Текст книги "Не смейся над любовью!"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Барбара Картленд
Не смейся над любовью!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1817 год
– Вот оно! Наконец-то пришло!
Хлоя вихрем ворвалась в классную комнату, где за большим столом сидели ее сестры.
– Вот оно, – повторила она, взмахнув конвертом.
– Письмо? – спросила Таис.
– А что же еще? – ответила Хлоя. – Когда я увидела, что почтовая карета въехала в ворота, то сразу поняла, что случится что-то очень хорошее!
– Откуда ты знаешь, что это письмо от крестной? – спросила Антея.
Голос девушки был спокоен, но глаза выдавали охватившее ее волнение.
В ответ Хлоя протянула письмо, и сестры с любопытством уставились на конверт из роскошной веленевой бумаги, адресованный их матери. Все сразу узнали красивый витиеватый почерк крестной.
– Она очень быстро ответила, – обрадовалась Таис. – По крайней мере, до конца недели мы не ждали от нее письма.
– Уверена, крестная согласилась, – заметила Хлоя. – О, Антея, подумай только, как это будет замечательно!
– Пойти и сказать маме? – наконец вступила в разговор Феба.
Ей – самой младшей из сестер – было всего десять лет, Хлое – шестнадцать, а Таис на год больше.
У Фебы светлые волосы и голубые глаза. Она – маленькая копия Таис, и обе они очень похожи на мать.
– Нет, не беспокой маму, – быстро ответила Антея
– Почему? – спросила Хлоя.
– Потому что она общается с музами.
– О, Господи, опять! – воскликнула Хлоя. – Думаю, нам лучше ей сейчас не мешать.
При этом она вопросительно посмотрела на Антею, как бы надеясь, что старшая сестра возразит.
Но Антея сухо сказала:
– Конечно, не стоит. Ты же знаешь, мама расстраивается, если ее отвлекают, когда она работает. Она теряет ход мысли.
Хлоя прислонила полученное письмо к часам, стоящим на мраморной полке камина, и со вздохом произнесла:
– Я просто умру от любопытства, пока мама его не прочитает.
– Сейчас еще только одиннадцать часов, – сказала Антея. – Ничего не поделаешь, нам придется подождать до обеда.
Таис тяжело вздохнула.
– И почему именно сегодня к ней должно было прийти вдохновение?
– Я думаю, она какое-то время обдумывала стихотворение, – ответила Антея. – Я поняла это по ее мечтательному взгляду.
– Если ее стихи достаточно хороши, мы могли бы их продать какому-нибудь издателю, – сказала Хлоя.
– Нет, из этого ничего не получится, – возразила Антея.
– Почему же? – удивилась Хлоя – Говорят, что лорд Байрон сделал целое состояние на своих стихах. Я уверена, что мамины стихи не хуже.
– Думаю, что маму шокирует даже одна мысль о продаже ее произведений, – строго сказала Антея. – Так что, Хлоя, и не предлагай ей ничего подобного, ее это только огорчит.
– Но не иметь денег – гораздо большее огорчение, – заметила практичная Таис. – Ты только представь себе, Антея, что крестная пригласила тебя в Лондон, а тебе даже нечего надеть.
– На прошлой неделе я сшила себе новое платье, – ответила Антея.
– Всего одно платье! И что это тебе даст? – возразила Таис. – Ничего, если верить «Журналу для леди»! Там написано, что дебютантке на один светский сезон в Лондоне нужно, по меньшей мере, десять платьев.
– Если я сейчас и поеду в Лондон, в чем очень сомневаюсь, – сказала старшая сестра, – то до конца сезона остается всего один месяц. Всем известно, что в начале июня принц-регент отправляется в Брайтон.
– Да, но даже на один месяц единственного платья тебе будет недостаточно, – возразила Таис.
В свои семнадцать лет Таис уже очень хорошо разбиралась в вопросах моды.
Она больше, чем остальные сестры, переживала, что им приходится шить платья из самых дешевых тканей и обходиться без украшений. А в «Журнале для леди» говорится, что они просто необходимы, если хочешь выглядеть элегантной.
«Да, я буду жалко выглядеть в Лондоне, – подумала Антея. – А мама втайне надеется, что меня ждет успех в высшем обществе, где моя крестная, графиня Шелдон, играет такую важную роль».
Антея была трезвомыслящей девушкой и никогда по-настоящему не верила в чудеса, и неожиданное решение матери отправить ее в Лондон на светский сезон казалось ей всего лишь нелепой фантазией.
Всегда рассеянная, всегда витающая в облаках, как часто говаривал ее муж, леди Фортингдейл не сознавала, что девятнадцатилетняя Антея, ее старшая дочь, заслуживает жизни более интересной, чем та, которую они вели в маленьком домике в скромной йоркширской деревушке.
О материнских обязанностях напомнил ей местный викарий – человек, от которого меньше всего этого можно было ожидать.
После смерти сэра Уолкотта Фортингдейла он взялся обучать младших сестер – Таис, Хлою и Фебу – истории, Священному Писанию и латыни.
Французскому их научила француженка, которая сначала преподавала свой родной язык в женской школе при монастыре в Хэрроугейте, а затем, когда школа перестала нуждаться в ее услугах, удалилась на покой и поселилась в их деревне.
Леди Фортингдейл платила за уроки очень мало, но Антее всегда казалось, что мадемуазель занятия доставляли гораздо больше радости, чем ее ученицам, просто потому, что она чувствовала себя очень одинокой, и ей хотелось с кем-нибудь поговорить.
Однажды викарий пришел к леди Фортингдейл, чтобы рассказать об успехах Фебы в латыни, и, уходя, заметил:
– Я часто думаю, миледи, о том, какое счастье – иметь таких прелестных и милых дочерей. Представляю, как нелегко вам будет расставаться с ними. А ведь уже близок тот день, когда мисс Антея выйдет замуж и покинет родной дом.
– Выйдет замуж? Антея? – воскликнула леди Фортингдейл.
– Я полагаю, ей уже исполнилось девятнадцать лет, – заметил викарий. – Время, когда большинство молодых леди, особенно таких хорошеньких, как мисс Антея, начинают думать о собственном доме.
– Да, конечно, викарий, – согласилась леди Фортингдейл.
Но когда он ушел, она послала за Антеей и сказала виноватым тоном:
– Дорогая, как я могла быть такой забывчивой! Я совершенно упустила из виду, что тебе уже девятнадцать! Моя вина, что я до сих пор ничего не предприняла.
– Что ты имеешь в виду, мама? – с недоумением взглянула на нее Антея.
– Я не подумала о том, что тебе уже пора появиться в свете, – ответила леди Фортингдейл.
– Мне, мама? Но это невозможно!
– Мы с твоим отцом часто думали об этом, – сказала леди Фортингдейл. – Но я так страдала после его гибели! На мои плечи легло столько забот, что я как-то и не задумывалась о том, сколько тебе лет.
– Очень много, мама! – засмеялась девушка. – Скоро у меня уже начнут выпадать зубы, а волосы поседеют!
– Я говорю серьезно, Антея, – укорила ее мать. – Мы бедны, но твои предки со стороны отца поселились в Йоркшире много веков назад и всегда пользовались уважением, а моя семья прибыла в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем.
– Да, я все это знаю, мама, – кивнула Антея, – но «голубая кровь» не поможет оплатить счета, и денег на мое появление в высшем свете она тоже не даст.
Кому, как не ей, было известно материальное положение их семьи, ведь после смерти отца Антее пришлось взять на себя ведение дел и оплату счетов.
Она лучше всех знала, что они располагают очень скромными средствами и должны строго экономить то немногое, чем владеют.
– Я и не думала платить за твой дебют в Лондоне, – сказала леди Фортингдейл. – Я не располагаю достаточными средствами, Антея.
– А кто же будет платить? – удивилась девушка. – Ты сама знаешь, что рассчитывать на помощь родственников нам не приходится.
– Родственников твоего отца я не стала бы просить о помощи, даже если бы нам грозила голодная смерть в сточной канаве. – В голосе леди Фортингдейл, обычно таком нежном и мелодичном, появились гневные нотки. – Эти люди всегда относились ко мне отвратительно. Они рассчитывали, что твой отец женится на деньгах. Фортингдейлы были очень разочарованы его женитьбой и не простили ему этого.
– Отец полюбил тебя с первого взгляда, мама, – воскликнула Антея, – и это неудивительно! В жизни не видела такой красавицы, как ты!
Леди Фортингдейл улыбнулась.
– Дорогая, ты так похожа на отца. Он был чрезвычайно хорош собой. Вот и ты прехорошенькая.
И это было правдой. От отца Антея унаследовала темные волосы. У нее были очень большие, серо-зеленые с озорными искорками глаза, красиво очерченный улыбчивый рот и очаровательные ямочки на щеках
Когда-то при виде прелестного детского личика на лицах окружающих появлялась ласковая улыбка. Антея была подвижным и веселым ребенком. Она любила посмеяться и своим веселым смехом заражала всех вокруг. Превратившись во взрослую девушку, она не утратила своей жизнерадостности и очарования.
– Мама, ты мне льстишь! – улыбнулась Антея – Но продолжай, пожалуйста. Я обожаю комплименты!
– От меня ты их не дождешься, – неожиданно строго сказала леди Фортингдейл. – О, как же я могла быть такой эгоисткой и не подумать об этом раньше? – сокрушенно вздохнула она.
– О чем, мама? – спросила Антея.
– О том, чтобы написать письмо твоей крестной, моей подруге Дельфине, графине Шелдон.
Угрызения совести заставили леди Фортингдейл сесть и немедленно написать письмо своей давней подруге:
«Дорогая Дельфина!
Прошло столько лет со времени нашей последней встречи! Но, надеюсь, я могу по-прежнему считать тебя своим другом. После гибели сэра Улкотта в битве при Ватерлоо нам пришлось поселиться в глуши Йоркшира. Моя старшая дочь Антея была мне все эти годы надежной помощницей и взяла на себя все хлопоты по дому. Мне очень совестно, но, пребывая в горе и печали, я совершенно упустила из виду, что наш траур закончился, и в этом году Антея должна была бы появиться в свете.
В память о нашей дружбе прошу тебя оказать мне большую услугу – пригласить Антею в Лондон.
Я очень часто вспоминаю твой первый бал, Дельфина. Ты была очаровательна, и все мужчины буквально лежали у твоих ног. Я прошу тебя вспомнить о твоей крестнице, Антее, и принять ее на несколько недель, чтобы она могла увидеть Лондон и познакомиться с достойными молодыми людьми, которых, как ты понимаешь, невозможно встретить в нашей маленькой деревушке.
С любовью
твоя Кристобель».
Она снова вспомнила, в каком восторге была Дельфина, получив в свои пятнадцать лет, сразу после конфирмации, предложение стать крестной матерью первенца леди Фортингдейл.
Родители Дельфины жили в Эссексе, в миле от родителей леди Фортингдейл. Их матери очень дружили, а отцы руководили местным охотничьим обществом и имели лучшие в округе своры гончих.
В пятнадцать лет Дельфина со всем пылом юности обожала прекрасную Кристобель, которая была на три года старше ее. Сразу по окончании школы Кристобель вышла замуж за сэра Уолкотта Фортингдейла.
Светский лев с богатым опытом, можно сказать – повеса, сэр Уолкотт сразу заметил Кристобель при ее первом появлении в свете.
И с этого момента он не оставлял очаровательную девушку без внимания. Невзирая на протесты его родителей, в конце года они поженились.
Незадолго до родов Кристобель уехала к своим родителям, чтобы это знаменательное событие – рождение первенца – произошло в кругу родных. Антея родилась, когда матери исполнилось девятнадцать лет.
Дельфина навещала любимую подругу каждый день. Когда малышка появилась на свет, она полюбила девочку так же горячо, как любила ее мать. Поэтому предложение быть крестной матерью Антеи вызвало у Дельфины такой бурный восторг.
Но потом, когда Антее исполнилось несколько месяцев, Кристобель с дочерью вернулась в свое поместье, и подруги стали видеться очень редко.
Сэр Уолкотт с семьей поселился в поместье Фортингдейлов в Йоркшире. Он повысил арендную плату за свои земельные угодья, но доходов на приличное существование все равно не хватало, и вряд ли его можно было за это винить.
Шли годы, финансовые проблемы становились все сложнее, во время войны с Наполеоном положение дел сильно ухудшилось, доходы резко упали. И когда сэр Уолкотт погиб при битве под Ватерлоо, семья осталась практически без средств к существованию.
– Ты уже слишком стар для военной службы! Как ты можешь оставить меня и детей? Нельзя рисковать своей жизнью, когда от тебя зависит жизнь твоих близких, – запротестовала леди Фортингдейл, когда сэр Уолкотт заявил ей о своем намерении присоединиться к полку и купить себе чин капитана.
– Черт побери, я не собираюсь отсиживаться дома, когда мои друзья сражаются с врагом! – воскликнул сэр Уолкотт.
До битвы при Трафальгаре он еще прислушивался к доводам и просьбам жены. Но после битвы, когда все уже были уверены, что война скоро закончится, сэр Уолкотт не выдержал.
– Я должен быть там, на войне! – заявил он жене. – Я и так уже слишком долго отсиживался дома.
Он ушел в армию, чтобы участвовать в битве под началом герцога Веллингтона. Сэр Уолкотт не попал сразу же на Пиренеи, где мог бы проявить свою доблесть, но когда армия двинулась на Брюссель для решительной битвы с Наполеоном, сэр Уолкотт был в первых рядах кавалерии.
«Это было неизбежно. Отец не мог не оказаться среди тех, кто предпринял отчаянную кавалерийскую атаку в самом начале битвы. Потери в том бою были очень большие – почти две с половиной тысячи погибших», – подумала Антея, когда семья получила известие о гибели сэра Фортингдейла.
– Папа погиб, как герой, – сказала Антея убитой горем матери, понимая, что вряд ли эти слова могут служить утешением.
Она знала, что отец, который всегда был первым на охоте, ни за что не согласился бы оставаться в арьергарде. В бою он также должен идти на врага в первых рядах.
После гибели сэра Уолкотта его семье пришлось оставить дом, в котором они прожили столько лет. Поместье было в плохом состоянии, и от его продажи удалось выручить не очень большую сумму. Большая часть этих денег ушла на оплату накопившихся долгов.
Однако им еще хватило денег на покупку маленького домика в Смолл Оукшире, где они теперь и жили, а оставшиеся после покупки дома деньги положили в банк. На небольшой годовой доход с этого вклада они теперь и жили.
Антея заботилась о матери и сестрах, ей и в голову не приходило, что у нее могли бы быть другие занятия.
Последние две зимы они уже не были в трауре, и Антея принимала приглашения на балы, которые время от времени устраивали соседи.
Хоть у нее и было много партнеров для танцев, в основном это были женатые мужчины или юноши, за которыми строго следили их матери. Они признавали, что Антея очень красива, но ни за что не позволили бы своим сыновьям связаться «с этой Фортингдейл, у которой ни гроша за душой».
После того как письмо графине Шелдон было отправлено, Антея позволяла себе иногда помечтать о том, как она, оказавшись в Лондоне, найдет себе подходящего мужа, который к тому же будет достаточно богат, чтобы помогать еще и сестрам.
Теперь, когда эта идея засела у нее в голове, она вдруг поняла, что хорошенькой Таис в следующем году тоже пора выезжать в свет.
– Она и так уже будет старше многих дебютанток, – рассуждала Антея. – А за ней в свет нужно будет вывезти Хлою, а потом и Фебу. Нужно найти себе такого мужа, который дал бы мне возможность устраивать приемы для младших сестер.
Антея прекрасно отдавала себе отчет в том, что мать не виделась с графиней Шелдон более восьми лет. Их дружба могла и не выдержать испытания временем.
Постепенно люди меняются, отдаляются от своих старых друзей и, как догадывалась Антея, не жаждут обременять себя заботами о чужих детях.
Без особого труда она подсчитала, что графине сейчас тридцать четыре года. Антея мало знала о светской жизни, но ей казалось, что крестная еще слишком молода, чтобы взять на себя роль опекунши.
Как бы там ни было, письмо ушло в Лондон. Антея не думала, что графиня просто оставит просьбу матери без ответа. Но, как она считала, шансов получить от крестной ответ с отказом было гораздо больше – наверное, девяносто девять к одному.
– Не могу ждать полтора часа, пока мама прочитает письмо! – воскликнула Таис, сидевшая за столом в классной комнате. – Давайте откроем его над паром и посмотрим, что написала крестная?
– Ах, давайте так и сделаем! – воскликнула Хлоя.
– Ни в коем случае, – строго возразила Антея. – Это неприлично. Так не поступают воспитанные девушки. Не забывайте, что это не к лицу благородным леди!
– Я кое-что читала об этих благородных леди, – насмешливо заметила Таис. – Они совершают весьма неблаговидные поступки, и никто не считает это недостойным леди. В романе, который я недавно прочитала, его героиня постоянно подслушивала у дверей.
– Так поступают героини дешевых романов, а не благородные леди, – заметила Антея. – Не представляю, где ты берешь такие книги. Уж, конечно, не в папиной библиотеке… и не у викария.
Таис засмеялась, глаза ее лукаво заблестели, от этого она похорошела еще больше.
– Я взяла ее у Элен.
– У Элен? Кто это – Элен? – удивилась Антея.
Сестра промолчала. – Ты имеешь в виду Элен из трактира «Собака и утка»? – догадалась Антея.
– У нее есть друг, который регулярно приносит ей такие книги, – призналась Таис.
– Таис, ну как ты можешь так поступать? – возмутилась Антея – Уверена, мама упадет в обморок, если узнает, что ты дружишь с Элен. Она, конечно, очень добрая женщина, но это ничего не меняет.
И тут ей стало ясно, насколько важно, чтобы у Таис как можно скорее появились более подходящие друзья, нежели разбитная, острая на язык официантка из трактира «Собака и утка».
В прошлом месяце Таис исполнилось всего семнадцать лет, но она уже превратилась из «пупсика», как называл ее отец, в стройную хорошенькую девушку, на которую в церкви заглядывались даже мальчики из церковного хора.
«Не я должна поехать в Лондон, а Таис, – подумала Антея. – Интересно, согласилась бы крестная принять Таис вместо меня?»
– Интересно, над чем мама сейчас работает? – спросила Хлоя.
– Думаю, сейчас она увлекается вопросами религии, – предположила Таис.
– Нам повезло, что этого не случилось до нашего рождения, – обрадовалась Хлоя, – а то кого-нибудь из нас непременно окрестили бы Эсфирью или Магдалиной!
Девочки весело рассмеялись.
«На перси Хлои бросил взор крылатый мальчуган», [1]1
«Взгляд Амура». У. Блейк. Перевод С. Маршака. (Здесь и далее примеч. перев.).
[Закрыть]– мысленно процитировала Антея строку известного стихотворения.
Вслух она этого не сказала – слишком часто дразнили Хлою этой цитатой, вызывая ее раздражение.
– Ужасно, когда тебя зовут Хлоей, – с отчаянием в голосе продолжала сестра. – Почему, ну почему мама увлекалась именно Уильямом Блейком, когда я родилась?
– Не думаю, что мое имя намного лучше, – возразила Таис. – Никто его даже произнести правильно не может.
– Послушай, как романтично это звучит, – воскликнула Феба.
Она вскочила и с пафосом продекламировала:
В расцвете красоты прелестная Таис
Сидит с ним рядом,
Потупя взор под пылким его взглядом.
– Замолчи, – закричала Таис, схватила со стола книгу и бросила ее в Фебу.
Все девочки, кроме Антеи, ненавидели свои имена.
Она могла бы прочитать девочкам оду Роберта Геррика «К Антее», которая ей так нравилась.
Целуй меня! И поцелуям счет веди.
Со счета сбилась, так начни сначала.
Пять, десять, двадцать, сто…
Мне даже тысячи их мало!
Произойдет ли подобное в ее жизни? Скажут ли ей когда-нибудь такие слова? Что она будет чувствовать, если случится подобное?
– Не понимаю, почему мама не взяла имя из книги «Священник из Уэйкфилда», – недоумевала Хлоя. – Когда она читала нам эту книгу вслух, я подумала, что в оправдание своих дурных поступков я всегда могла бы привести такую цитату: «Прелестная женщина, совершая необдуманный поступок, слишком поздно понимает, что мужчины – обманщики…» [2]2
Перевод С. Деркунской.
[Закрыть]
– Эти слова каждой из нас нужно, наверное, запомнить как предупреждение, а не как оправдание, – наставительно заметила Антея, строго взглянув на младшую сестру.
– Интересно, какие необдуманные поступки имел в виду поэт? – задумчиво спросила Феба.
Никто ей не ответил, и тогда она воскликнула:
– Был бы жив папа, я бы у него спросила!
– Ты же знаешь, что папы нет! – сказала Антея. – А маму ты своими вопросами, пожалуйста, не беспокой.
В доме было принято негласное правило – ни при каких обстоятельствах не беспокоить маму.
Сестры очень любили свою милую, но не приспособленную к жизни маму, которой стало так трудно жить после гибели отца.
Каждая из дочерей считала своим долгом защищать ее от всех неприятностей. Мама и не пыталась в них разобраться, но если она о них знала, то лишалась сна.
Антея часто думала, что для их матери сочинение стихов было лишь способом уйти от любых неприятностей, которыми изобиловала реальность.
Так леди Фортингдейл поступала и при жизни мужа, а после его гибели, казалось, полностью погрузилась в поэзию. Она со всей страстью отдавалась творчеству, писала очень длинные стихи, читала их вслух своим детям. И вскоре забывала о них.
И тут Антея впервые задумалась, можно ли действительно продать мамины сочинения для опубликования, ведь в «Журнале для леди» ей часто попадались литературные опыты других женщин.
Потом она решила, что раз уж сам автор сочинений, без сомнения, придет в ужас от одной мысли о продаже своих произведений, то вряд ли найдется издатель, который ими заинтересуется.
Судя по тому, что пишут в журналах, произведения лорда Байрона имели ошеломляющий успех.
Однако многочисленные скандалы, связанные с именем поэта, заставили его уехать в прошлом году за границу. Антее пришло в голову, что долгое отсутствие лорда Байрона приведет к тому, что разговоры о нем постепенно утихнут, он перестанет быть центром внимания, и его книги станут продаваться хуже.
«Кого заинтересуют произведения, написанные никому не известным автором из глуши Йоркшира? – со свойственным ей здравым смыслом рассуждала Антея. – Автором, который наверняка никогда не вызовет пересудов в этом беспутном, легкомысленном обществе, наслаждавшемся излияниями лорда Байрона?»
– Очень печально, что ни у кого из нас нет такого таланта, которым можно было бы заработать деньги, – вслух сказала она.
– Я пишу роман, – заявила Таис.
– Да, я знаю, – ответила Антея. – Но ты его пишешь уже три года, и, насколько мне известно, написала всего пять глав. Когда ты лет через двадцать его закончишь, уже не будет иметь значения, сможешь ли ты на вырученные деньги купить себе красивое платье.
Спина ее сгорбилась, словно у старушки, руки затряслись, и дрожащим голосом, запинаясь, она произнесла:
– Это… мой труд. Он наконец-то завершен… помогите… прекрасная леди… бедной старой женщине… которая отдала ему лучшие годы… своей жизни…
Раздался взрыв смеха.
Антея обладала незаурядным актерским талантом, всегда очень похоже изображала разных людей, и сестры сразу узнали деревенскую нищенку миссис Риджвел.
– Писать роман очень трудно, – с достоинством сказала Таис, когда сестры успокоились. – Я пишу медленно еще и потому, что плохо знаю грамматику.
– Думаю, я могла бы продать некоторые из моих акварелей, – задумчиво промолвила Антея.
Хлоя засмеялась.
– В прошлый раз, когда ты выставила свою работу на деревенском благотворительном базаре, ее долго никто не покупал. Только когда я снизила цену до трех пенсов, ее купили. И то только потому, что миссис Бриггс понравилась рамка!
Антея вздохнула.
– На прошлой неделе, узнав, что она болела, я ее навестила и увидела, что миссис Бриггс вынула из рамки мою картину и вставила туда засушенную розу, которую ей прислал кто-то из внуков!
– Да, не похоже, что нам удастся зарабатывать деньги таким способом, – сказала Хлоя. Она обвела взглядом сестер. – Я часто думала, что могла бы зарабатывать деньги уроками верховой езды.
– Кто же будет брать у тебя уроки? – насмешливо спросила Таис. – В нашей деревне любой, у кого есть это благородное животное, плохо или хорошо, но умеет ездить верхом. А знатные господа вряд ли захотят, чтобы ты их обучала верховой езде.
Хлоя тяжело вздохнула.
– Все бы отдала за хорошую лошадь! Просто ужасно, теперь после смерти папы у нас только и есть, что старый Доббин, на котором мама выезжает с визитами к соседям. А это случается очень редко.
– Мы не можем позволить себе ничего лучшего, – сказала Антея, – а Доббину скоро будет двенадцать лет. Хлоя, ты не должна его загонять. Если он сдохнет, мы никогда не сможем купить себе другую лошадь.
– Деньги! Деньги! Деньги! – возмутилась Хлоя. – В этом доме, как мне кажется, не говорят ни о чем другом, кроме денег!
– Давайте вернемся к началу разговора, – предложила Таис. – Какие туалеты возьмет с собой Антея, если она все-таки поедет в Лондон?
– Я возьму с собой все платья, какие у меня уже есть, и еще те, которые вам придется мне сшить.
Сестры удивленно посмотрели на нее. Антея продолжала:
– Я уже думала об этом на тот случай, если крестная пригласит меня к себе. Думаю, мы сможем скопировать модели из последнего «Журнала для леди». Так что я буду выглядеть если и не очень эффектно, то во всяком случае вполне прилично!
– Ты будешь похожа на серую мышку среди райских птиц! – возразила Хлоя.
– Хорошо… пусть на серую мышку, – согласилась Антея. – Но если такая возможность представится, я не откажусь от поездки в Лондон. У меня такое чувство, что это пойдет всем нам на пользу.
Некоторое время сестры молчали. Наконец Таис не выдержала:
– Ты думаешь, что… найдешь там себе богатого мужа?
– Если… смогу.
– Я не хочу, чтобы ты выходила замуж, – в голосе Фебы послышались слезы. – Антея, если ты выйдешь замуж, то оставишь нас. Без тебя будет ужасно, просто ужасно!
Она вскочила из-за стола, подбежала к Антее и обняла ее.
– Мы тебя очень любим, Антея! Мы не хотим, чтобы ты нас покинула и вышла замуж за какого-нибудь ужасного человека, который никогда не будет тебя любить так, как мы.
– А может быть, я выйду замуж за хорошего доброго человека, который захочет, чтобы вы все жили с нами, – сказала Антея. – За такого, который будет разрешать Хлое кататься на его лошадях и устроит бал для Таис.
– Ты думаешь, это тебе удастся? – с надеждой спросила Таис.
– По крайней мере, я могу попытаться, – ответила Антея.
Взглянув на серьезные лица сестер, она улыбнулась, отчего на щеках ее появились ямочки, и сказала:
– Если я поеду в Лондон, то повешу на шею плакат: «Помогите, пожалуйста, Фортингдейл! Наденьте мне на палец обручальное кольцо!».
Девочки разразились смехом. Тут дверь открылась, и вошла леди Фортингдейл.
Она двигалась медленно, словно сомнамбула, в глазах застыло отсутствующее выражение. Девочки знали, что это означало: мама сейчас пребывает во власти вдохновения.
– Мне нужна ваша помощь, девочки, – сказала она. – Просто не знаю, что делать. Стихотворение мое никак не получается.
То, что в этот момент сестры даже не вспомнили о письме, лежавшем на камине, свидетельствовало об их огромном уважении к таланту матери и ее творчеству.
Они молча смотрели на мать. Леди Фортингдейл, стоя в дверях, подняла белую руку с длинными тонким пальцами и продекламировала:
– Чудесно, мама, – воскликнула Антея, выслушав стихотворение.
– Одно из твоих самых лучших, – согласилась с ней Таис.
– Но что же дальше? – спросила леди Фортингдейл. – Я не могу решить, что должно быть дальше.
– Не расстраивайся, мама! Попозже к тебе придет вдохновение, – мягко сказала Антея. – А сейчас пора обедать. Мне кажется, тебе пора прервать работу и немного отдохнуть.
– Сегодня утром первая часть поэмы создавалась так легко… – начала леди Фортингдейл.
Но Антея уже больше не могла выдержать и перебила ее:
– Пришло письмо от крестной из Лондона! Оно пришло уже больше часа назад! Так хочется поскорее узнать, что она ответила.
Леди Фортингдейл с удивлением посмотрела на дочь и в замешательстве спросила:
– Письмо? Какое письмо?
– Письмо из Лондона, мама.
– Из Лондона? А! От Дельфины Шелдон. Я и забыла. Ты думаешь, это ответ на мое письмо?
– Да, мама.
Хлоя вскочила, взяла конверт с каминной полки и протянула его матери.
– Оно пришло очень быстро, – удивилась леди Фортингдейл.
– Его принес голубь! Не сомневаюсь, что там хорощие новости, – воскликнула неугомонная Хлоя. – Открой его, мама! Открой и посмотри, что она пишет!
Леди Фортингдейл очень медленно, как показалось наблюдавшим за ней дочерям, вскрыла конверт.
Она начала читать. Хлоя не могла больше выдержать.
– Мама, читай вслух! Пожалуйста, читай вслух!
– Да, конечно, – согласилась леди Фортингдейл. – Я забыла, как вам всем это интересно, особенно Антее.
Она улыбнулась старшей дочери и начала читать письмо вслух.
Шелдон-хаус
Керзон-стрит
Лондон
«Дорогая Кристобель!
Я была очень удивлена и обрадована, получив твое письмо. Ведь прошло столько лет! Я часто вспоминала тебя и была очень огорчена известием о гибели сэра Уолкотта в битве при Ватерлоо. Как много блестящих и храбрых воинов погибло там ради спасения мира от этого монстра Наполеона Бонапарта.
Конечно, я буду рада принять у себя в Лондоне мою крестницу Антею. Очень жаль, что мы не подумали об этом раньше, сезон довольно скоро закончится, и остается мало времени, чтобы представить ее высшему свету.
Однако я надеюсь, что моя крестница сможет весело провести оставшееся время в Лондоне. Надеюсь, что она отправится в путь немедленно.
Я не смогу послать за ней в Йоркшир лошадей его светлости, но если она будет в эту пятницу в Итон Соком, то сможет переночевать в гостинице «Белая Лошадь». Моя служанка будет ожидать ее там и позаботится о ней. На следующее утро наш экипаж отвезет их в Лондон.
Дорогая Кристобель, прими мой самый горячий привет и наилучшие пожелания. Я с нетерпением жду мою крестницу, которую помню очаровательным ребенком. Она напомнит мне о счастливых днях, которые мы провели вместе так много лет назад. Ах, дорогая, как быстро летит время!
С любовью и неизменным восхищением
твоя Дельфина Шелдон».
Леди Фортингдейл закончила чтение письма и с улыбкой оглядела оживленные лица своих дочерей. Хлоя радостно воскликнула:
– Она согласилась! Согласилась! Ах, Антея, ты слышишь, как тебе повезло? Ты поедешь в Лондон!
Хлоя была в восторге, но Антея озабоченно смотрела на мать.
– В пятницу вечером, – проговорила она. – Мама, ты понимаешь, что это значит? Мне остается только один день, чтобы подготовиться к отъезду.
– У тебя будет вполне достаточно времени для сборов в дорогу, – не слишком уверенно заметила леди Фортингдейл.
– Но, мама… – начала Антея.
Сказав это, она поймала взгляд Таис и поняла, что не имеет смысла продолжать разговор.
Она только расстроит мать, если скажет, что ей нечего надеть, чтобы появиться в столичном высшем свете.
Кроме того, даже недели не хватит на то, чтобы пополнить или обновить ее гардероб в соответствии с последними требованиями моды.
– Ну, что же, придется крестной принять меня такой, какая я есть, – тихо произнесла Антея.
– Дельфина очень добра, – мягко сказала леди Фортингдейл. – Я почти не сомневалась, что она мне не откажет. Я вам всегда говорила, дорогие девочки, что дружба важнее всего в жизни. Настоящие друзья не меняются с годами.
