Текст книги "Тигр в лабиринте"

Автор книги: Б. Кайго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Хо Вэнь отбивал пульс так громко, что кровь сочилась из ладоней, а Ли Као в свою очередь прилагал все усилия, чтобы заглушить звук флейты. Их барабаны призывали:

«Быстрее! Быстрее!»

Я обернулся. Дверь была уже наполовину закрыта, и я ускорил темп, хотя в моих легких пылали угли, а черные пятна мелькали перед глазами. Мне как-то удалось выполнить «парящего орла», не отрубив себе обе ноги. На что Яркая Звезда презрительно ответила «орлом, убивающим ягненка»,  – фигурой, которая выполнялась раз пять за две тысячи лет истории танца с мечами. У нее еще оставалось время отрезать мне уши и мою мужскую гордость, будь ее мечи из реальной стали. Призрак негодовал. И сейчас она походила на большую прекрасную кошку с горящими глазами и взъерошенной шерстью на загривке. Она свободно и легко взмывала вверх, с безумной яростью вращая своим призрачным оружием, и, грациозно приземляясь, снова взлетала в воздух.

По сей день я порой вижу ее во снах и не верю, что удостоился чести быть ее соперником.

«Скорей!»  – командовали барабаны. Скорей! Скорей! Я попытался исполнить

«голубя и цаплю», но запутался в мечах, споткнулся и упал. Девушка перелетела через меня и уже собиралась «рассечь»  мое тело пополам, как вдруг барабаны смолкли. Яркая Звезда удивленно покачала головой, но внезапно ее глаза засветились удивлением и надеждой. Она стояла у самой двери, и та была еще открыта! Секунда, и призрак исчез в темноте коридора.

Ли Као и Хо Вэнь подбежали ко мне, и мы увидели, как капитан появился из мрака, отсалютовал нам мечом, после чего наконец прижал любимую к груди.

Затем призраки медленно растаяли в темноте, звуки флейты смолкли, дверь исчезла.

Колодец снова оказался завален камнями, мы стояли посреди заросшей сорными травами тропы и смотрели на заложенную кирпичами брешь в стене.

Руки мастера Ли и Хо Вэня кровоточили, а я вообще походил на потрепанную кошкой птицу. Не очень подходящий вид для столь важного обряда, но какое сейчас это имело значение. В мастерской Хо мы вырезали из бумаги силуэты влюбленных. И когда вернулись, развели костер, бросив в него бумажные деньги в качестве приданого и фрукты как угощение гостям. Затем мы разлили на земле вино, Хо сказал торжественную речь от имени невесты, я – от имени жениха, а Ли Као произнес свадебные клятвы. С первым криком петуха мы поблагодарили новобрачных за праздничный стол и оставили их наедине. Так Яркая Звезда и капитан поженились, а доброе сердце Хо наконец-то обрело покой. – Что ни говори, это была чудесная ночь, – сказал Ли Као на обратном пути, помогая мне доковылять до дворца.

Глава 9, в которой красота и жестокость идут рука об руку, а два ученых рассуждают об искусстве птичьего звукоподражания

Как только мои раны зажили, мастер Ли предложил мне рискнуть и еще раз прогуляться в саду с будущей супругой. Он и Хо опять сопровождали нас, но мы были немало удивлены, когда Ли Као привел нас к старому колодцу у стены, где еще совсем недавно влюбленным душам удалось вновь обрести друг друга. Падающая Звезда была в превосходном настроении,

– Ой, розы! Мои любимые цветы! – визжала она от восторга, показывая на близрастущие петунии.

Голос мастера Ли был сладким как мед.

– И впрямь розы, да какие! – поддакивал он. – Но, как сказал Чан Чоу, женщины – прекраснее любых цветов.

Падающая Звезда расплылась в глупой улыбке.

– Остановитесь! – воскликнул Ли Као. – Замрите возле этой отметки на песке, ибо свет так падает на вас, что вы никогда еще не были столь восхитительны и бесподобны!

Падающая Звезда встала и приняла заученную позу.

– Великолепно, – вздохнул мастер Ли, – прелестная женщина на лоне дикой природы. Вы – совершенство! Даже трудно поверить, что на этом месте когда-то произошла ужасная трагедия. Я слышал, тут погибли двое влюбленных.

– Глупый солдат и потаскушка, – холодно отрезала Падающая Звезда,

Лицо Хо исказилось от боли.

– Ну, не знаю насчет потаскушки, – вкрадчиво ответил Ли Као, – но солдат был и впрямь не умен. Ему выпала честь жениться на вас, о, сама грация, а он предпочел какую-то танцовщицу. Кроме того, он еще и подарил ей ценный нефритовый кулон, которые по праву должен был принадлежать вам!

Ли Као расплылся в улыбке, но глаза горели как два уголька.

– Я полагаю, это был первый раз в вашей жизни, моя дорогая, когда вы не получили желаемого. Вас отвергли; и знаете, когда тело бедной танцовщицы выловили из колодца, кулона на ней не оказалось. Не странно ли? Вряд ли бы она сама сняла его перед тем, как прыгнуть в колодец, если она вообще туда прыгнула… Мне, скорее, кажется, что кто-то нанял разбойников закрыть дверь, украсть ключ и сбросить бедную девушку вниз.

В это мгновение он протянул руку и быстро сорвал с шеи принцессы золотую цепочку

На ней висел нефритовый кулончик, и я только сейчас понял, что уже дважды видел его

– на ее груди там, в повозке, и на груди призрака Яркой Звезды. – Скажи, дитя, ты всегда носила этот кулон? – голос Ли Као стал холодным как лед.

Размазня Хо смотрел на свою дочь с ужасом и презрением, и, судя по всему, мое выражение лица было таким же. Принцесса растерянно посмотрела на старика.

– Но ты, конечно, не полагаешь… – начала она.

– Конечно, полагаю, – ответил мастер Ли.

– Ты же не можешь думать, что я…

– Опять неверно.

– Но это бессмыслица!

– Совсем наоборот.

Падающая Звезда покраснела, затем побледнела, схватилась за сердце, пошатнулась и, крикнув: «Ты убил меня!», сделала шесть шагов влево, два назад и… исчезла.

Ли Као многозначительно посмотрел на то место, где она только что стояла.

– Думаю, на сей раз ты совершенно права, – сказал он и повернулся к ее отцу. – Хо, ты, конечно, вправе слышать, что хочешь, но мне кажется, где-то сорока имитирует крики и всплески воды.

Хо Вэнь был бледен как мел, его руки дрожали, но он не пошевелился.

– Хитрая птица, – прошептал он. – Сейчас она кричит: «Помогите!»

Ли Као взял Хо за руку, и они медленно пошли прочь. Я поспешил следом.

– Какая талантливая сорока! – заметил мастер Ли. – Возможно ли, чтобы птица так хорошо имитировала звуки? Сейчас мне кажется, будто кто-то барахтается в воде и уже пускает пузыри.

– В мире много удивительных явлений, – прошептал Хо. – Например, ты.

– Ну, я не совершенство. У меня есть один маленький недостаток, – скромно ответил старик.

Когда через час мы вернулись к колодцу, сорока уже умолкла.

– Лучше я сотру эту отметку, а то кто-то задумается, почему она находится ровно в шести шагах от старого колодца, который вдобавок почему-то открыт, – сказал мастер

Ли. – Вот так. А теперь готовы?

– Готовы, – ответил Размазня Хо.

Через секунду мы бежали в сторону дворца, истошно крича: «Помогите! Беда!

Принцесса упала в колодец!»

Нам с Ли Као не очень-то доверяли при дворе, но, поскольку с нами находился Хо, никто не усомнился, что это был несчастный случай.

Глава 10, в которой приводится несколько примеров набожности, описываются пышные похороны и оживают мертвецы

Ли Као был рад, что убил того, кто действительно этого заслуживал. Необходимость этого поступка заключалась в том, что прародительница была по-своему очень религиозна. Примером ее набожности служила огромная усыпальница, которую она воздвигла для себя, веря, что когда-нибудь соблаговолит присоединиться к пантеону божеств. Гробница представляла собой громадную железную колонну более ста чи высотой, с погребальной камерой в центре и огромной иероглифической надписью на входе, служащей своего рода посланием потомкам. Надпись была, мягко говоря, странной, и ученым грядущих веков еще предстоит поломать голову, пытаясь понять ее смысл.

Небо дает человеку сонмы вещей; Человек же никогда ничего не отдает взамен; Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить!

Другим примером набожности прародительницы может послужить ее страсть к мумиям. Я не имею в виду статуи святых, каковых, например, в одних только пещерных храмах Луньмэня насчитывается сто сорок две тысячи двести восемьдесят девять. Я говорю о мумиях-лоянах [17]17
  Лоян – это монах, который покинул тело во время медитации. Причем покинул навсегда.


[Закрыть].

Он сидит в позе лотоса, с вывернутыми ступнями и руками, безжизненно лежащими на коленях; и когда его находят, это считается добрым знаком свыше. Тело заворачивают в дерюгу, покрывают множеством слоев лака; и такая мумия сохраняется многие века.

(Если лак наложен правильно, а тело хранится в сухом помещении, то мумия вообще простоит вечно.) Подобные мумии – большая редкость, но прародительница обладала, по меньшей мере, двенадцатью. Злые языки, конечно, скажут, что многим из бедных святых, возможно, помогли навсегда попрощаться с телом, подкравшись сзади, пока они, ни о чем не помышляя, спокойно пребывали в медитации. Этого мы не знаем. Но прародительница очень гордилась своей коллекцией и при каждом удобном случае выставляла ее напоказ.

После смерти Падающей Звезды огромные толпы потянулись ко дворцу. Богачи разбивали шатры прямо возле дороги. Знать даже приводила с собой оркестры и труппы актеров и акробатов. И здесь и там сновали монахи, призванные денно и нощно молиться за здравие прародительницы; и вся обстановка отчасти напоминала карнавал. День похорон начался тревожно.

С самого рассвета заморосило, лиловые тучи затянули небосвод, было влажно и душно, и в воздухе пахло серой. Размазня Хо охотно согласился нам помочь и сейчас, подходя к каждому, бормотал о дурных предзнаменованиях и приметах. Он говорил, что крестьяне видели в лесу ужасных косматых чудовищ с горящими глазами. Слугам явились два призрака: женщина в белом и женщина в зеленом. Они предвещали появление демонов, и вскоре в одном из павильонов дворца кто-то и впрямь нашел деревянную фигурку демона с железным обручем на голове и цепью на шее. Возле Озера Пяти Ароматов якобы пролетел бронзовый канделябр. Хо жестикулировал и живо описывал, как семь свечей вдруг появились в летящем подсвечнике; думаю, в день похорон дочери старик откалывал такие номера, каких, наверно, не выкидывал еще никогда.

Но вот наступил священный момент, и гул барабанов известил о приближении похоронной процессии.

Впереди двумя рядами ехали всадники в траурных белых* [18]18
  Белый цвет на Востоке – цвет траура.


[Закрыть] одеяниях. За ними шли музыканты, исполняющие похоронную музыку, и слуги, несшие стяги с изображением феникса. Следом шли священники с зажженными золотыми курительницами и (как подобает принцессе) шестьдесят четыре носильщика, несшие гроб. Как убитый горем жених я тоже занимал почетное место подле гроба. За ним шли воины из армии прародительницы, которые несли необъятный балдахин из желтого шелка, вышитого изображениями «красной птицы». Под этим навесом монахи тянули двенадцать украшенных драгоценными камнями тележек, на которых в позе лотоса сидели вышеупомянутые мумии святых.

Лояны одобрительно смотрели на все происходящее и особенно на сокровища, служащие свидетельством истинной религиозности прародительницы и подтверждением ее неподдельной скорби. По случаю кончины внучки прародительница открыла свои сокровищницы, и теперь бесценные приношения лежали у ног мумифицированных святых. Разумеется, все отлично понимали, что старуха не собиралась хоронить драгоценности вместе с телом принцессы, но так полагалось по традиции, и вдобавок выставление своего богатства служило еще и верным способом заставить других позеленеть от зависти. Следом за лоянами шли четыре солдата. Они несли парадный зонт прародительницы, под которым шествовал ее главный евнух, несший на шелковой подушке большую корону династии Суй. За ним следовала сама «богиня». Ее паланкин, также накрытый балдахином из желтого шелка* [19]19
  Желтый цвет – цвет императора, в истории Китая – чаше всего запретный для простых смертных.


[Закрыть] с изображением фениксов, украшенный серебряными ремнями по бокам и золотой полусферой сзади, поддерживали бесчисленные слуги, которые надрывались и пыхтели под тяжестью «императорского»  веса.

Если же кто не понял, почему прародительница выбрала феникса, служащего символом супруги императора, нежели символ самого императора – дракона, я объясню.

Все очень просто. Драконами была вышита шелковая подушка, на которой торжественно восседала «Дочь Неба».

Я не стану детально описывать саму похоронную церемонию, поскольку тогда бы мне пришлось начать с описания три тысячи триста правил этикета чу. Замечу только, что тело моей «возлюбленной»  покрывали ртуть и «мозг дракона», который, к моему разочарованию, оказался всего лишь камфорным маслом.

Похоронить Падающую Звезду в усыпальнице прародительницы, разумеется, не могли.

Как и всех членов семьи, ее просто зарыли в землю подле великой гробницы. Я же, как и надлежало, рвал на себе волосы и вопил как сумасшедший, пока приглашенная на похороны знать отпускала критические замечания по поводу моего спектакля, а одетые в балахоны монахи стучали в бубны и гонги и во все стороны кадили фимиамом. Они ходили вокруг могилы, убитые горем и набожно сложив руки на груди, но вскоре я заметил одну странную вещь. Возле знатного принца Цу со старшим из монахов произошло чудо. Из складок его мантии вдруг показались другие, уже настоящие, руки, которые быстро исчезли в карманах вышеупомянутого принца.

Размазня Хо же сновал среди присутствующих, трезвоня о демонах и дурных знаках; и теперь уже никто не мог в этом усомниться. Вокруг происходило что-то ужасное.

Молнии зловеще мерцали вдали. Принц Хан Ли, еще минуту назад увлеченно беседующий с одним из монахов на тему Неба и сотворения Земли, был найден в канаве с шишкой на лбу и без некоторых предметов туалета, как-то: кошелек, украшения, красный кожаный пояс с изумрудами, серебряная шляпа с белыми кисточками и белый утренний халат, вышитый золотыми драконами о пяти когтях. Гневные крики слышались повсюду и особенно из шатров богачей, чьи ценные погребальные дары таинственным образом начали пропадать, А в довершение всему еще прошел слух: мол, кто-то видел, как жуткое чудище без носа и ушей утащило в кусты известную даму У, не уступающую по красоте легендарной правительнице Фэйянь.

Ну да, я, конечно, понимаю, у всех нас есть свои слабости, но, по-моему, Вану

Оскопителю не следовало бросать своих переодетых монахами друзей и тащить даму У в кусты. Он пропустил самое интересное.

Не оставалось сомнений, что предсказания Хо сбылись, и мы подверглись нападению демонов. Требовалось срочно отвадить злых духов, и Размазня Хо был просто неподражаем. Он храбро бросился на защиту людей и тут же привел Великого Мастера с сорока девятью помощниками, которые по счастливой случайности как раз пришли на похороны вместе с монахами; и вскоре все кладбище заполонил непроглядный чад.

Монахи кадили фимиамом, и пока Хо Вэнь отважно размахивал стягами, представляющими пять сторон Неба, мудрецы в космических мантиях и семи звездных тиарах поливали могилы святой водой. Барабаны заглушали все вокруг. Хо же вместе с магами храбро размахивал мечом, украшенным магическим рисунком Восьми Триграмм и Девяти Небесных сфер. Экзорцисты наповал разили невидимых духов и засовывали их в кувшины и бутыли, которые тут же закупоривали пробками и заливали сургучом.

А потом произошло то, что заставило бы любого поверить в чудо.

Одна из мумий исключительно святой наружности, созерцавшая украшенный бриллиантами скипетр у своих ног, очевидно, испугалась, что другие подношения могут быть осквернены демонами, и встала, дабы проверить сокровища. Слуги истошно завопили и попадали в обморок, даже прародительница, собиравшаяся, как обычно, заорать: «Голову с плеч!», отшатнулась и побледнела. Святой парил в наполненном фимиамом воздухе, и в тусклом свете душного дня лак, покрывающий тело, блестел, как алмаз. Мумия преспокойно осмотрела все подношения и, дойдя до последнего, помещенного в маленький нефритовый ларец, открыла крышку и довольно хмыкнула:

– Есть!

К сожалению, лак разгладил морщины на лице святого, и, приглядевшись получше, прародительница обомлела.

– Ты?! – воскликнула она. – Твои чертовы богомолы чуть не испортили мне все дело пятьдесят лет назад! Стража, схватить мошенника!

Мастер Ли вскочил и, прижав к груди ларец, пустился наутек. Я, тут же оставив могилу, помчался следом. Воины бросились в погоню, но на помощь пришел Ван Оскопитель.

Он вынырнул из кустов и вместе со своими людьми стал грабить все, что попало.

Смятение превратилось в настоящий хаос. Люди кричали и визжали, барабаны продолжали бить, вдобавок сверкнула молния, грянул гром и из клубившихся над головой туч полил проливной дождь, сыгравший нам на руку даже больше, чем облака фимиама.

Мы спокойно ушли от погони и скоро достигли убежища – небольшой пещеры на берегу реки. Там мы разделись, чтобы высушить одежду, и Ли Као открыл крышку ларца.

Внутри находился изумительный корень женьшеня, и немудрено, что прародительница выставила его наряду с другими сокровищами, как и думал мастер Ли.

От растения шел такой аромат, что у меня закружилась голова. Однако Ли Као волновало другое.

– Десятый Бык, корень, конечно, хорош, но нисколько не похож на тот Великий

Корень Силы, который описывал Хо. Конечно, Хо не уверен, был ли корень, виденный им, женьшенем вообще, и потому остается лишь надеяться, что мы нашли лекарство.

Я же был невероятно счастлив. Мы нашли корень силы! Следовало торопиться.

Дождь прекратился, тучи разошлись, и мы осторожно вышли из убежища. На кладбище по-прежнему стелился туман. Хо ждал нас у входа, и его глаза так же радостно сияли, как в тот миг, когда Яркая Звезда прошла через заветную дверь. Вскоре мы уже шли вдоль могил и вдруг недалеко от гробницы прародительницы услышали, как кто-то роет землю.

– Хо, похоже, кто-то из головорезов Вана выкапывает твою дочь, – задумчиво произнес мастер Ли, – По-моему, ее погребение собираются разграбить.

– А пускай, – ответил Размазня Хо. – Моя дражайшая жена и ее семь сестер положили в гроб уйму драгоценностей, которых моя дорогая дочь совсем не заслужила.

Хо оказался вовсе не таким мягким и беспомощным, каким выглядел на первый взгляд. Кто-то же по-прежнему копал могилу, и мы услышали, как отодвигают крышку.

– Ну, что скажешь? Это ценно? – спросил очень знакомый голос.

Наступило молчание, и потом другой, до боли знакомый голос ответил:

– Очень. Высший класс.

Туман достаточно рассеялся, и я увидел, как в темноте блеснуло лезвие.

– Давай ты, Я боюсь мертвецов, – сказал первый голос.

– Хо, мы не можем позволить им осквернить тело твоей дочери! – прошептал я.

– Волосы и ногти, – прошептал он в ответ. – Что?

– Им нужны волосы и ногти, – спокойно пояснил мастер Ли. – Это обычное дело.

Мародеры вырывают тела знатных женщин ради их шелковых волос и безупречных ногтей. Затем продают их по большой цене дорогим куртизанкам. Те в свою очередь дарят их как свои собственные какому-нибудь богатому любовнику. А он, польщенный таким даром (а это действительно ценный дар, поскольку любая ведьма может сделать что угодно с человеком, отдавшим свои волосы и ногти), готов отдать что угодно; и так прелести мертвой красавицы служат еще долго после ее смерти. Довольно интересная форма бессмертия, не правда ли?

Грабители уже закапывали могилу; я из любопытства высунул голову из кустов и чуть не проглотил от удивления язык.

– И кто, скажите мне, так копает? – недовольно проворчал оценщик Фан.

– Чтобы получить ответ, уважаемый коллега, я бы посоветовал вам помочиться на землю и внимательно посмотреть на брызги, – прошипел Хапуга Ма.

Ли Као хитро прищурил правый глаз.

– Странно, – задумчиво сказал он, – наверное, это судьба, так как оценщик Фан, по-моему, не тот человек, на которого можно вот так просто взять и наткнуться. Как я выгляжу?

– Что? – не понимая, переспросил я.

– Лак. Как мой лак?

Я осмотрел его с чувством легкого отвращения. Лак потрескался, и сейчас мастер Ли напоминал полугодовалый труп.

– Вы выглядите отвратительно.

– Спасибо, – ответил мастер Ли. Хапуга Ма выругался и отпрыгнул назад.

– Осторожней с лопатой, болван! Ты чуть не закопал в

могилу мою тень!

– Тогда почему бы тебе не привязать ее шнурком, как все благоразумные люди? – проворчал оценщик Фан.

– Ага. Суеверия! Это то, что надо, – довольно прошептал Ли Као и выпрыгнул из кустов.

– У-у-у-у-у-у-у-у! – завыла мумия.

Хапуга Ма тут же упал без чувств, оценщик Фан рухнул на колени и зажмурился, а зловещий призрак остановился и громогласно проговорил с легким тибетским акцентом:

– Я Цо Чжед Чон – покровитель женьшеня. Кто посмел украсть мой корень?

– Сжальтесь, милостивый призрак, – захныкал оценщик Фан. – Я знаю, что он находится у прародительницы, но, клянусь, не знаю, где она его прячет.

– Не просто корень, Великий Корень! – проревел покровитель женьшеня.

– О, Повелитель, во всем мире существует только один Великий Корень, и ни один оценщик не осмелился бы коснуться его, – пролепетал Фан.

– Где он? Говори!

– Я не смею! – заплакал Фан.

Цо Чжед Чон поднял к небу свое страшное лицо и вытянул вперед руку, дабы поразить презренного молнией.

– Хорошо, хорошо, я скажу, – закричал оценщик Фан. – Правитель Цинь… Великий Корень спрятан в его лабиринте!

Мумия постояла в задумчивости, а затем щелкнула пальцами.

– Ладно, сгиньте!

Обморок Ма оказался не очень глубоким. Увидев это, Хапуга тут же вскочил на ноги и пустился наутек, оставив Фана далеко позади. Ли Као же внимательно посмотрел на разрытую могилу, затем нагнулся и что-то поднял. Он повертел предмет в руках, потом вернулся к нам и протянул его Хо. Тот чуть не лишился дара речи. Это был осколок глиняной таблички, идентичный тем, над которыми Хо работал в течение шестнадцати лет, только этот был настолько большим, что содержал не отдельные предложения, а целые абзацы.

Налетел ветер, и мы услышали, как вдалеке кто-кто кричал. Это были жена Хо и ее семеро сестер. Похоже, они решили брать пример с прародительницы и сейчас во всю глотку вопили: «Голову с плеч! « Радость Хо мгновенно прошла, и, посмотрев на нас с надеждой, он спросил:

– Ли Као, тебе случайно не попадался поблизости еще какой-нибудь старый колодец?

– А по-моему, тебе нужен топор, – ответил старик.

– Топор? Топор… А ведь ты прав.

Мы покинули кладбище и теперь направлялись к стене возле старого колодца. Ли Као прокричал, как сова, и где-то собака три раза пролаяла в ответ. Пора было уходить.

Мы попрощались с Хо, и Ли Као, как обычно, залез мне на спину. Брешь в стене теперь хитроумно закрывал кусок холста, выкрашенного под камни; и отодвинув занавес, я быстро пересек коридор и начал по веревочной лестнице взбираться на противоположную стену.

Уже поднявшись, я еще раз оглянулся. Размазня Хо стоял на траве, в одной руке держа табличку, а другой сжимая воображаемый топор.

– Вот вам! – радостно кричал Хо, размахивая рукой. —

Вот вам всем! Получайте!

Вскоре его фигура растаяла в тумане, и я сбросил конец веревки головорезам Вана. На этих похоронах они награбили больше, чем за последние двадцать лет, и сейчас предложили Ли Као стать их главарем. Но у нас были другие дела. Не прошло и минуты, как я уже мчался по направлению к родной деревне, пока мастер Ли сидел у меня на закорках, сжимая в руках драгоценный корень силы.