Текст книги "Климат любви"

Автор книги: Айрис Бромидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 19

В конце концов, ко всеобщему удовольствию, Бридж-хаус купил Адам Бирх, и первый же уик-энд, который новые хозяева провели на вилле, оказался для всех очень приятным. Субботним вечером, когда Шарлотта с Диной прогуливались в лесу, мисс Лейбурн сказала новой соседке, как она рада. День выдался жарким, и только к вечеру наступило облегчение, тем более, что плотные кроны защищали от прямых лучей солнца и дарили гуляющим прохладу тени.

– И для Майка это тоже хорошо, – продолжала свою мысль Шарлотта. – У них много общего, и у Майка наконец появится нормальная мужская компания, а то он живет здесь в настоящем заточении. Его жизнь полна одной работы, и немного общения ему отнюдь не повредит.

– Он оттаял, с тех пор, как поселился здесь, – заметила Дина. – И Адам так считает. Майк и выглядит лучше – когда он первый раз приехал из Канады, то казался страшно подавленным и усталым.

– Дина, а что у него была за жена? Я спрашиваю не из праздного любопытства. Просто я многого не понимаю в Майке, и все это, мне кажется, связано с его прошлым.

– Это не слишком красивая история, чтобы к ней возвращаться, и, к тому же, я не уверена, что у меня есть право рассказывать.

– Я не скажу никому ни слова. Хотя, конечно, не стану настаивать. Я надеялась, что он расскажет мне сам, но эту дверь он держит крепко запертой, а я чувствую – за ней объяснения того, что я не понимаю в Майке.

– Это для вас так важно?

– Ужасно важно. Для меня. Не для него… Так что, наверное, я действительно не имею права задавать вопросы.

Дина задумалась, а потом мягко ответила:

– Мне очень жаль, Шарлотта. Пожалуй, Адам – единственный человек, который знает, через что пришлось пройти Майку. Он мне кое-что рассказывал, но я не имею права говорить о том, о чем сам Майк не хотел бы вспоминать. Скажу одно – это было для него настоящей трагедией, причем сам он ни в чем не виноват. Майк сделал все, что мог. Но женитьба изменила его. Боюсь, что эти раны не излечит никакое время. Больше я не скажу ничего. Возможно, в один прекрасный день, Шарлотта, Майк сам вам все расскажет. Вы тот редкий человек, у которого достаточно нежные руки, чтобы дотрагиваться до этих ран. Желаю вам удачи, Шарлотта.

– Спасибо, хотя я и не питаю особых надежд, – грустно ответила девушка.

Через несколько дней к Шарлотте явился нежданный гость из прошлого. Это случилось в тот вечер, когда девушка подвязывала и обрезала дикий плющ, который обвивал дом. У ворот остановилась незнакомая машина, и из нее вышел какой-то молодой человек. Поначалу Шарлотта его не узнала.

– Привет, Шарлотта, – поздоровался он с улыбкой.

– Стивен Лэтчли! Вот это сюрприз!

Стивен изменился с тех пор, как Шарлотта знала его студентом выпускного курса медицинского колледжа. Пожалуй, он был в те времена ее единственным другом. Она думала, что влюблена в него, пока Вивьен его не отбила. Шарлотте было больно, но не очень. Все это произошло четыре года назад, но теперь девушке казалось, что минула целая жизнь. Конечно, Вивьен быстро устала от нового поклонника, и он быстро исчез из их круга.

– Теперь я работаю в Ханлее, в нескольких милях от Дарнфорда, – пояснил он. – Пару недель назад был в Лондоне, заехал к Вивьен, и она рассказала, что ты работаешь здесь. Вот я и решил заехать.

Он провел в Херонсбридже весь вечер, гуляя с Шарлоттой по окрестным лесам и полям. Повидался и с мисс Ставертон, и с Майком.

– Славное место, – заметил он в конце. – Честно говоря, со слов Вивьен я представлял твою жизнь совсем по-другому. Я думал, ты служишь компаньонкой у какой-то капризной развалины в старом заброшенном доме, в общем, все, как у Диккенса.

– Но Вивьен здесь не бывала. Как она, кстати?

– Как всегда, хорошенькая и веселая. Знаешь, Шарлотта… я давно хотел попросить у тебя прощения, но не решался. Мадам поиграла со мной, как избалованное дитя с игрушкой. Мне так и хотелось самому себе дать пинка. А с тобой мы были хорошими друзьями…

– Как все это было давно, Стивен. Мы были совсем детьми.

– Вивьен никогда не было ребенком. Она родилась, уже все зная. Хитрая и жадная штучка. В общем, я прошу прощения. А теперь расскажи мне, как ты здесь живешь. Ставертон – интересный человек?

Так, легко и непринужденно, они болтали до самой темноты, обсуждая нынешние проблемы, вспоминая прошлое, пока не вернулись к машине, и Стивен начал прощаться. После отъезда Стивена Шарлотта снова занялась плющом, но было уже совсем темно. Тут появился Майк и предложил помочь ей. Он быстро справился с верхними побегами, пока Шарлотта сидела на террасе.

– Славный этот ваш приятель Лэтчли, – заметил Майк, закончив. – Один из тех, кого отбила ваша сестра? – Шарлотта кивнула. – Пусть приезжает, когда захочет, дорогая: ваши друзья для нас – желанные гости.

Глава 20

Лето медленно превратилось в осень, окрасив в темное золото поля и деревья, а надежды Шарлотты пробиться к душе Майка таяли, тем более, что хозяин Херонсбриджа изо всех сил поощрял Стивена Лэтчли. Стивена часто приглашали, даже не предупредив Шарлотту, и Майк всегда был с ним необыкновенно любезен. Терпение девушки лопнуло, когда она узнала, что ее имя связывают с именем Стивена, обсуждая список приглашенных на семидесятилетие мистера Эссендина. Девушка сразу захотела узнать у Майка, в чем причина.

– Ну, Кейт решила, что вечеринка покажется вам веселее, если вы придете с доктором.

– Неправда, Майк. Без вашего совета Кейт вряд ли составила бы приглашение таким образом.

– Но у нее тоже есть глаза, дорогая, о вас говорит все графство. Зачем так нервничать? Может, вернемся к письмам?

– Нет, я хочу покончить с этим раз и навсегда.

– Не сейчас, – ответил Майк, заглянув в ее возмущенные глаза. – У нас есть дела. Поговорим позже.

– Когда?

– Днем вы везете тетю Эдди в Дарнфорд, верно? – Она кивнула. – Значит, поговорим вечером, хорошо? Кстати, я хочу осмотреть южную межу – можем прогуляться вместе. У вас будет время успокоиться, а сейчас – вернемся к письмам. – И он начал диктовать: – Директору исследовательской станции. Дорогой Джон, рад был получить от тебя весточку…

Все еще возмущенная, Шарлотта яростно царапала карандашом в стенографическом блокноте. Закончив диктовку, Майк показал на стопку бумаги, которую принес с собой, и сообщил:

– Это последняя рукопись. Черновик, но не думаю, что я сделаю много исправлений.

Шарлотта была так возмущена, что не поздравила Майка с окончанием книги и никак не прокомментировала его письмо к Джону; она просмотрела рукописи только после того, как он вышел из кабинета. Оказывается, Джон сообщал Майку, что министерство собирается открыть новое отделение в Дорсете, и спрашивал, достаточно ли свободен Майк, чтобы давать там консультации. Майк не выразил особого восторга, но и не отказал, предложив Джону встречу в Лондоне. А ведь это шанс для Майка вернуться к любимой работе, не покидая Херонсбриджа, – догадалась Шарлотта. Но найдется ли место для нее в его новой жизни? Шарлотта с отчаянием подумала, что не за горами тот день, когда ей придется покинуть милый Херонсбридж, а уж когда тут начнет хозяйничать Кейт, секретарше и вовсе будет нечего делать в их доме. Между тем, она так привязалась и к месту, и к людям, что не представляла себе жизни без них. Тут ей пришлось напомнить себе самой, что Майк никогда не поощрял ее истовой привязанности, и, чтобы избавиться от печальных размышлений, девушка сосредоточилась на работе.

Наступил облачный серый вечер, и Майк с Шарлоттой отправились на прогулку к южной меже.

– Как насчет предложения исследовательской станции? – сразу спросила она. – Вы его примете?

– Все зависит от того, что они предложат. Меня устроила бы неполная рабочая неделя, оставляющая время для Херонсбриджа.

– Значит, вам удалось убедить банк, что у Херонсбриджа есть будущее? Поздравляю. Я с удовольствием ответила на милое письмо мистера Стюарта.

– Ненавижу поражения. Я не хотел сюда возвращаться, это слишком несчастливое место. Но в земле, которая тебе принадлежит, есть что-то магическое. Она держит тебя.

– На это и рассчитывал ваш отец.

– Да. Хитрая старая лиса! Это был его единственный шанс. Ну, кажется, мы с вами оба не умеем долго сердиться. Мир?

– Да, я уже успокоилась, но все также протестую против того, чтобы вы постоянно приглашали Стивена Лэтчли. Мне этого не хочется, Майк. У него может создаться ложное впечатление.

– Например?

– Вы знаете. Почему вы ведете себя так, будто между мной и Стивеном что-то есть?

– Но, милая барышня, у нас здесь слишком мало молодых людей, а вам нужна мужская компания.

– Как вы думаете, сколько мне лет?

– Двадцать три.

– Двадцать четыре. Вы заставляете меня ощущать себя героиней Джейн Остин, которую родители выставили на брачный рынок, чтобы поскорее сбыть с рук. Это унизительно и нечестно, причем не только по отношению ко мне, но и к Стивену.

– А не слишком ли много значения вы этому придаете? Я не хочу, чтобы вы лишились всех своих друзей. Лэтчли – славный, честный парень, и явно увлечен вами, да и вам когда-то нравился. А я всего лишь с радостью принимаю его в своем доме, как поступил бы по отношению к любому вашему другу.

– Хочу сказать вам раз и навсегда, что моя дружба со Стивеном не пойдет дальше.

– А я думал, он вам нравится.

– Нравится. Поэтому я и не хочу, чтобы он заблуждался – ничего, кроме дружбы, не будет.

– А он хочет большего?

– Думаю, да, – ответила она после секундного колебания.

– Я тоже. Он станет хорошим мужем. А вам надо выйти замуж и родить детей, Шарлотта. Так у Стивена нет шансов?

– Нет. – Несколько минут они шли молча, а потом Шарлотта спокойно продолжила: – Не надо думать, что вы лучше знаете, что для меня хорошо, Майк. Никто из нас ничего не понимает в других.

– Это правда. Ладно. Лэтчли вычеркиваем. Скажите Кейт сами. Я хочу, что вы знали, Шарлотта: все, что происходит с вами, важно для меня. И мне хочется надеяться, что вас ждет счастливое будущее и вы не растратите себя впустую.

– Почему вы желаете другим того, что не хотите для себя?

– Я уже говорил вам, у меня в душе – пепелище. С мужчинами все по-другому, они могут найти себе иное применение, полностью заполнить жизнь работой, например. Но вы не должны целиком отдавать себя Херонсбриджу, забыв обо всем остальном.

– Это я тоже должна решать сама. Не стоит волноваться о моем будущем, Майк. Мне нравится Херонсбридж и работа здесь, но когда придет время уехать, я не окажусь беспомощной. Я многое узнала здесь и влюбилась в деревню. Когда вы перестанете нуждаться в моих услугах, я найду другую ферму или сниму домик в деревне. Деньги у меня есть, так что не стоит так мучиться ответственностью за мою судьбу. Я уже стала взрослой, – добавила она с дразнящей улыбкой.

– Я все понял, но мы не собираемся отказываться от ваших услуг.

– Пока. Но все меняется. Даже за год, что я живу здесь – посмотрите, как все изменилось: Тони, Ральф, Нора и Робин уехали, а мисс Ставертон, кажется, проигрывает битву старости. Таков закон изменений – время нельзя повернуть вспять, как нельзя заставить опавшие листья снова прирасти к веткам.

– Мы тоже меняемся. Все проходит – плохое и хорошее.

– Да, только иногда, когда ты счастлив, так хочется, чтобы время замерло. Мой год в Херонсбридже был счастливым. Честно говоря, такого счастья я не испытывала с раннего детства…

– А как у вас дома? Отец пишет?

– Да, вчера получила письмо – несколько строк на машинке. Я пыталась залучить его сюда, но он занят и вряд ли выберется.

Они дошли до межи, которая ограничивала земли Херонсбриджа с юга. Пока Майк считал, сколько понадобится новых столбов взамен сгнивших, Шарлотта, прислонившись к воротам, рассматривала живописные окрестности. Вечер был очень мирным, солнце уже спустилось за горизонт, позолотив края облаков; тишину нарушал лишь шелест колеблемой ветром травы. Осенняя меланхолия охватила Шарлотту. Этим разговором они с Майком достигли какого-то рубежа их отношений. Важным было не только то, о чем они говорили, но и то, о чем молчали. Она поняла слова Майка, как предупреждение: строй планы на будущее, не рассчитывая на меня – мне нечего тебе дать. А она ответила: не чувствуй за собой вины и не старайся помочь мне найти это будущее, я справлюсь сама. Но могла ли она справиться? Шарлотта так прикипела к Майку душой, что не представляла, как будет жить без него. Если он мог предложить ей только дружбу, то она должна принять ее и радоваться малому. Если он считал ее лишь удобным служащим, Шарлотта готова была стерпеть и это. Но она знала, что если Майк женится на Кейт Эссендин, для нее не будет места в доме молодых супругов. Ставертон пытался успокоить свою совесть, подталкивая ее к Стиву. Девушка улыбнулась, вспомнив короткий роман со Стивом. Как все это было несерьезно! А вот Майк и Херонсбридж так прочно вошли в ее сердце, что она не представляла себе жизни без них… Но Шарлотта знала, что не имеет права взваливать на Майка свои проблемы. Он должен ощущать себя свободным.

Ветер растрепал ей волосы, и она подняла лицо навстречу его холодному прикосновению. Майк поправлял столб. Шарлотта поняла, что не может смотреть на него – слезы наворачивались на глаза, и она снова обратила взгляд к темнеющему небу.

Майк остановился, чтобы раскурить трубку, а когда поднял голову, его поразила странная неподвижность Шарлотты, прислонившейся к воротам. Будто время замерло, и он смотрел на снимок: девушка в голубой куртке, с волосами цвета опавших листьев. Она стояла, спокойно подняв лицо к небу. Он уже замечал в ней странную способность растворяться в природе, когда мир был к ней слишком жесток. Что сейчас причинило ей боль? Тут девушка сбросила оцепенение и повернулась к нему.

– Смотрите, в поле чибисы, – сказала она, улыбаясь.

На обратном пути она много говорила о всякой живности – рассказывала о повадках оленя, которого как-то наблюдала, затаившись за кустами; об огромных лягушках, которые завелись у реки… Шарлотта пыталась казаться веселой, но Майк отметил про себя, что у нее усталый и подавленный вид.

Глава 21

Шарлотта надевала на Мисс Гибс упряжку, чтобы везти старую актрису на чаепитие в Бридж-хаус, когда вдруг услышала голоса, раздававшиеся из открытого окна квартирки Майка.

– Думаю, что это очень недальновидно с твоей стороны, Майк, – говорила Кейт.

– Прости, Кейт, – отозвался Майк твердо.

– Это действительно твое последнее слово?

– Да.

– Что ж, можно сказать, что ты также упрям, как твой отец. Мы соседи и друзья; в конце концов, я хорошо заплачу.

– Это не главное. У меня другие планы на эту землю.

– Ты сошел с ума. Будешь ждать сто лет, пока деревья начнут плодоносить, да и то неизвестно, что на них вырастет, а я предлагаю тебе живые деньги. Глупое решение, если учитывать ваше финансовое положение.

– Тем не менее решения здесь принимаю я.

– Как хочешь, – холодно бросила Кейт, выходя во двор. Ее обычно невозмутимое лицо было искажено яростью. – Как всегда незаменима, Шарлотта? – заметила она, и слова прозвучали, как звон льдинок в теплом воздухе. Не дожидаясь ответа девушки и не сказав ни слова Майку, Кейт вскочила на коня и исчезла за воротами.

– Не обращайте внимания, – успокоил Майк Шарлотту. – Ей сегодня не повезло. Хотела, чтобы я сдал ей четыре акра дальнего поля под выгул лошадей. Ну, уж, нет! Я собираюсь разбить там сад.

Они вдвоем повернулись на звук подъехавшей машины. И тут же лицо Шарлотты засветилось счастливой улыбкой, и она побежала через двор, навстречу отцу.

– Здравствуй, дорогая. Я оказался по делам на западе и решил на обратном пути заглянуть к тебе. Ты сегодня свободна?

Когда отец отпустил шофера, Шарлотта познакомила мистера Лейбурна с Майком; тут на дворе появилась мисс Ставертон, нарядившаяся для поездки в гости в длинный голубой плащ и пламенно-красный шарф. Что подумал отец, когда старая актриса отъехала в повозке, запряженной осликом, Шарлотта не знала, ибо ни один мускул не дрогнул на его лице – маска дипломата осталась неизменной. Девушка повела отца по своему любимому маршруту вдоль речушки. Мистер Лейбурн казался спокойным, расслабленным и больше походил на того человека, которого она знала в детстве.

– Ты очень счастлива здесь, да? – спросил он на обратном пути.

– Да. Мне нравится такая жизнь, – просто ответила она.

– Я рад. В свое время я был против твоего отъезда, но теперь вижу, что ты поступила мудро. Я не заметил, как ты выросла, и больше не имею права вмешиваться Ты счастливее многих – знаешь, чего хочешь. Большинство людей бродят вокруг да около, но так и не находят правильного пути.

– А вот ты преуспел на двух разных поприщах. Это труднее.

– Преуспел? Успех – довольно бессмысленное слово. Скорее, пытаешься доказать что-то себе самому, и это дает опыт.

– И что же ты узнал?

– Что я не такой сильный человек, как надеялся, но и не такой неудачник и слабак, как боялся.

– Ты никогда не был неудачником!

– Школьный учитель, да еще и не лучший? Ты была слишком мала, чтобы понять, Шарлотта, почему я так резко изменил свою жизнь, но разве теперь ты не видишь, что я должен был поступить именно так? Когда умерла твоя мать, с нею умерла и наша прежняя жизнь. Мы трое были счастливой семьей, но, оставшись один, я почувствовал, что не просто одинок, а еще и не на своем месте. Твоя мама понимала меня, мою слабость и все остальное. Когда ее не стало, мне пришлось все изменить…

– Да, понимаю. Но это слишком дорого тебе обошлось. Ты стал очень занятым человеком, но, мне кажется, не стал счастливым.

– Я слишком занят, чтобы думать о счастье. Но, повторись все, я бы поступил также, Шарлотта, а это уже неплохо. Наверное, ты не знаешь, что личное счастье для мужчины не столь важно, как для женщины. Работа, амбиции, самолюбие – вот, что составляет жизнь мужчины. А счастье, которое подарила мне твоя мать, большая редкость в жизни… Ты так похожа на нее, моя дорогая, что иногда была даже болезненным напоминанием о прошлом, моей совестью…

– Почему? Я же никогда не судила тебя, даже мысленно. Просто мне было жаль, что мы отдаляемся друг от друга.

– Но все, что любишь ты, любила и твоя мать, а я отказался от этих ценностей. Я чувствовал, что должен поступить именно так, потому что кругом был мир, который тоже отвергал меня. А ты, одним своим существованием, напоминала о природе, о сельской крепкой морали, о вечном. И я чувствовал себя виноватым.

– Но я не хотела, чтобы ты испытывал угрызения совести!

– Да. Я много думал об этом, Шарлотта. Ты – цельный и верный человек с удивительной и простой ясностью ума, в которой твоя главная сила. Все это ты унаследовала от матери. Она тоже никогда не сомневалась в том, как должна жить. А я более сложный и слабый, но эта сложность – не достоинство. Увы, изменить себя невозможно.

– Знаю. Просто все эти годы я не чувствовала, что ты – это ты.

– Тем не менее. Я, только без того защитного плаща, которым покрывала меня твоя мама. По твоим письмам я понял, что ты надеешься вернуть меня к простой сельской жизни.

– Нет, я знала, что это невозможно. – Несколько секунд она молчала, а потом продолжила: – Теперь, когда лед сломан, ты будешь навещать меня? Мне не хочется приезжать в Лондон – там ты слишком занят, слишком закручен.

– Возможно. Здесь действительно красиво. Хорошо, что владелец борется за свою землю. Мне он понравился. Сильный человек.

– Иногда это не очень удобно, но он хорошо ко мне относится. А что скажешь о мисс Ставертон? Признайся, что никогда не встречал на своих вечеринках таких экстравагантных женщин?

– Это был прекрасный день, Шарлотта. Я получил бездну удовольствия. И это большое облегчение увидеть, что ты счастлива, – сказал мистер Лейбурн на прощание.

– Приезжай, когда сможешь, папа.

– Знаешь, дорогая, Маргарет сейчас следит за мной, как тренер, который воспитывает будущую победительницу дерби, – отозвался он с юмором, который был когда-то в детстве хорошо знаком Шарлотте.

Она долго стояла у ворот, глядя вслед удаляющейся машине. Девушка была счастлива – один день в Херонсбридже принес им с отцом больше понимания и близости, чем многие годы в Лондоне.

Глава 22

– Я заработала двенадцать фунтов, два шиллинга и пять пенсов, – гордо сообщила Шарлотта, протягивая Майку счета. – Конечно, если не принимать в расчет то, что нам не пришлось покупать овощи. Знаю, это капля в море, но я могу отнести деньги в банк?

– А что вы с ними делали до сих пор? Держали под подушкой?

– Причем в золотых монетах. Только, пожалуйста, не смейтесь.

– Милая девочка, я немею от восторга перед каждым, кто может извлечь прибыль из земли. Впрочем, вам все равно придется вложить ее в семена, удобрения и так далее. Вам придется усвоить одну истину: если имеешь дело с землей, никогда не разбогатеешь, все уйдет обратно в землю.

– Но посмотрите на богатство, которое нас окружает. На что нам тратиться?

– Ну, кое-что я могу придумать. Например, центральное отопление для вечно холодного дома. Правда, мы начали отдавать долги.

– Неплохое достижение для восемнадцати месяцев. Я рада, Майк.

– Спасибо. В общем деле есть и ваш вклад. Признаюсь, не верил, что дела все-таки пойдут. Я думал, что папочка сбагрил мне совсем негодное наследство.

– Он знал, что делает, – улыбнулась Шарлотта, глядя на портрет старика, – Хотя, готова поспорить – он злился, что приходится отдавать Херонсбридж именно вам. Но вы победили.

– А зачем мы держим здесь этот портрет? Неужели, как напоминание о том, что он виноват в развале поместья?

– Нет, напоминание о том, как не надо воспитывать детей.

– Или предупреждение против семейной жизни кстати. Вчера вечером я встретил в деревенском кабачке юного Лэтчли. Он был очень плох, мечтал утопить печаль в вине. Первая же пинта развязала ему язык, он поведал мне печальную историю – вы ему отказали.

– Верно.

– И сказали, что есть кто-то другой. Вы не возражаете, что я теперь все про вас знаю?

– А что толку быть против, когда вы и так ведете себя в моих мыслях, как в собственной квартире – входите, выходите… И, в конечном счете, я даже довольна, – отозвалась она, с улыбкой наблюдая за Майком. Он не успел парировать ее реплику, потому что в комнате появилась миссис Крамлин с телеграммой для Шарлотты. Девушка распечатала ее, потом повернулась к Ставертону; говорить она не могла – только протянула ему листок. Он прочитал, и лицо его потемнело, а Шарлотта зарыдала, спрятав лицо у него на груди.

В телеграмме говорилось, что утром ее отец скоропостижно скончался. Когда девушка немного оправилась от страшной вести, она потрясенно прошептала:

– Если бы я только была с ним! Уйти без единого слова!

Она позвонила домой и узнала, что похороны назначены на пятницу. В это время Майк сварил кофе, Шарлотта взяла чашку дрожащими руками и прошептала:

– Думаю, он все знал уже месяц назад. Я почувствовала в нем перемену. Он разговаривал со мной совсем по-другому. Будто подводил итоги. Мы много лет так не разговаривали.

– Возможно.

– А я так обрадовалась, что мы снова понимаем друг друга! Я и представить не могла, что осталось так мало времени. Ему было всего сорок семь, но он совершенно вымотался. Им управляли другие. Теперь мачеха поймет, что она сделала.

– Человеком правят только собственные демоны, дорогая. Возможно, ваша мачеха, угадав его амбиции, лишь подтолкнула к действиям, но таков был его собственный выбор… А теперь – допивайте кофе, и отправимся в поле. Пару дней меня не будет дома, а надо кое-что сделать. Кстати, я хочу поговорить с Дунканом, поищите его. Вам сейчас пойдет на пользу работа – она поможет забыться.

Майк, как всегда, оказался прав. Прогулка по ферме успокоила ее. Деревья стояли почти голые, и строгий ритм смены времен года напомнил ей, что жизнь человека конечна, но мир вечен.

В поезде, который вез Шарлотту из Лондона назад в Херонсбридж, девушка поняла, что порвалась последняя нить, связывавшая ее с Лондоном. Она вспомнила первую поездку сюда, когда оказалась в одном купе с Майком. Он тогда пересел на другое место – было ли это чем-то символическим, определившим все их дальнейшие отношения? Он отказывался от любви, которую не мог вернуть. Но он подарил ей свою дружбу, и это давало ей ощущение счастья. Здравый смысл советовал: «Выброси его из головы. Уезжай и начни все сначала. Ищи других людей». Будто это было так же просто, как поменять книгу в библиотеке. Она теперь понимала, что любит Майка Ставертона, причем не питая никаких иллюзий на его счет.

От Майка ее мысли вернулись к отцу; Шарлотта достала письмо, которое оставил ей мистер Лейбурн, и перечитала его. Оно было датировано тем самым днем, когда он навестил ее в Херонсбридже.

«Моя дорогая Шарлотта.

Я оставляю это письмо нотариусу, чтобы он передал его тебе после моей смерти. Доктор ясно дал мне понять, что если я не сменю жизнь на жалкое существование инвалида, дни мои сочтены. Я предпочитаю оставить все, как есть, и умереть, не снимая упряжи. Когда умерла твоя мама, вместе с ней погас и свет, который освещал мой путь, и с тех пор я не переставал бежать. И сейчас не могу остановиться, значит – осталось недолго.

Не горюй, моя дорогая. И в эти последние годы трудности компенсировало хорошее, хотя, конечно, в целом ты права – я не создан для подобной жизни. Но я ни о чем не жалею. Правда, все эти годы я и бежал от тебя, дорогая. Ты напоминала мне свою мать, и я страдал. Это было нечестно по отношению к тебе, и я прошу простить меня. Ты давала мне больше любви, чел я заслужил. Когда ты даришь человеку сердце, то навсегда. А это должно вознаграждаться.

Прилагаю фотографию мамы. Это часть твоего небольшого наследства – ведь мы живем, много тратя и мало вкладывая. Если тебе понадобится финансовый совет, обратись к мистеру Ллойду.

Пусть жизнь обойдется с тобой по-доброму. Я надеюсь, все так и будет, потому что в мире есть грубая справедливость – сколько даешь, столько и получаешь взамен.

Благословляю тебя.»

Через неделю после похорон Майк сообщил Шарлотте, что уезжает. Был серый день, облака низко нависали над землей, а девушка пыталась унять печаль, собирая опавшие листья на газоне. Она как раз отнесла последнюю кипу к деревянной тележке, когда подошел Майк.

– Привет. Помочь с тележкой? А то вам будет тяжело. Кстати, куда везти все эти листья?

– На компостную кучу в огороде.

– Хорошо. Какой мрачный день! Должен сказать, что это делает будущую поездку в Южную Африку более приятной.

– В Южную Африку? Вы? – Сердце у Шарлотты упало.

– Да. Сегодня утром я получил приглашение в экспедицию – они исследуют районы, где буквально не ступала нога человека. Девственные леса, нетронутые почвы. Серьезная экспедиция – зоологи, археологи, ботаники и еще масса народу.

– Звучит впечатляюще.

– Да. К счастью, сейчас удобное время, чтобы оставить ферму.

– И надолго?

– Вся экспедиция продлится около года, но моя работа займет не больше пары месяцев. Может, даже меньше.

– Значит, вас не будет и на Рождество?

– Да. Скорее всего, я вернусь в феврале.

Новость, безусловно приятная для Майка, отнюдь не подействовала на Шарлотту вдохновляюще. Она обречена на то, чтобы любить мужчин, которые уходят в иные сферы, туда, куда ей нет доступа, – думала девушка.

Перед отъездом Майк назначил встречу своему банкиру, и взял ее с собой в Дарнфорд, тем более, что Шарлотте надо было купить кое-что по поручению мисс Ставертон. Они зашли пообедать в лучший ресторан.

– Думаю, все утрясется, – заметил Майк, сделав заказ. – Я оставлю достаточно чеков и распорядился, чтобы вам выдавали наличные, как только возникнет необходимость.

– Хорошо. Очевидно, с вами будет невозможно связаться?

– Нет. Мы будем полностью отрезаны от цивилизации. Все решения придется принимать вам с Дунканом, а если понадобится, мистер Стюарт из банка вам поможет. Не думаю, что у вас будет много работы, скорее, наоборот – вы сможете уделять больше времени себе самой. Не сидите безвылазно в Херонсбридже. Теперь, когда у нас есть соседи в Бридж-хаусе, тетя Эдди не так одинока, и о ней не приходится так волноваться. Думаю, вам стоит уехать и на Рождество, тем более, что Тони собирается отмечать его в Лондоне с друзьями. В Херонсбридже вам будет одиноко.

– Не беспокойтесь.

– Я-то не беспокоюсь, но у вас довольно грустный вид. Тоскуете по отцу?

– Не то чтобы тоскую, но много думаю о нем.

– А еще?

– Просто ноябрьская меланхолия, – бросила она.

– А может, пока меня не будет, вам взять отпуск, а, Шарлотта? Вы получили небольшое наследство – почему бы не отправиться в путешествие? Вам тут и так невесело – Тони и Нора уехали, кругом одни старики.

Шарлотте просто нечего было ответить, – ей хотелось плакать, а надо было говорить что-то приятное, но тут, к счастью, появился официант с бутылкой вина, и она подняла бокал:

– За удачную экспедицию, Майк!

– Спасибо.

Она заставила себя болтать, задавала вопросы про Африку, его будущую работу, лишь бы он не заговорил о личном. Первый раз Шарлотта задумалась, а принесет ли плоды ее философия: хотя бы дружба, если не любовь. Майк явно чувствовал себя виноватым, предлагал ей попробовать другую жизнь, в которой не было бы его самого, но не предлагал себя, и девушка решила, что ее усилия безнадежны.

На обратном пути, она чувствовала себя измотанной и усталой и не знала, что еще сказать. Оба долго молчали, а когда машина въехала во двор, Майк опустил руку ей на плечо.

– Шарлотта, я действительно хочу, чтобы вы взяли отпуск на время, пока меня не будет. Этот перерыв даст вам время и возможность решить все о своем будущем: хотите ли вы остаться здесь, или это будет пустой тратой ваших способностей и сил. Вы были очень полезны и мне, и тетушке, но хватит ли вам самой такой жизни? Я честно пытался описать вам все перспективы и очень хочу, чтобы вы трезво и холодно оценили их. Вам больно это слышать? Но поверьте, я думал в это время не о себе, а о вас. Мне было бы гораздо проще и удобнее продолжать использовать вас, ваши верность и преданность. Но вы погребли себя здесь, не встречаетесь с молодыми людьми, не видите мира, вы обедняете себя своей же преданностью.

– В течение пяти лет перед тем, как приехать в Херонсбридж, я встречала гораздо больше людей самых разных возрастов, чем многие за всю жизнь, – спокойно ответила она после нескольких секунд молчания. – Мачеха всегда приглашала массу молодых людей для меня и Вивьен. Балы, приемы, вечеринки, званые обеды, загородные пикники, праздники за границей – вокруг нас всегда были люди, и вы снова предлагаете мне то, что я уже знаю. Но именно тогда я была несчастней, чем когда-либо до или после. И я была ужасно одинока. Здесь, в Херонсбридже, я никогда не испытывала этих чувств. Конечно, круг сузился, я скучаю по Тони, Норе и Робину; когда вы уедете, я буду скучать еще больше, но у меня много друзей в деревне и масса работы. Уединение и одиночество – не одно и то же. Мне хорошо здесь. А если наступит день, когда вы скажете, что больше не нуждаетесь в моих услугах, я найду работу, которая позволит мне жить неподалеку. Я вам ответила?