Текст книги "Чекисты"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

В 1912 году после непродолжительной службы присяжным поверенным в Москве Кедров с семьей эмигрировал за границу. В швейцарском городе Берне состоялась его личная встреча с Владимиром Ильичем Лениным, с которым до этого он был лишь в деловой переписке. Русским политическим эмигрантам нужны были средства, поэтому Михаил Сергеевич, будучи прекрасным музыкантом, стал выступать на концертах в качестве пианиста. На одном из них, устроенном кассой взаимопомощи русского студенчества, присутствовал Владимир Ильич. Позднее он, не раз бывая в семье Кедровых, слушал в исполнении ее главы произведения Бетховена, Шуберта, Шопена, Шумана.

В 1912–1915 годах М.С. Кедров участвует в работе большевистской организации русских эмигрантов в Берне. Одновременно занимается изучением медицины, заканчивает медицинский факультет Бернского университета.

В 1916 году по заданию В.И. Ленина как специальный доверенный Центрального Комитета партии Кедров возвратился на Родину. Он был мобилизован в царскую армию и некоторое время работал главным врачом военного госпиталя в Кашине, в Тверской губернии. В том же году он был направлен военным врачом-эпидемиологом на Кавказский фронт. Здесь включился в партийную работу среди солдат-фронтовиков.

После Февральской революции Михаил Сергеевич возглавил революционную борьбу солдат местного гарнизона и рабочих-транспортников города Шерифхана (ныне Иран). По его инициативе в этом городе был создан большевистский Совет (в то время единственный в Закавказье) рабочих и солдатских депутатов. Председателем Совета депутаты избрали большевика Кедрова. Михаил Сергеевич участвовал в работе Кавказского краевого съезда Советов.

С мая 1917 года Кедров в Петрограде: Решением, Центрального Комитета партии он был введен в бюро Военной организации при ЦК РСДРП(б), призванной вести революционную работу в армии, разоблачать империалистическую политику Временного правительства. Кедров участвовал в подготовке состоявшейся в июне 1917 года в Петрограде Всероссийской конференции фронтовых и тыловых военных организаций РСДРП (б). На этой конференции он был избран в состав Всероссийского центрального бюро военных организаций, возглавлявшееся соратником М.С. Кедрова Н.И. Подвойским. Активно участвуя во всей работе «Военки», Кедров разъяснял солдатским массам подлинные цели контрреволюции, особенно в дни корниловского мятежа, был одним из организаторов большевистских газет «Солдатская правда» и «Рабочий и солдат».

В сентябре 1917 года М.С. Кедров был командирован в Западную Сибирь с поручением от демократической организации «Союз городов и земств» провести работу по размещению беженцев из центральных губерний страны. Фактически же в результате этой поездки он должен был по заданию партии установить контакты с большевистскими организациями Омска, Ново-Николаевска, Томска и других сибирских городов, оказать им помощь.

Великая Октябрьская социалистическая революция застала Кедрова в Омске. Вместе с омскими большевиками, рабочими промышленных предприятий и железнодорожниками, солдатами местного гарнизона он активный участник революционных событий, борьбы за установление Советской власти. Был выдвинут одним из кандидатов на пост председателя Омского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

По возвращении в Петроград Михаил Сергеевич был назначен в Народный комиссариат по военным делам в качестве комиссара по демобилизации армии. Возглавляя этот сложнейший участок, М.С. Кедров в полную силу проявил свой большевистский характер, талант крупного организатора, подлинно государственный размах деятельности, обеспечив организованное проведение за четыре с половиной месяца демобилизации 10 миллионов солдат.

При поддержке В.И. Ленина и с помощью своих товарищей по Наркомвоену, прежде всего таких деятелей партии, как Н.И. Подвойский, В.И. Невский, К.С. Еремеев, членов комиссии по демобилизации армии, так называемого Демоба, Кедров сумел определить и осуществить соответствовавшие обстановке того периода четкий план, формы и способы организованной демобилизации рвущихся домой солдатских масс. Для решения этой важнейшей для развития революции политической задачи при активном участии Кедрова и аппарата Демоба, его комиссаров на фронтах и железнодорожных узлах были сосредоточены усилия большевистских армейских, корпусных, дивизионных, полковых, гарнизонных комитетов, представителей Советов и военно-революционных комитетов на местах. Благодаря их согласованным и целеустремленным действиям был преодолен стихийный процесс массового ухода солдат с фронта. В труднейших условиях обеспечивался контроль за проведением демобилизации по возрастам, за порядком и сроками продвижения демобилизованных солдат к месту жительства, их питанием и обеспечением в пути.

Контрреволюция стремилась сорвать организованную демобилизацию, рассчитывала на то, что большевики не справятся со стихийным уходом солдат с фронта, а это приведет к разгулу контрреволюции и анархии, к краху Советов. Однако враги просчитались. Четкая, планомерная, оперативная работа партийных организаций в армии и аппарата Демоба, направляемого Кедровым, способствовала повышению авторитета большевиков, ускорению революционных преобразований на местах, решению непростых вопросов формирования частей Краевой Армии, создававшихся по принципу добровольности.

После завершения работы Демоба М.С. Кедров получает новое задание партии, не менее сложное. В соответствии с постановлением Совета Народных Комиссаров от 18 мая 1918 года он был направлен в качестве руководителя комиссии, известной в истории под названием «Советская ревизия», по обследованию Архангельской, Вологодской, Костромской, Ярославской и Иваново-Вознесенской губерний. Цель комиссии была такая – укрепление позиций Советской власти на Севере, организация обороны в связи с усиливавшейся военной опасностью этому региону со стороны Антанты. В небольшой аппарат комиссии вошли проверенные и опытные сотрудники ряда центральных ведомств и ближайшие соратники Кедрова из упраздненного Демоба.

Опираясь на местные партийные организации и массы трудящихся, Кедров развернул энергичную работу по укреплению партийных и советских органов в Архангельске, Вологде и других городах, Распускались старорежимные городские думы и управы, налаживалась хозяйственная деятельность. Принимались решительные меры к контрреволюционерам и саботажникам. Особое внимание уделялось решению военных вопросов. Оказывалась помощь в формировании, вооружении и подготовке воинских частей и военных комиссариатов, в борьбе с иностранным шпионажем. Большую работу Кедров и его комиссия провели по разгрузке Архангельского порта и организации обороны Архангельска. В результате были сорваны планы английских интервентов по захвату этого города и развертыванию наступления в глубь советской территории.

Яркой страницей боевой работы Кедрова летом 1918 года явилась его деятельность на посту командующего Северным фронтом. Располагая крайне ограниченными силами, действуя в сложной военно-политической обстановке, в лесисто-болотистой местности, почти без артиллерии против хорошо вооруженного противника, Михаил Сергеевич обнаружил недюжинные способности военного руководителя, умело проводил в жизнь указания В.И. Ленина, благодаря чему удалось сорвать первый наступательный порыв английских интервентов. Как писал о развертывании оборонительных мероприятий в районе Архангельска в этот период один из ближайших помощников командующего А.А. Самойло, «…трудно переоценить заслуги, оказанные Кедровым республике в годы северной интервенции».

Находясь в самой гуще послереволюционных событий, являясь их активным участником, М.С. Кедров приобрел опыт государственной деятельности. Этот опыт помог ему с первых шагов его на чекистском поприще.

Комплектование Военного отдела ВЧК проходило не без трудностей. Сказывалась нехватка надежных и опытных кадров. Потребовалась помощь Центрального Комитета партии. В состав Военного отдела был направлен ряд сотрудников ВЧК – членов РКП (б), имевших опыт чекистской работы. В ноябре – декабре 1918 года получили назначение в этот отдел несколько коммунистов, прибывших из военного ведомства и из фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий. В своем большинстве это были образованные, знакомые с военным делом молодые люди как, например, А.X. Артузов, инженер-металлург по образованию, который не без основания считал себя учеником М.С. Кедрова, ибо был знаком с ним с гимназической поры, под его личным влиянием пришел в революцию и в ряды партии. Работали в отделе и сотрудники с дореволюционным партийным стажем. Так ветераном был заведующий следственной частью А. В. Эйдук, член партии с 1905 года, прибывший в ВЧК с должности начальника политотдела 6-й армии.

Для М.С. Кедрова было очевидно, что Военный отдел ВЧК не сможет выполнить возложенных на него задач, не завершив своевременно, как предусматривалось резолюцией 2-й Всероссийской конференции ЧК, создания чрезвычайных комиссий во всех объединениях Красной Армии. Кроме того, активный процесс формирования и подготовки новых ее частей и армейских учреждений, развертывание всевобуча трудящихся, осуществлявшиеся по всей стране, обуславливали необходимость иметь военные отделы в губернских чрезвычайных комиссиях. В конце декабря 1918 года по предложению Военного отдела был издан приказ ВЧК о формировании военных отделов при всех губчека. Они должны были вести борьбу с контрреволюцией, шпионажем и должностными преступлениями в частях и учреждениях Красной Армии, располагавшихся на территории губернии.

В результате принятых мер заметно ускорился процесс становления чрезвычайных комиссий в объединениях Красной Армии. Они стали практически действовать на всех фронтах и во всех армиях.

Сложным был вопрос о формах и методах деятельности Военного отдела ВЧК и чрезвычайных комиссий в войсках. Военные чекисты не могли механически переносить на армейскую среду методы работы, применявшиеся сотрудниками губчека. К тому же в ходе дискуссии о ВЧК некоторые из этих методов были поставлены под сомнение. Поэтому М.С. Кедров по рекомендации Ф.Э. Дзержинского стремился разработать такие методы действий военных чекистов, которые вытекали из специфики обстановки в частях и учреждениях Красной Армии, особенностей их комплектования и тактики подрывной работы в военной сфере контрреволюционных организаций и классово чуждых элементов.

Безотлагательного решения требовала и проблема ограждения Красной Армии от проникновения в ее ряды враждебно настроенных к Советской власти бывших офицеров. Не раз обсуждал ее Кедров с сотрудниками Военного отдела. Выход из трудных ситуаций искали вместе.

– Своеобразие данного момента, – говорил однажды в беседе с сотрудниками Михаил Сергеевич, – состоит в том, что в последнее время активность контрреволюционных элементов заметно спала и на первый взгляд они перешли к выжидательной тактике.

– Возможно, что это и так, – поддержал его Эйдук. – Но мне вспоминаются эпизоды, нередко случавшиеся на Северном фронте, когда к англичанам пробивались тайными тропами такие вот сторонники «выжидательной тактики». На поверку оказывалось, что это или ненавидевшие Советскую власть бывшие офицеры, или английские шпионы. И даже после того как их задерживали с поличным, трудно было не только их разоблачить, но даже проверить по месту жительства.

Артузов, пристально рассматривавший карту европейской России, повернулся к Кедрову и как бы про себя произнес:

– Конечно, война, послевоенная разруха и неустроенность сорвали с насиженных мест не только привычных к переездам бывших офицеров, но и более оседлые слои населения. – А затем с некоторой заинтересованностью предложил: – Не настало ли время, пользуясь затишьем на фронтах, навести с позиций ВЧК определенный порядок в учете активной части населения?

– Твоя мысль мне нравится, – заметил Эйдук. – Но реальна ли такая затея? Помнится, что военное ведомство пыталось провести кое-где регистрацию призывных контингентов старого офицерства.

– По этому поводу можно навести справки во Всеросглавштабе. – Артузов прошелся по кабинету и, остановившись перед Кедровым, продолжал: – Если бы удалось осуществить поголовную регистрацию бывших офицеров и законодательно закрепить запрещение им менять местожительства без соответствующих отметок в документах, удостоверяющих личность, чекистские органы получили бы большой выигрыш.

М.С. Кедров задумался, внимательно посмотрел на своих собеседников и предложил:

– Давайте прикинем, какую пользу может принести такое мероприятие. Должен, однако, заметить, помня опыт проведения учета, а по существу той же регистрации личного состава фронтовых частей представителями Демоба в период демобилизации, что регистрация бывших офицеров на всей территории республики дело архисложное и потребует больших сил.

– Я разделяю ваши сомнения, Михаил Сергеевич, – согласился Эйдук. – Не привлечь достаточные силы для этого можно. Регистрацию должен возглавить авторитетный государственный орган. К тому же проводить ее особенно в первое время, не потребуется сразу во всей стране. Можно ограничиться центром России или даже Москвой, Петроградом и их окрестностями. Что касается пользы от этого мероприятия для организации борьбы с контрреволюцией, да и с преступностью вообще, то польза будет, и немалая.

Прежде всего этим будет создаваться определенный режим, ограничивающий возможность бесконтрольного проживания и передвижения наиболее подвижной, маневренной части контрреволюционных элементов. В дело вступит их учет по месту жительства, контроль выезда и въезда, возможность внезапной проверки сомнительных лиц представителями органов власти и т. п. Все это будет их сковывать.

– Но вы же сами говорили, что попытки регистрации офицеров уже были, – возразил Кедров, – и раз они не возобновлялись, то существенного результата, видимо, не дали.

– Верно, попытки были, ~ продолжал А.В. Эйдук, – но прошлая регистрация, как мне известно, преследовала частные цели. Если же ее организовать фундаментально, на основе специально принятого декрета Советского правительства, силами такого авторитетного учреждения, каким является ВЧК, с привлечением местных органов Советской власти, включая милицию, то предлагаемая мера, на мой взгляд, будет эффективной.

Беседа прервалась из-за продолжительного телефонного разговора М.С. Кедрова.

Положив трубку, он обратился к Артузову:

– Что-то, вы, Артур, против обыкновения не высказываете свое мнение до конца. Согласны ли вы с товарищем Эйдуком?

– Михаил Сергеевич, надо подумать. Количество доводов в пользу регистрации можно добавить. Ведь при этом, например, будет выявлено среди бывших офицеров немало хороших, честных людей из числа колеблющихся, чей военный опыт очень пригодился бы при формировании и обучении частей Красной Армии. Вместе с тем и трудностей не счесть. Да и людей у нас пока еще мало.

После этой беседы Михаил Сергеевич не раз и не два прикинул в уме все высказанные соображения и доводы. Безусловно, его очень привлекала очевидная политическая и организационная значимость предлагаемой акций. Ее проведение могло ускорить и становлений Военного отдела ВЧК.

Кедров решил посоветоваться с Феликсом Эдмундовичем Дзержинский тут же оценил суть предложения и безоговорочно поддержал его, порекомендовав не затягивать практические действия.

Во второй половине декабря в Военном отделе ВЧК было создано Военно-регистрационное бюро, которое приступило к регистрации всех бывших офицеров, проживавших в Москве или приезжавших в Москву. Регистрироваться они должны были и в том случае, если меняли место жительства. Одновременно при Московском окружном военном комиссариате создавалось особое бюро, которое возглавил А.X. Артузов. Это чекистское подразделение участвовало в проверке бывших офицеров до зачисления их на службу в части и учреждения Красной Армии. Работа особого бюро способствовала укреплению связей ВЧК и МЧК с частями Московского гарнизона.

Деятельность чрезвычайных комиссий на фронтах и в армиях встречала подчас возражения со стороны комиссаров, командиров и работников создававшихся в тот период армейских политических органов. В таком реагировании сказывались в определенной мере последствия и отзвуки необъективных суждений о чекистской работе в ходе дискуссии о ВЧК. Но главное было в другом: создание чрезвычайных органов в армейских условиях вело к параллелизму и дублированию их деятельности с Военным контролем.

Нужны были практические шаги со стороны Военного отдела ВЧК, которые бы позволили устранить нетерпимый более параллелизм. Это хорошо понимал М.С. Кедров. Он не раз обсуждал сущность возникшей проблемы с Ф.Э. Дзержинским, М.Я. Лацисом, другими членами коллегии ВЧК, советовался и с военными работниками, в частности с Н.И. Подвойским.

Острота ситуации усиливалась тем, что конец 1918 года являлся периодом интенсивного формирования новых частей и соединений Красной Армии. Благодаря благоприятным социально-политическим изменениям в стране, вызванным успехами Советской власти и поворотом в ее сторону среднего крестьянства, в красноармейские ряды вливались сотни тысяч бывших солдат и унтер-офицеров, большинство из которых ясно осознавало, что дело защиты социалистическою Отечества – это их кровное дело. Но наряду с ними в армию попадали социально чуждые элементы из кулацких слоев и многие тысячи военных специалистов из бывших офицеров. Через этот поток контрреволюция стремилась внедрить и внедряла своих людей в штабы, учреждения и части Красной Армии. Контрреволюционные элементы, особенно проникшие на командные должности, создавали тайные группы и организации в войсках, устанавливали контакты с контрреволюционными группировками в Москве, Петрограде и других городах, пытались выходить на связь со штабами белогвардейцев и интервентов.

Оценивая происходящее, Михаил Сергеевич понимал, что кадровая, хорошо организованная Красная Армия должна быть надежно защищена от тайной подрывной деятельности контрреволюции и иностранных разведок в любых ее формах и проявлениях, будь то тайные заговоры, саботаж, вредительство, диверсия, террор, измена, предательство, контрреволюционный мятеж, антисоветская пропаганда и агитация и даже неповиновение и дезертирство. Нужно было обеспечить государственную безопасность Красной Армии. Иными словами, стояла практическая задача создания в Красной Армии не чрезвычайного органа, каким фактически были фронтовые и армейские чрезвычайные комиссии, и не узковедомственного учреждения борьбы со шпионажем, каким был Военный контроль, а стабильных органов советской военной контрразведки, по своему составу и функциям соответствующих духу пролетарской кадровой армии.

Однако, что должна представлять собой военная контрразведка в системе пролетарского государства, в чем ее принципиальное. отличие от аналогичных органов буржуазных государств, какие задачи и функции она должна выполнять, какими правами ее следует наделить?

Эти вопросы решались совместными усилиями руководителей ВЧК и Реввоенсовета Республики при активной помощи Центрального Комитета партии и лично В.И. Ленина,

В результате вырабатывалось общее мнение. Военная контрразведка рассматривалась как необходимый и ^важный элемент военной организации диктатуры пролетариата, как самостоятельный специальный орган, приспособленный к борьбе с тайными, законспирированными действиями противников Советской власти в армии. Ее появление было вызвано не классовыми противоречиями П Красной Армии, ибо красноармейские массы и преобладающая часть командного состава являлись представителями трудового народа и имели общие классовые интересы а подрывной деятельностью внутренней контрреволюции и иностранных разведок, усиливавшейся по мере укрепления и развертывания вооруженных сил Республики Советов. Развивая мысль о природе военной контрразведки Красной Армии, Ф.Э. Дзержинский не раз подчеркивал, что это должен быть самостоятельный политический орган, связанный в своей повседневной работе по борьбе со шпионажем и контрреволюцией с органами ВЧК в центре и на местах.

Идея устранения двойственности аппаратов по охране государственной безопасности Красной Армии активно пробивала себе дорогу в предложениях с мест. Так, после поездки на фронт с инициативой объединить Военный контроль и чрезвычайные комиссии в армии обратился во ВЦИК, СНК, Реввоенсовет и коллегию ВЧК член ВЦИК, член партии с 1906 года В.Э. Кингисепп. Обосновывая свое предложение, он писал: «Контрреволюция и шпионаж, направленные против Советской республики, лежат в одной плоскости. В вопросе о шпионаже признак подданства должен быть заменен признаком классовой принадлежности к пролетарской или антипролетарской ориентации…» В ноябре 1918 года на Южном фронте после проверки отделов Военного контроля реввоенсоветом фронта он был слит с фронтовой чрезвычайной комиссией. Образовавшийся новый орган был назван особым отделом.

О целесообразности слияния органов Военконтроля и ЧК фронтов и армий вели жаркие споры военные специалисты и особенно сотрудники Военного контроля, трезво мыслящая часть которых, прежде всего из числа коммунистов, была против дублирования своей работы с армейскими чрезвычайными комиссиями. Но были и сторонники (главным образом из военных специалистов) сохранения и укрепления подразделений Военного контроля и полного упразднения чрезвычайных комиссий в Красной Армии.

М.С. Кедров был знаком с этими взглядами. Ему было известно также, что в результате многократных обсуждений Реввоенсовет Республики высказался за слияние органов Военного контроля, фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий. Был подготовлен проект положения о едином органе военной контрразведки. В этом проекте Реввоенсовет указывал, что военная контрразведка должна быть органом командования. Какое бы то ни было организационное и оперативное участие ВЧК в работе военной контрразведки проектом не предусматривалось.

В своих дискуссиях с членами Реввоенсовета Республики но принципиальным вопросам создания военной контрразведки М.С. Кедров исходил из того, что идею образования этих органов на основе объединения армейских чрезвычайных комиссий и Военного контроля полностью одобрил Ф.Э. Дзержинский. Феликс Эдмундович считал при этом, что необходимо установить двойное подчинение военной контрразведки: по линии Реввоенсовета Республики (соответственно реввоенсоветов фронтов и армии) и Всероссийской чрезвычайной комиссии.

13 декабря 1918 года в Серпухове, где в тот период находилась ставка Главкома, состоялось заседание Реввоенсовета Республики, созванное, как сообщалось, «для окончательного рассмотрения вопроса о военной контрразведке РВСР», на которое был приглашен М.С. Кедров.

К заседанию был подготовлен работниками Военного контроля и РВСР еще один проект положения о военной контрразведке. В нем намечалось: органы Военного контроля переименовать в особые отделы; Военный отдел ВЧК, фронтовые, армейские и пограничные ЧК должны были слиться с органами Военного контроля; общее руководство контрразведкой предполагалось возложить на члена РВСР, входящего постоянным членом с правом решающего голоса в коллегию ВЧК; непосредственное руководство всеми сухопутными и морскими особыми отделами предполагалось сосредоточить в управлении особого отдела при РВСР.

Проект являлся не просто отражением продолжавшейся борьбы мнений о подчиненности органов военной контрразведки, он свидетельствовал о стремлении некоторых его составителей не допустить организационной связи военной контрразведки с ВЧК.

Центральный Комитет РКП (б) пристально следил за ходом работы, связанной с рождением военной контрразведки. 19 декабря 1918 года вопрос о создании военной контрразведки в Красной Армии рассматривался на заседании Бюро ЦК РКП (б) под председательством В.И. Ленина. В протоколе этого заседания было записано: «Слушали: 2. Военный контроль. Постановили: 2. По вопросу об объединении деятельности ВЧК и Военного контроля решено согласиться с положением, выработанным при Реввоенсовете. Заведующим Военным контролем назначить т. Кедрова, если не встретится возражений со стороны Реввоенсовета…»

Это постановление положило конец трудным поискам организационной формы, места и роли советской военной контрразведки, ибо Центральный Комитет Коммунистической партии фактически закрепил принципиальное положение о том, что военная контрразведка Красной Армии – это прежде всего боевой орган диктатуры пролетариата в системе его военной организации, призванный во взаимодействии с ВЧК обеспечить государственную безопасность вооруженных сил Страны Советов.

Для Кедрова принятие постановления Бюро ЦК РКП (б) от 19 декабря 1918 года стало началом большой организаторской работы по созданию системы особых отделов в Красной Армии и на Флоте.

Понадобилось некоторое время, чтобы подготовить закрепление этого акта в правовых документах, определить конкретные задачи, функции и права нового государственного органа, разработать его структуру.

С участием М.С. Кедрова был подготовлен проект постановления Реввоенсовета Республики и ВЧК, подписанного 1 января 1919 года, которым во исполнение постановления Бюро ЦК РКП (б) вместо Военного контроля Реввоенсовета и Военного отдела ВЧК был образован Особый отдел республики.

Это постановление оставило открытым вопрос о подчиненности и характере взаимоотношений Особого отдела (с 15 января 1919 года – Управления особого отдела) как с ВЧК, так и Реввоенсоветом. На первых порах этот орган формально был автономным и независимым от них ведомством, которое могло самостоятельно давать директивы на места.

Однако начальник Особого отдела М.С. Кедров вполне осознавал, что практическая оперативная деятельность военной контрразведки немыслима без непосредственной связи с ВЧК и ее органами на местах, нельзя было также обеспечить эффективность борьбы с военным шпионажем, саботажем и преступлениями по должности в Красной Армии без постоянной помощи командования, военных комиссаров, политических органов, армейских партийных организаций.

Повышенная сложность решения стоявших в повестке дня вопросов вызывалась тем, что Троцкий, бывший в тот период председателем Реввоенсовета Республики, всячески препятствовал не только прямому подчинению Особого отдела Всероссийской чрезвычайной комиссии, но даже совместному решению ими некоторых конкретных частных вопросов.

В выработке и реализации правильной, подлинно большевистской линии в этом и без того не простом, но внезапно усложнившемся деле большую помощь М.С. Кедрову оказывали постоянное общение с Ф.Э. Дзержинским, его советы и поддержка.

– Прежде всего, – говорил Феликс Эдмундович, – военная контрразведка Красной Армии предназначена для защиты революции, диктатуры пролетариата, ее детища – первой в мире подлинно народной вооруженной организации пролетарского государства. Военные контрразведки буржуазных армий представляют собой наиболее реакционное звено этих армий и государств, стоят на защите враждебной народу вооруженной силы господствующего класса.

Военная контрразведка Красной Армии призвана вести борьбу со всеми формами подрывной деятельности классового противника, прежде всего буржуазно-помещичьей контрреволюции и ее агентуры, направленной против красных войск, причем проводимой тайно и от этого являющейся особо опасной. А поскольку замаскированные контрреволюционные элементы и тайные шпионы, проникшие в армию, как правило, связаны в своей подрывной работе с тайными контрреволюционными организациями и заговорщиками, орудующими среди населения, то отсюда вытекает, что военная контрразведка Красной Армии может успешно решать свои задачи только в тесной связи с органом защиты диктатуры пролетариата, каким является ВЧК. Создаваемая нами военная контрразведка будет коренным образом отличаться от органов военной контрразведки любой буржуазной армии, которые выполняют задачи подавления в армейских условиях прогрессивных, революционных, демократических элементов и сочувствующих им народных масс, одетых в солдатские шинели. Это особенно ярко продемонстрировали в последние месяцы контрразведывательные службы оккупационных войск бывшей кайзеровской армии.

Мы должны создать такую военную контрразведку, – подчеркивал Дзержинский, – которая бы помогала большевистской партии, командованию, политическим органам в создании сильной кадровой армии, в укреплении ее звеньев, в решении поставленной Владимиром Ильичей задачи иметь Красную Армию в три миллиона человек. Партия потому и осудила как в корне неверные рассуждения статьи Лациса в «Известиях» о том, что якобы ВЧК через особые отделы должна осуществлять надзор за армией. Такое толкование роли военной контрразведки в рабоче-крестьянской армии ошибочно. Оно ведет к противопоставлению одного органа власти пролетарской диктатуры другому. Военная контрразведка должна оказывать в пределах своих полномочий практическую помощь командованию, а не стоять над ним.

М.С. Кедров полностью разделял эти соображения.

– Я согласен с вами, Феликс Эдмундович, – говорил он Дзержинскому. – Хотел бы добавить, что наша военная контрразведка должна действовать рука об руку с военными комиссарами и политическими работниками, с партийными организациями в армии в работе по воспитанию красноармейских масс в духе классовой сознательности, преданности пролетарскому Отечеству, бдительности к проискам контрреволюции.

3 января 1919 года начальник Особого отдела республики М.С. Кедров подписал приказ № 1 об организации и задачах особых отделов. Он был адресован начальникам отделов Военного контроля и военкомам округов, председателям реввоенсоветов фронтов, фронтовым и армейским ЧК, губчека и губвоенкомам. Приказ определял основные задачи особых отделов: «Фронтовые и армейские отделы предназначаются для борьбы с контрреволюцией и шпионажем в частях и учреждениях, действующих на фронте. Окружные и губернские для той же работы – в тылу». Приказом предписывалось немедленно приступить как на фронте, так и в военных округах, в губерниях к слиянию отделов Военконтроля, фронтовых и армейских ЧК и военных отделов местных ЧК и организации на их основе особых отделов фронтов и армий, военных округов и губерний. При организации особых отделов рекомендовалось использовать лучшие силы коммунистов и сотрудников военных ЧК и Военного контроля.

На должности начальников особых отделов фронтов и армий назначались на первое время начальники отделов Военного контроля фронтов и армий. Начальники особых отделов военных округов и губерний назначались по согласованию чрезвычайных комиссий с соответствующим партийным комитетом и утверждались в должности начальником Особого отдела республики. Начальники особых отделов являлись в то же время членами ЧК.