Текст книги "Куплю тебя за миллион (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 33

Бекетов

Подробности произошедшего выясняются только с рассветом.

Взрывное устройство, судя по всему, было заранее установлено внутри раритетной машины, в одной из запасных частей. Водитель крутился рядом с машиной незадолго до взрыва. Потом отец принялся осматривать подарок и изъявил желание прокатиться на раритетной машине…

Взрыв.

За этим точно стоит Шахин. Значит, нужно достать его и отправить на тот свет, где бы он ни был. Можно сказать, что Шахин уже не жилец.

Это легко, понятно и просто, но во всём остальном, что касается Марианны, ситуация кажется провальной.

И как же дерьмово у меня на душе…

Я еще помню предыдущий рассвет, встреченный мной и Марианной вместе, как начало чего-то нового, прекрасного, даже воздух казался чище, а солнце – ярче, чем обычно.

Но новый рассвет окунает меня с головой в беспросветную тьму.

Я снова и снова прокручиваю данные с разных видеокамер. Нарезка выстраивается в стройный логический ряд.

Вот Марианна рядом с одним близнецом.

Вот она рядом со вторым близнецом. Вот они втроем, воркуют…

Один уходит. Но второй остается рядом с моей Мари, как приклеенный.

Факт в том, что Мари сбежала.

Я всем сердцем хотел верить, что спонтанное решение моя взбалмошная Анна-Мария приняла после того, как отец объявил о помолвке.

Но факты говорят обратное.

Я восстановил все по секундам, перепровел сотни раз, каждый раз мечтая ошибиться, жаждая получить озарение, понять, что я проебал важный момент или растолковал что-то неверно.

Но факт в том, один из близнецов потащил мою Мари в кусты до того, как папаша заявил о моем будущем браке с Большаковой.

Камера засняла парочку со спины. Близнец наклонился к губами Марианны. Для поцелуя. Не очень хороший обзор, другого на том участке нет, но и этого хватает!

Мари его не оттолкнула. Дала себя поцеловать. Пусть украдкой, но все же…

Марианна изменила мне с другим.

Потом папаша объявляет о моей помолвке, Мари прячется за спину фон Бергера.

От меня скрывается, гадина брехливая.

Снова шушукаются, короткий, жадный…

Прячется и убегает.

Марианна сбежала с фон Бергером под ручку!

Работала с фон Бергером на удивление слаженно.

Еще бы знать, с каким из близнецов она убежала в закат, чтобы взорвать его к чертям!

Разрезать мудака на кусочки, заставить истекать кровью и молить о пощаде, продлить как можно дольше его мучения, не дать подыхать мрази и наслаждаться каждым криком агонии того, кто посмел украсть мое.

Он же украл. Заставил.

Вынудил.

Да?

Еще раз пересматриваю пленку.

Ищу признаки того, что Марианну похитили.

Но выводы делаю совсем неутешительные.

Никто не похищал Марианну.

Она сама этого захотела. Захотела до того, как узнала о моей женитьбе на другой девушке.

– Надымил. Топор вешать можно! – каркает отец.

Я выбрасываю руку с пистолетом в его сторону.

– Не подходи ко мне со спины!

– Открою окна, здесь дышать нечем…

Отец прихрамывает до окон, распахивая их настежь. Сизый дым вытягивает клубами наружу, вот бы и мою тоску, которую не выгрызть, вытянуло точно так же.

Но не выходит.

Я снова смотрю на видео, составленное из кусочков.

Мари сбегает с другим. Мой персональный ад, повторяющийся снова и снова.

Эмоции буйствуют внутри лютым ураганом, кромсающим на кровавые ошметки.

Думал, что там давно пустота, но от пустоты не бывает больно дышать.

Чувствую себя нездоровым, смертельно больным. Мой устоявшийся мир хладнокровного циника ничем нельзя было поколебать. Но Марианне удалось это сделать.

Что-то ломается, рушится до основания.

Перед глазами темнеет. Воздух кажется ядом, с трудом протискивается в легкие.

Их жжет.

Пытаюсь вырвать с мясом картинки, выжженные на сетчатке: моя девочка в объятиях другого, дает ему себя обнимать, трогать.

Она – другая с ним, я со стороны ее совсем не узнаю.

Отхожу к окну.

Случайно ловлю отражение в окне и с трудом узнаю в том постаревшем, нахмурившимся мужике – себя. Мне как будто лет двадцать сверху присыпали.

Я не могу выразить то, что чувствую сейчас. Никогда не был силен в изливании собственных эмоций, их всегда было катастрофически мало.

Сейчас после шквала эмоций меня раскатывает блином по раскаленной поверхности ревности и злости.

Начинает казаться, что я схожу с ума. Вернее, давно сошел, а этот миг – лишь краткий проблеск, за которым снова темнота и полное отсутствие контроля. Ревущий хаос в голове вместо мыслей и желание зверствовать накачивают кровь убойной дозой адреналина.

От ускоренного пульса виски пульсируют предельно частыми вспышками боли, а потом… резко отсекает.

Словно рухнул вниз с обрыва. Слишком долго все шло именно к этому. Я знал, что однажды все закончится. Но всегда считал, что привычно – на моих условиях.

Я намеревался носом рыть землю. Ради поисков Марианны. Хотел убить того, кто забрал ее против воли, а сейчас что?!

Вернуть насильно, приковать лживую тварь наручниками к кровати? Трахать, когда вздумается? Смотреть в ее красивое лицо, любоваться, как она красиво кончает, слушать, как лепечет всякий лживый бред про любовь и ненавидеть ее за ложь и предательство?

Ненавидеть так сильно, что в голове становится пусто, а внутри – лишь сгоревшие руины. Уродливые, чернеющие провалы там, где, как казалось, зашевелилось что-то хорошее.

Обманулся.

Потери на вкус, как зола.

Она скрипит на зубах, от нее колет пересохшие губы.

Слышится звук скольжения ножек кресла по полу. Отец занимает мое место у мониторов и просматривает записи.

– Фон Бергер. Сукин ты сын, мелкий паршивый ублюдок… – матерится отец. – Посмотрите-ка, чем они мне отплатили за долгие годы мирного соседства, за неоднократную помощь, за предложение выгодного сотрудничества. Поднялись на ступеньку выше и решили, что можно украсть у меня под носом?!

Бухает по столу кулаком.

– Дитмар. Да-да. Это точно он, – щурится отец.

– Как ты их различаешь? – спрашиваю безразлично. – Для меня они на одну рожу.

– Я смотрю глубже! – огрызается отец. – К тому же я с ними провел немало времени, подметил повадки. Фон Бергеры поплатятся за это. Ни о каком сотрудничестве не может быть и речи. Получат желанную войну, фашисты проклятые! Но сначала – Шахин.

– Да. Сначала – Шахин.

– Марианна сбежала с семейной ценностью! – напоминает мне отец. – Этот плевок в лицо я простить не смогу. Я…

– Успокойся, отец. Не стоит грозить Марианне карой небесной.

Имя девушки дается мне с большим трудом. Слова застревают в горле комком.

– Она просто импульсивная. Сбежала от страха. Она не хотела тебе навредить нарочно или довести до могилы.

– Ты сам в это веришь?! – злится отец. – Еще скажи, что он раскаивается! – тычет пальцем в монитор с застывшей картинкой. – Очень. Очень «виноватая» улыбка! Я этого так не оставлю.

– Успокойся! – рычу. – Мари не знала, что эти цацки настолько ценные. Она абсолютно не корыстная. Уверен, убегая, она о них даже не подумала.

Почему я защищаю ее даже сейчас, зная, что она с другим?!

Это противоречит всей логике.

Но забота о ней где-то глубинно, на уровне инстинктов, которые всегда срабатывают вне зависимости от ситуации и нашего желания.

– Она вообще никогда не думает! – стучит тростью отец. – Для кого я проводил разъяснительные беседы? Настраивал на пусть истинный? Говорил, что нужно быть рассудительнее, не рубить с горяча. Держать рот на замке, в конце концов! Это же не девушка, а находка для шпиона! Ты хоть представляешь, что может стать…

– С драгоценностями, да? – усмехаюсь.

– И с этой дурочкой, отчасти.

– Я хочу…

– Я знаю, чего ты хочешь. Найти и вернуть эту вертихвостку. Я тоже хочу вернуть и девушку, и драгоценности! Однако Шахин – первым делом! – отрезает отец. – Потом займешься Марианной. В свое удовольствие. Но прежде…

– Что опять, а?

– Ты помнишь наш уговор. Марианна – залог твоего сотрудничества. Однако ее нет и ничто не мешает тебе просто свалить, не выполнив обещанного. Поэтому ты обязан выполнить условия сделки, а потом делай, что хочешь с этой пройдохой.

– Намекаешь на брак?! Именно сейчас?! Когда вокруг творится хаос? Ты в своем уме?

– Именно сейчас, в момент хаоса нам не повредит немного спокойствия и определенности, – увидев мое кислое выражение лица, всплескивает ладонью. – Да боже мой, речь идет лишь об официальной регистрации брака! Большакова не против, закатим пышную свадьбу позднее. Честная сделка, закрепленный брак и подписи в договоре, вот что меня интересует. Сделаешь это – я буду терпелив по отношению к сбежавшей девушке и позволю тебе самому разбираться с ней. Откажешься – спущу всех-всех своих самых злых ищеек. Всех! Даже со стороны самых конченых ублюдков найму. Устрою облаву. Плевать какой ценой, но я верну то, что принадлежало нашей семье несколько веков и переходило из поколения в поколение. Я не подведу предков и не опозорюсь. Традиция не прервется. Я так сказал!

Глаза отца горят как лед на солнце. Холодок пробегается по позвоночнику.

Марианна накосячила знатно. Конечно, как всегда, головой не думая, совершила хрень несусветную и даже не подозревает, что прямо сейчас решается вопрос ее жизни!

Ни больше, ни меньше.

Никто из наемников с Мари церемониться не станет. Ей угрожает большая опасность.

Я должен сделать все, от меня зависящее, чтобы предотвратить беду.

– Недолго же ты был беспомощным стариком, – усмехаюсь.

Снова Марианна загоняет меня в ловушку. Взбалмошная дурочка! Совсем не думает о последствиях… Ее стараниями и необдуманными поступками я пойман в капкан. И чего проще отказаться, махнуть: да ну ее нахуй, такую проблемную, без капли доверия ко мне после всего, что было между нами! После того, как я ей отношения предложил…

Но не могу.

Походу, я этой бесявкой проклят.

Ненавижу мелкую. От души ненавижу за то, что сбежала с другим мужиком, не дала объясниться. В очередной раз она взбрыкнула, как дикая, необъезженная кобылка, а разгребать последствия ее несдержанности придется мне.

Пороть ее надо! Так, чтобы жопа горела.

Найду, через колено перекину и выпорю сучку мелкую до красных отметин.

– Чего ты сидишь? – рычу в сторону отца. – Уверен, у тебя юристы уже наготове, а Большакова ночь напролет пальцы разминает, чтобы черкнуть согласие о браке! Зови всех. Жениться, блять, буду.

Глава 34

Бекетов

Вдавливаю ручку со всей силы. Сжимаю челюсти до скрипа зубов.

– Осторожнее, не порви договор, – едва слышно выдыхает отец.

Бросаю в его сторону яростный взгляд. Отец начинает смотреть в окно, посвистывая.

– Макс уже в Европе. Его осмотрели врачи, – замечает он между делом. – Моего храброго мальчика залатают так, что следов не останется.

– Я рад, что его мордашка не пострадает. Ничуть.

– Ага, я передал ему пожелания скорейшего выздоровления от тебя. Теперь на следующей странице подпиши. Внизу. И еще на одной. Теперь последняя… – заглядывает осторожно издалека.

С последним росчерком вокруг меня смыкаются стены темницы. Должен заметить, что и Большакова не выглядит счастливой и особо довольной сделкой. Мы переглядываемся, адресуя друг другу холодные взгляды. Говорят, из двух зол выбирают меньшее, и наш договорной брак – именно такой случай.

– Готово! – швыряю ручку на договор.

– Минуточку. Юлий Валерьевич, будьте так добры, проверьте! – просит отец.

Полчаса тишины.

– Всё в полном порядке.

– Дайте и мне взглянуть! – отец скрупулезно водит острым взглядом по строкам договора, проверяет наши с Большаковой подписи и только потом, проверив все, подходит к девушке, расцеловал ее в обе щеки. – Добро пожаловать в семью! Обменяетесь кольцами?

– Кольцами? Ты серьезно подготовился, папа…

Обручальные кольца появляются в тот же миг. На алой бархатной подушечке два идеально круглых золотых кольца, два звена рабской цепи.

Кристина сосредоточенно натягивает мне на палец обручальное кольцо, хмурится, закусывает губу, когда кольцо застревает на узле последней фаланги моего пальца.

– Ладно, считай женаты! Свое сама наденешь, ничего сложного! – запихиваю свое кольцо в карман брюк. – Мне пора. Разбираться с проблемами!

Кажется, даже отец опешил от моей наглости. В полной тишине спешу на выход. Позади за спиной раздается трель звонка телефона.

– Глеб, постой! – останавливает меня отец. – Это Дитмар!

– Дитмар?! Что ему надо?

– Сейчас узнаем. Кристина, девочка моя, чувствуй себя, как дома, обязательно попроси Эдгара прямо сейчас приготовить тебе десерт ласточкино гнездо. Ты просто оторваться не сможешь.

С ласковой улыбкой отец дает Большаковой понять, чтобы она ушла немедленно. Она не дура и покидает кабинет в тот же миг, в компании юристов.

– Слушаю! – каркает отец и ставит телефон на громкую связь.

У меня внутри все сворачивается узлом от желания убить наглеца.

Однако вместо низкого мужского голоса я слышу звонкий, дрожащий голосок Марианны.

– Яков Матвеевич? Это Марианна Устинова-Золотникова.

– Какая честь, – язвит отец.

– Я бы не стала вас тревожить. Но вот незадача, Глеб мне даже номер своего телефона не оставил! – говорит Марианна с обидой в голосе. – Приходится через других звонить. Я звоню с чужого телефона и хотела бы поговорить с Глебом.

– С Глебом, значит… – хмыкает отец.

Я быстрым жестом забираю телефон и перевожу в режим обычного звонка. Выметаюсь из комнаты быстрее смерча. Чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Мелкая, блять, какого хера ты творишь?! – рычу.

– А, жив, значит, – выдыхает с облегчением. – Знаешь, вчера я видела зарево на весь горизонт, Дит сказал, что это фейерверк. Однако всюду шепчутся, будто был сильный пожар и даже взрыв. Значит, интуиция меня не подвела. Но ты жив и отец тоже. А Макс?

– Не игнорируй мой вопрос. Зараза. Бесячая… На порку напрашиваешься.

– Не делай вид, будто все по-прежнему, Бекетов! – злится Марианна. – Я звоню лишь для того, чтобы сказать тебе то, что никогда не смогу сказать, глядя в глаза.

– Ну, жги…

– Ты подлец.

– Как банально.

– Подлец и бездушный монстр. Я надеялась, что у нас все получится. Однако понимаю, что это было лишь мое желание, а не твое. Я с тобой расстаюсь. Пусть звание девушка Бекетова носит любая другая.

Удар ниже пояса. Кувалдой по яйцам.

Меня еще ни разу не кидали. Отношений у меня совсем не было, не считая одной подруги, с которой я контактировал довольно часто. Но расставание всегда было моей инициативой, а сейчас я чувствую себя брошенным за борт!

Дерьмово, однако.

– Я ушла от тебя и не хочу иметь ничего общего с твоей семьей.

– Вот только ты кое-что с собой прихватила.

– Намекаешь на воровство?! Я ничего не крала!

– Я так не думаю.

– Ах, ты о тех фамильных драгоценностях. Я… я подарила их Дитмару. На память о незабываемой ночи.

Пол под ногами крошится в щепки. Кулак врезается в стену на огромной скорости.

– Ты?! С ним?! Ты…

– Между нами с тобой все кончено, Бекетов.

– Нихуя подобного. Слышишь? Все кончится, когда я этого захочу.

– Не все вертится вокруг тебя, Глеб. У меня тоже есть желания. И сейчас они с желаниями будущего женатика не совпадают, – язвит.

– Уже.

– Что-о-о-о?! – наступает черед Марианны удивляться.

– Уже женат, – бросаю как можно равнодушнее.

Самого факт женитьбы бесит неимоверно. Но мелкая сучка мне в сердце осиновый кол вогнала, и я в ответ ее тоже жалю. Надеюсь на ответную реакцию и ревность!

Жажду услышать поток бурной речи, пылких признаний в любви или хотя бы слез обиды. Хоть что-то услышать хочу. Хоть каплю того, что даст мне понять: ее слова о ночи с Дитмаром – это фарс.

Но она молчит.

Гнетуще и давяще молчит.

Я только слышу, как мы оба тяжело дышим. Сейчас дыхание у нас одно на двоих – жаркое, прерывистое…

– Поздравляю, – говорит скупо. – Желаю жить счастливо. Без меня.

Без меня.

Два коротких слова, всего семь ёбаных букв, но каждая прожигает до мяса, оставляет уродливое клеймо, глубокое, до самого нутра.

Я против такого расклада.

– Я тебя найду, – обещаю. – Ты будешь около меня. Столько, сколько захочу. Так, как я захочу.

Она молчит, а у меня теряются аргументы, и я привожу худший из всех возможных:

– Ты мне должна, помнишь?!

– Тьфу, какой же ты… – задыхается.

– Какой, ну?

– Такого плохого слова еще не придумали!

– А ты придумай! – предлагаю.

– Не стану. Больше ни одной секундочки своей прекрасной жизни на тебя тратить не стану!

– Прекрасная жизнь? Это какая, просвяти?! Ты в шлюхи к фон Бергерам записаться решила? В два конца долбиться хочешь, а? Еще не поняла, что близнецы одну и ту же бабу вдвоем ебать любят? И как… Прекрасная жизнь, да?!

Все выходит из-под контроля. Голос повышается. Терпение лопается. От напряжения перед глазами искрит.

– Я НЕ с Бергерами. Обойдусь без мужиков! И я намного лучше, чем ты обо мне думаешь. Но теперь, благодаря всей той гадости, что ты обо мне сказал, я окончательно поняла, что в твоей жизни для меня есть лишь одна роль – для секса. Она мне не подходит.

Упрямая. Бесит. Как же сильно она меня бесит и раскалывает своими словами грудную клетку надвое. Все глубже и больше, чем просто секс, но так просто я об этом сказать не могу. Не умею.

Сыплю другими словами. Фактами.

– Ты без меня пропадешь. Ты мелкая, взбалмошная, капризная дурочка. Мажорка! Тебя избаловал мошенник, заигравшийся в папочку. Ты нихуя в этой жизни не умеешь и ничего о ней не знаешь! Ты без меня и шаг сделать не сможешь…

– Уже сделала. Много-много шагов. Прочь от тебя. Прощай, Бекетов.

Короткие гудки.

Сучка сбросила звонок.

Разъяренно сжимаю телефон в руке. Он трещит. Швырнул бы его в пол, чтобы разбить. Но пытаюсь перемолоть ярость в трезвые намерения. Получается с трудом. Жернова не справляются даже на треть.

– Нужно отследить звонок, – говорю хрипло.

Знаю, что отец уже за моей спиной.

– Бесполезно, – вздыхает он. – Марианна звонила с телефона Дитмара. Я сам подсказал близнецам спецов, они настраивают специальные программы, которые не позволяют отследить звонки. Фон Бергеры были так благодарны… – усмехается. – Чертовы лгуны. Вот чем они отплатили. Ты спросил, где драгоценности?!

– Спросил.

– И где они?! – едва не подпрыгивает отец.

– Сначала нужно проверить кое-какие факты.

– Глеб, так не пойдет. Я хочу знать!

Отец сверлит меня взглядом, смотрит на телефон, зажатый в моем кулаке.

– Тебе придется сказать мне, Глеб. Не усложняй ситуацию для Марианны. Я на нее и так зол. Не давай мне повода спустить на девчонку всех собак.

– Опять ты угрожаешь? Я выполнил твоё условие, подписал брачный договор. Значит, позволь мне самому решить вопрос с Марианной так, как я считаю нужным.

– Тебе глубоко плевать на честь семьи, а мне – не плевать.

– К счастью, у тебя есть еще один замечательный сын, который ни в чем тебя не разочарует.

– Глеб! – вздыхает устало отец. – Прошедшие сутки были тяжелыми. Мы все измотаны и доведены до предела. Не стоит утаивать от меня, что сказала Марианна. В конце концов, я это и так узнаю. Все мои разговоры записываются. Ты просто сэкономишь мне время.

– Марианна сказала, что подарила цацки Дитмару. На память о незабываемой ночи.

Засовываю телефон в руки отцу и начинаю ходить по коридору.

– Дитмар, – говорю вслух и киваю. – Убью.

В голове сразу проясняется.

– И второго близнеца, для верности, тоже убью. Ведь я их совсем не различаю!

– Чего?! – взревел отец.

– Я вслух подумал, да?

– Еще как подумал. Или это была шутка?! – интересуется побледневший отец.

– Похоже, что я шучу?

– Постой. Так нельзя. Для начала нужно проверить, у Бергеров ли драгоценности. Потом решим, как поступить.

– Проверю. Как только выпотрошу обоих.

– Глеб, они того не стоят.

– Цацки или близнецы?!

– Я, как никто другой, жажду вернуть ценности в семью и отплатить за пережитое унижение. Но смерть близнецов развяжет войну с сильным противником. Война нам сейчас ни к чему. Позволь мне поговорить с Карлом фон Бергером, отцом Дитмара. Возможно, он сможет повлиять на сына, и драгоценности вернутся в нашу семью. Без кровопролития.

– Ты сам говорил, что они нарываются и хотят получить войну.

– Я имел в виду другое! Я решаюсь на насильственные меры лишь в крайнем случае, когда имеет место прецеденты, вроде открытой угрозы жизни или достоверных сведений, что готовится покушение.

– Ты не прав.

– Сейчас неправ ты. Понимаю, что тебя задел побег Марианны с другим мужиком, но… – внезапно отец осекается и смеётся. – Ах ты маленькая пройдоха! – почти с восхищением. – Кажется, Марианна ещё хитрее, чем я думал! Думаешь, она позвонила лишь для того, чтобы сказать тебе: «Чао!» Как бы не так!

Разговор с Марианной меня завел. Выбесил. Вывел из себя.

Но где-то внутри, под яростной кипящей оболочкой плещется странная радость – она жива и вполне здорова, если кусается словами.

Значит, с ней все в порядке. Я этому рад. Наверное, я точно сошел с ума.

– Ты слишком сильно эмоционируешь, тебе стоит остыть! – начинает поучать меня отец. – Наверняка фон Бергер распушил свой павлиний хвост, рассказывая о больших связях семьи, между прочим, сказав чистую правду! Марианна, будь она неладна, решила этим воспользоваться. Очнись, Глеб. Своим звонком она сказала тебе «Фас!», а ты и бросился послушно именно в том направлении. Никогда… Никогда не давай противнику того, что он от тебя ждёт. Именно на такой эффект и рассчитывала Марианна, оставив фон Бергерам наши семейные ценности. Думает, что мы вцепимся им в глотку и начнутся распри, которые затянутся надолго. Хитрая бестия! – присвистывает, расправляет плечи. – Будь я лет на сорок моложе… – смотрит на меня. – Нет, думаю скинуть тридцатник вполне хватило бы, ведь девочка явно предпочитает мужчина постарше!

– Что за бред ты несешь?!

– Войны с Бергерами в прямом смысле этого слова не будет! – торжественно заявляет отец. – Вежливость и предельно холодное общение. Я подожму их так, что они сами попросят забрать ценности. А пока… разберемся с Шахиным.

Остываю после слов отца. Но в то же время не могу избавиться от желания убивать. Мысленно с близнецами разделавшись так, что от них не остается и мокрого места.

Отец против жестокой расправы. Однако я могу просто несчастный случай подстроить и никто ничего не поймёт. Нет… Такой расклад меня самого не устроит. Я хочу видеть страдания того, кто посягнул на моё!

– Я знаю, о чём ты думаешь. Но судя по камерам, девчонку никто не похищал, – хлопает меня по плечу отец. – Сучка не захочет, кобель не вскочит. Как я и говорил, женщины все – вертихвостки, а некоторые – особо хитрые, получив желаемое, могут оставить с носом даже самых прожженных трахарей! – добавляет он. – Что будешь делать с мужем Марианны? – осторожно интересуется отец. – Ты все еще горишь желанием вернуть Марианне деньги или плюнешь на эту интригантку, сбежавшую с другим мужиком?

Неопределенно качаю головой.

Хотя внутри для себя уже все решил.

Я не бросаю незаконченных дел. Разберусь с Шахиным, найду пидара Леонида и оторвусь на нём, выдавлю из гада каждую украденную копейку и заставлю пожалеть о содеянном. Я верну Марианне то, что уцелело, а дальше… Я не смогу простить ей измену.

Пусть… живет, как знает. Без меня.

Без меня.

Никаких мы.

Только отдельные составляющие.

Я и она.

Порознь.

Разве такое возможно в этой вселенной?!