, что не может выразить словами охватившие ее чувства. Антее казалось, что герцог не сможет понять ее.

Он не ответил, и, не глядя на него, Антея продолжала:

– Я думаю… нам больше нечего… сказать друг другу. Ваша светлость, мама вернется лишь через несколько часов, так что, я думаю… вам нет смысла… ждать ее.

Говоря это, Антея страстно желала лишь одного: чтобы герцог уехал как можно скорее.

Она никак не могла разгадать истинную причину, заставившую герцога сделать ей предложение. Антея была неглупой и проницательной девушкой и понимала, что за этим его поступком кроется нечто совсем другое, чем внезапное желание обзавестись женой, да еще остановив свой выбор на ней – никому не известной, ничем не примечательной особе.

Но зато она была уверена, если герцог поговорит с матерью, ей придется объяснять, почему она не приняла предложение, и тогда крестная неизбежно будет втянута в эту историю, и рано или поздно история ее связи с герцогом всплывет на поверхность.

Антея твердо решила сдержать данное крестной обещание и остаться ее верным другом. Сейчас она была рада, что в доме не было ни матери, ни сестер.

Чем скорее герцог покинет их дом, тем лучше. Если он не встретится с матерью, то ей не нужно будет объяснять его появление в их доме.

– Пожалуйста, уходите, – попросила герцога Антея. – Мое решение окончательное.

– Думаю, мне лучше быть с вами откровенным, мисс Фортингдейл, – сказал герцог, озадаченный таким поворотом событий.

– Что вы хотите этим сказать? – подозрительно спросила Антея.

– Я не собирался рассказывать вам об истинных причинах, вынудивших меня просить вашей руки, – ответил герцог, – но, вероятно, это единственная возможность убедить вас в том, что эта женитьба необходима и должна состояться как можно скорее.

– Совершенно не представляю, что вы имеете в виду, – откликнулась Антея, – но позвольте сказать вам, ваша светлость, совершенно откровенно, что я ни при каких обстоятельствах не приму ваше предложение. Я никогда не смогу стать вашей женой. И я прошу вас покинуть наш дом как можно скорее, чтобы избежать объяснений с моей семьей!

Антея посмотрела на часы, стоявшие на каминной полке, и с облегчением увидела, что было всего два часа.

Это значило, что, если не произойдет ничего неожиданного, то Хлоя и Феба вернутся только через час. Она очень хорошо могла себе представить, как они удивятся, даже будут ошеломлены видом великолепного экипажа, стоящего перед их домом.

– Мне казалось, что вы очень привязаны к своей крестной, мисс Фортингдейл, – неожиданно сказал герцог.

– Я ей очень благодарна за все, что она для меня сделала, – ответила Антея.

– Если бы вы могли спасти ее от неприятности, скорее от скандала, из-за которого может быть разрушена ее жизнь, вы бы это сделали?

– Д-да… конечно, – согласилась Антея, – но я…

– Граф Шелдон грозится развестись с вашей крестной, а меня вызвать ответчиком в суд по делу о разводе или запереть жену в замке и навсегда запретить ей поездки в Лондон, – объяснил герцог.

Он говорил очень холодным сдержанным тоном.

– Ах, какая неприятная история! – воскликнула Антея. – Но почему граф собирается так поступить? Что произошло?

– Я полагаю, вы видели эти карикатуры, которые коллекционирует граф? – спросил герцог.

Антея затаила дыхание, не догадываясь, к чему он клонит.

– Подобный рисунок и стал причиной неприятностей, о которых я вам рассказал, – продолжал герцог. – Граф увидел карикатуру с едкой подписью, на которой узнал свою супругу и меня, и был очень возмущен.

Не дыша, девушка слушала рассказ герцога:

– У вашей крестной был только один способ заставить графа отказаться от осуществления его угроз. Ей пришлось сказать мужу, что я так часто посещал Шелдон-хаус только потому, что мы с вами обручились!

– И он… поверил?

Голос Антеи был едва слышен.

– Он согласился принять это объяснение только в том случае, если мы поженимся в ближайшее время, – ответил герцог.

Антея подошла к окну и уставилась в сад невидящими глазами. Она с трудом могла поверить, что все услышанное ею, – правда.

Ей слышались слова маркиза Чейла о том, что смех никому повредить не может. Но вот ее рисунок стал причиной драмы, а герцог из-за этого рисунка вынужден просить ее руки!

Ее рисунок!

Антея нарисовала его через два дня после того, как танцевала с герцогом в «Элмаксе». У герцога было такое скучающее лицо во время танца! А потом он вечером неожиданно появился в Шелдон-хаусе, и она приняла его за грабителя!

Он ей не нравился, и Антея намеренно изобразила его очень надменным и высокомерным, таким, каким герцог показался ей при первой встрече.

Ей было бы безразлично, если б рисунок задел только герцога, но она не хотела обидеть свою крестную или доставить ей неприятности.

Графиня была так добра и великодушна, что Антея чувствовала себя очень ей обязанной.

И теперь единственный способ заплатить этот долг – выйти замуж за герцога!

«Как же я могу… выйти за него? Как я… могу?» – спрашивала она себя.

Теперь девушка не сомневалась, что герцог сказал правду, и что граф Шелдон намерен осуществить свои угрозы.

За время своего пребывания в Шелдон-хаусе Антея поняла, что крестная действительно боится своего супруга. Даже слуги говорили о нем только с почтением, и создавалось впечатление, что он незримо присутствует в доме, даже когда граф находился вдали от него.

Антее доводилось слышать пренебрежительные замечания в адрес графини, но о графе все отзывались с уважением, иногда смешанным с некоторым чувством зависти.

– Если вы поможете своей крестной, – раздался за ее спиной голос герцога, – то, уверяю вас, не только графиня, но и я, будем вам очень благодарны.

– Но, как же… мы сможем… пожениться при этих обстоятельствах? – спросила Антея. – Я не вижу никаких препятствий, – ответил герцог.

В его голосе Антея уловила вызов.

И без его объяснений она прекрасно понимала, что любая девушка на ее месте должна быть счастлива принять предложение от такого блестящего поклонника.

«Но, – подумала Антея, – из-за того, что в Лондоне мне случайно стали известны интимные подробности личной жизни герцога, я не могу смотреть на герцога так, как на него смотрела бы любая другая девушка».

Хотя тут же у нее мелькнула мысль, что если бы ей в Лондоне удалось найти себе любого другого кандидата в мужья, то у него скорее всего тоже была бы за душой какая-нибудь тайна. Только случайное совпадение обстоятельств сделало ее свидетельницей ночного свидания любовников.

И все-таки в ее памяти были слишком живы воспоминания о том, что она почувствовала, увидев герцога, направлявшегося в спальню крестной.

В ушах еще звучал исполненный высокомерного презрения голос герцога, когда он посоветовал ей не вмешиваться в чужие дела.

В то же время ей некого было винить, кроме себя самой, в том, что сложилась такая неприятная ситуация.