Текст книги "Куплю тебя за миллион (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 15

Марианна

Меня приводит в чувство прохладная влага, скользнувшая по лбу, шее, протянувшаяся между грудей и опустившаяся между ног.

– Ммм…

– Ты пришла в себя.

С трудом разлепив веки, вижу Бекетова, склонившегося надо мной. В глубине льдистых глаз мерцает чувство тревоги, уступившее место облегчению.

– Я отключалась?

– Кажется, нет. Ты была в сознании, но просто не реагировала…

– Мне просто слишком хорошо, – обнимаю Глеба за шею, притянув к себе.

Он ложится рядом. Мы до сих пор обнажены, только теперь по телам скользит прохладный воздух, тянущийся со стороны окна.

Глажу пальцами выступающие, скульптурные мышцы мужской груди.

Спускаюсь к идеальному прессу и в горле перехватывает дыхание от восхищения.

Как же он мне нравится… До сумасшествия!

– Мы такие липкие, – выдыхаю я, упершись носом в грудь мужчины.

– Ты просто слишком сладкая липучка… – выдыхает Бекетов глухо и поднимается, подняв меня на руки. – Тебе нужно в душ и поспать хорошенько.

Глеб заносит меня в ванную комнату, сам включает тёплую воду и подталкивает в душевую кабинку.

– Ты зайдёшь ко мне в душ?

– Если зайду, трахну, – говорит севшим голосом.

Член мужчины наливается тяжестью, словно подтверждая слова хозяина.

– Ты снова меня хочешь?! – спрашиваю с удивлением.

Внутри нарастает жаркий ураган.

– Хочу. Нужно наверстать упущенное. Слишком долго твоя сахарная попка крутилась возле моего члена. Но тебе нужно передохнуть немного.

– А если мы потихоньку? – предлагаю ему и замираю в ожидании:

Согласится или нет?

– Потихоньку? Это как? Вошёл и вышел с медлительностью улитки? – выгибает изумительно светлую бровь.

– Не хочешь – не надо! – вспыхиваю раздражением.

Потому что Бекетов держится с таким высокомерно-пренебрежительным видом, словно я на него вешаюсь сама. Будто сутки напролёт только и делаю, что о его большом члене мечтаю, а он… просто ради разнообразия или от скуки ко мне заглянул.

Потрахаться.

Надоело!

– Да пошёл ты! – шиплю себе под нос.

Захлопываю дверь душевой кабины и становлюсь задом к Бекетову.

Едва успеваю выжать из дозатора немного геля для душа в свою ладонь, как сразу становится тесно и жарко.

От большого и мускулистого тела мужчины.

Бекетов соизволил присоединиться ко мне.

С виду такой ледяной, но его руки очень умелые и горячие, от тела исходит жар и обжигает мою кожу запретным, но таким желанным огнём!

– Чего ты ко мне задом повернулась?! И что ты там себе под нос буркнула?

Глеб обхватывает за бёдра и наваливается, распластав меня по стенке душевой кабинки.

– В жопу меня посылаешь, что ли?! – спрашивает хриплым шёпотом на ухо.

Ладони мужчины смыкаются жёстким пленом на ягодицах и раздвигают половинки.

В тот же миг горячая, длинная сталь члена ложится в аккурат посередине. Бекетов делает медленное и пошлое движение бёдрами. Теперь его ствол елозит между половинок попки.

Слышу даже через шум воды, как меняется дыхание Бекетова, становясь хриплым и прерывистым.

Неужели наша близость его заводит настолько сильно.

Качнув бёдрами вверх и вниз, трусь о длину его члена. Чувствую, как он становится ещё крепче.

Хватка на моей заднице становится безжалостной.

– Ты же знаешь, кого дразнишь, девочка.

Голодный и хриплый рык зверя.

Внутри разрастается жар и странное беспокойство.

Страшно до жути, но ух как волнительно!

Я хватаюсь ладонями за стену, скольжу ими беспомощно. Не знаю, как усмирить взрывной фонтан эмоций!

– Хорошенько подумай в следующий раз, прежде чем меня в жопу посылать. Я ведь могу и войти… – обещает и прижимается головкой члена прямиком к попке.

Бекетов надавливает совсем немного. Я перестаю дышать и только мелко трясусь от мыслей: что же будет дальше?! Голова кружится от всяких мыслей!

– Передумала? – прикусывает шею на плече. – Или мне не останавливаться.

– Я… Ты же не сделаешь мне больно!

– Уверена?! – замирает позади без единого движения. – Я же убиваю людей. Иногда пытаю.

– Уверена. Я ни в чём не была так уверена, как в тебе.

Член требовательно и довольно напористо давит на тайное местечко, прямиком на вход. Если Глеб решит пойти дальше, то я не смогу заставить его остановиться… Он намного сильнее.

– Для меня ты самый хороший, – признаюсь, прижавшись лбом к стене душевой кабины.

– Кто хороший?! – удивляется Бекетов. – Я? Я пиздец какие нехорошие мысли сейчас в голове кручу, когда приставил член к твоей попке. Продрать хочется.

Кажется, Глеб словно нарочно меня пугает и ввергает в шок откровенной пошлостью, грубым напором. Хочет показать, насколько он может быть жёсток и требователен, алчен в постели.

Или просто даёт понять: никаких чувств, глупая девочка, sex only.

Почему же я на это согласна?

– Даже если так, то всё равно ты мне нравишься, Бекетов.

Глеб меняет положение рук и члена. Одной рукой он надавливает мне на поясницу, вынуждая прогнуться, попкой ему навстречу. Вторую руку хозяйским жестом опускает между ног.

Член перестаёт давить на попку и касается складочек, напряжённых и влажных.

– Будем считать, что тебе повезло.

Медленно-медленно, по сантиметру наполняет моё лоно своим членом. Сначала возникает небольшое жжение, но я быстро привыкаю к нему и всё ещё хочу мужчину, поэтому на смену дискомфорту приходит жаркое томление, охватывающее тело целиком, от головы до самых пят.

– Зараза мелкая, – выдыхает на ухо Глеб. – Дырочка между твоих ножек такая сладкая, что хочется трахать её без перерыва.

Пальцы мужчины затейливо рисуют круги на клиторе, добавляя дополнительных искр, заставляя тело звенеть от сильного напряжения и предвкушения.

– Ещё, – прошу, когда чувствую, что толчки становятся быстрее и раз за разом возбуждение бьёт в одну и ту же точку, от которой расходится ритмичная и беспощадная в своей остроте пульсация.

– Сейчас, сегодня долго мучить тебя не стану. Позднее оторвусь.

– Но почему?! Мне так хорошо, так приятно… Не останавливайся.

– Дурочка, завтра ноги сдвинуть не сможешь.

– Но…

– Не перечь взрослым. Я опытнее!

Бекетов отвешивает довольно болезненный шлепок по моей попке и начинает двигаться быстро-быстро. Его толчки отдают привкусом надвигающегося взрыва удовольствия.

Влажные порочные шлепки хорошо слышатся даже под шорохом воды, льющейся сверху.

Ох, блин… Ноги меня подводят, слабея в коленях. Хорошо, что Глеб меня держит! Иначе бы упала.

– Ещё немного, мелкая. Потерпи. Секунду! – рычит через стиснутые зубы Бекетов, терзая пальцами мой клитор, сжимает его ритмично.

– Я… тебя… – задыхаюсь, выгибаясь ещё больше и откровеннее ему навстречу.

– Я тоже тебя хочу! – обрывает резко.

Глеб кончает, прижимаясь ко мне всем своим телом.

Секундой позже и меня накрывает сладкой, яркой пеленой, тончайшей паутиной наслаждения, липкой и всеобъемлющей. Буквально размазывает по стенке душевой кабины.

Ничего не могу говорить.

– Глеб… Глеб…

Почему-то я глупо начинаю всхлипывать и плакать.

От переизбытка эмоций, которых для меня оказывается слишком много.

– Иди ко мне, Проблема. Прямиком сюда и не реви. Сказал же, что не стоит так много раз для первой ночи… Иди сюда…

Глеб уговаривает, баюкая словами, и разворачивает к себе лицом. Бекетов приподнимает меня под попкой, прижимает лицом к груди и гладит по волосам.

– Ненасытная девочка получила первый урок. Не жадничай, – говорит и целует в лоб.

– Ты ведёшь себя как мой заботливый папаша, – всхлипываю в очередной раз и успокаиваюсь. – Я плакала не потому что мне было больно или неприятно. Наоборот, очень приятно. Очень-очень. Честно!

Запрокинув голову, заглядываю в светло-голубые, льдистые глаза, чтобы прочесть его. Но Бекетов для меня как книга, написанная на языке каббалистов – чёрт знает, о чём он думает. Он слишком опытный, слишком хорошо прячет свои мысли, слишком уверенно держится.

В нём всего чересчур много всего под знаком «слишком», я начинаю бояться, что не дотягиваю до этого уровня, до Его уровня, чтобы заинтересовать и удержать возле себя мужчину надолго.

Мне хочется остаться с ним навсегда, до самой гробовой доски.

Но озвучить вслух такие мечты страшно. Вдруг Бекетов лишь глумливо посмеётся над моими глупыми, наивными девичьими мечтами?!

Скажет, что у меня вместо мозгов – только мыльные радужные пузыри Или произнесёт что-то ещё, в его фирменном стиле, с обязательной, фирменной полуухмылкой, загадочной, как сфинкс.

– Не больно? Точно? – задаёт контрольный вопрос.

– Ни капельки. Наверное, я просто перенервничала. Столько всего навалилось.

– В особенности, твои ожидания по поводу первого раза и страха, что крови будет море?! – подшучивает надо мной Глеб.

– Да, – сконфуженно признаюсь в своём глупом страхе. – Я столько всего думала, но реальность оказалась другой.

– «Столько всего думала…» – передразнивает меня Глеб, наклоняется, чтобы оставить на губах поцелуй. – И часто ты думаешь о сексе, Анна-Мария?

– О сексе с тобой?! Или в общем?

– С этого момента поподробнее! – каменеет мужчина. – О ком ещё ты думаешь, Проблема?

– Ой, я не так выразилась. То есть я могу фантазировать о тебе или в целом думать, как будет то или другое. Без привязки к личностям. Как-то так…

– Выкрутилась, хитрюга!

Бекетов опускает меня на пол и добавляет немного больше горячей воды в струю душа.

– Я могу тебя вымыть? – спрашиваю с опаской.

– Попробуй. Только учти, не люблю, когда шампунь попадает мне в глаза! – мгновенно суровеет Глеб и присаживается на стул в углу. – Но я готов рискнуть.

Бекетов с готовностью зажмуривает глаза, предоставляя мне право действовать самой. Я выдавливаю немного шампуня на свою ладонь и взбиваю в крепкую пену на волосах мужчины.

Скольжу пальцами по крепкой шее, поднимаюсь вверх и подхватываю ладонью ком пены, скользнувшей вниз, по лбу мужчины, в ответ Глеб напрягается ещё больше.

– Ты боишься того, что тебе будет щипать глаза? – улыбаюсь до ушей.

– Не смейся. Иначе я…

– Не открывай! Пена вниз ползёт! – вскрикиваю, обманув наёмника и целую его твёрдые напряжённые губы.

Он немного оттаивает, но самую малость. Гранит!..

Поэтому я не спешу смывать пену с его волос, но наношу на мочалку гель для душа и методично намыливаю тело Бекетова. Сначала каменные, широкие плечи, потом грудь и твёрдый, стальной пресс. Сердце снова начинает стучать учащённее, когда я приближаюсь пальчиками к мужскому паху.

– Мой меня, а не пытайся возбудить ещё раз, – предупреждает Бекетов, словно угадывая мои мысли наперёд.

– Надо же, а я хотела немного поиграть с твоим членом, – говорю дрожащим голосом, покраснев до кончиков ушей.

Бекетов мгновенно приоткрывает один глаз, прицельно смотря мне в лицо.

– Ты чуть от стыда не сгорела, когда сказала это вслух, – выдаёт с ухмылкой. Снова закрывает глаза. – Мне понравилось, как это прозвучало.

Ух.

Хоть в чём-то ему удалось угодить.

– И заканчивай меня гладить. Тебя тоже нужно вымыть, грязнуля.

Приходится повиноваться его приказу. Я тщательно смываю пену с Глеба, но он сам ещё две или три минуты находится под струями душа, прежде чем перехватывает управление и принимается мыть меня.

Глеб осторожно и бережно намыливает твёрдыми, сильными пальцами даже самые потаённые уголки моего тела. Вызывает восторг, насколько он может быть заботлив и аккуратен.

Пальцы Бекетова на миг замирают на попке, начав ласкать тугое колечко.

– Твоя попка от меня всё же не уйдёт. Не надейся. В ближайшем будущем я тебя всюду попробую, – обещает он.

Глава 16

Бекетов

После принятия душа я заворачиваю Марианну в большое пушистое полотенце и переношу на кровать. Закрываю окна, распахнутые настежь. Я сам их открыл перед тем, как мы отправились в душ.

– Одеваться совсем не хочется…

Марианна прикрывает свой зевок ладошкой и собирается перебраться на кровать.

– Постой, Анна-Мария, я постелю свежее бельё. Сменю простынь.

– Сам? – удивляется Марианна. – Даже прислугу не вызовешь?

– Сам. Эта мишура меня всегда утомляла, сейчас откровенно раздражает.

– Глеб, а у тебя есть свой дом?

– Мы находимся в доме моего отца. У моей семьи много недвижимости.

– Я не о том говорю.

– У меня много конспиративных хат, если ты об этом.

– Имею в виду твой собственный дом.

Непоседливая Проблема выпутывается из полотенца и помогает мне снять с кровати множество декоративных подушек.

Я скатываю испорченную простынь и отношу в ванную комнату, забрасывая в корзину с грязным бельём. Потом выуживаю из нижнего ящика шкафа свежую простыню и растягиваю на кровати.

Я оставляю без внимания вопрос Марианны, краем глаза следя за выражением её лица. Кажется, не обиделась, переключилась на другое.

Наблюдая за моими действиями, Проблема качает головой, критикуя мой способ постелить чистую простынь:

– Ты делаешь неправильно!

– Я стелю простынь. Что я делаю неправильно?!

– Ты делаешь чётко и быстро. Как-то всё по-армейски.

– И что не так?

– Но сейчас ты же не в армии, Глеб, и не на задании. Смотри, как надо.

Марианна перемахивает через кровать и встаёт с противоположной стороны, тянется к простыни.

– Позволь показать?

– Что я там не видел?! – фыркаю.

Но потом вижу, как блестят, сверкают, ослепляя, глаза Марианны. Ладно, чёрт с ней. Пусть показывает. От меня не убудет.

– Берёшь вот этот краешек, – демонстрирует с видом учителя. – Потом подсоединяешь его к этому. Повторяй за мной! – требует.

– Этот уголок к этому?

– Их всего два. Ты не заблудишься! Складывай. Теперь держи.

– И что дальше?

Поневоле меня душит смехом. Марианна объясняет мне элементарные вещи с видом, будто открывает вселенскую тайну.

Признаться, смотрится она соблазнительно.

Мы до сих пор обнажены, оба!

Мне нравится смотреть на Марианну: у неё стройная, тонкая красивая фигурка. Тонкая талия, чуть впалый животик и высокая, задорная грудь с торчащими сосочками.

При каждом движении рук аппетитные сиськи немного подпрыгивают вверх и вместе с этим подпрыгивает вверх и моё сердце. Пьяно бьёт в голову.

Взгляд переползает ниже и останавливается на стройных бёдрах и длинных, потрясных ножках…

– Сложил? Теперь расправляй обратно и встряхивай одним резким движением. По моей команде, – выдаёт с солнечной улыбкой.

Вжух!

– Глеб! – возмущается Марианна. – Я ещё не давала команду. Надо на счёт «три»!

– Я на редкость дерьмовый командный игрок. Играю в одиночку.

– Ты ни за что не постелешь простынь правильно в одиночку. Попробуй ещё разочек. На счёт «три»!

Конечно, я больше дурака валяю. Странно, что мне вообще хочется принимать участие в этой странной игре: застели кровать, потратив времени на глупости больше, чем необходимо для выполнения элементарного действия.

Но под командованием Марианны я старательно встряхиваю простынь, она резко взмывает вверх, словно большое, белоснежное облако, а потом мягко опускается на кровать под довольный возглас:

– Ты это видел? Теперь всё, как надо!

Почти синхронно мы заправляем уголки простыни под матрас. Потом я натягиваю на себя трусы, а Проблема успевает свистнуть мою рубашку и застёгивает на себе с вызывающим видом.

– Да-да, Глеб Яковлевич. Вы сами разрешили мне брать ваши рубашки.

– А я по-твоему так должен расхаживать? Полуголый?!

– Куда ты собрался уходить? – Марианна хмурится. – Ты не собираешься спать сегодняшней ночью со мной? Почему? В поездке ты каждую ночь со мной рядом спал. Я привыкла.

– После нашего турне больше, чем полгода просвистело. Неужели ты не отвыкла спать рядом со мной?

– Не отвыкла, а когда ты снова в моей жизни появился, то я ещё больше привыкла и отказываться от этого удовольствия не собираюсь.

Офигеть.

Она меня самого в постель требует. Нагло!

Проблема быстро набрасывает на кровать подушки и укладывает одеяло. Первой забирается на кровать и гладит ладонью простынь:

– Поверь, теперь спать на этой простыни будет в десять… Нет, в двадцать раз приятнее!

Марианна смотрит на меня с ожиданием.

– Если я останусь, утром проснёшься от того, как мой член двигается глубоко в тебе.

– Ох… Думаю, что я с этим справлюсь и даже получу удовольствие…

Провокаторша мелкая…

– Пойдём в кроватку, Бекетов. Не заставляй меня ждать. Терпеть не могу ждать. Хочу тебя обнять поскорее и поспать…

Марианна и мысли не допускает, что я могу уйти спать отдельно, в свою спальню, а ведь именно это я и собирался сделать. Она намекнула, что в поездке я всегда спал с ней рядом. Признаться, это было и сладко, и тяжело.

Плоть всегда берёт своё. Всегда.

И моё желание остаться рядом с Марианной тоже продиктовано лишь желанием секса – горячего и отвязного секса с девчонкой без тормозов, открытой настолько, что мне хочется взять всё и сразу!

Думаю, дело только в этом и ни в чём другом. Но я всё же разумен и не хочу навредить, потому убеждаю себя в необходимости уйти.

– Бекетов… – едва слышно выдыхает Марианна. – Останься.

Огромные глаза становятся блестящими.

Только её слёз мне не хватает.

– Хорошо, – соглашаюсь нехотя. – Надо же протестировать сон на правильно застеленной кровати.

Лишь когда Марианна доверчиво укладывается на плече и, поцеловав мою грудь где-то в районе сердца, засыпает, почти мгновенно, меня накрывает пониманием, что причина моего нежелания остаться на ночь может крыться в другом.

Я просто не хочу привязываться к Марианне. В моей работе привязанности приравниваются к обузе и слабости.

Она спросила про дом, про мой дом… Не думаю, что у меня когда-нибудь появится место, которое можно будет называть домом с большой буквы – таким, где готовят завтраки всей семьёй или стелят простыни смешным методом…

* * *

– Завтрак уже готов?

– Как заказывал, Глеб. Ягоды – клубника и черешня, тёплые вафли, блинчики, финиковый сироп, абрикосовый джем, травяной чай с малиной, – перечисляет Эдгар, раскрывая передо мной большую корзину для пикника. – Большой термос с чёрным кофе.

– Блины не на молоке? – спрашиваю строго. – Орехов нет?

– Обижаешь, Глеб. Я же, как компьютер, запоминаю, кто что ест и кому что есть ни в коем случае нельзя.

– Спасибо, Эдгар. Надеюсь, ты ради этого не встал слишком рано?

– Всё в порядке. Я всегда рано встаю.

Ну что ж, оглядываю содержимое корзины. Остался доволен визуальным осмотром и прихватываю слюни, текущие от голода.

Представляю, как будет урчать в животе у Марианны. В первую нашу встречу её пустой желудок только и делал, что выводил трели, одну другой музыкальнее и громче.

Быстрым шагом выхожу из дома и пересекаю двор, загружая корзину для пикника в багажник своего автомобиля. Там уже лежит большой плед, парочка складных плетёных стульев и небольшой складной столик.

Есть все составляющие идеального утреннего пикника, кроме одного, самого главного – не хватает Марианны.

С мыслями о ней залетаю обратно в дом.

– Глеб, – тормозит меня негромкий, но властный окрик отца.

Папаша стоит на последней ступени парадной лестницы. На моём отце надет роскошный, длинный халат в мелкую серо-бордовую клетку, в левой руке – зажата трость, а в правой – крошечная чашечка кофе.

И ни капельки сна в его светлых, почти бесцветных глазах.

– Ты чего встал так рано? – спрашиваю. – Ещё не рассвело.

– Тот же вопрос. Удрать собираешься?

– Всего лишь выехать на пикник. Твоей охране я уже об этом сказал. Тупые лбы наготове. Выедут сразу же за моей машиной. Следом.

Отец открывает рот, чтобы сказать что-то.

– Я не собираюсь бежать, отец.

– Я знаю, что ты держишь своё слово и хотел поговорить с тобой не об этом.

Смотрю на циферблат часов.

– У меня мало времени. Надо ещё Марианну разбудить.

– Разговор будет коротким, но предельно ясным, Глеб. Присядем? – отец кивает в сторону невысокой софы.

– Три минуты, отец, и я ухожу.

– Если ты так сильно торопишься, мне и одной минуты хватит! Я даже с этого места сходить не стану. Скажу прямо в лоб. Ты же ценишь откровенность, – скалится. – Мне не нужны от тебя внебрачные щенки. Я ценю твоё мужское право развлекаться с девушкой, купленной на аукционе, но предупреждаю, чтобы ты позаботился о должной контрацепции. И если девушка, не дай боже понесёт от тебя, я приму все необходимые меры. Мне от тебя нужен только законный брак с девушкой из состоятельной семьи. Тебе всё понятно?

– Предельно, отец. Только я уже взрослый мальчик и с твоей стороны слишком поздно читать лекцию о сексе и предохранении. Детей не будет. Я в них не заинтересован.

Отец в это время неспешно цедил свой кофе и внезапно замер, поперхнувшись, когда услышал мои слова о нежелании обзаводиться слюнявыми младенцами.

– Детей не будет? – спрашивает, покашливая до слёз. – Не заинтересован? Тебе сорок один год, балбес! – шипит отец.

– Моя профессия требует отсутствия крепких семейных отношений.

– В старости согреет твоя профессия? Подаст руку, обрадует успехами?!

– Мне слишком рано говорить о старости, – качаю головой. – И если на этом всё, то я пойду, пожалуй.

– Иди, конечно, – вздыхает. – Думаешь, что ты ещё молод и свеж, как огурчик? Считаешь, что сможешь всю жизнь жить так, как сейчас?! Без семьи, без привязанностей, без гарантий? Даже без детей?! Ты слишком легкомыслен, Глеб. Но ничего, я это исправлю! – обещает отец и придаёт своей осанке более величественный, грозный вид.

– Горбатого только могила исправит.

– Постой. Глеб. Возьми вот это.

Отец, нырнув в карман халата, вынимает из него прямоугольную карточку, протягивая в мою сторону двумя пальцами.

– Что это? Визитка?

– Да. На ней написан адрес клиники, фамилия и имя врача, ведущего специалиста в области гинекологии. Вы с Марианной записаны на сегодня, время приёма указано на обороте. Своди свою взбалмошную в клинику. Пусть врач возьмёт все необходимые анализы и назначит контрацептив, который подошёл бы твоей аллергенной и не нанёс вреда её организму.

– Заботишься, что ли?

– Конечно. Не в прок губить такой роскошный залог твоего покладистого поведения! – язвит напоследок отец. – Желаю отлично провести время. Напоследок. Ты же предупредил её, что уезжаешь завтра вечером?

Спасибо, папа. Плюнул смачно, растёр плевок по моей физиономии и ещё интересуется заботливо: тебе как, удобно?

– Скажу в подходящий момент.

– Скажи-скажи… Предупреди, чтобы вела себя уважительно по отношению к старшим. Не беспокойся за Марианну, Макс обещал присмотреть.

Сделав несколько шагов вверх по лестнице, я замираю. Нога так и остаётся висеть в воздухе над ступенькой.

– Когда он обещал это?

– Вчера. Он поинтересовался, кем тебе приходится Марианна, и пообещал присмотреть за девушкой в твоё отсутствие, – сообщает отец небрежным тоном.

Опускаю медленно ногу на ступеньку. Присмотрит он? Гад…

– Мне пора идти. Доброго утра, отец.

– Доброго утра, Глеб, – доносится мне в спину.

Поднявшись на второй этаж, сначала сворачиваю направо, но потом резко меняю направление и подхожу к спальне младшего сводного брата.

Прислушиваюсь. Слышу шаги за дверью.

Уже не спит?!

Через миг дверь распахивается и мой братец выплывает в коридор, одетый по-спортивному: в майку и шорты для бега, на запястьях красуются напульсники. Мой брат выглядит как ходячая реклама здорового образа жизни для смазливых мажориков, подобных ему.

Через плечо переброшено полотенце, и в правой руке – бутылка с водой. Позволяю брату отойти на метр вперёд, перехватываю за конец полотенца и мгновенно обматываю свободный конец вокруг его шеи, затягивая.

– Ты что творишь?! – хрипит брат, пытаясь вырваться.

Смехотворными, тщетными попытками он только усугубляет своё положение, узел полотенца затягивается плотнее с каждой секундой.

– За кем ты собираешься приглядеть? За Марианной?! Учти одно, братец, узнаю, что ты в её сторону смотришь, глаза на жопу натяну. И это не шутка.

– Отпусти! Отпусти… Мне дышать нечем.

– А ты задницей дышать попробуй. Говорят, некоторые умеют. Тронешь мою девчонку пальцем – только задницей дышать и останется. Уяснил?!

Макс кивает.

– Не слышу!

– Да! – сипит едва слышно.

Смотрю, а братик-то уже синеть начинает лицом. Пора отпустить, что ли? Или ещё немного подержать? Для пущей убедительности.

Решаю отпустить. Брат падает на пол, как куль, едва дыша, хрипит и кашляет, капая на пол слюной. Не светит ему теперь утренняя пробежка.

Надеюсь, урок он усвоил.

Что же касается меня, то по планам – идеальный пикник, который мне никто не испортит.