Текст книги "Невинная для палача (СИ)"
Автор книги: Ая Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Ага. Водопад сплошной. Повернись ко мне.
– Зачем?
– Губы твои попробовать хочу, сладкая.
Вместо неприязни эта грубость вызывает только странные приливы по телу. Будто волнами океана накрывает, несёт куда-то. Ближе и ближе к запретному наслаждению.
Моё тело решает само. Запрокидываю голову, опираясь на плечо Валида. Подставляю губы под настойчивый поцелуй. Дикий. Необузданный.
Палачу всегда мало.
Недостаточно меня.
Его кожа влажная, с легким привкусом хлорки от бассейна. Но это совершенно не мешает. Ведь то, как Палач целует… Это сметает всё. И меня тоже.
Просто подгибает под чужим неистовым напором.
Мужчина толкается в меня. Быстро. Будто трахает через белье. Нежность ускользает из его движений. Остается звериная ласка. Жадная и жесткая.
По-своему сладкая.
Я могу миллион раз повторять про «неправильно, аморально, гадко». Но правда в том, что во мне что-то отзывается. Отвечает. Царапает внутренности, желая выбраться.
Ответить Палачу.
– Блядь, – гортанно стонет, когда я прикусываю его губу. – Не наглей. Иначе трахну прямо здесь.
– А ты не планировал?
Я вскрикиваю, когда мужчина неожиданно вводит в меня пальцы. Отодвинул трусики, толкнулся в меня. За секунду заполнил до предела.
Кусаю его губы сильнее, ногтями царапаю запястье. Движения Валида интенсивные, быстрые. Он давит на мои стеночки, растягивая всё сильнее.
Под его размер.
– Слишком, – всхлипываю между поцелуями. – Валид!
– Ша, – гаркает, но толкается спокойнее. – Расслабься. Я не буду напирать. Пока сама не попросишь.
– Никогда.
Вспыхиваю, чувствуя, что не настолько уверенна в собственных словах. Просто Валид… Делает со мной что-то. Находит тайные кнопочки, о которых я не знала.
Вот Палач трогает – и всё.
Меня отключает.
Разбивает крупной дрожью смешанной с возбуждением.
Его близость будоражит, ласка – взрывами отзывается внутри. Валид именно что напирает. Но как-то особенно неспешно, давая мне желанную передышку.
Сжимаюсь вокруг его пальцев, тело приятно подрагивает. Всё смешивается. Касания мужчины, его поцелуи. Рука на моей груди, жаркое дыхание.
Искушение обвивает лозой, соединяет с Валидом. Не оторваться от него никак. И не хочется. Перед глазами пелена желания, и я подаюсь ей.
Сдаюсь.
Черт!
Окончательно теряюсь в ощущениях, будто проваливаюсь под тонкий лед. Только вместо ледяной воды – кипящая лава.
Кусаю губу сильнее. Свою? Валида? Ничего уже не понимаю. Лишь хочу заглушить звуки, чтобы этот бандит не слышал, насколько мне сейчас хорошо.
Вот только Палач не слушает чужих желаний. Он двигает пальцами настойчивее, долбит меня ими. Заставляет стоны один за другим срываться с губ.
Литься песней моего греха.
Во рту пересыхает, а в крови взрываются маленькие пузырьки наслаждения. Словно шампанское разливается, заставляя меня пьянеть.
Подсаживаться на близость, от которой крышу сносит.
– Нет, – прошу, чувствуя усилившееся давление. – Ещё один палец я не смогу. Слишком!
– Да харэ уже, – нетерпеливо прикрикивает, а после сминает мои губы в наказание. Трется о меня стояком. – Сам чувствую. Прекрати из меня веревки вить, конфетка, не сработает. Просто расслабься и получай удовольствие.
Третьим пальцем мужчина просто дразнит, касаясь моей дырочки. Заставляет сжиматься сильнее в предвкушении. А после обрушивается интенсивной лаской на мой клитор.
Потирает, губами пьет мои вскрики. До предела доводит, словно хочет убить меня. Чувствует каждую реакцию на это безумие.
Всё темнеет, в ушах набатом выстукивает сердце, работающее на пределе. Цепляюсь за бортик, а сама откидываюсь на грудь мужчины.
Расслабляюсь.
Получаю удовольствие.
Как положено хорошей заложнице – во всём слушаюсь Палача.
И это окупается. Такой наградой возвращается, что я голос срываю. Рассыпаюсь на миллионы осколков, пока оргазм подчиняет меня себе.
Долгий, сильный.
Меня будто больше не существует.
Есть только полная беспросветная блажь. Которая белым туманом окутывает, греет.
Я с трудом возвращаюсь в реальность, так сильно хочется задержаться в невесомости. Часто моргаю, сбрасывая капельки с ресниц. Слёз? Воды?
Упираюсь локтями в что-то твердое, понимая, что Валид уложил меня на шезлонг. Я отключилась? Надолго?
Растерянно осматриваюсь, замечая, что Валид сидит на другом лежаке, рядом. Курит, стряхивая пепел прямо на пол.
– Уйдешь к себе и не высовываешься, – произносит вдруг, пуская кольца дыма в потолок. – Никому не показываешься, даже моим людям. Поняла?
– Да, – киваю. Мозг все ещё в состоянии желе, слишком резкая перемена настроения. – Почему?
– Потому что я так сказал. Придет персонал, нечего тебе им глаза мозолить. Шаришь?
– Шарю. Ты тоже спрячешься?
– А я по делам смотаюсь, кис. Будешь меня ждать?
– Обойдешься.
Фыркаю, убирая с лица влажные пряди. Свою разрядку я получила, снова могу адекватно оценивать ситуацию. И степень аномальности того, что я делаю с Валидом.
– Лучше жди, – советует, поднимаясь. – Я дал тебе передышку. Но ночью возьму всё, что хочу.
Промо в качестве извинений за задержку.
Промо только на один раз, поэтому если оно недоступно – кто-то уже воспользовался)
Невеста для Зверя
vyUcjrxE
UT-Yt0ZW
TxAxoscp
Я. Тебя. Приручу
rrjK_R3i
-qN9Kbin
ye-dCWAP
Их случайная пленница
cOLqfnt8
vEKlARPw
_RssS-Ir
Глава 24
Ночью Валид не приходит.
Утром его тоже нет.
Я меряю комнату шагами, прислушиваюсь к тишине в доме. Тотальной, мертвой. Мурашки ползут от этого. Будто все вокруг вымерли, одна я осталась.
А вдруг так и есть? Не умерли, конечно, тьфу-тьфу, но вдруг их поймали? Кандалы и нары, а я на свободу! Мне очень нравится такой расклад.
Вернусь домой, буду жаловаться папе на то, что происходило.
И ни одной живой душе не расскажу про то, как кончала от пальцев Валида. Как после долго целовалась с ним, разморенная после оргазма. Мужчина спешил, но при этом не отрывался от меня.
Пока Мурад не позвал его.
Я со страхом ждала Палача, прислушивалась к шорохам в доме, не спала почти до утра. А он… Не появился. И никого не прислал, ничего не объяснил. Просто испарился.
Я нервничаю, нарезаю круги по комнате, кусаю ногти. В голове сразу десяток разных фантазий, мой мозг работает на полную. И если в начале мысли направлены только на то, что Палача поймали, то со временем идеи становятся всё более сумасшедшими.
Он пошел на встречу? Или с друзьями решил погулять? Где-то в клубе, где его лицо не увидят. Оторвется после тюрьмы, столько под надзором был. Выпьет, что там ещё делают? Девочек снимают, да? Вот снимает и пойдет с ними дальше гулять.
Я тут в заточении, а он каких-то шлюх трахает!
Пыхчу, мысленно представляю, как четвертую Палача. Кусочек за кусочком, без какой-либо жалости! Вот как таким можно быть?
Я вздрагиваю, когда в дверь стучат. Хасанов бы не стал стучаться в собственную спальню. Но другим мне сказано не показываться. И что делать?
Стук повторяется.
– Это Ясир, – доносится голос из-за двери. – Твой чертов подопытный помнишь?
– Да, можешь войти, – улыбаюсь, когда перед глазами появляется парень. – Всё хорошо? Мне, кажется, не положены гости.
Напрягаюсь, вспоминая приказ Палача. Никому не попадаться на глаза. Но это ведь не я, это Ясир ко мне пришел. А раз Хасанов там развлекается – пусть вообще молчит!
– Правила изменились, – парень оглядывается, словно кто-то должен появиться, но после вздыхает. – Палач задерживается, когда будет неизвестно. Это тебе.
Ясир бросает мне что-то, я ловлю на автомате, зажимая ладонями. Металлические полоски холодят кожу, а внутри разгорается надежда. У меня в руках телефон.
Старенький, с треснувшим экраном, но телефон! Я бы тут же начала набирать заученный номер отца, если бы не предупреждающий взгляд Ясира.
– Подарок Палача, – объясняет, ероша короткостриженые волосы. – СИМ-ка отслеживается. Если кому-то позвонишь, то мы сразу узнаем. Ничего рассказать не успеешь, проблемы получишь.
– Я и не собиралась, – вру уверенно, кручу мобильник в руках. – Но зачем мне тогда телефон?
– Чтобы Палач позвонил, если захочет. На кухне доставка еды, разберешь пакеты.
– Я слушаюсь приказов Валида, не твоих.
Кусаюсь, скрещивая руки на груди. Мы с Ясиром одного возраста и роста, парень лишь немного крупнее меня. Его я почти не боюсь. Откуда-то внутри берется уверенность, что парень меня не тронет.
Ему за это Палач всё сломает.
Если мне что-то нужно делать, играть послушную заложницу, то я это буду делать для Валида. А не для всей его шайки беглых зэков, которые что-то себе придумали.
– Это не приказ, а совет, – Ясир теряет улыбку, подбирается. – Еда испортится, будешь голодной. По дому можешь двигаться спокойно.
– Но Палач…
– Мы все меняем локацию, будешь здесь одна.
Напрягаюсь, потому то это всё дурно пахнет. Если бы я писала то, как заложница попала в неприятности – именно такое было бы начало.
Телефон, пустой дом…
Валид собирается снова меня проверять? Брошусь ли я в бега? Нет, конечно. Или да? Ночью, в кромешной темноте…
Перед глазами вспыхнули картинки. Как я пробираюсь сквозь заросли, а за мной бегут люди Хасанова. Хвойные ветки бьют по лицу, я почти добираюсь до отеля и…
– Ты меня услышала? – Ясир щелкает пальцами, привлекая мое внимание. – Ясно. Повторю ещё раз. Я тоже следую приказам Валида.
– И?
– И если ты попробуешь убежать – нежничать не стану.
Холодок спускается по спине, стоит вспомнить слова мужчины. Что меня можно ловить как угодно, не стесняясь в методах. Нет, с побегом точно нужно подождать.
– Я буду в доме, – обещаю. – Мне проблемы не нужны.
– Надеюсь. Развлекайся.
Ясир уходит. Через окно я наблюдаю, как вся компания мужчин покидает дом. Загружаются в машины, уезжают. Я остаюсь совершенно одна.
Прям одна-одна…
И телефон магнитом манит.
Откидываю его на кровать, сама сбегаю на первый этаж. Я никогда не считала себя дурочкой, но сейчас тянет делать очень глупые поступки. Видимо, у некоторых инстинкт выживания выключает мозги.
Куда уехали люди Палача? Далеко? Или в лесу засаду устроили? Почему вдруг меня оставили одну? Ох, как много мыслей и предположений. Хочу понять задумку Валида, разгадать его.
Вроде зэк невежественный, но не глупый же.
Больше в нем скрыто.
А я хочу разобраться.
Жаль, что я не додумалась у Ясира попросить номер Валида. Я ведь тоже могу ему позвонить? Он может быть занят, но ничего. Отвлечется от своих шл… Развлечений.
Я не понимаю, откуда эти мысли берутся в голове. Сама придумала, сама обиделась. Но вытравить их не получается. И с каждой секундой всё больше верю в эту теорию.
Я разбираю еду, прячу всё в холодильник. В горло кусок не лезет, только пью чай. Кружку за кружкой, пока за окном не начинает темнеть. В какой-то момент не выдерживаю, забираю телефон, усаживаясь возле камина.
Открываю заметки, набираю первые строчки. Просто записываю всё, что помню за эти последние дни. Как приехала в тюрьму, как меня похитили…
Я не собираюсь писать статью про это, конечно. Но, с другой стороны, можно. Упустив пару маленьких деталей. Или совсем не маленьких, если оценивать ту дубинку честно.
Но писать – это верный способ отвлечься. Погрузиться в привычную работу, утонуть в буковках, а не думать о плохом. Пусть я никогда не публиковалась, но мечтала, чтобы мою статью прочитали тысячи людей.
Вдруг это действительно материал на миллион?
И тогда мне позволят освещать другие события…
Я резко подскакиваю, слыша грохот в прихожей. Настолько погрузилась в мечты, что ничего не слышала. А теперь понимаю, что в доме кто-то есть.
Что-то падает, раздается дикая ругань, от которой уши краснеют. Валид, никаких сомнений. Только у него словарный запас настолько богатый, что добрую минуту матерится, а не повторяется.
Хочу сбежать в спальню, но для этого придётся проскользнуть мимо мужчины. Набираюсь смелости. Сделаю всё быстро. Но стоит выскочить в коридор, как я тут же натыкаюсь на Палача.
– Блядь, маленькая, ты не вовремя, – морщится, держится за стенку. – Иди к себе. Сейчас же.
– Я и планировала. А ты… – осекаюсь, шумно сглатываю. Замечаю, что руки мужчины испачканы чем-то красным. – Это кровь? Ты… Боже, ты кого-то убил, да?
– Нет. Вали давай.
– Если не убил, то… Ты ранен?!
Палач морщится, посылает мне убийственный взгляд. Но я не реагирую. Взгляд приклеен к мужчине, сканирует раз за разом. Ищет какие-то аргументы. Не может Валид быть ранен, это…
Не может и всё.
Но только сейчас замечаю непривычную бледность загорелого лица, сжатую челюсть. Хасанов держится, но боль проскальзывает. Мужчина отталкивается от стены, сжимает ладонь в кулак.
– К себе иди, блядь, – цедит, хватая меня за запястье. Багровые полосы остаются на коже. – Ну? Мне повторять надо?
– Нет, но…
– Тогда замолкни и исчезни. Не до тебя сейчас.
Грубость Валида бьет по щекам, я сглатываю. Понимаю, что мешаю сейчас, но всё равно хочется сказать что-то обидное. Ударить словами в ответ, потому что Палач – редкостное хамло.
Вздыхаю, разворачиваясь. Поспешно ухожу на второй этаж, но всё равно прислушиваюсь к звукам внизу. Вздрагиваю каждый раз, когда что-то падает.
Ему к врачу нужно! Хотя бы к какому-то подпольному мяснику, который берет деньги и не задает лишние вопросы. Крови было много, не обычная царапина.
Тру пальцами запястье, стирая красный след. Нужно пойти в ванную, но сижу на краю кровати. Почему-то пошевелиться страшно. Будто тогда непременно произойдет непоправимое!
Палач наверняка сам влез в драку. Своими преступлениями занимался, нарушая закон раз за разом. Должен был понимать, что когда-то получит ответ.
Сам виноват!
Но всё равно нервничаю.
Если Палач умрёт – что со мной тогда? Я только о своей жизни беспокоюсь, естественно. Вот как отпустит, так сразу пусть помирает. Совсем неважно.
Изо всех сил себя пытаюсь убедить.
Дверь распахивается, я подбираюсь. Внимательно слежу за Валидом. Тот стягивает футболку. Шипит, когда ткань цепляется за рану. Стоит мужчине повернуться спиной, как я её вижу.
Залита кровью, невозможно рассмотреть насколько большая. На левой лопатке. Красная струйка сочится, стекает по спине. Заливает край татуировки.
Металлический запах щекочет рецепторы, меня начинает подташнивать. А Палач словно не замечает ранения. Двигается чуть рвано, быстро, но в целом – словно всё нормально.
Только я замечаю, как пошатывается. Вздрагивает, когда мышцы натягиваются, стоит расстегнуть джинсы. Оставляет их, разворачивается ко мне. Недовольно морщится.
Кажется, только сейчас понимает, что не один в комнате.
– Я тебе сказал к себе идти, – недовольно фыркает, падая на кровать. – Это моя спальня, маленькая. Прости, натянуть прямо сейчас не смогу. Но если прям дико хочешь, то отсосать можешь.
Я пропускаю мимо эту пошлость. Если Палач может грубить, значит, всё не так уж плохо. Вот если вдруг начнет со мной нормально разговаривать, тогда можно переживать.
– Ты не обработал раны? – спрашиваю аккуратно. – Нельзя так просто оставить рану открытой.
– Забей. На мне всё как на собаке – заживает быстро.
– Ты потерял кровь и…
– Блядь, лапуль. Я был уверен, что ты журналистка, а не врачиха. Перепутал походу?
– Нет, но…
– Вот и не базарь лишнее. Я сам разберусь. Либо съебывай, либо молчи.
Подгребает под себя подушку, прикрывает глаза. Пальцы зудит от желания ударить этого бандюгана. Желание, поближе к ране. Чтобы как можно больнее сделать.
А кто говорил, что я не кровожадная?
– Если ты умрешь, то что со мной будет? – спрашиваю, облокачиваясь на изголовье. – Не будь эгоистом, сделай что-то со своей раной.
– Маленькая… Блядь, так сложно заткнуться? Если тебе нечем занять рот – ты только скажи.
– Ты в обморок свалишься быстрее, чем что-то сделаешь. Валид, я ведь серьезно, – двигаюсь к нему, нерешительно прикасаюсь пальцами к широкому лбу. – Горячий.
– Ага, охуеть какой. Знаю же, что ты не просто так от меня течешь. Твой типаж, а?
– Тебя придушить нужно, чтобы ты хоть немного серьезным был? Валид! У тебя кровь не останавливается. Это ненормально. Ты разве не можешь позвонить кому-то? Врачу, знакомым, своим людям! Ты же умрешь, если ничего не сделаешь.
– Супер. Сможешь свалить, станешь свободной. Хули напрягаться?
– Ты… Архг! Невозможный и тупой ты, Валид Хасанов.
Я подскакиваю на ноги, не в силах сидеть спокойно. Почему мужчина ведёт себя так, словно ничего страшного не случилось? Разве он не хочет жить?
Ну, за решеткой так себе, конечно, но он сбежал. Может спрятаться, жить тихо где-то в лесу, не появляясь. Но вместо нормальных решений – этот придурок пачкает простынь кровью.
Собирается спать.
– Наконец-то.
Выдыхает, когда я двигаюсь к двери. Едва сдерживаюсь, чтобы не бросить светильником в Палача. Чтоб он… Да чтоб его…
Пусть всю жизнь с импотенцией мучается!
Раз гад такой.
Я копошусь на кухне, проверяя все ящички. Дома у меня возле ножей стояла аптечка, поэтому привыкла, что лекарства хранятся тут. Должно же быть хоть что-то?
Я не представляю, как вообще уголовники раны лечат. Но вряд ли спят, надеясь на чудо. Обыскиваю всё, каждую комнату. В одной из ванных нахожу бинты, но они ведь не помогут.
– А так хорошо было, – Валид поднимается, стоит мне войти. – До тебя туго доходит, Александра? Мне, сука, надо силой всё показывать? Или ты охуеть смелой стала?
– Нет, – отвечаю спокойно, направляясь в ванную. За зеркальной дверцей шкафчика нахожу огромную черную аптечку. – Ты не мог сказать, что лекарства здесь лежат?
– Бля, солнце, иди еби мозги кому-то другому.
– А ты других отослал. Ты всегда так много материшься, когда ранен? Ляг обратно.
– Александра.
– Валид. Ты едва на ногах стоишь, весь бледный, с жаром. Либо ложись и дай мне помочь…
– Либо?
– Либо дай мне помочь и ложись.
Плач молчит минуту, взглядом пронизывает. Я чувствую, как трещит его ниточка терпения. В любую секунду рванет, и мужчина растерзает меня.
Я не представляю откуда во мне эта смелость и желание помочь. Я вообще ничего делать не должна. Но сидеть в стороне не получается. Внутри всё вибрирует от необходимости помочь.
Валид хмурится, делает шаг ко мне. Его мышцы натягиваются канатами, на лице – предсказание моей расплаты. Сжимает мой подбородок, я пальцами впиваюсь в ткань аптечки.
– Пиздец ты наглая, – выдыхает с улыбкой, прикрывает глаза. – Мозгоклюйка, Александра. Если хочешь меня полапать, то просто попроси. Не обязательно хрень всякую придумывать.
– Учту, – устало соглашаюсь. – Так ты ляжешь? Я не уверена, как именно нужно, но…
– Ещё ни одна девка так меня в кровать не тащила.
– Значит, у тебя скучная личная жизнь. Меня вот один мудак настойчиво туда тянет.
Валид громко заливисто смеётся, словно боль в лопатке не причиняет ему никакого взгляда. Давлю на здоровое плечо, пока мужчина опускается на простыни.
Вываливаю рядом всё, что лежало в аптечке. Совсем ненужно откидываю подальше, хоть что-то полезное – оставляю под рукой. Жду, что Палач подскажет, но он молчит.
Я совершенно его не понимаю. Вот прям ни капельки! Почему мне его жизнь дороже, чем самому мужчине? Как можно настолько безалаберно относиться к своему здоровью?!
Он совсем не будет помогать?
– Выгребешь, – произносит вдруг, когда я решаю, что мужчина уснула. – Сейчас сил нет. Но завтра за свою наглость будешь платить. Сечешь?
– Секу.
– Согласна?
– А у меня есть выбор? Да, согласна.
– И спорить не будешь?
– Не буду.
– Вот так бы сразу и согласилась на отсос. А то фыркаешь, носом крутишь.
– На что согласилась?!
Глава 25. Валид
Сука.
Хочется взять нож и себе в башку встромить.
Мозги плавятся, там колокола разыгрались. Рвёт сознание так, что готов всем подряд закидываться, хоть на секунду приглушив боль.
А звонкий голос Александры делает только хуже.
– Не буду я! – возмущается, пыхтит рассерженно. – Я вообще тебя спасаю.
– Я об этом просил? – интересуюсь лениво, прикрыв глаза. Так лучше, мир перестает на карусели кружить. – Сама вызвалась, красавица. Пытаешься играть в благородство – готовься, что прилетит ответ. Благодарность не моя сильная черта.
– Угу, Америку мне открыл. Колумб, блин.
Александра что-то бурчит себе под нос. Ворчит как старушка, проклинает меня пару раз в минуту. И это она жаловалась, что я дохрена матерюсь, когда ранен.
У девчонки язычок ещё более грязный.
Перед глазами темнота, но представляю, как девушка хмурится. Дует губы, её грудь вздымается.
Кровь вытекает из раны, но её все ещё достаточно, чтобы член дернулся.
Плечо ноет, блядь.
Стреляет болью раз за разом.
А я думаю про то, как бы девку натянуть.
Причем не любую, не просто, сука, желание пар спустить. Наверстать упущенное за это время.
А одну конкретную девчонку с охуенными глазами.
– Чем протереть? – спрашивает, касаясь пальчиками моей спины. – Каким-то раствором? Или отваром? Здесь есть ромашка. О, и какой-то спиртовая настойка.
– Вот её возьми и нахрен выбрось. Не вздумай меня этой дранью поливать.
Ещё не хватало, чтобы бедовая меня спиртом отработала.
Плечу и так пиздец, а Александра добавит.
Морщусь, веду рукой. Проверяю насколько все хреново.
Хорошо задело, глубоко.
Расслабился я за время в тюряжке, потерял сноровку. Не почуял засаду, пока не стало слишком поздно.
А теперь вместо того, чтобы отрубиться на полчаса, поднабраться сил – прислушиваюсь к шагам девчонки. Напрягаюсь, готов в любую секунду отразить нападение.
Понимаю, что Александра хрен что сделает.
Но инстинкты зудят.
Как в диком мире.
Нельзя показывать слабость, ведь раненых зверей свои добивают.
– Возьми полотенце, – сдаюсь. – Смочи теплой водой, выкрути, протри рану.
– Ага, поняла. Сейчас.
Александра – метеорит.
Двигается быстро, моментом реагирует на приказ.
Только вода шумит в ванной.
Силы вытекают вместе с кровью. Отрубаюсь ненадолго.
В голове туманы, в ушах – звон.
Щас отдохну, на пару минут отключиться нужна. И тогда с зарядом новой энергии буду решать. И с ранением, и с темы суками, которые это устроило.
Но планам не суждено
Только проваливаюсь в вату сна, как тут же рана вспыхивает болью.
Словно кто-то кочергу раскаленную прижал.
Александра, бля.
– Больно? – спрашивает испуганно. – Прости, я не хотела. Буду меньше надавливать. Так лучше? – переходит на шепот, поглаживает мою руку, будто утешает. Охуеть. Меня утешает. – Валид? Нормально?
– Терпимо, – киваю, упираюсь лбом в подушку. – Вытирай нормально, лапуль. Не сахарный, не растаю.
– Ты… Эм…
– Знаешь, для журналистки ты пиздец как плохо слова подбираешь. Спрашивай нормально, не укушу. Пока что.
– Как это случилось? Тебя вычислили или ты своей работой занимался?
– И то, и другое.
Нужно было встречу провернуть, решить дела, которые копились столько времени. Пришлось окольными путями выбираться, полдня гнать в другой город, чтобы не проследили.
Но какая-то крыса сдала.
Делаю ставку на то, что именно место встречи слили. Иначе бы меня здесь подловили, намного проще убрать, когда охраны меньше.
Но итог простой.
Заказчики – мертвы, встреча сорвана, а я с огнестрелом валяюсь.
Есть три простых правила, если хочешь выжить в теневом бизнесе. Простых, сука, и понятных. Мозгов много не нужно, но даже тут у некоторых не получается следовать.
Не подставляешь своих.
Не нарушаешь правил.
Не пытаешься грохнуть тех, кто сможет грохнуть в ответ.
Но нет, блядь, нельзя же меня без работы оставлять. Нужно обязательно грязи развести, чтобы мне подкинули заказ.
Я же не соврал Александре, моя работа простая. Убрать бардак за теми, кто не может жить по принципам. Если не я, так кто-то другой этим займётся. А так я могу проследить, чтобы хоть в этом деле было без косяков.
И попыток наебать, подсунув в качестве смертника – невиновного.
Я сначала проверяю, а потом уже стреляю.
Если косяка не было, то заказчики идут нахуй, а жертва – чаще всего – получает личное предупреждение, что нужно держать ухо в остро.
– Прости, прости, прости, – девчонка шепчет, едва касаясь раны. – Я почти закончила. Боже, столько крови. Тебе не плохо?
– Солнце…
– Что? – спрашивает настороженно.
– Прекрати трещать. Голове трындец.
– О… Прости. Но я не знаю, что делать дальше. Нельзя ведь оставлять рану открытой.
– Поищи внимательно, должен быть медицинский клей. Зальешь, зажмешь края, подержишь.
– Как держать?
– Вазу разбитую склеивала? Вот тут же самое.
Александра задышала чаще.
Коснулась моей кожи – почувствовал её дрожь.
Горячка у меня, а лихорадка у девчонки началась.
Сцепил зубы, когда холодный гель коснулся раны. Что-то зашумело, нечто шершавое коснулось спины.
– Ты, бляха, на меня инструкцию положила? – усмехнулся. – Серьезно, зай?
– Серьезно. Я читаю всё. Вдруг отравлю тебя? Жалко спасать, чтобы убить. Тебе не больно?
– Нет, – выдавил, проглатывая стон боли. – Быстрее сделаешь, Александра, быстрее потрахаемся.
– Такая себе мотивация. А тебе вообще постельный режим прописан. И… Забудь и ничего не говори! Все свои шуточки оставь при себе.
Длинный пальчик упёрся в мою руку. Девчонка пару раз ткнула, словно это подействовать должна.
Смышлёная. Быстро поняла, что у меня на всё есть ответ.
Слишком уж Александра интересно реагирует. Блядские губы свои распахивает в смущении.
Красивая.
Сочная.
Охуенно…
Сквозь сжатые зубы выдавливаю воздух.
Охуенно жестокая эта девочка.
Царапнула ноготками, зажимая края раны.
– Я, кажется, всё, – неуверенно бормочет, ведет пальчиками по чернильным линиям моих тату. – Я заклеила сверху, но тебе лучше не переворачиваться. И нужен нормальный врач.
– Знаю. Стоять, – рявкаю, когда девчонка начинает подниматься. – Куда пошла, лапуль? Рвалась ко мне? Теперь здесь оставайся.
– Я… У меня все руки в твоей крови и… Валид…
Зовёт сорванным голосом, сжимает мою ладонь.
Слышу гул мотора.
Теряю сноровку, если раньше не заметил.
– Там кто-то подъехал, – озвучивает очевидное. Подскакивает к окну, пока я поднимаюсь. – Это не твои люди. Я их не знаю.
– От окна отошла.
Цежу, девчонка отскакивает подальше.
Сука, ну почему умные девки – всегда в таких моментах тупят?
– Если не мои, то что им мешает стрелять?
Рявкаю, желая объяснить простые истины.
А если бы реально шмалить начали? По лапуле.
Рывком поднимаюсь на ноги.
Кожу на лопатке стягивает, пиздец.
Отвык уже от таких ранений. И возраст дает своё, и навык потерялся где-то.
Двигаюсь к окну, отодвигаю штору в сторону.
Всматриваюсь в ночную темноту, под свет фар попадает один из гостей.
Узнаю его.
Черт, совершенно забыл, что должны приехать знакомые.
Александра своими ручками волшебными совершенно другие планы рисовала.
– Можешь здесь посидеть, – предлагаю. – Мои знакомые. Выйду, перетрем, они уедут. Не задержаться надолго, красавица.
– О, – выдыхает, прислонившись затылком к стенке. Прикрывает глаза. – Ясно. Хорошо. Это хорошо.
– Ты слишком бледная, сладкая. Меньше напрягайся из-за пустяков.
– Серьезно? Ты весь в крови, вот-вот умереть можешь, кто-то непонятный приезжает! Добавь к этому то, что я вообще заложница. Думаешь, у меня нет поводов волноваться?
– Думаю, ты себе их придумываешь.
Ступил к девчонке, огладил острый подбородок.
Зыркнула на меня, поджала губы. Словно в приглашении, поманила за собой.
Провожу пальцем по контру, надавливаю на нежную сочную губу.
Вцепиться хочется.
Силком, чтобы шрам остался.
Отметину, которая всегда с ней будет. Мой след на этой красивой девочке.
– Я не собираюсь помирать, – усмехаюсь, прижимаюсь ближе. – Так легко мне не грохнуть. А если получится – ты автоматом свободная. Побежишь к своему папочке. Чего тебе переживать?
– Незачем, – фыркает, пронзая стальными взглядами. – Надо было вообще тебя оставить умирать в одиночестве.
– Надо было.
Киваю.
Девчонка хмурится ещё сильнее.
– Валид.
Пищит, но это не спасает. Я уже набрасываюсь. Пробую её треклятые сладкие губы.
Будто сделаны специально для меня, по личному заказу.
Целовать и кусать.
Слушать хриплое дыхание, впитывать тепло девчонки.
Цепляется ладошками за мои плечи, выгибается навстречу.
– Валид, – бормочет между поцелуями, стонет, когда скольжу языком внутрь. – Боже… Стой. Ты ранен. Тебе нельзя.
– Можно, блядь. Если бы не гости, я бы показал, что в полном порядке. Но для этого будет ещё время.
– Ты даже врачу не показался, – отворачивается, губы скользят по её длинной шее. – Он запретил бы тебе, прописал покой и…
– А если врач разрешит, то всё норм? Чьим-то словам доверяешь больше, чем моим?
– Да.
– Понял. Пошли.
Тяну растерянную девчонку за собой. Александра даже не сопротивляется, только сверлит взглядом между лопаток. Напрягается, слыша мужские голоса.
Сама сжимает мою ладонь, виснет на руке.
Боль в ране пульсирует, но игнорирую.
Позволяю красавице принять меня за защитника.
Не тому ты доверяешь, маленькая.
Но мне же лучше.
– Говорила же, что такого не убить, – рыжая девушка усмехается, а хватка Александры становится сильнее. – И ради это меня выдернули со свидания, Валид?
– Тебя выдернули, потому что давно стоило найти замену, – закатываю глаза. – Подготовила бы пару врачей, которые бы занимались подобным. Не пришлось бы самой таскаться.
– Не умничай. Я приехала только потому, что за тебя очень просили. Тебе повезло, что мы с Пулей были рядом. Вера, – спохватившись, представляется Александре. – А теперь, Хасанов, дай я тебя осмотрю.
– Да всё уже в порядке. Клеем залили, рана стянулась. Нечего осматривать.
– Тогда зачем тебе я? Давай. Я приехала с целью шить. Если для этого мне нужно будет кого-то порезать…
Ржу.
Вера – жена одного знакомого.
Слишком острая на язык, наглая и смелая.
Но врач она не плохой. И часто приходит на выручку, хотя любит мозги выебать.
А я бы предпочел, чтобы это мужу делала, а не всем.
Но зашивает умело.
Лучше тех мясников, которые за наличку спасали.
Приходится терпеть.
Разворачиваюсь спиной, демонстрируя раны.
– Хм, – тянет, задумавшись. – А действительно, неплохо помогло. Клея хватит, чтобы сдержать рану. Судя по всему, глубокая была?
– Царапина, – отмахиваюсь. – Водой зальюсь, и заебись. Крови немного потерял.
– Он врет.
Александра вздёргивает подбородок, скрещивает руки на груди.
Недовольно смотрит то на меня, то на Веру.
Её лицо: полотно красочных эмоций.
Красивая девчонка.
И злость у неё охуеть какая прекрасная.
– Крови было много, – отчитывается, игнорируя мой предупреждающий взгляд. – Не знаю сколько во время ранения потерял, но здесь тоже прилично. Вся футболка была пропитана, кровотечение не останавливалось.
– Интерна себе нашел? – Вера усмехается, натягивая медицинские перчатки. – Ну хоть кто-то правду говорит. С тобой, Хасанов, работать невозможно.
– Именно поэтому я и не таскаюсь к тебе просто так.
Врачиха осматривает рану, Александра крутится рядом.
Внимательно следит, будто знает побольше нас.
И с каждой минутой мрачнеет всё больше.
Игнорирую предупреждение Веры, закидываюсь порцией виски.
Сжимаю челюсть, когда та начинает орудовать иголкой.
