Текст книги "Пёс во тьме (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

Соавторы: Дж. С. Хенди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Бротандуивэ опустился на колени от стыда за то, что собирался сделать. Он остановился, вынимая кремень и один кинжал.

Этого не было достаточно, дабы убедиться, что шпионы Вельмидревнего Отче ничего не нашли. Он пошел в гостевую комнату, где жила Куиринейна, и начал рвать ковер из живого мха, копаясь в земле, и нашел то, что искал.

Землистого цвета овальные узелки, сосредоточенные у одного из больших корней, были новыми словодревами не совсем готовыми для того, чтобы общаться с этим деревом. Бротандуивэ клинком выколол их с корнем и вернулся в гостиную, затем в двух небольших бутылках отыскал масло для фонаря.

Наблюдая, как горят порванные подушки, гобелены и одеяла, он бросил незаконченные овалы словодрев в огонь, и ждал, пока пламя не вырос настолько, что дым заполнил комнату и защипал глаза. Когда он повернулся, чтобы уйти с бутылками масла в руках, он заметил ранец Глеаннеохкантва у стены возле двери.

Он всегда был там, ожидая, когда навыки старого целителя будут крайне необходимы. Бротандуивэ поднял его, глупый и сентиментальный поступок, но он не мог позволить ему погибнуть.

Он вышел из дома своего старого друга, дым уже клубился вокруг занавешенного дверного проёма. Откинул драпировку достаточно в сторону, чтобы бросить бутылки с маслом внутрь и услышать, как они со звоном разбились.

Кто-нибудь скоро обнаружит пятно пожара в ночи.

Анклав будет разбужен и освобожден, а некоторые возьмут борьбу с огнем на себя. Влажная весна сделает большую часть работы за них. Все, что действительно было необходимо уничтожить, находилось внутри полой части дерева, у его могучих корней.

Всё-таки убийство живого дома было тем, к чему он не мог относиться безразлично.

Бротандуивэ побежал в ночной лес, не заботясь о скрытности, и направился к Криджеахе. Он не мог не оглядываться назад.

* * *

Малец слушал с напряженным вниманием каждое слово Бротана. Он почти не верил, что Вельмидревний Отче отдал приказ, который позволил убить своих людей – и все ради небольшого журнала. Но после рассказа Бротана, Малец поверил ему.

Он знал, что есть недостающие детали, которые Бротан либо не знал, либо пропустил. Например, как всё в действительности произошло…

Уголком глаза Малец уловил один крошечный отблеск и слегка повернул голову. Там, в тени дверного проема в трюме, блестели ярко-зеленые глаза.

Леанальхам присела на лестнице, ведущей вниз, но достаточно высоко, чтобы можно было выглянуть. Прижавшись спиной к стене, она слушала и наблюдала. Она не пошла вниз, как ей было указано.

Малец осторожничал, чтобы не позволить ей понять, что он заметил ее. Он сделал вид, что смотрит на Лисила и Магьер, уголком глаза наблюдая за девушкой.

– Что случилось с моей матерью? – потребовал Лисил.

Колебания Бротана почти заставили Мальца оглянуться на него.

– Это случилось позже, когда я вернулся за Куиринейной.

Леанальхам вздрогнула и съежилась при упоминании матери Лисила, Малец насторожился.

Он небрежно повернулся, проследовал по палубе и расположился позади Бротана. Что-то нервировало старого убийцу, Малец не был тому причиной. Оттуда он мог видеть Леанальхам, не глядя прямо на нее.

Осторожно Малец потянулся к воспоминаниям, всплывающим в памяти Леанальхам при упоминании Куиринейны.

* * *

Девушка, названная Леанальхам, присела на крутых ступенях трапа и слушала Бротандуивэ, который так холодно и ровно рассказывал о событиях, касающихся её. Как он мог спокойно говорить о поджоге дома – её дома и её деда – так, если бы это было всего лишь еще одно задание? Когда он закончил, упомянув мать Лиишила, образ Куиринейны в голове Леанальхам не мог помочь Мальцу.

Леанальхам был тронута, когда услышала, как быстро мать Лиишила согласилась пойти за ней. Она не знала этого раньше, и тогда не хотела, чтобы эта женщина была рядом с ней. Для Леанальхам уже нашелся другой проводник…

* * *

Белая маджай-хи едва оставалась в пределах видимости Леанальхам. Чем больше она пыталась догнать, тем быстрее самка прибавляла ходу, хотя никогда не оставляла ее. Эти действия очень пугали после всех тех раз, когда она боялась найти эти глаза, наблюдающие за ней из леса. Но Леанальхам слепо следовала за самкой через ночь, день, и еще одну ночь.

В следующих сумерках, она уже была в болезненном изнеможении, когда белая маджай-хи вдруг свернула и исчезла.

Леанальхам охватило безумие. Она споткнулась на месте, не увидев самку. Независимо от того, сколько она металась по окружающим кустам – никого не нашла. Она плакала даже сама того не замечая, пока беспомощно не остановилась, готовая упасть на колени.

– Леанальхам!

Ее голова резко обернулась на крик.

Оберегая правую ногу, плелась Куиринейна, пробираясь мимо деревьев.

– Я до сих пор думала, что тебя поймали, – сказала она, а затем потребовала, – куда ты идешь?

Куиринейна была растрепана, по-прежнему закутана в изорванную одежду, запятнанную землёй и мульчей, большинство пятен на ее лице высохли или были стёрты. И теперь она носила плащ, который дал ей анмаглахк. Ее заплетённые шелковистые волосы пятнами были покрыты корками засохшей крови. Вид ее был тревожным по сравнению с той женщиной, которая пришла жить в дом Леанальхам… такая идеальная и красивая.

Все, что увидела Леанальхам, было живым напоминанием об утрате, крови и смерти. Она отвернулась, снова отыскивая белую маджай-хи, но самки всё не было.

– Ты… Ты испугала её, – прошептала она.

– Испугала кого? – спросила Куиринейна.

Леанальхам повернулась обратно, затем отступила, с трудом сглатывая пересохшим горлом. Маджай-хи убежала от этой женщины.

– Уходи и оставь меня в покое! – закричала она. – Тебе плевать на меня, уже нет тех, кого я любила. Все, что тебя волнует, это ваши заговоры и планы с греймасгой!

– Я должна отвести тебя в безопасное место. По крайней мере, ты шла в правильном направлении.

Леанальхам понятия не имела, что это означало. Кто, кроме ее деда, Сгэйльшеллеахэ и Оши – мог охотно приютить девушку смешанной крови даже без истинного имени? Все они покинули ее, и любое другое место без них будет пустым, лишенным любви и близких.

Она следовала за белой маджай-хи только потому, что казалось, будто Священная хотела привести ее куда-то. Было известно, куда она хотела пойти? А из-за матери Лиишила её могли захватить.

– Уходите, – предупредила Леанальхам.

– Этого не будет, – спокойно ответила Куиринейна, и сделала еще два шага.

Леанальхам попятилась и едва не споткнулась.

– Это ваша вина, твоя и греймасги! – закричала она. – Из-за вас двоих дедушка умер. Что вы сделали? Что вы притащили?

При этом Куиринейна замерла.

– Я никуда не пойду с тобой! – продолжала гневную тираду Леанальхам. – Найди другой способ облегчить свою совесть… или страдай, если ты ещё можешь. Я иду к предкам, чтобы доставить им хотя бы Сгэйльшеллеахэ, если не могу принести к ним деда. Я узнаю своё истинное имя. Теперь отойди от меня и не…

Куиринейна вдруг встала прямо перед ней.

Леанальхам атаковала, даже не задумываясь. Она не почувствовала ничего, кроме прикосновения пальцев на запястье, и ее кулак никуда не попал. Через мгновение она была прижата к земле, и гневный шепот раздался возле её уха.

– Если Сгэйльшеллеахэ или Глеаннеохкантва не сказали тебе больше, чем следовало, ты никогда не найдешь дорогу. У них были причины держать тебя подальше от этого места, и я придержусь их желания. Там было достаточно потерь и проигрышей… и я не увижу, как потеряю тебя!

Прежде чем Леанальхам произнесла хотя бы слово, её тяжело поставили на ноги и толкнули вперед, отправив в молчаливую прогулку по лесу, пока Куиринейна не нашла открытое пространство. Все, что Леанальхам могла делать, это сидеть на стволе кедра и смотреть, как хладнокровная женщина разводила огонь.

– Утром мы пойдем к реке Хадж. – Куиринейна подкинула несколько мелких веточек в костер. – Возможно, я смогу повлиять на хозяина речной баржи, чтобы он доставил нас на полпути перевозки. Я отведу тебя в клан Уркарасиферина, где ты будешь в безопасности.

Леанальхам погрузилась в себя, опустив голову. Она находится в тюрьме среди своего народа, да с еще одним греймасгой. Усталый вечер затянулся.

Она едва дотронулась до походного пайка Куиринейны, выложенного на свежий кленовый лист. Жажда заставила ее выпить слишком много воды, и желудок начал болеть. Она поддалась усталости и изнеможению, и повернулась, чтобы отдохнуть, к изголовью кедра. Но… подняла голову и посмотрела в лес.

Мягкий желто-оранжевый свет костра вспыхнул в голубых глазах, которые пульсировали зелёным, как и ее собственные.

Белая маджай-хи смотрела на Леанальхам между листьями кустарников. Вдруг её голова повернулась и посмотрела на огонь. Леанальхам не хотел ничего делать, чтобы предупредить Куиринейну о возвращении самки.

Это не имело значения, Куиринейна встала и посмотрела на Стража их леса.

– Это тот, за которым ты следовала? – спросила она.

Леанальхам не решилась что-либо сказать. Белый Страж выставила голову из-за листьев, изучая мать Лиишила, а затем повернулся к Леанальхам.

– Да, – она, наконец, ответила. – Она хотела, чтобы я следовала за ней.

Это была половина правды, потому что она не знала ничего подобного, но она хотела, чтобы это было правдой.

– Я не помню… чтобы видела ее раньше, – пошла дальше Леанальхам. – Нет, пока не рассвело, я её не видела.

– Раньше? – спросила Куиринейна, по-прежнему наблюдая за маджай-хи.

– Когда твой сын, Лиишил, и его друзья пришли к нам, – объяснила Леанальхам, – и Сгэйльшеллеахэ всех нас взял к Хаджу на пути к Вельмидревнему Отче. Странный маджай-хи Лиишила иногда уходил с этой стаей.

– Моего сына? – прошептала Куиринейна. – Ты говоришь о маджай-хи, которого они называют – Малец?

Леанальхам покраснела при мысли о тех, кто называл Священного по имени. Винн Хигеорт, смешной человечек, называемая «Хранительницей», также делала это, как и белая женщина. Леанальхам не повторит такого преступления.

– Это большая редкость, – прошептала Куиринейна, продолжая смотреть на маджай-хи. – Редко… если… кто-то выберет служение одному из них.

Леанальхам так не думала, не после того, что другие сделали с ней. Она посмотрела на белую маджай-хи, за которой наблюдала Куиринейна, и не могла понять, что мать Лиишила имела ввиду.

Куиринейна отвернулась.

– Очень хорошо, – прошептала она.

Белая самка сделала круг и исчезла в лесу.

Леанальхам вцепилась в кедр, обдирая руки о кору, приподнялась, чтобы встать, и в панике бросилась за маджай-хи. Её схватили за тунику на спине и слегка дернули назад. Вся надежда вмиг исчезла, и на этот раз она не стала бороться. Она стояла плача от очередной потери.

– Я отведу тебя к предкам.

Леанальхам обернулась, онемев от шока, а потом облегчение переполнило её.

– Не благодарит меня, – предупредила Куиринейна. – Есть другие вещи, требующие моего внимания, которые сейчас опасно откладывать. И когда мы достигнем кладбища, ты должна будешь пройти долгий и тяжелый, как никогда прежде в своей жизни, путь.

И так, хотя Леанальхам не ожидала помощи от матери Лиишила, они путешествовали вместе. В некоторых отношениях присутствие Куиринейны сделало путешествие легче, чем это было бы в сопровождении белой маджай-хи.

Народ с берегов Хаджа знал ее, как дочь великой Эйллеан – греймасги. Удобное перемещение и хорошее питание на барже были предоставлены без бартера. Из-за весеннего половодья, течение было быстрее, чем в любое другое время года. Баржа плыла с большой скоростью, как «живые» судна её народа, и нескольких дней несла их стремительно вниз по реке. Но они не прошли весь путь до Криджеахэ – Сердца Начала.

Сильно смутив мастера баржи и его благоговейный обслуживающий персонал, Куиринейна попросила остановку, где не было никаких поселений на несколько лиг в округе. После высадки, она продолжила путь через дикие леса с уверенностью человека, который точно знал, куда направляется.

Леанальхам следовала без вопросов, и вскоре начались трудности.

Единственное облегчение принёс лес, но загустевший настолько, что достаточно замедлил их, хотя они должны были проделать путь через него. Куиринейна вела её прямым курсом, а не более легким путём.

При дневном свете, Леанальхам питала мало сомнений, что предки не примут её, ведь они приняли Лиишила. Но в ту ночь в темноте, когда она лежала на земле усталая с ноющей болью в мышцах, закрались вопросы.

Что делать, если предки отвергнут ее?

На рассвете она пробиралась вперед, следуя за Куиринейной, которая, казалось, никогда не уставала. На следующий день лес вокруг них начал меняться.

Здесь не было никаких цветов, только избыточно влажный мох, цепляясь за стволы деревьев и ветки, свисал над головой темным влажным занавесом. Деревья были старые и корявые, их кора потемнела от влаги, которой пропитался воздух. На коре виднелись наросты грибов землисто-желтоватого цвета. Начался дождь, тихо шурша моросью по листьям.

Чем дальше они шли, тем меньше Леанальхам, оглядываясь, могла разглядеть дорогу. Было так темно, что она не могла даже сказать, когда приближался вечер. Небо было давно скрыто, и, казалось, будто они шли в сумерках целую вечность.

Леанальхам чувствовала, как будто деревья, такие старые и переплетённые друг с другом, были в курсе и не хотели, чтобы она была здесь. Она всегда чувствовала себя чужой среди своего народа, но теперь сам лес Ан’Кроан замкнулся перед ней, как будто она была нарушителем.

– Продолжай, – скомандовала Куиринейна.

Стало совсем темно, и они остановились. Леанальхам ждала, пока Куиринейна присела, чтобы развести огонь, и в этот раз просто стояла за её спиной. Наконец, Леанальхам подошла ближе.

Лес впереди поредел, среди ветвей просвечивалась открытая прогалина. Было так темно, что массы листьев и мха за спиной были немного темнее, чем чистого черного цвета. Тем не менее, в промежутках между ними был мягкий свет, немного ярче, чем могла дать полная луна.

Леанальхам попыталась разобрать, что было скрыто за поляной, но она уловила только лишь намек на блестящие желтовато-коричневые конечности формы, которые могли быть закутанными мхом дубы.

– Стой там, – прошептал Куиринейна. – Не шевелись. Не смотри на него. Он придет к тебе.

Леанальхам посмотрел вверх, но Куиринейна не смотрела на нее. Затем она услышала, как что-то тяжело скользило по мокрому лесному мху.

Впервые с начала этого путешествия, в Леанальхам вырос страх быть отвергнутой.

Была ли опасность в том, что она делала сейчас?

Звук стал самую малость громче, раздаваясь прямо впереди, как если бы нечто двинулось вкруг поляны, вместо того чтобы ее пересечь. Влажный шорох – как если бы что-то волокли – прерывался размеренными паузами.

– Ты повторишь слова так, как я их скажу, – прошептала Куиринейна.

Но Леанальхам оцепенела от страха.

– Отец Яда, – начала Куиринейна.

Леанальхам пыталась выдавить слова из своих уст, но ничего не вышло.

Темное основание одного из дубов вспучилось у самой земли.

Выпуклость покатилась вперед, передвигаясь к ней по земле. И свернула на тропу, которая вела к полускрытой деревьями прогалине. Изгибаясь, он был уже на полпути к ней, наполовину скрытый.

Неяркое сияние за черными стволами дубов пало на ручей скользящей по земле темноты, и его поверхность замерцала переливчатой зеленью.

Длинное туловище, толще, чем её собственное, покрывала чешуя – каждая чешуйка размером с кулак. Оно приближалось, переливалось и мерцало темной зеленью. Леанальхам разглядела очертания массивной головы, чуть приподнятой над землей, и пару горящих желтым огнем глаз с вертикальными зрачками – словно треснувшие посреди кристаллы.

– Повтори мои слова! – прошипела Куиринейна.

Леанальхам дрожала так сильно, что щелкнули зубы. Она порылась за пазухой своего плаща, пытаясь вытащить бутылку пепла своего дяди, та за что-то зацепилась.

– Отец яда, – хрипло, с дрожью произнесла она.

Скользящая по земле масса начала раздраженно изгибаться не более чем в четырех шагах впереди.

Куиринейна быстро вздохнула.

– Ты, что отгоняешь наших врагов Смертью…

Леанальхам боролась, чтобы выдавить эти слова. Масса в темноте начала расти… змей был слишком большим, чтобы быть реальным.

– Позволь мне пройти к моим предкам, первым моей крови, – прошептала Куиринейна. – Дай мне коснуться Семени Святого Убежища.

Но тут Леанальхам потеряла голос.

Змей свернулся спиралями, подбирая под себя всё своё тело, поднял покрытую чешуйками голову и, паряще, завис в темноте, слегка раскачиваясь. Вертикальные зрачки желтых глаз в упор уставились на Леанальхам.

– Скажи слова! – приказала Куиринейна.

– Позволь мне пройти к моим… в… мой…

Змей открыл рот. Она увидела в ночной тени, как в черном провале пасти зияли клыки длиннее клинков анмаглахка. Увеличивающаяся пасть могла заглотить её наполовину, прежде чем она смогла бы закричать.

Она пришла сюда по двум причинам, и она скорее умрет, чем не попробует. Закрыв глаза, она изо всех сил боролась.

– Позволь мне пройти к моим предкам, первым моей крови… Первым моей крови… Дай мне коснуться… Семени Святого Убежища.

Ужасное, холодное дыхание окатило ее лицо.

Ее пальцы начали болеть, вцепившись в бутылку.

Дыхание стало в два раза ближе, с каждым разом всё сильнее… и остановилось на вдохе.

Ноги Леанальхам чуть не подкосились, она ожидала быть проглоченной заживо. Мягкий шуршащий звук импульсом прорвался сквозь шум крови, стучащей в ушах. Она слышала шуршание змеиных колец по мокрому мху.

Звук стал странно мягче, дальше, пока совсем не исчез, и тогда она смогла открыть глаза.

– Теперь иди, – прошептала Куиринейна.

Леанальхам вздрогнула, не только от резких слов, но от дрожи в голосе Куиринейны.

Это была женщина, которая вышла из дома Леанальхам в крови, без колебаний убившая одного из своих, и потом пошла вслед за остальными в одиночку. Тогда там не было страха в ее жестких, красивых глазах.

Леанальхам оглянулась и нашла Куиринейну явно напряженной.

– Ты не пойдешь? – прошептала она, с снова растущим страхом.

– Ты должна идти одна.

– Но я слышала о… Сгэйльшеллеахэ пошел с Лиишилом.

– Иди.

Леанальхам колебалась, глядя на свечение за дубами. Независимо от того, что ожидало там, она не могла повернуть назад. Проделывая первые неуверенные шаги, она оглянулась в поисках любых следов Отца Яда. Она шла, никогда не переставая оглядываться, пока свечение впереди не стало таким ярким, чтобы игнорировать его.

Она обнаружила себя стоящей в окружении дубов на краю внутренней прогалины. Перед ней было огромное сверкающее дерево, не столь большое, как те, которые окружали его. Она знала его только по имени, потому что никто не решился бы его описать.

Роис Хармун – Семя Святого Убежища.

Все ее опасения исчезли, когда она шагнула ближе и посмотрела на его ветви, заполняющие ночь над ней. Он не был похож на высокие и прямые ясени, которые она видела всю свою жизнь. Крепкие ветви, выраставшие из могучего ствола, изгибались, вились и, разделяясь, уходили вверх, в темноту. Древесина, покрытая тончайшим узором древесных волокон, источала слабое сияние – то самое, что неярко озаряло прогалину.

Дерево без листьев, дерево без коры, и все же непостижимым образом живое – она чувствовала там так много всего, что должно быть чувствовали все те, которые бывали здесь до неё. От далеко разросшихся корней, выпиравших из-под земли, до нагого бледно-желтого ствола и ветвей – вся его мягкая сморщенная древесина лоснилась в отблесках собственного сияния. От него распространялось тепло, она не могла описать, будто его сияние заполнило её через кожу.

Леанальхам подняла небольшую бутылку.

До неё дошло, что в бутылке пепел того, кого она любила. Осторожно вынув пробку, она присела, не зная, правильно ли сделала. Медленно похлопала, и пепел высыпался на корни дерева.

– Ты дома, – сказала она, закрывая глаза и желая, чтобы предки захотели оставить Сгэйльшеллеахэ среди них навсегда. Казалось, прошло много времени, прежде чем она поднялась, по-прежнему с низко опущенной головой, сунула бутылку вглубь туники. Потом посмотрела на Роис Хармун.

– Я здесь, – прошептала она.

Ничего не произошло. Она сделала что-то не так, или было что-то, чего она не сделала? Нерешительно шагнула ближе, потянулась рукой, и кончики пальцев застенчиво коснулись голого, бледно-желтого ствола. С трудом сглотнув, она смелее прикоснулась к сияющей древесине.

Мир померк, и повеяло холодом.

У Леанальхам перехватило дыхание, когда её рука легла на дерево… а потом она увидела, как рука приняла форму. Она долго перебирала мерцающими, как дерево, пальцами и она могла видеть свою собственную руку прямо через него. Леанальхам повернула голову, чтобы посмотреть на…

Призрачно-золотая женщина Ан’Кроан, с тонким лицом, покрытым морщинами, строго смотрела на Леанальхам. Плащ женщины, одетый поверх платья, мог быть синим, но Леанальхам не была в этом уверена, она начала дрожать от внезапного холода. Длинные волосы женщины, шевелящиеся от какого-то неощущаемого ветерка, напомнили Леанальхам длинные травинки, оказавшиеся в потоке реки.

Она не ждала помощи, но думала, что… смотрела на одного из предков.

С резкой вспышкой боли в сердце, она выпалила:

– Дедушка с вами? Могу ли я увидеть его еще раз? Я не сказала ему «прощай».

В качестве ответа, старая женщина положила руку на щеку Леанальхам и нажала, заставляя её снова взглянуть на дерево.

Роис Хармун начал набухать прямо перед глазами Леанальхам, как будто она падала лицом на его ствол. За мгновение до удара, она увидела, как полупрозрачные листья прорастали из его конечностей. Потом она увидела нечто большее… через и за его пределами.

Она посмотрела на землю, как если бы она стояла на высоком обрыве, зная, что вот-вот упадет. За границами пространства, клочками располагались деревья, густой и темный лес.

Леанальхам чувствовала себя балансирующей на грани.

Она выгнулась назад, спотыкаясь, неловко отступая, и развернулась. Всё вокруг нее изменилось. Кладбище… сияющее дерево… пропали.

Через покрытую травой равнину, которая странным образом пугала ее, не было края лесу и деревьям, таких непохожих на жилища её родины. Они были невероятно высоки. Но равнина перед ними ужасала её по какой-то причине, как если бы там произошло кровопролитное событие, но что именно – она не могла вспомнить.

Она попятилась, но трава будто цеплялась за ее одежду, будто пыталась остановить. С учащенным дыханием, она металась вокруг, вырывая плащ из травяных рук.

Леанальхам застыла на месте, там, на краю равнины, стояла призрачная старая женщина.

– Где я? – закричал она.

Призрак ничего не ответил. Краткая печаль прошла по её чертам. Но быстро исчезла, сменившись суровой бдительностью.

Леанальхам повернула направо, чтобы убежать. Там, за спиной, стоял призрак, теперь ближе. Она отступила и развернулась, чтобы бежать в другую сторону равнины. Женщина снова была там, еще ближе. Леанальхам оступилась, пытаясь остановиться, и упал лицом в высокую траву.

Поскальзываясь, она пыталась бежать, цепляясь за пряди травы. Она боролась, в попытках подняться на ноги, и на этот раз побежала к дальней кромке деревьев, но призрачная женщина появилась снова… на этой равнине и далеко от этого огромного леса, который не был ее собственным.

Леанальхам резко остановилась, прежде чем сделать шаг над пропастью.

Она внезапно снова разверзлась перед ней. Теперь были только потоки воды, насколько она могла видеть, но это не были богатые сине-зеленые бухты её народа. С грохотом мутно-серые волны с пеной разбивались о скалы далеко внизу. Пятясь, на этот раз медленнее, повернулась…

И оказалась в темном лесу с лианами и огромными деревьями. Небо больше не было видно, оно было скрыто переплетенными ветвями. Вращаясь кругом в отчаянной растерянности, она остановилась.

Далеко впереди замаячило свечение, но нельзя было понять, откуда оно шло. Это мог быть только Роис Хармун, и она побежала к нему, задевая кусты, пока ее одежда не промокла от капель на листьях. Но вскоре сбилась с узкой тропинки и не смогла больше увидеть свет в лесу.

Поворачиваясь по сторонам, она, наконец, увидела его.

Там стоял женщина, указывая в другую сторону вдоль тропинки, вдали от себя. Или она указывала на…

Леанальхам попятилась. Все, что она знала, исчезло и потерялось. Она ничего здесь не признавала.

– Где я? – заплакала она.

– Иди по пути, по которому я пришла… утерянному пути.

Леанальхам вздрогнула так сильно, что это едва не довело ее до судорог. Она слышала слова, произнесённые скорбным голосом женщины, хотя губы духа не двигались. Съежившись, вернулась обратно к обрыву, как ей указал призрак, Леанальхам подняла руки, чтобы прикрыть глаза, но не коснулась лица.

Ее пальцы и ладони, вплоть до запястья и под краями рукавов её туники, светились изнутри бледным сиянием… как и женщина, указывающая ей. Она задохнулась, не в силах дышать, а потом повернулась и побежала.

Должна ли она умереть за то, что пришла сюда? Что всё это означало?

Она направилась к открытому лугу, двигаясь так быстро, как могла, но другой лес показался впереди, меньше и реже, чем предыдущий. Она сорвалась с места, среди деревьев стояла женщина, наблюдая и указывая. Дальше в глубине леса появилось другое призрачное свечение.

Пытаясь отдышаться, Леанальхам свернула в сторону… и очутилась в лесу с красными и оранжевыми листьями… затем на низком каменистом берегу… в мире, покрытым белым льдом… затем в месте, где не было ничего кроме солнца и раскаленного песка… а потом снова в чужом лесу.

Она пыталась найти что-нибудь знакомое – её родину, темные силуэты могильных дубов, укутанные мхом… ничего.

В ужасе, она прохрипела:

– Дед! Сгэйльшеллеахэ! Помогите мне!

Ответа не было, даже голосом призрачной женщины.

Все расплылось и потемнело перед глазами.

Сделав шаг, Леанальхам приземлилась на что-то, что подвернулось под ее весом. Падая, она позвала имя, которое могла вспомнить.

– Куиринейна!

Мир потемнел и смолк… бог знает, как надолго.

Теплился тусклый мерцающий свет, меняясь от темно-коричневого до оранжевого, вырастая по мере того, как Леанальхам силилась открыть веки.

Весь мир был темным вокруг небольшого костра на лесной подстилке. Он прятал стройную путешественницу в плаще серо-зеленого цвета.

Куиринейна подняла голову, и ее красивые холодные глаза расширились, когда Леанальхам попыталась изо всех сил приподняться. Только тогда Леанальхам разглядела, что они были где-то еще, не в пределах кладбища. Вокруг были влажные, замшелые деревья, как в лесу по пути к этому месту.

Она вдохнула через рот. То, что она видела там, казалось таким реальным.

– И как мне теперь тебя называть? – спросила Куиринейна.

Леанальхам был поражена таким вопросом. Разве Куиринейна не хочет знать, что произошло? Очевидно, она пришла, когда Леанальхам выкрикнула её имя, так что она, должно быть, видела только рухнувшую без сознания от всего пережитого девочку.

Леанальхам не хотелось думать об имени, и она начала:

– Я видела…

– Нет, – скомандовала Куиринейна. – Мы не говорим о таких вещах. Это только для тебя, чтобы знать… и выбрать имя, какое посчитаешь нужным, из того, что узнала.

Леанальхам ушла в себя. От её прикосновения Роис Хармун превратился в обыкновенное, покрытое листвой, дерево, как будто потеряв всё, чем он когда-то был. Она нашла себя в бесконечной череде чужих земель, одна за другой, она пыталась найти свой путь домой… и не могла.

Правда, это почти сломало ее.

Она не принадлежит к числу своих сородичей.

Неважно, сколько Сгэйльшеллеахэ и дедушка пытались устроить жизнь для нее здесь, это не было тем, что должно быть. Она начала плакать. Сгэйльшеллеахэ видел таких, как она? Он видел свою смерть перед предками? Он видел, как светится его плоть, как у давно умерших призраков, ушедших из этого мира?

Все, что она знала, что он не видел того, что довелось увидеть ей.

Она видела мир без своего дома, и предки хотели, чтобы она ушла.

– Я не могу… нет… – заикалась Леанальхам. – Выбрать… из того, что она сказала… мне.

Подтянув колени и уткнувшись в них головой, она зарыдала.

– Что? – прошептала слишком резко Куиринейна.

Леанальхам слабо подняла голову. Сквозь затуманенное слезами зрение, она нашла Куиринейну, пристально наблюдающей за ней. Страх, больше, чем всё остальное, подавил рыдания.

– Она… одна из них? – Куиринейна пыталась подобрать слова. – Ты видела… слышала предков? Так не бывает!

С Леанальхам всё происходило не так. Она слышала намеки на то, что предки говорили Лиишилу. Куиринейна должна была знать больше, намного больше.

Разве предки не говорят со всеми, кто пришел к ним за своими именами? Насколько плохо для нее, если они этого не делали? Дед однажды обмолвился, что Лиишил отказался принять его истинное имя.

Лиишиарэлаохк… Защитник Печали… Защитник Печали-Слезы, один из предков.

Она вдруг поняла, кем был призрак той женщины. Той, кто дал Лиишилу имя, которое он отверг и проклял.

– Что она… – начала Куиринейна, затем оборвала себя. – Нет, не говори. Но ты должна принять имя.

– Нет! – закричала Леанальхам.

Если Лиишил мог отрицать его, так и она могла выбирать… или не выбирать.

Куиринейна схватила ее за плечи.

– Такого не бывает без причины, – прорычала она, но потом она начала запинаться. – Не для кого, кроме…

Ей не требовалось закончить, Леанальхам знала, какие слова будут в конце. Не для кого, кроме моего сына.

Леанальхам удивлялась данным именем Лиишила, которое было очень старым по смыслу, означающее «Расцвеченный дождём» или символ дождя, «Цвет Слез Мира». Как может мать выбрать такое для сына?

Лиишил – Лиишиарэлаохк – и Лиишиара… Защитник Печали-Слезы и Печаль-Слеза.

Почему его собственная мать приняла имя Куиринейна – Сердце Водяной Лилии? Что она видела на кладбище, чтобы принять такое имя, которое гораздо лучше, чем то, которое она дала своему сыну при рождении?

– Послушай меня, – начала Куиринейна снова сдержанней. – Предки не вмешиваются в нашу жизнь, в наш выбор, без большой нужды. Такими усилиями, такой ценой, они говорят с нами… – Она замолчала, покачав головой. – Ты должна послушать, ты должна услышать их, и ты должна выбрать.

Леанальхам уже носила жестокое имя – Дитя Злосчастья, данное матерью, которая сбежала в безумии от горя.

– Как твоё имя? – спросила Куиринейна.

Пребывая в скорби… вспомнив, что призрак сказал ей, она, наконец, прошептала:

– Шели’кэлхэд.

Любым словам или фразам, чтобы превратиться в Имя, может потребоваться время, чтобы можно было разгадать их смысл. В этот момент Куиринейна немного отстранилась и медленно вздохнула, вздохнула так, как Леанальхам никогда не слышала от этой женщины.

– Ложись и отдыхай, – сказал Куиринейна.