Текст книги "Парижское счастье"

Автор книги: Барбара Ханней

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Камиль стояла под душем и ждала, что Джонно закончит разговор и присоединится к ней. Но он не пришел. Она быстро вытерлась мягким полотенцем, сунула руки в рукава махрового халата, запахнула полы и поспешила обратно в спальню.

Джонно нигде не было.

Быстро окинув взглядом комнату, девушка поняла, что он наскоро накинул вчерашнюю одежду и ушел. Ничего не сказав. Она вдруг смертельно испугалась. Что же произошло? Видимо, ему пришлось срочно уехать по какому-то срочному делу. Но отчего он не зашел в ванную, чтобы объяснить или хотя бы предупредить, что уходит?

В ее голове возникали мысли одна безумнее другой. Неприятная волна паники поднялась внутри. Случилось что-то страшное. И зачем только она ушла в ванную, оставив его одного?

Камиль упала в кресло и посмотрела на смятые простыни разоренной кровати, еще хранящие тепло их тел. Ну почему он исчез, ничего не сказав?

Может быть, именно это происходит с людьми, которые не говорят друг с другом о любви, которые только предаются страсти? Они просто убегают, чтобы избежать взаимных претензий на жизнь друг друга? Им весело. У них восхитительный секс. Но когда случается нечто серьезное, как, например, этот телефонный звонок, они расходятся в разные стороны и дальше следуют каждый своим путем.

Нет. Нет, с ними не могло случиться такое. Между ними было особенное чувство.

Знать бы только, где он теперь. Как же его найти? Чувствуя себя совершенно разбитой, Камиль надела светло-серые брюки-капри и темно-красный свитер, который он любил, насыпала в кружку растворимого кофе из пакетика, налила кипятка и оставила остывать. Она надеялась, что Джонно вернется.

Наконец в замочной скважине заскрежетал ключ. Камиль вскочила и бросилась к двери.

Джонно был бледен и хмур. Его взгляд лихорадочно метался по комнате, как будто он не мог смотреть ей в глаза. Ее сердце ухало где-то в желудке, пока она ждала, когда он заговорит. Но Джонно молчал. Девушка сделала глубокий вдох и шагнула ему навстречу.

– Прошу тебя, не тяни. Незнание убивает меня. Скажи, что-то стряслось с Пайпер или Гейбом? Или с детьми?

– Нет, – устало ответил он. – С ними все в порядке. – Его встревоженный взгляд остановился на мгновенье на ней, потом переместился на чемодан.

Она чувствовала себя лишней и бесполезной. Что же делать?

– А ты... Хочешь, я попрошу принести кофе и что-нибудь поесть?

Его губы сложились в странную улыбку, которая не затронула его печальных глаз.

– Что бы мы делали без твоего полезного умения заказывать еду в номер? Да, пожалуй, кофе я выпил бы.

Камиль набрала номер и продиктовала заказ. Джонно так и стоял посреди комнаты, сунув одну руку в карман джинсов, а другой беспокойно водя по затылку.

Когда она положила трубку, он продолжил:

– Как ты, наверное, уже догадалась, новости плохие. – Молодой человек тяжело вздохнул. – Произошел несчастный случай. Трагедия. Там, у нас. Погибли люди.

– О, Господи, какой ужас!

– Это еще не все. – Он откашлялся. – Оказывается, я отец. Мне только что сказали, что у меня есть сын.

Его слова поразили ее, словно сильнейший удар молнии. Щеки обожгло жаром. Она не могла дышать. И не могла говорить. А Джонно не мог смотреть ей в глаза. Он стоял и разглядывал узор из бледных роз на ковре под ногами.

– Девушка, с которой я встречался – ее звали Сьюзанн Хит... – начал молодой человек спокойным, бесстрастным голосом. – У нас были не самые лучшие отношения, и длились они гораздо дольше, чем следовало. Но как бы там ни было, она забеременела. И утверждала, что отец ребенка – другой парень. Чарлз Килгоур.

Камиль кивнула. Именно об этой женщине ей рассказывала Пайпер.

– Сьюзанн сбежала с этим Килгоуром, – продолжал он. – Потом они поженились и поселились на его ферме. Это километров двести от нас, недалеко от Вэттл-Парка. Но... – Молодой человек остановился, перевел дыхание и потер рукой глаза, – Сьюзан и Чарлз погибли.

– О нет! – Крик ужаса сорвался с губ Камиль. Она словно оцепенела – не могла пошевелиться, подойти, обнять его.

Джонно ударил кулаком по ладони другой руки.

– Наверное, как всегда, напились. Они ехали рано утром с вечеринки домой. – Он стиснул зубы и с шумом выдохнул. – Малыш... их... их сын был не с ними. Они оставили его в Вэттл-Парке с родными Килгоура.

Молодой человек снова помолчал. Камиль видела, как дергается жилка на его виске. Их взгляды встретились на мгновенье, потом он отвернулся.

– После аварии Килгоуры отказались заботиться о ребенке. И теперь утверждают, что он мой.

Камиль все еще не знала, что сказать. Не могла подыскать нужных слов.

– Какой это... должно быть... для тебя шок.

Он кивнул и поморщился, потом зажмурился, как будто хотел побороть какие-то неприятные внутренние ощущения. Когда Джонно открыл глаза, в дверь постучали.

– Наверное, завтрак принесли, – предположила девушка.

Она распахнула дверь, взяла поднос, поставила его на столик, разлила кофе в чашки и протянула одну Джонно.

– Сядь и попей.

Он взял чашку, пробормотал «спасибо» и тяжело опустился в кресло.

Камиль поставила перед ним круасаны с джемом, села на стул рядом. Они пили кофе в тишине.

Несколько минут спустя она словно очнулась.

– Как ты думаешь: этот мальчик действительно твой сын?

Джонно перевел печальный взгляд усталых глаз на нее, так что у девушки остановилось сердце, а потом снова вернулся к изучению ковра.

– Такое вполне возможно. Когда Сьюзанн сказала мне, что беременна, я не сомневался в своем отцовстве. Конечно, тогда я еще не знал, что, помимо меня, она встречалась и с Килгоуром.

– Ты когда-нибудь видел малыша?

– Нет. Никогда.

Они сидели в тяжелом молчании. Секунды медленно утекали прочь. У Камиль накопилось огромное количество вопросов. Горевал ли он по Сьюзанн?

– Сколько ему лет?

Молодой человек поднял голову и посмотрел на нее пустыми, больными глазами.

– Два. Где-то два с половиной, я думаю.

– Прости, что задаю много вопросов, но я просто пытаюсь представить, что произошло, – пожала плечами Камиль. – Не пойму, почему Килгоуры заявили, что мальчик твой только теперь. Спустя столько времени.

– По словам мамы, они, кажется, были готовы не замечать то, что мальчик совсем не похож на Чарлза. Но после... после аварии он им стал не нужен.

– Как он может быть им не нужен? – не могла поверить девушка.

– Ты просто не знаешь этих Килгоуров.

– А он похож... похож на тебя?

– Видимо, да. Например, он брюнет. А Сьюзанн и Чарлз оба блондины, и родственники у них все светловолосые.

Поставив чашку на столик, он наклонился вперед и уперся локтями в колени. Кисти его рук безжизненно висели.

– Я все время задаю себе вопрос: что чувствовала Сьюзанн, когда он родился?

– Видимо, она была чрезвычайно шокирована. Они тогда уже были женаты?

– Да. Они поженились. Но она не призналась мужу в своей ошибке. Семейство Килгоуров – довольно крупные землевладельцы, цвет общества в наших краях. Сьюзанн решила с их помощью повысить свой социальный статус. – Джонно покачал головой, по-прежнему упрямо разглядывая пол. – Но Чарлз Килгоур был не глуп. Думаю, он понял, что ребенок не от него. Наверное, самолюбие и страх позора мешали ему признать правду.

– Все равно странно, что они столько времени скрывали от тебя истину. А как зовут мальчика? – вдруг спросила Камиль. Она и сама не поняла, зачем ей знать это. Как будто весь этот кошмар приобретет какую-то осмысленность, если она услышит имя.

– Питер.

– Хорошее имя.

– Да.

– Ты будешь делать анализ ДНК?

– Не вижу смысла в подтверждении отцовства. – Его губы сжались. – Является этот малыш моим биологическим сыном или нет, – не важно. Он мог бы им быть. Поэтому я чувствую, что тоже несу ответственность за него. То, что он теперь никому не нужен, не означает, что он не нужен мне. Я буду заботиться о нем. Я не позволю, чтобы его отдали в детский дом.

– Конечно, – прошептала девушка. – Разумеется, этого допустить нельзя, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.

Джонно внезапно вскочил на ноги.

– Правда, Камиль? Ты понимаешь?

Девушка прижала сложенные руки к груди, чтобы защититься от неприятного приступа страха, заполнявшего ее. Никогда в жизни она не сталкивалась с подобным поворотом событий. Ей показалось, что между ними разверзлась огромная, непреодолимая пропасть.

– Я пытаюсь, – ответила Камиль, отчаянно борясь с подступившими слезами. Меньше всего она хотела расплакаться и еще больше усложнить ситуацию для Джонно. – Мне кажется, я могу понять, через что тебе придется пройти.

Молодой человек принялся мерить комнату шагами.

– Я все время думаю: как много я пропустил. Все важные моменты с рождения Питера. Я видел, как растут дети Гейба. И все это время где-то на свете жил мой малыш...

Он зажмурился. На его лице отразилась такая боль, что Камиль с трудом сдержала рыдания.

– Самое ужасное то, что это скажется на наших отношениях, – воскликнул он. – Что теперь будет с нами?

– С нами? Джонно, что ты говоришь? – Внутри у нее все сжалось.

– Я слишком увлекся. Я прилетел сюда и навязался тебе.

Девушка попыталась улыбнуться.

– Разве я жаловалась? Разве сказала, что мне что-то не нравится?

Джонно подбежал к ней, наклонился и взял в руки ее лицо. В его темных глазах было столько боли, но его губы дрогнули в приятной улыбке.

– Все было восхитительно, правда, милая? – прошептал он.

– Правда. – От страха она едва могла дышать. Он говорил так, словно их отношения остались в прошлом. Неужели появление в его жизни этого мальчика означает, что между ними все кончено?

Резко выпрямившись, Джонно простонал:

– Ведь я был уверен, что совершенно свободен, Камиль. Но те отношения без обязательств, которые я тебе предлагал, теперь кажутся невозможными. Я думал, что вот так запросто приеду сюда и все улажу. Я был готов отказаться от «Райской долины» ради тебя.

О, Господи. Он хочет сказать, что теперь у него есть сын и наследник и все будет иначе? Можно ли осуждать его за это? После всех ее страстных монологов о нежелании выходить замуж и иметь... детей?

Разумеется, она никогда не представляла себя матерью. Но если из-за этого она может потерять Джонно...

Молодой человек бросил на нее острый обеспокоенный взгляд.

– Я купил билет домой.

– Уже? – воскликнула девушка. – Неужели тебе нужно ехать так скоро?

– Да. Я был в авиакассе, что на этой улице, через несколько домов. Это ужасно, что несчастный малыш потерял обоих родителей. Оказывается, теперь он никому не нужен. А раз так, я должен как можно скорее – черт побери! – немедленно вернуться.

Опустошенная и расстроенная, Камиль только смотрела на него. Джонно улетает домой. Без нее. Мыслями он уже был далеко. В Австралии. Девушка ощущала, что расстояние между ними увеличивается с каждой минутой. Как будто он на самом деле уносился прочь на самолете.

Как же это могло произойти? Так быстро? Еще несколько мгновений назад она испытывала такое счастье, на какое и не надеялась, которого не ждала, а теперь все кончено, словно ничего и не было.

Джонно уходит. Она теряет его. Бесповоротно.

– Я могла бы лететь с тобой, – предложила Камиль.

Его лицо осталось непроницаемым и безучастным.

– Я думаю, тебе лучше остаться.

Следующие несколько часов были похожи на ад.

Камиль металась по номеру, пытаясь хоть чем-то помочь. То хватала его рубашку, чтобы погладить, то бежала в магазин, чтобы купить ему тюбик зубной пасты, то заглядывала под кровать в поисках потерявшегося носка.

Только раз в жизни она чувствовала себя такой же потерянной, несчастной, напуганной. Тогда ее мать положили в больницу на срочную операцию. Камиль не находила себе места, мерила бесконечный больничный коридор шагами, боясь, что никогда больше не увидит маму. Она вдруг поняла, как сильно любит ее, как редко и сдержанно говорила ей об этом.

Теперь Камиль хотела сказать Джонно, что любит его. Потому что она действительно любила его. Теперь она поняла это. Хотя в глубине души знала это всегда.

Камиль стояла в углу гостиничного номера, смотрела на голые деревья на фоне серого городского пейзажа в окне и пыталась найти слова, чтобы объяснить ему свои чувства.

Они зародились в ней в ту первую, не очень приятную их встречу. Она думала, что он интересует ее только как участник проекта. А потом ее сердце попало в плен его очарования. Она мечтала оказаться с ним в одной постели. А что теперь? Теперь, когда они провели столько времени вместе, так хорошо узнали друг друга... О, небо! У нее появилось предчувствие, что пережить этот день... потом другой... двадцать четыре часа, а следом еще и еще... без него это будет невозможно.

Камиль казалось, что она умрет от самой мысли, что ей предстоит потерять Джонно.

После звонка его матери он стал таким отстраненным, что она не решалась озвучить свои переживания. Ей почему-то казалось, что, стоит ей заговорить с ним о любви, он ответит только горькой насмешкой.

Она слишком поздно поняла, как безнадежно и страстно любит его.

Время немилосердно убегало прочь. Последние часы, последние драгоценные мгновенья с Джонно она провела, наблюдая, как он звонит адвокатам и матери в Австралию, помогая ему укладывать вещи. Он ни разу не поцеловал ее, не обнял. Они почти не разговаривали.

В такси по дороге до аэропорта Шарля де Голля они обменялись лишь несколькими словами. У стойки регистрации Джонно притянул ее к себе, прижался к ее щеке. Она ощутила, что он весь дрожит, услышала, как часто бьется его сердце, и не смогла сдержать слез. Камиль мысленно молила, чтобы он сказал что-нибудь на прощание. Хотя бы – что он никогда ее не забудет.

– Я никогда тебя не забуду, – прошептал Джонно. Его глаза заблестели.

Ей захотелось взвыть. Броситься на пол посреди аэропорта, рыдать, кричать, звать.

Его прощальный поцелуй был легким, почти незаметным прикосновением губ, а в следующее мгновенье он уже шел прочь от нее.

Всхлипывая и борясь со слезами, Камиль вдруг вспомнила, что хотела что-то отдать ему. Она сунула руку в карман пальто и нащупала маленького фарфорового пуделя, розового, с большим голубым помпоном хвоста.

Девушка догнала Джонно.

– Я вот купила сувенир для Беллы, – сказала она, протягивая ему фигурку. Ты не мог бы передать ей?

– Конечно. – Фарфоровая собачка смотрелась совсем крошечной на его широкой натруженной ладони.

– Боюсь, у меня нет никакого подарка для двухлетнего мальчика. – Камиль покачала головой. – Может быть, зайдешь в магазин дьюти-фри и посмотришь какую-нибудь игрушку для малыша Питера?

– Хорошая мысль. Спасибо. – Он посмотрел на пуделя на руке, потом поднял взгляд на нее. Девушка увидела такую муку и страдание в его потухших глазах, что ее бросило в холод. Как будто он очень сожалел о чем-то. Джонно пожал плечами, зажал собачку в руке и пошел прочь. Вскоре он исчез из вида, растворившись в толпе счастливых путешественников, покидающих Францию.

Словно желая посильнее наказать себя и причинить еще больше боли, Камиль отправилась на Монмартр в любимое кафе Джонно. И обнаружила, что его записки все еще висят на стенах. Заливаясь слезами и игнорируя любопытные взгляды посетителей, она собрала все листки и положила их в карман.

Выйдя на улицу, девушка отыскала скамейку в скверике, села на нее в окружении рыжих осенних листьев и принялась читать записки. Все до одной.

«Камиль. Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты была со мной. Пусть все будет так, как ты захочешь, лишь бы ты осталась рядом.

С любовью, Джонно».

Она представляла, как он писал эти трогательные строки. Он был готов сделать для нее все, что угодно. Чтобы все было так, как она захочет.

Он был готов изменить всю свою жизнь ради нее.

О, Боже! Каким простым все казалось тогда.

Теперь же Камиль чувствовала себя эгоисткой.

Если бы она не носилась так со своим решением никогда не выходить замуж, если бы призналась Джонно в любви, если бы стала его женой, то сейчас могла бы помочь ему. Тогда, без сомнения, он искал бы ее поддержки. Она летела бы с ним в самолете, была бы рядом, прошла бы с ним любые трудности, уготованные судьбой.

Однако, узнав страшные новости, он не счел необходимым просить ее о чем-то. Джонно остался верен своему слову. Он предлагал ей отношения без обязательств. Поэтому он уехал, чтобы самостоятельно решить все свои проблемы.

Маленький мальчик. Ему всего два года. Темноволосый малыш Питер. Он будет расти в «Райской долине» со своим отцом. И будет называть Джонно папой.

Малыш, которому нужен Джонно. Нужен человек, который бросил все и примчался в Париж, чтобы быть с ней. А теперь он бросил ее, чтобы быть со своим сыном.

Но в своем одиночестве виновата лишь она, потому что ей не хватило смелости посмотреть правде в лицо.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Его сын.

Когда Джонно вошел в дом матери и увидел темноволосого кареглазого малыша, сидящего на коврике перед телевизором, у него внутри что-то сжалось и заныло. Мальчик был очень похож на него и на Гейба в детстве.

Воспоминания вернули его в те далекие дни, когда отец играл с ними, учил их ездить верхом, ловить рыбу, плавать в бухте Муллинджима.

А теперь у него самого появился сын. Его плоть и кровь. Его продолжение. Двоюродный брат Беллы и Майкла.

– Бедному малышу столько пришлось пережить, – сказала его мать. – Насколько я поняла, Сьюзанн и Чарлз большую часть времени и сил тратили на светские развлечения. А родители Килгоурна не самые лучшие воспитатели для ребенка. Потребуется немало терпения и любви, чтобы отогреть сердечко мальчика, сынок.

При мысли, что Питером пренебрегали, что его не любили, не уделяли ему достаточно внимания, у Джонно защемило сердце. Кроме того, его ужасно разозлило то, что от него так долго скрывали правду о сыне. Впрочем, чувствовать себя оскорбленным и обманутым было поздно. И бессмысленно.

Так же бессмысленно, как и думать о Камиль. И о том, как ему не хватает ее. Как ему тяжело без нее.

Теперь, вернувшись в Муллинджим, Джонно вынужден был признать, что отношения без обязательств были роскошью, которую он больше не мог себе позволить.

– Я хочу забрать Питера в «Райскую долину», – объяснил он матери. Он мечтал восполнить все, что пропустил – пусть и не по своей воле – на протяжении прошедших двух с лишним лет. И поклялся сделать все возможное, чтобы окружить малыша любовью и заботой.

Джонно посадил его в машину и пристегнул ремнем. Всю дорогу мальчик сидел, прижав к себе плюшевого кенгуру, которого Джонно купил в магазине дьюти-фри в аэропорту Сиднея, смотрел только прямо перед собой и молчал.

Добравшись до «Райской долины», Джонно отнес сына в кухню. Питер съежился на стуле, глядя на странного нового папу с таким страхом, как будто перед ним стоял герой фильма ужасов.

– Хочешь пить? Дать тебе водички? – спросил Джонно.

Питер покачал головой.

– Молочка? Сока?

Малыш снова замотал головой.

Начиная отчаиваться. Джонно предложил ему лимонада. На этот раз ответом был едва заметный кивок. Он протянул мальчику стакан, и тот сделал несколько глотков. Небольшой, но все-таки результат! Но ведь двухлетний ребенок должен питаться еще чем-то, кроме лимонада.

– Я приготовлю тебе любимое блюдо Беллы, – предложил Джонно. – Жареные рыбные палочки с хрустящей картошкой.

Он долго колдовал у плиты и наконец поставил тарелку перед Питером, но тот не проявил интереса к еде. Он даже не притронулся к картошке.

– Хочешь посмотреть телевизор? – спросил Джонно. Но мальчик снова замотал головой. Молодой человек даже обрадовался его отказу, так как с опозданием понял, что в этот час детские программы уже не показывают.

Вальяжный Мэгс вошел в кухню, потягиваясь на каждом шагу. Питер наблюдал за котом огромными от удивления глазами. Джонно подхватил кота и поднес ее к мальчику.

– Хочешь погладить его? – спросил он. – У него такая мягкая шерстка. Его зовут Мэгс. Он урчит, когда его гладят.

Но мальчик снова молча затряс головой и еще крепче прижал к себе плюшевого кенгуру.

Да, было глупо отказываться от помощи Пайпер, подумал молодой человек. Но я должен все сделать сам.

– Малыш совсем растеряется, если вокруг будет много новых лиц, – объяснил он свое решение отзывчивой невестке.

– Но ты еще не пришел в себя от долгого перелета. На ферме полно дел, – пыталась спорить Пайпер. – Тебе все равно понадобится помощь. Одному трудно будет справиться. Ты же не думаешь, что женщина, которая наводит порядок в твоем доме, станет еще и нянькой для Питера.

– Я понимаю, что потребуется помощь, – согласился Джонно. – Но я хочу, чтобы вначале все было как можно тише, спокойнее, без суеты и посторонних.

– Он маленький мальчик, а не теленок, которого только что отняли от матери, – заметила Пайпер. – Маленькие люди не похожи на маленьких животных. У них все по-другому.

Теперь Джонно вспомнил тот разговор и ощутил первый приступ паники. У него закончились идеи.

Какой из него отец?

Может, поиграть с ним в свинок? Белла это любит. Но если и это не сработает, тогда я точно не гожусь в отцы собственному сыну.

Опустившись на пол, он встал на четвереньки, подошел к Питеру и заулыбался во весь рот.

– Хрю-хрю. – Джонно тихонько ткнулся лбом в животик мальчика, попискивая, как молодой поросенок. Белла обычно приходила в восторг и хохотала до колик от этой игры.

А Питер сжался от страха и расплакался.

– Прости, приятель, – воскликнул молодой человек, совершенно отчаявшись, и погладил мальчика по затылку. – Ну не плачь. Я не хотел тебя напугать.

Расстроенный и печальный, он принялся мерить кухню шагами, пытаясь вспомнить другие игры, которые радовали Майкла и Беллу. Может быть, стоит сесть в машину и поскорее отвезти мальчика в Виндару к Гейбу и Пайпер, чтобы они помогли?

Уж лучше поступиться собственной гордостью, чем заставлять Питера страдать и дальше.

Джонно выглянул в окно над раковиной. Машина стояла у входа. На дороге, ведшей к дому, показались огни. Узнав пикап невестки, он облегченно вздохнул.

Милая добрая Пайпер! Несмотря на его решительный отказ, она все-таки приехала, чтобы помочь ему. Какая молодец. Уж она-то точно придумает, как развеселить бедного мальчика.

Молодой человек быстро наполнил чайник водой и поставил на плиту. На улице хлопнула дверца машины.

– Все будет хорошо, малыш, – пообещал он Питеру. – Приехала твоя тетя Пайпер. Она тебе понравится.

До него донеслись ее легкие шаги на лестнице задней веранды. Молодой человек насыпал заварки в заварочный чайник и достал две чашки из соснового шкафчика.

– Ты как раз вовремя, – крикнул Джонно через плечо. – Заходи, заходи. Задняя дверь стала плохо открываться, толкни ее посильнее.

Он услышал, как заскрипели петли открывающейся двери, потом раздался звук быстрых шагов по коридору, ведущему к кухне.

– Ты именно то, что нам сейчас нужно, – улыбнулся молодой человек.

– Рада это слышать.

Джонно встрепенулся. Это не был голос Пайпер.

– Камиль!