Текст книги "Порочная преданность (ЛП)"
Автор книги: Айви Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Это неправильный способ справиться с этим. Но мои чувства и мысли настолько запутались, что мне уже трудно понять, что правильно, а что нет.
– Значит, после брачной ночи мы не должны спать вместе, – спокойно говорю я. – Просто чтобы убедиться, что этого не случится. Случайности возможны, в конце концов. Лучше перестраховаться.
Габриэль вздрагивает. Он пытается скрыть это, но я вижу, как он реагирует, всего на секунду. Я вижу, как в его глазах мелькает разочарование. И я не могу осуждать его за это, потому что чувствую, как каждая частичка меня отвергает мысль о том, что я еще только раз окажусь в его постели. Что, то удовольствие, которое я испытала на следующее утро после того, как он сказал, что мы должны пожениться, когда он трахал меня в библиотеке, будет принадлежать мне еще только один раз.
Я ожидаю, что он отвергнет эту идею. У него найдутся причины, почему это невозможно. Почему мы должны продолжать заниматься сексом и после брачной ночи.
Но он кивает, его челюсть напряжена.
– Хорошо, – тихо говорит Габриэль. – Если ты считаешь, что так будет лучше.
Его согласие удивляет меня. Не знаю почему, я знаю, что он хороший человек. Я знаю, что он никогда бы не стал принуждать меня. Но это все равно шокирует меня, по какой-то причине, которую я не могу полностью объяснить. Может быть, дело в том, что я так привыкла к мысли, что брак означает право собственности, и не могу представить, что мужчина, которому я принадлежу, когда-нибудь откажется от того, чтобы получить от меня то, что ему нужно.
Но Габриэль не такой, как все остальные мужчины. Я поняла это давным-давно.
– Мне нужно идти, – тихо говорю я. Он кивает, и, когда я направляюсь к двери, на его лице появляется выражение тоски, а его взгляд падает на мой рот. По одному этому взгляду я вижу, как сильно он хочет меня. Я чувствую свою ответную реакцию на него, потребность, которая пульсирует во мне.
Он словно магнит. И от него так чертовски невозможно уйти.
***
По дороге в город я в основном молчу. Агнес, Сесилия и я садимся на заднее сиденье одной машины, которую ведет один из охранников, отправленных Габриэлем с нами. Еще пятеро мужчин едут в машине за нами. Когда-то это показалось бы мне невероятно чрезмерным. Теперь же я не уверена, что этого будет достаточно, чтобы обеспечить нашу безопасность.
Сесилия болтает всю дорогу, задавая мне вопросы о том, какое платье я хочу, о свадьбе, о цветах, и всем остальном. Я отвечаю ей, как могу, всегда возвращаясь к мысли о том, что это случилось со мной и Габриэлем очень неожиданно, не выдавая истины о том, для чего все это. Агнес молчит, и мне хочется знать, о чем она думает, но я не могу спросить ее, когда здесь Сесилия. У меня такое чувство, что, что бы это ни было, не стоит говорить об этом в присутствии ребенка.
Мысль о том, что Агнес не одобряет все это, причиняет боль. Мысль о том, что она может подумать, что я каким-то образом заманила Габриэля в ловушку, соблазнила его на это, тоже причиняет боль. Но я знаю, что он быстро разуверил бы ее в этом, если бы знал, что она так думает. И они наверняка говорили об этом. Я знаю, что они близки.
Мне нравится Агнес. Я чувствую близость с ней после относительно короткого времени, и мне казалось, что я ей тоже нравлюсь. Что она одобряет мое присутствие в этой семье, и ей даже нравится идея, что мы с Габриэлем будем вместе. Мне грустно думать, что по какой-то причине все изменилось.
Но сейчас нет возможности говорить об этом.
В городе есть один магазин платьев. Сначала мы пьем кофе в ближайшем кафе – без кофеина для Сесилии, а потом идем в маленький магазинчик. В витрине висит несколько платьев, все с великолепными кружевами, и я на мгновение останавливаюсь и смотрю на них, прежде чем мы заходим внутрь.
Там блондинка средних лет прикалывает платье к манекену. Она вынимает изо рта горсть булавок, кладет их на маленький столик и ярко улыбается нам.
– Чем могу помочь?
– Мне нужно найти свадебное платье. – Мое сердце странно стучит в груди, когда я произношу это вслух. – И мне нужно найти то, которое подойдет мне сейчас. У меня не так много времени на переделку. Мы поженимся через неделю. – Может, и меньше, думаю я, но вслух этого не говорю. Я уже не удивляюсь, когда оценивающий взгляд женщины тут же опускается на мой живот.
– Ну… – Она окидывает меня оценивающим взглядом. – Думаю, у вас подходящий размер, чтобы вписаться во многие вещи с вешалки. Может быть, только с несколькими подтяжками. Так что… – Она поднимает бровь, жестом приглашая нас пройти к месту, где несколько синих бархатных кресел и подходящий к ним диванчик расположены полукругом, с одной стороны – примерочные, а с другой – трехстороннее зеркало. – Вы, дамы, сидите здесь. Чего бы вам хотелось? – Спрашивает она меня. – Кружево? Шелк? Простое или модное?
– Простое, – говорю я, и в этот же момент Сесилия отвечает.
– Модное!
Женщина хихикает.
– Хорошо. Я подберу для вас несколько платьев. Меня зовут Анита.
– Белла. Это Агнес и Сесилия.
Агнес поднимает руку, улыбаясь, а Сесилия подпрыгивает на месте, ее глаза постоянно бегают по магазину, пытаясь охватить все вокруг.
Пятнадцать минут спустя я раздета до нижнего белья в одной из примерочных, полосатая штора задернута, и Анита окружает нас обоих морем кружев, шелка, атласа и тюля.
Первое платье, в которое она меня одевает, совсем не в моем стиле. Это облегающий лиф из плотного атласа с жесткими рукавами и полной юбкой – совсем Золушка. Но я все равно выхожу в нем, потому что не хочу разочаровывать Сесилию, которая по пути сюда твердо сказала мне, что хочет увидеть каждое платье.
Это как для нее, так и для меня. Я не уверена, что имеет значение, в чем я пойду к алтарю, особенно если это не настоящий брак, но, возможно, это единственный опыт Сесилии увидеть, как женщина, в которую якобы влюблен ее отец, примеряет платья. До пары дней назад этого не было в планах, но теперь Сесилия знает обо всем этом, и я не хочу, чтобы это было для нее омрачено. Особенно если в итоге все закончится тем, что я уйду.
При этой мысли моя грудь сжимается, и мне приходится натягивать на лицо улыбку, когда я выхожу из гримерки.
– Определенно не это, – с усмешкой говорит Агнес, когда я выхожу. – Я вижу это по твоему лицу.
– Ты выглядишь как принцесса, – вздыхает Сесилия, и я немного смеюсь над этим.
– Не такая уж я и принцесса – говорю я ей. – Но мы посмотрим, как будет выглядеть следующее.
Мы перебираем несколько платьев. Неудивительно, что Сесилии больше всего нравятся пышные платья для принцесс, но те, к которым тяготею я, более элегантны. Я делаю снимки и отправляю их Кларе. Длинное платье-футляр из хрупкого кружева, с вырезом в форме сердца и рукавами-шапочками до плеч. Тонкое шелковое платье-халтер, которое драпируется вокруг меня. Платье-столбик без бретелек из плотного атласа.
Клара выбрала кружевное. И когда я снова выхожу в нем, глядя в зеркало, я слышу тоскливый вздох Сесилии и понимаю, что она со мной согласна.
– Ты выглядишь прекрасно – говорит Агнес. – Совсем как невеста. Тебе идет.
Оно мне действительно идет. Оно почти не нуждается в переделках. Кажется, что оно почти создано для меня, и в каком-то смысле это подталкивает меня выбрать одно из других. Платье кажется слишком идеальным для свадьбы, которая устраивается потому, что моя жизнь и жизнь близких мне людей в опасности. Я чувствую себя в нем слишком счастливой для брака с мужчиной, которого я тайно люблю и который в конце концов разобьет мне сердце.
Ничто в этой свадьбе не похоже на сказку. Но, глядя в зеркало, мне хочется верить в это. Что это может быть реальностью – Габриэль и я, вместе, долго и счастливо.
Я знаю, что это неправда. Но я смотрю на Сесилию, разглаживая руками нежное кружево юбки.
– Я возьму это.
16
БЕЛЛА
Утро моей свадьбы идеально красивое и солнечное, на небе ни облачка. Я открываю глаза и вижу, как светит солнце, и тут же чувствую волну тошноты, паника захлестывает меня, когда нахлынули воспоминания о другом, прекрасном, ясном утре. Другая свадьба. Другой жених.
С тех пор я прошла долгий путь. Я боролась с воспоминаниями о Петре, о резне в церкви, об ужасающих замках на дверях, которые сигнализировали Братве о начале насилия. Грубые руки на мне, угрозы мужчин, споры о том, кому первому достанусь я, когда Петр закончит со мной. Я была так уверена, что надо мной совершат насилие, а потом убьют.
Мысль о том, что это может произойти снова, приводит меня в ужас. Я не могу избавиться от ощущения, что Игорь мог каким-то образом узнать об этом плане, что он выжидает время, чтобы напасть сегодня, когда мы будем в церкви. От этой мысли меня прошибает холодный пот, и когда Агнесса стучит в дверь и входит с подносом завтрака, я все еще лежу в постели.
– Завтрак в постель для невесты, – весело говорит она, и улыбка не сходит с ее лица, пока она не видит мое. – О, Белла. У тебя холодные ноги?
Мои ноги действительно очень холодные. Но совсем не по той причине, которую она себе представляет.
– Что Габриэль рассказал тебе обо всем этом? – Осторожно спрашиваю я, когда она ставит поднос и идет к шкафу, доставая пакет с моим свадебным платьем. Агнес вешает его на заднюю стенку шкафа и со вздохом опускает руки, расстегивая молнию.
– Он сказал мне, что это для того, чтобы ты была в безопасности. А если я и верю этому человеку, так это в то, что он готов на все, чтобы сдержать обещание. Он пообещал, что защитит тебя, и так оно и будет. – Она пожимает плечами и снова поворачивается ко мне лицом. – Что касается всего остального…
Должно быть, она читает выражение моего лица, потому что сочувственно улыбается.
– Я могу сказать, о чем ты думаешь. Но я бы не стала так быстро думать, что ты ему безразлична. Я вижу, как он смотрит на тебя. Я уже давно заставляю его не игнорировать то, что находится прямо перед его лицом. Может быть, все это немного прояснит для него ситуацию.
– Что ты имеешь в виду? – Я сажусь, откидывая волосы с лица. На подносе лежит кусок ароматного киша, яблочный кекс и стакан апельсинового сока вместе с черничными сосисками, но при мысли о еде у меня сводит желудок. Я слишком нервничаю и не могу представить, что буду что-то есть.
– Вы подходите друг другу. – Агнес вздыхает. – Я видела это с того момента, как ты появилась в доме. Но Габриэль упрям и предан. Он полон чувства вины за то, что смог жить дальше. Я тоже видела это в нем на протяжении многих лет.
– Он сказал, что не может снова влюбиться. – Я ковыряюсь в нитке на пододеяльнике. – Он говорил это с самого начала. Я имею в виду… – Я прерываюсь, понимая, что только что практически выдала, чем мы с Габриэлем занимались, и Агнес хихикает.
– Я прекрасно знаю, чем вы двое занимались. Это было написано на ваших лицах каждый раз, когда вы возвращались из спортзала по утрам.
Мое лицо вспыхивает при этом, и Агнес снова хихикает.
– Что касается любви, то Габриэль может говорить об этом сколько угодно. Но этот человек полон способности любить. Ему просто нужно разобраться в некоторых вещах самостоятельно.
– И ты думаешь, что этот брак как-то связан с этим? – Это звучит подозрительно похоже на то, что сказала Клара.
Агнес пожимает плечами.
– Может быть. Он притворяется, что это не так, так же, как и ты. Но кто знает, что произойдет со временем.
– А если ничего не случится?
– Тогда он дурак. – Она похлопывает меня по руке. – Я пойду подам завтрак для всех остальных. Ты ешь, что можешь, принимай душ, а я поднимусь и помогу тебе с волосами.
Агнес уходит, а я умудряюсь выпить апельсиновый сок, ковыряясь в кексе. Страх бурлит у меня в животе, и я ненадолго задумываюсь о том, чтобы спуститься вниз и сказать Габриэлю, что я не могу выйти за него замуж. Что нам нужно отменить свадьбу.
Что, если Игорь нападет на нас?
Я знаю, что Габриэль принял меры предосторожности. Что он учтет такую возможность. Что если мы и пойдем сегодня в церковь, то только потому, что там безопасно. Но страх все равно сжимает мой желудок, пока я не могу сделать еще один укус.
Неужели я так многого прошу, чтобы быть счастливой в день свадьбы? Хотя бы один раз?
От этой мысли мне хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь, потому что думаю, что если рассмеюсь, то начну плакать. А если я начну плакать, то не уверена, что смогу остановиться.
Я тащу себя в душ, натираюсь и мою волосы, стою под горячей водой, пока комната не наполняется ароматным паром, и в конце концов вода становится холодной. Я заворачиваюсь в халат, высушиваю волосы и выхожу как раз вовремя, чтобы Агнес вернулась в комнату.
– Садись, – говорит она, жестом указывая на туалетный столик. – Я сделаю тебе прическу.
Она расчесывает и завивает волосы, пока они не начинают свисать по спине тяжелыми волнами, а затем закручивает их спереди назад и закрепляет заколкой.
– У меня есть кое-что для тебя – говорит она и кладет на стол расческу. – Кое-что позаимствованное.
Это старинный гребень для волос, темно-золотой от возраста, с витиеватой филигранью. В филигрань вплетены голубые эмалевые птички, и я чувствую, как в уголках моих глаз появляются слезы.
– И что-нибудь голубое.
– Именно, – говорит Агнес, вдевая гребень в мои волосы. – Я сделаю так, что твоя фата будет сочетаться с этим.
– Спасибо. – Я поворачиваюсь к ней лицом и импульсивно обхватываю ее за талию. – В первый раз…
Моей матери уже давно нет в живых. Клара не имеет никакого отношения к миру мафии, поэтому ее не пригласили на мою свадьбу, что меня сильно расстроило в тот момент и за что я была невероятно благодарна потом.
– Я сделала это сама, с помощью пары горничных, – тихо говорю я. – На моей первой свадьбе. Я рада, что в этот раз все не так.
– Ничто в этом дне не похоже на первый, – твердо говорит Агнес. – Организованная свадьба или нет, но Габриэль заботится о тебе. И он хочет, чтобы этот день был для тебя особенным. Я могу тебе это гарантировать.
Я и сама в это верю.
Я некоторое время роюсь в верхнем ящике, пытаясь придумать, что надеть под платье, и все это время мои щеки пылают. У меня нет нижнего белья для брачной ночи, и я наконец нахожу пару белых кружевных трусиков, которые подходят к бюстгальтеру без бретелек, надеваемому под платье. Я ныряю в ванную, чтобы надеть их, и все еще краснею, когда снимаю халат, чтобы Агнес помогла мне надеть платье.
Она накидывает его на мои бедра, помогает мне просунуть руки в рукава и застегивает молнию сзади, после чего тщательно застегивает все пуговицы, расположенные над молнией.
– Ты выглядишь потрясающе – говорит она мне, закрепляя фату в моих волосах с помощью гребня. – Ты великолепная невеста.
– Габриэль собирается меня увидеть? – Спрашиваю я, вставляя ноги в туфли на низком каблуке, которые я купила, и Агнес качает головой.
– Он уже ушел в церковь. Я приготовила для тебя букет внизу. А у Сесилии есть новое платье, которое Габриэль сумел достать для нее, так что она в восторге от этого.
У меня защемило в груди при мысли о том, что Агнес и Габриэль думали о таких вещах, как цветы. Последние несколько дней были сплошным хаосом: мы с Агнес пытались не допустить, чтобы проект дома отстал из-за планирования свадьбы, но планировать было особо нечего. Габриэль договорился с церковью и сказал мне, что нанял кого-то в городе, чтобы убедиться, что она будет украшена соответствующим образом. Думаю, он знал, что я не чувствую себя способной справиться со всем, что связано с этими
– Спасибо, – тихо говорю я, когда мы вместе выходим из дома и спускаемся по лестнице. Сеселия ждет, чуть ли не подпрыгивая на носочках, в красивом платье из светло-голубой тафты с оборчатой юбкой, держа в руках небольшой букет белых роз и подсолнухов. Агнес берет с приставного столика такой же букет побольше и протягивает его мне, а я принимаю его, одаривая ее водянистой улыбкой.
Я очень стараюсь не плакать сегодня.
Мой желудок завязывается в узел на протяжении всей поездки в церковь. С нами много охраны, и это только напоминает мне об опасности, о возможности того, что что-то пойдет не так. Я жалею, что не увидела Габриэля сегодня утром, хотя бы потому, что его присутствие рядом всегда успокаивает меня, заставляет чувствовать себя в безопасности. Я не позволяю себе думать о том, почему это так.
Это кажется слишком опасным, учитывая то, что мы собираемся сделать сегодня. Все, о чем я могу думать, это о том, что мне нужно отгородиться от всех возможных эмоций, как можно дольше, чтобы в итоге не пострадать еще больше. Но это трудно, особенно теперь, когда я больше не сижу в своей комнате. Я перегружена, напугана, устала и на взводе, но я также знаю, как важно не дать проявиться ни одному из этих чувств, прежде всего для Сесилии и Дэнни. Мы с Габриэлем уже говорили о том, как важно, чтобы они поверили во все это, чтобы не было никаких признаков опасности или беспокойства, которые они могли бы уловить, и в этом мы оба согласны.
Притворство, однако, заразительно. И пока я пытаюсь казаться расслабленной и счастливой, чтобы в глазах Сесилии было только волнение, я чувствую, как оно проникает в меня, заставляя меня чувствовать, что я действительно взволнован этим.
Как будто это действительно тот день свадьбы, о котором я мечтала все это время.
Когда мы подъезжаем к церкви, один из охранников подходит, чтобы открыть мою дверь. Я выскальзываю наружу, бережно придерживая юбку, и застываю на месте, увидев, кто стоит перед церковью.
На секунду я думаю, что у меня галлюцинации. Что я так устала и перегружена, что мне все мерещится. Но потом она подходит ко мне, и я понимаю, что это не так.
Клара здесь.
На ней великолепное тиловое платье без бретелек со струящейся юбкой, расходящейся по бокам, волосы заплетены назад и убраны в гладкую прическу. На ее лице сияет улыбка, и она бежит ко мне на своих каблуках.
– Боже мой, эти булыжники меня убьют. – Она обхватывает меня руками и крепко сжимает в объятиях. – Ты прекрасно выглядишь.
– Ты тоже… Что ты здесь делаешь? – Я задыхаюсь, и она отстраняется, все еще ухмыляясь.
– Габриэль пригласил сюда. Он попросил меня держать это в секрете. Он хотел, чтобы это был сюрприз.
– А… так и есть. – Я смотрю на нее, все еще не в силах поверить в то, что вижу. – Это самый лучший сюрприз. О боже… – Я прижимаю руку ко рту, снова пытаясь сдержать слезы, которые могут испортить мою тушь. – Я так рада, что ты здесь.
И я действительно, действительно рада. Меня охватывает страх при мысли о том, что может случиться, если Игорь нападет на нас здесь, но я отгоняю его. Я знаю Габриэля, и я знаю, что он никогда бы не привел сюда Клару, если бы думал, что есть хоть малейший шанс, что это может случиться. Я знаю, что у него никогда бы не было здесь своих детей, Агнес, людей, которых он любит и о которых заботится, если бы он не принял меры предосторожности, чтобы убедиться, что Игорь не подстерегает нас.
Он не знал о том дне, когда они проникли в особняк. Маленький голосок шепчет мне в затылок, но я отгоняю его. Тогда он не осознавал угрозы. Теперь осознает. И я знаю, что он не повторит ошибку дважды.
– Пойдем. – Клара переплетает свою руку с моей. – Давай отдадим тебя замуж.
Агнес сует Кларе в руки букет поменьше, и тут я понимаю, что она, должно быть, тоже в этом замешана. Я бросаю на нее благодарный взгляд, когда мы входим в церковь, и вдыхаю аромат старого камня и ладана, как раз в тот момент, когда двери открываются и начинает звучать музыка.
На краткий миг, когда Сесилия начинает идти к алтарю первой, а Клара следует за ней, я чувствую толчок страха, который грозит увести мои ноги из-под ног. Надо было сказать Габриэлю, что я не справлюсь с церковной свадьбой, думаю я, и страх превращает мою кровь в лед, заставляя меня чувствовать, что я вот-вот развалюсь на части. Я должна была сказать ему, что мы должны пригласить священника на дом, или что-то еще…
– Белла. – Агнес нежно сжимает мою руку, где ее рука переплетена с моей. – Все в порядке. Смотри.
Она кивает нам, и я смотрю на проход и вижу Габриэля. Даже здесь, на ненастоящей свадьбе, устроенной для моей безопасности и не более того, даже при всем том, что все происходящее – не более чем фарс, встреча с ним успокаивает меня. Это меня успокаивает.
Он замечает меня, и его глаза расширяются, когда его взгляд встречается с моим. Его глаза скользят по моему телу и снова поднимаются, и выражение его лица, улыбка, расплывающаяся по его губам… Все это может быть нереальным, но улыбка на его губах выглядит настоящей.
Счастье на его лице – оно не выглядит фальшивым.
Это заставляет меня поверить, что Агнес и Клара правы. Что в этом есть что-то большее, чем просто то, что нам нужно сделать. Что это имеет отношение и к тому, чего мы хотим.
Вот так страх покидает меня. Я начинаю идти к алтарю, рука Агнес успокаивающе лежит на моей руке, и я не свожу глаз с Габриэля. До самого алтаря, до того, как Агнес кладет мою руку в его, когда идет садиться, Клара и Сесилия стоят по одну сторону. Альдо и Дэнни стоят с другой.
Священник стоит перед нами. На короткую секунду мне кажется, что я слышу звук закрывающихся дверей, тяжелый стук дерева, а затем рука Габриэля крепко сжимается вокруг моей.
– С тобой все в порядке, Белла, – тихо говорит он, его глаза встречаются с моими сквозь пелену. – Ты в безопасности. Я обещаю.
Он знает. Конечно, знает. Он всегда знал, чего я боюсь, с тех пор как я впервые рассказала ему о том, что со мной случилось. И он всегда знал, как сделать это лучше.
Я сосредотачиваюсь на его руках, на их тепле, на том, что они никогда не вызывают у меня страха, когда он прикасается ко мне. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы замедлить биение своего сердца, на дыхании, и почти пропускаю клятвы, пока не слышу глубокий, богатый голос Габриэля, бормочущий «да».
Когда приходит моя очередь, мне удается произнести два слова. Я вижу, как Габриэль улыбается, когда я шепчу их, и меня снова охватывает чувство, что это реально. По крайней мере, какая-то часть этого реальна.
Он надевает обручальное кольцо на мой палец. Я надеваю одно на его. И когда я смотрю на них сверху вниз, то понимаю еще кое-что.
Кольца, которые он купил, – часть комплекта, парные. Его кольцо совпадает с моим – идеальный филигранный узор из лепестков и листьев, точно такой же, как на моем обручальном кольце, точно такой же, как на том, которое он надел мне на палец секунду назад. Сердце сжимается в груди, глаза горят, но я не успеваю подумать о том, что он имел в виду, покупая их, как он уже берет мою вуаль, а его рука скользит вокруг моей талии.
Я не слышала, как священник сказал, что вы можете поцеловать невесту. Но, должно быть, так и было, потому что рот Габриэля прильнул к моему, теплый и мягкий, голодный в той степени, которую понимаю только я, хотя он целует меня почти целомудренно. При всей своей нежности поцелуй длится слишком долго, настолько долго, что я слышу, как немногочисленные гости начинают радостно хлопать в ладоши, а по церкви разносится смех.
Смех. Счастье. Чувства, которые я никогда не связывала с браком, со свадьбой. Но внезапно я почувствовала. Я чувствую, как они проникают в меня, и когда Габриэль отступает назад, его глаза встречаются с моими, я почти забываю, почему мы здесь.
Я почти верю, что это реально.
Его рука обхватывает мою, когда мы идем к алтарю. Он не отпускает ее до тех пор, пока мы не доходим до машины, и он помогает мне забраться в нее, садясь напротив меня.
– Ты в порядке? – Спрашивает Габриэль. Я опускаю взгляд и понимаю, что мои руки слабо дрожат. Безымянный палец левой руки привлекает мое внимание, и я на мгновение задерживаю взгляд на нем, на золотом кольце с изящной филигранью, прижавшемся к изумрудному обручальному кольцу.
Пока я смотрю на него, с моих губ срывается смешок. Я прикусываю губу, но тут раздается еще одно хихиканье, и Габриэль тянется к моей второй руке, его большой палец проводит по костяшкам пальцев.
– Белла…
– Я никогда раньше не заходила так далеко. – Смех превращается в слезы, как я и знала, и прежде чем первые из них успевают упасть, я внезапно оказываюсь в объятиях Габриэля, притянутая через всю машину к его коленям.
– Ты будешь в порядке. – Он обхватывает меня руками. – Я обещаю.
– Церковь… – Я дрожу. – Она напомнила мне о…
Он ругается под дых.
– Черт, Белла. Прости меня. Я… – Он выдохнул. – Я думал, что это возможно. Я должен был спросить тебя, но это должно было произойти в церкви. Чем более официальной и традиционной она была, тем лучше. И я подумал, что лучше вообще не поднимать эту тему.
Я киваю, прикусив губу.
– Теперь я в порядке. Я думаю… – Я медленно выдыхаю, слезы отступают, и я чувствую, что немного больше контролирую себя. – Я думаю, может, это помогло. Может быть, прохождение через всю свадебную церемонию было именно тем, что мне было нужно. – Еще одно истерическое хихиканье вырывается наружу, и прежде чем я успеваю осознать это, рука Габриэля скользит по моей шее и прижимает мои губы к своим.
Я задыхаюсь. Мои губы раздвигаются, и через секунду его язык оказывается у меня во рту, пробуя вино, которое священник дал нам для причастия. Я чувствую его под собой, сквозь его костюм и тонкие кружева моего платья, и он мгновенно становится твердым. Инстинктивно я поворачиваюсь к нему, и его рука обхватывает мое бедро, поднимая платье, когда я сажусь на сиденье.
– О боже, Белла. – Он стонет, засасывая мою нижнюю губу в рот, его рука начинает скользить по моим волосам, прежде чем он останавливает себя. – Черт…
Его бедра выгибаются дугой, толстый гребень трется о мое ядро, и я издаю хныкающий стон. Габриэль вздрагивает, его рука внезапно крепко сжимает мое бедро, заставляя меня замереть на его коленях.
– Если ты будешь продолжать двигаться, у нас повторится история с библиотекой, – пробормотал он. – И все будут удивляться, почему я переоделся.
– Разве у тебя нет другого костюма? – Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить. Во мне все пульсирует и мокро, я жажду его. – Или…
Я качаюсь на нем, прокатываясь бедрами по твердой линии его члена. Габриэль издает болезненный стон, его голова откидывается назад, и я наклоняюсь, проводя губами по его горлу.
Он стонет, его рука скользит по моей попке.
– Белла…
Я знаю, что должна остановиться. Мы оба должны остановиться. Мы оба тяжело дышим, окна машины запотевают, жара нарастает с каждой секундой. Если мы продолжим, это закончится несколькими способами, и все они…
– Если ты будешь продолжать в том же духе, я кончу, – шепчет Габриэль. – Или я окажусь внутри тебя. – Он наклоняет голову, его губы оказываются совсем близко от моего уха, задевая его оболочку, когда он сжимает мое бедро. – Я нахожусь в двух секундах от того, чтобы расстегнуть молнию прямо сейчас и скользнуть в тебя. Наполнить тебя так, как ты умоляешь меня об этом прямо сейчас…
– Почему бы и нет? – Мой голос звучит хрипло, пусто для моих собственных ушей, полный желания, которое, как я знаю, я не должна чувствовать. Я прижимаюсь к нему и чувствую, как он стонет.
– Потому что я не могу кончить в тебя. У меня нет презерватива. А если я кончу куда-нибудь еще… – Габриэль грубовато усмехается. – Чья-то одежда будет испорчена, и я не позволю, чтобы это была ты. И кроме того…
Его рука нащупывает мою шею, и он тянет меня назад, наклоняя так, что я вынуждена смотреть ему в глаза.
– Я обещал тебе, что дождусь нашей брачной ночи, Белла. Что сделаю ее особенной. А потом ты сказала мне, что считаешь, что это все, что у нас должно быть, чтобы мы случайно не оказались связаны еще большими обязательствами, чем те, на которые мы подписались. На случай, если ты захочешь уйти в конце всего этого. Так что если у меня будет только еще одна ночь…
Он наклоняется, его рот снова накрывает мой. Его губы скользят по моей челюсти, к уху, а его рука обхватывает мою талию, прижимая меня к себе.
– Я сделаю все, чтобы ты никогда не забыла об этом. И это включает в себя то, что я заставлю тебя ждать, пока ты не поднимешься наверх сегодня вечером, одна, и ничто не будет мешать нам. Не нужно будет останавливаться. И точно не здесь, на заднем сиденье машины, по дороге на наш свадебный прием.
– Прием? – Я моргнула, любопытство пробилось сквозь мой затуманенный похотью мозг. – Ты ничего не говорил о…
– Я пытался сохранить хотя бы часть этого сюрприза. – Он приподнимает меня, подстраивая так, чтобы я сидела на сиденье рядом с ним, а не у него на коленях. – Я устроил небольшой прием на вилле. Это совсем не то, что было бы, если бы мы поженились дома, но…
– Звучит прекрасно, – тихо говорю я, в очередной раз поражаясь тому, насколько он заботлив. То, что он запланировал то, чего я никогда не ожидала. Я чувствую волнение при мысли о маленькой вечеринке с теми, кто мне дорог. Я думаю, нет ли ничего плохого в том, чтобы просто наслаждаться сегодняшним днем. Правда, это не то, что я бы выбрала, это договоренность, которой я так долго пыталась избежать. Но это также Габриэль и я. Габриэль, который был добр, нежен и защищал меня. Он позаботился о том, чтобы я могла быть свободна от отца, он противостоял любой опасности, которая нам угрожала.
Даже если по своей сути это притворство, чтобы защитить меня и ничего больше, почему бы не порадоваться сегодняшнему дню?
Когда мы подъезжаем к вилле, парадная дверь открыта, а машины припаркованы у края дорожки, ведущей к ней. Габриэль ведет меня через дом к задней части, где я замираю, когда он открывает дверь и я вижу то, что предстает передо мной.
Палуба за домом усыпана цветами, они вьются вдоль перил, окружающих дом, стоят в композициях на длинном столе, переливаются на протянутую через него дорожку. Для нас накрыт шведский стол, в ведерках со льдом охлаждаются белое вино и шампанское, на дальнем столе – красное вино, розе, бутылки с ликерами и миксерами. На лужайке установлена танцевальная площадка, накрытая каркасом шатра, вдоль которого развешаны сказочные огоньки. Слышно, как играет музыка, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Габриэля, мои глаза внезапно загорелись.
– Это не пышный прием, – тихо говорит он. – Если бы все было иначе, у тебя было бы все, что можно купить за деньги. Это то, что я смог сделать за короткое время, а поскольку это всего лишь несколько…
Он прерывается, когда я обхватываю его руками за шею и крепко обнимаю. У меня возникает желание поцеловать его, прямо здесь, на глазах у всех, но я сдерживаюсь, не зная, какой может быть его реакция. Кроме нашего сегодняшнего поцелуя в церкви, я никогда не целовала его при детях, а это… это не настоящий брак. Мне приходится напоминать себе об этом снова и снова, потому что это кажется реальным.
