Текст книги "Лето в Альбаросе"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Что правда, то правда. По крайней мере, пока здесь ошивается этот донжуан. Если он хочет держать в поместье горничных, он должен сначала научиться держать при себе свои руки.

Каран предпочла не продолжать этот разговор.

В «Эль Каталане» Фелиппе не было.

– Он разве здесь уже не работает? – спросила Каран, в то время как Брук изучал меню.

– Не знаю. Вероятно, у него выходной. Да, кстати, я нашел для него пару вещей. Вы говорили, ему нужна теплая одежда.

– Спасибо большое, Брук. Но как мне теперь отдать ему эти вещи?

– Бенита ему передаст.

Бенита. Насколько он на самом деле увлечен этой хорошенькой испанской танцовщицей? Не то чтобы Каран это излишне волновало, нет. Она понимала, что многие мужчины в положении Брука, работая подолгу в чужой стране, вдалеке от своих друзей и приятелей, вполне могут водить знакомства с местными девушками. Помимо Бениты, была еще та девушка в трактире в горах, Анхелина, которая отчаянно краснела при виде Брука. Надо думать, она одна из его подруг, с которыми у него был мимолетный роман, и теперь ей пришлось для отвода глаз прибегнуть к заявлению о помолвке с неким горным головорезом.

– Вы исключительно молчаливы сегодня, – заметил Брук, глядя на нее через стол. – У вас серьезные проблемы?

– Простите, – поспешно извинилась она. – Никаких проблем. Просто задумалась.

– Это я заметил, – недовольно ответил он. – У вас был очень нахмуренный вид. Если ночью вам будут сниться плохие сны, попрощайтесь со своим гладким симпатичным личиком.

– Спасибо, – ядовито ответила она. – Не припомню, чтобы я претендовала на особую красоту.

Он подпер руками подбородок.

– Не претендовали, но прямо вам скажу – вы не похожи на гадкого утенка. Прямой нос, пусть даже немножечко вздернутый. Так, теперь глаза – посмотрите на меня, мне так не видно, – пожаловался он.

– Почему я должна смотреть на вас, у меня есть объекты поинтереснее, – весело возразила она, поднимая на него глаза. Затем она повернула голову и стала внимательно оглядывать ресторан.

– Этот цвет, кажется, называется ореховым. Он как чистый горный ручей, пробегающий по зеленовато-коричневым камушкам, – продолжал Брук, незаметно перейдя с Каран на «ты». – У тебя красивые волосы. Они сами закручиваются на концах или ты на ночь оставляешь папильотки?

Каран краем уха слушала его полушутливые комплименты. В дальнем конце зала за столиком в одиночестве сидела Джулия, от нее только что отошел официант. В этот момент та подняла глаза и увидела Каран.

– Джулия здесь, – сказала Каран Бруку. – Надо ее пригласить к нам за столик.

– Нет, не надо… – резко возразил Брук, но потом кивнул. – Хорошо, я сейчас попрошу официанта.

Через минуту Джулия уже сидела между Каран и Бруком.

– Какая удивительная встреча! – восклицала она, переводя взгляд с одного на другого.

Джулия сразу же переключила разговор на себя, причем ее болтовня предназначалась исключительно Бруку, порой она неожиданно поворачивалась к Каран со словами: «Не правда ли, Каран?» – и продолжала щебетать дальше.

По необъяснимой причине все это начало раздражать Каран. Раньше она была привычной к манере Джулии узурпировать внимание любого мужчины, которому Каран явно симпатизировала. Она припомнила торопливое восклицание Брука «Нет, не надо…». Значит, он хотел побыть с ней наедине. Сейчас в это трудно было поверить, потому что он склонился к Джулии, внимательно слушая ее оживленную болтовню и время от времени заглядывая ей в глаза.

После обеда Брук отвез обеих девушек обратно в поместье. Джулия хотела продолжить приятное знакомство и пойти за Бруком на его виллу, но Каран быстро одернула подругу:

– Ему необходимо отдохнуть. У них на канале произошла авария – он две ночи не спал.

Брук провел рукой по глазам:

– Да, мне действительно не помешало бы выспаться. Завтра утром мне снова рано вставать.

Дома Джулия бросила свою сумочку на стол, а сама плюхнулась в кресло.

– Знаешь, это было подло с твоей стороны, дорогая. – Она бросила на Каран беглый взгляд. – Чего ты боишься? Что я уведу твоего бесценного Брука?

– Я ничего не боюсь, – спокойно ответила Каран. – Я просто беспокоилась о нем…

– Ну конечно, – резко оборвала ее Джулия. – Только странно, что он повел тебя в ресторан.

Каран весело поведала Джулии, как был голоден Брук. Затем она сняла чехол с пишущей машинки:

– Я тебя не побеспокою, если я немного попечатаю? Мне надо составить кое-какие списки для Поля.

– Не волнуйся обо мне. Я собираюсь на прогулку.

– Ну как, удалось тебе найти для нас горничных?

– Ах это! – послышалось из спальни. – Нет пока, но у нас ведь еще есть время.

Каран ничего не ответила. Джулия вообще не стала никого искать, она просто ходила по магазинам, а потом пошла обедать в «Эль Каталан».

Через пять минут Джулия появилась перед ней в коротком меховом жакете в бежево-черную полоску.

– Нравится? – спросила она, кружась, чтобы Каран могла получше ее рассмотреть.

– Очень эффектно. Кроме тебя, мало кто решился бы надеть жакет в горизонтальную полоску. Ты это здесь купила?

Карие глаза Джулии сверкнули.

– Ну, для меня это слишком дорого. Это подарок на Рождество.

– От Поля?

– Ах какая ты догадливая! Знаешь, иногда мне кажется, что он очень милый.

– Ты еще вчера жаловалась на него, – заметила Каран.

– Ну, вчера – это прошлое. Время идет, а я достаточно рассудительная, чтобы не упускать те возможности, которые сами идут в руки.

С этим загадочным замечанием Джулия неторопливо выплыла из дома, оставив Каран недоумевать по поводу невероятных перепетий в отношениях Джулии и Поля.

Джулия все не приходила с прогулки. К девяти часам Каран начала уже слегка беспокоиться. Она приготовила ужин на двоих, но, не дождавшись Джулии, поела одна и убрала со стола.

Было уже около одиннадцати вечера, когда возле дома послышались голоса. Она поспешила на веранду и включила свет.

Там стояли Брук и Джулия.

– Зайдешь выпить? – спросила Джулия, но Брук покачал головой.

Джулия повернулась к Каран:

– Надеюсь, ты не переживала, Каран. Я знаю, ты всегда волнуешься. Я была на вилле у Брука, время пролетело незаметно.

– Ты точно не хочешь зайти, Брук? – спросила его Каран.

– Мне надо еще поработать. Просто решил проводить Джулию до крыльца. – Он широко улыбнулся. – Здесь довольно темные дорожки.

Джулия хихикнула:

– Ужасно темные. Наверное, их специально не освещают.

Когда Брук ушел, Каран поинтересовалась у Джулии, хочет ли та поужинать.

Джулия задумчиво встала возле стола:

– Нет, спасибо. Мы с Бруком поели, у нас было что-то вроде пикника. Он, кстати, неплохо готовит. Состряпал удивительное блюдо с помидорами, луком и красным перцем.

– И давно ты к нему пришла? – полюбопытствовала Каран.

– Представления не имею. Я немного погуляла по берегу, но там было скучно и зябко, я повернула к поместью и как раз оказалась у его виллы, вот и заглянула к нему. О, я знаю, что ты подумала. Поверь, все произошло совершенно случайно. Ну естественно, он пригласил меня войти.

Каран улыбнулась:

– Наверное, у него такой же беспорядок, как всегда.

– Не совсем. Там, конечно, повсюду много книг и всяких бумаг, но ведь к нему приходит каждый день Бенита, эта танцовщица, она убирается у него.

Такая новость шокировала Каран. Значит, Брук завел себе горничную и даже ничего не сказал! Вот еще одно доказательство его романа с южной испанкой.

Джулия мерила шагами комнату, потом уселась в кресло, а свой меховой жакет бросила на соседний стул.

– Я подумала о нашем с тобой положении, – начала она. – И хочу переехать на другую виллу. Лучше всего на «Изумрудную». Ее уже отремонтировали, так что никаких проблем не возникнет.

Каран была поражена:

– Но ты же не можешь одна занимать целую виллу, особенно «Изумрудную». Она самая большая.

– Правильно, но ту, в которой жило испанское семейство, еще нужно красить и ремонтировать.

– Я не понимаю, почему ты вообще хочешь переехать? – удивилась Каран.

Джулия пожала плечами:

– Мне здесь тесно. Прости, но, согласись, не очень удобно иметь одну спальню на двоих.

– Но в «Изумрудной» четыре спальни. Поль надеется сдать виллы с конца февраля. К этому времени будут готовы и новые, на побережье.

– Ну и пусть себе сдает, я же ему не мешаю, – резко бросила Джулия. – Если он хочет сдать эти виллы, пожалуйста, тогда пусть устроит так, чтобы я жила в приличных условиях.

– А ты Полю говорила о том, что хочешь переехать?

– Да. Он целиком за. Он предлагал мне «Хрустальную», однако «Изумрудная» лучше.

Каран больше не пыталась ее переубедить. Раз Поль согласен, она не вправе это оспаривать.

Лежа в темноте, Каран не смыкала глаз, она понимала, почему Джулия выбрала «Изумрудную» – та была расположена по соседству с виллой Брука. Видимо, Джулия приступает к серьезной атаке на Брука Элдриджа. Каран интересно было посмотреть, удастся ли осуществить Джулии свои замыслы. Эти тревожные мысли проникали в самое сердце Каран, и на этот раз она не желала Джулии легкой победы. Ей даже хотелось, чтобы хотя бы раз Джулия потерпела поражение. Почему ей этого так хочется? Из-за Брука? Но он всегда относился к ней только как к приятельнице, с которой приятно перекидываться шутками. С какой стати она должна мучиться из-за того, что ему грозит стать очередным пленником соблазнительной Джулии? Вопрос этот остался без ответа, потому что Каран наконец погрузилась в сон.

Глава 6

На следующее утро Поль удивил обеих девушек, объявив им, что он берет их с собой на обед к дону Рамиро в альмерийский дворец завтра.

Когда все трое отправились в Альмерию, Джулия выглядела очаровательно в своем сверкающем фиолетовом платье, которое составляло яркий контраст с ее рыжими волосами. Черно-бежевая шубка и маленькая меховая шапочка, черные перчатки и сумочка завершали ее наряд. Рядом с ней Каран в своем бледно-голубом платье и обыкновенном светло-коричневом пальто чувствовала себя серой мышкой. Ей казалось, что она невзрачная секретарша какой-нибудь шикарной телезвезды.

Однако Поль оглядел своих спутниц с одинаковым удовлетворением, и, пока они ехали в машине, он оживленно болтал на самые разные темы. Джулия забралась на заднее сиденье, предоставив Каран место слева от словоохотливого Поля.

Дом семейства Мендоза стоял на главной улице, в нижней части старого города, недалеко от гавани. Поль въехал во двор через белые каменные ворота, потом они миновали центральную арку и очутились во внутреннем дворике, посредине которого играли струйками маленькие фонтаны. Даже в декабре здесь в больших каменных вазонах и на клумбах цвели розы и герани. Вдоль балконов двухэтажного дворца вился дикий виноград с бугенвиллеей, кое-где на лианах виднелись букетики кремовых цветков.

Дон Рамиро вышел навстречу своим гостям. Он был в безупречном светло-сером костюме и такой же, но на тон светлее, рубашке, его темные густые волосы были аккуратно уложены. Каран почему-то сразу вспомнила всегда неряшливого Брука.

Дон Рамиро приветливо улыбнулся, поцеловал руку Каран и любезно поздоровался с Полем, который в свою очередь представил ему Джулию. Затем он повел их в свой величественный древний кров.

Первое впечатление было совершенно ошеломительным. С почерневших от времени балок и перекрытий высокого дугообразного потолка свисали бронзовые и хрустальные светильники, которые отбрасывали мягкий золотистый свет на каменные стены. Огромный стол из черного дерева, стулья с высокими резными спинками, изображенный над камином гербовый щит, – Каран восхищенно рассматривала все эти детали убранства, пока дон Рамиро гостеприимно приглашал своих гостей в соседний зал. Этот зал, видимо, служил столовой, его стены украшали панели с затейливой резьбой, высокие французские окна были открыты, за ними находился другой внутренний дворик.

Длинный стол был уставлен приборами, и Каран задумалась, кого сегодня еще пригласили в гости. Ее любопытство было почти тут же удовлетворено – в зал вошла маленького роста, но очень важно державшаяся дама, которую дон Рамиро представил как свою мать, сеньору Хуаниту Евлалию Хоакину де Коломер-и-дель-Козо-и-Мендоза. Каран, сразу же запутавшись в веренице имен и титулов, улыбнулась и ждала, пока пожилая дама протянет ей руку, такую тонкую, с прозрачной кожей, что Каран осмелилась прикоснуться к ней лишь с чрезвычайной осторожностью.

Минуту спустя в зал вошли еще три женщины. Дон Рамиро представил своих кузин – Мирэллу, Фернанду и Инес. У каждой из них оказалась такая же длинная вереница имен и титулов. Мирэлла была самой молодой и хорошенькой из них, у нее было безмятежно прекрасное лицо, очень бледная кожа, сияющие темные глаза и густые, очень длинные черные волосы. Каран решила, что ей лет восемнадцать-девятнадцать. Двум другим было сильно за тридцать, все они постоянно жили в доме дона Рамиро.

Его мать села во главе длинного стола, и началась долгая процедура званого обеда.

Сеньора Мендоза немного говорила по-английски, но зато на своем родном языке была весьма красноречива и, казалось, особенно довольна тем, что Каран понимала ее почти без труда, хотя местами девушку совершенно сбивало с толку староиспанское произношение. Тем временем дон Рамиро общался с другими гостями на смеси английского и испанского, к их разговору порой присоединялись и великовозрастные кузины дона Рамиро, которые часто переспрашивали сказанное.

По окончании обеда сеньора Мендоза и три ее племянницы удалились во внутренние покои, а дон Рамиро провел своих гостей в патио, где они расположились среди апельсиновых и лимонных деревьев, наслаждаясь кофе и дегустируя ликеры. К удивлению Каран, Поль почти не заговаривал о своем деловом проекте.

– Может быть, желаете прогуляться по саду? – предложил дон Рамиро через некоторое время, и Каран была немного удивлена, когда любезный хозяин спокойно взял ее под локоток, как какую-нибудь придворную даму Людвика XV.

Во время прогулки по этому восхитительному саду, среди цветущих кустарников, колючих кактусов и олеандр, Поль и Джулия отстали от них, и Каран оказалась наедине с доном Рамиро. Это был шанс, которого она долго ждала.

– Я должна вас от всей души поблагодарить за то, что вы обеспечили домом семью, которая нашла приют в одной из наших вилл, – сказала она.

– Какую семью? – Подумав минуту, он перестал хмуриться, и лицо его прояснилось. – Ах да, я помню. Они жили у вас в поместье.

– Да, но теперь Габриэлла и ее семья переехали. – Она взглянула ему в глаза. – Вы позаботились о них, и я очень этому рада. Только я никак не могу выяснить их новый адрес. Вы не скажете?

Он остановился, прервав их неторопливую прогулку.

– Возможно, это и к лучшему, – сказал он, а его темные глаза искрились смехом. – Если вы считаете, будто я сделал доброе дело, боюсь, вы будете разочарованы, узнав всю правду.

– Ну, для меня главное, чтобы они жили в нормальных условиях, – сказала Каран, когда они снова пошли по садовой дорожке.

Дон Рамиро донимал Каран расспросами о ее работе. Она отвечала на них вполне искренне, но, когда он коснулся вопроса о расширении поместья, она насторожилась и стала давать очень осторожные ответы. Насколько она понимала, Поль не хотел, чтобы его секретные планы были раскрыты раньше времени.

– Мне лично будет жаль, если такое славное местечко, как Альбароса, обрастет многоэтажными коробками отелей, пляжными зонтиками, барами и тому подобным, – говорила она.

– Страна должна смотреть в будущее, не забывая и о прошлом, – пробормотал он, словно погруженный в собственные раздумья. Потом спросил: – А почему вам не нравятся чудесные приморские курорты Испании?

– Я этого не говорила. Я лишь не хочу, чтобы все они были на одно лицо. Но у вас в Альбаросе огромное влияние, это несомненно. Вы же не позволите строить здесь что-нибудь уродливое, противное духу местности.

– Уверяю вас, сеньорита Каран, что на моей земле никто и никогда ничего не построит, во всяком случае, ничего, что вы называете уродливым! Ну вот! Вы вырвали у меня обещание, которое нельзя не сдержать!

Они подошли уже близко к конюшням, и время от времени конское ржание и стук копыт нарушали тишину.

– С нашей последней встречи я много о вас думал, – сказал дон Рамиро, и голос у него стал низким и вибрирующим. – Мы с вами еще мало знакомы, а я хотел бы узнать вас получше. Англичанки имеют гораздо больше свободы, чем наши девушки, хотя мы и не держим их в монастырях и не ограничиваем их свободу так, как это было в прежние времена. Но вы, я думаю, гораздо лучше разбираетесь в мужчинах.

Каран почувствовала, что краснеет. Его темные глаза притягивали ее, как магнит, но в их глубине было что-то такое, что тревожило и пугало ее.

– У вас есть особое свойство, которого раньше я ни у кого не встречал. С той ночи, когда я впервые увидел вас в аэропорту, я все пытался понять его, но так и не смог.

Каран осторожно пыталась высвободить руки, которые он крепко сжимал в своих, но от этого он схватил их еще крепче.

– Дон Рамиро… – тихо начала она.

Он вдруг выпустил ее руки, как будто они обожгли его:

– Простите меня, сеньорита Каран, я веду себя не совсем вежливо. Не в моем обычае так обращаться с гостями. Идемте, я покажу вам одно место у нас в саду, откуда видна Сьерра-Невада.

Каран не знала, что и думать об этой внезапной перемене его настроения, но постаралась сохранять спокойствие духа. Они с доном Рамиро сделали всего пару шагов по каменным ступеням, ведущим к конюшням, как лицом к лицу столкнулись с Полем и Джулией, с ними была и младшая кузина Мирэлла. Каран теперь поняла, почему дон Рамиро так внезапно прервал свое объяснение.

– А мы решили, что потеряли вас! – воскликнул Поль, обращаясь к Каран.

– Да, не составит труда потеряться в нашем саду, это настоящий лабиринт, – заметил дон Рамиро, и Каран показалось, что в его словах есть тайный смысл.

Воздух в тот день был особенно чист и прозрачен, и далекие, покрытые снежными шапками пики гор казались обманчиво близкими.

– Летом, – сказала им Мирэлла, – когда становится нестерпимо жарко, мы идем в этот уголок сада любоваться снегом на вершинах гор.

По дороге домой Джулия решила занять стратегическую позицию на переднем сиденье рядом с Полем. Она была в насмешливом настроении.

– Испания просто творит с тобой чудеса, моя дорогая, – заметила она. – Ты начинаешь приобретать уверенность в себе и светскость, которых я раньше в тебе не замечала.

– Благодарю, – пролепетала Каран. – Приходится брать пример с тебя.

В заливистом смехе Джулии ей послышалась издевательская нотка.

– Даже я не смогла бы так легко очаровать самого красивого испанского аристократа из тех, кого мне доводилось видеть. Я наблюдала за вами с истинным восхищением.

– Я же не делала секрета из нашего с ним знакомства. Я сама тебе говорила, что у меня в запасе есть один испанский дон. – Впервые Каран испытала острое чувство удовольствия от замешательства Джулии.

– Да, Каран умеет водить знакомство с важными и нужными людьми, – вмешался Поль. – Я, кстати, был очень рад, заметив, что дон Рамиро испытывает к тебе такой интерес. Он скоро будет есть у тебя из рук.

– Да, там, в саду, он особенно интересовался ее руками, – продолжала Джулия, обращаясь к Полю. – Он почти обнимал ее. Вы целовались, Каран, перед тем, как мы подошли?

Каран засмеялась:

– Да вы оба готовы переиначить историю на свой вкус. Нужно ли мне теперь рассказывать вам то, что вы проглядели?

– Ну вот, Поль! – воскликнула Джулия. – Понимаешь, о чем я тебе говорила?

Каран промолчала, и разговор перешел на другие темы, но позже Джулия бросила шутливое предупреждение:

– Эта девица, Мирэлла, каждый раз сияла, словно начищенная монетка, едва завидев дона Рамиро. Как ты думаешь, может, ее прочат ему в невесты?

– Я раньше никогда ее не встречала, откуда мне знать? – ответила Каран.

– Все равно, дорогая, развлекайся вволю, только советую тебе не слишком рассчитывать на этого испанского кабальеро.

– Не бойся, Каран может сама о себе позаботиться, – вступил в разговор Поль. – Она прекрасно знает, как правильно разыграть свои карты.

Каран задумалась, какие же карты она разыграла в саду. Что в ее словах или поведении сподвигло дона Рамиро на эту краткую романтическую интерлюдию? Каран знала наверняка, если бы их тогда не прервали, он заключил бы ее в объятия. Но почему? Она могла только предположить, что, возможно, некоторый избыток вина за обедом привел к такому возбуждению его чувств, ведь дон Рамиро был не из тех мужчин, которые готовы обнимать и целовать подвернувшуюся под руку молодую девушку.

Когда девушки ложились в тот вечер спать, Джулия, взбивая подушки, небрежно бросила:

– Теперь у меня совесть совершенно чиста.

– В каком смысле? – откликнулась Каран, лениво расчесывая на ночь волосы.

– В том самом, милая. Теперь я знаю, что дон Рамиро у тебя на крючке. Так что я свободна действовать в других направлениях.

– Кого ты имеешь в виду? Поля или Брука?

На губах Джулии расцвела улыбка, которая так эффектно смотрелась на рекламных плакатах.

– А какое тебе дело? Я тебе уже сказала, что Поль меня больше не интересует, ну разве что иногда в качестве эскорта.

– Понятно, – пробормотала Каран. Но у нее на кончике языка крутились совсем иные слова: ей хотелось крикнуть с безудержной дерзостью: «Давай пробуй! Посмотрим, сможешь ли ты обвести Брука вокруг пальца!»

– Поразительно, – продолжала Джулия. – Как это Брук до сих пор считался здесь отшельником, медведем и бирюком, который занят только своей работой и больше ничего вокруг себя не видит? По крайней мере, так мне его расписывал Поль. Но Брук ведь совсем не такой, правда?

– Ну, бывает, что он не любит, когда его беспокоят, – осторожно возразила Каран – она не собиралась так легко попадаться в расставленную ловушку и признавать Брука милым, обворожительным и приятным компаньоном, к тому же еще не забылось их первое бурное столкновение.

Следующим утром Джулия упаковала свои вещи, которых набралось немало, в несколько чемоданов и приготовилась переезжать на «Изумрудную».

– Как ты умудрилась провезти столько багажа на самолете? – удивилась Каран, провожая ее до виллы. – Желаю тебе вполне насладиться удобствами, Джулия. Когда приедут первые туристы, тебе придется жить в домике для переодевания на пляже.

– Это мы еще посмотрим, – самодовольно отозвалась Джулия.

В полдень к Каран зашел Поль:

– А почему это Джулия переехала на «Изумрудную»?

– Почему? Ты же сам ей разрешил, Поль. Она ведь тебя спрашивала.

Он покачал головой:

– Впервые об этом слышу. Мне она сказала, что тебе стало с ней тесно и ты хочешь жить одна.

– Как бы ни так! – горячо воскликнула Каран. – Это Джулия сказала, будто ей со мной тесно и неудобно. – Она не стала добавлять, что Джулия захотела жить по соседству с Бруком, – Поль это сам скоро выяснит.

– Ну хорошо, пусть там пока поживет. Думаю, большого вреда не будет. Виллу уже отремонтировали, и она у нас вся как с иголочки, я хотел оставить ее для осмотра агентами. – Поль пожал плечами, соглашаясь с неизбежным, и заговорил о другом. – Пора уже нанимать горничных, – раздраженно заявил он. – Ну должна же найтись в городе хотя бы пара девушек, которые согласятся делать совсем простую домашнюю работу за хорошие деньги.

– Постараюсь что-нибудь придумать, – пообещала Каран, вспомнив про сеньору Молину.

– И еще вот что. Я пригласил к нам дона Рамиро на рождественский ужин. Как ты думаешь, мы сможем организовать английское Рождество?

– Английское Рождество? То есть индейку, сливочный пудинг и все такое? Но осталось совсем мало времени, всего три дня! – Каран была расстроена и огорчена, что Поль говорит ей об этом только сейчас.

– Я сам раздобуду все продукты и необходимые украшения, – подбодрил ее Поль. – Для дона Рамиро будет в новинку увидеть, как в Англии отмечают Рождество.

– Да уж, в новинку, – мрачно согласилась Каран. – Особенно если индейка будет жесткой, а пудинг вообще несъедобным.

За покупками к Рождеству Каран решила идти сама, все равно ей еще надо было купить подарки для Габриэллы и ее детей, хотя она до сих пор не знала, где они живут. Может быть, для такого случая Бенита станет посговорчивее и откроет ей эту тайну.

Все магазины в городе были празднично украшены, рождественские свечи обвивали яркие ленточки. В некоторых витринах выставили колыбель, но все было сделано гораздо старательнее и красивее, чем обычно в Англии. Фигурки окружали маленькие мельницы, деревенские домики, колодец, речка, которую обозначала полоска из фольги, а над ней из спичек были сооружены крохотные мостики. Везде стояли маленькие рождественские елки, и почти в каждом продовольственном магазине продавались марципановые змейки, кусающие свой хвост.

Каран удалось приобрести несколько симпатичных платьев для Габриэллы и костюмы для детей.

Она сделала кое-какие покупки и в магазине, где работала Бенита, и, обсудив с ней качество кишмиша и кураги, она протянула ей пакет с подарками:

– Это маленькие рождественские сувениры для твоей сестры и ее детей. Если бы я знала, где они живут, я бы сама…

– О нет, что вы! – воскликнула Бенита, потом улыбнулась. – Простите мою невоспитанность. Габриэлла будет очень рада.

– Там куклы для ее дочек, а для мальчиков несколько машинок. Я не знала, что еще им нужно. – Каран вдруг вспомнила трогательную тряпичную куклу, которую оставили на подоконнике.

– Сеньорита Каран, вы так добры. Как сеньор Брук. Он тоже к нам великодушен.

– Тогда почему же ты мне не доверяешь и не даешь адрес Габриэллы?

Бенита покачала головой:

– Не сейчас. Может быть, потом.

Каран пришлось удовольствоваться этим обещанием. Она расплатилась за покупки и направилась к дому сеньоры Молины.

Пожилая женщина поджала губы и выразительно покачала головой в ответ на просьбу Каран порекомендовать ей девушек для работы горничными на весну и лето.

– Это невозможно, – сказала она Каран. – Я не знаю девушек, которые туда пойдут работать.

– Потому что у поместья дурная слава в городе? – напрямик спросила Каран. Лучше сразу узнать, с чем придется бороться.

Сеньора Молина улыбнулась:

– Поместье находится далеко от города, понимаешь? Туда приезжает много туристов из разных стран, и матери не хотят, чтобы их дочери были так далеко, одни, без родительского надзора.

– А если бы гостиница была здесь, в городе, девушки согласились бы там работать?

– Может быть. Во всяком случае, это вероятнее.

Помолчав, Каран сказала:

– В этом году я буду руководить работой горничных и гарантирую, что они будут работать не больше чем пять-шесть часов в день, им вовремя будут платить.

Сеньора Молина вздохнула:

– Если я смогу тебе помочь, я постараюсь. Конечно, это хорошо, что руководить девочками будешь ты, хотя сама еще так молода.

– Тем не менее я достаточно взрослая, чтобы понимать, как создать горничным хорошие условия для работы, – сказала Каран, имея в виду, что постарается защитить девушек от нежелательного мужского внимания.

В утро накануне Рождества Джулия объявила, что она позвала к ним Брука на праздничный ужин:

– Я просто не могла оставить этого беднягу в одиночестве жевать свой каждодневный омлет, пока мы тут будем пировать веселой компанией.

– Все равно я пригласила бы «этого беднягу», – ответила Каран.

Но Поль был заметно этим раздосадован:

– Я специально просил дона Рамиро прийти одного, чтобы у нас получилась приятная четверка.

– Прости, Поль, – извинилась Каран. – Если вы с доном Рамиро намерены обсуждать деловые вопросы тет-а-тет, думаю, мы с Джулией пойдем вам навстречу и не дадим Бруку нарушить ваши планы своим присутствием.

Джулия весело рассмеялась:

– Осторожнее, Поль, а то останешься на Рождество один, будешь курить сигары и попивать вино, в то время как Каран с доном Рамиро уединятся где-нибудь в уютном уголке, а мы с Бруком пойдем к заливу слушать меланхоличный шум прибоя.

На душе у Каран заскребли кошки: у нее не было никакого желания оставаться с доном Рамиро в уютном уголке, и еще меньше ей понравилась бы прогулка Джулии с Бруком по берегу в обнимку. Она отмахнулась от этой глупой мысли. Можно подумать, она ревнует Брука!

Рождественский ужин на редкость удался. Каран положила немало усилий на каждое блюдо праздничного меню, особенно на индейку, которую Поль каким-то чудом достал в самый последний момент.

К концу трапезы всем разлили грог. За столом царили веселье и оживленная болтовня.

Прежде чем уходить, дон Рамиро поблагодарил Каран за все ее хлопоты и превосходный ужин.

– Непременно приходите к нам на Новый год, – пригласил он, пожимая ей руку, и несколько запоздало добавил для остальных: – И вы тоже, разумеется.

– Прошу извинить нас, дон Рамиро, – тихо проговорил Брук. – Но мы уже приглашены на Новый год. И Каран тоже.

– Приглашены? – удивилась она.

– В полночь мы будем есть наши двенадцать виноградин.

Дон Рамиро улыбнулся:

– Каран может съесть свои ягоды и у меня в доме.

Брук покачал головой:

– Я первым ее пригласил, но Каран, конечно, поступит как пожелает.

– Мы сообщим вам позже, где будем встречать Новый год, – вмешалась в разговор Каран, стараясь примирить спорщиков.

Проводив дона Рамиро, Джулия полюбопытствовала, почему так важно есть на Новый год виноград.

– А это старинный испанский обычай, – ответил Поль. – Съедают одну виноградину за каждый предстоящий месяц. Кажется, это приносит удачу.

– Там есть еще другой смысл, – сказал Брук. – Но это не важно. Я буду не в обиде, где бы вы ни решили съесть свои виноградины.

Голос Брука стал неожиданно холодным, и Каран никак не могла понять почему.

– В свое время я сообщу, в чьем доме произойдет это знаменательное событие, – сказала она беспристрастно.

– А я знаю, где отведаю свои виноградины! – воскликнула Джулия. – Там, где Брук будет справлять Новый год.

Брук пристально посмотрел на Джулию, и Каран показалось, что в этом взгляде смешались издевка и некоторое одобрение столь откровенного заявления.

Естественно, Бруку пришлось проводить Джулию до ее виллы, так как им было по пути. Каран мысленно проследила за их коротким путешествием по темным, неосвещенным дорожкам, стала воображать всякие скабрезности и даже рассердилась на себя за то, что позволяет себе так думать о друзьях. Она пошла на кухню мыть посуду.

– О, оставь это до утра, – крикнул ей из гостиной Поль. – Иди лучше сюда, посиди со мной несколько минут.

Каран послушалась, с удовольствием откладывая нудную, неприятную обязанность, – она чувствовала себя усталой.

Поль медленно стряхивал пепел с сигары.

– Скажи, какого ты мнения о Джулии? – спросил он, помолчав некоторое время.

– В каком смысле?

– Ну, я имею в виду – ты думаешь, она всерьез увлеклась Бруком?

– С Джулией никогда наверняка не знаешь, – ответила Каран. – Она может сделать вид, будто отчаянно влюблена, но это тут же как рукой снимает, если только на горизонте появляется новый объект.