Текст книги "Климат любви"

Автор книги: Айрис Бромидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Ощущение счастья не оставило Шарлотту и в доме. Девушка посмотрела в зеркало – глаза блестели, а щеки румянились больше обычного, и она решила, что это отличный повод использовать поменьше косметики. Она всегда не слишком мудрила над своей внешностью, которую сама определяла, как «ни то ни се»: волосы не светлые, не темные, скорее – золотистые; глаза не голубые, не серые; черты не красивые, но и не уродливые. Но в тот вечер Шарлотта себе нравилась – на губах играла радостная улыбка, сменившая уже привычное деревянное выражение, свойственное «бедной Тотти». Она надела простенькое платье цвета скабиозы, которая росла в долине. Как красиво выглядели эти цветы в свете заходящего солнца!..

– Племянник, оказывается, приехал днем, тем же поездом, что и вы, – сообщила ей мисс Ставертон, как только Шарлотта спустилась в гостиную. – Просто заехал в Дарнфорд…

Она хотела что-то посоветовать Шарлотте, но замолчала, так как в комнату вошел высокий мужчина. Сзади его освещали закатные пурпурные лучи, и Шарлотта не сразу его узнала, но через минуту сердце девушки неприятно екнуло: те же серые глаза, пронзительный взгляд. Это был ее недавний попутчик, и, конечно, его первое впечатление о ней не было радужным. Да и сейчас, когда Эдвина познакомила их, выражение его лица можно было описать так: «Господи! Только не это!» Впрочем, он промолчал. Шарлотта сразу заметила, что Эдвина, которая болтала за троих, пытается таким образом скрыть робость перед племянником. Разлив по бокалам шерри, она сразу принялась рекламировать компаньонку:

– Шарлотте очень нравится ее будущая работа, Майк, – сообщила она, – и это решит все мои проблемы. – Она принялась подробно перечислять достоинства девушки.

За обедом Эдвина развлекала их театральными воспоминаниями, а племянник молчал, видимо, обдумывая тетушкину идею. Шарлотта, которая была знакома с такого рода людьми, окрестила его про себя «боссом», но решила не сдаваться только из-за того, что ей не нравился Майк Ставертон.

– Мне надо повидаться с Бэквортом, – сообщил он после кофе. – Если ты не возражаешь, тетя, мы с мисс Лейбурн пройдем в кабинет.

Кабинет оказался мрачным и холодным. В комнате было только одно окно, в которое виднелся маленький клочок вечернего неба. Обстановка состояла из старомодной массивной дубовой мебели, на полу лежал темный ковер, а стены были забраны деревянными панелями. Лучше всего были книги – огромный стеллаж от пола до потолка вдоль одной из стен. Над холодным камином висел портрет мужчины с презрительным взглядом. Шарлотта сразу догадалась, что это и был старый мистер Ставертон, от которого старший сын, видимо, унаследовал его твердость и необщительность. Майк Ставертон между тем сразу приступил к делу.

– Ну, – спросил он, – расскажите, что вы умеете, как секретарь, и как давно водите машину?

Он отмечал на бумаге все, что она говорила, а потом подытожил:

– Значит, в течение года после окончания школы, вы посещали курсы секретарей, а потом были личным секретарем отца, а также возили его на машине. Больше вы нигде не работали?

– Нет. Я была нужна отцу.

– Довольно странно в наши дни, не правда ли?

– У него важная работа. – Она хотела сказать, что пыталась таким образом сохранить любовь отца, но промолчала.

– Он больше не нуждается в ваших услугах?

– Скажем так, я хочу перемен.

– Что вас привлекло в этой работе?

– Она дает возможность жить за городом. Я выросла на природе. Потом отец женился во второй раз, мне было тринадцать, и семья переехала в Лондон. Мне не нравится город. А в этой работе есть все, о чем я мечтаю. У меня нет профессии, но мачеха научила меня всему необходимому.

– Вы имеете в виду составление букетов? – сухо осведомился он.

– Нет, – ответила она резко. – Она учила меня всему, что должна уметь хорошая секретарша. Меня учили следить за поварами и официантами в дни приемов, уроки вождения были придуманы для того, чтобы под рукой всегда был человек, который может отвезти отца по делам – он не любит водить машину сам. Я училась стенографии и машинописи, чтобы вести корреспонденцию. Впрочем, если хотите знать, я ни в чем не добилась особых успехов, и мачеха на всех вечеринках высмеивает мою работу. Я служу объектом насмешек – это развлекает гостей, для которых приходится часто устраивать приемы, ведь это необходимо для успешной карьеры политика.

– Это все эмоции, – бросил Майк осуждающе, и Шарлотта пожалела, что дала волю чувствам. И тут он удивил ее. – Как я понял, ваша жизнь была далеко не радостной, и не виню вас за то, что вы ищете перемен. Бесплатная горничная и секретарша – совсем не блестящая карьера для молодой женщины. Но намного ли лучше уход за больной женщиной?

– Я буду независима, стану жить в деревне, и никто не будет вынуждать меня играть роль, для которой я не создана. – Она хотела добавить, что мечтает оказаться подальше от мачехи и попробовать испытать расстоянием былую любовь отца, но промолчала.

– Что ж, вы рассказали мне о себе, – сказал он. – Теперь я хочу сообщить вам кое-какие детали вашей будущей работы, о которых, возможно, не упомянула тетушка. Тете нужна компаньонка, потому что она уже не может сама водить машину, да и вообще обходиться без помощницы. Но если вы думаете, что Херонсбридж – старый богатый загородный дом, то мне придется вас разочаровать.

– Я об этом и не думала.

– Возможно, но это было бы объяснимо. Мне придется разочаровать и моих родственников, которые привыкли к такой жизни… Скажу прямо – Херонсбридж убыточное поместье, хотя тут и живет множество нахлебников. Положение можно поправить годами самоотверженной работы и разумного управления, но ничто не дает гарантий будущего процветания. Я только что вступил в права наследства и сейчас думаю, как нам выбраться из ямы. С нынешнего дня и впредь – всем, кто живет в Херонсбридже, придется затянуть пояса. Боюсь, тетушка дала вам понять, что ваши обязанности будут ограничиваться тем, чтобы раз в неделю возить ее в Дарнфорд, катать по окрестным деревням, печатать письма, а в оставшееся время развлекаться, как вам захочется. Я прав?

– Более или менее.

– Когда я говорил, что мы ищем помощницу для тетушки, я имел в виду человека, который может помочь и мне с бумажной работой, а также в управлении фермой. Вы будете нужны тетушке всего пару часов, и мы просто не можем позволить себе держать в доме человека, платя ему за то, что оставшийся день он станет любоваться пейзажами. Вы знакомы с бухгалтерией? – Шарлотта кивнула. – Что ж, если вы еще не отказываетесь, то я хотел бы проверить, насколько хорошо вы стенографируете и печатаете. У меня немало корреспонденции, связанной с научной работой, и мне нужен квалифицированный помощник.

Шарлотте показалось, что он разговаривает с ней, как преподаватель с неуспевающим учеником, и, решив бороться до конца, быстро достала из сумочки карандаш. Майк взял с ближайшей полки книгу и продиктовал ей пару длинных абзацев, а потом принес из угла комнаты машинку. Пока Шарлотта печатала, мистер Ставертон прохаживался вдоль стеллажей. Задор борьбы заставил ее пальчики летать над клавиатурой, и когда Шарлотта протянула ему лист бумаги, руки у нее слегка дрожали.

– Хорошо, – похвалил он. – Какое жалованье предложила вам тетя?

– Два фунта в неделю.

– Что? – Сросшиеся брови взлетели вверх. – И вы согласились?

– Да.

Он окинул ее быстрым взглядом. Платье Шарлотты было куплено в любимом магазине мачехи, и в нем были простота и элегантность, которые никогда не бывают дешевыми. Она догадалась, о чем он думает. Майк наверняка принял ее за избалованную богачку, которая не знает, как зарабатывают на жизнь. Его вопрос подтвердил догадку:

– Отец будет помогать вам материально?

– Работа для меня важнее заработка. К тому же я понимаю, что мой опыт пока еще невелик.

– Вы не ответили на мой вопрос. Могу сформулировать и так: дети богатых родителей менее ответственно относятся к работе, чем те, кто вынужден зарабатывать свой хлеб. Они могут пробовать себя то там, то сям, подыскивая необременительную и приятную службу. Вы жили под крылышком родителей, мисс Лейбурн. Знаете ли вы, что такое рабочий день? Или вы хотите убежать из дома, надеясь, что работа лишь переходный этап? Вы можете решить, что я лезу не в свое дело, но, поверьте, я просто пытаюсь сохранить ваше и свое время и объяснить, что эта работа – не выезд за город в приятной компании бывшей актрисы, который можно прервать, едва общество и обстановка вам наскучат. К сожалению, я увидел объявление уже в газете, тетушка составила его сама. Оно могло ввести вас в заблуждение. Так что призываю вас подумать, насколько вы серьезны в своем стремлении зарабатывать и быть независимой.

– Это серьезно.

– Очень хорошо. В таком случае я буду платить вам пять фунтов в неделю в течение испытательного срока, скажем, трех месяцев. Если вы захотите остаться, и я захочу, чтобы вы остались, мы вернемся к разговору о зарплате. Вам нужно время, чтобы обдумать свой ответ?

Она несколько секунд молчала. Конечно, Майк Ставертон рассеял радужное настроение, в котором она беседовала с Мисс Гибс. Этот человек оказался бы камнем преткновения для любого: деспотичный, тяжелый, неулыбчивый… однако в нем была честность; она ранила окружающих, но вызывала и уважение. Шарлотта жила среди людей, главным для которых была фасад, маска дружелюбия, но она давно поняла, что за маской может скрываться хитрость, подлость, лицемерие. Ставертон оказался резким человеком, но говорил то, что думал и чувствовал, а в окружении ее отца это было редкостью. Она еще несколько секунд колебалась, представляя, какая буря начнется у нее дома. Ей не хотелось огорчать отца, но она больше не могла терпеть жизнь, которую создала ей мачеха. Но не сулила ли эта работа новой тирании? Загорелое лицо Майка Ставертона не давало ответа. Впрочем, если ее ждала тирания, то это выяснится в течение трех месяцев. Шарлотта вспомнила закат, лужайку, реку, сад, Мисс Гибс, мирно щиплющую травку, и твердо ответила:

– Нет, мне не нужно время. Я хочу попробовать.

Глава 4

– Но, моя дорогая, я просто тебя не понимаю, – воскликнул Джон Лейбурн. – Здесь у тебя есть интересная работа, хороший дом, ты можешь покупать себе все, что хочешь, встречаться с влиятельными людьми… И все это ты решила променять на место дешевой компаньонки в забытой богом деревне?! – После некоторого раздумья он продолжил: – А что мне прикажешь делать? Мне совершенно необходим человек, которому можно доверять, ведь на мне лежит большая ответственность.

– Я устала жить в городе, папа. А что касается работы, то тебе поможет жена или можешь нанять секретаршу.

– А я-то думал, что ты радуешься успехам отца. Маргарет говорила, что ты против моей карьеры, но я ей никогда не верил.

– Конечно, я рада за тебя, но иногда мне кажется, что ты, несмотря ни на что, не стал счастливее. Ты очень изменился… А ведь когда-то нам было так хорошо вместе!

– Да, дорогая девочка, но и ты выросла. Жизнь состоит не только из развлечений. Я боялся, что тебе трудно придется с мачехой, но Маргарет тебя любит и столько для тебя делает! А ты… ты так и не захотела принять ее и полюбить.

– Я не могу принять жизнь, которую она навязывает мне. К тому же, мне надоело быть объектом насмешек.

– Ерунда. Дружеское поддразнивание еще никого не обижало.

– Давай не будем спорить, папа. Я согласилась на эту работу и приступаю к ней 15 августа, и за оставшееся время мы подыщем тебе кого-нибудь в помощь.

– Теперь тебе придется пробиваться самой. Ты понимаешь это, Шарлотта? Когда-то мы были бедны и боролись за то, чтобы выжить. Наверное, ты забыла те времена, когда я работал учителем. Вскоре тебе придется узнать, как тяжело зависеть от маленькой зарплаты и деспотичного хозяина. Знаешь, мы будем рады, если блудная дочь вернется домой, – добавил он, но шутка не скрыла раздражения.

Шарлотта поняла, что задела его гордость, и в очередной раз подумала о том, как вкус успеха изменил Лейбурна. Прежние спокойствие и философское отношение к жизни он сохранил лишь для того, чтобы производить хорошее впечатление на нужных людей, а наедине с ней и собой превратился в раздраженного, усталого и вечно недовольного человека. Она с тревогой вгляделась в него – отец плохо выглядел, похудел, осунулся, под глазами были темные круги. А Джон Лейбурн, перед тем, как снова взять ручку и заняться новым законопроектом, подумал, что дочь ужасно похожа на свою покойную мать. Джен так же смотрела на него, наклонив голову, так же загадочно улыбалась. Жизнь кажется простой и приятной для таких людей, как Джен и Шарлотта, они отказываются жить по законам джунглей, которые правят в современном мире. Ему всегда приходилось защищать их. Так пусть теперь Шарлотта попробует бороться за себя сама.

Когда Шарлотта во второй раз приехала на станцию Рэйборн, солнце сияло так же ярко, как и в первый раз, и она сразу ощутила прилив оптимизма. Девушка решила во что бы то ни стало доказать себе и мистеру Ставертону, что может хорошо работать. Только это могло излечить боль от многолетних насмешек мачехи. На этот раз ее встретил молодой человек с приятной улыбкой.

– Здравствуйте. Мисс Лейбурн? А я Ральф Ставертон. Брат попросил встретить вас, тем более, что я все равно ехал на станцию.

В машине дожидался забавный светловолосый карапуз с огромными карими глазами – сын Ральфа. Малыш всю дорогу молчал, сообщив только, что его зовут Робин и ему четыре года, но явно проникся к Шарлотте симпатией.

– Не бывали раньше в этих местах? – поинтересовался Ральф.

– Нет, но влюбилась в Херонсбридж с первого взгляда.

– Да, прелестное место. Тут нет туристов – оно в стороне от больших трасс. Кажется, что попал на полвека назад. Ближайший городок – Дарнфорд, но и до него на машине около часа.

– Вот я и приехала сюда, потому что устала от городской жизни.

– Я и сам люблю природу, но моей жене Норе кажется, что здесь скучновато.

Дорога прошла в приятной болтовне, и у Шарлотты сложилось впечатление, что Ральф Ставертон – симпатичный приветливый человек, ничем не напоминающий брата. Он был намного моложе Майка – лет двадцати пяти, плотный, но хорошо сложенный, темноволосый, загорелый, с ореховыми глазами. Они остановились у Бридж-хауса, чтобы высадить Робина, за которым вышла рыжеволосая хрупкая женщина с яркими синими глазами – жена Ральфа Нора.

– Вы полюбите тетю Эдвину, – заметила она после первых приветствий, сразу расположивших женщин друг другу. – Она очень смешная. Всегда в работе! Вам не придется скучать, она найдет для вас массу дел. Приезжайте к нам в гости, как только будет время. Я ужасно соскучилась по людям. Вы должны рассказать мне, как там в Лондоне. Звучит так волнующе! У нас здесь тоскливо, но мы с вами что-нибудь придумаем, правда?

– Спасибо. Но боюсь, у меня будет мало свободного времени. Ведь мне придется работать и для мистера Ставертона.

– Майк? Новый хозяин Херонсбриджа? – Слова Норы Ставертон звучали с явной иронией, а в глазах появился сердитый блеск. – Не сомневайтесь, ему придется поумерить спеси. Мы все об этом позаботимся. – Она рассмеялась, заметив, что муж смутился. – Не обращайте внимания на мою болтовню. Сами скоро все поймете.

В Херонсбридже Шарлотту ждали мисс Ставертон и горячий чай. Она понемногу узнавала подробности о жизни семьи, в которой ей предстояло провести, как минимум, три месяца.

– Восемь лет назад брат потерял жену, – рассказывала Эдвина. – Я как раз оставила сцену и была рада, когда он предложил мне жить здесь. Я помогала ему, как могла, и нам было неплохо вместе, но он понемногу превратился в совершенного затворника и совсем потерял интерес к жизни. Нелегкий он был человек. Гордый, вспыльчивый, во всем хотел идти собственной дорогой. Жена у него была прелестная женщина, на ее плечах лежала забота о трех сыновьях.

– Трех?

– Да. Майк, Ральф и младший Тони. Он сейчас путешествует по Европе. Славный мальчик. Артистичная натура. Очень талантливый. Я надеюсь, что его увлечет театр, но сам он, кажется, склоняется к писательскому труду и уже опубликовал несколько статей. Ему всего двадцать два – прелестный возраст. Что ж, путешествия дают прекрасный опыт для писательства. Он уехал в июне, сразу после похорон отца… Все это было не слишком приятно – мрачная процедура, ссоры… – Она колебалась, продолжать ли, а потом пожала плечами. – Что можно ожидать от семьи, в которой трое мужчин и ни одной женщины? Я никогда ни во что не вмешивалась…

– Херонсбридж кажется таким мирным местом…

– Ну, все жили в мире и были счастливы, пока не умер брат. Он не мешал каждому из нас вести такую жизнь, как мы хотели. Майк жил в Канаде, мы не видели его много лет. А теперь он унаследовал Херонсбридж, и, боюсь, все изменится… Что-то я слишком разболталась, дорогая. Вам ведь надо устроиться и отдохнуть с дороги.

Шарлотте было жаль, что мисс Ставертон не рассказала ей больше, но вскоре ей самой предстояло разобраться во всех тонкостях жизни в Херонсбридже, которая, как оказалось, таила под мирной чистой водой омуты застарелых обид и давних страданий.

Глава 5

В субботу после чая, прогуливаясь вдоль реки, Шарлотта заметила на противоположном берегу Майка Ставертона верхом на лошади. Он тоже увидел ее, перебрался через реку, поздоровался и спешился.

– Я хотел с вами поговорить. Присядем здесь? – предложил он, указывая ей на поваленное дерево. Шарлотта села. – Что вы думаете о Херонсбридже?

– Здесь очень красиво, я не разочарована.

– Да, это прелестное местечко. Мальчишкой я ужасно любил гулять на болотах.

– Я собираюсь все осмотреть. Наверное, до болот можно добраться вдоль реки?

– Да, это пара часов пешком, но лучше на лошади. Вы умеете ездить верхом?

– Как добросовестная ученица школы верховой езды. Мне больше приходилось кататься в манеже. Я смогу когда-нибудь… – Она смотрела на его лошадь и сомневалась, удобно ли попросить прокатиться.

– Хотите одолжить Сэма? Пожалуйста, он чаще всего свободен.

– Как вам родные места по сравнению с Канадой?

– Здесь уютнее. Хотя я не собирался возвращаться.

– Вы занимались сельским хозяйством? – быстро спросила она и прибавила, заметив выражение его лица: – Кажется, я задаю слишком много вопросов.

– Изучал почвы на экспериментальной станции. Допрос окончен?

– Извините. У меня дома все уверены, что я способна только на трусливое молчание или прямые вопросы. Никакой тонкости.

– Я тоже не сведущ в светских беседах, – отозвался Майк, улыбнувшись, и в его суровом лице появилось что-то человеческое. – Нам обоим надо быть готовым к прямоте, увы, не всегда приятной.

– Наше знакомство, кстати, и началось с неприятности, – напомнила Шарлотта.

– А вы лучший тактик, чем думаете сами, – усмехнулся он. – Теперь давайте перейдем к делу, мисс Лейбурн. Мне понадобится ваша помощь по утрам, а вторую половину дня мы оставим тетушке. Я уже распорядился, чтобы для вас подготовили кабинет. Мы будем встречаться в девять. Тетя встает поздно, так что вряд ли вы понадобитесь ей до полудня. Ясно?

– Вполне.

– Скажите, когда вам захочется прокатиться на Сэме, и я распоряжусь, чтобы его оседлали. Кроме того, есть еще пара велосипедов. Я могу дать вам карты окрестностей, чтобы проще было ориентироваться.

– Спасибо, вы очень добры. Пытаетесь создать впечатление, что я приехала в деревню на каникулы?

– Кажется, ваша внешняя мягкость, мисс Лейбурн, весьма обманчива… – сухо отозвался Майк, вскакивая в седло. – Впрочем, надеюсь, вы будете здесь счастливы, – неожиданно добавил он с теплой улыбкой, махнул рукой и ускакал.

У Шарлотты вдруг стало очень легко на душе. То ли все дело было в его последних словах и улыбке, то ли просто стоял прекрасный летний день. На безоблачном небе светило солнце, ветерок не тревожил зеленой листвы, чистая река спокойно журчала у ног. В такой день мир кажется прекрасным, – решила Шарлотта, направляясь к дому.

Но на следующий день Херонсбридж предстал перед ней не таким радужным. Они с Майком были в кабинете, где он объяснял, как хочет устроить жизнь в поместье, когда появился Ральф.

– Это правда, что ты уволил Черфилда? – спросил он с порога.

– Да. Сейчас я занят, Ральф, так что обсудим это позже.

– Позже меня тут не будет. Мы едем к родителям Норы и погостим у них до конца недели.

– Понятно. Но сейчас не то время, чтобы разъезжать по гостям, – нахмурился Майк. – Много работы.

– Зато самое время для увольнений, да? И кто же будет руководить жатвой?

– У нас не столько зерна, чтобы сбор урожая стал такой проблемой. К тому же, у нас и так слишком много служащих.

– Не согласен.

– Шестеро вполне могут справиться с такой фермой, как наша. Включая тебя, естественно.

– Если ты думаешь, что я стану копаться в земле, как крестьянин, то ошибаешься.

– Не копаться в земле, работать! А не играть в фермера. Благословенные времена прошли, Ральф. Я хочу, чтобы ты и Нора это поняли.

– Какой ты нервный. Я, между прочим, жил тут все эти годы, пока ты не проявлял к поместью никакого интереса. Теперь ты приехал и начал нами командовать.

– Не надо ребячиться. Я не хотел этого наследства, но таково было решение папы, – мрачно отозвался Майк. – Похоже, он хотел просто перевалить все на мои плечи. Мы разорены. Жаль, что ты предпочел рыбалку, вместо того, чтобы поехать вместе со мной в банк, иначе бы ты представлял, в каком мы положении. Здесь все пришло в упадок. Зато ты, Тони и еще несколько человек вели милую жизнь сельских джентльменов. Теперь мне придется ставить поместье на ноги, и, уверяю тебя, это не та работа, о которой я мечтал. Или мы наладим дело, или мне придется продать Херонсбридж, и его цена, возможно, даже не покроет банковский дефицит. Так что увольнения – это мое дело.

– Но почему Джим Черфилд?

– Потому что он бездельник, и потому что он поссорился с Дунканом Бэквортом. Дункан говорит, что больше не станет работать с людьми, которые считают, что им все позволено. Похоже, он здесь единственный, кто хочет и умеет трудиться. Никто не желал ему помогать, всех устраивала ленивая атмосфера, царившая в Херонсбридже. Загородный клуб – вот как он называет поместье. И, кажется, совершенно справедливо. Словом… Черфилд уволен, и то же самое случится с каждым, кто не станет тянуть лямку. Всем придется подчиняться приказам Дункана. Спорить или жаловаться бесполезно.

– Значит, мною будет управлять Дункан, так?

– Нет. Вспомни, что это не только мое, но и твое наследство, и Тони тоже. Никто не выиграет, если мы обанкротимся – это всего лишь здравый смысл.

– Я даже не подозревал, что дела идут так плохо, – пробормотал Ральф, нервно доставая сигареты. Он больше не выглядел рассерженным, и Шарлотта догадалась, что этот человек не переносит неприятностей, а если они случаются, то предпочитает о них не ведать.

– Дункан знал. И отец, конечно, тоже, – холодно отозвался Майк.

– Ты же помнишь папу. Он ни с кем не был близок, да и вообще едва разговаривал с нами последние два года. Может, он даже не замечал, как плохи дела.

– Замечал, ведь он был совсем не дурак. Тем более, что он все описал мне в письме, когда составлял новое завещание. Я получил это письмо от адвоката в день похорон.

– И он ничего не сделал? Объясни, почему?

– Он был слишком стар и слишком устал, к тому же, его окружали нахлебники, которые ничем не могли помочь. Это его слова… Как только я во всем разберусь и выработаю план действий, я позову тебя, Тони и Дункана. Если вы согласитесь со мной – отлично, мы вместе выплывем или утонем. Мы разделим траты или прибыли. Но если вы не хотите работать, то Херонсбридж больше не в состоянии везти столько праздных пассажиров.

– Вот как, – заметил Ральф, наблюдая за колечками дыма. – Сомневаюсь, что ты превратишь Тони в крестьянина.

– Он сам сделает выбор… – Майк повернулся к Шарлотте. – Ну, мисс Лейбурн, на чем мы остановились?

Потоптавшись некоторое время, Ральф вышел, так и не сказав ни слова. Шарлотте стало жаль этого человека, у которого безжалостно выбили почву из-под ног. Впрочем, ей было некогда думать о характере Ставертонов, потому что Майк уже начал диктовать ей статью в научный журнал. Несколько коротких личных писем для мисс Ставертон, которые она напечатала в полдень, показались после работы с Майком просто отдыхом. После чая Эдвина и Шарлотта отправились на прогулку.

Ее первому рабочему дню в Херонсбридже предстояло стать эталоном всей ее будущей жизни в поместье. Ее ждали семейные конфликты, дикая красота дарнфордской природы, недолгие отдохновения в работе с Эдвиной и главный персонаж сцены – новый хозяин поместья, Майк Ставертон. Нора Ставертон сказала, что жизнь в деревне скучна, но Шарлотте так вовсе не казалось. Она чувствовала, что ожила, что все ее чувства напряжены и трепещут.