Текст книги "Не смейся над любовью!"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– То есть вы хотите сказать, что предпочитаете провести наш медовый месяц в Англии? – спросил герцог.
– Нет, конечно, нет! – воскликнула Антея. – Вы знаете, в каком я восторге от мысли, что увижу поле битвы при Ватерлоо, где погиб отец. И для мамы это очень важно.
– Рад, что это доставит удовольствие вашей матери, – заметил герцог. – Однако я хотел бы показать вам не только место, где погиб ваш отец, но и место, где я сражался.
– Я знаю, что у вас есть медаль за битву при Ватерлоо.
– Я вам ее покажу, когда мы будем в Лондоне.
Антея отошла от окна и подошла к каминной полке.
Гостиная была роскошна, но в ней недоставало ощущения тепла и уюта. Девушка вдруг подумала, что и в ее отношениях с герцогом также нет непринужденности и простоты, без которых немыслимы настоящие супружеские отношения.
– Вам очень идет это платье, – неожиданно произнес герцог. – Более того, с этим платьем рубины выглядят изумительно!
Антея подняла руку к шее.
Она совершенно забыла, что сегодня рано утром ей доставили шкатулку с драгоценностями, в которой было прекрасное рубиновое ожерелье, подходящее к обручальному кольцу, подаренному ей герцогом.
– Я еще не поблагодарила вас за подарок, – сказала Антея. – Мне очень неловко, но нужно было подумать о стольких вещах, что я просто забыла об этом.
– Я все понимаю, – кивнул герцог. – Замуж ведь выходят не очень часто!
– Слава Богу! – воскликнула Антея. – Только представьте себе, что такие волнения пришлось бы переживать ежегодно или даже раз в пять лет!
– Думаю, мы будем благоразумны и подождем лет двадцать пять, – отозвался герцог, – до нашей серебряной свадьбы.
«Это так далеко, что не стоит об этом и задумываться», – подумала Антея, а вслух сказала:
– Мы получили такое количество подарков, не думаю, что нам еще может понадобиться серебро. Что, например, вы станете делать с серебряными блюдами? Их больше пятидесяти.
– Мы можем устраивать приемы, – пожал плечами он.
– Или мы можем завести пятьдесят собак, – предложила Антея, – и каждая собака будет есть со своего серебряного блюда!
Эта идея рассмешила герцога. А Антея вдруг с ужасом вспомнила, что она продала миссис Хемпфри рисунок, где были изображены герцогиня Йоркская и ее сто собачек. Одна собака жаловалась, что не может найти свою миску!
От неприятных мыслей ее отвлек голос дворецкого, сообщившего, что обед подан.
Они перешли в столовую и сели за стол. Повар графа Эркси на этот раз, очевидно, превзошел сам себя, потому что обед был даже лучше, чем все, что Антее довелось пробовать во время ее пребывания в Лондоне у крестной.
Было подано шампанское. Когда слуги удалились, герцог поднял бокал и обратился к Антее:
– За ваше здоровье, Антея! Вы с честью вышли из сегодняшних испытаний. Едва ли кто-нибудь другой смог бы так же великолепно справиться с этой трудной ситуацией!
Его слова и искренний тон удивили Антею. Она почувствовала, что краснеет.
– Вы меня смущаете! – сказала она. – Я как раз думала, что ваше поведение достойно всяческих похвал, особенно, если учесть, что вы – жених поневоле.
Герцог нахмурился, и Антея пожалела о своих словах, испугавшись, что допустила бестактность. После небольшой паузы он сказал:
– У меня такое чувство, что для нас наступила пора открытий. Мы ведь очень мало знаем друг о друге. До сих пор мы редко оставались наедине.
И улыбнувшись, добавил:
– Полагаю, сами того не желая, ваши сестры были очень хорошими сторожами!
– Мы с ними всегда все делали вместе, – возразила Антея. – Мне кажется, что сегодня вечером им будет грустно, потому что они не могут быть со мной.
– Думаю, это вызвало бы пересуды, возьми я в свадебное путешествие во Францию не только свою невесту, но и ее трех сестер, – с улыбкой сказал герцог.
– Им бы тоже хотелось увидеть место, где погиб наш отец, – с грустью заметила Антея.
– Может быть, мы возьмем их с собой в другой раз, – предложил герцог.
Ее глаза загорелись.
– Неужели это возможно?
Но тут же Антея подумала, что он сказал это просто, чтобы сделать ей приятное.
Теперь, когда все формальности, связанные с женитьбой, уже позади, герцог может вернуться к графине. Ей же скорее всего придется жить одной в каком-нибудь отдаленном поместье герцога. Наверняка он не потерпит, чтобы она вмешивалась в его личную жизнь.
Эта мысль была такой грустной, что Антея поспешила спросить:
– Вы хотите, чтобы я покинула вас, пока вы пьете свой портвейн?
– Надеюсь, вы не оставите меня в одиночестве, – ответил герцог. – Я не собираюсь пить портвейн, а лучше велю дворецкому подать коньяк в гостиную.
Антея встала из-за стола и направилась впереди герцога по длинному коридору, ведущему в холл.
По дороге она видела отражение – свое и герцога – в больших зеркалах с позолоченными рамами, украшавшими стены коридора.
Снова ожило чувство, что оба они играют свои роли в пьесе, а гостиная с ее хрустальными канделябрами, в которых горели свечи, и тьма за окном только усиливали эту театральную атмосферу.
Совершенно не представляя себе, о чем они могут говорить, Антея расхаживала по комнате, разглядывая различные безделушки, восторгаясь табакерками, украшенными драгоценными камнями, и миниатюрами, на которых был изображен граф Эркси, и прекрасным дрезденским фарфором.
– В моем доме в Лондоне и в имении есть много прекрасных вещиц, которые, я думаю, вам тоже очень понравятся, – сказал герцог.
– Мама говорила мне, что настоящие аристократы обычно окружают себя красивыми вещами, – заметила Антея, – но пока не увидишь подобное своими глазами, это трудно себе представить.
– Это правда, – согласился герцог, – и не только увидишь, но и почувствуешь.
– Да, действительно, – подтвердила Антея. – Читаешь о разных переживаниях, о печали, счастье, восторге, экстазе, и, конечно, о любви, и думаешь, а что бы почувствовал ты, если бы это произошло с тобой.
– Обычно испытываешь разочарование, – сказал герцог.
– Разочарование? – переспросила Антея.
– Да, особенно, если это касается любви.
Антея с сомнением посмотрела на него.
– Но, наверное, это чудесно – любить? – спросила она.
– Ожидания почти всегда не оправдываются, – ответил герцог.
– О, вы не должны так говорить! – воскликнула девушка. – Значит, вы не любите по-настоящему! Мама рассказывала, что когда она полюбила папу, то это оказалось еще более волшебное и прекрасное чувство, чем она могла себе даже вообразить.
– Значит, ей очень повезло, – заметил герцог.
Антея посмотрела на него в некотором замешательстве и подумала, что, возможно, он поссорился с графиней или она обманула его надежды.
Они поговорили еще немного. Антея мало спала прошлой ночью и очень устала, поэтому сказала, что хочет лечь спать.
– Конечно, – согласился герцог. – Ведь завтра мы продолжим наше путешествие. Нам предстоит довольно длинный путь, поэтому, боюсь, встать нам придется очень рано.
– Ну тогда я отправляюсь немедленно в постель, – улыбнулась Антея.
Он проводил свою юную супругу до холла, где уже ждал слуга со свечой в серебряном подсвечнике.
В присутствии слуги Антее было неудобно прощаться с герцогом, поэтому она только застенчиво улыбнулась ему и стала подниматься по лестнице.
И снова она подумала о том, как все напоминает театральную постановку: горничные, которые, наверное, ожидают ее в спальне, зажженные свечи по обеим сторонам широкой, застеленной шелковым бельем кровати.
Антея надела одну из великолепных, расшитых кружевами ночных рубашек, которые прислала ей из Лондона крестная.
Она легла, горничные потушили все свечи, оставив гореть только две у кровати. Дверь за ними закрылась, и Антея осталась одна в спальне. Утопая в мягких подушках с кружевными оборками, она задумалась о своем будущем.
Сейчас девушка казалась себе принцессой из сказки, которая была такой избалованной и нежной, что почувствовала бы маленькую горошину даже через дюжину перин.
«Все так необычно и интересно! – подумала она. – Интересно увидеть этот великолепный дом, интересно думать о том, как мы поедем заграницу!»
Она вздохнула, и поймала себя на том, что испытывает странное удовлетворение.
– Бояться нечего, – уговаривала она себя. – Свадьба прошла спокойно, герцог в хорошем настроении. Все хорошо и все счастливы!
Антея нежилась в кровати и вспоминала, как милы были девочки в своих новых нарядных платьях, похожие на розовые бутоны, как мать заплакала от счастья, когда она и герцог скрепили в присутствии многочисленных гостей свой брачный союз.
«Теперь я смогу позаботиться о сестрах и о матери», – подумала она.
Вдруг ей пришло в голову, что, может быть, даже и хорошо, что она нарисовала ту карикатуру со львом и кошками.
«Если бы я ее не нарисовала, то сейчас была бы дома и мне пришлось бы опять экономить и отказывать себе во всем, – размышляла она. – А теперь у Хлои есть лошадь для верховой езды, на Рождество я смогу устроить бал для Таис, ей не придется ждать начала сезона, а Феба сможет учиться в хорошей школе».
Она улыбнулась своим мыслям, повернулась, чтобы задуть свечи, и тут дверь в спальню открылась.
Герцог вошел в комнату. Антея с удивлением посмотрела на него, совершенно не готовая к его визиту.
На нем был длинный парчовый халат лилового цвета, который очень шел к его темным волосам и плотно облегал его статную фигуру.
Герцог направился к кровати. Только когда он подошел совсем близко, Антея смогла заговорить:
– Что… случилось? Почему вы… здесь?
– Вы меня не ждали? – спросил герцог.
– Почему вы спрашиваете? – изумленно спросила Антея и быстро добавила. – Вы думаете… вы не можете думать…
Герцог присел на кровать.
– Вижу, вы удивлены, Антея, – сказал он. – Честно говоря, я собирался еще раньше поговорить с вами о нашем браке.
– Что… вы хотите сказать? – нервничая, спросила Антея.
Ее темные волосы рассыпались по плечам, спускаясь почти до талии. Тонкая ткань ее ночной рубашки была прозрачна и не скрывала белизну шеи и мягкие округлости груди.
Огромные глаза на маленьком лице смотрели тревожно.
– Мы поженились при довольно странных обстоятельствах, – помолчав, сказал герцог. – Но я думаю, Антея, что вы достаточно умны и понимаете, что будет большой ошибкой, если наш брак не станет обычным нормальным браком.
– Что вы… считаете… нормальным браком? – чуть слышно спросила Антея.
– Я считаю, что мы – муж и жена – и должны вести себя так, как обычно ведут себя супружеские пары.
– Вы… имеете в виду, – неуверенно проговорила Антея, – что… вы будете… спать здесь со мной и… и л-любить меня?
– Это было бы естественно, Антея, – сказал герцог. – И это было бы доказательством того, что мы действительно состоим в браке.
– Но… вы не можете… так поступить, – возразила девушка. – Я не могу… позволить вам это! Потому, что…
Она не смогла продолжать, и помолчав, герцог сказал:
– Вероятно, вы думаете, что меня интересуют другие женщины. Но, Антея, вы достаточно взрослая, чтобы понимать, что жена играет в жизни мужчины совсем другую роль, нежели остальные женщины.
– Но вы… любите… другую.
Герцог некоторое время сидел молча, потом сказал:
– Трудно об этом говорить, но вы, конечно, не забыли, что произошло, когда вы были в Лондоне?
Антея кивнула, и он продолжал:
– Вы достаточно долго вращались в свете, чтобы понимать, что у большинства мужчин до женитьбы бывают любовные связи. Обычно их жены, особенно если они так молоды, как вы, ничего об этих связях не знают, но – и может быть, это даже хорошо – нам с вами не нужно притворяться.
– Я… я вышла за вас замуж, – попыталась объяснить Антея, – потому что думала… что этим я помогу крестной, но я никогда не думала… я не представляла, что вы ждете от меня, что я… стану вашей… настоящей женой.
– Мне хотелось бы, чтобы вы думали по-другому, – сказал герцог. – Просто потому, что это может очень осложнить наши отношения в будущем или сделать их просто невозможными.
– Когда вы будете… любить меня, – возразила девушка, – вы будете… думать… о Дельфине Шелдон.
Прежде чем ответить, герцог, казалось, что-то решил для себя:
– Я буду думать о вас, о том, что вы моя жена.
– Вряд ли это получится, – возразила Антея. – Даже, если вы… будете… целовать меня… с закрытыми глазами, вы будете думать: если бы это была Дельфина! Если бы это была Дельфина!
Она видела, что губы герцога плотно сжались, подумала, что он рассердился на нее, но в этот момент ей было все равно.
– Когда я была ребенком, – продолжала Антея, – няня давала мне противное лекарство и говорила: «Заткни нос – и ты не почувствуешь вкуса». Но это, поверьте, совершенно, не помогало!
Герцог не мог удержаться от улыбки.
– Антея, но это же совершенно разные вещи!
– А я думаю, что это очень похоже! – возразила Антея. – И я считаю, что… очень неправильно с вашей стороны…. предлагать мне то, что вы… предложили!
– Я надеялся, что вы будете более благоразумны.
– Дело не в благоразумии, – ответила Антея. – Вы принадлежите моей крестной. Я всегда считала, что безнравственно забирать мужа у другой женщины и что я никогда так не поступлю. Я никогда даже не буду пытаться увести вас от женщины, которую вы любите. Вы – ее, а не мой.
Герцог встал, прошел к камину, затем вернулся к постели.
– Я и не предполагал, что вы можете воспринимать все подобным образом, – сказал он.
– Не знаю, чего вы от меня… ждали, – сказала Антея. – Я считаю вас очень красивым…. Вы ведете себя гораздо лучше, чем я ожидала. Вы были очень добры к моим сестрам и матери и… ко мне. Но я вас не люблю!
– Женятся не обязательно по любви, – убежденно сказал герцог. – Вы моя жена, вы носите мое имя. Большинство семей нашего круга живут подобным образом. Я только предлагаю, чтобы мы вели нормальную жизнь как супруги.
– Как же она может быть… нормальной, – спросила Антея, – если… лаская меня, вы будете мечтать о том, чтобы на моем месте была леди Дельфина?
– Боже мой! – взорвался герцог, терпению которого наступил предел. – Неужели вы не в состоянии понять то, что я пытаюсь вам объяснить?
Антея ничего не ответила, испуганная его резким тоном. Через некоторое время он опять подошел, сел на край постели и сказал:
– Я не намерен спорить и пререкаться с вами, совершенно не намерен! Я понимаю, что мы с вами смотрим на все с разных точек зрения. Я рассуждаю как мужчина, а вы как женщина.
– И потому, что я… женщина, – сказала Антея очень тихо, – я не могу… позволить вам… даже прикоснуться ко мне… пока вы любите другую.
Она почувствовала себя очень слабой и беспомощной, и добавила, чуть не плача:
– Мне… очень жаль. Вы были так добры к нам, но я не могу сделать то, что вы от меня ждете. Я правда не могу!
Она посмотрела на герцога и протянула ему руку.
– Пожалуйста, постарайтесь понять. Я готова сделать все остальное, что вы ожидаете от своей жены. Я буду ухаживать за вами… я буду вас слушаться… Я знаю, что вы ненавидите сцены… Кроме этой единственной, я никогда не буду устраивать сцены! Но, пожалуйста, не… прикасайтесь ко мне!
Герцог пристально посмотрел на нее, и Антея не смогла отвести взгляд.
Хотя она и умоляла его, но чувствовала, что на самом деле сейчас они выясняли, чья воля сильнее. Он настаивал, вынуждал, заставлял!
Когда она уже чувствовала, что силы ее на исходе, что неистово колотится в груди, а глаза полны слез, он сдался.
– Хорошо, Антея, – сказал герцог. – Пусть будет так, как вы хотите. Я буду спать в отдельной спальне.
– Благодарю… вас, – ответила она. – Большое спасибо… правда… и, пожалуйста, попытайтесь… понять меня.
– Я пытаюсь, – вздохнул герцог.
Антея с благодарностью смотрела на него.
– Вы гораздо добрее и лучше, чем я могла ожидать.
Когда он встал и собрался уйти, она робко спросила:
– Вы не очень… сердитесь… на меня?
Она протянула руку и герцог поцеловал ее.
– Наверное, я скорее разочарован, чем сердит, – ответил он.
Герцог вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
По дороге из Брюсселя к Ватерлоо Антея часто думала, что она счастлива как никогда прежде.
Ей казалось, что с каждым днем, который она проводила в обществе герцога, ей все проще было разговаривать с ним и все становилось еще более интересным и восхитительным.
Наутро после первой брачной ночи Антея чувствовала себя стесненно и подавленно, но постаралась вести себя с герцогом естественно и непринужденно.
И это было не слишком трудно, так как весь день они были в пути и почти не оставались наедине. Антее почему-то казалось, хотя она и не знала, на чем основываются ее предположения, что герцог стремится как можно скорее прибыть на континент.
В каждом доме, где хозяева предлагали им свое гостеприимство, они останавливались только на одну ночь.
Поскольку обычно супруги Эксминстер приезжали поздно вечером очень усталые и уезжали рано утром, то у них не было времени на задушевные разговоры друг с другом, к которым располагала тихая спокойная обстановка.
Погода стояла жаркая и солнечная, поэтому герцог правил своим экипажем сам, что делал мастерски.
Дорожная карета или ехала впереди, нагруженная багажом, так что, когда они прибывали к месту ночлега, все было готово, или следовала за ними и, при желании, они могли пересесть в нее.
Их кавалькада с четырьмя верховыми вызывала всеобщий интерес. Антее нравилось наблюдать, как в маленьких деревушках, через которые они проезжали, поднималась суматоха при появлении роскошных экипажей и превосходных лошадей, и деревенские, раскрыв рот, смотрели им вслед.
В Эксминстер-хаус, расположенный на одной из центральных улиц города, они прибыли поздним вечером. Антея увидела, что в доме, действительно, много прекрасных вещей, как и говорил герцог. Однако у нее не было времени рассмотреть их.
Сразу после ужина она легла спать, утомленная дорогой, а рано утром они отправились в путь, чтобы попасть в Дувр, где должны были пересесть на яхту герцога.
Антея никогда раньше не была на море и теперь с тревогой думала о том, как она сможет перенести плавание, и опасалась приступов морской болезни.
«Хоть герцог меня и не любит, – подумала она, – мне не хотелось бы предстать перед ним в жалком виде. Все-таки трудно представить себе что-нибудь более унизительное и неромантичное, чем женщина, подверженная морской болезни».
К счастью, море было спокойно, легкий бриз дул в нужном направлении, и судно быстро продвигалось через пролив к берегам Франции.
Для Антеи все было настолько ново и интересно, что своим хорошим настроением и радостным оживлением она заразила и герцога.
Слушая ее истории, глядя на милое раскрасневшееся девичье личико, он весело смеялся.
Герцог не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь прежде он мог так долго переносить женское общество, за исключением тех случаев, когда женщина была в него влюблена и изо всех сил старалась его соблазнить.
Антея вела себя с герцогом совершенно естественно и непринужденно, так, как будто он был членом ее семьи, например братом, которого у нее никогда не было.
У нее хватило ума помнить две вещи: первое, это то, что мужчины любят давать советы и указания, а второе, что они ценят юмор и любят посмеяться. Ей приходило на память, как развлекали ее рассказы маркиза Чейла, точно так же и она могла развлечь герцога.
Конечно, не историями из жизни высшего света, который герцог знал лучше, чем она, а рассказами о том, что было ей хорошо знакомо.
Антея часто устраивала представления для сестер, изображая известных им людей: старую миссис Риджуэй, местного нищего, викария, которого Феба часто раздражала своими бесконечными вопросами, фермеров, спорящих со сборщиками налогов и других деревенских жителей.
В свои рассказы она даже включила деревенского дурачка, который бродил по окрестностям, что-то напевая, однако был достаточно умен, чтобы стянуть при малейшей удобной возможности то, что плохо лежит.
Теперь Антея развлекала герцога этими рассказами, и он ловил себя на том, что ему нравится слушать ее и видеть искорки смеха в ее глазах и ямочки на щеках.
Антея даже не подозревала, что не только она, но и герцог узнал много нового за время их медового месяца.
К тому времени, когда они прибыли в Брюссель, герцог убедился, что у него есть внимательный слушатель, способный к тому же задавать вполне уместные и неглупые вопросы.
Герцог не взял с собой своих собственных лошадей, однако он отправил вперед курьера, который не только арендовал для новобрачных большой удобный особняк, но и раздобыл для них прекрасных чистокровных лошадей, чтобы они могли путешествовать верхом, если им надоест ехать в карете.
– Нам лучше отправиться верхом к полю битвы, – предложил утром герцог, когда они заканчивали завтрак.
– Я тоже так считаю, – согласилась Антея. – Хоть я давно не ездила верхом на хорошей лошади, но, надеюсь, что не опозорюсь.
– Я прослежу, чтобы ваша лошадь была не слишком резвой, – пообещал герцог.
Когда им подвели лошадей, Антее очень понравилась гнедая кобыла.
Герцог выбрал себе своевольного жеребца. Было видно, что ему нравилось преодолевать норов животного, используя свою власть над ним.
Лошадь герцога рванула с места в карьер и помчалась вдоль дороги, пугаясь проезжавших мимо карет и повозок и пытаясь сбросить седока, однако вскоре поняла, что ей придется подчиниться его воле.
По лицу герцога Антея видела, что герцогу борьба доставляет удовольствие.
Среди приданого, присланного графиней Шелдон, было прелестное платье для верховой езды из шелка винного цвета, почти одного цвета с рубинами, подаренными герцогом. Белая тесьма на платье очень хорошо сочеталась с длинной газовой вуалью, украшавшей шляпу с высокой тульей.
Антея выглядела необыкновенно элегантно в этом наряде. Поначалу лицо ее было очень сосредоточено и серьезно, пока она не почувствовала себя в седле достаточно уверенно, но герцог знал, что езда верхом доставляет девушке большое удовольствие.
Когда они въехали в город, герцог показал Антее дом на улице Бланчиссери, который герцог и герцогиня Ричмонд снимали перед битвой при Ватерлоо и где они давали бал, описанный лордом Байроном в его бессмертной поэме.
– А почему герцогиня Ричмонд решила дать этот бал? – спросила Антея.
– Герцог Веллингтон считал, что его появление на балу перед битвой произведет хорошее впечатление и придаст уверенности его подчиненным. Он также думал, что даже перед предстоящей битвой жизнь должна продолжаться как обычно.
Герцог улыбнулся.
– Я слышал, как однажды герцогиня Ричмонд сказала герцогу Веллингтону:»Не хочу выпытывать ваши секреты, герцог, но я хотела бы в ближайшее время устроить бал. Скажите мне, могу я это сделать?»
«Герцогиня, – ответил герцог, – вы можете совершенно спокойно устраивать бал и не бояться, что кто-нибудь вам помешает».
– Но он ошибался! – воскликнула Антея.
– Все ожидали, что боевые операции начнутся не раньше первого июля.
– Расскажите мне про бал. Там было очень весело?
Антея улыбнулась и процитировала строку поэмы:
– Я знаю, что «в свете ламп сияли наряды прекрасных дам и благородных кавалеров»…
– Бальный зал был задрапирован дорогими тканями королевских цветов: малиновым, золотым и черным. Колонны украшали гирлянды из свежих цветов и веток, перевитых разноцветными лентами, – начал свой рассказ герцог.
– Ах, как я хотела бы увидеть все это великолепие! – воскликнула Антея.
– «Лампы», как их назвал в своей поэме лорд Байрон, – продолжал герцог, – на самом деле были великолепными хрустальными канделябрами, а «благородных кавалеров» возглавлял его королевское высочество принц Оранский и, конечно же, сам герцог Веллингтон.
– А вы были там? – спросила Антея.
Она уже знала, что герцог был в свите герцога Веллингтона.
– Да, я присутствовал на балу, – ответил герцог. – И я был рядом с Веллингтоном, когда он получил известие, что французы отбили атаку передовых отрядов пруссаков менее чем в восьми милях от Кватр Браса.
Прусские войска под предводительством маршала Блюхера должны были соединиться с британскими войсками у Кватр Браса. Однако Наполеон начал наступление раньше, чем ожидалось.
– Какой ужас! – заметила Антея. – А что потом произошло?
– На балу быстро распространилось известие, что мы выступаем ранним утром, – продолжал герцог. – Большинство офицеров попрощались с хозяйкой и покинули бал. Я ждал приказа главнокомандующего, потому что находился в его распоряжении.
Антея не спускала с него восхищенных глаз.
– Вы испугались? – спросила она.
– Нисколько! – ответил герцог. – Мы все горели желанием схватиться с французами.
Супруги Эксминстер, увлеченные разговором, тем временем уже миновали город. Когда они подъехали к полю, на котором состоялась знаменитая битва, Антея не очень удивилась, увидев мужчин и женщин, которые бродили по полю в поисках каких-нибудь предметов, напоминающих о сражении, чтобы затем продать их в качестве сувениров.
Она уже знала, что на ярмарочной площади есть палатки, где продают пули, пуговицы, значки и другие предметы воинской амуниции. А герцог рассказал ей, что после битвы многие сотни англичан каждый месяц приезжают в Бельгию, чтобы осмотреть достопримечательности и поискать предметы, воскрешающие память о битве при Ватерлоо.
Антею не интересовало ничего, кроме самой битвы.
Герцог рассказал ей, что все три дня погода стояла очень плохая, было сыро, временами шел проливной дождь.
– Я хорошо помню, как холодно было в шесть утра семнадцатого июня, когда на перекрестке дороги, ведущей к Кватр Брасу, в хижине, сооруженной из ветвей, мы ждали известий с поля битвы.
В голосе герцога слышалось сильное волнение, когда он продолжил:
– Нам не стало теплее, когда мы узнали, что войска Блюхера накануне вечером были разбиты и теперь начали отходить к реке Вар. Они отступили почти на восемнадцать миль. [15]15
Миля = 1,609 км.
[Закрыть]
Антея видела, что герцог снова переживает чувство разочарования, которое все они испытали, получив это страшное известие.
– И что было дальше? – спросила она.
– Мы отвели войска на север почти на половину пути к Брюсселю. Весь предыдущий день мы пытались удержать Кватр Брас и почти не спали ночью!
Герцог помолчал, перебирая страшные воспоминания, потом продолжил:
– Мы все промокли до нитки. Солдаты были настолько покрыты грязью, что трудно было определить, какого полка на них мундир.
Антея со своим спутником поднялась на горный хребет Сен-Жан, где во время битвы возле деревни Ватерлоо располагался штаб войска герцога Веллингтона.
Отсюда герцог посмотрел на поле, где проходила битва. Казалось, что он снова видит и переживает происходившее в то время.
Он показал ей форт Сиогрес, Ля Сент и Угумон – места, где происходили отчаянные сражения.
– Дождь лил не переставая, – снова заговорил он. – Земля превратилась в жидкую грязь, в которой вязли орудия и еле двигались лошади. Наши солдаты вымокли и устали, но и французы были не в лучшем состоянии!
Герцог умолк на некоторое время, и Антея не решилась прерывать его.
– Потом мы узнали, – продолжал он, – что Наполеон сказал своим приближенным: «Пруссакам и англичанам еще несколько дней не удастся соединиться, и мы должны этим воспользоваться!». Поэтому он решил атаковать войска Веллингтона.
«Предстоящая битва, – сказал Наполеон своим генералам, – спасет Францию и войдет в мировую историю!»
– А когда началась сама битва? – спросила Антея.
– Примерно в середине дня состоялась отчаянная битва за Угумон, – ответил герцог. – Веллингтон всегда говорил, что только беспримерная храбрость солдат полка Голдстрим спасла битву под Ватерлоо.
– Затем ситуация на холме над Ля Сент обострилась, – продолжал он. – Но мы верили в счастливую звезду Веллингтона, ведь многие из нас были с ним в Пиренеях. Девяносто второй полк получил приказ выдвинуться вперед.
Герцог вздохнул.
– После битвы при Кватр Брасе в бригаде оставалось всего тысяча четыреста человек, но гордонский хайлендский и королевский хайлендский полки, а также сорок четвертый полк бросились в штыковую атаку на французов, которых было целых восемь тысяч, потом…
Он сделал паузу и потом продолжил:
– Гордонский хайлендский полк не смог преодолеть сопротивление превосходящих сил французов, его атака захлебнулась, но в этот момент в тылу у французов раздался сильный грохот – это всадники на огромных серых лошадях с громкими торжествующими криками буквально скатывались с горы.
– Это был Шотландский грейский полк! – едва слышно произнесла Антея.
– Они ворвались в дикую неразбериху атаки так, как этого еще никогда не делала британская кавалерия. При мысли о том, что среди этих отважных всадников был ее отец, глаза девушки наполнились слезами.
– Вслед за ними показалась тяжелая кавалерия, – продолжал герцог. – Когда горн протрубил сигнал атаки, я услышал, как кто-то крикнул: «На Париж!». Всадники хлынули лавиной, казалось, земля содрогается от топота лошадиных копыт!
Антея закрыла глаза.
Она видела перед собой лейб-гвардейский конный полк и полк королевских драгун в традиционных шлемах с гребнем из лошадиной гривы и плюмажами, выполненными по собственноручному рисунку принца-регента.
Она слышала, как они с грохотом врываются во вражеские ряды, французы не выдерживают натиска, разворачиваются и бегут!
Горны трубят команду сбор, но их никто не слушает!
В результате атаки были захвачены два знамени с орлами. Пятнадцать пушек из мощной наполеоновской батареи было выведено из строя, артиллеристы сидели на земле и плакали от бессилия.
– Но наша кавалерия продвинулась слишком далеко вперед, – пробормотала Антея, которая тысячу раз читала о битве при Ватерлоо.
– Вся долина была завалена трупами убитых французов, но наша кавалерия оказалась отрезанной от своих.
– И все-таки это была победа.
– Несомненная победа, несмотря на большие потери с нашей стороны, – сказал герцог. – Никогда еще кавалерии не удавалось нанести такой урон пешим формированиям.
– Отец выбрал бы себе именно такую смерть.
Не желая, чтобы герцог увидел слезы, внезапно хлынувшие из глаз, Антея пришпорила свою кобылу и поскакала вперед.
Она скачет по земле, думала Антея, по которой скакал ее отец во время этой отчаянно смелой атаки, где две с половиной тысячи кавалеристов сложили свои головы.
Герцог догнал ее и поехал рядом, когда она уже вытерла слезы.
– Это было именно здесь, где мы сейчас стоим, – ровным тоном сказал он. – Во второй половине дня Веллингтон повернулся к одному из адъютантов и спросил, который час.
– Двадцать минут пятого, сэр.
– Эту битву я выиграл, – заявил герцог Веллингтон. – Если пруссаки не задержатся, то война будет закончена.
Герцог помолчал.
– Веллингтон еще говорил, а мы уже услышали первые выстрелы прусских пушек.
– И это был конец войны?
– Нет, война продолжалась еще несколько часов, – продолжал герцог. – В действительности сражение утихло лишь к вечеру. Наша армия понесла потери и сократилась до тридцати пяти тысяч человек. Французы были остановлены, но не разбиты наголову.
