Текст книги "Тигр в лабиринте"

Автор книги: Б. Кайго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13, которая полностью посвящена искусству приготовления дикобраза

Ли Као повёл меня на таможенный двор и через час нашел искомое. С любого судна, прибывшего или отплывающего из города, взималась огромная пошлина, и сейчас толстенный купец платил чудовищные деньги, чтобы благополучно отплыть. Его солдаты (редкая картина в городе-замке) словно статуи стояли рядом с четырьмя большими сундуками. Сам же купец, имея в запасе еще несколько часов, преспокойно отправился обедать.

– Десятый Бык, проследи за этим парнем и запомни, что он ест, – сказал мастер Ли,

– Что он ест?

– Да, что он ест.

Когда я вернулся, то с трудом связывал слова.

– Мастер Ли, вы не поверите, но для начала он попросил четыре здоровые миски супа с клецками, затем три плошки тушеного мяса, цзинь маринованной мальвы, два цзиня устриц, три тарелки крабов, две чашки конфет, десять пирожных с медом и арбуз. Хозяин спросил, не желает ли почтенный гость отведать еще шесть или семь шенов персиков в горячем сиропе, на что толстяк ответил, что он на диете и обойдется лишь доу зеленого чая с ананасом* [24]24
  Цзинь – примерно 0, 5 кг, шен – 1 л, доу – 10 л.


[Закрыть].

– Где он сейчас?

– Принимает успокаивающую ванну, после чего его ожидают массаж и другие приятные процедуры.

– Отлично, – радостно ответил мастер Ли, – Пойдем, Десятый Бык. Нам надо раздобыть эликсир восьмидесяти зловоний у какого-нибудь безалаберного алхимика, а также срочно купить гроб.

Когда купец вернулся, перед его глазами предстала поистине чудовищная картина. Я, плача и причитая, валялся у гроба, в то время как Ли Као чуть поодаль истошно вопил и проклинал судьбу.

– О, горе! – орал я.

– Бедная невеста моего правнука! – плакал мастер Ли.

– Вернись ко мне, моя любовь! – кричал я, колошматя по крышке гроба.

– Десять миллионов проклятий тому повару, кто предложил мне приготовить на свадьбу дикобраза! – вопил Ли Као.

Толстяк тут же подбежал к старику.

– Дикобраза? Простите, вы сказали дикобраза?

– Дикобраза.

– Но, достопочтенный господин, вы знаете, что мясом дикобраза можно отравиться, если неправильно его приготовить?

Ли Као вскочил на ноги.

– Ты принимаешь меня за идиота? – вскипел он. – Я лично наблюдал за процессом, и все было сделано в точности с указаниями Ли Цзэнина.

– Простите! Ли Цзэнин – известный автор искусства приготовления дикобраза.

– Зачем бы еще я воспользовался его книгой, дурак? – огрызнулся мастер Ли.

Глаза купца заблестели.

– А это был молодой и свежий дикобраз? – робко прошептал он.

– Молодой, где-то год, и убит за день до свадьбы, – снова заплакал мастер Ли.

В животе купца громко заурчало.

– На реке Юшань? – прошептал толстяк.

– Естественно, – ответил мастер Ли.

Это было уже слишком. Толстяк подбежал к своим сундукам, открыл один из них, достал большого маринованного сазана, быстро проглотил и вернулся к нам.

– А соус? – воскликнул он. – Соус был приготовлен за год до торжества?

– Ровно за год, – ответил мастер Ли. – Из отборных соевых бобов.

– А вы уверены, что среди них не попалось черных или коричневых? Одного боба достаточно, чтобы отравить все блюдо!

– Все черные и коричневые бобы и даже бобы с фиолетовыми крапинками были выброшены лично мной! – сердито сказал Ли Као. – Оставшиеся же желтые просеяны сквозь сито пятнадцать раз. Я прекрасно осознавал опасность!

– Достопочтенный господин, – промямлил толстяк, – я ни в коем случае не обвиняю вас. Но где-то должна быть допущена ошибка, раз бедная невеста вашего правнука… а! кстати… не могли ли вы использовать рисовую муку?

– Не будьте ослом, молодой человек, – возмутился Ли Као. – Рисовая мука погубила бы всех гостей. Мы использовали только чистую пшеничную муку, слегка подсоленную и выдержанную на солнце в течение шести часов.

– И вы покрывали ее для защиты от пыли? Ведь одной соринки…

– Мы покрывали ее для защиты от пыли! Затем муку и бобы перетерли до состояния соуса, соус залили в кувшин, который в свою очередь покрыли фарфоровой миской и залили известью, и я не буду даже говорить, что мы использовали только чистейшую речную воду, поскольку попади туда хотя бы капля воды из колодца, это мгновенно привело бы к смерти.

– Не понимаю, – пролепетал купец. – Все. вроде правильно, и все же… Подождите, а какой это был месяц?

– Ты издеваешься? Приготовить соус для дикобраза не в июне равносильно самоубийству! – прокричал мастер Ли. Купец побледнел. До него дошло, что если он не выяснит, в чем ошибка, то сам уже никогда не сможет безбоязненно наслаждаться одним из самых вкусных на свете яств.

– Невероятно, – прошептал он. – Все было сделано в точности по инструкциям великого Ли Цзэнина, но все же погиб человек. Мы должны выяснить причину!

Достопочтенный господин, умоляю вас, опишите в точности, как повар готовил дикобраза.

Я поймал себя на мысли, что мне уже и самому стало невыносимо интересно. Но я мог все испортить. Мне нужно было стонать и плакать.

– О, горе! – с новой силой завопил я. – Всесильное Небо, за что?..

Ли Као сочувственно похлопал меня по плечу.

– И подумать только, что такая трагедия постигла единственного из моих правнуков, кто не дурак и имеет сердце, – всхлипнул старик. – Но ты прав, мы должны установить причину. Сначала повар удалил глаза, вытащил желудок и внутренние органы. Пока же он резал мясо ломтиками, мой бедный правнук собственноручно очищал их от каждого сгустка крови. Потом мы варили мясо в чистой речной воде…

– Не снимая кожу?

– Конечно, не снимая. Затем достали и положили на разделочную доску.

– Деревянную?

– Милостивый Будда, я прекрасно знаю, что, используй мы доску из керамики или металла, это убило бы всех нас! – сердито проворчал мастер Ли. – Дальше повар тончайшими палочками вытащил каждую ворсинку и иголку, нарезал мясо более мелкими ломтиками (естественно, квадратными) и поставил вариться в котел со свиным жиром. И только потом добавил соус и обжарил мясо в масле. Мы внимательно следили, чтобы в котел не попало ни единой пылинки. После этого повар обмакнул в соус кусочек бумага и поднес его к пламени свечи. Лишь когда он стал легко воспламеняться, процедура была закончена, и мы подали мясо к столу.

Ни единого изъяна. Ни одной ошибки. Мир купца трещал по швам. Он закрыл лицо руками, и, как ни странно, сейчас он напоминал мне Яркую Звезду, когда она увидела, как нарушили правила ее священного танца. Конечно, страсть толстяка была не столь благородной, но такой же искренней. Ли Као подошел ко мне и, пока не видел толстяк, поднял меня на ноги. Теперь я рыдал у него на плече, а он все так же утешительно хлопал меня по спине.

– Сколько людей погибло? – в конце концов спросил купец.

– Только моя невеста! О, горе! – опять заорал я.

– Только она из двухсот человек гостей, – всхлипнул мастер Ли. – И ведь я сам выбирал дикобраза! Я сам готовил соус! Правнук лично удалял все сгустки крови! И именно от того нежнейшего кусочка, что он протянул своей любимой, она умерла! А я… я…

– Подождите! – воскликнул купец и схватил меня за плечи. – Мой бедный мальчик, когда ты очищал мясо, какой палочкой ты пользовался?

Я был тронут до глубины души.

– Какой палочкой? О Небо, я не помню, – ответил я.

– Ты должен вспомнить! – настаивал толстяк. – Была ли это серебряная палочка?

– Да, была, – задумчиво произнес я. – Теперь я вспомнил. Это была палочка из чистейшего серебра, хотя когда остался последний кусочек, она упала, и я взял другую.

– Серебряную? – Толстяк затаил дыхание.

Я сдвинул брови, и мне показалось, что за эти секунды прошла вечность. Пора было заканчивать спектакль,

– Золотую, – наконец ответил я.

Настоятель всегда учил меня не судить о людях по их внешности, и купец оказался наилучшим тому примером.

Весь его грузный облик говорил о том, что этот человек ставит собственные интересы превыше всего на свете. Однако он не стал радоваться спасению своего мира. Толстяк зарыдал вместе со мной, и слезы потекли по его щекам.

– Бедный мальчик, – запричитал он, – мясо дикобраза не переносит золота. Это вызывает мгновенную смерть. И будто по наваждению именно золотой палочкой ты взял последний кусочек. Именно его ты и положил на тарелку своей любимой, и теперь…

– Теперь она умерла! Я убил ее! – заорал я пуще прежнего. – По моей глупости погибла моя невеста!

Я упал в обморок. Лежа на крышке гроба, я незаметно для всех открыл флакончик с эликсиром восьмидесяти зловоний, прикрепленный с другой стороны, и комнату стала наполнять жуткая вонь.

– Только подумать, мой правнук стал причиной такой ужасной трагедии! – сокрушался мастер Ли.

– Я слышал об отравлении мясом дикобраза, но, признаться, никогда не видел, как это происходит, – еле слышно произнес толстяк. – Это очень ужасно?

Солдаты и все, кто были в комнате, подошли поближе, с тревогой глядя на гроб.

– О да, – прошипел Ли Као. – Сначала она покрылась красными пятнами. Затем эти пятна позеленели.

Эликсир действовал безотказно, и ужасный смрад распространялся повсюду.

– Брррр! – Главный стражник закрыл рукой нос.

– Дальше отвратительный зеленый цвет стал черным, – не умолкал мастер Ли.

– Черным? – боязливо прошептал купец и отвернулся.

– Ну, говоря точнее, черным с зеленовато-фиолетово-желтыми пятнами по краям, – объяснил Ли Као, – а потом появился запах.

– Запах? – закашлялся главный стражник.

– Я не могу подобрать слов, чтобы описать этот отвратительный смрад, – с дрожью в голосе ответил мастер Ли. – Гости бросились врассыпную, мой же правнук набрался смелости и прикоснулся к телу невесты. О, ужас! Его пальцы вошли в ее тело, потому что ее гладкая и некогда столь прекрасная кожа превратилась в желе, из которого сочился зеленый гной. И запах… от этой жуткой вони собаки бились в агонии и даже птицы падали на землю!

Почему-то в следующую секунду таможенный двор опустел.

Вскоре мы тоже выбежали на улицу, шатаясь и закрывая руками нос.

Все остальные были здесь. Эликсир восьмидесяти зловоний вызывает дикую тошноту, и всех просто выворачивало наизнанку. В конце концов люди понемногу пришли в себя и решили выбросить нас в море вместе с гробом. Но, к счастью, Ли Као убедил их этого не делать, взывая к патриотизму, дескать, окажись этот фоб в воде, рыбу в Китае можно будет не ловить еще три тысячи лет. В итоге они согласились со стариком и, дав нам телегу, пару лопат и перепуганного до смерти монаха-слугу, наказали идти на кладбище, где хоронят прокаженных. Монах шел впереди, стуча в гонг и постоянно повторяя:

«Нечистая!», и при первой же возможности сбежал. Что, надо сказать, сделал и наш купец. Он схватил сундуки и поспешно отплыл подальше от страшного места, где люди не умеют правильно готовить дикобраза. Правда, один из его сундуков оказался нашим гробом, с которого чья-та шаловливая рука вовремя убрала траурное покрывало.

Мы же спокойно сорвали это покрывало с сундука, и я с нетерпением открыл крышку.

Внутри на холстине лежала небольшая сумочка, я высыпал ее содержимое на ладонь и в недоумении уставился на нее.

– Булавки? Мастер Ли, толстяк нанял целую армию солдат, чтобы сторожить дешевые железные булавки?

– Великий Будда, да этот малый работал не один! Он, наверное, представлял гильдию самых богатых людей Китая! – воскликнул Ли Као.

Я не понимал ничего. Старик отдернул холстину, достал оттуда странный предмет (каковых тут, как выяснилось позже, оказалось двести семьдесят штук) и начал осторожно прикреплять к нему булавки. Они в свою очередь каким-то чудодейственным образом легко прикреплялись друг к дружке: каждая следующая к концу предыдущей.

– Десять, – молил мастер Ли, – только бы десять. Если он выдержит десять булавок!

Семь… восемь… девять… десять… одиннадцать… двенадцать… тринадцать… четырнадцать!., пятнадцать!., шестнадцать!., семнадцать!!!

Восемнадцатая булавка упала на землю, и Ли Као обернулся ко мне, улыбаясь во весь рот и сияя, как звезда.

– Десятый Бык, заморские торговцы готовы продать душу ради китайских компасов, которые являются таким чистейшим магнитом, что выдерживают по десять дюймовых булавок. Здесь же сотни компасов, выдерживающих семнадцать булавок! Мой мальчик, в течение жизни мне, конечно, не раз удавалось отхватить немалый куш, но по сравнению с этим!.. Лу Юй, мы только что стали самыми богатыми людьми во всей Поднебесной! – с гордостью сказал он.

Глава 14, в которой наши герои подтверждают, что у богатых свои причуды, Десятый Бык влюбляется в самую дорогую женщину в мире, а колесо кармы продолжает свое неотвратимое движение

Первым делом следовало зарекомендовать себя людьми богатыми и знатными, и чего мы только ни делали, чтобы это доказать. Я лишь смутно припоминаю цветы, музыку, благовония и серебряные пояса, лодочные гонки и игры в кости, споры, званые обеды и мелькание легких женских ног. Мы плавали под парусом по лазурным озерам, видели странные пагоды, причаливали к загадочным островам, где бледные монахи в черных балахонах продавали какие-то таинственные магические предметы. Мы были богачами, да такими, что наш паланкин несли шестьдесят преданных слуг. Обнаженные танцовщицы вились вокруг нас, а мы брали пригоршни серебряных монет и бросали их толпам людей, всюду следующих за нами.

– Купите чистую одежду! – кричали мы. – И хорошего вина! Избавьтесь от этих ужасных вшей! Примите ванну!

– Долгой жизни господину Ли Као! – гудела толпа. – Долгой жизни господину Лу

Юю!

Возможно, вы подумаете, что я совсем забыл об истинной цели нашего путешествия.

Нет, это не так. Каждую ночь мне снились кошмары. Я видел бедных детей, они лежали все так же неподвижно, и смерть кружилась над ними. Меня жутко мучила совесть, и как я был рад, когда Ли Као наконец сказал, что мы уже достаточно зарекомендовали себя, и пора делать решающий ход. Старик решил, что лучшим способом привлечь внимание

Ключника-Кролика будет сжечь дотла наш дворец. Здание, разумеется, принадлежало правителю, и я как раз жарил на пепелище гуся, когда главный счетовод, учуяв неладное, заспешил к нам.

– Ох, батюшки, батюшки, – начал он, как обычно. – Правило 226, параграф Д, раздел Б: за непреднамеренное разрушение дворцов правителя…

– Преднамеренное, мне наскучил этот унылый вид из окна, – зевая, сказал мастер Ли.

– Раздел В: преднамеренное разрушение дворцов правителя. Возмещение полной стоимости дворца плюс 50 %, расходы за тушение пожара и уборку мусора, плюс тройной штраф за нарушение спокойствия, еще половина от всего за оскорбление правителя, плюс…

– Хватит скулить, болван, скажи общую сумму! – прохрипел Ли Као.

Я думал, беднягу хватит удар. Ключник-Кролик закатил розовые глазки и тонюсеньким голосом пропищал:

– Девятнадцать тысяч семьсот два ляна серебра!

Ли Као хмыкнул и показал пальцем на длинный ряд сундуков неподалеку.

– Возьми один из вон тех, синих, – безразлично ответил мастер Ли. – Вообще-то там по двадцать тысяч в каждом, но господа Ли Као и Лу Юй не станут требовать сдачу, Ключник-Кролик грохнулся в обморок. Понадобилось несколько минут, чтобы привести его в чувство, но, очнувшись, он сразу же решил не упускать шанс.

– Как жаль! Достопочтенным Ли Као и Лу Юю сегодня негде ночевать, и хотя мое скромное жилище вряд ли их устроит… видите ли, сегодня мне скорее всего придется остаться в замке считать деньги, и моя дражайшая супруга будет совсем одна. А это небезопасно, знаете ли, женщинам нужны защита, забота, внимание…

Он упал на колени и стал целовать наши сандалии.

– Жемчуг… нефрит!..

– Хочешь жареного гуся? – с улыбкой предложил мастер Ли. – Его лично приготовил господин Лу Юй, в отличном вине, с медом и абрикосами. Кстати, господин Лу Юй – ученик великого Чан Чоу, который сказал, что предпочитает собственную стряпню, но чужих жен.

– Конечно! – радостно воскликнул Кролик. – Совершенно верно!

* * *

В эту ночь мне предстояло встретиться с самой дорогой женщиной в мире. В небе луна играла в пятнашки с облаками, теплый ветер пах цветами, а в темном саду трещали сверчки. Дорожка из жемчуга и нефрита, которую я выложил перед домом Ключника-Кролика, сияла как отражение Небесной Реки, и у меня перехватило дыхание, когда я увидел бегущую мне навстречу девушку. Она кричала от восторга, подбирая блестящие стекляшки, и наконец подошла настолько близко, что я смог се разглядеть.

– Десятый Бык, – подумал я, – тебя безжалостно надули! Ее нельзя было назвать даже хорошенькой. Цветок Лотоса оказалась обычной крестьянкой, с большими ступнями, короткими толстыми ножками, большими квадратными ладонями и простым плоским лицом. Она остановилась и, задрав голову, посмотрела на меня так, словно была на сельской ярмарке и думала, стоит ли покупать этого коня. В конце концов она решилась. Ее глаза говорили: «Да, пожалуй, я возьму эту симпатичную вещицу». И тут она улыбнулась.

Не нахожу слов, чтобы описать ее улыбку. Словно вся нежность и радость, вся любовь и смех, которые только есть на планете, собрались в один большой кулак и ударили меня прямо в сердце. Через секунду я стоял перед ней на коленях и обнимал ее ноги.

– Меня зовут Лу Юй, только не путайте меня с автором известной «Книги Чая».

Вообще же друзья называют меня просто Десятый Бык, – промямлил я.

Она засмеялась и погладила меня по голове:

– Я буду звать тебя Пупсик.

То, насколько я был околдован, можно понять хотя бы из того, что мне это понравилось! Мне очень понравилось имя Пупсик, и я был готов ради нее на все.

– Знаешь, Кролик, – сказал я через пару дней, – твоя жена не отличается ни остроумием, ни умом; она не умеет ни читать, ни писать, не знает правил этикета и даже отнюдь не хороша собой. Но я готов целовать землю, по которой она ходит.

– Ага, вот так все и говорят, – вздохнул Ключник-Кролик.

– Мастер Ли, я сошел с ума? – спросил я.

– Ну, – усмехнулся старик, – почему? Знаешь, Десятый Бык, красоту слишком переоценивают. За свою жизнь я знал очень многих красивых женщин, поверь мне, и вот что я тебе скажу. Они все одинаковые. Красотка вынуждена спать до полудня, дабы хорошо выглядеть. Затем, после того как ее вымоют и вытрут, она распускает волосы каскадом манящих ив, красит брови в стиле далеких утренних гор, поливает себя ароматами «девяти изгибов горного потока», накладывает румяна, тушь, тени для век и горы пудры, влезает в расшитый цветами сливы халат, юбку и чулки, надевает четыре или пять цзиней украшений, долго смотрится в зеркало, пока не убедится, что ее лицо представляет собой застывшую маску, затем прыскается благовониями «небесные Духи дождя»  и крошечными шажками входит в новый день, который, как и все предыдущие, состоит из сплетен и пустой болтовни.

– Ах, если бы так! – ответил я. – Цветок Лотоса поутру выпрыгивает из кровати, окунает голову в кадку с холодной водой, истошно орет на всю комнату, наспех причесывается и смотрит по сторонам в поисках кого-нибудь, кто бы не против заняться любовью. Если таковой находится, она прыгает обратно в постель. Если же нет, то надевает что-нибудь оказавшееся поблизости и пулей вылетает из двери или окна, чтобы посмотреть, какие радости приготовил ей новый день. А поскольку она на все смотрит восхищенными глазами ребенка, то любой день обещает быть превосходным.

– Вот так все и говорят, – вздохнул Ключник-Кролик. – Ах, как бы я хотел сам владеть моей женой.

– Да твоей женой никто никогда не сможет владеть! – огрызнулся Ли Као.

По-своему он был прав. Правда, Цветок Лотоса не была падка на все драгоценности и украшения. Бриллианты не интересовали ее. Изумруды вызывали скуку. Как-то раз я подарил ей корзинку, наполненную серебром, и она тут же отдала ее служанке.

– Зачем ты это сделала? – спросил я. – Потому что ей она понравилась, Пупсик, – преспокойно ответила Цветок Лотоса, и я в ее глазах выглядел круглым болваном, задав такой дурацкий вопрос.

Но наполни я ту корзину жемчугом и нефритом!.. Ничто в мире не привлекало жену

Ключника-Кролика так, как жемчуг и нефрит. Ее глаза тут же округлялись, а руки самопроизвольно тянулись к драгоценному подарку. Тело тряслось, на лице сиял безудержный восторг, и она бросалась вам на шею, целуя и клянясь в вечной преданности и любви.

Понятное дело, любой мужчина был готов на все ради такой реакции, и в этом и заключался весь трюк. Спустя десять минут Цветок Лотоса напрочь забывала о вашем чудесном подарке и о вас вместе с ним. И если вы хотели снова привлечь ее внимание, способ был всегда один – жемчуг и нефрит.

– Вот так. Как и все надувательства на Земле, это – сама простота, – проворчал Ли Као.

– Но даже если она разорит нас до последней монеты, я преклоняюсь перед ее техникой, – ответил я.

– Вот так все и говорят, – вздохнул Ключник-Кролик.

Что же до него, мастер Ли и тут добился огромного успеха. Оставалось совсем чуть-чуть, прежде чем счетовод правителя провел бы нас в лабиринт и вывел обратно. Но пока мне следовало продолжать покупать его жене жемчуг и нефрит. Наши запасы серебра таяли, как снег в августе, и однажды утром я, не веря своим глазам, уставился на жалкую пригоршню монет. Это было все, что у нас осталось.

– Не расстраивайся, Лу Юй, – пришел на помощь Ли Као. – Девчонка ободрала нас как липку. Что ж, пора поразвлечься и нам.

Вскоре в дверь самого жадного оценщика в городе постучал молодой человек по имени Лу Красные Губы, одетый как слуга в богатом доме. За ним высился роскошный паланкин, на котором восседали два знатных господина. Рядом стояла телега с мусором и козел.

– Открывай! – прокричал Лу Красные Губы, – десять тысяч благословений снизошло на тебя, ибо сами Ли Као и Лу Юй решили остановиться в твоем жалком жилище!

Знаете, какое самое неприятное свойство колеса кармы? Оно никогда не останавливается.

Дверь распахнулась, и перед нами предстал человек, владеющий шестью домами в шести разных городах, всеми достоинствами которого были маленькие свинячьи глазки, лысая шишковатая голова, острый горбатый нос, напоминающий клюв попугая, отвислые губы верблюда и огромные слоновьи уши, откуда торчали пучки жестких седых волос.

– Что вы сделали с моими пятьюстами золотыми монетами?! – завопил Скряга Шэнь.

Лу Красные Губы тут же исчез из виду. Нам же с Ли Као повезло меньше. Пытаясь спрыгнуть с высокого паланкина, мы свалились на Ключника-Кролика и его солдат. Но это было еще полбеды. Каким-то образом мы запутались в цепи, висевшей у него на шее.

«Ох, батюшки, батюшки! « – завопил он, видно, решив, что мы намеревались украсть ключ от главного входа во дворец. Это был ключ в форме цветка с шестнадцатью бороздками, поворачивая который следовало прилагать строго определенное усилие, дабы открыть замок, и такой ключ, равно как и замок, был большой редкостью. Нас схватили и потащили в суд. Однако, поскольку Лу Красные Губы забрал телегу и козла, не осталось никаких улик. Скряге Шэню оставалось лишь сыпать проклятиями, но проблема заключалась не в нем. А в том, что у нас не оставалось денег, чтобы заплатить штраф за нарушение спокойствия, а за неуплату штрафа наказанием здесь служила смерть.

– О, горе! – причитал Ключник-Кролик. – О, горе! Из-за меня отрубят голову моему дражайшему другу и самому щедрому покровителю моей жены! О, горе!!!

Однако он нашел свои плюсы и в этой ситуации.

– Не беспокойтесь за Цветок Лотоса, – утешительно сказал он. – Я узнал, что Скряга Шэнь – самый богатый человек в городе. Я приглашу его на чай, и если моя жена еще не потеряла хватку, жемчуга и нефрита у нее по-прежнему будет вдосталь.

– Я очень рад, – мрачно ответил я.

Мое сердце разрывалось на части. Каждый раз, закрывая глаза, я видел умирающих детишек, молящегося настоятеля и убитых горем родителей, единственной надеждой которых оставались мастер Ли и Десятый Бык.