Текст книги "Ночью 16 января"
Автор книги: Айн Рэнд
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Капитан.Господи Иисусе!
Они смотрят на нее, ошеломленные.
Полицейский.А я думал, опять ложный звонок!
Капитан.Мисс Гонда, я чрезвычайно рад вас видеть. Мы с ног сбились в…
Кэй Гонда.Уведите меня отсюда. Куда угодно.
Капитан (делая шаг к ней).Ну, у нас нет…
Джонни (тихо, но с суровым приказом в голосе, так что все оборачиваются к нему).Отойдите от нее. (Капитан останавливается. Джонни показывает полицейскому на стол.)Сядьте. Возьмите ручку и бумагу.
Полицейский смотрит на капитана, тот кивает, сбитый с толку. Полицейский выполняет.
Теперь пишите. (Диктует медленно, ровным безэмоциональным голосом)Я, Джон Дауэс, признаюсь, что в ночь на пятое мая, находясь в здравом уме и действуя предумышленно, убил Грэнтона Сэерса, в Санта-Барбаре, в Калифорнии.
Кэй Гонда облегченно выдыхает и охает сразу.
Последние три ночи меня не было дома, что может подтвердить моя хозяйка, миссис Моноген. Она также может подтвердить, что третьего мая меня уволили с работы в отеле «Аламбра».
Кэй Гонда вдруг начинает смеяться. Это самый легкий и счастливый смех на свете.
Год назад я работал у Грэнтона Сэерса, в гольф-клубе «Гриндэйл» в Санта-Барбаре. Будучи без работы и сильно нуждаясь в деньгах, я вечером пятого мая пришел к Грэнтону Сэерсу и попытался шантажировать его, угрожая, что придам огласке некую информацию, которая у меня есть. Он отказался дать мне денег, даже под угрозой пистолета. Я выстрелил в него. От пистолета я избавился, выбросив его в океан по дороге из Санта-Барбары. Я один совершил это преступление. Никто другой не был к этому причастен. (Добавляет.)Все записали? Дайте мне.
Полицейский дает ему признание. Джонни подписывает.
Капитан (он не может прийти в себя).Мисс Гонда, вам есть что сказать по этому поводу?
Кэй Гонда (истерично).Не спрашивайте меня! Не сейчас! Не говорите со мной!
Джонни (отдает признание капитану).Будьте добры, позвольте мисс Гонде уйти немедленно.
Капитан.Минутку, мой мальчик! Не так быстро. Вы еще многое должны объяснить. Как вы попали в дом Сэерса? И как оттуда выбрались?
Джонни.Я сказал вам все, что собирался сказать.
Капитан.В каком часу вы произвели выстрел? И что здесь делает мисс Гонда?
Джонни.Вы знаете все, что вам надо знать. Вы знаете достаточно, чтобы не впутывать в это дело мисс Гонду. У вас мое признание.
Капитан.Конечно. Но вам придется доказать это.
Джонни.Оно остается признанием, даже если я предпочту ничего не доказывать.
Капитан.Будешь упрямится, э? Ну ничего, в участке все расскажешь. Пошли, ребята.
Кэй Гонда (выступая вперед).Подождите! Теперь вы должны послушать меня. Я хочу сделать заявление. Я…
Джонни (отступает, выдергивает из кармана пистолет, наводит на них).Стоять спокойно всем. (Кэй Гонде.)Не двигайся. Не говори ни слова.
Кэй Гонда.Джонни! Ты не знаешь, что делаешь! Подожди, любимый! Убери пистолет.
Джонни (улыбается ей, не опуская пистолет).Я услышал. Спасибо.
Кэй Гонда.Я тебе все расскажу! Ты не знаешь! Я в безопасности!
Джонни.Я знаю, что ты в безопасности. Будешь. Отойди. Не бойся. Я никого не раню.
Она подчиняется.
Я хочу, чтобы вы все смотрели на меня. Через много лет вы сможете рассказывать об этом своим внукам. Вы видите нечто, чего никогда больше не увидите, и они не увидят – человека, который абсолютно счастлив! (Наводит на себя пистолет, стреляет, падает.)
Занавес
Сцена 4Холл в резиденции Кэй Гонды. С высоким потолком, пустой, по-современному аскетичный. Никакой мебели, никаких украшений. Передняя часть – это длинная приподнятая платформа, горизонтально разделяющая комнату, и три широкие продолговатые ступеньки, ведущие на авансцену. Высокие прямоугольные колонны поднимаются впереди по бокам ступеней. Дверь в дом в глубине слева. Вся задняя стена представляет собой широкие оконные стекла, посредине входная дверь. За домом узкая тропинка между острыми скалами, тонкая полоска высокого берега и вид на океан и пылающее закатом небо. В холле полутьма. Единственное освещение – закат в окне. Мик Уотс сидит на верхней ступеньке, наклонившись к величественного вида дворецкому, который сидит внизу, на полу, с прямой спиной, держа в руке поднос с полным стаканом виски с содовой. У Мика Уотса расстегнут воротничок рубашки, галстук развязан, волосы встрепаны. Он яростно комкает в руке газету.
Он трезв.
Мик Уотс (продолжая разговор, который длится уже какое-то время, говорит ровным, безэмоциональным, монотонным голосом, серьезно и конфиденциально).…И король позвал всех их и собрал вокруг своего трона и сказал: «Я устал, и меня тошнит от этого. Я устал от своего королевства, где нет ни одного человека, которым стоило бы править. Я устал от своей бесцветной толпы, потому что ни одного луча славы нет на моей земле»… Знаешь, придурковатый был король. Некоторые вопят, как он, и вышибают свои куриные мозги из головы. Другие сражаются, как собака, которая гоняется за тенью, прекрасно зная, что тени не существует, но все равно гоняется… их сердца пусты, а ступни кровоточат. Так вот, король сказал им на смертном одре – а, нет, на смертном одре он был в другой раз, а тогда сказал: «Это конец, но я все еще надеюсь. Конца нет. Вечно буду я надеяться… вечно… вечно». (Внезапно смотрит на дворецкого, как будто только что его заметил, и спрашивает совершенно другим голосом, указывая на него.)Какого дьявола ты тут делаешь?
Дворецкий (вставая).Могу я заметить, сэр, что вы проговорили час с четвертью?
Мик Уотс.Я?
Дворецкий.Вы, сэр. Так что можно меня извинить, что я осмелился присесть.
Мик Уотс (удивленно).Ну и ну, вы все это время здесь были?
Дворецкий.Да, сэр.
Мик Уотс.Но изначально для чего-то же вы пришли?
Дворецкий (протягивая поднос).Ваш виски, сэр.
Мик Уотс.А! (Тянется за стаканом, но останавливается швыряет в дворецкого скомканной газетой, спрашивает)Вы это уже читали?
Дворецкий.Да, сэр.
Мик Уотс (отталкивает поднос в сторону, тот падает стакан разбивается).Иди к черту! Я не хочу виски!
Дворецкий.Но вы приказали принести, сэр.
Мик Уотс.Все равно иди к черту! (Поскольку дворецкий пытается забрать поднос.)Проваливай отсюда! Не важно! Проваливай! Сегодня я не хочу видеть ничьи рыла!
Дворецкий.Да, сэр. (Уходит налево.)
Мик Уотс расправляет газету, смотрит на нее, опять яростно комкает. Слышны приближающиеся шаги. Снаружи появляется Фредерика Сэерс, она торопливо подходит к двери; в руках у нее газета. Мик Уотс идет к двери и открывает ее прежде, чем она успевает позвонить.
Мисс Сэерс.Добрый вечер.
Он не отвечает, впускает ее, закрывает дверь и стоит, молча глядя на нее. Она оглядывается, затем смотрит на него как-то безразлично.
Мик Уотс (не двигаясь).Ну?
Мисс Сэерс.Это резиденция мисс Кэй Гонды?
Мик Уотс.Это.
Мисс Сэерс.Могу я видеть мисс Гонду?
Мик Уотс.Нет.
Мисс Сэерс.Я мисс Сэерс. Мисс Фредерика Сэерс.
Мик Уотс.Мне все равно.
Мисс Сэерс.Не будете ли вы так любезны передать мисс Гонде, что я здесь? Она дома?
Мик Уотс.Ее нет.
Мисс Сэерс.Когда вы ее ждете назад?
Мик Уотс.Я ее не жду.
Мисс Сэерс.Добрый человек, это становится нелепым!
Мик Уотс.Это нелепо. Вам лучше уйти отсюда.
Мисс Сэерс. Сэр?!
Мик Уотс.Она придет с минуты на минуту. Я знаю, что придет. И говорить сейчас не о чем.
Мисс Сэерс.Добрый человек, вы осознаете…
Мик Уотс.Я осознаю все, что осознаете вы, и еще кое-что. И я вам говорю, сделать ничего нельзя. Не беспокойте ее сейчас.
Мисс Сэерс.Могу я спросить, кто вы и о чем говорите?
Мик Уотс.Кто я не имеет значения. Говорю я об (показывает на газету)этом.
Мисс Сэерс.Да, я это читала, и должна сказать, это весьма странно и…
Мик Уотс.Странно? Черт, это чудовищно! Вы и половины не знаете!.. (Спохватывается, добавляет ровно.)Я тоже.
Мисс Сэерс.Послушайте, я должна разобраться до конца. Это зайдет слишком далеко и…
Мик Уотс.Это зашлослишком далеко.
Мисс Сэерс.В таком случае, я должна…
Изнутри входит Кэй Гонда. Она одета так же, как во всех предыдущих сценах. Она спокойна, но очень устала.
Мик Уотс. Ах вот вы где! Я знал, что вы сейчасвернетесь!
Кэй Гонда (тихим, ровным голосом).Добрый вечер, мисс Сэерс.
Мисс Сэерс.Мисс Гонда, это первый вздох облегчения, который я могу испустить за два дня! Никогда не думала, что настанет время, когда я буду так рада вас видеть! Но вы должны понять…
Кэй Гонда (равнодушно).Я знаю.
Мисс Сэерс.Вы должны понять, что я не могла предвидеть такого поразительного развития событий. Было невероятно любезно с вашей стороны, что вы стали прятаться, но у вас не было необходимости прятаться от меня.
Кэй Гонда.Я ни от кого не пряталась.
Мисс Сэерс.Но где вы были?
Кэй Гонда.Не здесь. Это не имело отношения к смерти мистера Сэерса.
Мисс Сэерс.Но когда вы услышали эти абсурднейшие слухи, обвиняющие вас в убийстве, вам следовало сразу же прийти ко мне! Когда в ту ночь в моем доме я попросила вас не открывать подробности гибели моего брата, у меня и мысли не было, какое подозрение может вызвать ваше молчание. Я все делала, чтобы связаться с вами. Пожалуйста, поверьте, что не я пустила эти слухи.
Кэй Гонда.Я никогда не думала, что это вы.
Мисс Сэерс.Интересно, кто их пустил?
Кэй Гонда.Интересно.
Мисс Сэерс.Я должна извиниться перед вами. Я уверена, вы думали, что мой долг немедленно открыть правду, но вы знаете, почему мне пришлось молчать. Однако дело закрыто, и я подумала, что вы первая, кому я должна сказать то, что теперь свободна говорить.
Кэй Гонда (равнодушно).Очень мило с вашей стороны.
Мисс Сэерс (поворачивается к Мику Уотсу).Молодой человек, скажите на своей нелепой студии, что мисс Гонда не убивала моего брата. Скажите, что они смогут прочесть его письмо, написанное перед самоубийством, в завтрашних газетах. Он написал, что больше у него нет желания бороться, поскольку его бизнес прогорел и единственная женщина, которую он когда-либо любил, отказалась выйти за него замуж.
Кэй Гонда.Простите, мисс Сэерс.
Мисс Сэерс.Это не упрек, мисс Гонда. (Мику Уотсу.)Полиция Санта-Барбары все знала, но они обещали мне молчать. Я должна была какое-то время не придавать огласке самоубийство брата, потому что я вела переговоры по слиянию…
Мик Уотс.…с «Юнайтед Калифорния Ойл», и вы не хотели, чтобы они узнали об отчаянном положении компании Сэерса. Очень умно. Теперь вы закрыли дело и обжулили «Юнайтед Калифорния». Поздравляю.
Мисс Сэерс (пораженная, Кэй Гонде).Этот своеобразный джентльмен все знал?
Мик Уотс. А что, это еще не понятно?
Мисс Сэерс.Тогда, ради всего святого, почему вы позволили всем подозревать мисс Гонду?
Кэй Гонда.Не думаете ли вы, мисс Сэерс, что лучше это больше не обсуждать? Это прошло. Это прошлое. Оставим это, как есть.
Мисс Сэерс.Как хотите. Хочу задать вам только один вопрос. Это совершенно сбило меня с толку. Думаю, возможно, вы об этом что-то знаете. (Показывает газету.)Это. Эта невероятная история… мальчик, о котором я никогда не слышала, убивает себя… это оговор… признание… Что это значит?
Кэй Гонда (ровным голосом).Не знаю.
Мик Уотс.Что?
Кэй Гонда.Никогда о нем не слышала.
Мисс Сэерс.Ну тогда я могу это объяснить только как акт эксцентричного человека, ненормального ума…
Кэй Гонда.Да, мисс Сэерс. Ненормальный ум.
Мисс Сэерс (после паузы).Ну, если вы прощаете меня, мисс Гонда, я хотела бы пожелать вам спокойной ночи. Я немедленно отдам свое заявление в газету и полностью обелю ваше имя.
Кэй Гонда.Спасибо, мисс Сэерс. Спокойной ночи.
Мисс Сэерс (поворачиваясь к двери).Удачи вам во всем, что вы делаете. Вы были так мужественны в тяжелых обстоятельствах. Позвольте поблагодарить вас.
Мик Уотс (свирепо)Ну?
Кэй Гонда.Не мог бы ты пойти домой, Мик? Я очень устала…
Мик Уотс.Я надеюсь, вы…
Кэй Гонда.По дороге позвони на студию. Скажи, что я подпишу контракт завтра.
Мик Уотс.Я надеюсь, вы хорошо провели время! Надеюсь, вам понравилось! А с меня хватит!
Кэй Гонда.Увидимся на студии в девять.
Мик Уотс. С меня хватит! Господи, хоть бы я уволился!
Кэй Гонда.Ты знаешь, что никогда не уволишься, Мик.
Мик Уотс.В этом и проклятие! Что вы тоже это знаете! Почему я служу вам, как пес, и буду служить, как пес, до конца жизни? Почему не могу противостоять ни одной вашей безумной прихоти? Почему должен идти и распускать слухи об убийстве, которого вы никогда не совершали? Только потому, что вы хотите что-то найти? Ну, и нашли вы это?
Кэй Гонда.Да.
Мик Уотс.Что вы нашли?
Кэй Гонда.Сколько человек посмотрело мою последнюю картину? Ты помнишь цифры?
Мик Уотс.Семьдесят пять миллионов шестьсот тысяч триста двенадцать.
Кэй Гонда.Так вот, Мик, шестьдесят пять миллионов шестьсот тысяч людей ненавидят меня. Они ненавидят меня в своей душе за то, что видят во мне то, что они предали. Для них я ничто, только живой укор… Но есть триста двенадцать других – а может быть, только двенадцать. Мало кто хочет, чтобы возвышенное было возможно, и не возьмут меньше и не станут жить по-другому… Это с ними я завтра подписываю контракт. Нам нельзя оставлять землю всем другим.
Мик Уотс (подбирая газету).А что с этим?
Кэй Гонда.Я тебе ответила.
Мик Уотс.Но ты убийца, Кэй Гонда! Ты убила этого мальчика!
Кэй Гонда.Нет, Мик, не я одна.
Мик Уотс.Но бедный дурень думал, что спас твою жизнь!
Кэй Гонда.Он спас.
Мик Уотс.Что?!
Кэй Гонда.Он хотел умереть, чтобы я могла жить. Именно так он и сделал.
Мик Уотс.Но ты хоть понимаешь, что наделала?
Кэй Гонда (медленно, глядя мимо него).Это, Мик, самый добрый поступок в моей жизни.
Занавес
1934 г.
ПОДУМАЙ ДВАЖДЫ
© Перевод А. Молотков
Предисловие
Когда Великая депрессия добралась и до Нью-Йорка, она ознаменовала новый этап в жизни Айн Рэнд – годы борьбы за существование на средства, вырученные с продаж пьесы «Ночью 16-го января» и полученные благодаря работе в должности чтеца в различных кинокомпаниях. Тем не менее, когда у нее находилось свободное время, она продолжала писать. В 1935 г. она стала выполнять первые наброски к «Источнику», попутно планируя исследовательскую работу по архитектуре для данного романа. Отдавая себе отчет в том, что ей предстоит долгий и кропотливый труд, писательница не раз прерывалась и разбивала общий задуманный объем на отдельные части. В 1937 г. она написала повесть под названием «Гимн», которая была издана «Новой Американской библиотекой». В 1939 г. она написала театральную версию романа «Мы живые», которая вышла на Бродвее под названием «Непокоренные» (не снискав особого успеха). В том же самом году она написала последнюю из своих пьес, криминально-философский детектив «Подумай дважды». Спонсоров для ее постановки так и не удалось найти.
Пьеса «Подумай дважды» была написана спустя пять лет после «Идеала» и представляет собой законченную работу зрелой писательницы, в которой четко проглядываются все особенности ее стиля, которые были также характерны для романа «Источник». Среди других работ подобного жанра только эту пьесу можно считать полноценной («Красная пешка» дошла до нас в форме неотредактированного сценария, а «Идеал» не слишком показателен в этом плане). Тема произведения отражает характерный для Айн Рэнд подход к этике: в нем раскрываются такие волнующие ее проблемы, как вред альтруизма и необходимость независимого и эгоистичного существования для человека. Герой, который в данном случае обладает большей значимостью для пьесы по сравнению с героиней, представляет собой типичный для творчества Айн Рэнд образ. Быстро развивающийся и логично обоснованный сюжет преподносит читателю неожиданные повороты. Нашему вниманию предстает преданный своим идеям альтруист, который ищет возможность приобрести власть над окружающими его людьми и, как следствие, дает им множество поводов для покушения на свою жизнь. (Изначально Айн Рэнд планировала представить его немецким нацистом, но в 1950 г. решила превратить в коммуниста.) Стиль произведения отличается особой достоверностью, что удалось автору благодаря подробному описанию построения алиби, проработанному определению мотивов и тщательному сбору улик. Четкость мышления Айн Рэнд, ее чувство драмы и интеллектуальное остроумие также достойны всяческой похвалы. В пьесе имеются даже первые предпосылки к использованию научной фантастики в творчестве писательницы, в чем мы удостоверимся позже, прочтя о двигателе Джона Голта на страницах романа «Атлант расправил плечи».
Одно из самых потрясающих литературных умений Айн Рэнд, наглядно продемонстрированных на примере каждой ее работы, – это способность объединять сюжет с темой. В пьесе «Подумай дважды» это выражается в форме слияния философской составляющей и мистической. Это не шаблонный детектив с какими-то абстрактными репликами, внедренными в него для усиления эффекта. И не гостиная для разговоров, в которой диалоги то и дело прерываются какими-либо бессвязными событиями. В пьесе воссоединены и мысль и действие: философские идеи персонажей служат для них настоящей мотивацией и побуждают к действиям, которые в свою очередь проясняют эти воззрения, конкретизируют их и обнажают смысл, который благодаря этому раскрывает свое подлинное значение. В результате мы наблюдаем бесшовное соединение глубинного смысла с интригой, что одновременно делает эту работу и произведением искусства, и произведением развлекательным.
Десятью годами позже, 28 августа 1949 г. Айн Рэнд сделает в своем журнале следующую запись:
«Понятия „искусства“ и „развлечения“ являются противоположными по отношению друг к другу: искусство обязательно должно быть серьезным и скучным, в то время как развлечение – пустым и глупым, но доставляющим удовольствие. Все это согласно бесчеловечной альтруистической модели. По ней то, что хорошо, должно быть неприятно. А то, что приятно, должно быть грешным. Удовольствие – все равно что поблажка для слабых духом, за которую стоит просить прощения. Серьезность же соотносят с представлением о долге, о чем-то неприятном и, как следствие, возносящем дух. Если произведение искусства серьезно подходит к изучению жизни, то оно обязательно должно быть неприятным и неинтересным, потому что такова суть жизни для человека. Интересная и доставляющая удовольствие пьеса не может правдиво рассказывать о сокрытом в жизни смысле, она должна быть поверхностной, так как жизнью не стоит наслаждаться».
Маловероятно, что Айн Рэнд размышляла о своих первых произведениях, когда писала эти строки, но данное произведение как нельзя лучше иллюстрирует ее точку зрения. «Подумай дважды» – это интересная и увлекательная пьеса, которая правдиво рассказывает своему читателю о сути жизни.
В первый раз я прочел пьесу в 1950 г. в присутствии мисс Рэнд, которая спросила меня, кто, по моему мнению, является убийцей. И я перебрал все возможные варианты, кроме единственно верного. И каждый раз мисс Рэнд лучезарно улыбалась и говорила мне: «Подумай дважды». Когда я наконец закончил, она сказала мне, что всякий, кто был знаком с ее философией, должен был догадаться сразу. По ее собственным словам, она никогда бы не смогла написать даже несколько детективных историй подряд, потому что все бы быстро могли вычислить настоящего убийцу. «Каким образом?» – спросил я.
А теперь подумайте сами, можете ли угадать вы. После пьесы я процитирую ее ответ.
Леонард Пейкофф
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Уолтер Брекенридж
Кертис
Серж Сукин
Харви Флеминг
Тони Годдард
Стив Ингэлс
Билли Брекенридж
Флэш Козински
Эдриен Ноуланд
Хелен Брекенридж
Грегори Гастингс
Диксон
Место: гостиная в одном из домов в Коннектикуте
Время: Акт I, сцена 1 – день 3-го июля
Акт I, сцена 2 – вечер того же дня
Акт II, сцена 1 – получасом позже
Акт II, сцена 2 – следующим утром
АКТ I
Сцена 1День 3 июля. Гостиная в одном из домов в Коннектикуте. Большая комната, не слишком богатая, но на которую явно потратились, а также неудачно попытались эффектно обустроить. В ней проглядывается величественный колониальный стиль, который выглядит чересчур напыщенно. Все предметы в ней абсолютно новые, не тронутые никем; на них наверняка до сих пор сохранились ценники. Большие двустворчатые окна, доходящие до пола, из которых открывается прелестный вид на окрестности и на озеро вдалеке. Сей благодатный вид омрачает только угрюмое небо. Лестница, на подмостках справа, ведет к двери и к другой двери на нижнем этаже, а затем на первый этаж. Входная дверь в глубине сцены слева. На авансцене неиспользующийся камин, а над ним – большой портрет Уолтера Брекенриджа.
Поднимается занавес, Уолтер Брекенридж в одиночестве стоит перед камином. Он полон достоинства, у него седые волосы, и ему под пятьдесят. Он выглядит сущим святым, в самом человеческом понимании этого слова: великодушный, обладающий чувством собственного достоинства, с хорошим чувством юмора, слегка в теле. Он стоит и смотрит на портрет, полностью поглощенный мыслями, с пистолетом в руке.
Спустя некоторое время Кертис, дворецкий, входит через дверь в правой стороне сцены и несет две пустые цветочные вазы. Кертис благовоспитан, как и любой пожилой человек его положения. Он ставит по вазе на стол и на шкаф. Брекенридж не поворачивается, а Кертис не видит пистолета.
Кертис.Что-нибудь еще, сэр?
Брекенридж не двигается.
Мистер Брекенридж…
Ответа нет.
Что-то случилось, сэр?
Брекенридж (отсутствующим голосом).Ох… нет… нет… Мне просто стало интересно… (Указывает на портрет.)Думаете ли вы, что люди и в следующие века будут думать о нем, как о хорошем человеке? (Поворачивается лицом к Кертису.)Насколько велико мое сходство с ним, Кертис?
Кертис замечает пистолет и отступает назад, слегка раскрыв рот.
В чем дело?
Кертис.Мистер Брекенридж!
Брекенридж.Да что с вами такое?
Кертис.Не делайте этого, сэр! Что бы вы ни задумали, не делайте этого!
Брекенридж (в изумлении смотрит на него, затем замечает, что держит в руке пистолет и разражается смехом).А, в этом все дело?.. Простите, Кертис. Я уже и сам забыл, что взял его.
Кертис.Но, сэр…
Брекенридж.Ох, я только что отправил шофера за мисс Брекенридж на станцию, а мне не хотелось, чтобы она наткнулась в машине на это, потому я и забрал пистолет с собой. Нам не следует рассказывать ей об этом… понимаете, о том, почему мне приходится носить его с собой. Она от этого только разволнуется.
Кертис.Несомненно, сэр. Мне так жаль. Я просто был потрясен.
Брекенридж.Я не виню вас. Понимаете, я сам терпеть не могу эту штуку. (Подходит к шкафу и кладет пистолет в выдвижной ящик.)Забавно, не правда ли? Я и правда его боюсь. А когда я начинаю вспоминать о всех тех вредных веществах, с которыми имел дело в лаборатории. О радиоактивных элементах. Космических лучах. О тех вещах, которые могли бы стереть с земли все население Коннектикута. Никогда не боялся их. По правде, я даже ничего не чувствовал. Но эта…
Кертис (укоризненно).Вы уже в возрасте, сэр!
Брекенридж.Да, Кертис, время летит, время летит. Зачем люди празднуют дни рождения? Это же просто еще одним годом ближе к могиле. А еще столько нужно сделать. (Смотрит на портрет.)Вот о чем я думал, когда ты вошел. Достаточно ли я всего сделал в своей жизни? Достаточно ли?
Открываются застекленные створчатые двери, и входит Серж Сукин. Сержу около тридцати двух лет, он бледен, у него светлые волосы, выражение лица и манеры выдают в нем пламенного идеалиста. Его одежда опрятна и ухоженна, хотя по ней в нем можно определить бедняка. В его руках огромные букеты свежесрезанных цветов.
А, Серж… спасибо… Столь любезно с вашей стороны было помочь нам.
Серж.Надеюсь, эти цветы понравятся мисс Брекенридж.
Брекенридж.Она любит цветы. У нас должно быть много цветов… Сюда, Серж… (Указывает на вазы, и Серж рассовывает по ним цветы.)Мы поставим их сюда и туда, на шкаф, а еще вон туда – у камина, всего парочку.
Серж (с сожалением).Но у нас в Москве, у нас цветы были еще прекраснее.
Брекенридж.Постарайтесь не думать об этом, Серж. Есть такие вещи, которые лучше забыть. (Обращается к Кертису.)Вы позаботились о сигаретах, Кертис?
Кертис начинает заполнять пустые упаковки сигаретами.
Серж (мрачно).Есть такие вещи, которые невозможно забыть. Но мне так жаль. Об этом нам не стоит беседовать. Не сегодня, правда? Сегодня замечательный день.
Брекенридж.Да, Серж. Для меня это замечательный день. (Показывает на кресло.)Мне кажется, ему здесь не место. Кертис, будьте добры, подвиньте его сюда, к столу. (После того, как Кертис занялся этим.Так-то лучше, благодарю. Мы должны все привести в порядок, Кертис. Для наших гостей. Для очень важных гостей.
Кертис.Слушаюсь, сэр.
Из-за кулис раздается музыка из произведения Чайковского «Осенняя песня», которую прекрасно исполняют на фортепиано. Брекенридж смотрит в том направлении, слегка раздраженный, затем пожимает плечами и поворачивается к Сержу.
Брекенридж.Сегодня вы встретитесь с интересными людьми, Серж. Мне хочется, чтобы вы с ними встретились. Возможно, это позволит вам лучше понять меня. Знаете, есть поговорка, что о человеке судят по его лучшим друзьям.
Серж (смотрит на верх лестницы, слегка мрачнея).Надеюсь, не всегда.
Брекенридж (тоже смотрит наверх).А, Стив. Постарайтесь не обращать на него внимания. Вы не должны позволить ему испортить вам настроение.
Серж (холодно).Мистер Ингэлс, он недобрый человек.
Брекенридж.Нет, Стив никогда и не был добрым. Но, если уж честно, Стив и не друг. Он мой партнер по бизнесу – просто младший партнер по бизнесу, так мы это называем, но чертовски полезный в деле. Один из лучших физиков страны.
Серж.Вы столь скромны, мистер Брекенридж. Вы самый лучший физик в этой стране. Все это знают.
Брекенридж.Возможно, все, но не я.
Серж.Вы благодетель для человечества. Но мистер Ингэлс, он не друг для мира. В его сердце для мира нет места. А сегодня миру нужны друзья.
Брекенридж.Это так, но…
Раздается звонок в дверь. На пороге стоит Харви Флеминг. Ему далеко за сорок, он высок и сухопар, он чудовищно неопрятен. Он выглядит кем угодно, но только не «важным» гостем: его лица давно не касалась бритва, одежды – утюг; он не пьян, но и не совсем трезв. За плечом у него потрепанная сумка. Некоторое время он стоит и хмуро оглядывает комнату.
Кертис (кланяясь).Добрый день, сэр. Проходите, сэр.
Флеминг (входит, не снимая шляпу. Резко спрашивает.).Билли уже тут?
Кертис.Да, сэр.
Брекенридж (подходя к Флемингу с широкой улыбкой).О, Харви! Приветствую тебя, добро пожаловать! Харви, я хочу представить тебя…
Флеминг (адресует короткий кивок в сторону Брекенриджа и Сержа).Здравствуйте. (Кертису.)Где комната Билли?
Кертис.Пройдемте за мной, сэр.
Флеминг выходит за ним через дверь в правой части сцены, не оглядываясь на остальных.
Серж (слегка возмущенно].Но в чем дело?
Брекенридж.Не обращайте на него внимания, Серж. Он очень несчастный человек. (Нетерпеливо смотрит в сторону, из которой доносится музыка.)Мне бы правда хотелось, чтобы Тони прекратил играть.
Серж.Эта часть, она такая грустная. Совсем не подходит для сегодняшнего дня.
Брекенридж.Так попросите его прекратить, можете?
Серж уходит, а Брекенридж остается и продолжает переставлять все в комнате по своему усмотрению. Музыка смолкает, Серж возвращается, а за ним по пятам идет Тони Годдард. Тони молод, высок и строен, скромно одет, порой слишком тонко чувствующий, что он всячески пытается скрыть. Брекенридж весело заговаривает.
Ты не заметил, что рядом с фортепиано стоит граммофон. Тони? Почему ты не поставил запись с Эгоном Рихтером? Он гораздо лучше играет это произведение!
Тони.Это и была та запись.
Брекенридж.Ах, даже так. Что ж, виноват.
Тони.Я знаю, что вам не нравится слушать, как я играю.
Брекенридж.Мне? Почему мне может не нравиться, Тони?
Тони.Простите… (Безразлично, но без обвинительных ноток.)Я пожелал вам хорошего дня рождения, мистер Брекенридж?
Брекенридж.Да, конечно же, ты пожелал! Сразу как прибыл. А в чем дело, Тони? Не очень лестно с твоей стороны!
Тони.Думаю, мне не стоило переспрашивать. От этого лишь хуже. Вечно я так делаю.
Брекенридж.Что-то не так, Тони?
Тони.Да нет. Нет. (Вяло.)Где наши хозяин и хозяйка?
Брекенридж.Они еще не прибыли.
Тони.Еще нет?
Брекенридж.Нет.
Тони.По-вашему, это не странно?
Брекенридж.Что же странного. Миссис Доусон попросила меня обо всем позаботиться – это было очень любезно с ее стороны, она хотела доставить мне этим удовольствие.
Серж.Но это необычно, разве нет? – вы готовите вечер для собственного дня рождения в чьем-то чужом доме?
Брекенридж.Мы с Доусонами давние друзья, и они настояли на том, чтобы устроить в мою честь вечеринку именно здесь.
Тони.Вообще-то этот дом не выглядит таким уж древним. Он выглядит так, будто они и вовсе тут не жили.
Брекенридж.Его построили совсем недавно.
Стив Ингэлс (сверху).А еще у них отвратительный вкус.
Ингэлсу около сорока, он высок и худощав, у него серьезное и загадочное лицо. Он выглядит как человек, который должен источать деятельную энергию, но его внешность составляет резкий контраст с жестами и движениями: медленными, ленивыми, прозаичными, безразличными. На нем простой спортивный костюм. Он неспешно спускается с лестницы, пока Брекенридж резко говорит, смотря на него.
Брекенридж.Это было так необходимо, Стив?
Ингэлс.Вовсе нет. Они могли выбрать архитектора получше.
Брекенридж.Я не это имел в виду.
Ингэлс.Не будь столь наивным, Уолтер. Разве когда-то случалось так, что я не знал, что ты имеешь в виду? (Обращаясь к Тони.)Привет, Тони. Ты тоже тут? Как и ожидалось.
Серж (сухо).Это вечер по случаю дня рождения мистера Брекенриджа.
Ингэлс.Воистину.
Серж.Если вы думаете, что…
Брекенридж.Прошу, Серж. Ну правда, Стив, давай удержимся от перехода на личности хоть сегодня, хорошо? Особенно о том, что касается этого дома, и особенно когда приедут Доусоны.
Ингэлс.Когда или если?
Брекенридж.На что ты намекаешь?
Ингэлс.И еще кое-что, Уолтер. Ты ведь всегда понимаешь, на что я намекаю.
Брекенридж (не отвечает. Затем с нетерпением смотрит на дверь в правой части сцены).Надеюсь, они выведут Билли. Какого черта они там с Харви творят? (Идет позвонить в звонок.)
Тони.Приедет кто-то еще?
Брекенридж.Мы почти все в сборе, за исключением Эдриен. А за Хелен я послал шофера.
Серж.Эдриен? Это же не мисс Эдриен Ноуланд?
Брекенридж.Она самая.
Справа появляется Кертис.
Кертис.Слушаю, сэр?
Брекенридж.Пожалуйста, попросите мистера Козински позвать сюда Билли.
Кертис.Сию минуту, сэр. (Уходит направо.)
Серж.Это та самая великая Эдриен Ноуланд?
Ингэлс.У нас только одна Эдриен Ноуланд, Серж. А вот определение достаточно субъективно.
Серж.Ох, я так счастлив, что смогу встретиться с ней лично! Я видел ее в той прекрасной постановке – «Маленькие женщины». Мне всегда было интересно, какая она в настоящей жизни. Мне думалось, что она должна быть милой и обаятельной, как мадмуазель Ширли Темпл в том фильме, который я смотрел в Москве.
