Текст книги "Непослушная невеста"
Автор книги: Барбара Дэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Мэдлин была немало удивлена, войдя в гостиную как раз в тот момент, когда Кэтрин сделала это заявление: она впервые слышала, чтобы дочь высказывала свое мнение столь решительным образом. На этот раз Мэри Кейт не устраивала истерики, она держалась вызывающе, но твердо.
– Хоумер, тебе не кажется, что наша Кейт стала взрослой? – проговорила она, ласково кладя руку на плечо мужу.
– Брось, мне лучше знать, что нужно нашей дочери, Мэдди, – проворчал Хоумер, пряча свое неудовольствие за ритуалом раскуривания очередной сигары. – И вообще, я сомневаюсь, чтобы этот никчемный бабник, ее муженек, надолго задержался в городе. – Он наградил Мэри Кейт торжествующим взглядом.
Кэтрин замерла, держа в руках груду коробок из магазина.
– И почему это, скажите на милость?
– Потому что я велел Моррелу составить для него судебный запрет. Если он сделает хоть шаг на территорию моего дома или попытается тебя увидеть, то тут же отправится в тюрьму на тридцать дней.
– Ах так! – Негодованию Кейт не было предела. – Тогда я сама пойду к нему! Или вы собираетесь и собственную дочь отправить в тюрьму?
– Лучше оставь его, Кейт, он тебе совершенно не подходит. – Хоумер отправил к потолку кольцо сигарного дыма.
И тут Кэтрин, передав свои подарки матери, отчего эта миниатюрная женщина буквально скрылась за стопкой коробок и пакетов, покачивая бедрами, прошествовала к отцу и ткнула указательным пальцем в его бочкообразную грудь:
– Только попробуйте отправить Питера в тюрьму, папенька, и я к нему там присоединюсь. Я сколько угодно раз поклянусь судье на Библии, что вы засадили за решетку ни в чем не повинного человека, так что в конце концов над вами весь город станет смеяться.
– Опомнись, дочь! – Хоумер провел ладонью по волосам. – Неужели ты думаешь, что я всю жизнь работал не покладая рук только для того, чтобы ты потратила свою жизнь впустую, увиваясь за каким-то бесполезным красавчиком? Как жена актера, ты не будешь иметь даже крыши над головой. Дешевые пансионы, аморальные знакомые и никакой уверенности в завтрашнем дне, разве это жизнь?
Кейт секунду молчала. Увидев в глазах отца боль, она поняла, что в самом деле ему небезразлична.
– Это моя жизнь, папенька, – прошептала она. – Ну как вы не можете этого понять?
Все это время Мэдлин беспомощно переводила взгляд с одного спорщика на другого.
– Дорогие мои, не будем ссориться, – она умоляюще посмотрела на Хоумера, – и пожалуйста, давайте отложим этот разговор.
– Лучше я застряну в чистилище на лишнюю тысячу лет, чем допущу, чтобы Мэри Кейт погубила свою жизнь с этим О'Рурком! – заявил Хоумер, мрачно нахмурившись. – И не надейтесь, я не успокоюсь, пока этот человек благополучно не исчезнет из ее жизни. – Он посмотрел на часы, ища повода, чтобы улизнуть от этих мегер, которые постоянно портили ему жизнь похуже роя озлобленных пчел.
– Сначала, отец, – лицо Кэтрин побледнело, – позвольте мне поговорить с Питером и узнать, что он скажет. Если он захочет признать брак недействительным… я больше ни слова не скажу.
– Нет, нет и нет! Я запрещаю тебе с ним видеться! – Хоумер яростно пыхнул сигарой. – Теперь без моего разрешения ты даже из дому не выйдешь!
«Еще как выйду, папенька!» Прикрыв глаза, Кэтрин решила притвориться покорной, но потом непременно отправиться к Питеру – пусть даже ей придется для этого тайком улизнуть из дома.
– Если вы двое договорили, – вздохнула Мэдлин, – я бы хотела привести тут все в порядок. Мэри Кейт, ты не поможешь мне унести эти пакеты к тебе в комнату?
Хоумер фыркнул, стряхивая сигарный пепел в камин. Его возмущали нечестные приемы, которые позволяют себе женщины. Он легко мог справиться с бастующими шахтерами, профсоюзными скандалистами или победить в открытой драке, но слезы и недовольные взгляды всегда больно его ранили:
– Я собираюсь съесть ленч, в городе, – заявил он, направляясь к вешалке, – но пусть Кейт не думает, что я с ней согласился.
Когда мистер Макгиллакатти вышел из дома, Кейт, встав у окна, проводила его гневным взглядом.
– Он ничего не хочет слушать, – уныло сказала она. Мэдлин подошла к дочери и, пытаясь утешить, обняла ее за плечи.
– У твоего отца благие намерения, хоть он и совершенно не прав. Мы обе это понимаем, не правда ли?
Неожиданно Кейт разрыдалась:
– Он губит мою жизнь!
– Давай распакуем все эти чудесные вещи, а потом я пошлю за конюхом, чтобы он вернул коробки в магазин.
– Нет! Я ничего возвращать не собираюсь! – Кейт показалось, что теперь ей предстоит сражаться с матерью. – Может, это станет моей единственной памятью о Питере!
Мэдлин весело засмеялась:
– Конечно, ты все оставишь, однако коробки, после того как мы их опустошим, тебе вовсе ни к чему…
Мгновенно все поняв, Кэтрин бросилась матери на шею и принялась обнимать и целовать ее.
– Ты просто гений, мама, я так тебя люблю! Обещаю, что тебе и папеньке не придется за меня краснеть.
– Я это знаю, милая. – Мэдлин потрепала дочь по щеке. – Слушай голос сердца, Мэри Кейт, а отца предоставь мне – я уж как-нибудь сумею с ним справиться.
Глава 25
После того как коробки были благополучно доставлены обратно в магазин, Кэтрин, возвращаясь домой, неожиданно встретила отца Манога. Определенно это сам Господь посылает его ей в столь трудный час, решила она и смело подошла к священнику.
Когда Кэтрин закончила изливать душу святому отцу, сидя с ним в ресторане отеля «Интернэшнл», куда она пригласила его на чашечку кофе, то с изумлением почувствовала, что с души у нее словно свалился тяжелый камень.
– Я уверен, что Питер во всем пойдет вам навстречу, миссис О'Рурк, – сказал отец Маног с улыбкой. – Обеты, принесенные пред Богом, не должны нарушаться, не так ли?
Глаза Кэтрин увлажнились, когда священник провел большим пальцем по ее лбу в прощальном благословении. Она всем сердцем желала открыть Питеру тайну своей любви, хотела вымолить у него прощение и обещание все начать заново, и теперь ей казалось, что ее мечта не так уж неосуществима.
Подойдя к портье, она представилась и осведомилась, где находится Питер.
– Мистер О'Рурк сегодня целый день то приходит, то уходит, – сообщил ей портье. Порывшись в ящике стола, он достал запасной ключ от номера 208. – Может быть, вы предпочтете подождать его у него в номере?
Лицо Кэтрин просияло.
– Да, это было бы наиболее удобно для меня! – быстро ответила она, решив устроить Питеру сюрприз. – Не могли бы вы распорядиться, чтобы нам приготовили ужин и бутылку вашего лучшего вина?
Портье кивнул и улыбнулся:
– Разумеется, миссис О'Рурк.
Взяв ключ, Кейт поднялась по лестнице, рисуя себе картину того, как она удивит Питера, надев пеньюар и сорочку, которые он ей только что подарил. Даст Бог, этот вечер станет подлинным началом их совместной жизни!
Когда Кэтрин добралась до верхнего этажа, она вся дрожала от волнения. Номер 208 не походил на апартаменты для новобрачных, где они провели свою первую ночь, играя в покер, но он навсегда останется у нее в памяти как место, где она вручила себя тому, кого любит всем сердцем.
Внезапно на лестнице раздался сильный шум, как будто кто-то тащил тяжелый багаж. Посмотрев вниз, Кейт увидела Питера: вместе со своим спутником он поднимал довольно большой сундук и несколько кожаных мешков.
– Ну вот и все, Меррик, – проговорил Питер с удовлетворением. – Завтра можно будет выехать пораньше.
– К рассвету я буду готов, – пообещал Меррик.
Спустя несколько секунд дверь номера, снятого Питером, открылась и тут же снова закрылась; потом Кэтрин услышала быстрые шаги на лестнице и поняла, что мужчины ушли. «Ну что за невезение!» – подумала она. Ей так сильно хотелось, чтобы первые минуты наедине с Питером стали особенными для них обоих!
Как только Кейт убедилась в том, что мужчины не собираются возвращаться, она быстро прошла к номеру 208, открыла его и, зайдя внутрь, снова заперла дверь, а затем поставила на пол свой чемоданчик.
Слабый свет газовой лампы, оставленной гореть над секретером, создавал странные тени на полу; пара тюков в плотной мешковине, старая попона и уздечка были брошены в дальний угол за кроватью, Кейт усилила свет лампы и осмотрела комнату. Две винтовки, стоящие у стены рядом с несколькими ящиками, двумя дюжинами капканов и несколькими топорами, заставили Кейт содрогнуться: вещи, поставленные вдоль стены, больше подходили неприхотливому жителю гор, чем актеру или лесорубу.
«Кажется, Питер что-то задумал, – встревоженно подумала она, но тут же напомнила себе: – Не забывай: твои любовь и верность предназначены человеку, а не его призванию». Однако, размышляя о том, что за таинственные вещи предстали перед ней, она почувствовала, как ее тело наполняет ледяной страх. Неужели Питер и в самом деле решил поселиться в горах?
Если не считать небольшой коробки с книгами, она не видела никаких признаков того, что в этом номере остановился воспитанный джентльмен: только находящийся вне закона человек мог запастись таким количеством оружия! Что, если произошло нечто ужасное и теперь Питер скрывается от правосудия, а потому и окружил себя такими странными припасами?
Резко тряхнув головой, Кейт заставила себя вспомнить о цели своего прихода. Она находится здесь для того, чтобы сказать Питеру о своем желании остаться рядом с ним, обещать ему свою любовь и верность, делить с ним постель, рожать ему детей и… поехать с ним на край земли, если так будет нужно. И все же теперь у нее появились серьезные опасения. Она вспомнила странную поваренную книгу, которую Питер прислал ей. Лосиные губы! Рагу из бобровых хвостов! Семь рецептов тушеного кролика! Без сомнений, все это рецепты блюд первопроходцев, от которых ее чуть не затошнило, а вовсе не шутка, как она решила вначале.
Когда прошел час, а Питер так и не вернулся, Кэтрин решила, что, возможно, ей не следовало являться сюда без предупреждения, и начала в тревоге расхаживать по комнате. Что могло его задержать? Она знала, что театр закрыт из-за непогоды. Отец Маног также сообщил ей, что труппа дала свой последний спектакль накануне перед полупустым залом и этим утром актеры, собрав вещи, уехали из города.
Поставив шампанское охлаждаться на льду, Кэтрин прошла в нишу, чтобы переодеться в ночную рубашку. Она повесила серое платье из фая за дверью, а потом стала думать, не следует ли ей снять и хорошенькую шемизетку, панталоны и серые чулки с изящными стрелками; однако, представив себе, как Питер будет ее раздевать, лелея и лаская, она набросила пеньюар прямо поверх нижнего белья. По прошествии еще одного часа Кэтрин уже была близка к тому, чтобы отчаяться и лечь спать, как вдруг услышала скрежет ключа в замке.
Питер!
Улыбнувшись в темноте, Кэтрин с трудом сдержала радостное волнение.
В этот момент дверь открылась и она увидела, как ее муж входит в номер.
Заперев за собой дверь, Питер бросил ключ на секретер и стал растирать замерзшие руки.
– Похоже, сегодня на улице минус двадцать, не меньше, – пробормотал он и, пройдя через комнату, подбросил в огонь пару поленьев, а потом встал у камина, неподвижно глядя на языки пламени.
Привстав на цыпочки, Кейт уже собралась выйти из своего укрытия, как вдруг Питер резко повернул голову и нахмурился. В отблесках огня его зеленые глаза холодно заблестели, а рука потянулась к револьверу, закрепленному на поясе.
Затаив дыхание, Кейт смотрела, как Питер крадучись подходит к стенному шкафу. Ничего там не обнаружив, он несколько успокоился и, перейдя к окну, отодвинул занавеску, проверил пожарную лестницу, а потом направился к мешкам, сваленным в углу.
Кэтрин нервно сглотнула. Если Питер опасается незваных гостей, то он может выстрелить в темноте наугад, а вопросы задавать уже потом.
И тут неожиданно из угла раздался звук, который ни с чем нельзя спутать, – звон сыплющихся монет, а затем прозвучал удовлетворенный вздох Питера.
Так вот оно что! Оказывается, в этих тяжелых мешках спрятаны деньги!
Кэтрин моментально захлестнула волна дикого страха. Она прислушивалась к звону монет, которые возвращались обратно в мешки, поставленные на полу. Неожиданные дорогие подарки, полученные ею от Питера, обретали теперь совершенно новое значение. Вероятно, он совершил нечто ужасное и теперь скрывается, а ее решил не отпускать от себя и поэтому одарил всеми этими благами.
Не выдержав, Кэтрин всхлипнула, и в тот же миг Питер стремительно обернулся. В самую последнюю секунду он удержал свой порыв пустить в дело новенький «кольт» и продолжал напряженно ждать, как вдруг прелестная фея в ночной рубашке, шагнув из ниши, бросилась к нему в объятия.
– Питер, милый! – Руки Кейт стремительно обвились вокруг его шеи.
– Кейт! Что это значит? И как ты сюда попала? – Питер стоял, не двигаясь, и подозрительно смотрел на жену.
– Ох, – прорыдала Кейт, цепляясь на него, – понимаешь, мне так тебя не хватало!
Она плакала так безутешно, что Питер невольно смягчился.
– Как вижу, ты получила мои подарки! – Его пальцы скользнули по нежной ткани, отделявшей ее теплое тело от его жадных рук.
С горестным воплем Кэтрин вырвалась из его объятий.
– Как ты мог? – Она шагнула к загадочным мешкам. – Ты хотя бы подумал о том, что это будет значить для меня?
Лоб Питера прорезали глубокие морщины.
– Я собирался утром повидаться с тобой, только и всего.
Кэтрин недоверчиво хмыкнула. Нагнувшись, она распустила завязки на одном из мешков, набрала горсть монет и, поднеся их к свету, требовательно подняла глаза на Питера.
– Не лги мне, я слышала все. Вы с твоим сообщником собирались исчезнуть из города завтра утром.
– Да, но сначала я непременно попрощался бы с тобой.
– Попрощался? Да как ты смеешь? Я пришла сегодня сюда, чтобы сказать тебе, как сильно тебя люблю, сказать, что готова ехать с тобой хоть на край света, а ты… – Она швырнула монеты на пол и громко зарыдала.
– Мне казалось, что ты именно этого хочешь, – медленно проговорил Питер О'Рурк.
– Поверить не могу, что слышу это от тебя! – Кэтрин находилась на грани полного отчаяния. Ее мир рушился, а Питер по-прежнему прятался за своей маской хладнокровия и, казалось, нисколько не был тронут тем, что ее чувства пришли в такое расстройство. – Деньги еще никого не сделали счастливым. А теперь ты ограбил банк и хочешь сказать, что это я виновата?
– Ограбил банк? – Питер был совершенно сбит с толку. Кэтрин серьезно кивнула:
– Нам надо обязательно все это вернуть, пока никто не заметил, что деньги пропали… Надеюсь, поверенный отца нам поможет – у него масса полезных знакомств. А потом будем ждать и надеяться на лучшее.
Неожиданно Питер усмехнулся:
– Мы? Скорее, это я должен надеяться на лучшее. Скажи, а ты станешь ждать меня, если я попаду в тюрьму?
– И ты еще сомневаешься! – Кэтрин вздрогнула при мысли о том, что, возможно, ей придется на долгие годы расстаться с этим необычайно обаятельным глупцом. – Ах, милый, я считаю, что часть вины лежит на мне! Если бы я не была такой холодной и бессердечной…
Услышав столь неожиданное признание, Питер невольно закашлялся, чтобы не рассмеяться.
– Ты, кажется, простудился! – встревоженно воскликнула Кейт.
– Ну что ты, я совершенно здоров. – С трудом отдышавшись, Питер расправил плечи. Однако он не стал возражать, когда Кейт, проведя по его лбу изящными пальчиками, начала стаскивать с него куртку и рубашку.
– Если мы хотим сбежать на рассвете, тебе нужно отдохнуть, – заявила она и, раздев Питера до пояса, усадила его на кровать. – Давай я помогу тебе снять сапоги, милый.
– Нет-нет, я ничуть не устал! – Он попытался привлечь ее к себе.
– Не надо меня обманывать – ограбление банка наверняка забирает немало сил. – Кэтрин стащила с него сапоги и взялась за застежку брюк. – Обещай, что больше никогда не станешь делать ничего подобного!
– Обещаю.
– Ох, Питер! – Кейт полузакрыла глаза в мечтательном томлении и тряхнула головой, отчего грива золотисто-рыжих волос рассыпалась по ее плечам. – Может, у нас больше не будет другой такой ночи, – прошептала она печально.
Скрывая улыбку, Питер притянул ее к себе.
– Тогда давай постараемся, чтобы эта ночь нам запомнилась навсегда.
Глава 26
За окном завывал ветер, сотрясая стекла, а в номере отеля время словно остановилось.
– Почитай мне стихи, Питер! – неожиданно прошептала Кейт.
– «О нет, любовь моя! Словами не выразить мне глубину чувств. – Питер мечтательно улыбнулся. – Джульетта, солнце ты, а я же – месяц ясный».
– Еще!
Словно пушистый котенок, задумавший понежиться у жаркого камина, Мэри Кейт свернулась на сильной груди мужа; они долго не размыкали нежных объятий, едва решаясь дышать, медленно осознавая простую истину: с самого начала это было их судьбой, неизбежным завершением скитаний блудного сына. Питера, и осуществлением самых беспокойных желаний Кэтрин.
«Здесь мое место», – стучало сердце Питера у теплой груди Кэтрин, и тихий вздох отвечал ему: «Я твоя, Питер, отныне и навеки».
В полуночный час, пробужденный к действительности воем ветра в трубе, Питер приподнял голову и залюбовался тем, как горящие угли отражаются в рыжих волосах жены. Кейт лежала в его объятиях, чуть задыхаясь, с остановившимися от желания глазами и губами, чуть припухшими от его поцелуев.
– Мы целуемся уже несколько часов! – прошептал Питер, только теперь заметив всю странность своего поведения. Почему-то он никак не мог насытиться простым наслаждением, которое получал от ее губ.
– Раздень меня, Питер, пожалуйста, – прошептала Кэтрин. – Я не хочу, чтобы между нами оставалась хоть какая-то преграда! Я хочу, чтобы ты целовал меня всю, чтобы ты вошел в меня, заполнил меня, стал моей частью.
В тот же миг руки Питера лихорадочно начали двигаться по ее шелковистому телу, осторожно скользя по гладким тонким чулкам, схваченным подвязками у колен. Подняв стройную ногу жены, Питер поцеловал нежную ямочку под коленом, потом лизнул слабый след, оставшийся на коже после того, как он сдвинул чулки.
По телу Кейт побежала сладкая дрожь, и она тихо засмеялась:
– Прекрати, Питер, а то я сейчас умру!
Однако Питер не обращал внимания на ее взволнованные протесты: он прижался губами к мягкому треугольнику между ног, вызвав у Кейт такое острое чувство наслаждения, что она испытала оргазм, вскрикивая и извиваясь под его ласками.
– Я люблю каждый дюйм твоего тела, Кэти О'Рурк!
– А я твоего!
Решив, что эту отчаянную игру должны вести двое, Кейт страстно потерлась о его тело, затем протянула руку и ухватилась за мужественный жезл, воздвигшийся над нею.
– Это мое! – провозгласила она с торжествующей улыбкой, после чего скользнула по кровати ближе к нему. – Мой! – повторила она, беря набухший член в рот.
– О, Кейт!
Эротические фантазии вихрем ворвались в мысли Питера, его тело налилось страстью, и он содрогнулся, ощутив, как Кэтрин сжимает его пульсирующее копье. Он запустил руки в огненные пряди ее волос, чувствуя, как интимные ласки ее губ и языка ввергают его в водоворот мучительно-пьянящей страсти.
Поспешно рванув тонкое кружево, так что на секунду они оба оказались под полупрозрачным пологом, Питер не стал высвобождаться из-под легкого покрывала, а зарылся лицом в шелковистую кожу, ласково щекоча языком пупок. Он прикусывал и целовал Кейт, наслаждаясь ее поразительной женственностью, жадно вдыхая острый аромат ее страсти.
– Ты такая… чудесная, – прошептал он с жаром искреннего благоговения.
Кэтрин вдруг показалось, что его руки одновременно находятся всюду. Его губы, пальцы и волосы восхваляли ее тело в открытом поклонении.
Еще никогда Кейт не испытывала такого наслаждения. Она медленно открывалась ему: ее тело распахивалось, словно лепестки цветка, приглашая в самый центр ее существа.
Питер выгнулся над ней царственным львом, демонстрируя свою власть с мягкой решительностью, которая возбуждала гораздо сильнее, чем сила. Одним мощным движением он овладел ею, наполнив ее целиком. В это мгновение Кейт поняла, что нет на всем свете такой силы, которая смогла бы их разлучить. Она ощутила их соединение так мощно, что мгновенно погрузилась в экстаз.
Неожиданные судороги острого наслаждения побежали по ее телу, неукротимые и жарко-сладкие, и потом внутри все сжалось, затягивая Питера глубже и глубже. Они дразнили опасность, наслаждались ею; волны страсти пульсировали между ними наперекор рассудку.
Наконец мощная волна прокатилась по телу Кейт. Она вскрикнула от острого наслаждения; и тут же Питер рухнул на нее в финальных судорогах экстаза.
Словно находясь на приближающейся к Земле огромной комете, оставляющей после себя длинный огненный шлейф, они медленно спускались с небес, радуясь и немного пугаясь своего открытия.
– Напомни мне, чтобы я поблагодарил твоих родителей, – пробормотал Питер, целуя ее.
Кэтрин отбросила назад прядь потемневших от пота волос и удивленно посмотрела на него.
– Моих родителей? – недоуменно переспросила она. – А при чем здесь они?
– Они родили тебя, глупенькая! Что бы со мной было без тебя?
Кэтрин теснее прижалась к Питеру, наслаждаясь тем, как слипаются их потные тела.
– Непременно, – задумчиво согласилась она. Кончиком пальца Питер начал водить по вершине ее груди.
– Подумать только: мне уже исполнилось семь лет, когда ты еще существовала только в фантазии твоего отца.
– Бедненький ирландский мальчик, просто пропадал от тоски! – Кейт тихо засмеялась, пытаясь представить себе Питера любопытным школьником.
Она стала гадать, унаследуют ли их дети его губы, которые сейчас изогнулись в ленивой улыбке, словно он находил весь мир невероятно приятным. Или, может быть, у них будет его классический профиль?
– Верно. Я уже тогда начал поиски, рассчитывая, что найду женщину моей мечты под ворохом нижних юбок – если буду искать достаточно долго.
– Но ты нашел меня совсем не так! – напомнила Кейт. Он иронически выгнул бровь и рассмеялся:
– Я лежат посредине улицы, когда вдруг надо мой встала невероятно красивая рыжеволосая особа.
– Любовь с первого взгляда? – подсказала она с надеждой.
– Я решил, что умер и попал в рай.
– Слова, достойные романтика. – Кейт прикрыла глаза и одарила его нежным и страстным поцелуем.
– Настоящая поэзия!
Ближе к рассвету Кейт, выгнув спину, оседлала мужа. На этот раз они достигли вершины экстаза одновременно, в ослепительной вспышке наслаждения.
– Да, да! Боже святый, да!
Проклятие и громкий стук в стену рядом с ними резко отрезвили счастливую пару.
– Заткнитесь, или я напущу на вас охрану гостиницы! – пригрозил им сосед.
Сотрясаясь от беззвучного смеха, Кэтрин прижала ладонь к губам Питера, чтобы заглушить его громкий хохот.
С сожалением оторвавшись от Кейт и поднявшись, Питер помог жене собрать ее одежду и отправил в нишу мыться, а сам быстро оделся и собрал документы. В считанные минуты он упаковал свои вещи так, чтобы по ним никто не узнал в нем нового владельца лесопилки «Диабло».
То, что Кейт продолжала придерживаться ошибочных представлений о нем и была полна решимости отправиться вместе с ним, его очень радовало. Тем не менее, Питер решил отправить Меррика вперед с припасами и дюжиной нанятых им рабочих.
Он озабоченно взглянул на мешки с монетами от «Уэллс-Фарго». Деньги были доставлены с почтовой каретой из Сан-Франциско накануне днем: управляющему банком понадобилось три дня на то, чтобы собрать тысячу долларов пятицентовыми монетами.
Питеру с самого начала хотелось вернуть всю сумму, которую Кейт заплатила ему за то, что он согласился на ней жениться, и покончить с этим, но теперь эта идея потеряла свою привлекательность. Всего монет оказалось на двести фунтов – почти вдвое больше того, что весила сама Кейт, и такая тяжесть се просто раздавила бы. Однако с этими деньгами все равно что-то надо было делать. Еще прежде он решил по дороге из города подъехать к дому Кейт, вывалить содержимое мешков у двери и красноречиво умолять ее вернуться к своему мужу, оборванцу-лесорубу. Ему хотелось, чтобы Кейт любила его самого, а не его неожиданное наследство.
Теперь весь его сложный план оказался не нужен: Кейт сама пришла к нему. Ее поступок ясно показывал, что она будет любить его, даже зная, что у него в кармане нет ни гроша. Питеру эта уверенность была дороже всего.
– Перед отъездом нам надо будет вернуть деньги, а без помощи адвоката этого никак не сделать, – сказала Кейт, обнимая его.
Питер обернулся:
– Это я целиком беру на себя. В конце концов, я забрал их из банка, мне и возвращать.
– Не будь таким тупицей, Питер. Неужели ты не понимаешь? Я – твоя единственная надежда, поверь мне. Я вернусь немедленно, с самым хорошим адвокатом этого города.
Кэтрин уже взялась за ручку двери, когда Питер схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Нет, эти деньги твои – я собирался вернуть их тебе сегодня утром.
– Но мне не нужны краденые деньги! – выкрикнула Кейт с обидой. – Я не стану твоей сообщницей никогда, понял?
– А мне казалось, что ты меня любишь…
– Да, люблю. – Зеленые глаза Кейт заблестели от слез. – Но деньги должны вернуться в банк. Что бы ты ни говорил, я не передумаю.
– Хорошо. – Питер скрипнул зубами. – Я сам верну деньги.
Не обращая внимания на протесты Кэтрин, он подхватил ее на руки и бросил на кровать, затем, распустив узкий галстук, несколько раз обернул им запястья жены и прочно привязал ее руки к раме кровати.
– Питер, что ты делаешь? – Кейт начала яростно дергать ногами и извиваться, пытаясь высвободиться. – Ты не можешь оставить меня здесь одну!
– Еще как могу. – Питер бросил на нее такой грозный взгляд, что Кейт невольно съежилась. Взяв два звякающих мешка, он подошел к кровати. – Лежи спокойно и жди меня, пока я не договорюсь о возвращении этих денег в банк.
– И не надейся! – Кейт воинственно выставила вперед подбородок.
И тут Питер начал класть тяжелые кожаные мешки с деньгами ей на руки и на ноги. Каждый весил почти тридцать фунтов. Очень скоро Кейт обнаружила, что попала в ловушку: она не могла пошевелиться.
– Ах, так? Тогда я буду кричать!
– Могу поручиться, что администрация гостиницы не поблагодарит тебя за шум в столь ранний час. К тому же я делаю это ради твоего блага.
– У-у! – Кейт с трудом оторвала голову от подушки и гневно посмотрела на мужа. – Я тебе за это жестоко отомщу.
О'Рурк наклонился и поцеловал ее.
– Но ты все еще меня любишь, верно?
Кейт хотелось сказать, что ненавидит его, но она не могла солгать. Питер, грабитель и мошенник, смеет смеяться над ней, и все равно она его любит как последняя дурочка!
В этот момент запах кожаных мешков «Уэллс-Фарго» напомнил ей о том, что очень скоро они с Питером углубятся в горы, по пятам преследуемые властями, и она, проводив глазами Питера до самой двери, принялась уныло размышлять о своей печальной судьбе.
Отыскав своего нового учетчика, Меррика, О'Рурк зашел на конюшню при почтовой станции, где купил лошадь для Мэри Кейт. После этого явился к Хоумеру и, разбудив его, сообщил, что уезжает работать на нового владельца «Диабло» вместе с Кейт.
– Так у тебя хватило нахальства нарушить судебный запрет, О'Рурк? – взревел Макгиллакатти, багровое лицо которого соперничало яркостью с его клетчатым шерстяным халатом.
Все же Хоумер отпер дверь и впустил незваного гостя в дом.
– Кейт сама пришла ко мне, сэр, – объяснил Питер.
– Что ж, раз так, сейчас я соберу ее вещи. – Мэдлин, вместе с мужем поднявшаяся с постели, тихо ушла наверх.
– И где она сейчас? – Хоумер быстро шагал по прихожей, сжимая за спиной кулаки.
Питер улыбнулся:
– Сторожит свое приданое. Я надеялся, что она найдет ему лучшее применение, но Кейт требует, чтобы оно вернулось обратно в банк.
– Гм!..
Питер бросил на тестя загадочный взгляд.
– Она очень практична в отношении денег. Видимо, пошла в отца.
Макгиллакатти неохотно прошел на кухню и взялся за кофейник:
– Выпьешь со мной кофе?
– Да, сэр, с удовольствием.
Усевшись на стул у кухонного стола, Питер взял пододвинутую ему чашку. Кофе Макгиллакатти оказался густым, как патока, и невероятно горьким.
Тем временем Хоумер, кашлянув, устремил на зятя подозрительный взгляд:
– Так ты бросил актерство?
– Верно, сэр. Имея жену, я должен обеспечить ей стабильный доход, а в этом очень мне помогают лесозаготовки. Мне остается только поблагодарить вас за то, что вы указали именно этот путь.
Хоумер почесал затылок.
– Странно, что ты получил прежнее место в том же лагере…
– А по-моему, ничего странного.
– И какой он, этот граф Уикстед? – поинтересовался Хоумер.
Питер пожал плечами:
– Вполне обычный. Представьте, когда-то я с ним учился в одной школе.
Хоумер хмыкнул:
– Мир тесен. Что ж, удачи тебе, О'Рурк. Надеюсь, что у тебя все получится.
– Спасибо, сэр. Я тоже искренне на это надеюсь.
Через несколько минут Мэдлин позвала мужчин наверх, чтобы они смогли забрать два сундука с одеждой, купленной Питером.
– Держи с нами связь, Питер, – ласково произнесла она, когда дело было закончено.
– Всенепременно. – Питер вручил Макгиллакатти отобранный у Кейт ключ от номера 208. – Буду вам благодарен, если сегодня днем вы положите приданое дочери на счет в банке «Уэллс-Фарго». Мы оставим деньги па кровати.
– Ладно, я об этом позабочусь, – пообещал Хоумер, передвигая сигару в уголок рта. – Береги мою малышку, слышишь?
– Можете на это рассчитывать, сэр. Кто знает – может, когда весной сойдет снег, вы с миссис Макгиллакатти найдете возможность и навестите нас.
Погрузив сундуки Кейт, Питер устроился на козлах рядом с поеживающимся от холода Меррнком.
– До встречи весной, – прокричал он и, помахав супругам Макгиллакатти, велел Меррику трогать.
