Текст книги "Двойной расчет"

Автор книги: Барбара Абель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

30

Вернувшись домой, Анжела собирает свои вещи, которые рассчитывает забрать завтра во второй половине дня, сразу после воскресного обеда семьи Жилло. Как раз перед тем, как занять свое законное место и обрести истинную сущность. Равнодушно перебирает она немногие памятные вещицы – свидетели ее тридцатипятилетнего существования, близящегося к своему концу. Все они, в сущности, милые пустяки. С некоторыми из них жаль расставаться, они ей дороги.

Вот маленький браслет из белой пластмассы, который надели ей на руку в момент рождения, на нем обозначены имя и дата появления младенца на свет. Анжела берет его и поглаживает пальцами, глядя перед собой. Уже собравшись положить браслет в сумку, она вдруг колеблется, сжимая вещицу в кулаке. Потом, приняв решение, кладет ее в карман.

Есть еще старый плюшевый медвежонок, сильно потертый, окривевший на один глаз, во многих местах зашитый нитками. Ее самый верный друг, разделивший с ней безрадостное детство. Анжела берет игрушку, прижимает к себе, в последний раз вдыхая знакомый запах своих детских горестей. Она расстается с тенью маленькой девочки, чьи безутешные слезы впитала до блеска вытертая шкурка любимой игрушки. С невыразимой тяжестью в душе Анжела откладывает его в сторону. Ее решение окончательно: больше ничто не должно связывать ее с тем ребенком, каким она была когда-то.

А все остальное? Остальное – ерунда. Одежда, косметичка со всем содержимым, несколько фотографий, две-три книги: когда-то Анжела прочла их залпом и с тех пор время от времени перечитывает. Ничего существенного.

Потом она встает, открывает ящик стола и достает оттуда листок бумаги, исписанный аккуратным почерком. И в сотый раз перечитывает старательно составленное ею послание: каждое слово тщательно обдумано, каждая фраза взвешена, каждая мысль выстрадана. Она должна остаться как можно ближе к правде, только это откроет ей путь к воплощению своей мечты о счастье.

«Люси, моя сестра, моя дорогая.

Как я тебе уже сказала, я уезжаю. Уезжаю, чтобы прожить вдалеке отсюда свою собственную жизнь, отличную от той, какой она могла бы быть здесь, о чем я, признаюсь, уже сожалею. Счастье обошло меня стороной. Разыскивая тебя, я полагала, что наконец-то найду в жизни место, предназначенное только для меня. Сегодня признаюсь себе, что это были иллюзии. Прости меня. Я не сумела сказать тебе об этом в глаза, поскольку не смогла смотреть, как ты будешь мучиться от той боли, что я тебе причиню. Я струсила, признаюсь, не найдя в себе мужества посвятить тебя в свои планы: я не вернусь… А если и вернусь, то это случится не скоро. Жить рядом с тобой для меня невыносимо: твое счастье лишь сильнее оттеняет ту очевидную истину, что моя жизнь не удалась. И мне все тяжелее носить в себе свою тайну. Моя рука дрожит, выводя эти строки: я чувствую, какое зло готовлюсь тебе причинить. Но мое решение принято: я должна тебе сознаться в тех чувствах, которые испытываю по отношению к Иву. Ты, наверное, уже поняла: да, я люблю твоего мужа. Мои чувства к нему – это не родственные чувства, я люблю его по-женски, изнывая от желания и страсти. Поэтому видеть вашу любовь – для меня нескончаемая пытка, у меня больше нет сил. Мне очень жаль. Я надеюсь, ты сумеешь найти слова, чтобы объяснить мой отъезд детям, не открывая им всей правды. Скажи, что я люблю их всей душой и буду думать о них всегда. Не пытайся разыскивать меня.

Я люблю тебя, несмотря ни на что.

Анжела».

И это – все. Не слишком много и не слишком мало. Не раскрывать истинных мотивов своих действий, но оправдать их выражением самых подлинных чувств. Таким образом, причина ее исчезновения станет более понятной, но в то же время не слишком конкретной. Подпустить небольшое облачко тайны, чтобы было о чем поговорить во время воскресных семейных обедов. Вопросы останутся без ответов, и это ее устраивает. Дети? Конечно же она им все объяснит. И они быстро все забудут, поскольку в семье будет царить самое безоблачное счастье.

Ну вот, кажется, она предусмотрела все.

Анжела ложится на кровать, чтобы еще раз прокрутить в голове сценарий завтрашнего дня. Все должно пройти как по маслу. Она не может допустить ни одной ошибки.

Полдень. Воскресенье. Вся семья в сборе. Она объявляет о своем отъезде Мирей и Жаку и обещает, что будет часто навещать их. А дальше все пойдет как всегда: игры с детьми, комплименты Люси по поводу вкусного обеда, незатейливая беседа с Жаком и выслушивание глубокомысленных глупостей, изрекаемых Мирей…

Она должна выглядеть печальной и подавленной, поэтому будет сидеть, погруженная в свои мысли, участвовать в общем веселье лишь вынужденно, поминутно и без особых причин обнимать детей, как бы впитывая окружающую атмосферу семейной идиллии, которой – они это поймут позже – наслаждается вместе с ними в последний раз. Часам к пяти она откланяется. На прощание крепко всех обнимет, глаза ее будут полны слез, сердце сожмется. Позже, вспоминая между собой момент ее ухода в подробностях, они поймут, что Анжела прощалась с ними навсегда. Она между тем отправится к себе. Пройдет через ресторан, чтобы проститься с Жаном-Мишелем, Мирандой и Дотти, если, конечно, она будет здесь… После этого останется только одно: ждать.

Внезапно, как бы охваченная сомнениями, Анжела садится на краю кровати и сует руку под матрац. Вытащив оттуда кошелек Люси, украденный из сумки сестры утром, она лихорадочно его ощупывает. Все в порядке, он здесь. Для большей надежности она сует его во внутренний карман пальто. Вот была бы глупость, если бы умудрилась забыть его под матрацем… Покопавшись в дорожной сумке, она убеждается, что флакон с хлороформом, платок и небольшая склянка с бензином тоже здесь, в маленьком боковом кармане.

Да, все готово.

Значит, завтра…

К семи часам Анжела соберет вещи и выйдет из гостиницы через боковую дверь – так, чтобы ее не было видно из ресторана. Прощальное письмо останется лежать в комнате на самом видном месте – на постели, чтобы Миранда, когда придет прибраться, увидела его сразу. Дальше Анжела пойдет по разработанному маршруту: по направлению к пустырю, облюбованному ею пару недель назад. Место абсолютно идеальное, хотя и довольно удаленное: темное, скрытое за высокими заборами соседних домов, выходящее на безлюдную улицу и вдобавок заваленное всяким хламом, вплоть до остовов старых автомашин. Так что если даже какой-то любопытный прохожий и забредет туда случаем, от него можно легко спрятаться. Анжела направится на пустырь не прямиком, а сделает небольшой крюк, чтобы дойти до телефонной кабины, расположенной двумя улицами дальше. Оттуда в восемь часов вечера она позвонит Люси.

– Мадам Жилло?

– Да…

– Добрый вечер, извините, что беспокою, но сегодня утром я нашла кошелек. По-моему, он ваш.

Люси конечно же очень обрадуется: даже если она успела заблокировать банковские счета, ей все же не придется ввязываться в долгую и нудную процедуру по переоформлению многочисленных документов. Не говоря уже о том, что она снова обретет все эти милые пустяки, которые носила в кошельке: фотографии детей, чей-то номер телефона, нацарапанный на клочке бумаги, маленькие талисманы, которые должны обеспечить благополучие семьи.

Ей будет предложено встретиться через полчаса – на том самом пустыре.

– Я буду ждать вас в половине девятого, – услышит она. – Но приходите сама, я отдам кошелек только в ваши руки. Мало ли что… А вас я узнаю по фотографии на удостоверении личности.

Может, это и покажется Люси странным, но ей все же придется пойти на встречу самой. Не хватало еще, чтобы она явилась на свидание с Анжелой в сопровождении Ива.

А потом… Потом надо сделать все очень быстро. Воспользоваться удивлением Люси и быстро усыпить ее, прижав ко рту и носу платок, смоченный хлороформом. Когда сестра потеряет сознание, придется затащить ее на середину пустыря и спрятать за остовом автомобиля или в зарослях сорняков, чтобы там переодеться: надеть одежду Люси на себя, а ее переодеть в свою. Затем взять ее сумку и положить туда кошелек, не забыв оставить возле тела чемодан с именем Анжелы Массо. И наконец последняя деталь, которая только что пришла ей на ум: надеть на запястье Люси белый пластмассовый браслет со своим именем и датой рождения. Посмеяться таким образом над судьбой, которая тридцать пять лет назад подсунула ей чужую жизнь.

Вот так.

После этого останется лишь облить бензином бесчувственное тело Люси и поджечь. Обугленные останки, в которые она превратится, будет невозможно опознать. Даже если с помощью каких-то современных методов полиции удастся установить имя жертвы, то это будет имя Анжелы. Что вполне естественно, поскольку Люси окажется живой, здоровой и будет спокойно и счастливо жить в кругу своей семьи.

Сжечь тело просто необходимо. Прежде всего потому, что убить сестру собственными руками она не сможет: это пугает и отталкивает ее. А поджечь пропитанную бензином одежду – дело простое и безобидное. К тому же это единственный способ обеспечить себе полное спокойствие в будущем. Если этого не сделать, то как можно быть уверенной в том, что, несмотря на их полное сходство, какая-нибудь мелкая деталь – будь то родинка или шрам, не говоря уже о двух беременностях, перенесенных сестрой и изменивших ее тело, – не даст кому-нибудь основания усомниться в подлинности новой Люси… Кстати, чтобы не выдать себя, ей придется сменить гинеколога.

Анжелу пробирает дрожь. Она надеется, что у нее хватит духа поднести к лицу Люси пропитанный хлороформом платок. Кроме того, она опасается, как бы Люси не стала отбиваться… Но это вряд ли. Кажется, у Люси очень мягкая плоть, изнеженная жизнью в довольстве, комфорте и беззаботности. Спортом она не занимается, и самое тяжкое усилие, которое ежедневно выпадает на ее долю, заключается в том, чтобы донести свои покупки из магазина до машины и от машины до дома.

Глубоко вздохнув, Анжела пытается восстановить ход своих мыслей. Завтра между половиной девятого и девятью часами все будет кончено.

Потом новая Люси вернется домой с кошельком, потерянным накануне. А через несколько дней Миранда передаст ей прощальное письмо Анжелы. Люси будет потрясена, но успокоится довольно быстро. И в соответствии с просьбой сестры не станет ее разыскивать.

Анжела вздыхает. Потом закрывает глаза. Только бы все прошло так, как она задумала, без всяких задержек и сюрпризов. Смерть… Смерть Анжелы – всего лишь неизбежный этап на этом пути. Люси не умрет. Ее шаг от жизни к небытию будет очень коротким, а потом она возродится из пепла, как птица Феникс. Пережив всеобщее забвение в течение целых тридцати пяти лет. Двойняшек никогда не было, теперь для Анжелы это абсолютно ясно. Две абсолютно похожие друг на друга женщины – всего лишь половинки единой личности, которая наконец теперь сможет обрести цельность и совершенство. Это единственное, что сейчас имеет значение. В адском пламени исчезнет только Анжела, освобожденная от своих демонов.

И навсегда сбросившая груз совершенных ошибок.

31

– Анжела, дорогая, что я слышу? Ты переезжаешь жить в Париж? Но почему? Мы только что нашли тебя и…

Не дав гостье снять пальто, Мирей кинулась к ней, на ходу высказывая свое разочарование и обиду. Как и ее дочь, пожилая дама, казалось, была потрясена новостью, и Анжела восхищенно наблюдала за тем, как сумела в одно мгновение вывернуть ситуацию наизнанку, с иронией заметив Мирей, что это она, Анжела, нашла их, а не наоборот.

– Мама! – воскликнула Люси с укоризной в голосе. – Я же просила тебя не мучить ее упреками. Это ее выбор, и мы должны его уважать. И потом, она уезжает не навсегда. Вот увидишь, Анжела будет часто приезжать к нам, ведь так, сестра?

Сестра ответила грустным взглядом и движением ресниц.

– Я это знаю, дорогая, но все равно! – снова начала Мирей плачущим голосом, так раздражавшим Анжелу. – Она меня так расстроила!

Причина общего смятения с печальной улыбкой поприветствовала всех, вид у нее был серьезный и грустный. Каждый раз, когда сестра дружелюбно поднимала глаза, Анжеле становилось не по себе. Думая о том, что предстоит сделать сегодня вечером, она не испытывала чувства вины, но грядущее испытание пугало до такой степени, что у нее отнимались руки и ноги. День будет очень тяжелым, не говоря уж о том, что малейшая оплошность может стать для Анжелы роковой. От постоянного напряжения она чувствовала себя измученной.

Словно для того, чтобы усугубить ее мучения, Люси подошла к сестре и горячо обняла ее, прижав к себе.

– Ты в порядке?

Взяв себя в руки, Анжела ответила на объятие и потом долго смотрела на сестру сквозь слезы, блестевшие в ее глазах.

– Все хорошо, – прошептала она, стараясь подавить рыдания.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

Анжела не успела ответить: вбежавшие в гостиную дети с радостными криками бросились к ней. Поймав Макса, она стремительно закружила его, потом обняла Леа.

– Возьми, Анжела. Немного бурбона, как ты любишь…

Это Ив. Подойдя, он протягивал ей длинный стакан с кукурузным виски. Анжела ответила ему долгим взглядом, полным горячей признательности.

– Спасибо, Ив, – прошептала она с грустной нежностью.

Жак, поднявшись со своего кресла, поднял свой стакан, чтобы чокнуться с молодой женщиной.

– Так это правда? Ты нас покидаешь?

– Мне очень жаль… – ответила она все тем же подавленным тоном. – Но то, что сказала Люси, это правда… Я буду часто сюда приезжать. Мне необходимо… Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь. Не то чтобы мне здесь было плохо, но…

– Мы знаем, Анжела! – вмешалась Люси, спеша ей на помощь. – И потом, может, ты еще передумаешь… Кто знает!

В ее глазах мерцал лукавый огонек, на губах появилась хитрая улыбка, которую она не сумела спрятать.

– Я пойду за аперитивом, – поспешно произнесла она, как будто хотела сменить тему разговора. – Анжела, ты мне поможешь?

Люси направилась в кухню, не сводя с сестры настойчивого взгляда, означавшего, что настало время уединиться.

Закрыв за собой дверь, она обернулась к Анжеле и заговорила быстрым и таинственным шепотом.

– Послушай, известие о твоем отъезде застало меня врасплох, потому что ты мне очень нужна. Я не могу сейчас объяснить всего, но если говорить коротко, то вот… Через месяц Иву исполняется сорок лет. По этому случаю я хочу сделать ему сюрприз. Мы с Мирандой и Жаном-Мишелем решили устроить ему чудесный праздник, пригласить всех друзей, но пока, конечно, не говорить им всего. Тебе я расскажу все подробно… Так вот, не могла бы ты отложить свой отъезд на денек-другой, чтобы я посвятила тебя в наши планы и, главное, чтобы ты помогла все мне организовать? Причем так, чтобы Ив ничего не узнал?

Анжела побледнела. Откровения сестры ломали все ее планы, и, не зная, как реагировать, она покорно вздохнула.

– Но я уже взяла билеты на поезд… – пробормотала она, чтобы скрыть свое смущение.

Вид у Люси был разочарованный.

– Ну, что ж… Ничего не поделаешь… Как-нибудь выкрутимся… Тогда я тебе позвоню, мы все же должны поговорить. Может быть, ты смогла бы вернуться сюда через пару недель, чтобы нам помочь? У нас целая куча мелких проблем, и твоя помощь очень бы пригодилась.

Анжела заколебалась, но быстро сообразила, что ее ответ сейчас не имеет никакого значения: чего стоят сегодняшние обещания, если завтра Люси уже не будет в живых… Она улыбнулась сестре открыто и доверчиво.

– Конечно! – радостно согласилась она. – Я могу приехать уже в ближайшие выходные, если хочешь.

– Нет, в следующий уик-энд не нужно. Я хочу повидаться с тобой наедине, чтобы Ив нас не застукал. На самом деле то, что тебя не будет в Брюсселе, может оказаться даже очень удобным. У меня даже есть одна мысль… Я не знаю… Надо обсудить.

– Позвони мне завтра, я подумаю, что можно будет сделать.

– Но на праздник, я надеюсь, ты все же приедешь? – с надеждой спросила Люси.

Анжела ответила ей улыбкой, насмешливый смысл которой ускользнул от сестры.

– Ну конечно… В этом ты можешь быть уверена. Я буду здесь.

Благодарное выражение на лице Люси смутило Анжелу, она отвернулась. Ну вот! Неприятности начинались слишком рано… Этот праздник с сюрпризами доставит ей лишние заботы. Что же делать? Как выяснить, кого Ив собирается пригласить на свой день рождения? Составили они список приглашенных или нет? Застигнутая врасплох, Анжела не сообразила расспросить Люси о предстоящем празднике в деталях. И поскольку сестра уже протягивала ей два блюда с чипсами, становилось ясно, что возможность узнать подробности от нее ускользает.

– Помоги отнести аперитив, иначе они заподозрят нас в каком-нибудь заговоре.

Вернувшись в гостиную, женщины расставили блюда с закусками на низком столике и сели. Люси налила апельсинового сока и подняла стакан.

– За что пьем? – спросила она.

– Вообще-то у нас нет поводов для радости! – возразила Мирей с недовольной миной на лице.

«Это не факт!» – подумала Анжела.

– Это не факт! – лукаво возразила Люси.

Анжела едва заметно вздрогнула, Мирей удивленно взглянула на дочь.

– Чему же ты радуешься?

– А может, у меня есть причины надеяться, что Анжела передумает? – объявила Люси, ласково взглянув на сестру.

«Не раскатывай губы!» – ухмыльнулась про себя Анжела.

– Вот как? – изумилась Мирей.

Подойдя к жене, Ив обнял ее за талию и нежно поцеловал в шею. Анжела, и без того выведенная из равновесия недавним разговором с сестрой, почувствовала, как у нее кровь отхлынула от лица. Жгучая ненависть наполнила все ее существо, и уготованная смерть Люси через сожжение внезапно показалась ей слишком мягкой по сравнению с теми страданиями, которые она испытывала. Чувствуя, что вот-вот упадет в обморок, Анжела глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Несмотря ни на что, у нас есть повод радоваться, – заметила Люси, не переставая улыбаться.

Она замолчала, оглядывая всех гостей одного за другим. Глаза ее блестели. На лице Ива тоже появилась улыбка, загадочная и радостная одновременно. Они стояли рядом и улыбались, как веселые заговорщики, а в сердце Анжелы с новой силой вспыхнула ненависть. Ее сердце оглушительно стучало. Она чувствовала в воздухе что-то необычное. Что-то несущее в себе угрозу, распознать которую было пока невозможно. Что-то способное разрушить все ее планы.

– А можно узнать, о чем идет речь? – осведомилась Мирей.

Прежде чем ответить, Люси несколько секунд выдержала паузу. Ив стоял рядом, обнимая жену за плечи.

– Скажи им! – подбадривал он ее.

– Что вы там затеваете, в конце концов? – потеряла терпение Мирей.

Анжела побледнела, у нее перехватило дыхание. Она все поняла.

– Я беременна, – прошептала Люси.

Последовавшее за ее словами молчание, казалось, длилось вечно. Сердце у Анжелы остановилось, пол закачался под ногами, стены и потолок, казалось, вот-вот обрушатся ей на голову. К горлу подкатывала тошнота, она искала, на что опереться, за что схватиться, чтобы не упасть. Впившись ногтями в подлокотники дивана, Анжела балансировала на грани обморока, но вдруг внезапно почувствовала облегчение и даже начала успокаиваться, хотя в ее глазах еще стояли злые слезы.

– Моя дорогая! – пронзительно воскликнула Мирей, бросившись к дочери. – Это же прекрасно! Анжела, ты слышала? А сколько времени уже? Господи, как я рада за вас! Анжела, малышка, в такой момент ты не можешь уехать! Семья увеличивается, ты должна быть здесь и принять участие в этом счастливом событии!

– К тому же мы с Ивом решили, что ты будешь его крестной мамой, – добавила Люси, обволакивая сестру нежным взглядом.

Та же испытывала острое желание кричать и крушить все вокруг себя. Ей хотелось броситься на Люси и вырвать ей глаза, чтобы больше не видеть невыносимого счастья, заполнявшего их. Расцарапать ей лицо, проломить череп, вырвать внутренности, оплодотворенные Ивом.

– Ты плачешь, тетя?

Раскрыв рот, Макс с любопытством смотрел на Анжелу. И правда, две крупные слезы, которые она не смогла удержать, медленно стекали по ее щекам. Люси поднялась с кресла и присела возле сестры.

– Это от волнения, – всхлипнула Анжела, стискивая зубы.

– Поздравляю вас, дети мои! – закричал Жак, с трудом выбираясь из кресла, чтобы пожать руку Иву.

Всеобщее ликование позволило Анжеле собраться с силами, чтобы попытаться подавить овладевшее ею ожесточение. Мирей бросилась обнимать зятя, затем, задыхаясь от волнения, заключила в объятия дочь. В общей суматохе никто не обратил внимания на Анжелу, которой так и не удалось согнать с лица выражение страдания, смешанного с враждебностью.

Когда первый всплеск радости немного утих, Люси вернулась к сестре, села рядом, взяла за руку и взглянула в ее глаза, еще полные слез. Сделав над собой усилие, Анжела обняла сестру.

– Это просто чудо! – произнесла она, подавив последние рыдания.

Люси ласково погладила ее по голове.

– Мы хотели объявить эту новость немного позже, потому что прошло только три недели, а ведь раньше трех месяцев ничего нельзя сказать с уверенностью. Но, поскольку ты завтра уезжаешь, мы решили сделать это сегодня. Никто пока ничего не знает, и я прошу вас сохранить все в секрете, пока не пройдут три месяца. Даже Жан-Мишель и Миранда пока не знают.

Потом, притянув сестру к себе еще ближе, дабы полностью завладеть ее вниманием, она впилась в нее умоляющим взглядом.

– Ну что? Тебе не кажется, что это меняет все?

В сердце Анжелы царило ожесточение, она тихо опустила голову…

Это действительно меняло все.