Текст книги "Порочная преданность (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Белла… – Он стонет мое имя у моих губ, и я чувствую, как он тверд для меня, толстый, напряженный гребень на моем бедре, и полотенца недостаточно, чтобы я не почувствовала его. – Я заставлю тебя кончать очень много раз.

Он убирает руку с моих волос, когда его рот снова прижимается к моему, хватается за узел полотенца и дергает его. Он немного отстраняется от меня, достаточно, чтобы полотенце упало, а затем снова прижимается ко мне, и трение его одежды резко контрастирует с моей обнаженной кожей.

Габриэль снова запускает руку в мои волосы и наклоняет мою голову на одну сторону, а его рот скользит по челюсти.

– Ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя, Белла?

Я все чувствую. Прикосновение его хлопковой футболки к моей обнаженной груди, грубое трение джинсов о мои бедра, между ног. Его бедра надвигаются на мои, толстый гребень его члена вдавливается в нежную кожу моего бедра, джинсовая ткань, закрывающая молнию его джинсов, толкается между моих складок.

Я задыхаюсь, как только чувствую, что он трется о мой клитор.

– Ты кончишь для меня вот так, – бормочет Габриэль, его губы касаются раковины моего уха. – Ты кончишь для меня еще до того, как я разденусь. Я хочу, чтобы ты намочила переднюю часть моих джинсов. И если ты кончишь на меня так, как хорошая девочка, ты сможешь получить все остальное.

Единственный ответ, на который я способна, – это всхлипывающий стон. Это Габриэль, который заставил меня кончить в библиотеке, который трахал меня так, словно я принадлежала ему, сразу после того, как он сказал мне, что мы поженимся. Мужчина, который доверяет мне, чтобы я сказала ему, если это слишком, и который дает мне все, что нам обоим нужно.

Сейчас я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы он доставил мне все то удовольствие, которое обещает.

Утром я буду болеть. Я знаю это, даже когда грубая ткань трется о мой чувствительный, набухающий клитор, но мне все равно. Это так приятно, как будто это все, что мне нужно, и я позволяю своей голове откинуться на дверь, задыхаясь, когда бедра Габриэля прижимаются к моим. Я чувствую, как он пульсирует на моем бедре, его желание едва сдерживается, и эта потребность только разжигает мою.

– Как быстро ты сможешь кончить от этого? – Пробормотал он мне на ухо, снова покачивая бедрами. – Потому что я не знаю, как долго смогу ждать, чтобы попробовать тебя на вкус. Я хочу, чтобы ты была мокрой и чувствительной для меня, когда я проведу по тебе языком. Я хочу, чтобы ты умоляла меня о втором оргазме.

– Габриэль! – Я вскрикиваю, когда он вжимается в меня, одной рукой сжимая мое бедро, а другой подталкивая меня ближе, и мое тело сжимается от желания быть заполненным, пока я приближаюсь к своему оргазму.

Я никогда не знала, что у него такой грязный рот, который шепчет мне на ухо подобные вещи. Я никогда не знала, что буду хотеть этого. Но каждое грязное обещание, каждое слово, произнесенное его хриплым, полным похоти голосом, посылает через меня толчки удовольствия, которые только усиливают толчки, проходящие по моей коже.

Я так близко. Он снова покачивает бедрами, трется об меня грубой тканью, а его рука скользит к моей груди и зажимает сосок двумя кончиками пальцев. Он прижимается ртом к уголку моей челюсти, продолжая теребить мой сосок, и в темноте за моими глазами вспыхивают звезды, и я падаю за край.

Одна моя рука вцепилась в его спину, другая прижата к двери, мои бедра выгибаются, когда Габриэль нежно сосет мягкую плоть моего горла, в противовес грубому, непрекращающемуся скрежету его джинсов по мне. Я чувствую прилив влажного тепла, все мое тело вздрагивает, колени слабеют, а рука Габриэля обхватывает мою талию, удерживая меня в вертикальном положении, пока он замедляет качание бедер.

– Хорошая девочка, – пробормотал он мне на ухо, его голос стал глубоким и хриплым. – Ты так сильно кончила для меня. Мои чертовы джинсы промокли, милая. Это было так чертовски хорошо.

Он отстраняется, на кратчайшую секунду, и мои глаза устремляются вниз. Он не лжет, я вижу, как он прижимается ко мне, когда я кончаю, и мое возбуждение пропитывает ткань. Линия его члена, все еще напряженного так, словно он может разорвать ткань, мокрая.

Мои щеки вспыхивают, и Габриэль ухмыляется, его глаза темнеют от вожделения.

– Нечего стесняться, – пробормотал он, опускаясь на колени и хватая меня обеими руками за бедра, прижимая к двери. – Теперь намочи мое лицо, как ты намочила мои джинсы, детка.

– Габриэль… – Я едва успеваю попытаться протестовать, сказать ему, что не знаю, выдержу ли я это, как его рот оказывается у меня между ног.

Он не берется сразу за мой клитор, как будто знает, что я пока не могу выдержать прямого контакта. Вместо этого он скользит губами по моим складочкам, его теплое дыхание ощущает каждый сантиметр кожи, слегка посасывая и покусывая шов моей киски. Его язык скользит вниз, кружась вокруг моего входа, а он большими пальцами раздвигает мои складочки, подставляя мой набухший клитор прохладному воздуху, когда его язык упирается в меня, и он вводит его внутрь.

– О Боже! – Я вскрикиваю, хватаясь одной рукой за его волосы, когда мои колени почти подгибаются, а тело сжимается вокруг его языка. Мне нужно было что-то внутри, нужно было, чтобы меня заполнили, и он вводит в меня свой язык, как уменьшенную версию своего члена, его нос ударяется о мой клитор, когда он начинает трахать меня языком всерьез.

Я не знаю, как мне удастся удержаться на ногах. Мои бедра дрожат, все тело сотрясается от ощущений, и я знаю, что он заставит меня кончить еще раз, как сейчас. Одна из рук Габриэля скользит по моему бедру, удерживая меня там, пока его язык проникает внутрь меня, продолжая надвигаться, когда я вскрикиваю, и еще один беспомощный стон вырывается на свободу.

– Пожалуйста… – задыхаюсь я, когда он снова делает толчок. – Мне нужно…

Его глаза встречаются с моими, а большой палец скользит вверх, прижимаясь к моему клитору, пока он продолжает трахать меня языком. Он катает его под большим пальцем, быстрыми, жесткими кругами, и я чувствую, как мои глаза закатываются назад, когда очередной оргазм нарастает до точки разрядки.

Сколько раз он заставит меня кончить, прежде чем оттрахает? Понятия не имею, но я не хочу, чтобы он останавливался. Это так хорошо, почти слишком хорошо, и я вскрикиваю, звук складывается в нечто похожее на его имя, когда он снова проводит большим пальцем по моему клитору, и фейерверк взрывается у меня перед глазами во второй раз за несколько минут.

Мои бедра бьются о его лицо, бедра дрожат, когда я оседлала его язык, пропитывая его рот и подбородок своим возбуждением, пока наслаждение обрушивается на меня.

– Габриэль-Габриэль! – Снова кричу я, сильно кончая ему на лицо. Я жду, что он отстранится, но вместо этого он просто наклоняет рот вверх, заменяя язык двумя пальцами, а его губы находят мой клитор и всасывают его в рот.

Я уже не знаю, где заканчивается один оргазм и начинается другой. Его пальцы грубо проникают внутрь меня, два… теперь три, трахают меня, пока он сосет и ласкает мой клитор, вгоняя меня в бесконечную петлю удовольствия, которое то достигает вершины, то падает снова и снова. У меня кружится голова, колени дрожат, и на короткую секунду я понимаю, что сейчас рухну, так как бьюсь об его лицо, снова и снова кончая для него.

Одним быстрым движением, едва я не падаю, Габриэль поднимается на ноги и, схватив меня за талию, поднимает на руки. В три шага он доносит меня до кровати и кладет на нее, одной рукой хватаясь за рубашку, другой срывая ее с себя, а сам переползает на кровать поверх меня.

– Мне нужно быть внутри тебя. – Его голос грубый, хриплый от желания, глаза темные. – Блять… – Он возится с передней частью джинсов, дергает молнию вниз, а затем спускает джинсы и боксеры достаточно низко, чтобы выпустить на свободу свой толстый, твердый член.

Он заметно пульсирует, кончик мокрый от спермы, вены резко выделяются на фоне остальной бархатной длины. Он крепко обхватывает себя одной рукой, наклоняя кончик вниз, чтобы прижаться к моему мокрому входу, и его глаза встречаются с моими, пока он удерживает себя там.

– Скажи, что я могу трахать тебя так сильно, как захочу. – Его голос умоляющий, хриплый, столько желания и потребности заключено в этих словах. – Скажи, что я могу трахнуть тебя, Белла.

Он так долго сдерживался. Делал все возможное, чтобы я чувствовала себя в безопасности. Я хочу почувствовать, как он высвобождает все это. Я хочу, чтобы он взял меня так, как захочет.

– Ты можешь трахать меня так, как захочешь, Габриэль, – шепчу я, поднимая на него глаза, и на его лице появляется нечитаемое выражение, такое похотливое, что у меня перехватывает дыхание.

– Боже, я… – Он наклоняется вперед, упираясь одной рукой, и я чувствую, как его набухшая головка толкается в меня за мгновение до того, как его бедра подаются вперед, и он резко всаживается в меня.

Я задыхаюсь, вскрикиваю, и он мгновенно затихает, каждый дюйм его пульсирующего члена оказывается внутри меня.

– Белла? – Он смотрит на меня сверху вниз, в его взгляде беспокойство спутано с похотью, и я качаю головой, пытаясь говорить так, чтобы воздух не выходил из моих легких.

– Не останавливайся, – шепчу я, обхватывая его шею одной рукой и притягивая его рот к своему. – Пожалуйста, не останавливайся.

Это конец, и мы оба это знаем. Все, чего мы хотим, произойдет сегодня ночью, или не произойдет вовсе. Габриэль закрывает глаза, с его губ срывается стон, когда он делает толчок, вытаскивая из меня каждый дюйм своего члена, пока внутри не остается только его кончик, а затем снова вколачивает себя в меня. Он трахает меня так несколько раз, длинными, жесткими толчками, которые заставляют меня вскрикивать с каждым толчком, прежде чем он внезапно вырывается, закидывает одну ногу, берет свой член в одну руку и направляет его к моим губам.

– Дай мне свой рот, – умоляет он. – Всего на минуту. Позволь мне увидеть, как эти красивые губы обхватывают мой член.

На этот раз страха нет. Я раздвигаю губы, наслаждаясь выражением крайнего вожделения на его лице, когда скольжу ими по его набухшему кончику, ощущая вкус его спермы и собственной влаги, когда он скользит членом по моему языку. Я провожу языком по мягкой коже под головкой, и Габриэль стонет сквозь стиснутые зубы, его челюсть напрягается, когда он проталкивает свой член глубже к моему горлу.

– Возьми… охренеть, возьми как можно больше. Пожалуйста. Блядь, твой рот такой горячий, он такой охуенно приятный… у тебя самый красивый рот, блядь…

Все это льется с его губ, как литания, когда я беру его член глубже в рот, откидывая голову назад, распластывая язык, обхватывая его губами и посасывая. Дюйм за дюймом, все глубже и глубже, пока я не чувствую, как кончик упирается в горло, и я поднимаю голову, пытаясь взять больше, а его рука скользит по моему затылку и захватывает мои волосы.

– О, черт. О боже. О Боже, я не хочу кончать. Черт, черт… – стонет Габриэль, слегка покачивая бедрами, когда мой нос касается его живота, и я чувствую, как он пульсирует на моем языке.

Он рывком вытаскивает себя из моего рта, его рука ложится на основание члена, и он сильно сжимает себя.

– Я не хочу пока кончать, – простонал он. – Я не хочу, чтобы это закончилось…

Все еще крепко сжимая член, он опускается ниже, его рот снова оказывается между моих ног, и он жадно скользит языком по мне, трепеща на моем клиторе, когда он всасывает его в рот. Я вскрикиваю, выгибая спину, каждая частичка моей киски настолько перегружена оргазмом и жестким трахом, который он устроил мне минуту назад, что я уже на пределе.

– Габриэль-Габриэль…, – стону я вслух, выгибаясь, и трусь о его язык, приближаясь к очередному оргазму. Это так приятно, и я хочу еще. Я хочу, чтобы он продолжал заставлять меня кончать, я хочу…

Я не хочу никогда останавливаться.

Это почти слишком, когда наступает следующая кульминация. Я испускаю стон, почти крик, когда Габриэль проводит губами по моему клитору, его язык трется о него, а я разрываюсь на части, мои руки вцепляются в одеяло, когда я бьюсь о его рот. Я слышу, как я стону его имя, умоляя о большем, и он снова приподнимается надо мной, его член резко входит в меня, и я чувствую, как сжимаюсь и пульсирую вокруг его длины.

Его пальцы мгновенно находят мой клитор.

– Я хочу, чтобы ты кончила от моего члена раньше, чем я, – рычит он, сильно толкаясь, его пальцы беспрестанно перекатываются по мне, посылая толчки удовольствия по моей коже. Это слишком сильно, но я не хочу, чтобы он останавливался. Удовольствие граничит с болью, но это все равно хорошо, все хорошо, и я знаю, почему он пытается удержаться от собственного оргазма, потому что я так же сильно хочу, чтобы мы могли делать это вечно. Чтобы нам никогда не пришлось останавливаться.

– Я не могу больше ждать, – задыхается Габриэль, снова насаживаясь на меня, впиваясь в меня до самого основания. – Я так чертовски близок, кончи для меня…

Он зажимает мой клитор между пальцами, растирая его между большим и указательным пальцами, и снова делает толчок, наклоняя бедра, и я слышу свой крик, когда очередной оргазм обрушивается на меня.

Я сжимаюсь вокруг него, сжимая его член, когда он глубоко входит в меня, и Габриэль громко стонет, его спина выгибается дугой, он впивается руками в подушки рядом с моей головой, его бедра дико бьются.

– О боже, это так хорошо, ты такая чертовски мокрая, такая тугая, о боже…

Его член пульсирует, горячий поток спермы заполняет меня, когда я чувствую, как он отпускает его. Он вздрагивает, покачивая бедрами, как будто может войти еще глубже, его мышцы напрягаются, и я чувствую еще одну горячую струю.

– Черт, Белла… – Он крутит бедрами, неглубоко толкаясь, растягивая удовольствие для нас обоих. Его руки вцепились в подушки, и долгое время, пока его оргазм угасает, он остается нависать надо мной, очень неподвижный, с закрытыми глазами.

И только когда он скатывается с меня и ложится на бок, пытаясь отдышаться, он, кажется, осознает, что только что произошло.

– Блядь, – вздыхает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. – Черт, Белла, мне очень жаль. Я потерял контроль в конце. Я не отстранился. – Он смотрит вниз, и хотя выражение его лица озабоченное, я вижу, как его член дергается у бедра от осознания того, что он кончил внутрь меня. Он может беспокоиться сколько угодно, но я могу сказать, что мысль о том, что его сперма находится внутри меня, возбуждает его.

– Все в порядке. Я… – Я тяжело сглатываю, пытаясь говорить, не обращая внимания на внезапное сжатие в горле. – Я не думаю, что сейчас подходящее время месяца, чтобы это имело значение.

Я не говорю ему о беспокойстве, которое медленно росло последние несколько дней. У меня уже задержка месячных. Уже почти неделю я чувствую головокружение, усталость и тошноту. Я списала это на стресс, но это могло быть и что-то другое.

Впервые за все время Габриэль забыл полностью вынуть член. Но он трахал меня без презерватива уже дважды, и если я беременна…

Я знаю, когда это произошло, если да.

У меня есть тест, который я купила в городе, когда мы были там в последний раз, просто на случай, если он мне понадобится. Я откладывала его проведение, боясь того, каким будет ответ. Боялась того, как это может изменить решения, которые нам придется принимать.

Любим ли мы с Габриэлем друг друга или нет, уже не будет главным фактором. Будет что-то еще, что-то большее, так же, как было всегда, на протяжении всех наших отношений. Никогда не было только нас. И я боялась, что это будет означать для нашего будущего, если я забеременею.

– Это радует. – Габриэль сонно хихикает, его рука проводит по моему бедру, и моя грудь сжимается. Я знаю, что он говорит так, потому что мы договорились не заводить детей, а не потому, что он ненавидит эту идею. Но я не могу отделаться от ощущения, что, если его это успокаивает, значит, он не хочет от меня детей.

Это не вариант, говорю я себе, лежа рядом с ним. Он тянется к одеялам, срывает их и натягивает на нас обоих, а я сглатываю угрожающие слезы. Я подавлена и напряжена. Я опасаюсь за свою жизнь с того самого дня, когда Игорь взял нас всех на мушку. Сейчас ничто не является нормальным, ни эмоциональные, ни физические реакции моего тела.

Я лежу в тишине, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Габриэль до сих пор не выключил свет, и я смотрю на него, гадая, не заснул ли он раньше времени.

– Тебе не нужно уходить.

Как только Габриэль произносит это слово, оно пробивается сквозь оцепенение, заставляя мое сердце снова забиться. Он лежит рядом со мной, весь голый, потный, с загорелой кожей и мускулистым телом, и я жду, когда он скажет то, что я так давно хотела услышать.

– То, что перемирие объявлено, еще не значит, что станет безопасно. – Там, где раньше было желание, теперь его глаза полны беспокойства. – Мы оба согласны с этим. Если ты останешься, я буду оберегать тебя, несмотря ни на что, Белла. Независимо от того, будет ли этот брак настоящим или нет. Если ты не хочешь уходить одна, пока Игорь жив, если этого перемирия недостаточно, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, я не стану тебя винить. И я никогда не буду винить тебя за то, что может случиться, если ты останешься.

Слезы застилают мне глаза уже в миллионный раз за сегодняшний день.

– Я знаю, – тихо шепчу я. – Но я не могу заставить тебя охранять меня вечно, Габриэль. Может быть… – Слова застревают у меня в горле. – Может, мне вообще нужно уехать из Нью-Йорка. Уехать как можно дальше от Игоря. Может быть, это единственный способ для меня быть в безопасности после всего этого.

Я вижу печаль, наполняющую лицо Габриэля. Тоску. Я вижу, как сильно он хочет потянуться ко мне, забыть о том, что мы говорили, всего лишь еще раз. Я вижу желание, тоску и потребность, но я не уверена, что вижу любовь, потому что не знаю, как она выглядит.

Чтобы убедиться в этом, мне нужно услышать это.

– Если это то, что тебе нужно, Белла, – тихо говорит он. Его рука лежит между нами на кровати, но он не тянется ко мне. Он больше ничего не говорит. Он просто закрывает глаза, пока я тянусь, чтобы выключить свет.

Он не говорит того, что мне так необходимо услышать.

И, лежа в темноте, я чувствую, как мое сердце разрывается снова и снова.

24

ГАБРИЭЛЬ

Уезжать в Рим сложнее, чем я мог себе представить. Еще сложнее из-за того, что мы с Беллой пережили прошлой ночью. Я проснулся в пять утра, смотрел на нее, спящую рядом со мной, и думал, стоит ли мне просто отказаться от сделки. Стоит ли сказать покупателю, что я передумал. Стоит ли сказать Белле то же самое – что я хочу остаться здесь, с ней, оставить ее своей женой, жить той жизнью, которая, как я знаю, сделает ее счастливой.

Я лежал и перебирал в голове все возможные варианты ответа. И всегда возвращался к одному и тому же.

Вчера она сказала, что хочет развестись. Она сказала, что хочет уйти. Я не могу удерживать ее, если она не хочет остаться. Я не могу заставить ее остаться в браке по расчету, прекрасно зная, что это то, от чего она пыталась убежать все это время. Если она хочет свободы, то я должен сдержать свои обещания и способствовать этому.

Даже если это разобьет мне сердце. Даже если мне кажется, что это убьет меня, если я отпущу ее.

Я встаю раньше нее, не в силах больше оставаться в постели рядом с ней и не прикасаться к ней. Прошлая ночь не только не удовлетворила мое желание к ней, но и заставила меня еще больше изголодаться по ней. Если бы я мог, я бы держал ее в постели весь день. Я бы выяснил, сколько раз я смогу заставить ее кончить, прежде чем она откажется, прежде чем она будет умолять меня остановиться, а не продолжать.

Я бы наполнял ее своей спермой снова и снова.

Вслед за этой мыслью меня охватывает тревога, хотя я чувствую, как мой член начинает твердеть. Она сказала, что сейчас не то время месяца, чтобы иметь значение, что я забыл вынуть, но что, если это неправда? Что, если я отвезу Беллу домой, дам ей развод… а она уже беременна моим ребенком?

Меня охватывает паника, не из-за того, что у нас с ней будет ребенок, а из-за того, что я могу потерять их обоих. Ребенок еще даже не появился, а я уже чувствую, как меня охватывает холодный страх, и собственническая потребность держать ее и нашего потенциального ребенка рядом.

Я качаю головой. Она прямо сказала, что шансы на то, что это станет реальностью, практически невозможны. Нет смысла думать о том, чего не произойдет.

Так же, как и наши настоящие отношения.

Белла молчит во время завтрака, что меня не удивляет. Я вижу, как взгляд Агнессы мелькает на маленьком красном пятнышке на краю горла Беллы, где я увлекся прошлой ночью, но она ничего не говорит. Белла ковыряется в еде, а мое внимание постоянно возвращается к Сесилии и Дэнни, которые безостановочно заваливают меня просьбами о вещах, которые я мог бы привезти для них из Рима.

– Мы поедем домой в Нью-Йорк, когда я вернусь – говорю я им, когда мне удается вставить хоть слово. – Так что обязательно помогите собрать вещи и не заставляйте Беллу и Агнес делать всю работу. Хорошо?

Они с готовностью соглашаются, и я бросаю взгляд на Беллу, которая с пустым выражением лица смотрит на свои яйца. Агнес выглядит обеспокоенной, и как только завтрак закончился, она загнала меня в угол и повела на кухню, пока Белла выводила детей на улицу.

– Безопасно ли возвращаться? – Бесцеремонно спрашивает она, положив руки на бедра. – Я видела, что лишние люди ушли. Но угроза устранена?

– Настолько, насколько это возможно. – Я провел рукой по волосам. – Сальваторе заключил перемирие с Игорем. Белла – моя жена, и Игорь не имеет на нее права. Дон сказал ему, что любые дальнейшие действия будут расценены как акт войны. И что отныне он должен оставить Беллу в покое.

Агнесса фыркнула.

– И ты думаешь, он подчинится этому?

– Нет, – признаю я. – Но я не знаю, что еще можно сделать. Мы не можем оставаться здесь вечно. Завтра я встречаюсь с покупателем поместья в Риме, чтобы договориться о продаже. Мы не можем всю жизнь прятаться от него.

– Нет, – соглашается Агнес. – Но что будет, когда Белла перестанет быть твоей женой?

– Что? – Я сужаю на нее глаза, а она небрежно машет рукой.

– Дом не настолько велик, чтобы я не знала, что происходит. Ты говоришь, что Белла под защитой, потому что она твоя жена, но ты обещал, что вы двое пойдете разными путями, когда приедете в Нью-Йорк. И что тогда?

Черт. Она права. Но я не могу…

– Я не могу заставить Беллу остаться замужем за мной. – В моем голосе слышатся нотки разочарования. – Все это началось, потому что она хотела избежать брака по расчету. Я не могу заставить ее остаться в нем.

– Хм. – Агнес покачала головой. – Вы оба умнее. Но, возможно, я слишком переоцениваю вас.

– Агнес…

Она машет на меня рукой.

– Ладно. Езжай в Рим. Я подготовлю всех к возвращению в Нью-Йорк. А мы подождем и посмотрим, что сделает этот русский засранец. Но я говорю тебе, Габриэль, если ты просто позволишь ей уйти, ты будешь дураком.

Она отворачивается, больше ничего не говоря, явно заканчивая разговор. Я долго смотрю ей вслед, прежде чем выйти из кухни и направиться за своими вещами, каждый мускул напряжен.

Я не знаю, что, черт возьми, я должен делать.

Я не могу заставить Беллу остаться. Агнес права, но, если я скажу ей, что передумал давать ей развод, Белла подумает, что я планировал сделать это с самого начала. Она решит, что я лгал ей, обманывал ее, как это всегда делали все остальные мужчины в ее жизни.

Или я могу сказать ей правду. Что я не хочу, чтобы она уезжала, потому что…

Я не могу признать это вслух даже в своей голове, поэтому не знаю, как я могу сказать это ей.

Все выходят на улицу, чтобы проводить меня. Я обнимаю Сесилию и Дэнни, еще раз говорю им, чтобы они вели себя хорошо, а затем выпрямляюсь и смотрю на Беллу. Ее лицо ничего не выражает, но все, о чем я могу думать, это то, что я не хочу уходить, не поцеловав ее еще раз.

Поэтому я рискую и делаю шаг вперед. Взяв ее лицо в ладони, я нежно прижимаюсь к ее губам.

На короткую секунду она застывает. А потом она смягчается, ее рот слегка приоткрывается, и я хочу, чтобы мы были одни. Чтобы она поехала со мной в Рим. Для… Хор «Фу, гадость!» от Сесилии и Дэнни разрушает момент. Я разрываю поцелуй, отступая назад, когда двое моих детей хихикают рядом с Беллой, и еще раз смотрю на нее, прежде чем сесть в машину.

Когда я вернусь, я знаю, что ничто не будет прежним.

***

Весь полет я чувствую себя неспокойно. Я не могу избавиться от ощущения, что это неправильный выбор. Что я не должен продавать, что я не должен позволить Белле уйти, что я должен бороться за все те вещи, которые, как я понял, мне нужны. Но с тех пор как я потерял Делайлу, я придерживаюсь своих планов. Не позволяя эмоциям управлять мной. Следуя своей голове, а не сердцу.

Моя голова говорит, что план, который я разработал, логичен. Что я обдумал все причины за и против продажи и решил, что это лучший выбор для моей семьи, для их будущего. Я дал обещание Белле, и любой признак возврата к нему, независимо от причины, приведет к тому, что она не будет мне доверять, и наше расставание будет не дружеским, а ожесточенным.

Логика подсказывает мне, что я должен придерживаться принятых решений. Последние несколько лет я справлялся именно так. Я не могу позволить эмоциям управлять мной сейчас, когда так много зависит от моего самообладания.

Я не могу подвести свою семью, когда она нуждается во мне больше всего.

Но даже это не может помешать мне скучать по Белле. С того момента, как я заселился в роскошный номер отеля в Риме, я думаю только о том, как бы я хотел, чтобы она была здесь, со мной. Как бы она отреагировала на огромную мягкую кровать, ванну с когтистой ванной, балкон с потрясающим видом. Я могу придумать дюжину вещей, которые я сделаю с ней в этой комнате, прежде чем мы пробудем здесь хотя бы час, и от этой мысли мне становится больно.

Я люблю ее. Я хочу ее. И я собираюсь потерять ее.

Я знаю, что должен оставить ее в покое. Но после ужина из спагетти с морепродуктами и свежих устриц, запитых игристым белым вином в ресторане отеля, я возвращаюсь в номер и смотрю на свой мобильный телефон, пока начинаю раздеваться, думая о ней.

Меня охватывает желание услышать ее голос. Чтобы знать, что с ней все еще все в порядке. Чтобы дать ей шанс изменить мое мнение.

Прежде чем я успеваю остановить себя, я поднимаю трубку и нахожу ее в своих контактах.

– Габриэль? – Ее голос, мягкий и любопытный, посылает мне толчок потребности. Все мои силы уходят на то, чтобы не выйти в этот момент за дверь, сесть на самолет и отправиться домой, в поместье. Домой к ней.

Действительно ли я должен следовать за своей головой, когда она словно разрывает мое сердце?

– Я хотел и узнать, как дела. – Я тяжело сажусь на кровать в одних боксерах, откидываясь на подушки. Один звук ее голоса уже заставляет меня напрячься, и я тянусь вниз, чтобы привести себя в порядок. Идея попытаться соблазнить ее на секс по телефону очень заманчива, но я слишком ясно помню, что она сказала перед прошлой ночью.

Последняя ночь.

Мы столько раз переступали границу за границей, перечерчивали линии на песке. В какой-то момент, если мы не собираемся делать это по-настоящему, все должно прекратиться.

– Мы в порядке. – Белла вздыхает, и я представляю, как она тоже садится. Я не могу не задаться вопросом, спит ли она по-прежнему в моей кровати, когда меня нет, или вернулась в свою старую спальню. Без меня у нее нет причин отказываться от этого, если только ей не нравится спать в моей постели. Если только она все еще хочет чувствовать себя рядом со мной. – Дети огорчены тем, что мы уезжаем. Но мы с Агнес не давали им скучать. Мы устроили вечер кино с горячим какао, и сейчас они уже спят.

Когда она говорит о Сесилии и Дэнни, в ее голосе звучит нежность, от которой у меня сжимается грудь. Они тоже будут убиты горем из-за ее отъезда. Но я знаю, что скажет Белла, если я затрону эту тему, – что это лучше, чем продолжать лгать перед ними. Притворяться, что наш брак – это не то, чем он является.

Но что, если это действительно так?

– Я буду дома послезавтра. – Тяжело вздыхаю я. – Утром после этого мы улетим в Нью-Йорк. Так что остается два дня на то, чтобы собрать вещи и подготовиться. Не стоит торопиться.

– Сегодня днем Альдо вывел их покататься на пони. Мы пытаемся сохранить прежний распорядок дня. Агнес обсуждала завтрашний пикник. Мы справимся со всем этим, обещаю.

– Я никогда не сомневался, что ты справишься. – Боль снова поселилась в моей груди. – Странно быть вдали. Я давно не ездил в командировку один.

– Тебе не нравится тишина и покой? – Белла тихонько смеется, и мое сердце сжимается.

– Не так сильно, как ты думаешь.

После этого наступает тишина, настолько долгая, что на мгновение мне кажется, что я потерял связь. Она вздыхает, и я сажусь, ущипнув себя за переносицу.

– Я должен позволить тебе лечь спать. Я позвоню тебе завтра.

– Хорошо. – Белла снова делает паузу. – Спокойной ночи, Габриэль.

Проходит много времени, прежде чем я засыпаю. А когда засыпаю, все мои сны – о ней. Я просыпаюсь с тяжестью и болью, переворачиваюсь на спину, чтобы дотянуться до нее, но обнаруживаю, что ее там нет.

Готовясь к встрече, я чувствую себя тяжелым, отягощенным. Мне предстоит встретиться с покупателем в кафе на другом конце города, и я облачаюсь в сшитый на заказ костюм, а все необходимые файлы и бумаги прячу в конверт. Я решаю пройтись пешком, чтобы свежий воздух проветрил мою голову, и я смог закончить это дело без колебаний и ошибок.

Решение принято, возвращаться назад уже поздно.

Сегодня прекрасный солнечный день, и в городе многолюдно. Я чувствую небольшой приступ ностальгии по Нью-Йорку, но не такой сильный, как я думал. На самом деле мне больше не хватает тишины и покоя в поместье. Это просто потому, что это то, от чего я отказываюсь, говорю я себе, останавливаясь на переходе. Когда я окажусь дома, я буду рад, что придерживался плана.

– Габриэль. Рад видеть тебя здесь, да?

Знакомый голос за спиной отрывает меня от размышлений, и по позвоночнику пробегает холодок. Я знаю, кто это, еще до того, как поворачиваюсь, еще до того, как вижу серо-железные волосы, холодную улыбку удовлетворения на его лице, еще до того, как успеваю осознать, что это должно означать.

Я поворачиваюсь и вижу Игоря, стоящего позади меня, холодно-утонченного в сером костюме. Холодная улыбка расплывается, когда он видит узнавание на моем лице.

– Что ты здесь делаешь? – Я поражаюсь тому, как спокойно он произносит слова приветствия, учитывая, как бешено колотится мой пульс. – У тебя нет никаких дел в Риме.