Текст книги "Крест в законе"

Автор книги: Б. Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Здесь – ровно пятьдесят тысяч, – сказал Извеков. – Остальные получишь, когда сделаешь дело. И поверь, дурачок, это самое лучшее, что вообще можно тебе предложить. Живи и радуйся!

Только теперь Лопатин заметил, как метрах в двадцати от них тускло мелькнул объектив видеокамеры. Какой-то мужик фиксировал их встречу и собственно факт передачи конверта с деньгами.

Какой он дурак! Зачем он поперся на встречу с этим человеком?! Что теперь с ним будет?! Как выжить, попав в такую западню?!

Впрочем, отвечать на все эти вопросы было уже поздно.

А Извеков медленно поднялся со скамьи и, даже не посмотрев больше в сторону Лопатина, не торопясь пошел прочь.

Цифровым мини-фотоаппаратом известной фирмы Siemens Таганку заблаговременно по его же просьбе снабдил Алекс. Это был не просто фотоаппарат. Штуковина относилась к разряду специального оборудования агентов разведки и контрразведки.

– Андрей, будь аккуратен и осторожен, – наставлял Таганку Честер. – Попадешься с этим прибором в руки полиции – тут же будешь обвинен в шпионской деятельности. В фирменных магазинах корпорации Siemens такие игрушки не продаются. И на всякий случай помни о его стоимости. – Честер покрутил в руке маленькую коробочку – значительно меньше обычной сигаретной пачки, – облаченную в корпус из мягкого пластика.

– А сколько он стоит? – просто ради интереса спросил Андрей.

– Примерно столько же, сколько может стоить автомобиль «ламборджини» или «феррари» последней марки! Ну, или немного больше…

В одном крохотном электронном чипе величиной меньше серной спичечной головки легко умещалась информация, напечатанная на тысяче страниц формата «А-4». А Таганка с Настей сфотографировали всего две сотни листов с грифом «Совершенно секретно», выбрав – уже в который раз! – из имеющихся документов лишь наиболее важные.

– Раз уж ты собрался лететь в Москву, – говорила Настя, – возьмешь с собой только чип с отснятыми копиями. Это может спасти тебе жизнь и даст надежду на благополучное возвращение. Оригинальные бумаги мы спрячем здесь.

– Да, но как я докажу потом, что все это не липа?

– Ну, за это можешь особо не беспокоиться. Каждая бумажка имеет свою, так сказать, индивидуальную «фишку». «Спецы» из Федеральной службы охраны Президента или из ФСБ знают, по каким не видимым простому глазу признакам определить подлинность документа. Это было предусмотрено как раз для таких вот случаев, если та или иная информация приходит в виде оперативных данных: в фотоснимках, негативах или на электронных носителях.

– Понятно, – кивнул Таганцев. – Значит, я смогу дать им понять, что сведения не фиктивны.

– Главное – чтобы ты сумел их убедить в том, что располагаешь подлинниками.

– Само собой! И тогда, передав чип, можно смело отторговывать для себя возможность вернуться обратно.

– Да, заинтересовавшись документами, люди президента обеспечат тебе беспрепятственный обратный выезд. Только бы Честер не подвел.

– Алекс обещал помочь выйти на этих людей. Он говорил, что у спецслужб всего мира есть общие интересы, как ни странно, и общие точки взаимодействия.

– Ничего странного, – подтвердила Настя, – представители двух разведок всегда найдут третью страну, против которой вполне можно «дружить». Подобные компромиссы существовали во все времена.

– Итак, я предложу им микрочип. Они его изучат. Далее я выставлю требование: вернуться в Америку. Только после этого соглашусь выдать оригиналы бумаг.

– Только вернешься уже не в Америку, а в Лондон. И оттуда сообщишь, где эти документы находятся. Я позже найду тебя сама. Все просто, – сказала Настя. – И все – сложно.

– В таком случае Сергею и Мэри нужно без промедления убираться отсюда. Помочь они нам все равно ничем не смогут, а подставлять их головы не имеет никакого смысла. Пусть Лопатин с девочкой обоснуются пока что в той же Канаде. В Торонто им будет безопаснее. Позже решим, как лучше объединиться.

– Ты никогда не забывал о своих друзьях, – лирично и мягко произнесла Настя. Но тут же вернулась к деловому тону: – Так. Все сняли из отобранного материала?

– Все, – ответил Таганцев.

– Тогда я поехала. Появятся Лопатин и Мэри, скажешь им, что отправил меня… Да ничего не скажешь! Спал, типа! Проснулся, а я уже куда-то отъехала на машине. Я что здесь, приклеенная, чтобы с тобой весь день сиднем просиживать?!

– Давай! – засмеялся Таганцев. – Поезжай, удачи тебе!

Забрав оригиналы документов, Настя вышла из дому. Но не через ворота, где со стопроцентной гарантией «висели» наблюдатели из малинового «доджа».

Пробравшись через соседний участок, не по-российски являющийся неприкосновенной частной собственностью, она очутилась на совершенно другой улице.

Таганка тем временем вынул из фотоаппарата микрочип и аккуратно вшил его в поясную часть своих джинсов.

– Здорово, братуха! – в помещение ввалился Лопатин. Он был навеселе. Впрочем, этот факт Андрея нисколько не удивил. У Сереги сдавали нервы, и он в последнее время пил очень много.

Мэри была с ним. Она тихонько вошла следом и присела в плетеное кресло перед камином.

– Я тут слегка вискаря пригубил. Ты, надеюсь, не сердишься? – Лопатин пьяно засмеялся.

– Да пей ты на здоровье. Только голову не теряй, – ответил ему Таганцев, обратив внимание на то, что как-то необычно ведет себя Мэри.

Она сидела в кресле ссутулившись, низко опустив голову. Казалось, будто девушка находится в наркотическом опьянении. Создавалось впечатление, словно ее ничто вокруг не интересует, а сама она пребывает в каком-то потустороннем мире.

– Кнут, я не понял, – встревожено заговорил Андрей. – Она что, героином «наширялась» или коксу нюхнула сдуру?

– Да ну, на фиг! – отмахнулся Лопатин. – Машка сроду дрянью не баловалась. Тошнило ее по дороге. Сожрала в кабаке что-то не то. Ты… это… братан… не обращай внимания. Проблюется еще – и порядок!

А Мэри становилось все хуже. Тело ее начало мелко дрожать, она то и дело прикусывала сухие губы. Дыхание стало прерывистым и частым, большие черные глаза закатывались…

– Кнут! – воскликнул Андрей. – Да ей в натуре плохо! Где вы были, черт бы вас побрал?!

Лопатин сидел за столом, кое-как держась в вертикальном положении. Его, похоже, здорово развезло. Таганке он был в таком состоянии не помощник, и Андрей сам кинулся к Мэри, у которой начинался настоящий припадок.

– Девочка! Что с тобой?! – заговорил заботливо, простосердечно волнуясь и беря Мэри на руки, чтобы унести в ее спальню. – Ну, потерпи, потерпи немного… сейчас доктора вызовем… Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит…

– Берегись… – неожиданно прошептала ему на ухо Мэри.

– Что?! – Таганка чуть не уронил ее. Голос девушки был вполне здоровым и четким. Только очень тихим, чтобы, наверное, не услышал Лопатин.

Таганка замер лишь на мгновение. Лопатин и не заметил ничего. А Мэри вновь зашептала Андрею в самое ухо:

– Он хочет убить тебя и забрать документы. Верь мне!

Быстро сообразив, что к чему, Андрей понес Мэри наверх, каждую секунду ожидая, что Лопатин выстрелит ему в спину. Но выстрела не последовало.

Положив Мэри на кровать, Таганка выслушал ее и приказал ей не высовываться. А сам взялся за оружие. Вогнал патрон в патронник, спрятал ствол и вернулся в нижнее фойе, где оставался Лопатин.

– Тебе уже полегче, братан?

– Да! – Пьяно осклабился Кнут. – Уже полегче! А где Настя?

– Уехала в город, пока я дрых без задних ног. – Таганка старался говорить просто и беззаботно.

– А давай выпьем! – предложил Лопатин.

– А давай! – в тон ему согласился Таганцев, доставая из бара бутылку анисовой водки.

– А я передумал! Ха-ха-ха! – громко засмеялся Кнут.

– Ну, передумал так передумал, – спокойно ответил Таганцев и остановился на полпути.

– Слышь, братан! – вдруг совершенно трезво окликнул Андрея Кнут. – Ты не шевелись больше! Стой тихо, где стоишь! – В руке Лопатина появился пистолет. – А то у меня патрон всегда в стволе, ты знаешь.

– Знаю, Серега, знаю, – ничуть не удивился ситуации Таганцев, заранее предупрежденный обо всем Мэри-Машей.

– Руки, брателло, подними вверх! – приказал Лопатин.

– Да пожалуйста, – хрипло ответил Таганцев, и лоб его мгновенно покрыла холодная испарина. – Ты что, прямо здесь убивать меня будешь?

– Прямо здесь, – ответил Лопатин, – прости, братуха, я тебе больше не верю. Прощай.

Прицелившись, Лопатин нажал на спусковой крючок. Звонко щелкнул пружинный ударно-спусковой механизм «глока». А выстрела не случилось! Лопатин на мгновение оцепенел. Передернул раму. Вновь нажал на спуск. И – снова впустую. Пистолет не выстрелил!

– Ну что же ты, брат? – снисходительно улыбнулся Таганцев. – Стреляй, не стесняйся! Что там у тебя? Ты посмотри внимательно, ворошиловский стрелок, может, патроны кончились?

Лопатина будто ледяной водой окатили. Судорожно отсоединив от пистолета магазин, он с ужасом обнаружил, что в стволе нет ни одного патрона!

– Ах, какая напасть! – наигранно воскликнул Андрей, как будто и впрямь огорчился. – Вот незадача-то! Что ж ты, братуха Кнут, меня убивать пришел, а патронами не запасся? Несерьезно как-то! Не по-взрослому!

– Вот сука! – в сердцах выругался Лопатин.

– Мне тут сорока на хвосте пустой треп принесла, будто ты сегодня деньжатами разжился. Не поделишься с братаном? – Иронично спросил Таганцев.

– Да на! – выкрикнул Лопатин. – Жри, падла! Все жри, сволочь! – Он достал из кармана конверт, полученный от Извекова, и швырнул деньги под ноги Таганцеву.

– Вот это правильно! – похвалил его Андрей. – Вот это по-товарищески! Я никогда, Серега, в тебе не сомневался…

Лопатин посмотрел на Таганку, как на лютого врага. А Андрей добавил к сказанному:

– …Не сомневался до сегодняшнего дня. А теперь, извини, сомневаюсь.

Спокойно достал сзади из-за пояса пистолет. Не торопясь навел ствол на Лопатина. Выстрелил. Всего один раз. Пуля вошла Кнуту точно между бровей, оставив в лобной части убитого братка маленькую черную дырочку.

Таганка поднял с полу конверт с деньгами и целиком засунул его Лопатину в широко раскрытый рот.

Потом поднялся к Маше в комнату.

Она лежала на своей кровати без движения, пристально, не моргая, глядя в потолок.

– Как тебе удалось, девочка, патроны из его пистолета вытащить?

Глава 3

ЯНКИ И РУССКИЙ – БРАТЬЯ НАВЕК

Скажу по правде, что нам янки?!

И наш братан – не хрен на блюде!

Достаточно одной лишь пьянки,

Чтобы понять: и янки – люди!

Сегодня Алекс Грэй Честер боялся не успеть к Андрею.

Поэтому гнал свой автомобиль, прикрепив на крышу синий проблесковый «маяк» и даже включив звуковую сирену. Беспокойство агента ФБР нельзя было назвать беспочвенным.

Он знал, что у Розовича с утра был полковник Извеков. Сначала жаловался шефу на Алекса, что тот, мол, отказывается с ним работать и предоставлять посильную помощь. Потом запросил каких-то особых полномочий. Розович сначала связывался по телефону с высшим руководством ФБР, потом даже звонил в Вашингтон – своим людям из парламента. Затем и сам Извеков долго разговаривал с Москвой…

Что за всеми этими переговорами стояло, одному только Богу известно.

С точностью предположить можно было только, что над Таганцевым нависла смертельная угроза.

Фотоаппарат, предоставленный на днях в пользование Андрею, Алекс еще вечером забрал в заранее оговоренном месте. Микрочип из него был вынут. Значит, Таганцев переснял нужные ему бумаги, а сами документы, скорее всего, уже перепрятал в надежное место. Но это было еще только половиной дела.

Теперь Андрею и Насте нужно было исхитриться и уцелеть. Судя по всему, полковник Николай Извеков решил идти напролом. Его не могли остановить теперь ни жесткие требования американской конституции о защите прав человека, ни Бог, ни даже черт, которому, собственно говоря, тот служил исправно.

Как назло, почти везде на дорогах «пробки». Алекс заметно нервничал. Складывалось впечатление, что именно сегодня и именно в этот час всем без исключения водителям Нью-Йорка с ним по пути.

Это великое заблуждение – считать, что законопослушные американцы, заслышав вой полицейской сирены и увидев в зеркало заднего вида вращающийся проблесковый «маяк», немедленно съезжают к обочине или даже на тротуар, покорно пропуская вперед стража порядка. Глупость. Во-первых, потому, что у каждого – свои неотложные дела. А во-вторых, потому, что в этой автомобильной толчее все равно никому никуда съехать с заранее занятой полосы не удастся. Разве что велосипедист может легко подхватить своего двухколесного друга и на плече вынести в пешеходную зону. Но, пардон, для велосипедистов здесь предусмотрены отделенные от автомобильных трасс специальные узенькие дорожки. Так что эта категория участников движения никому помешать попросту не могла, даже если бы очень этого захотела.

Мешал Алексу другой придурок – водитель огромного и почти квадратного внедорожника Chevrolet Tahoe. Пожалуй, впервые в жизни Честер искренне проклинал собратьев-американцев за их неуемную любовь к большим машинам. Ну что за гигантомания такая, спрашивается?! Ведь этому бегемоту о четырех колесах подходящее место может найтись разве что в прерии, где нет ограничительных полос движения, перекрестков и светофоров, где никто никуда не спешит!

Chevrolet еле двигался вперед. Проедет метра полтора, остановится, глубоко «клюнув» своим широченным носом. Проедет еще – снова тормознет. Обидно то, что, если бы сам Алекс со своей машиной оказался на месте этого безразмерного чудовища, то уже сто раз нашел бы способ объехать впереди идущих. Этому же широченному увальню требовалось почти два с половиной метра пространства в ширину!

Ничего не поделаешь, приходилось терпеть его массивную задницу перед своим ветровым стеклом. Ну не на таран же идти, в самом деле!

Честер уже и сирену включал, и «крякал» дополнительным звуковым сигналом, и фарами мигал, и «бил» ослепительными вспышками бело-голубого ксенонового прожектора! Все без толку! Так они и ползли с черепашьей скоростью мили полторы, пока Честеру это окончательно не надоело.

Улучив момент, когда автогигант в очередной раз остановится, мощно качнувшись к передним колесам, Алекс не мешкая выскочил на дорогу и подбежал к Tahoe. Бесцеремонно распахнул переднюю левую дверцу и, тыча перед собой служебным удостоверением с прикрепленным к нему жетоном, заорал что было мочи:

– Агент ФБР Честер! Освободить машину!!!

Пока толстый водитель внедорожника соображал, что к чему, Алекс схватил его за шиворот и выволок на проезжую часть. Ляпнув что-то невпопад, типа «извини, друг, сам виноват», Честер взобрался за руль Chevrolet и, непрестанно сигналя, двинулся вперед. Включил все возможные фары. Неистово махал левой свободной рукой в открытое окно, давая понять едущим впереди, что, если ему не уступят дорогу, он к чертовой матери передавит всех, не раздумывая.

Странное дело – грозный вид высокого и широкого внедорожника произвел на водителей других машин куда более эффектное впечатление, чем полицейская сирена и «мигалка». Откуда только место в толчее взялось! Не желая быть раздавленными, машины расступались, давая возможность Честеру проехать вперед.

Когда полицейский на перекрестке подбежал, чтобы наказать Алекса за столь вызывающую наглость, сработало все то же удостоверение агента ФБР.

– Обеспечь мне дорогу, капрал! – крикнул Честер полисмену, обратившись к нему по званию.

– Да, сэр! – с готовностью ответил тот и принялся передавать по рации всем впереди дежурившим патрульным, чтобы те пропускали вперед светло-бежевый Chevrolet Tahoe, не задавая лишних вопросов.

Таким образом Алексу удалось добраться к дому Андрея Таганцева.

– Ты знаешь, что у тебя появились проблемы? – воскликнул Честер, даже не поприветствовав, стремительно проходя в нижнее фойе со двора.

– Вот удивил-то! – саркастически отреагировал на его слова Андрей. – Проблемы преследуют меня на протяжении почти двадцати лет.

– Ладно, – отмахнулся Честер. – Кто есть в доме?

– Только Настя, – ответил Андрей. – Она на втором этаже.

– А эта ваша… – Честер замялся. – Мата Хари! Мэри где?

– Ее мы еще утром посадили на самолет, следующий до Торонто.

– Правильно, – одобрил Честер. – Но и вам с Настей здесь оставаться больше нельзя. Андрей, вам нужно бежать – и как можно быстрее.

По тому, как взволнован и напряжен был Алекс, Таганка понял, что произошло нечто экстраординарное.

– Ну, сначала рассказывай, – сосредоточенно произнес он.

– Ты обратил внимание на то, что у вашего дома больше не дежурит малиновый «додж»?

– Естественно, – спокойно ответил Андрей. – Но он исчез только сегодня, в семь часов утра. Может, им просто надоело следить за мной? – При этом Таганка иронично улыбнулся. – Какой им интерес висеть на хвосте у замечательного парня Андрея Таганцева, который к тому же, не гражданин Таганцев теперь, а мистер Майкл Шторм!

– Не говори глупости! – раздраженно сказал ему Честер. – За тобой следили люди полковника Извекова.

– И что с того?

– Важно то, что они решили неожиданно снять это наблюдение.

– Алекс! Я тебя умоляю! Не надо паники! За мною столько раз следили, что я к этому уже привык. Посмотришь, бывало, в окно: нет слежки! Считай, что день не задался. И уже как-то неуютно себя чувствуешь, как будто и не нужен никому…

– Снова ты глупости говоришь. Но я советую тебе прислушаться к моим словам.

– Хорошо, извини, – уже вполне серьезно проговорил Таганцев. – Просто когда я по-настоящему начинаю нервничать, меня словесный понос пробирает. Я слушаю тебя внимательно, Алекс.

– Не было бы за тобой никакой слежки, если бы я с самого начала понял, что мой давний друг Николай Извеков во всей этой заварушке с тобой преследует не государственные, а личные, корыстные интересы.

– А разве не могут его личные интересы пересекаться с государственными?

– В данном конкретном случае – нет. Я уверен: Извеков выполняет частный заказ кого-то из высоких чиновников Российского правительства.

– Откуда такая уверенность?

– В противном случае было бы логично объявить тебя официально в международный розыск и привлечь к этому делу Интерпол. Твои русские враги не сделали этого. Почему?

– Почему? – переспросил Таганка.

– Потому что Интерпол не примет их голословных обвинений, а потребует весомой доказательной базы, чтобы заочно признать тебя лицом, преступившим закон и опасным для международного сообщества. Это тебе не шутки! На самом деле и меня мое руководство ориентировало на то, что ты замешан в торговле наркотиками и оружием. Мой шеф, Дэниэл Розович, долго пытался убедить меня в том, что так оно и есть.

– Ты хочешь сказать, что нечистые на руку чиновники из Москвы и твое руководство в Америке повязаны между собой одними темными делишками?

– Я ничего не хочу сказать! – воскликнул Честер. – Но я точно знаю, что сегодня – именно сегодня! – полковник Извеков получил карт-бланш.

– В каком смысле?

– Можешь считать, что ему выдали лицензию на отстрел Андрея Таганцева и Анастасии Рубиновой! Так понятнее?!

– Так – понятнее, – ответил Андрей. – Настя! – позвал он.

– Да, Андрюша! – Настя уже спускалась по деревянной широкой лестнице со второго этажа, где располагалась ее спальня.

– Немедленно собирайся. Мы срочно уезжаем.

Она замерла лишь на мгновение. Но тут же трезво оценила ситуацию и не стала задавать лишних вопросов.

– Мне нужно полчаса, – сказала она.

– Ну, полчаса, наверное, у вас есть, – согласился Алекс Честер. – Не затягивайте.

– Я быстро, – сказала Настя и метнулась в комнату – собирать вещи.

– Микрочип у тебя? – спросил Честер.

– Да, все в порядке, – ответил Андрей.

– Береги его. И обязательно довези до Москвы. Этот чип – твой единственный шанс, Андрей, сохранить свою жизнь.

– Я все понимаю, Алекс. И неужели ты думаешь, что я о своей жизни забочусь меньше твоего?

– Не знаю, не знаю… – задумчиво произнес Честер. – Если объективно рассмотреть твою биографию, может создаться устойчивое впечатление, что тебе на самого себя наплевать с высокой крыши.

– У нас говорят – наплевать с высокой колокольни, – поправил Таганцев. – А мне и вправду раньше было наплевать. Жить по-настоящему захотелось только теперь, когда проверенные, как казалось, друзья предали, а рядом осталась только любимая женщина.

– Но ведь не один остался, Андрей! Значит, просто обязан выжить!

– Ты прав – обязан. Знаешь, еще по молодости лет все казалось возможным, не существовало никаких преград. Дерзким был, безрассудным и обманывал себя тем, что все, мол, еще впереди. Думал, что брошу когда-нибудь бандитствовать и заживу нормальной человеческой жизнью. Позже пришла зрелость. И с ней полнейшее осознание того, что ничего уже изменить нельзя. Понял с известной долей разочарования, что не все в этом мире мне под силу, что выше головы не прыгнешь. И если попал в криминальную колею, то из нее уже не выбраться по гроб жизни. Лет тридцать мне было, когда впервые применил к себе фразу «рожденный ползать летать не может»…

– А сейчас как думаешь? – вовремя спросил Честер.

– А сейчас деваться мне некуда! – улыбнулся в ответ Таганка. – Поэтому думаю, что рожденный ползать – пролезет всюду!!!

– Тогда – торопись. Скоро здесь будет Извеков.

– Через пятнадцать минут мы можем выезжать. – Таганка мельком взглянул на часы.

– Не можете! – неожиданно раздался голос, потрясший до крайности всех присутствующих.

Этот голос принадлежал полковнику Николаю Извекову, объявившемуся в доме Андрея Таганцева гораздо раньше, чем все ожидали.

– Не можете вы никуда выехать, господа хорошие! – повторил Извеков, входя в помещение и держа перед собой заряженный пистолет-пулемет «узи» израильского производства. – Никому не делать резких движений. Я предупреждаю: стреляю без промаха.

Этот вид автоматического стрелкового оружия был хорошо знаком и Таганке, и, тем более, Честеру. Пистолет-пулемет, по сути автомат, изобретенный, кстати, русским эмигрантом, слинявшим из Советского Союза в Израиль на волне разбушевавшегося в свое время диссидентства, славился ни с чем не сравнимой скорострельностью, высокой кучностью стрельбы и достаточно внушительной убойной силой. Кроме того, в стрелковых способностях полковника ФСБ, прошедшего к тому же «хорошую практику» в Афганистане, сомневаться не приходилось.

Алекс и Андрей замерли там, где стояли, и каждый по-своему старался оценить возникшую критическую ситуацию. На все про все у Таганки и Честера было всего несколько секунд. Долго любоваться ими Извеков явно не собирался. Либо сразу пристрелит обоих, либо предпримет еще какие-то действия.

В любом случае нельзя было оставлять за ним инициативу, уже и без того прилично полковником захваченную.

Но бросаться вот так, с голым пузом, на автоматный ствол – тоже не дело. Требовалось все продумать. Если, конечно, слово «продумать» совместимо с отрезком времени в две-три секунды.

Итак, полковник появился внаглую, со стороны входной двери, как будто ничего не опасаясь и решив, следовательно, действовать напролом. Что бы это значило?

Алекс сделал первый вывод: руководство ФБР не оказало ему никакой существенной поддержки. Иначе бы здесь появились люди из службы Гарри Энджела, подразделение американского спецназа и полицейский комиссар в сопровождении целой кавалькады автомобильных патрульных экипажей.

Примерно это же самое подумал и Таганка: Извекову терять нечего. Сейчас он готов пойти на любой риск, чтобы только выполнить приказ своего московского хозяина. В том, что полковник действует как частное лицо, Андрей не сомневался. Если бы между официальными представителями России и Соединенных Штатов была достигнута какая-то договоренность в отношении Таганки, гораздо проще было бы закрыть его в одиночной тюремной камере и измотать допросами. Рано или поздно, но Андрея бы «сломали» и выудили у него нужную информацию.

Значит, угрожая Честеру и Таганцеву автоматом, Извеков полагался только на свой собственный страх и риск. Скорее всего, он и пути отступления для себя подготовил.

Однако же и Андрей и Алекс могли дать свои головы на отсечение, что полковник не убьет их сразу. Для начала ему нужно узнать, где находятся искомые документы. Значит, есть шанс выкрутиться.

Никто не двигался.

Извеков замер, стоя в проеме двери, держа ноги на ширине плеч и выставив перед собой «узи». Взгляд его, пристальный и холодный, фиксировал малейшее движение в обозреваемом пространстве. Указательный палец лежал на спусковом крючке.

Честер находился в дальнем углу фойе, рядом с дверью, ведущей в рабочий кабинет Андрея. Алекс держал между пальцами прикуренную сигарету. Она, светясь маленьким красноватым огоньком, быстро тлела и уже обжигала пальцы у самого фильтра, но Честер был настолько напряжен и сосредоточен, что не обращал на это никакого внимания.

Андрей располагался к полковнику ближе. Выходит, при малейшей оплошности первой мишенью станет именно он.

А Настя?! Она же находится на втором этаже в самой дальней комнате, собирает какие-то необходимые для бегства вещи и скорее всего ничего даже не подозревает о внезапном появлении в доме вооруженного полковника!

– Вы без стука, полковник, – произнес Андрей ледяным голосом. Сказал лишь для того, чтобы хоть что-то сказать и таким образом добавить себе несколько секунд для размышления.

– Так ведь до вас не достучишься, Андрей Аркадьевич! – с дьявольской улыбкой ответил тот, не выпуская из виду ни Честера, ни самого Таганку. – Вы ведь еще в Москве никого принимать во внимание и слушать не хотели.

– И что вы имеете в виду, полковник? – Андрею было все равно, что ответит Извеков. Пусть только говорит! Пусть не молчит! Может быть, Настя сверху услышит незнакомый мужской голос и насторожится. Она-то, находясь вне сектора обстрела, наверняка сможет что-нибудь предпринять!

– Вам прекрасно известно, Таганцев, что я имею в виду! – с вызовом заговорил Извеков. – В Москве вас обложили, как волка, и уже готовы были убить! Но, справедливости ради, нужно заметить, что могли и помиловать. Вам нужно было только отдать известные вам документы.

– Что-то гарантий моей жизни мне никто не предоставлял! – Андрей преднамеренно говорил громко, давая знак опасности Насте. Но та, похоже, его не слышала. – Полковник, уберите ствол! Я знаю: больше, чем моя жизнь, вас интересуют документы! Но вы не найдете их, если убьете меня!

– Вы, Таганцев, недостаточно полно оцениваете ситуацию! – насмешливо ответил Извеков. – Убив вас, я уже выполню часть поставленной передо мною задачи. И, наверное, смирюсь с тем, что вторая ее часть останется невыполненной.

– Вы блефуете!

– Послушай, мразь! – выкрикнул Извеков. И это было то, чего добивался от него Андрей: теперь-то Настя точно услышит чужой голос в доме! – Ты – бандит и убийца! – продолжил полковник на высоких тонах. – Уничтожить тебя, стереть с лица земли – честь для любого офицера!

– Николай! – впервые подал голос Алекс Грэй Честер. – Не делай глупостей. Ты не в России. Здесь – Америка. И законы здесь действуют американские. Если ты убьешь его, покинуть Нью-Йорк тебе все равно не удастся. Я буду вынужден объявить тебя опасным преступником и начать за тобой охоту. У нас никому не позволено убивать кого бы то ни было без суда и следствия.

– Алекс! – все с той же насмешливой иронией воскликнул Извеков. – Я кое-что скажу тебе, но только ты не шевелись при этом, на всякий случай. В гробу я видел ваши американские законы! У меня в кармане сейчас два разных дипломатических паспорта. Так что покину я твой долбаный Нью-Йорк беспрепятственно в любое время и в любом направлении.

– Не успеешь, Николай! – высказался Алекс.

– Заткнись и не перебивай меня! – вмешался Извеков. – Знаешь, почему я надрал тебе задницу в Афганистане, где ты был инструктором у «Черных Аистов»? Потому что ты – сентиментальный слизняк! Ты до сих пор им и остался, не изменился ничуть! Потому и пошел на поводу у этого отпетого бандита.

– Подожди, Николай! – вновь обратился к полковнику Честер. – Тебе ведь нужны эти бумаги? Не сомневаюсь, что Андрей отдаст их тебе. Только не устраивай здесь стрельбу.

– Я не нуждаюсь в твоих советах и подсказках!

В коротких промежутках между резко звучащими фразами воцарялась такая жуткая тишина, что, казалось, было слышно, как гулко стучат в грудных клетках сердца.

– Ты меня не понял, Николай. – Честер стоял на своем. – Если ты начнешь стрелять, мне придется ответить тем же. И, скорее всего, ты убьешь меня так же, как способен убить любого, кто встанет на твоем пути. Но учти, что за убийство офицера ФБР тебя со стопроцентной гарантией посадят на электрический стул. В Америке нет моратория на смертную казнь. Даже на пожизненное заключение ты можешь не надеяться, как только нажмешь на спусковой крючок.

– Он дело говорит, полковник, – поддержал Таганка Честера, – давай договоримся. Я отдам тебе бумаги, а ты не причинишь мне зла и отпустишь с миром. В нашем к тебе предложении есть рациональное зерно… Ты подумай…

– Господа, я готова! – Настя выбежала на верхний внутренний балкон, ничего не подозревая о происходящем внизу. – Андрюша!!! – невольно вырвалось из Настиной груди, когда она увидела Извекова с автоматом.

Слишком уж резко и громко выкрикнула Настя. Пагубно громко. Смертельно громко.

Полковник, вздрогнув от неожиданности, вскинул ствол автомата и дал на голос длинную очередь.

Сразу несколько пуль пробили Настину грудь, и оттуда с невероятной силой брызнули фонтаны густой горячей крови. Одна пуля к тому же угодила ей в шею, а две другие – точно в голову.

Проломив деревянные перила балкона, тело убитой женщины полетело вниз и грузно упало посреди фойе, почти под ноги Таганцеву.

– На-а-астя-я-а-а!!! – закричал в ужасе Андрей, выхватывая из-за пояса свой пистолет.

А Честер уже стрелял. Стрелял в полковника, но, следуя главному правилу любого оперативника, не стремился его убить. Отработанный у Честера до автоматизма рефлекс брать преступника живым, срабатывал и в этот жуткий момент. Он бил Извекову по ногам, чтобы сохранить ему жизнь до суда.

Но и полковник не оставался стоять столбом. Он с ловкостью дикой кошки перепрыгнул в другой угол фойе и тут же упал на живот, прикрываясь керамической подставкой для цветов, выполненной в виде узкого длинного корыта. Оттуда же повел автоматический огонь.

Таганка стрелял скорее наугад, ошарашенный такой нелепой гибелью Насти. Впрочем, стреляя в полковника, Андрей все же пытался к нему приблизиться, укрываясь за толстыми колоннами.

– Андрей, не стреляй! – кричал ему Честер. Но разве кто-то мог в эту минуту остановить Таганцева?!

На секунду все стихло. Таганка и Честер видели, как из-за керамической подставки вылетел в их сторону автомат «Узи». Понятно. У полковника кончились патроны.

– Встать! – скомандовал Честер.