Текст книги "Лето в Альбаросе"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Поль ушел, а она осталась одна якобы разбирать корреспонденцию, но как только шум его шагов затих, она тут же перестала печатать. Поль был вполне привлекательным молодым человеком, у него был легкий, веселый характер, отличная деловая хватка – наверняка со временем это приведет его к благосостоянию, – однако Каран не могла не признаться себе, что он ей нисколько не симпатичен. За его приятным, искренним обхождением угадывалось что-то сомнительное, скользкое, чего она не могла назвать словами.

На следующее утро Поль отправился в далекую поездку в Гранаду. Каран пришла его проводить и помахала ему рукой, когда его машина начала взбираться по склону.

– Ты должен сразу ее узнать! – сказала она ему на прощанье. – Джулия сияет, словно солнце.

Возвращаясь к себе на виллу, она тихо улыбалась, гадая, какое впечатление произведут друг на друга Поль и Джулия. Но это выяснится в ближайшие дни, а пока ей надо заняться работой: проследить за рабочими, которые уже приступили к ремонту вилл.

К Бруку Элдриджу необходимо было зайти с очень деликатным вопросом. Не может ли он выехать из своей виллы на два-три дня и занять любую из пустующих, чтобы на его «Сапфире» могли сделать косметический ремонт.

Каран написала ему любезную записочку, думая, что до вечера не застанет его дома. Потом направилась по центральной аллее к дому Брука. Обходя большую магнолию, она вдруг услышала голоса и через минуту увидела Бениту в танцевальном костюме – та позировала Бруку, который ее фотографировал.

Каран замерла на месте, боясь помешать им, но Брук резко обернулся:

– Не стойте там, Каран, вы же все равно сюда шли! Вы отвлекли Бениту, и у нее теперь совсем другое выражение лица.

– Прошу меня простить, – холодно извинилась Каран. – Не хотела вам мешать.

Бенита забеспокоилась и явно намерена была поскорее удрать.

– Хорошо, Бенита, – сказал ей Брук по-испански. – Можешь идти. Думаю, я уже сделал все фотографии, какие хотел.

Девушка подобрала свои длинные развевающиеся юбки и бросилась бежать по дорожке.

– Могли бы ее не прогонять только из-за того, что я появилась, – сказала Каран.

– Почему это? – Его проницательные голубые глаза требовали от нее логичного ответа. – По-моему, мне лучше знать, сколько фотографий мне нужно сделать.

– Да, конечно, – согласилась Каран. Начало разговора было крайне неудачное для той просьбы, какую она к нему имела. – Надо полагать, сегодня у Бениты выходной в магазине? – Сказала она просто так, чтобы выиграть время и оттянуть реальную причину своего прихода.

Брук Элдридж, убирая фотоаппарат в чехол, вдруг поднял на нее глаза:

– А ее отсутствие в магазине каким-то образом вам неудобно?

– Нет. С какой стати?

– Может быть, вы желаете также узнать, почему я сегодня не на работе? – Он ехидно улыбнулся.

– Мне это совсем не интересно, – возразила она.

– Превосходно. Боюсь, что не смог бы вам предоставить убедительных причин, ну, кроме разве того, что я хотел тут подурачиться с Бенитой.

– Мистер Элдридж… – начала она со всем достоинством, которое смогла призвать себе на помощь.

– Как же так, всего несколько дней назад вы называли меня Брук. К чему это официальное обращение?

– Я пришла к вам по делу, – сказала она.

– Я и не думал, будто вы пришли, соскучившись по мне.

– Вы не могли бы меня выслушать? – Ее голос стал совсем жестким, и она ничего не могла с этим поделать, когда он так обращался с ней.

– Говорите. Может быть, зайдем ко мне? Что-то сегодня на улице прохладно.

Его гостиная была завалена бумагами и книгами, они лежали повсюду, он сгреб их и со стула, чтобы она могла сесть.

– Не желаете бокал вина, чтобы согреться?

Она покачала головой:

– Нет, благодарю.

Каран готова была вскочить и убежать из комнаты, выкрикнув, что зайдет в другой день, но дело и правда было срочное, ремонт его виллы должен был начаться на днях.

– Я хочу просить вас об одолжении, – начала она.

– Да? – Он искоса бросил на нее настороженный взгляд.

– Как вам известно, на виллах сейчас идет ремонт…

– Да, я видел, вы сумели убедить рабочих снова начать работу. Наверняка не без усилий нашего доблестного Поля Фернвуда?

– Именно так. Он привез с собой деньги на оплату старых счетов, – выпалила она. – Не согласитесь ли вы на время переехать из вашей виллы в любую другую, чтобы мы могли сделать у вас ремонт?

– Переехать! – повторил он, отворачиваясь от нее и засовывая руки в карманы брюк. – Да я не смогу даже собрать все свои вещи, куда-то их перевозить, у меня все перепутается! Я потом ничего не найду! Нет, это совершенно невозможно! Да и потом, – он развернулся к ней, – какая разница, каким цветом будет выкрашен «Сапфир» – небесно-голубым или синим? Не забывайте, это единственная обитаемая вилла. Я занимаю ее постоянно, так с чего вам волноваться, какого цвета там стены и вообще в каком она состоянии?

– Мы не хотим оставлять одну виллу из всех такой невзрачной, – спокойно заметила она.

– Считаете, она испортит вам весь вид? Что ж, мне очень жаль. Если мне нравится, когда здесь царит хаос, – значит, так и будет, я к этому привык. Вы регулярно, первого числа каждого месяца, получаете мои чеки с оплатой, так что позвольте уж мне вариться в своей собственной ужасной неопрятности.

– Вы совсем не хотите пойти мне навстречу, – заворчала она. – Мы постараемся, чтобы ремонт провели как можно быстрее, меньше беспокоя вас.

Он саркастически расхохотался:

– О да, я знаю, как это бывает. Они придут, начнут работать, потом их куда-то отзовут, а я так и останусь с недоделанным ремонтом, безо всякой надежды вселиться обратно в эту виллу и жить нормально.

Каран встала.

– Полагаю, нет смысла дальше спорить, мистер Элдридж, – раздосадованно сказала она. – Я передам Полю, что вы наотрез отказались выезжать.

Брук усмехнулся:

– Это что, угроза? То есть он придет и приставит мне к голове пистолет?

Каран сдержанно улыбнулась:

– Думаю, он обладает большим даром убеждения, чем я.

– Тогда почему же наш храбрый воинственный Поль не пришел ко мне сам или хотя бы не присоединился к вам?

– Он уехал в Гранаду встречать мою подругу, – ответила Каран.

– Подругу? Старую или молодую? Впрочем, зачем спрашивать, только молодых женщин встречают в аэропорту и привозят на машине. А пожилые дамы сами нанимают себе такси. Так что Поля можно понять.

– А хорошо ли вы знаете Поля? – спросила она.

– Да, он появлялся здесь время от времени, любопытствовал, – равнодушно ответил Брук. – Совал везде свой нос. Недавно ко мне тоже заходил, посмотреть, жив ли я еще, или уже нашел себе вечный приют где-нибудь в холмах, на дамбе.

– Мне пора идти, – напомнила ему Каран. – Если вы передумаете насчет ремонта, сообщите.

Она пошла к двери и в этот момент подолом юбки задела большую пачку фотографий, которые рассыпались по всему полу.

– О, простите, пожалуйста, – стала извиняться она, наклоняясь и начиная собирать их.

– Ничего страшного, не беспокойтесь. – Он встал на колени, чтобы подобрать разбросанные глянцевые снимки. – Во всяком случае, с ними ничего не случилось. Но боюсь, что вся эта история теперь выплывет наружу.

Она заметила, что на многих фотографиях были изображены девушки и женщины в разнообразных народных испанских костюмах, на других запечатлены праздники, ландшафты или деревенские улочки.

Изящным жестом она подала ему несколько фотографий.

– Я стараюсь никогда не подсматривать, если только это возможно, и никогда не лезу в частные дела других, – нравоучительно произнесла она.

Брук присел на корточки и расхохотался:

– Да я же вижу – вы умираете от любопытства! Нет, мне просто необходимо во всем вам признаться.

– Я вовсе не желаю слушать признания в ваших чудовищных пороках! – насмешливо сказала Каран.

– Тихо! Я просто пишу книгу о некоторых не очень широко известных традициях и праздниках в Испании. Всякие религиозные и торжественные церемонии и прочее. В основном известны обычаи Севильи и Барселоны, но и в маленьких городках и деревеньках есть свои, особенные обычаи. Скоро они совсем исчезнут, вот я и решил включить их все в книгу, вместе с большим наглядным материалом – хочу напечатать столько фотографий, сколько позволит издатель.

– И вы для этого фотографировали Бениту?

– Нет, не для этого. Ее фотографию я приколю к стенке над своей кроватью. Потом, этот костюм, в котором она позировала, на самом деле не местный наряд. Это платье танцовщиц фламенко. Ах да, я забыл, вы же ее видели.

– Да, однажды.

Он уставился на нее с насмешливым удивлением:

– То есть вы хотите сказать, что наш героический Поль ни разу не водил вас в «Марроки»?

– У нас с Полем нет времени ездить ужинать в город и вообще развлекаться, – резко бросила она.

Он наклонил голову и посмотрел на девушку с ироническим любопытством:

– Тогда я сгораю от желания узнать, как же вы проводите вечера. Легкие романтические ужины при свечах, только вы и Поль? А потом, наверное, вы, склоня головы, вместе разбираете счета и сметы? Или просто сидите на диване рядышком и читаете друг другу стихи?

Он так этим возмутил ее, что она была вынуждена рассмеяться, иначе бы просто залепила ему пощечину.

– Знаете, очень ошибочно и неблагоразумно судить о других по себе, – сказала она ему сладким голоском. – Да, мы с Полем часто ужинаем вместе, и я готовлю ему ужин.

Брук прерывисто вздохнул:

– Некоторым мужчинам так везет, что они даже и оценить не могут, каким сокровищем их наградила судьба. Мне вы ни разу не предлагали приготовить ужин.

– Я не могла рассчитывать угодить вам, – сказала она ядовито. – Вы же станете критиковать и придираться ко всему.

– Да, получается, что я приговорен есть дома в одиночестве, наспех и всухомятку, или ходить в город. Пригласите меня как-нибудь вечером к себе, и мы отведаем вместе вашу стряпню.

– Знаете, я не люблю, когда мне указывают, кого приглашать в гости, – возразила Каран. – Подождите, пока вас позовут. Потом, насколько я поняла, вы не любите, если вас беспокоят, и предпочитаете, чтобы вас предоставили самому себе.

– Не любил… то есть не люблю! – спешно поправился он.

– Тогда так и договоримся, – высокомерно заявила она. – Если передумаете, я пришлю к вам свою подругу. Она молода, хороша собой и всегда весела.

– И ее не гнетут заботы об этом сомнительном учреждении. Ах, жаль, что такая, в сущности, невеликая должность сделала вас такой невыносимой, Каран.

– Невыносимой? Ну, вы тоже ничем не лучше. Вы, видите ли, не желаете выезжать из виллы всего на пару дней, хотя знаете, как нужен зданию ремонт! – Она повернулась к выходу. – Прощайте!

Каран прошла несколько шагов вдоль по дорожке.

– Эй! Я уже передумал! – громко крикнул ей вслед Брук. – Только сделаем так. Вы мне дадите кисти, краски, и я сам все тут покрашу.

– А вы сумеете? – крикнула она в ответ.

– Еще как! Блестяще! Когда увидите результат, вам станет завидно. Потом, подумайте, сколько я вам денег сэкономлю!

– Ну хорошо, – согласилась она и поспешила прочь.

Брук Элдридж совершенно несносен, у него настроение меняется каждую минуту: то дождь, то солнце. Не исключено, что назавтра он уже откажется от своего обещания выкрасить стены. Единственный способ сладить с ним – принимать его в любой момент таким, какой он есть – экспансивным или отшельником, каким он любит себя воображать.

Глава 4

– Каран, какая же ты обманщица – ничего не рассказала мне про всех потрясающих мужчин, которые вьются тут вокруг тебя! – жаловалась Джулия через пару дней после приезда, когда они грелись на солнышке на веранде виллы «Радость».

Через неделю стало очевидным, что на Поля Джулия произвела огромное впечатление. Молниеносная победа – отозвалась на это Каран.

Поль буквально не расставался с Джулией, он постоянно ее куда-нибудь возил: в Альмерию, в Мурсию, на склоны Сьерры или вниз по побережью, в рыбацкие деревушки. Они частенько возвращались домой за полночь, и Джулия всегда говорила, что Поль водил ее ужинать в ресторан в каком-то незнакомом месте по дороге домой.

– Ах, дорогая, знаю, я совершенно его монополизировала, – стала она извиняться как-то вечером. – Но не ворчи, все-таки у меня отпуск. Это же ненадолго. Скоро я вернусь к серым будням.

– Поль вовсе не моя собственность, – сонно пробормотала Каран.

Помолчав, Джулия добавила:

– А ты можешь утешиться этим чудаком, Элдриджем.

Каран притворилась, что спит, но в темноте она улыбалась.

Отправляясь на очередную прогулку с Джулией, Поль беззаботно объяснял Каран:

– Жаль, что приходится взваливать на тебя одну все эти повседневные заботы, но теперь ты уже в состоянии справиться самостоятельно почти со всем. Мой долг – показать Джулии эту часть Испании, пока она здесь. Ты ведь понимаешь, как это важно?

– Конечно, – соглашалась Каран.

– Ведь если подумать, она может служить прекрасной рекламой для наших вилл, когда вернется в Англию. Личный опыт, своими глазами и все такое. Кстати, ты не знаешь, она останется на Рождество?

– Не знаю. А ты ее не спрашивал?

Поль какое-то время задумчиво разглядывал деревья.

– Нет, но спрошу. – Он повернулся к Каран и вдруг осветился улыбкой. – Когда она уедет, давай тоже куда-нибудь съездим вместе – только ты и я. Как тебе эта идея?

– Отлично, – сказала Каран, насколько могла спокойно.

– Пойду посмотрю, готова ли Джулия, – пробормотал Поль. Он направился к вилле, и в этот момент на крыльце появилась Джулия и застыла на несколько мгновений, словно позируя для фотографии. Поль явно оценил это.

– Подождите минутку, я сбегаю за фотоаппаратом! – крикнул он и вприпрыжку бросился к себе домой.

На Джулию, несомненно, стоило потратить пленку, потому что в то утро она была неотразима в новом шерстяном бежевом платье с наброшенным на плечо шарфиком изумрудного цвета.

– Потрясающе, – прокомментировала Каран.

Джулия залилась наигранным смехом:

– Ты про платье? Или про тот эффект, который я произвела на Поля?

Каран засмеялась:

– И то и другое.

– Дело техники, – прошептала Джулия, прикасаясь рукой к своим шелковистым огненно-рыжим волосам. – Просто надо знать, когда пускать в ход обаяние, а когда нет. Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать.

– Мне так всегда хотелось этому научиться, – с воодушевлением сказала Каран.

Но тут вернулся Поль. Он тщательно старался поймать в фокус Джулию в самых ее выигрышных позах.

Каран поняла, что она здесь лишняя.

– До свидания! – крикнула она. – Желаю приятного дня!

Она торопливо пошла по тропинке, ведущей к золотистому пляжу. Она смотрела на зеленое в то утро море, на высокие легкие облака. Боже, какое счастье, думала она, что она не влюблена в Поля, иначе сейчас исходила бы ревностью от собственнического поведения Джулии.

На обратном пути она решила зайти на две новые виллы, посмотреть, как там продвигается строительство.

Около дюжины рабочих суетились у бетономешалки, другие вставляли оконные рамы, покрывали штукатуркой стены изнутри. Обе виллы стояли уже с кровлей.

Каран обсудила некоторые детали с бригадиром и получила в ответ самые убедительные заверения, что работы ведутся максимально быстро.

Каран поспешила к своей вилле, чтобы сделать для Поля заметки о ходе строительства, но тут на дороге перед ней возник Брук.

– Ах, вы уже вернулись, – заметила она.

– Неужели вы меня ждали?

– Не особенно, у меня было чем заняться. – Она весело усмехнулась.

– А где ваша приторная подружка?

– Они куда-то уехали с Полем, – ответила она.

– Значит, эта парочка укатила развлекаться и бросила вас одну? Бедная брошенная девочка!

– Пожалуйста, оставьте свои соболезнования при себе, – взмолилась она. – Джулия приехала сюда в отпуск, и, естественно, она не хочет его провести, сидя в кресле на нашей веранде.

– Естественно. – Он кивнул и оторвал засохший лист юкки. – Вы заняты сегодня?

– Да нет, не очень. Я ходила посмотреть на стройку, и теперь мне надо кое-что записать.

– Понятно. А не хотите ли съездить со мной в одну маленькую деревушку на побережье? Сегодня у них там будет праздник, и я хочу посмотреть на это.

Каран заколебалась: может ли она оставить виллы без присмотра?

Брук неправильно истолковал ее молчание:

– Что вас смущает? Боитесь быть со мной весь день наедине? Но ведь дону Рамиро вы доверились, не так ли? А тогда была ночь. А Поль? Вы с ним повсюду ездите. Вернее, ездили, пока ваша веселая подружка не выхватила его у вас из-под носа.

Каран решилась:

– Значит, выхватила из-под носа, да? Хорошо же, мистер Элдридж, я с удовольствием составлю вам компанию, хотя бы только для того, чтобы доказать, как вы заблуждаетесь на мой счет.

– Понятно. Принимаю упрек. Один-ноль в вашу пользу. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

– Минут десять.

– Хорошо, даю ровно десять минут, – строго сказал он. – А иначе уеду без вас. Мне не хочется пропустить половину праздника.

– Еще одно подобное замечание, и я останусь дома!

Он потрепал ее за плечо:

– Перестаньте быть такой высокомерной и капризной. Вы же не рыжеволосая дива.

Она уже собиралась ему возразить, но Брук легонько подтолкнул ее вперед.

– Оставьте свои возражения на другой раз, – сказал он.

У себя на вилле она увидела, в каком ужасном беспорядке находится спальня. Все вещи Джулии были выложены и валялись повсюду: на постели, на полу и на стульях, висели на дверцах шкафа. Она быстро убрала кое-что в шкаф, поставила на место обувь и принялась заниматься собственной внешностью. Но все равно, терпение Брука, казалось, было на исходе, потому что уже через несколько минут он стал кричать ей в окно.

– Я сейчас напишу записку Полю, на всякий случай, – сказала она, подходя к Бруку Элдриджу, который уже кругами ходил по веранде.

– Зачем? Думаете, он надеется, что вы будете его тут ждать и встречать с раскрытыми объятиями?

Каран не стала тратить время на споры. Она быстро написала записку и оставила ее на видном месте у входа. Скорее всего, она вернется гораздо раньше Поля и Джулии.

Сидя в старой, разбитой машине Брука, Каран размышляла о том, зачем он пригласил ее с собой, но от него ведь все равно было не добиться прямого ответа. Они ехали в рыбацкую деревушку Матану, поблизости от которой должно быть поместье дона Рамиро.

– Видите вон тот полуразрушенный замок на холме? Это один из дворцов, бывшее владение семейства Мендоза, предков вашего друга дона Рамиро.

Она была поражена тем, что он прочел ее мысли.

– Вряд ли меня можно отнести к друзьям дона Рамиро, – откликнулась Каран. – Всего одна поездка из аэропорта и ужин в ресторане еще не позволяют включить меня в этот узкий круг избранных.

– Вот как? – Он бросил на нее удивленный взгляд. – И это все? Значит, вы не очень-то многого достигли, так надо понимать?

– Еще совсем недавно вы пугали меня его феодальными замашками, – заметила она. – А теперь говорите так, словно я должна за ним бегать.

Брук громко рассмеялся:

– Знаете, это смешно, представить только, как вы бегаете за доном Рамиро. Нет, я просто хотел сказать…

– Что бы это ни было, наверняка очередная глупость, – сердито огрызнулась она.

– А почему вы приходите в такое негодование от столь невинного замечания? – поинтересовался он приторным голосом.

Каран тут же поняла, что попалась к нему на удочку. Впредь она решила избегать его провокаций. Помолчав, она спросила:

– У вас не найдется какой-нибудь ненужной, поношенной одежды для Фелиппе, мужа Габриэллы? Он старается прилично одеваться на работу в ресторан, но, когда он дома, у него такая плохонькая одежонка и совсем холодная.

Брук Элдридж миновал крутой вираж, и они начали спускаться вниз, к Матане.

– Ловко вы переменили тему, – пробормотал он. – Да, надо посмотреть, может, что-нибудь и найду, хотя я и сам ношу старую одежду.

– Да, я знаю… Но наверняка у вас есть какой-нибудь старый свитер, думаю, Фелиппе был бы очень рад.

– Постараюсь что-нибудь найти, – пообещал он. – А вы свои красивые платьица отдадите Габриэлле?

Каран улыбнулась:

– Она намного ниже меня и шире в талии. Но вообще-то я думала купить ей пару платьев, и детям что-нибудь и, когда поеду в следующий раз в Альбаросу. Надо только каким-то образом все это им подарить, чтобы они не обиделись.

Он кивнул:

– Да, тут вам можно поставить хорошую оценку. Вы, по крайней мере, начали понимать непоколебимую испанскую гордость, что позволяет многим бороться с судьбой там, где другие бы уже сломались.

– Спасибо за комплимент, – сказала она тихо.

– А вы уже догадались, почему здесь на виллах так все запущено и никто не хочет идти сюда работать?

– Ну естественно. Если им не платят, зачем они станут работать здесь?

– Нет, не только, – решительно сказал Брук. – Когда речь идет об испанцах, то деньги это еще не все. Дело в том, что Поль Фернвуд очень плохо обращается с местными рабочими. У него напор как у бульдозера. Даже у вас этого меньше.

– Вы имеете в виду, что у меня напор мини-трактора?

– Господи, нелегко вам сказать хотя бы маленький комплимент! – пожаловался он.

– Ну знаете, два комплимента подряд от вас в течение нескольких минут просто выбили меня из колеи!

Они уже проехали мимо первых домов деревушки Матаны и теперь поднимались вверх по склону к предгорьям. По обеим сторонам дороги террасами шли виноградники и оливковые рощи, но дальше, к западу, вставали только голые скалы в теплом розовом свете.

– А ваша ирригационная система тоже где-то здесь? – спросила Каран через пару миль.

– Нет, гораздо дальше на запад, на южных склонах гор, – сказал он.

– Это долгосрочный проект?

– Все зависит от масштабов, понимаете. Но та система, над которой я работаю, не самая большая в Испании.

– А вы работали в других областях страны над подобными сооружениями? – поинтересовалась Каран.

– Да, не раз. Одна была в местечке Гвадаррамас, в нескольких милях от Мадрида. Там лыжный курорт. Иностранцы считают, что Испания – это пропеченные солнцем пляжи, но ведь это очень гористая страна, и здесь много снега. А как красиво на вершинах в Пиренеях – потрясающе живописные горные долины. Потом, еще Кантабрия, ну и у нас, конечно, в Сьерра-Неваде.

– Да, я видела снежные пики, когда мы подлетали к Гранаде.

– А вы катаетесь на лыжах? – вдруг спросил он.

Каран призналась, что нет.

– Если не считать Шотландии, то в Англии нет особенно лыжных мест, а у меня отпуск всегда был летом, я ездила куда-нибудь на юг, в теплые края.

– Обычное дело, – процедил он. – Вам надо проявлять побольше страсти к приключениям. Если вам обязательно нужно солнце, то есть много курортов, которые могут вас этим обеспечить даже зимой, и не только в Испании. Вся Северная Африка, например, многие районы Средиземноморья, да мало ли где…

– Знаете, у меня не такая уж большая зарплата, – резко произнесла она. – К тому же хочу вам напомнить, что я здесь совсем не в отпуске, я не отдыхать сюда приехала.

Он вдруг улыбнулся ей лучезарной улыбкой, в которой все-таки присутствовал оттенок насмешки.

– Кстати сказать, как у вас идет покраска? – спросила Каран.

– Вы сами должны были увидеть, – насупился Брук Элдридж. – Если уж вы не можете отличить свежевыкрашенную виллу от старой, тогда не стоит и трудиться.

– Но я могу видеть только снаружи. Я не знаю, что у вас там внутри.

– Так же как и в прошлом году, – ответил он. – Если мне никто не дал краску и кисти, как, по-вашему, я могу выполнить эту работу?

– Вам не дали краску? – переспросила она. – Но я видела своими глазами, как один из рабочих поставил ее прямо у вас на крыльце всего лишь несколько дней назад.

– Охотно верю, – согласился он. – Но потом кто-то, возможно Поль или тот же рабочий, унес эту краску.

– Тут какая-то ошибка! Хорошо, я прослежу, чтобы завтра же вас обеспечили всем необходимым, – заявила Каран.

– Не указывайте мне, когда что делать. Завтра мне будет некогда этим заниматься. У меня есть и другие дела.

Каран собиралась возразить, что ремонт надо закончить по возможности скорее, но они уже въехали в маленький городок. Повсюду стоял грохот и непонятный шум, и она никак не могла понять, откуда он исходит. Били в колокола, но еще звучали и какие-то инструменты.

– Надеюсь, мы не опоздали к апогею праздника, – пробормотал на ходу Брук, остановив машину в маленьком переулке.

Он торопливо повел Каран по улицам. Теперь в их уши ворвался мощный звон. Мужчины и мальчики ходили от дома к дому, звоня в колокольчики, якобы для сбора денег. У некоторых в руках были гитары или металлические кастаньеты, некоторые колотили в маленькие барабанчики, в общем, все старались производить как можно больше шуму. Брук зажал в руке немного мелочи и совал монетки в холщовые мешки, которые протягивали ему дети.

На площади перед церковью собиралась процессия, и Брук достал свой фотоаппарат.

– Знакомы со стенографией? – неожиданно обратился он к Каран.

– Конечно.

– Тогда ведите для меня записи. Вот блокнот.

Значит, ее привезли сюда не просто для того, чтобы она приятно провела время. Просто ему нужен был помощник. Однако, как ни странно, этот безапелляционный приказ не вызвал у нее злости. Против своей воли она принялась выполнять его указания и спустя мгновение даже была немного польщена тем, что может быть ему полезной.

Брук Элдридж начал быстро диктовать ей описание происходящего, подробно обрисовывая празднично одетых священников в золотых и пурпурных сутанах, юношей в длинных белых панталонах и коротких красных курточках, затем он обратился к центральному месту процессии. Каран увидела огромную булку в форме венка, ее высоко несли над толпой на белом бархатном помосте.

– Это называется «роска», огромный пирог, – пояснил Брук. – Его пекут деревенские женщины, и каждая должна принести что-то для выпечки, сейчас мы увидим, как его внесут в церковь, там благословят и потом возложат к святому лику.

Заслушавшись его рассказом, Каран забыла про записи, пока он раздраженно не напомнил ей:

– Записывайте быстрее, иначе все скоро забудется.

Они вместе вошли в переполненную церковь. Священник прочел молитву над этой огромной, в четыре фута, хлебной плетенкой, на которой были старательно вылеплены цветы и листья. Каран поражалась, где они изготовили такой шедевр хлебопекарного искусства, видимо, на этот случай существовала специальная печь. Затем роску снова осторожно поместили на торжественный белый помост и вынесли на площадь. В это время, вскарабкавшись на каменный выступ дома напротив, Брук сделал несколько фотографий. Каран старалась держаться к нему поближе, чтобы не потеряться в толпе.

– А теперь куда они направятся? – спросила она у него, когда процессия двинулась по площади.

– Пронесут пирог по центральным улицам и вернутся сюда. Думаю, там ничего интересного происходить не будет. Просто подождем их здесь.

Через полчаса множество женщин в длинных черных платьях, красно-белых вышитых жилетках и ярких платках собрались в центре площади.

– Что сейчас будет? – поинтересовалась Каран.

– Те, кто умеет терпеливо ждать, скоро все узнают, – поддразнил ее он.

– Не обязательно. Можно ждать не в том месте или не в то время и пропустить все самое интересное.

Брук Элдридж повернулся и посмотрел на Каран:

– Ах какая глубокая философская мысль! Надо будет запомнить! Это же может изменить всю мою жизнь.

Каран в свою очередь ответила ему тем же:

– Это мне записывать или ваши последние замечания не для протокола?

В этот момент с оглушительным звоном процессия вновь вступила на площадь и собралась в ее центре. Толпа наряженных женщин молча ожидала, пока там ставили деревянные столы, покрывали их белой скатертью и осторожно устанавливали в центре роску. С плетенки сняли бело-голубые ленты, и каждая женщина отрезала от нее небольшой кусок. Когда женщины отошли, это послужило сигналом толпе, и все – мужчины, дети, женщины – кинулись к булке и стали быстро разбирать то, что осталось.

Брук стоял на ступеньках и снимал все это.

– Те, кому повезет отхватить себе кусочек, – говорил он, – будут ограждены от злых чар, их скот также будет избавлен от болезней и падежа на целый год.

Каран торопливо заносила услышанное в блокнот, хотя была уверена, что никогда не забудет даже мельчайших деталей праздника.

Когда с роской было покончено и толпа разошлась, Брук предложил пообедать в небольшом трактире в паре миль от деревни.

– Сегодня здесь повсюду будет слишком людно.

Хозяин трактира горячо приветствовал Брука Элдриджа, словно старого друга, который слишком долго был в отъезде, однако Каран достался лишь любопытный взгляд. Каран припомнила гнусные заявления Поля, что отсутствие Брука на вилле объясняется его романами с местными девушками.

За обедом Каран читала Бруку свои записи, чтобы проверить, все ли правильно.

– Вы меня обрадовали тем, с какой легкостью расшифровываете стенографические значки, – сказал он. – Обязательно в следующий раз приглашу вас куда-нибудь в качестве личного секретаря.

Она собиралась ему сообщить, что подумает над условиями найма, но промолчала. Несмотря на насмешки Брука, ей все больше нравилось его общество.

В конце обеда девушка принесла им кофе, но, узнав Брука, задела подносом о стол.

– Здравствуй, Анхелина, – поздоровался с ней Брук, но девушка, густо покраснев, пробормотала в ответ приветствие и чуть ли не бегом кинулась к двери, там она все-таки не удержалась и обернулась посмотреть еще раз на Каран. Потом нервно улыбнулась Бруку и исчезла за дверью.

– Это дочка хозяина? – деловито спросила Каран.

– Племянница. – Брук усмехнулся, словно припомнив былые удовольствия. – Она не всегда бывает такая застенчивая.

Когда они уходили из трактира, Каран заметила, что Анхелина робко, бочком выглянула из-за двери и, завидев Брука, собралась уже было исчезнуть обратно, но тот схватил ее за запястье и удержал.

Каран улыбнулась и медленно пошла к машине, оставив парочку поболтать наедине, но Брук пошел за ней, по-прежнему держа Анхелину за руку.

– Анхелина, – представил он ее Каран, затем повернулся к испанке: – Это английская сеньорита, ее зовут мисс Ингрэм.

Обе девушки обменялись приличествующими случаю любезностями и улыбками.

– Анхелина сообщила мне, что помолвлена, – объяснил Брук. – С каким-то горным разбойником.

Каран по-испански поздравила с этим Анхелину, и та явно очень обрадовалась, что англичанка прекрасно говорит на ее языке. Она уже перестала смущаться и стала радостно болтать про своего будущего мужа, который уже владеет несколькими виноградниками и собрался прикупить еще, так что в конце концов он станет богатым уважаемым человеком.

Затем она неожиданно спросила:

– А вы тоже помолвлены? – переводя взгляд с Брука на Каран.

Он улыбнулся и, казалось, не торопился отрицать это предположение, но Каран поспешила возразить:

– О нет, что вы. Ничего подобного.

Брук пожал плечами:

– У мисс Ингрэм наверняка есть жених в Англии.