Текст книги "Горький вкус времени"

Автор книги: Айрис Джоансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Последовало такое долгое молчание. Она решила, что Франсуа не собирается отвечать.

– Потому что, глядя на вас, я внутренне истекаю кровью.

– Что?

– Спите!

Снова молчание.

– Извините, что вела себя так глупо. Я ведь не поняла.

– Не поняли?

– Что вы не хотите причинить мне боль. – Катрин повернулась лицом к стене. – Я думала, все мужчины желают женщин только потому, что те – женщины. Я рада, что вы мне объяснили. Теперь я чувствую себя с вами более спокойно.

– Правда?

– Да, – сонно прошептала Катрин. – Я рада, что не нравлюсь вам и вы не хотите меня.

– Нет, я вас не хочу.

Сквозь сон Катрин услышала, как Франсуа повторял эти слова. Странно, но в его устах они звучали, как одна из просительных молитв в дни покаяний.

– Вы не нравитесь мне. Я не хочу вас.

* * *

На следующее утро Франсуа и Катрин прибыли на Королевскую площадь. Жюльетта встретила их в дверях.

– С тобой все хорошо? – Взгляд Жюльетты тревожно изучал лицо подруги. Катрин выглядела поразительно оживленной. – Он не причинил тебе вреда?

– Разве что колол мне уши своим ужасным языком, а так никакого, – отозвалась Катрин. – У него язык еще более неуправляемый, чем у тебя, Жюльетта.

– Сожалею, но у меня не было времени и средств брать уроки хорошего тона, – откликнулся Франсуа. – И я не провел детство в монастыре.

Катрин нахмурилась.

– И все равно вы не должны…

– Что ж, все уже сделано. – Жюльетта потащила Катрин в дом, развязала ленты ее шляпки и сняла ее. – Ты дома, в безопасности, и я о тебе позабочусь. Ты устала?

Катрин неуверенно посмотрела на подругу.

– Мне кажется, нет. Я очень хорошо выспалась.

– Отлично. Но тебе все равно следует отдохнуть. Жан-Марк и Филипп сейчас в конторе месье Бардо – договариваются о средствах, на которые ты будешь жить в Вазаро. Когда они вернутся, мы пообедаем, а потом отправимся в путь. Беги в свою комнату, я сию минуту приду.

Живость исчезла с лица Катрин.

– Если ты считаешь, что так лучше. – Она послушно повернулась к лестнице.

– Подождите. Не делайте этого, – негромко произнес Франсуа. – Скажите ей «нет», Катрин. Жюльетта нахмурилась.

– С какой это стати? Вы же знаете, она нездорова. Ей надо отдохнуть перед дорогой. Посмотрите на нее, она с каждой минутой бледнеет.

– Пожалуй, я и впрямь немного устала. – Катрин, проигнорировав хмурую морщинку на лице Франсуа, стала тяжело подниматься по лестнице. – Мне бы хотелось пойти в сад до отъезда в Вазаро. У меня есть на это время?

– После отдыха. – Жюльетта повернулась к Франсуа. – Мне надо поговорить с вами.

– Я так и думал. – Молодой человек провожал взглядом Катрин, нехотя одолевавшую одну ступеньку за другой. – Мне кажется, я тоже хочу с вами поговорить. Идемте.

Он повернулся и широким шагом вошел в салон.

Жюльетта помедлила. Ее удивило, как быстро он взял на себя командование, затем поспешно последовала за ним.

– Вы не должны были увозить ее вчера. У вас не было никакого права. Вы могли напугать ее, – бросилась она в атаку.

– Я и напугал.

– Что вы с ней сделали?

– О, себя я ей не навязывал, если это вас пугает. – Франсуа встретил взгляд Жюльетты спокойно. – Но я рассердил ее и заставил посмотреть в лицо неприятным вещам. – Он помедлил. – Точно так, как вы, покинув аббатство, встречали все беды лицом к лицу.

– Я в состоянии это делать. А Катрин еще недостаточно окрепла для этого.

– Она сильнее, чем вы думаете. Прошлой ночью она ожила. Если Катрин так хрупка, как вы полагаете, она должна была зарыдать или хлопнуться в обморок, а с ней ничего этого не случилось. Я понял, почему ей становится хуже. – Франсуа помолчал. – Из-за вас.

– Из-за меня?

– Вы ее душите.

– Это не правда. Вы о ней ничего не знаете. Она нуждается во мне! – Жюльетта в панике искала наиболее убедительные возражения.

– Неужели? – насмешливо спросил Франсуа. – Или это вы нуждаетесь в ней?

Руки Жюльетты сжались в кулаки.

– Вы ошибаетесь. Она не может обойтись без моей помощи. Она ждет ребенка.

– Обошлась же она без вас прошлой ночью. – Франсуа изучал лицо Жюльетты с холодной беспристрастностью. – Не сомневаюсь, вы любите Катрин, но сейчас для нее нет никого хуже вас. Ей надо встать на собственные ноги, и я сомневаюсь, что вы позволите ей это сделать.

– Вы лжете! Я готова на все, чтобы помочь ей!

Франсуа медленно покачал головой.

– Вы же просто душите ее своим вниманием, и скоро она будет не в состоянии жить без вас. Вы губите ее. Вы слишком ее любите, чтобы заставить встать на ноги.

– А вас не волнует, что она может рухнуть, осознав свое бессилие?

Франсуа равнодушно пожал плечами.

– С какой стати это должно меня волновать? Мы оба знаем, что я женился на Катрин ради ее приданого. Как только вы вечером уедете, моя миссия будет окончена. Я предлагаю вам преимущества своего опыта как беспристрастный наблюдатель.

– И как шпион. – Голос Жюльетты дрожал. – Филипп сказал, вы шпион Дантона.

– Это правда.

– И убийца.

– Я убивал мужчин.

– И тем не менее смеете говорить мне, что я…

– А вы бы лучше спросили себя, почему вас так расстроили мои слова, что вы потеряли самообладание, стараетесь унизить меня и швыряетесь оскорблениями. – Франсуа направился к двери. – Если вас действительно заботит благополучие Катрин, то вы найдете возможность оставить ее в покое, чтобы она защищала себя сама, как только вы приедете в Вазаро.

Он вышел из салона.

Это не правда. Катрин нуждается в ней.

И все же она выглядела поразительно хорошо, вернувшись сегодня утром. И только когда Жюльетта снова стала отдавать распоряжения, летаргия Катрин вернулась.

Жюльетта ощутила, что слезы жгут ей глаза, и сердито заморгала. Совершенно необязательно, чтобы Франсуа оказался прав. И ей незачем оставлять Катрин, даже если в его словах есть крупица правды.

"Вы душите ее.

Вы губите ее.

Никого нет хуже для Катрин, чем вы.

Или это вы нуждаетесь в ней?"

Она-то считала, что делает все для блага Катрин. Теперь она уже ни в чем не была уверена. Слова Франсуа задели самые потаенные струны ее души.

Жюльетта медленно вышла из салона и поднялась по лестнице.

Катрин лежала на кровати, уставившись в потолок пустым, затуманенным взглядом. Она была в том же состоянии, что и в последние несколько недель. И теперь, после того как Жюльетта уловила проблеск живости на лице подруги всего несколько минут назад, это стало новым потрясением.

Выдавив из себя улыбку, Жюльетта села на постель рядом с подругой.

– Франсуа сказал, ты испугалась вчера вечером.

– Да, там были люди в гостинице, напомнившие мне о… – Катрин замолчала. – Я хотела убежать и вернуться сюда, но Франсуа мне не разрешил. Я знала, что ты не позволишь никому причинить мне боль.

– И благодаря мне ты чувствуешь себя в безопасности?

– О да! Ты от всего меня ограждаешь, мне не надо ни о чем беспокоиться.

«Вы не позволите ей встать на ноги».

Беря за руку подругу, Жюльетта почувствовала, как ее надежда, что Франсуа ошибается, разлетается.

– Расскажи мне, что случилось вчера ночью.

Катрин не взглянула на нее.

– Мне не хочется разговаривать. Могу я теперь пойти в сад?

Катрин будет там сидеть в мечтательной тишине. А потом уедет в Вазаро, и тишина отправится с ней. Почему? Да потому, что рядом будет Жюльетта, ограждающая Катрин от всего, что может потревожить эту тишину.

– Да, ты можешь пойти в сад, – тупо сказала Жюльетта. Матерь Божья, как же она не хотела, чтобы Франсуа оказался прав!

Жан-Марк подсадил Катрин в экипаж и посмотрел мимо нее на Филиппа, устроившегося на сиденье напротив.

– Пошли курьера, как только приедете в Вазаро. Я хочу знать, как вы доехали и вообще обо всем.

Филипп кивнул.

– Я позабочусь о них, Жан-Марк.

– Это уж точно, черт бы тебя побрал! Где Жюльетта?

– Она вернулась в дом за шалью, которую Катрин оставила в саду.

– Эчеле встретит вас еще до того, как вы доберетесь до поста, чтобы убедиться, что вы без труда минуете его. А у тебя бумаги есть?

– Я же не дурак, Жан-Марк.

Жан-Марк повернулся и направился к дому. Жюльетту он встретил у парадной двери. Темно-зеленое дорожное платье и шляпка в тон очень шли ей. Через левую руку она перекинула голубую шелковую шаль.

– Взяли? Отлично, садитесь в экипаж.

– Почему вы не едете с ней, Жан-Марк? – Голос Жюльетты звучал тихо, ее лицо скрывали поля шляпы. – Это вы должны ехать с ней. Она же ваша подопечная.

– По-моему, вы не раз указывали на это! – сухо произнес Жан-Марк. – Я не могу сейчас уехать из Парижа. В Национальном конвенте в разгаре дебаты, следует ли конфисковывать еще корабли для флота. Если я их не остановлю, они утащат с моих верфей даже те корабли, что еще строятся.

– Снова дела?

– Если возникнут трудности, Филипп пошлет за мной. Как только минуете пост, будете в безопасности. В Вазаро – свой мир.

– Меня не это волнует. – Жюльетта устремила взгляд на экипаж. – Просто я считаю, что вы должны…

– Посмотрите на меня. – Жан-Марк схватил девушку за руку. – Я хочу видеть ваше лицо. Вы что-то слишком подавлены.

Жюльетта подняла голову, и Жан-Марк увидел, что в ее глазах стоят слезы.

– Вы нужны ей, Жан-Марк.

Он покачал головой:

– У нее есть вы, а я приеду в Вазаро через несколько месяцев. Так будет лучше, малышка. Долго я так продержаться не смогу. Вы все еще ранены, а я не привык к стезе добродетели.

– Не понимаю, о чем это вы.

Жан-Марк криво усмехнулся.

– Знаю, не понимаете. Но если бы я поехал с вами в Вазаро, вы бы узнали это за несколько дней. Я мог бы даже позаимствовать у Филиппа его домик цветов.

– Я не ранена. – Жюльетта отвела глаза от его лица.

– Это что, приглашение?

Кровь прилила к щекам Жюльетты.

– Все это не имеет никакого отношения к Катрин. Вы говорите загадками.

– Загадками, которые вы бы легко разгадали, дай себе труд. Вы всегда знали ответ, но предпочитали его игнорировать. – Жан-Марк последовал за Жюльеттой. Он подсадил ее в экипаж рядом с Катрин. – Не сомневаюсь, что вы прекрасно обойдетесь без меня в Вазаро. – Жан-Марк слабо улыбнулся. – До свидания, Жюльетта.

– До свидания. – Взгляд девушки отчаянно цеплялся за Жан-Марка. – Я не имела в виду, что не могу без вас обойтись. Я только хотела сказать, что это ваша ответственность, а не моя – заботиться о Катрин. По-моему, вы должны…

– До свидания, Жюльетта, – повторил Жан-Марк, захлопывая дверцу экипажа и давая знак кучеру.

Жюльетта высунула голову из окна, и Жан-Марк с изумлением увидел, что слезы катятся по ее щекам. Это было совершенно не похоже на Жюльетту – так демонстрировать свои слабости.

– Вы меня никогда не слушаете. Я пытаюсь сказать вам…

Экипаж рывком рванулся с места, а Жан-Марк остался на тротуаре, глядя им вслед.

Все будет хорошо. Эчеле даст знать, как только они проедут пост. И все же Жан-Марку стало не по себе – ноющее чувство беспокойства и тревоги охватило его душу, когда он вспомнил лицо Жюльетты. Он неожиданно пожалел, что не поехал с ними.

Что за глупости! Его место не в Вазаро с Жюльеттой, а здесь, в Париже.

* * *

Спустились сумерки, когда Робер вошел в кабинет Жан-Марка и стал зажигать свечи.

– Только что прибыл курьер от месье Эчеле.

– Да?

– Экипаж миновал пост.

– Слава богу!

Робер согласно кивнул:

– Сказать Мари, что вы сейчас будете ужинать?

Жан-Марк снова взялся за перо.

– Я спущусь. Мне надо закончить кое-какую работу.

Робер остановился у двери.

– Я хотел спросить, что мне делать с картиной, месье?

Жан-Марк поднял голову.

– С картиной?

– Мадемуазель Жюльетта рисовала с меня портрет и оставила ее на мольберте в саду. Наверное, забыла.

– Да. – Жюльетта слишком дорожила своей работой, и для нее бросить незаконченную картину было совершенно необычно. Значит, что-то ее чрезвычайно расстроило, больше, чем предполагал Жан-Марк. – Поставьте в ее комнату.

– Да, месье. – Робер закрыл дверь.

В ее комнату? Жюльетта находилась в доме совсем немного времени. И тем не менее все, к чему она прикасалась, как бы вбирало ее индивидуальность, несло на себе неизгладимый отпечаток ее личности. Упрямая, непредсказуемая и своевольная, она каким-то образом умудрилась зацепить за сердце Жан-Марка больше, чем любая другая женщина. И теперь она катит в экипаже и уже далеко от него, от Парижа. А он сидит здесь, в опустевшем враз доме. Тишина. Вдруг он услышал, как открылась дверь.

– Я голодна. Скажите, пожалуйста, Мари, чтобы приготовила ужин.

Жан-Марк медленно поднял глаза от лежавшего перед ним документа.

В дверях его кабинета стояла Жюльетта, с вызовом глядя на него. Она сняла темно-зеленую шляпку и раскачивала ее на лентах. Жан-Марк молча смотрел на нее.

– Нечего сверкать на меня глазами. Я же сказала, что это вы должны были с ней поехать, но вы не послушались меня. А теперь у нее только Филипп, и вы знаете, как она к нему относится…

– Какого черта вы здесь делаете?

– Я собираюсь здесь жить.

Противоречивые чувства обуяли Жан-Марка: радость, что он снова видит ее; тревога, что здесь она ежеминутно подвергает себя опасности; беспокойство за Катрин – каково ей придется без подруги. Жан-Марк взял себя в руки.

– Вам надо вернуться в Вазаро.

– Я не могу поехать туда. Франсуа сказал, что я душу волю Катрин, я не согласилась с ним, но я… – Девушка замолчала. – Он прав.

– Вздор!

Пальцы Жюльетты сжимали и разжимали ленты шляпы.

– Я не была уверена, что смогу оставить ее, даже зная, что так надо. Думаете, мне было легко вернуться сюда? У меня никогда никого не было, кроме Катрин, и я не хотела ему верить.

– Я вижу, мне придется кое-что обсудить с Эчеле, – мрачно заявил Жан-Марк, кладя перо на подставку. – Полагаю, он привез вас назад от поста?

Жюльетта покачала головой.

– Франсуа не знает, что я не поехала с ними. Я велела экипажу остановиться на улице до поста. Я вышла и следила, пока они не пропустили Катрин, а потом пошла назад. Франсуа разговаривал с охранниками, а в экипаж он так и не заглянул.

– И как же вам удалось сюда добраться?

– Пешком. Я знала, вы рассердитесь, и хотела, чтобы экипаж был уже достаточно далеко. Вы ведь разозлились?

– Еще как.

– Стало быть, я была права, что…

– Вы не правы, – ледяным тоном перебил Жан-Марк. – Вы поступили неосмотрительно, глупо и легкомысленно. Какого дьявола тогда мы так старались не выпускать вас на парижские улицы! Что, если бы вас узнали…

– Я была осторожна. На мне была шляпка, и я шла, опустив голову. Я даже не спрашивала дорогу, когда заблудилась.

– Проклятие, да это чудо, что вас не схватили и не бросили в тюрьму! Вы хотя бы представляете себе, как теперь мы сможем вас вывезти из Парижа?

– Я не собираюсь пока уезжать. По крайней мере сию минуту. Вы думаете, я расстроила Катрин и прошла пешком через полгорода для того, чтобы смиренно последовать за ними в Вазаро?

– И каковы же ваши намерения? Жюльетта настороженно посмотрела на него.

– По-моему, нам лучше обсудить это после ужина.

– Нет, сейчас.

– Я голодна, – сказала девушка. – Я устала, и у меня болят ноги. Я собираюсь вымыться и поесть, а потом мы поговорим. – Она круто развернулась на каблуках. – Скажите Мари, чтобы приготовила ужин.

– Жюльетта, я подожду, пока вы соизволите поговорить со мной, но в этом доме вы приказываете мне в последний раз.

Щеки Жюльетты порозовели. Жан-Марк был поражен выражением отчаяния на ее лице.

11

– Теперь, надеюсь, мы можем поговорить? – спросил Жан-Марк безупречно вежливо, положив салфетку рядом с тарелкой и откинувшись на спинку стула.

Жюльетта неохотно отложила ложку.

– Вы плохо ели. Вы уверены, что не хотите еще лимонного десерта?

– Я хочу знать, почему вы не в экипаже? Три дня назад вы волновались за Катрин до беспамятства, а сегодня бросаете ее.

– Я ее не бросала. – Слова Жан-Марка задели Жюльетту. – Я уже ответила вам, почему ей какое-то время будет лучше обойтись без меня. Через несколько месяцев я приеду к ней в Вазаро и останусь до рождения ребенка.

– А что, если она поймет свое положение прежде, чем вы решите осчастливить Вазаро своим присутствием?

Жюльетту охватила паника, и с минуту она не могла вымолвить ни слова.

– Может, я ошибаюсь, и у нее не будет ребенка. У меня не было полной уверенности.

Жан-Марк молчал.

– Если и так, то ей придется справиться с этим. У нее есть Вазаро и Филипп. Сразу по приезде он пошлет за своей матерью. Нельзя же думать, что я останусь с ней вечно. Ей ведь придется посмотреть в глаза тому, что произошло, не так ли? Она сильнее, чем мы думаем. Видели бы вы, какая она сегодня утром была оживленная, когда Франсуа привез ее…

– Жюльетта! – прервал ее торопливый монолог голос Жан-Марка.

Лицо его расплывалось, и Жюльетта делала невероятное усилие, пытаясь справиться со слезами, застилавшими ей глаза.

Она прошептала:

– Я так боюсь, Жан-Марк. Что, если я ошиблась? Когда я сказала ей, что не еду, у Катрин был такой озадаченный вид. Я попыталась объяснить, но знаю, она не поняла.

– Мне и самому очень затруднительно все уяснить.

– Понимаете, я ведь считала, что она во мне нуждается.

– Так и есть.

– Разве? – Жюльетта покачала головой. – Поначалу да, но теперь я не могу остановиться и ограждаю ее от всего. Я слишком эгоистична.

– Эгоистичны?

– Мне ведь нравилось, что я для Катрин все. Мне было так приятно, что она нуждается во мне. – Жюльетта глубоко и судорожно вздохнула. – Я сегодня долго об этом думала и поняла, что Франсуа был прав: мое присутствие для нее вредно. Однако я не так легко расстаюсь с тем, что мне нужно. Я должна была разом обрубить все концы и отпустить Катрин одну. – Девушка сделала попытку улыбнуться. – Если я окажусь не права, Филипп тут же сообщит мне, и я найду способ сразу же к ней приехать.

– Могу ли я напомнить, что в буквальном смысле слова вы были здесь узницей почти шесть недель, прежде чем нам удалось что-то предпринять. Как же теперь вывезти вас из Парижа?

– Со мной не нужна и малая доля тех предосторожностей, какие понадобились для Катрин.

– Вот как? Как мог я забыть, что о вашем благополучии заботиться не приходится!

Жюльетта согласно кивнула.

– Так что, видите, мое присутствие здесь не так уж безрассудно, как вы думали. Я могу побыть здесь несколько месяцев, а когда Дюпре уедет из Парижа, Франсуа добудет мне бумаги…

– Нет.

– Но почему? Я же объяснила, почему для Катрин будет лучше, если я останусь здесь.

– Но не потрудились подумать обо мне. С какой стати мне укрывать врага революции? Каждую минуту, что вы проводите в моем доме, все, что я имею, находится в опасности. – Жан-Марк цинично усмехнулся. – И я сомневаюсь, что гильотина – это самый гуманный способ остаться без головы. По-моему, ей недостает некоего достоинства.

Жюльетте как-то не пришла на ум мысль о возможной опасности для Жан-Марка. А ее присутствие может стоить ему жизни. Это показалось ей невероятным.

– У вас много друзей в правительстве, не думаю, что это был бы для вас большой риск.

– Когда дом рушится, все разбегаются, чтобы не попасть под обломки. Однако никто не пытается подпереть его.

– Вы могли бы найти способ…

– Вам повезло, что вас еще не раскрыли. – Губы Жан-Марка сжались. – В особенности когда вы разгуливали по улицам Парижа средь бела дня.

– Я же сказала вам, почему пошла на этот риск.

– Я не считаю ваши доводы ни ясными, ни разумными. – Жан-Марк говорил жестко. – Проклятие, вы и слов-то таких не знаете!

– Я попытаюсь найти другое место, где жить. Может, Робера попросить…

– Нет! – Рука Жан-Марка стиснула ножку бокала. – Вы отправитесь в Вазаро, и как можно скорее.

Жюльетта встретилась через стол взглядом с Жан-Марком.

– Хорошо, признаю, что могу оказаться для вас опасной. Что можно сделать, чтобы риск того стоил? Жан-Марк смотрел на вино в своем бокале.

– Ничего.

– Должно же быть что-то, что вам нужно. Вы очень жадный.

– Благодарю вас.

– О, я одобряю этот грех. Все лучшие художники были жадными. Они брали от жизни и людей то, что хотели, и вкладывали в свою работу. И если учесть, сколько они дали взамен, то это самая возвышенная форма алчности.

Жан-Марк, казалось, был поражен.

– И моя жадность такая?

– Ну, может быть, не совсем возвышенная, но я никогда не слышала, чтобы вы кого-нибудь обманули, так что у вас хорошая, честная алчность.

Жан-Марк слабо улыбнулся:

– Что ж, поскольку у вас нет ничего для меня, вам просто придется уехать…

– Танцующий ветер. – Глаза Жюльетты загорелись от волнения, и она наклонилась вперед. – Ну, конечно. Вам нужен Танцующий ветер.

На лице Жан-Марка промелькнуло удивление.

– Но у вас его нет.

– Возможно, я могла бы придумать способ, как достать его для вас.

– Насколько мне помнится, вы говорили, что у Марии-Антуанетты есть право сохранить свое сокровище?

– Но в Тампле оно для нее бесполезно, так ведь? – Жюльетта быстро соображала. – Сколько вы готовы заплатить, чтобы вернуть Танцующий ветер? Я не помню, сколько вы предлагали королеве?

– Два миллиона ливров. Плюс заем, который дал королю.

– И вы не получили назад ничего из этого займа?

Жан-Марк пожал плечами.

– Я знал, что рискую.

– Два миллиона ливров. – Жюльетта кусала нижнюю губку. – Это большие деньги. А мне заплатите два миллиона ливров за Танцующий ветер?

Жан-Марк с минуту помолчал.

– Да.

Глаза Жюльетты устремились к его лицу.

– Вам он действительно нужен. Не только ваш отец хотел вернуть его семье. Вы тоже этого добиваетесь?

Жан-Марк пригубил вино.

– Не люблю, когда не получается по-моему.

– Нет, я думаю, здесь нечто большее.

– Если это и так, то какое у вас право настаивать и пытаться вытянуть из меня секрет? Могу я иметь право на тайну?

При свечах в его глазах плясали чертики, глаза зажглись циничным весельем, а его прекрасно очерченный рот кривила мефистофельская улыбка. И все же за всем этим Жюльетта чувствовала нечто…

Жан-Марк нетерпеливо повел плечами.

– Этот разговор бесполезен. Вы пытаетесь предложить мне то, чем не располагаете.

– Я потребую за него два миллиона ливров, – медленно произнесла Жюльетта. – И я хочу остаться в этом доме под вашей защитой так долго, как захочу. Это моя цена за Танцующий ветер. Вы заплатите?

Жан-Марк нахмурился.

– Вы ведете себя нелепо. Вы же не имеете ни малейшего представления, у кого статуэтка.

– Вы заплатите?

– Революционное правительство разыскивает Танцующий ветер с тех самых пор, как он исчез.

– Так вы заплатите?

– Да! – отрезал Жан-Марк.

– Значит, договорились, – с облегчением улыбнулась Жюльетта. – Теперь мне остается только добыть его для вас. Жан-Марк весело расхохотался.

– Проклятие, я ведь на какое-то мгновение принял за правду глупость!

– Не вижу ничего смешного в нашем уговоре.

– Это невозможно.

– Не вижу почему. – Жюльетта нахмурилась. – Хотя, признаюсь, я должна это обдумать.

– Уверен, что вы так и сделаете. Надеюсь, вы не будете возражать, если я сейчас же стану строить планы, как вас немедленно отправить в Вазаро?

– Но мне понадобится время, чтобы…

– У вас его нет. – Улыбка сошла с лица Жан-Марка. – Я не стану рисковать, держа вас в своем доме ни минуты больше, чем это необходимо. Вы отправитесь в Вазаро еще до конца недели.

– Всего неделю?

– Этого вполне достаточно. В конце концов, вы ведь сказали, что это не такая уж невыполнимая задача. – Жан-Марк беспечно улыбнулся и предложил Жюльетте бокал. – Выпьем за ваш успех?

Девушка отшатнулась.

– Я не люблю вино.

Жан-Марк наблюдал за ней.

– Даже за успех такого грандиозного дела? Всего глоток?

– Нет! – Жюльетта силилась овладеть голосом, заставить его звучать ровно. – Вы издеваетесь надо мной.

– Нет. – Жан-Марк поднес вино к губам. – Но, признаюсь, меня разбирает любопытство. Я обожаю головоломки, а вы, Жюльетта, одна из самых интригующих загадок.

– Я не особенно сложная. Я и в книгах не очень разбираюсь, не то что Катрин. – Жюльетта отодвинула стул и встала. – Это вы загадка.

Тонкое лицо Жан-Марка осветилось настолько чувственной улыбкой, что у Жюльетты перехватило дыхание.

– Тогда, возможно, стоит попытаться соединить наши сложности и создать счастливое целое.

Жюльетта зачарованно смотрела на него и вдруг почувствовала, что как-то странно заныли соски. Она остро ощущала гибкую силу его тела под элегантной одеждой, артистичность его длинных загорелых пальцев, игравших хрупкой ножкой хрустального бокала.

– Как? – Голос девушки дрожал от непонятного ей волнения.

– Обычным способом. Я не из тех, кто требует эксцентричного репертуара от… – Жан-Марк замолчал, увидев выражение ее лица. – А чего вы ожидали? – негромко спросил он. – Если бы у вас не было желания разгадать загадку, вы бы отправились в Вазаро. Вы знали, что ждет вас здесь со мной. – Он помедлил. – Разве нет?

Жюльетта не могла не признать, что он был прав.

– Вы хотите… вступить со мной в половые отношения?

– Грубо, но точно. – Жан-Марк откинулся на стуле. – Точнее, я хочу вступить с вами в связь уже очень-очень долгое время такими способами, о существовании которых вы наверняка и не подозреваете.

Сердце Жюльетты так колотилось в горле, что она едва могла дышать.

– Сознаюсь. Я не Катрин. При дворе я слышала и видела многое… – Жюльетта осеклась и судорожно сглотнула. – Почему? Я ведь совсем некрасивая.

– В таком случае почему я нахожу вас желанной? – Голос Жан-Марка зазвучал глуше. – Почему вы так меня возбуждаете, что того гляди панталоны вот-вот лопнут от вставшего при виде вас… – Он осекся, выразительно опустив глаза.

Глаза Жюльетты последовали за его взглядом. Дамасская скатерть не могла скрыть взбугрившиеся панталоны.

– Неужели так сильно?

Жан-Марк улыбнулся и оттолкнул стул.

– Подойдите и посмотрите, как он хочет войти в вас.

Жюльетта поспешно опустила взор на тарелку.

– Я не буду глядеть. У меня нет желания вступать в связь ни с одним мужчиной.

Улыбка Жан-Марка стала шире.

– Вот как? Сейчас посмотрим. – Он в три шага оказался около Жюльетты и поднял ее на ноги. Усевшись на ее место, он посадил Жюльетту себе на колени.

– Не хотите смотреть, так почувствуйте. – Жюльетта замерла, потрясенная. Даже сквозь множество слоев разделявшей их одежды она чувствовала, как бьется в ее промежность его твердая нежная плоть, пытаясь прорвать преграды юбок. Жюльетте хотелось вдавить его в себя. Она поерзала, испытывая жгучую боль желания. Сладкая истома охватила девушку. Матерь Божья, как же хорошо! Туман сладострастия окутал ее, заныл требовательно низ живота. Отдаваясь блаженным ощущениям, Жюльетта нашла силы прошептать:

– Это глупо.

– Бесконечно. – Жан-Марк расстегнул ворот ее платья, обнажил шею. – А мы ведь только начали. – Он наклонил голову, и его язык нежно лизнул жилку, бешено колотившуюся во впадинке ее горла.

Жюльетта задохнулась, и Жан-Марк поднял голову.

– Вам это нравится? Сейчас я освобожу вашу грудь.

– Зачем вы это делаете? – Жюльетта поправила корсаж.

Жан-Марк посмотрел на девушку.

– Вот что получается, когда мы вместе. Это то, что мне страстно хотелось делать с вами еще пять лет назад в гостинице… – Его руки стиснули бедра Жюльетты, сжимая и раздвигая их, что бросало Жюльетту в дрожь. Он крепко прижал их к своему телу. – Я предупреждал вас. Если вы позволите, я зацелую, заласкаю языком все ваши интимные уголки, я буду вас… так сильно и крепко, пока у вас не останется ничего, что можно отдать. Такой уж я есть. – Он вжал ее бедра в свои колени, ствол его вздымался навстречу, тыкался в ее юбки, пульсировал, твердый, живой. Он рвался в ее готовое принять его лоно, а глаза его хозяина бесовски горели. Тело Жюльетты отяжелело, груди налились, соски затвердели. – Позвольте освободить мне из плена корсажа ваши грудки. Они ведь хотят меня, правда? Взгляните, им тесно, соски ждут моих губ…

– Вы не должны так говорить.

Жан-Марк только хрипло рассмеялся.

– Я же не просила вас показать, как топорщится в панталонах ваш… – Жюльетта осеклась, и щеки ее еще больше раскраснелись. – Просто я хочу сказать…

– Что вам приятно сидеть у меня на коленях. – Глаза Жан-Марка сверкали, а его зубы сомкнулись на мочке ее левого уха, нежно ее покусывая. – И вам нет нужды говорить. Я в вашем распоряжении в любое время.

Жюльетта ощутила трепещущий кончик его языка в своем ухе. Горячая волна желания пробежала по ее затылку, по спине, ее ягодицы непроизвольно сжались и расслабились.

– О-о, господи! – простонала она, вжимаясь в его требовательный ствол. – Отпустите меня.

Жан-Марк тут же разжал руки и лениво откинулся на стуле.

– У меня нет намерения взять вас на этом стуле в столовой. Робер или Мари, заглянув, будут шокированы.

Жюльетта соскочила с его колен и повернулась к нему лицом. Темные волосы Жан-Марка были слегка растрепаны, а черные глаза беспечно смеялись. Жюльетта увидела, как длинный твердый ствол, слегка подрагивая, вырисовывается сквозь плотно прилегающие шелковые панталоны, натягивая их. Ее остро пронзило желание прижать его снова своим телом, вжать в ягодицы. В эту минуту Жан-Марку было все равно – пусть хоть весь город видит, как он берет ее. Он был воплощением дикого желания.

Жюльетта попятилась, не сводя глаз с его лица. Прежде она никогда не видела Жан-Марка таким, хотя подсознательно она знала, что он желает ее. Но она могла игнорировать это свое тайное знание. Делать вид, что не видит то, что рядом. Но теперь она уже не могла не замечать его. Это был человек, которому бесчисленные любовницы шептали просьбы и мольбы, – Жан-Марк, способный на любые излишества, чтобы утолить первобытный голод и свои сексуальные прихоти. Глаза его становились все более темными, блестящими, они вбирали ее в себя, раздевали.

– Нет, я не хочу… – Она прервала себя на полуслове. – Я не из-за этого осталась в Париже.

– Но это то, что вы получите, если останетесь. – Жан-Марк опустил взгляд на ноги Жюльетты. – Поведать вам о способах, при помощи которых я собираюсь овладеть вами?

Жюльетта хрипло засмеялась.

– Вы просто запугиваете меня, чтобы я поскорее бежала в Вазаро.

– Вам лучше знать. – Взгляд Жан-Марка поднялся к лицу девушки. – Даю вам одну неделю. Если вы не уедете в Вазаро за это время, вы станете моей любовницей. – Он пожал плечами. – Когда-нибудь это все равно произойдет, так что можно и сейчас. Видит бог, у меня такое чувство, что я жду уже целый век.

– Вы не глупы и, вероятно, со временем придете в себя и больше не будете хотеть вступить со мной в связь.

– Сомневаюсь. Все последние пять лет вы сидите у меня в подсознании.

– Что ж, я хотела бы вернуться в ваше подсознание. У меня нет желания становиться чьей-либо любовницей. Я хочу только писать и…

– Даю вам одну неделю. – Жан-Марк встал. – Естественно, все это время я не буду сторониться вас и постараюсь любовной игрой окончательно пробудить в вас чувственность. – Он ласково провел пальцами по ее шее. – Должен же я получить какую-то компенсацию за опасность, которой вы меня подвергаете, а заодно и подготовить вас к предстоящей большей интимности и к встрече с моим неутомимым борцом. Он так хочет вас!..