Текст книги "Первый шаг к счастью"
Автор книги: Барбара Доусон Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 27
ПРЕДСМЕРТНАЯ ПРОСЬБА
И снова я оказалась в руках капитана Грэндича. С помощью двух бандитов он остановил карету и сделал меня своей пленницей, так же как и мистера Монтклифа, который сидел рядом со мной, связанный и с кляпом во рту.
Когда карета двинулась по направлению к берегу, где на якоре стоял его корабль, Персиваль Грэндич изложил свой план действий мистеру Монтклифу.
– Вы будете свидетелем на моей свадьбе с Белиндой, – сказал он. Мрачное и грозное лицо его резко контрастировало с ясным лицом сводного брата. – А потом вы сгинете на дне морском.
«Черный лебедь»
Кэсси вцепилась в ручки кресла. Она не могла отделаться от ощущения, что ей снится какой-то ужасный сон и она никак не может проснуться. В эти последние дни Кэсси совершенно не думала о своей книге. В Стокфорд-Эбби она чувствовала себя как в раю, наслаждаясь общением с дружелюбной, любимой ею семьей. Теперь все это резко изменилось.
Она чувствовала, что за ее спиной стоит Сэмюел. Сегодня Кэсси собиралась поделиться с ним своим секретом, но это не имело никакого отношения к ее книге. Секрет, который она хранила в сердце, был более важным и более радостным, и Кэсси сама догадалась о нем только сегодня.
Но сейчас она не решалась взглянуть в глаза Сэмюелу, опасаясь его реакции. Ей хотелось зажмуриться и молиться, чтобы это все оказалось сном.
– «Черный лебедь»? – переспросил Сэмюел. – И кто же, черт возьми, эта самая леди Вандерли?
Уолт, Филипп и Берти вопросительно посмотрели на Кэсси, и было совершенно ясно, что никто из них не хотел выдавать ее тайну. Понимая, что правду уже не скроешь, Кэсси глубоко вздохнула и решительным тоном сказала:
– Леди Вандерли – это я. Это мой псевдоним. Я написала роман, который называется «Черный лебедь».
Майкл удивленно ахнул. Сэмюел не двигался, и все его внимание было приковано к Кэсси. Боковым зрением она видела его неподвижную напряженную фигуру. Затем он опустился на корточки рядом с креслом и взял ее за руку. Изумление было написано на его красивом лице.
– Ты продала свою книгу?
– Не ту, которая про Софию Абернети, а другую, – объяснила ему .Кэсси, с ужасом думая, что Сэмюел не знает самого главного.
– Почему же ты мне об этом не сказала? – спросил он. – Ты думала, что мне это будет неприятно? – Казалось, что он скорее удивлен, чем рассержен.
– Я не была уверена, – сказала она, запинаясь. – Я продала ее издателю задолго до того, как ты вернулся в Англию.
– Не переживайте, Фирт, – сказал Уолт, – нам она тоже ничего не сказала.
– Мы сами узнали лишь случайно от мисс Харрис, – обиженно добавил Филипп. – Я и не предполагал, что мисс Харрис такая болтушка.
– Как и ее подружка, леди Элис, – вмешался Берти. – Они всем рассказывают, что грозный пират напоминает... – Он замолчал, и уши у него вспьгагули.
Трое сидевших рядом друзей обменялись многозначительными взглядами. Сэмюел внимательно посмотрел на них, потом на жену. Его взгляд проникал ей в душу.
– Кого он напоминает, Кэсси?
В горле у нее пересохло, Кэсси не в состоянии была говорить. По нахмуренному лицу Сэмюела она видела, что он уже обо всем догадался.
– Тебя, Сэмюел, – пролепетала она. – Я списала бандита с тебя.
Когда Кэсси проснулась, мягкие лучи заходящего солнца освещали ее спальню в загородном доме Стокфордов. Ее сонный взгляд остановился на Сэмюеле, который сидел в удобном кресле у окна.
Его темные волосы блестели в последних лучах солнца, босые ноги покоились на маленькой скамеечке. Белая рубашка была расстегнута, открывая вьющиеся волосы на груди. Желание охватило Кэсси. Она не сразу заметила, что Сэмюел поглощен чтением книги. Ее книги.
Сон ее как рукой сняло. Кэсси снова ощутила беспокойство и тревогу. /
Сэмюел, выслушав ее неловкие объяснения, не стал ничего выяснять. Он сказал только, что хочет сам прочесть книгу и определить, насколько велико сходство.
Кэсси дала ему свой экземпляр, который лежал у нее на дне дорожного сундука: она слишком дорожила своим первым романом, чтобы оставить книжку в Лондоне.
С книгой в руках Сэмюел уединился в своей спальне и, вероятно, вернулся сюда, когда она дремала. Несмотря на все свалившиеся на нее волнения, глаза у Кэсси буквально слипались. Она опустилась на кровать и моментально заснула. Она знала причину.
Слушая сегодня разговоры невесток об их беременностях, Кэсси поняла причину своего недомогания, увеличения груди и задержки месячных. Все эти признаки указывали, что чудо свершилось – ребенок Сэмюела живет в ней. Она и собиралась поделиться сегодня с ним этой радостной новостью, а вовсе не приводящей в смятение правдой о ее книге.
Сейчас, глядя на Сэмюела, Кэсси пыталась уловить его настроение, но непроницаемое выражение на лице мужа не позволяло определить его отношение к прочитанному. Возможно, он ждал ее пробуждения, чтобы высказать свое негодование. Кэсси овладело детское желание зажмурить глаза и притвориться спящей, чтобы отодвинуть неприятный момент. Вместо этого она медленно поднялась, спустила ноги с кровати и одернула халат.
– Сэмюел, если бы я могла объяснить...
– Подожди, – прервал он ее, не отрывая глаз от книги и подняв руку предостерегающим жестом, – я должен дочитать.
Как ему удалось так быстро прочесть книжку? Неужели роман показался ему интересным?
Или он читал только те страницы, в которых действовал Персиваль Грэндич? Мучаясь от неизвестности, Кэсси подошла к зеркалу, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. Причесываясь, она внимательно наблюдала за Сэмюелом в зеркале. Тот был всецело поглощен чтением и время от времени переворачивал страницы.
Закончив причесываться, Кэсси бесцельно прошлась по мягкому персидскому ковру, устилавшему пол спальни. Переложив ручки на маленьком письменном столе, она подошла к книжным полкам и переставила книги. Ожидание нервировало ее, и она стала смотреть через окно в сад.
Мысли ее обратились к последним трем дням. Это время здесь, в Стокфорд-Эбби, прошло не зря. Кэсси заметила, что Сэмюел чувствует себя здесь все более непринужденно, хотя и упрямо отказывается говорить на тему о семье. Она же при любом удобном случае заводила такие разговоры, стараясь не давить на него слишком сильно. Наладить его взаимоотношения с братьями и бабушкой можно было, действуя только очень осторожно, и процесс этот ни в коем случае нельзя было ускорять.
Надежда в душе Кэсси росла. Особенно теперь, когда внутри у нее зародилась новая жизнь. Если Сэмюел сможет простить своих родных и научится любить их, она с огромным удовольствием разорвет в клочья договор о раздельном проживании и останется с мужем навсегда. Она хотела, чтобы он пожил с ней здесь – днем все ближе узнавая свою семью, а ночью предаваясь любви.
Но если книга «Черный лебедь» разозлит его, он может уехать в Лондон, даже не дождавшись завтрашнего празднования дня ее рождения... Больше оставаться в неведении Кэсси не могла.
Она подошла к Сэмюелу. Он опустил книгу и посмотрел на жену. Холодность в его глазах привела ее в ужас.
– «Незаконный сын лорда С...», – процитировал он. – Ты не могла высказаться более определенно?
Кэсси очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но она решила быть откровенной.
– Я очень плохо знала тебя, когда писала эту книгу, – сказала она. – Ты покинул меня в первую брачную ночь, и я была очень обижена.
– Так это что, своего рода месть? Вопрос заставил ее задуматься.
– Я никогда не помышляла о мести. Это был просто... способ высказать свои чувства. И я вовсе не намеревалась печатать свою рукопись. Это Флора мне посоветовала, и я была очень удивлена, когда издательство ее приняло.
– Но ведь не так уж трудно было замаскировать героев.
Его резкий тон причинял ей боль.
– Вначале я не придавала этому значения. Ты был далеко, и никто не заметил бы сходства. Потом ты возвратился и захотел появиться в обществе. Тогда я обратилась к своему издателю, мистеру Куиннеллу, намереваясь изменить некоторые детали, но было поздно – книгу уже печатали.
Неожиданно Кэсси почувствовала, что вот-вот разрыдается. Наверное, это изменения, происходившие в ее организме в последние дни, сделали ее такой чувствительной, раньше она никогда не была плаксивой. Она всегда презирала женщин, использующих слезы для того, чтобы вызвать сочувствие.
Слушая, Сэмюел испытующе смотрел на нее, как будто пытался оценить, насколько искренними были ее объяснения. Когда Кэсси замолчала, он положил книгу на небольшой столик и сухо сказал:
– Ладно, я верю, что у тебя не было дурных намерений. А насчет сплетен не стоит беспокоиться. Они постепенно заглохнут.
– Нет, не заглохнут, – возразила Кэсси, – если я сделаю то, о чем меня просит мистер Куиннелл.
– О чем он тебя просит?
Ноги у нее подкосились, и она опустилась в кресло рядом с мужем.
– Так как «Черный лебедь» пользуется большим успехом, издатель попросил меня вернуть к жизни Персиваля Грэндича и написать продолжение романа.
Тень скользнула по лицу Сэмюела.
– Ты уже подписала контракт?
– Нет еще. – Жалкая и растерянная, Кэсси продолжала: – Если я напишу вторую книгу, это вызовет еще больше сравнений с твоим прошлым. И, что хуже всего, мистер Куиннелл хочет, чтобы Персиваль Грэндич был положительным героем моей следующей книги. Но Грэндич не может быть положительным героем, если не помирится со своим сводным братом.
– Да, я понимаю.
Этот короткий ответ можно было истолковать по-разному. Всем сердцем Кэсси хотела, чтобы это было обещанием Сэмюела наладить отношения с братьями.
Но в сгущающихся сумерках Сэмюел казался таким же непреклонным, как всегда. Гордая посадка головы, холодный взгляд убивали ее радужные мечты и надежды. Неужели она так наивна, что может поверить в его способность измениться и увидеть хорошее там, где он долгие годы видел только плохое?
Борясь с отчаянием, Кэсси пробормотала:
– Что же такое она тебе сказала? Почему ты так их презираешь?
– Кто?
– Твоя мать, Джоанна. – Кэсси наклонилась, коснулась его плеча и сквозь рубашку почувствовала напряженность его мышц. – Ты никогда не говоришь о ней. Что именно она сказала, сумев так восстановить тебя против Кеньонов?
Их взгляды встретились.
– Ничего. Мне мать всегда только хвалила Джорджа Кеньона. Она очень любила его, даже больше, чем меня. Перед смертью она просила меня поехать к отцу сюда, в Стокфорд-Эбби. Она уверяла меня, будто я так похож на отца, что он не сможет не признать во мне сына.
У Кэсси сжалось сердце.
– Но ты не поехал.
– Черт возьми, конечно, нет! – Сэмюел вскочил на ноги, как будто скопившаяся в нем злость требовала выхода. – Зачем я буду искать встречи с трусом, который обманул мою мать? Негодяем, который отказался от меня еще до моего рождения? Он больше любил своих собак, чем меня.
Глубокая боль, прозвучавшая в словах Сэмюела не могла не вызвать сочувствия. Неудивительно, что ему оказалось так тяжело занять подобающее месте в семье Кеньон. Им владела не только ненависть, но и желание любви и признания. Кэсси поднялась с кресла, обняла Сэмюела, стараясь поцелуем стереть следы страдания с его лица.
– О, мой дорогой! Ты достоин любви, и я люблю тебя всем сердцем.
Однако Сэмюел никак не прореагировал на ее признание, а лишь жестом собственника положил руку ей на живот. После продолжительной паузы он вдруг сказал:
– Только ты имеешь для меня значение, Кэсси. Ты и наш ребенок.
Удивленная, она дотронулась до его руки.
– Ты знаешь? Я сама поняла это только сегодня.
– И я тоже.
Сэмюел нежно провел рукой по изгибам ее тела.
– Я бесконечно счастлив. Ни о чем в жизни я не мечтал с такой силой, как о том, чтобы начать создание нашей собственной семьи.
«Нашей собственной семьи». Тон, которым были произнесены эти слова, исключал всех остальных, и хотя Кэсси очень хотелось броситься в его объятия, она слегка отодвинулась.
– Но мы ведь будем приезжать сюда в гости? – уточнила она. – Я хочу, чтобы наш ребенок знал всех своих родных, и, уж конечно, прабабушку.
Сэмюел отвел глаза, будто пытаясь скрыть свои мысли.
– Нет смысла беспокоиться сейчас. У нас еще будет время обсудить это позже.
Неопределенность его ответа встревожила Кэсси.
– Нет. Я хочу знать это сейчас, Сэмюел. Мы обязательно вернемся сюда? Теперь, когда я жду ребенка, особенно важно быть принятым в семью Кеньон.
Сэмюел сжал зубы и сказал, с нежностью глядя на нее:
– Мы нуждаемся только друг в друге, Кэсси. Ты, я и наши дети – наша семья. Благодаря твоему происхождению дети будут приняты в высших кругах общества. И нам не нужны никакие Кеньоны.
Его ответ был как резкий удар. «Сэмюел не изменится ни ради меня, ни даже ради ребенка», – с горечью поймала Кэсси. О жизни без мести мечтала она, а не ее муж.
Кэсси высвободилась из его объятий.
– Таков твой план был с самого начала. Ты хотел, чтобы я родила ребенка и это положило бы начало твоей собственной династии. Тебе надо было сравняться с Кеньонами.
Сэмюел и не пытался возражать. Суровый и мрачный, он стоял напротив Кэсси.
– Честолюбие не такое уж плохое качество. Благодаря честолюбию я получил то, что имею. И я добился этого без чьей-либо помощи.
– Потребность в любви вовсе не признак слабости. Но открыть свое сердце навстречу любви очень трудно, это большая работа.
На это Сэмюел ничего ей не ответил и лишь еще крепче сжал губы. Слезы застилали Кэсси глаза, превращая Сэмюела в жутковатую фигуру, которая затягивала ее в пропасть, созданную его мрачными идеями. И наконец Кэсси произнесла вслух то, что давно терзало ее:
– Значит, ты заставляешь меня сделать выбор между тобой и Кеньонами?
– Не говори глупостей. Приезжай сюда когда захочешь, я препятствовать не буду.
– Но ты не приедешь со мной?
Как могла она оставаться с человеком, который не хотел или не мог избавиться от своей ненависти к дорогой для нее семье? И хотя сердце Кэсси разрывалось на части, она заставила себя произнести роковые слова:
– Ты заставляешь меня сделать выбор, Сэмюел. И я выбираю Кеньонов.
Глава 28
НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ ПОДАРОК
В сумерках нас подняли на борт пиратского корабля. Мистера Монтклифа привязали к перилам на палубе, а я оказалась напротив перепуганного священника, которому велели провести свадебный обряд. Было темнр и холодно, слабые фонари мерцающим светом освещали все происходящее. Стоя между зловещим капитаном Грэндичем и бандой пиратов, собравшихся на палубе, я ничем не могла помочь мистеру Монт-клифу и, глядя на него, с ужасом – думала о его неминуемой гибели.
Вдруг я заметила блестящий металлический предмет в его связанных руках. Слава Богу, мой опекун держал в руках перочинный нож, которым пытался перерезать связывающую его веревку.
«Черный лебедь»
На следующее утро, держа в руке сложенный лист бумаги, Сэмюел спускался по лестнице, надеясь отыскать братьев, чтобы они поставили свои подписи на юридическом документе.
Это был двадцатый день рождения Кэсси. В качестве подарка Сэмюел собирался преподнести ей то, о чем она давно просила: его подпись на договоре о раздельном проживании. Перспектива эта ужасала его, все в нем противилось этому, но решение было твердым. Он должен принести жертву, должен освободить Кэсси от нежелательной для нее роли в его планах создания собственной династии. Она должна получить возможность осуществить свою мечту, переехать в собственный коттедж в пригороде, продолжать сочинять романы и самостоятельно решать свою судьбу.
«Я выбираю Кеньонов». Эти слова ужасали его. Даже сейчас у него перехватило дыхание. Боже, он не мог, не должен был потерять Кэсси! Но он уже ее потерял.
Если только он не сумеет ей доказать, что избавился от терзавшей его ненависти. Доказать не на словах, а на деле. Он должен переступить через гордость и открыть сердце братьям и бабушке. И это должны быть не пустые клятвы, он должен показать Кэсси, что действительно изменился.
Ему следует молить Бога, чтобы она захотела вернуться к нему. Она ведь говорила, что любит его, а для него главным было заставить ее осуществить его амбициозные планы. Мысль о том, что он своими руками убил ее любовь, парализовала Сэмюела.
Он не отказался от принятого решения возвратиться в Лондон и возобновить поиски убийцы. Возможно, оказавшись в привычной обстановке, он почувствует облегчение. Возможно, ему перестанет казаться, что сердце его разрывается на части. Возможно, он даже почувствует, что у него выросли крылья.
«Потребность в любви вовсе не признак слабости. Но открыть свое сердце навстречу любви очень трудно, это большая работа».
Неужели Кэсси права и все эти годы он лелеял свою ненависть только потому, что так было легче, чем приехать сюда, в дом Стокфордов, с открытым сердцем и попытаться избавиться от нее? В одном Сэмюел был твердо уверен – он не может жить без Кэсси. Никогда раньше он ни от кого не зависел, а теперь она нужна ему как воздух. Ему не надо копаться в своей душе, чтобы понять, что он любит Кэсси. Безгранично. Безумно. Безнадежно.
И все же он должен дать ей свободу. Он обязан это сделать.
Войдя в столовую, он застал там одного Майкла, заканчивавшего завтрак. Его брат отложил лондонскую газету и взялся за кофе.
– Нам недоставало вас с Кэсси вчера за обедом.
Сэмюел подошел к буфету и налил себе чашку кофе. Сев за стол и глотнув кофе, он заставил себя признаться:
– Мы поссорились.
Майкл сочувственно взглянул на него.
– Между прочим, Вивьен прочитала «Черного лебедя» вчера вечером. Чилтерн дал ей свой экземпляр.
Боже, Сэмюел вовсе не хотел поднимать эту тему. Он не хотел обсуждать образ пирата из книги.
– Тогда Вивьен, наверное, сказала вам, насколько описанное близко к моей ситуации?
Откинувшись на спинку стула, Майкл кивнул.
– Я должен сказать, что вы получили по заслугам. Прежняя ненависть всколыхнулась в душе у Сэмюела, но он сумел ее побороть. Брат его сказал правду. Он женился на Кэсси из недостойных побуждений и заслужил роль злодея. Как и Грэндич, Сэмюел не мог превратиться в положительного героя, не избавившись от жажды мести.
Но сейчас он должен отпустить Кэсси.
Несмотря на большой опыт неприятных деловых разговоров, предстоящий казался Сэмюелу самым неприятным. Развернув сложенный лист бумаги, он через стол протянул его Майклу:
– Я хотел бы, чтобы вы засвидетельствовали мою подпись на этом документе.
Майкл взял бумагу, просмотрел, и лицо его потемнело.
– Черт возьми, не слишком ли это?
– Это то, чего хочет Кэсси. То, чего она хотела всегда. Она подготовила этот договор, когда я был за границей, и прислала мне его по почте. И я сразу же вернулся домой.
– Бог мой, я бы поступил точно так же. Но я бы сделал все, что в моих силах, чтобы отговорить ее.
Сэмюел усмехнулся:
– Я пробовал, но не смог ее убедить. Тогда я заключил с ней сделку. Сказал, что, если она введет меня в лондонское общество, я в конце сезона подпишу договор о раздельном проживании.
– Чтобы выиграть время и уговорить ее. Прекрасная идея. Но сезон еще не закончился.
– Для меня он закончен.
Сэмюел больше уже не стремился быть принятым в высшем обществе. Идея теряла всякую привлекательность, если Кэсси не было рядом.
– Вы уверены, что Кэсси все еще хочет иметь этот договор? – спросил Майкл.
– Если захочет, она сможет уничтожить его. Я заставил ее выйти за меня замуж. Теперь она сама должна решить, нужен ли я ей.
– Понимаю, – проговорил Майкл, с сочувствием взглянув на Сэмюела, и поднялся со стула. – Хорошо, тогда пройдемте в мой кабинет, я приглашу Джошуа, и он присоединится к нам.
Они вышли из столовой и по длинным средневековым коридорам направились в другой конец дома. В одном из залов навстречу им с лестницы спускался Уолт в светло-синем сюртуке, цвет которого еще больше подчеркивал злосчастные прыщи на лице. Увидев Сэмюела, он сердито посмотрел на него.
– Фирт, – произнес он таким тоном, словно это было ругательство, – я должен поговорить с вами.
– Пойдемте с нами, – спокойно предложил ему Сэмюел, – вы сможете быть у нас вторым свидетелем.
В кабинете Майкла они уселись вокруг большого письменного стола. В комнате было много книг, зеленые шторы закрывали высокие окна. Проникающие в комнату солнечные лучи образовывали замысловатые узоры на малиновом с золотом ковре.
Поставив свою подпись под именами обоих братьев, Уолт положил ручку и, с удивлением глядя на Сэмюела, проговорил:
– Черт знает что происходит, Фирт. Я собирался потребовать, чтобы вы либо относились к Кэсси с большим уважением, либо исчезли из ее жизни. Но вы опередили меня.
– Примите мои извинения, – только и смог произнести растерянный Сэмюел. Глядя на лежавший на столе договор, он вдруг почувствовал, что к его глазам подступают слезы. Боже, только этого недоставало – расплакаться на глазах этих двух мужчин! Крепко сжав зубы, он посыпал песком еще не высохшие чернила на подписях.
Дело было сделано. Засвидетельствованный маркизом Стокфордом и герцогом Чилтерном, договор имел законную силу и мог быть предъявлен в любом суде. Теперь только сама Кэсси могла изменить их судьбу, он больше не мог диктовать ей свои условия. У нее появилась возможность выбора.
«Я выбираю Кеньонов», – звучало в голове у Сэмюела.
Майкл подошел к застекленному буфету, достал графин и, налив в стакан бренди, протянул его Сэмюелу:
– Думаю, старина, вам это не повредит.
В тот момент когда Сэмюел поднес стакан к губам, в комнату вошел слуга и поклонился Майклу:
– Приехали два джентльмена. Они хотят видеть миссис Вудрафф.
Кэсси уже .была одета и готова спуститься вниз, когда услышала негромкий стук в дверь.
После того как вчера вечером Сэмюел покинул ее спальню, она проплакала всю ночь. Теперь, ослабевшая и подавленная, она сидела у маленького письменного стола и, чтобы отвлечься, пыталась составить план новой книги, героем которой должен быть все тот же Персиваль Грэндич. До сих пор ей удалось написать только два слова: «Персиваль = Сэмюел».
Стук в дверь повторился, но Кэсси даже не поднялась с кресла. В это утро ей не хотелось ни с кем общаться.
Но она должна взять себя в руки. Это день ее рождения, празднование назначено на вторую половину дня. Кэсси не могла позволить себе разочаровать всех, особенно детей, которые готовили сюрпризы, судя по тому, как они в последние дни собирались группами, таинственно шептались и хихикали, когда она подходила.
Так что придется улыбаться и делать вид, что она счастлива. И хотя сердце ее разрывалось, она постарается получить удовольствие от праздника.
Но не сейчас. Пока она еще не готова.
Когда дверь все-таки открылась, в комнате появилась Флора. Увидев сидевшую за столом Кэсси, она поспешила к ней, напоминая маленькую серую мышку, убегающую от хищника. Глаза ее покраснели, она дрожала.
– Простите, что беспокою. Но вы должны сейчас же спуститься вниз.
Кэсси тут же вскочила на ноги, беспокойство за подругу моментально вытеснило из ее головы все остальные мысли.
– Что случилось?
Флора протянула к Кэсси дрожащие руки:
– Произошло самое ужасное. Я видела их из окна.
– Кого?
– Нормана и Чарлза. О, Кэсси, дорогая, боюсь, что они приехали за мной!
Сэмюел рвался в бой. Это было как раз то, чего сейчас требовало его возбужденное состояние. Но сначала он должен получить ответы на некоторые вопросы. По распоряжению Майкла новоприбывших гостей провели прямо в его кабинет и усадили за стол. Уолт пересел поближе к камину, и Майкл попросил его не вмешиваться в беседу. Сам Майкл стоял по одну сторону стола, Сэмюел – по другую.
Преподобный Норман Вудрафф был невысоким мужчиной с красным лицом, голубыми глазами и большим животом, заметным даже под его черной сутаной. Сидевший рядом Чарлз выглядел молодой копией своего отца, тоже невысокий, полный, с расплывшимися чертами лица. Он явно считал себя настоящим джентльменом. На нем были бежевые бриджи и хорошо сшитый зеленый сюртук. В данный момент он молча злился, слушая разглагольствования своего отца.
– Я требую, чтобы вы отпустили жену со мной, – возмущенно говорил Норман. – Я проделал длинный путь от Ланкашира до Лондона, разыскивая ее, и там узнал, что вы увезли ее. Это было трудное путешествие для человека с таким слабым здоровьем, как у меня.
Он выглядел примерно таким же слабым, как охотящийся крокодил.
– Вы не увидите Флору, – решительно сказал Сэмюел, – она находится под моей защитой.
– Защитой? – возмутился Норман, и лицо его покраснело так, что, казалось, его сейчас хватит апоплексический удар. – Мой сын сказал, что вы хотите сделать мою жену своей любовницей, но я этого не допущу.
– Чарлз может говорить все, что ему заблагорассудится, – сказал Сэмюел, заметив глупую улыбку на лице Чарлза.
Преподобный Норман погрозил Сэмюелу кулаком.
– Наглец! Вы еще смеете отрицать свою вину? Человек с такой подозрительной репутацией и сомнительным происхождением...
– Осторожнее в выражениях, вы говорите о моем брате, – оборвал его Майкл.
Моментальная реакция Майкла заслуживала одобрения, но Сэмюел не нуждался в защите.
– Ваш сын просто лгун, – сдержанно сказал он, – он пытается отвлечь внимание от его собственных посягательств на честь моей жены.
Чарлз вспылил:
– Вы не имеете права так говорить. Это оскорбление!
– Я принимаю ваш вызов, – моментально прореагировал Сэмюел.
Растерявшийся Чарлз не мог найти подходящих слов.
– Я... не думал, я не буду драться с человеком, который не является джентльменом, – наконец выговорил он.
Сэмюел оставил без внимания его хамство. Ему надо было провести одно исследование перед тем, как принимать решение. Он обратился к Майклу:
– Я могу попросить у вас лист бумаги?
Достав из ящика бумагу с эмблемой Стокфордов, Майкл передал ее Сэмюелу, а тот положил на стол перед сидевшими гостями чистый лист и подвинул к ним ручку и серебряную чернильницу.
– Напишите здесь свои имена, – потребовал Сэмюел. Норман нахмурился, с подозрением глядя на лист бумаги.
– Я не буду, – сказал он. – Вы можете написать любую ерунду сверху, и получится так, как будто я подписал ее.
– Я не прошу вас ставить свою подпись. Я хочу, чтобы вы написали свое имя печатными буквами, как обычно это делают дети.
Чарлз выглядел таким же растерянным, как и его отец.
– Это, наверное, какая-то ловушка, не делайте этого, отец.
– Вы сделаете это, – резким тоном произнес Сэмюел, если не хотите, чтобы я переломал вам все пальцы.
Норман взял ручку и быстро написал свое имя, Чарлз сделал то же самое, буквально вырвав ручку у отца.
Сэмюел внимательно рассмотрел написанное. У Нормана все буквы со сложными завитушками, у Чарлза, который был левшой, буквы наклонены влево. Ничто не напоминало резкий и четкий почерк таинственного поклонника Кэсси. Это, конечно, не могло служить доказательством их невиновности, однако удовлетворило Сэмюела. Он сиял сюртук и закатал рукава. Майкл сделал то же самое.
– Кого из них вы выбираете? – спросил Майкл.
– Того, кто угрожал моей жене, – ответил Сэмюел, – но я не против расправиться с обоими.
– Ни в коем случае. Я с удовольствием попрактикуюсь. Я когда-то тренировался у чемпиона по боксу, но прошло уже лет десять с тех пор, как мне удавалось дать кому-нибудь основательную взбучку.
– Что? – Норман вскочил на ноги, и вид у него был такой, как у загнанного в угол боксера. – О чем вы говорите?
В это время Чарлз тихо соскользнул со стула и направился к двери, но Сэмюел преградил ему дорогу.
– Я должен кое-что сделать, – начал неуверенным голосом Чарлз.
– Я тоже. – Произнеся эти слова, Сэмюел ударил его кулаком в челюсть с такой силой, что раздался треск.
Ошеломленный, Чарлз отпрянул, свалился на стул, а с него – на ковер, при этом голова его не переставала дергаться. Норман с ужасом смотрел на сына, затем повернулся к Майклу, который приближался к нему:
– Остановись, Стокфорд. Ты не посмеешь поднять руку на служителя Господа!
– Прочитай лучше молитву, преподобный отец, – ответил Майкл и с явным удовольствием ударил того по лицу, после чего преподобный Норман, зацепившись за решетку потухшего камина, очутился у ног Уолта.
Уолт, вскочив с кресла, расширенными от ужаса и удивления глазами смотрел на происходящее.
– Черт побери, в чем дело? Это же викарий из церкви Святого Эдмунда!
– И еще человек, который избивает свою жену. Он собственноручно сломал ей руку.
Уолт недоверчиво посмотрел на Майкла:
– Флору? Он избил Флору?
– Это случилось еще в прошлом году, – объяснил Сэмюел, сгибая и разгибая пальцы после удара. – И он согласился на договор о раздельном проживании в обмен на молчание Флоры. Только Кэсси знала об этом.
– И этому трусу никто не отомстил, – добавил Майкл. – Встаньте, преподобный отец, покажите, что вы можете сражаться не только с женщинами.
Пока Норман пытался как-то укрыться, Чарлз сделал осторожный шаг к двери, но Сэмюел схватил его за сюртук и еще раз так ударил по лицу, что затрещали зубы.
Чарлз решил использовать трюк, который, как он полагал, неизвестен джентльменам. Это был способ уличной борьбы, хорошо знакомый Сэмюелу с детства. Чарлз попытался пальцами проткнуть глаза противника, но Сэмюел опередил его, ударив кулаком в живот. Чарлз хотел поразить противника коленом, но, получив удар по носу, пошатнулся и сбил стоявший на подставке горшок с цветком, тот разбился на мелкие осколки, засыпав красивый ковер землей. Упав на черепки от горшка, Чарлз взвыл.
В другом конце комнаты Майкл расправлялся с Норманом.
Услышав женские голоса, Сэмюел повернулся и увидел стоявших в дверях кабинета Кэсси, Флору и Вивьен. Боль, которую он ощутил, увидев Кэсси, была не менее сильной, чем от удара кулаком. Взволнованный и возбужденный дракой, он шагнул к жене.
Однако, вспомнив о договоре, лежавшем у него в кармане, Сэмюел остановился. У него не было права обнять ее. Уже не было.
Вивьен подбежала к мужу.
– Что здесь происходит? – сердито спросила она. – Это же дом, а не боксерский ринг.
Сидевший на полу Норман, из носа которого капала кровь, прижимая к груди руку, пожаловался Вивьен:
– Он хотел убить меня, миледи. Он сломал мне руку. Надо немедленно пригласить врача.
– И это будет мой брат, Джошуа, – сказал Майкл, растирая костяшки пальцев. – К несчастью для вас, он, так же как и я, плохо относится к тем, кто жестоко обращается с женщинами.
Вивьен осмотрела руку Нормана, поворачивая ее в разные стороны. Она не скрывала своего недовольства происходящим.
– Вам следовало выяснять отношения в саду, а не в комнатах. А вас, преподобный отец, я попрошу покинуть мой дом немедленно.
– Подождите, – неожиданно вмешался Уолт. Во время драки он стоял в стороне, наблюдая за происходившим, но теперь подошел к служителю церкви. – Я являюсь попечителем церкви Святого Эдмунда. И требую, чтобы вы собрали свои вещи и покинули эту церковь навсегда. Я позабочусь также о том, чтобы вы больше никогда не смогли занять такой высокий пост.
