Текст книги "Куплю тебя за миллион (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Глава 1

Марианна

– А теперь наш главный лот! Прелестная юная красотка… Марианна! – бьёт по ушам голос организатора. – Сергей, выводи Жемчужинку!

Охранник бережно подхватывает меня под локоть и водит по выставочному залу.

Демонстрирует покупателям.

Я не вижу лиц ни одного из них.

На глазах плотная, чёрная повязка.

Я вообще ни черта не вижу!

Только чувствую, как вверх по бедру ползёт чья-то наглая рука.

– Руки прочь. Выведите наглеца из зала! – мгновенно отдаёт приказ хозяин борделя. – Повторяю. Товар можно смотреть, но нельзя трогать руками! Абсолютная девственница, прошла медицинское освидетельствование. Вы только посмотрите на эти ноги. Они растут от ушей. Грация пантеры, страсть тигрицы…

Он говорит что-то ещё.

Его послушать – так саму бы себя купила.

Но у меня нет ни гроша! За сутки в этом закрытом борделе я поняла, что и шансов на спасение тоже нет.

Меня проинструктировали и предупредили о правилах. Правило всего одно: не рыпайся.

– Итак, лот представлен. Сергей, отведи Жемчужинку в зеркальную комнату…

Охранник послушно ведёт меня в небольшое помещение, подводит к креслу и только после этого снимает повязку.

Оглядываюсь. Вижу своё отражение в огромном зеркале во всю стену.

На мне короткая сорочка. Полупрозрачная. Никакого белья. Туфли на высоком каблуке. Выгляжу, как дорогая шлюха.

Ах да, забыла… Меня продают.

– Тебя видят из зала. Поэтому веди себя хорошо, – говорит, наливая в высокий бокал воды. – Выпей.

– Зачем такая маскировка? – шепчу пересохшими губами.

– Там политики, банкиры, певцы… Важные шишки, которым нужна конфиденциальность. Они не хотят, чтобы шлюхи трепали языками. Чудесного вечера… – и выходит.

Пожелание чудесного вечера больше похоже на издёвку.

Меня сильно напрягает, что я совсем ничего не вижу. Не знаю. Не могу контролировать.

Я в полном информационном вакууме. Предана и брошена.

Как глупо было довериться сводному брату! Приняв его предложение руки и сердца, я и подумать не могла, что он напоит меня наркотиками, подсунет бумаги на подпись.

Ладошки покрываются липким холодным потом.

Я даже не знаю, что я подписывала! Скорее всего, подарила многомиллионное состояние своему мужу, а он… продал меня в бордель!

Насмешка судьбы!

Я бежала от этого и пришла к тому же.

Теперь думаю, что и в начале Леонид был заодно со своей мамашей…

Минуты утекают в никуда.

Ничего не происходит. Ничего не слышу.

Страх липкий, как паутина.

Сколько времени прошло?!

У меня уже затекла спина, но я продолжаю сидеть в одной позе, не желая выглядеть куклой для потехи.

За спиной громко щёлкает замок. В комнату входит сам распорядитель. Протягивает руку и помогает подняться. Я упрямлюсь.

За спиной хозяина борделя появляется тень охранника.

– Не упрямься, Жемчужинка. Тебя купили.

– Кто?!

Горло сдавило, как раскалёнными щипцами.

– Имён мы здесь не называем. Но ты скоро познакомишься с ним. Как только мы проверим платёж и увидим, что деньги поступили на счёт, ты поступишь в его полное распоряжение. А пока пройдём…

На глаза снова опускают повязку, чтобы я вообще ничего не могла запомнить. Меня отводят в комнату. Не в ту, в которой я была прежде.

Здесь всё другое – даже воздух, по ощущениям. Под подошвами туфель – ворс дорогого ковра.

Повязку снимают. Я остаюсь в комнате совершенно одна. От показной роскоши и помпезного сочетания чёрного с золотом начинает подташнивать. На прикроватном столике стоит графин с лимонадом.

Я наполняю бокал прохладной жидкостью. Чувствуется отдалённый привкус лимона и небольшая сладость. Жидкость прохладная, приятно освежает…

Успела осушить лишь один бокал.

Слышу шаги, замершие за дверью. Приглушённый голос хозяина борделя.

Ручка проворачивается. Я хватаюсь за пузатый графин. Приподнимаю его над головой.

Так просто я не дамся уродам!

Дверь распахивается.

С громким воплем запускаю графином в дверь. Однако мужчина, купивший меня, быстрее тени. Он успевает отшатнуться обратно в коридор.

Снаряд пролетел мимо цели.

– Прошу прощения. Сейчас уладим! Я поговорю с девушкой, и Жемчужинка станет покладистой, как шёлк! – тараторит хозяин борделя.

– Нет нужды. Я её купил. Теперь это моя… Проблема, – хриплый голос.

До боли знакомый.

БЕКЕТОВ?!

– Уверены? – осторожно спрашивает хозяин борделя.

– Вполне. Свободны! – отсылает прочь.

От одних только интонаций по коже прокатывается электрический импульс.

Дверь захлопывается.

Я боюсь посмотреть на лицо Бекетова, смотрю лишь в глаза.

Они такие же ледяные, как я помню. Только блестят больше обыкновенного.

Бекетов.

Боже! Не верю своим глазам…

Это же не сон?!

– Бекетов?! – выдыхаю едва слышно. – Это ты?!

– Я, Проблема… Ждала кого-то другого?

Мужчина вальяжно проходит по номеру и опускается в кресло.

Он пристально смотрит на меня и рождает вихрь мурашек. Соски становятся тугими и заострёнными, как камешки.

Взгляд мужчины проносится по моему телу штормовой волной.

– Надо же. Выглядишь настоящей шлюхой! – криво усмехается.

– Иди к чёрту, Бекетов!

Стыд опаляет меня до кончиков пальцев ног. Я начинаю метаться по просторной комнате и искать, во что бы спрятаться от мужского взгляда.

Ныряю под простыню.

– О, сразу к делу, – хмыкает. – Похвально.

Он поднимается с кресла и сбрасывает с плеч пиджак.

На Бекетове прекрасно сидит угольно-чёрный костюм. Белоснежная рубашка режет глаза, галстук-бабочка лишь подчёркивает официальность образа мужчины.

– Как ты меня нашёл?!

– Ты здесь не для разговоров! – говорит со злостью.

Со скоростью вихря подступает к кровати. Мужчина резко наклоняется, выставив ладони по обе стороны моего тела.

– Не трогай меня. Я не буду с тобой спать! – выдаю сдавленным голосом.

– Спать с тобой я и не собираюсь!

– Что же ты будешь делать?!

– Купил. Буду пользоваться. Что же ещё!

Вводит в шок своими резкими словами и рывком дёргает простынь на себя.

Купил? Будет пользоваться?!

МНОЙ?!

Это точно тот самый Бекетов, которого я знаю?!

– З-з-з-за сколько ты меня купил?

– Хочешь увидеть бирочку с ценой?

– Просто хочу знать, сколько денег я тебе должна за спасение! Потому что спать и не-спать я с тобой не собираюсь! – заявляю упрямо и поднимаю гордо подбородок.

В ответ Бекетов крепко обхватывает мой подбородок пальцами и наклоняется, обжигая жаром свежего дыхания мои губы.

– Может быть, ты не понимаешь, Проблема. Но я тебя купил. Как вещь. Как товар. Как шлюху! Я всегда использую вещи по их прямому назначению.

Как жестоки его слова!

Я молилась ему, как Богу, на протяжении целых суток. Фантазировала, как бы он меня спас: разрушил дорогой бордель до основания, не оставив и камня! Лихо раскидал бы всех по углам, а особо наглым пустил пулю в лоб.

Он это умеет. Я же знаю.

Но…

Реальность иная.

Бекетов зашёл сюда как покупатель.

Сколько же он за меня заплатил?!

Почему всё так плохо?!

На душе так горько и несправедливо, что я всхлипываю:

– Лёня меня прода-а-а-ал…

– В этот момент я мог бы сказать: я тебя предупреждал.

– Уже сказал, – хлюпаю носом. – Скажи мне, сколько я должна буду тебе платить за своё спасение?

– Ты нищая. Всё подарила мужу.

Жестокий ответ.

Но чего-то такого я и ждала, когда поняла, что Лёня меня обманул и подставил.

Однако я надеялась на чудо.

Видимо, чудеса бывают только в детских сказочках.

– Отрабатывать придётся. Долго-долго. Много-много… Всеми дырочками… – говорит хрипло Бекетов и прижимается бёдрами.

К низу моего живота.

Охаю.

Ведь на мне нет белья.

Бекетов властно расталкивает мои бёдра в стороны и толкается. Изощрённо медленно и в то же время напористо, властно.

Нежные складочки и клитор царапает грубой ширинкой мужских брюк. Но поражает даже не это, а… подозрительно длинная выпуклость, прячущаяся под брюками.

Толчок. Медленный и дразнящий.

С губ срывается изумлённый вздох со стоном.

Меня это будоражит!

– Бекетов, – шепчу, опустив взгляд. – Ты снова с пушкой? У тебя в штанах пистолет?!

– Нет. Сюда не пускают с оружием. Серьёзная система безопасности. Металлодетектор. Даже консервный нож не протащишь. Пушку, тем более.

– Тогда что же это?! – говорю срывающимся голосом.

– Догадайся, – пошло хмыкает и снова таранит меня.

Этим…

Миг на раздумья.

Я всё же не дурочка. Но очень сложно поверить в то, что я возбуждаю Бекетова.

Чтобы проверить свои подозрения, я сама двигаю бёдрами навстречу мужскому телу.

Без всяких сомнений за тканью прячется большой и длинный, дико возбуждённый мужской орган.

– О Боже! – срывается с губ.

– Эврика. Поняла большой и толстый намёк, Проблема?!

Я краснею. Пунцовею. Просто сгораю в костре смущения и стыда.

Сглатываю ком.

– Это эрекция, – шепчу одними губами.

– Надо же! Ты не безнадёжна. Догадаешься, куда я её дену? – трогает большим пальцем губы, раскрывая мой ротик.

Пока язык Бекетова скользит по моему языку, совершая порочные движения, на меня снисходит ещё одно озарение.

Почти ослепляет своей ясностью.

– Как-то я проснулась в твоих объятиях. Мне в попу что-то упиралось. Длинное и толстое…

Взгляд Бекетова темнеет с каждым моим словом.

– Это тоже был не пистолет?!

Кивает.

Ахаю возмущенно:

– Но ты же сказал, что это был ствол!

– И не соврал. Ствол и есть. Даже заряженный.

Снова дикая пошлость. Взрослые оттенки юмора.

Нечто тёмное и будоражащее в каждом его слове и взгляде, которыми он меня почти сжирает.

Только движения рук резче и грубее, чем раньше.

Он на меня злится?!

За что? Я же не хотела оказаться в борделе!

– Я ещё невинна.

– Я не глухой. Об этом трубили на протяжении всех торгов. Тебя хотели многие. Твоя целочка прямо золотая… с бриллиантовой крошкой…

Бекетов опускает пальцы, начиная водить по нежным складкам. К моему ужасу и огромному смущению по телу проносится стремительный жар. Струится к самому низу живота и концентрируется там, где уверенно выплясывают мужские пальцы.

Спина выгибается дугой. Пальчики на ногах поджимаются от сладких волн, накрывающих быстро. Одна за другой.

Не ведая, что творю, обхватываю Бекетова за шею. Свежий, морозный аромат его тела сильно пьянит.

Ладони жадно ложатся на мужские плечи. Царапаю ткань дорогой рубашки и дрожу от нетерпения.

Потому что мне до головокружения хочется, чтобы он меня поцеловал.

– Бекето-о-о-о-в… – стону в голос.

Где-то внутри меня быстро разрастается огромный, огненный шар экстаза.

Ещё немного… Ещё… Самую малость…

Пальцы Бекетова влажно и быстро скользят по клитору, дразня его. Отправляются ниже и обводят лоно по кругу, подбираясь к самому сокровенному, дразня, выводя из себя, заставляя вскрикнуть:

– Ещё!

– Ах ты маленькая грязная девочка!

Мужские пальцы резко и грубо ныряют в мои волосы, жадно собирают их на затылке. Бекетов вынуждает меня запрокинуть голову.

Он наклоняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Ты сегодня другая. Что с тобой? – напряжённо спрашивает.

– Хочу… Я тебя хочу-у-у-у… – стону.

Жажду продолжения!

Потому что, чёрт побери, он остановился, его пальцы лежат на моих складочках, а я хочу, чтобы он…

В общем, сделал ещё!

Вставил свои волшебные пальцы куда надо. Он же умеет и хочет.

Почему медлит?!

– Хочешь меня?

– Да-а-а-а… – соглашаюсь с восторгом.

– Почему?

Глупый вопрос.

Завёл девушку, подвёл к обрыву и бросил руль управления ситуацией… Кто же так делает?!

– Ты мне нравишься, – облизываю губы. Выдыхаю рвано. – Хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Я едва не растекаюсь клубничным сиропом, когда губы Бекетова медленно приближаются к моим.

Наконец он прижимается ко мне губами.

Осторожно, трепетно, мягко.

– Так? – спрашивает.

Издевается, Мастер пыток!

– Не так!

– Скажи как.

– Сам знаешь! – краснею и требую капризно. – С язычком хочу.

– Сучечка мелкая. С язычком, значит!

Губы Бекетова налетают на мои штормом. Его язык уверенно врывается ко мне в рот.

Чувствительность обостряется до предела. Мои нервные окончания просто сгорают без следа и всякого стыда.

Я приподнимаю ноги, обхватив Бекетова за поясницу. Сгребаю ткань его рубашки пальцами и льну всем телом.

Какой-то неконтролируемый, животный порыв…

– Ещё, – стону ему в рот.

Поцелуй ускоряется, углубляется. Превращается в грубое сношение. Он…

Ох…

Впервые понимаю смысл выражения «трахать рот языком».

Потому что да… именно так!

Быстро. Жадно. Грубо…

Ещё глубже!

Бекетов умело и жестко сжимает возбуждённую плоть, а через миг два мужских пальца уверенно вторгаются в истекающее соком лоно, я испытываю…

Наверное, это оргазм.

Но я чувствую бурю. Одновременное удовольствие и бессилие.

Телу хорошо, но я его не ощущаю. Только волны и сжатия, бурление крови.

Пожар в каждой клеточке тела.

Это прекрасно. Так прекрасно и хорошо, что почти больно, и начинает давить на грудь…

– А-а-ах… – выдаю с затухающим стоном.

Пытаюсь унять сердце и дыхание.

Но в груди упорно и гулко, часто стучит.

Не унимается. Напротив, ещё быстрее начинает биться. Я делаю вдох и издаю стон боли – в грудь как будто вонзаются шипы.

– Больно, – шепчу.

– Ты что-то пила?!

Уколы боли не прекращаются, но одновременно накатывает отупение, теплом сжигает чувства и мысли.

Хочется спать. Даже боль можно потерпеть. Если дышать часто и неглубоко.

– Марианна, ты пила?!

Тон голоса Бекетова снова резок и холоден.

Я пьяно и счастливо улыбаюсь, прикрываю глаза. Меня резко начинает вырубать.

– Глаза открой!

Хлопок по щеке.

Резкий. Обжигающий.

Боже, он ещё и девушек бьёт!

Хам. Грубиян.

Почему он мне так безумно нравится?!

– Тебе что-то кололи? Таблетки давали?! Ты пила хоть что-то?!

Голос Бекетова доносится до меня как сквозь сон.

– Марианна, блядь! – тормошит меня, как куклу. – Говори!

– Лимона-а-а-ад. Такой вкусный. Ты тоже… выпей, – шепчу слабым голосом, понимая, что мне не то что говорить, но даже дышать становится трудно.

Почти невозможно.

– Не отключайся. Не отключайся!..

Глава 2

Марианна

Пробуждение ужасное. Больно всюду, горло словно распухло изнутри, а меня начинает выворачивать наизнанку.

Зрение то проясняется, то затухает.

Кажется, рядом со мной суетится врач.

В борделе есть врачи?!

Рядом гудят голоса. Крики. Маты. Грубые мужские голоса ругаются до хрипоты.

Или мы уже не в борделе?

Всё раскачивается.

Я в машине?! Или это просто комната так быстро меняет цвета и тона, крутится адской каруселью.

Потом меня резко бросает в темноту.

Затем снова вытягивает на поверхность, где неоновые кляксы цветов режут глаза.

И так по кругу.

Изматывает нереально сильно.

Потом всё замедляется. Чувства возвращаются, продираются сквозь пелену отупения.

С трудом разлепив мокрые ресницы, оглядываюсь кругом. Даже зрение возвращается. Только мне не нравится то, что я вижу.

Кажется, я до сих пор в борделе. Ад не выпустил меня.

Мне так плохо и страшно…

– Б-б-бе…

Говорить не получается. Блею, как овца.

Слёзы катятся градом.

– Я здесь!

Знакомый голос снисходит на меня как божественная благодать. Близость этого мужчины для меня успокоительна и желанна.

Бекетов садится рядом с кроватью на стул, перетягивает правую руку на своё колено и сплющивает мои пальцы.

– Меня знобит, – снова всхлипываю.

– Скоро отпустит. Обещаю.

– Мне плохо. Мне плохо…

– Знаю.

Лицо Бекетова склоняется над моим. Оно кажется мне белым-белым, как алебастровая маска, без единого признака жизни. Без эмоций, только глаза чернеют, как бездна.

Пугающая темнота его зрачков страшит и манит одновременно.

Тошнота снова подкатывает. Но тошнить нечем. Желудок сжимается и не выдаёт ничего. Только сухой, противный кашель и резь во всём теле.

– Мне плохо, – снова повторяю, как заевшая древняя пластинка, и плачу.

– Знаю-знаю. Потерпи. Тебя экстренно промыли, вкололи препарат. Скоро полегчает.

– Что со мной было?

В ответ Бекетов издаёт такой трёхэтажный мат, что я не понимаю ровным счётом ничего.

– А перевести? – пытаюсь улыбнуться.

– Хозяин борделя решил угодить щедрому клиенту. Преподнести тот же сюрприз, что и другим клиентам.

– Не понимаю.

– Шмаль в твой лимонад добавил. Поэтому ты на меня лезла, как голодная шлюха.

Сказав очередную грубость, Бекетов выпрямляется и отпускает мою ладонь. Складывает руки под грудью.

Его лицо сейчас выглядит мрачно и пугающе. На лбу резко обозначились все морщины, возле губ пролегли глубокие складки.

Бекетов злится. Даже воздух потрескивает от негативной энергетики, собравшейся над его головой в огромную, чёрную зловещую тучу.

Беда лишь в том, что грозовой фронт быстро разрастается и движется в моём направлении.

Бекетов в ярости.

– Я не знала, что в лимонад подсыпали наркотики. Иначе бы пить не стала, – говорю, словно оправдываясь.

– Я должен был понять, – цедит сквозь зубы. – Это не в твоём духе.

– Что именно?

– К моему члену тянуться.

– А я тянулась? – включаю дурочку.

– Очень. Как будто сожрать хотела. Но потом тебя рубить начало. Болезненная моя, – качает головой. – У тебя пошла аллергическая реакция. Очень сильная.

Словно потрясений за прошедшие двое суток мне было мало, Бекетов добавляет:

– Ты могла умереть.

Мужчина резко вскакивает со своего места и пулей вылетает из комнаты.

Хлопает дверью.

– Бекетов! – кричу ему вслед.

Вернее, едва шепчу, потому что сил у меня почти нет.

– Мне холодно, – плачу. – Здесь так холодно!

Кутаюсь в одеяло, сгребаю его в охапку, желая согреться.

Но в дорогом борделе всюду холодный, роскошный шёлк, который скользит по телу, но ни черта не греет…

Просыпаюсь от звука шагов по комнате. Не хочу подавать признаков того, что проснулась, однако Бекетов мгновенно поворачивается в мою сторону, будто только и ждал моего пробуждения.

– Как ты? Легче стало?

Прислушиваюсь к своим ощущениям.

– Кажется, да. Только слабость небольшая.

– Слабость – это ерунда. Встать можешь?

– Не знаю. Я не пыталась.

– Давай проверим.

Я опираюсь на протянутую ладонь Бекетова.

– Голова чуточку кружится, – признаюсь как есть.

– Будет кружиться немного из-за того, что в желудке пусто. Нам нужно ехать. Дорогу выдержишь?

Мужчина пристально вглядывается в моё лицо и, не дождавшись ответа, кивает, словно говорит сам с собой.

– Только сначала я хочу в туалет.

Бекетов ведёт меня в ванную комнату и остаётся стоять.

– Чего ты ждёшь? Выйди.

– Останусь, – вздыхает. – Ты ещё слабая.

– Мне нужно кое-что сделать.

– Я отвернусь.

Мужчина поворачивается спиной ко мне, лицом к двери.

Я ошарашенно приседаю на унитаз.

– Бекетов, перевожу с человеческого языка на язык беспардонных, непробиваемых грубиянов. Мне пописать нужно!

– Писай, – хмыкает.

Мужчина тянется к крану, включая струю воды на полную мощность.

– Я тебе не мешаю и даже ничего не слышу.

– Выйди!

– Не выйду.

– Извращенец!

– Я о тебе забочусь. Ты проблемная, забыла? Можешь на ровном месте упасть, можешь с толчка соскользнуть, удариться об угол ванны и хер знает что ещё! – перечисляет громким голосом. – Так что умоляю. Писай и не стесняйся. Я хочу покинуть этот гадюшник как можно скорее…

Я сижу на крышке унитаза, сложив руки на коленях. Шумит вода. Бекетов стоит ко мне спиной. Ничего не происходит.

Кажется, Бекетов не пошутил ничуть!

Он будет торчать здесь, добавив на счёт моих неловкостей добрую сотню баллов!

Будь ты проклят, Бекетов.

Я выполняю процедуру, не свалившись, как он прогнозировал!

– Умница, – скупо хвалит, когда я умываю руки.

Я сильно покраснела от смущения, настолько сильного, что даже слабость отступает на второй план.

– Готова?

– К чему? – спрашиваю.

– Одеться, – едва уловимо гладит меня по щеке. – Тебе нравится щеголять передо мной голой. Или почти голой…

Бекетов первым выходит из ванной комнаты, однако он постоянно держит меня в поле зрения своего взгляда.

Не собирается упускать из вида.

– Твоя прошлая одежда здесь, – указывает кивком на картонный пакет, приютившийся у кровати. – Но там мало.

Вытряхиваю содержимое.

На пол летят крошечные кружевные трусики. Новые, с этикеткой.

– Это не мои трусики! Где моя одежда? Сорочка, пеньюар, чулочки…

– Наверное, выбросили. Надевай трусики.

В ответ я прикрываю грудь руками, словно только вспомнив, что на мне надета лишь полупрозрачная и короткая сорочка!

Одежда для шлюхи!

– Я ни за что не выйду из комнаты голой! И в том, что на мне сейчас надето, тоже не пойду!

– Надевай трусики, Анна-Мария, – тяжело вздыхает мужчина. – Я могу попросить хозяина борделя найти тебе одежду. Но не хочу находиться здесь больше ни одной секунды.

– Но я…

– Я пожертвую тебе свой пиджак.

– Ого… Какой ты щедрый.

– Оживаешь, Проблема. Начинаешь язвить. Поторопимся. Только перед выходом из комнаты мне придётся закрыть тебе глаза повязкой. Таковы правила.

– И ты им подчиняешься?

– Увы. Представь, как меня это злит? – рыкает.

– Ты пошёл на такие жертвы ради меня, – выдыхаю, натянув трусики и укутавшись в мужской пиджак.

Он скрывает всё от глаз посторонних. наполнен теплом и приятным мужским запахом. Мне в нём уютно, хоть он безразмерно велик.

– Ради тебя? Нет, Проблема. Я здесь не ради тебя. У меня здесь были свои дела. А ты… просто под руку повернулась! – убивает признанием.

Я замираю без движения.

Даже не знаю, из-за чего мне стоит беспокоиться больше: что Бекетову на меня плевать или что у него дела в элитном, закрытом борделе?!

Бекетов выводит меня из комнаты. Я ничего не вижу, но всё слышу. Впрочем, по тем звукам, что доносились до моего слуха, многого понять не получится. Шепотки, лязганье замком, треньканье лифта.

Гораздо больше мне говорят другие ощущения: холодок, скользнувший по ногам.

– Обхвати меня за шею, – командует мужчина и легко поднимает меня, унося прочь на руках.

– Ты забираешь меня из этого ужасного места навсегда?

Я доверительно прижимаюсь к мощной широкой груди, наслаждаясь звуком гулкого биения сердца и запахом мужского тела.

– Если только ты не попросишь вернуть тебя обратно.

Бекетов отвечает в своей привычной манере, с густой усмешкой, проникнутой иронией. Я настолько сильно выжата, что не могу сходу придумать остроумный ответ, а через миг понимаю, что не хочу ёрничать.

На меня волнами накатывает запоздалое понимание того, что именно произошло со мной. Целые сутки, проведённые в страхе, на приливе адреналина… Я не сошла с ума и не скатилась в истерику, держалась, как могла.

Однако теперь мой организм даёт слабину. Я начинаю плакать.

– Не стоит солить мне рубашку, Анна-Мария. В бордель я тебя не сдам, – успокаивает.

Бекетов останавливается на парковке возле чёрного седана и кликает по кнопке автомобильного пульта.

– На заднее или в багажник?

Это шутка, наверное. Но у меня нет сил шутить. Я ничего не отвечаю.

Бекетов выбирает сам, бережно расположив меня на заднем сиденье. На миг наклоняется и касается губами щеки.

– Я буду ехать быстро, но ровно. Можешь поспать.

Верчу головой, пытаясь понять, где мы находимся, но вижу лишь густую черноту глубокой ночи и огни проезжающих машин где-то вдалеке.

– Мы за городом. Ехать придётся долго. Спи, Проблема.

Бекетов ускользает в сторону. На меня накатывает страхом, что сейчас он уйдёт, и я останусь совсем одна!

Я успеваю схватить его за широкое запястье.

– Постой.

– Ну, что ещё?

– Я не сказала тебе спасибо.

Мужчина молчит, словно предоставляя мне возможность сказать всё, что хочу. У меня в голове сумбур и лёгкая слабость ничуть не добавляет ясности ума.

– Я думала о тебе. Сразу же, как только поняла, в какую западню попала, подумала о тебе первым, – признаюсь. – Хотела, чтобы ты мне помог и вытащил из беды.

– Нашла палочку-выручалочку, – цедит сквозь зубы.

Я приподнимаюсь на сиденье и пиджак соскальзывает с плеч, снова обнажая меня под взглядом Бекетова.

Он не собирается прятать свою заинтересованность и явно увлечен разглядыванием моего тела.

Воспользовавшись паузой, я сокращаю расстояние до минимума и осторожно целую Бекетова. Он не противится поцелую, но и не помогает, держится в стороне, ожидая моих действий.

Осмелев, я легко провожу языком по его губам, раздвигая их и проникаю внутрь. От соприкосновения с его горячим языком по телу рассыпаются острые иголочки возбуждения. Эмоции бьют прямиком в голову, опьяняя.

Бекетов углубляет поцелуй, превращая его в ураган, но потом резко отстраняет меня, удерживая на расстоянии.

Мои губы горят от поцелуев, с телом творится что-то невероятное: слабость и возбуждение превращают меня в податливую глину.

– Это твоя благодарность? Ещё успеешь сказать мне спасибо и не только.

Бекетов ясно очерчивает взглядом то, что его интересует. Я невольно сжимаю бёдра плотнее.

Он замечает этот крошечный жест и смеётся.

– Я не буду трахать тебя в невменяемом состоянии, пьяной или под кайфом. Я не стану пользоваться тобой в момент слабости или дурного самочувствия, как сейчас.

Ох…

Я не ожидала услышать что-то подобное от Бекетова, который заявил мне однажды, что его интересует только одноразовый перепих.

– У тебя есть принципы, – говорю удивлённо. – Ты джентльмен?

Бекетов обводит пальцами мои щиколотки, нежно лаская подушечками пальцев, и переводит взгляд на моё лицо. В его глазах горит ледяной огонь.

– Когда я буду глубоко в тебе, а твои ножки будут красоваться на моих плечах… – говорит многообещающим тоном, отчего у меня поджимаются пальчики на ногах, а бабочки порхают всюду, не только внутри живота, но и в каждой клеточке тела. – Вот тогда и посмотрим, захочется ли тебе назвать меня джентльменом.

Облизываю пересохшие губы.

Я не знаю, чего мне хочется…

С ним? Все запреты перестают иметь значение.

Я понимаю, что хочу большего, осознаю, что ещё не знаю точно, каково это – принадлежать мужчине полностью. Но от мысли об этом мне становится волнительно до дрожи и приятной, горячей тяжестью наливает низ живота.

С трудом держу себя в руках и пытаюсь не смотреть на мужчину, как на большой чупа-чупс, который хочется облизать и покусать.

Я с большим трудом контролирую свои реакции и задаю вопрос о том, что способно отрезвить и приземлить даже такую восторженную, как я:

– Бекетов, а как быть с тем, что меня обманом лишили денег?

Мужчина резко выпрямляется и сжимает кулаки.

– Ты МЕНЯ об этом спрашиваешь?! – интересуется со злостью. – Разве я тебя не предупреждал?! Но ты захотела показать, что прозорливее меня. Захотела? Получила.

Жизненный урок жестокий. Но должно быть, я его заслужила.

Однако от этого мне не менее горько на душе и тошно… Тошно от собственного бессилия и глупости. Я подвела всех, не только своего покойного отца, возлагающего на меня большие надежды. Но и биологического отца, который позаботился о том, чтобы я жила в безопасности до совершеннолетия, а после этого жила ещё и припеваючи.

– Я лишилась всего? – спрашиваю тихо.

– У меня не было достаточно времени, чтобы выяснять подробности. Но даже поверхностных сведений хватило. Ты абсолютно всё подарила глубоко любимому супругу, Леониду Андрополосу. Фамилию мужа брать будешь? – предлагает с усмешкой.

– А ты жесток, – говорю со слезами.

– Жестока жизнь, а я лишь констатирую факт.

– Неужели совсем-совсем ничего нельзя поделать?!

– Не знаю, Анна-Мария, – говорит без тени усмешки, а глаза принимают странное, нечитаемое выражение. – Это сложный вопрос. Ляг, закрой глаза и захлопни болтливый рот… – приказывает с нажимом.

Дверь захлопывается. Меня накрывает плотным коконом паники, но лишь до мгновения, когда Бекетов занимает водительское сиденье.

Автомобиль срывается с места, взвизгнув шинами.

Я следую приказу Бекетова и закрываю глаза.

Если очень-очень сильно постараться, то можно притвориться, будто удалось отмотать плёнку назад и вернуться в исходную точку нашей истории: я сбегаю из дома мачехи вместе с опасным мужчиной.

Я, Бекетов, дорога в неизвестность, баюкающий шорох шин.

Как бы я хотела вернуться назад и развернуть свою жизнь в ином направлении.

Ни одной досадной ошибки. Ни одного глупого решения. Ни одного лживого обещания.

Однако реальность – иная, мне придётся проглотить эту горькую пилюлю не подслащённой.

Теперь я в полной власти Бекетова.

И, кажется, даже сам чёрт не знает, что творится в голове наёмника, и какие у него планы насчёт меня.