Текст книги "Беспредел (сборник)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Виктор Точинов,Николай Романов,Юрий Погуляй,Михаил Парфенов,Олег Кожин,Александр Подольский,Владислав Женевский,Вадим Громов,Герман Шендеров,Валерий Лисицкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Вынимаю трубку из Зайкиной шеи. Круглая колотая рана не заживает. Наверное, все силы ушли на восстановление дыры в груди. Слабоватая у нее регенерация. Хотя все кровопийцы ведь ра-а-азные.

Делаю на ее туловище еще несколько хаотичных проколов. Теперь она выглядит как обычная жертва уголовной мести, заколотая заточкой. Жертва времени перемен и возможностей.

Сжимая своей паучьей лапой зеленую бутылку, наполненную Зайкиной кровью, подношу ко рту и, широко его раскрыв, пью прямо из горла. Течет по морде, капает на грудь. Тепло разливается от глотки по всему телу.

С каждым глотком чувствую, как останавливается кровотечение внутри меня. Щекоча тощие ляжки, кровь втягивается назад, наполняя и восстанавливая изничтоженную мочеполовую систему.

Стоя на коленях над Зайкиным телом, я гляжу в зеркало. Смотрю на себя своими зенками с полностью черными глазными яблоками.

Моя губа поднимается к носу. Нёбные доли во рту расходятся в стороны, и передние зубищи выдвигаются из десны еще на две своих длины. Мои руки вытягиваются почти до колен. Согнув их в локтях, подношу кисти к шее и трогаю проступившую на ней широкую странгуляционную борозду – вечную метку удавленника.

Взглянув на меня сейчас, хоть троечник из медучилища, хоть любой другой человек обделается и станет заикой на всю оставшуюся жизнь. Которая, впрочем, после увиденного будет недолгой.

Так и подмывает, как киношный вампир, пафосно развести руки в стороны, ладонями вверх. И прорычать что-нибудь типа: «О ДА!» Но врожденная скромность не позволяет. Вместо этого принимаю свой обычный вид. Тоже мерзкий, но позволяющий жить среди нормальных людей.

Все эти вампирские прибамбасы в виде клыков – вещь хоть и эффектная, но ужасно неудобная при питании. В отличие от стальной трубочки для коктейлей, которую я сейчас опускаю в граненый стакан, а потом выливаю в него остатки из пузыря. Взяв стакан в руку, сажусь на диван рядом с моей неподвижной Зайкой.

Она так и застыла, держа свой пальчик во рту и сложив губки бантиком. Ее глаза широко раскрыты. Пушистые ресницы на веках еле заметно подрагивают.

Много ли о переменах и принятии себя может знать двухсотлетняя кровопийца-нимфоманка, застрявшая в развитии на уровне подростка с богемными замашками? Уж точно не больше затравленного постперестроечного подростка, доведенного до петли на шее.

Голос Смеханыча в моей голове говорит: «Удивительное время. Время перемен. Время возможностей». Медик может стать бизнесменом, а спортсмен бандитом. Удавившийся подросток – упырем. Нужно только откопаться из загаженной радиацией земли своей могилы, и можно начинать жить заново.

Только чтобы жить, надо есть.

Мой упыриный рацион – это в основном бутерброды с мертвечиной. Ну и свежая кровь, разлитая по бутылкам. Мертвого мяса хватает на работе, а живых людей я сцеживаю экономно – одного-двух человечков в месяц, не более. Такая скромная диета позволяет нормально существовать, не привлекая к себе внимания.

Но всегда найдется кто-то, кто хочет есть в три горла.

Одна жадная вампирша жрет просто как не в себя. Буквально завалила наш морг подранками. Такими темпами в нашем городишке скоро станет попросту нечем питаться. В итоге она, конечно, бросит и город, и меня. Как жена Смеханыча. А сама отправится в какой-нибудь мегаполис, где мне с моей рожей ловить абсолютно нечего.

Все это совершенно никуда не годится.

Глажу свою Зайку по голове и сообщаю, что нам нужно расстаться. Она смотрит на меня не моргая и шевелит губами: «Почему?»

– Зайка, я пытаюсь тебе сказать об этом весь вечер, но ты постоянно затыкаешь мне рот. – Слегка надавливаю пальцем на кончик ее носа. – ПИП!

Потягивая через трубочку ее кровь из стакана, говорю по словам:

– Не надо. Трогать. Мою. Еду.

Юджин Ром

Балабол[6]6
  Оригинальное название рассказа – «Пиздобол».


[Закрыть]

Ден возвращался с работы, когда позвонила мама – предупредить, что по квартирам ходят колдуны.

– Даже открывать не вздумай, сына. Они со шприцами ходят, незаметно вколют яд, а потом требуют деньги за противоядие…

– Ма, – устало ответил Ден, – к нам не придут, у нас дом с охраной.

На самом деле охраны не было. Но Ден привык

всегда

врать маме.

– Я еще смотрела в новостях, что колдуны эти с бандитами теперь работают. Заговорят грабителя, а он по стене заберется, как паук, и в квартиру – своим откроет, они все вынесут. Вы уж всегда форточки закрывайте. И Сонечку предупреди!

– Ма, – поморщился Ден, – никто к нам не заберется.

Мама, вспомнив про Соню, переключилась на нее.

– А как у вас с Сонечкой дела? Не надумали расписаться?

– Не надумали. Не до этого.

На самом деле Сонечки тоже не было. Точнее, была, но она

шкура

бросила Дена неделю назад, сказав перед уходом, что если бы существовал институт вранья, то Ден закончил бы его с отличием по специальности «Пиздобол».

И Соня была права.

– Ладно, ма, я почти дома, от Сони тебе привет.

Мама хотела еще что-то добавить, про оборотней и маньяков, но Ден сбросил вызов. Остаток пути обдумывал, как вернуть Соню, как

напиздеть

убедить, что все наладится, и они заживут как в сказке.

Вот только хорошее не шло в голову, а осенняя слякоть вокруг усиливала чувство отчаяния. Разорванные мусорные пакеты во дворе наводили на мысль о выпотрошенных мертвецах, а густая темнота между лестничными пролетами напоминала бездонные норы, в которых дремлют неведомые твари.

Открывая дверь съемной старой однушки, Ден невольно оглянулся на лестницу, но не увидел ничего, кроме надписей, которые предупреждали, что «тут были гробовцы».

Ден невесело усмехнулся, подумав, что даже грабители не захотели бы соваться в эту унылую дыру. Для него все колдуны, оборотни, маньяки, бандиты и прочие выползни из желтушных СМИ существовали где-то в параллельной реальности. Ден, конечно, знал, что после развала большой страны в их городке поселился хаос вседозволенности, где самыми сильными оказались уличные банды. Именно они сначала поделили между собой весь город, а после потратили два десятка лет, отвоевывая друг у друга эти территории.

Самыми опасными в городе считались те самые гробовцы, которым приписывали и игры с нечистыми, и дружбу с колдунами. Оправдывая свое название, гробовцы держали все кладбища в округе и, по слухам, поднимали из могил мертвецов. В детстве все это Дена, может, и пугало. Но сейчас, в тридцать с небольшим, пугало другое.

Отсутствие

ебли

перспектив. Жалкая работа, жалкая зарплата, жалкая квартира. И вырваться из этого заколдованного круга никак не получалось. Все дело в неконтролируемой привычке Дена врать. Близкие называли это заразой или

даром

болезнью. Даже придумали диагноз: «пиздобольство».

Ден врал всегда. Во дворе («у меня дома сто арбузов»), в школе («у меня сто игр»), дома («нам не задавали») и на уроках («у меня собака заболела, я не успел выучить»), в институте («я позже сдам реферат, только поставьте зачет»), в компании друзей («еще немного, и у меня свой бизнес появится»), на работе («бизнес – не мое, зато я отлично лажу с людьми»), в соцсетях («у меня свой ресторан, но сегодня предлагаю просто в кафе»).

Ден врал девушкам и случайным знакомым, врал начальству и хозяйке квартиры, даже самому себе врал. Ден не замечал, как начинал

против своей воли

сочинять очередную ложь, понимал, что врет, но не мог остановиться, словно кто-то другой внутри него продолжал сочинять

и верить

эту ложь. Может, и вправду это болезнь, но лечиться от нее Ден не пытался. Не хотел. Если хорошенько подумать, та же ложь о знакомстве с опасными и влиятельными людьми его часто спасала от гопников, помогла худо-бедно окончить школу, институт, найти хоть какую-то работу, найти Соню.

А еще Ден на удивление хорошо чувствовал людей, уязвимых для вранья. И именно на них отрабатывал свои навыки. Соня оказалась одной из тех, кого легко «обмануть», но даже у нее за пару лет выработался иммунитет, и она бросила Дена, сказав на прощание:

«Пиздобольство тебя погубит».

И хоть Ден ее любил (очень сильно), но считал, что

пиздобольство

ложь – это не зараза, это его самое сильное оружие. Оно и поможет вернуть Соню обратно. Когда-нибудь потом, а пока…

Пока Ден отрабатывал свои навыки на других. Например, в соцсетях, на красотках, чьи страницы составляли половину его закладок в браузере. Буквально вчера Ден наткнулся на профиль очередной. Рыжая, худая, с аппетитной грудью и обворожительной улыбкой. Кира Рубич. Никакой личной информации, только статус:

«Удиви меня».

Ден, конечно, сразу написал:

«Хэллоу, готов удивить!»

Сообщение его висело непрочитанным со вчерашнего дня. Рыжая хоть и заходила на свою страницу, но до сих пор не ответила. Ден, показав в монитор средний палец, ушел заваривать на ужин бич-пакет.

Форточка на кухне оказалась открыта, в сумерках колышущиеся шторы напоминали призраков из старых фильмов. Вспомнились слова мамы про бандитов, забирающихся в квартиры. Ден поежился, закрыл форточку.

Когда вернулся в комнату, увидел в окне с диалогами уведомление.

Ответ от рыжей.

«???»

Видимо, это значило: «Чем ты готов удивить?»

Ден на секунду растерялся, посмотрел по сторонам. Увидел на столе книги, забытые Соней, среди них унылая классика, тошнотные комиксы – ничего интересного. Потом взгляд зацепился за старый постер с картинками-отсылками к играм и надписью «Верните мой 2002». Остроумный ответ пришел сам собой.

«Если тебе интересно, то в „ГТА Вайс Сити“ я с первого раза прошел миссию с вертолетиком! Что скажешь?»

Ответ не заставил себя ждать. Рыжая написала:

«скажу, что ты долбоеб».

Ден скривился. Да, он написал глупость, но так реагировать на безобидные шутки может только человек без

ебли

юмора.

Ден не сдался, снова пошел в атаку.

«Аккуратнее, если не знаешь, с кем общаешься».

Ответное сообщение пришло через секунду:

«и с кем я общаюсь? с долбоебом?»

Пальцы сами легли на клавиатуру, и буквы появились на экране быстрее, чем Ден успел подумать о последствиях. Он был уязвлен и жаждал поставить дерзкую деваху на место. Поэтому сначала отправил сообщение, а только потом понял, что мог ляпнуть лишнего. Рыжая мгновенно прочитала и принялась печатать ответ. А Ден сидел, смотрел в монитор и пытался предугадать, какие последствия его ждут.

На экране висело его сообщение:

«Я Дрём. Что теперь скажешь?»

Дрём был личностью полумифической. Если точнее, его считали городской легендой. Одни верили, что это талантливый уличный художник, чьи рисунки способны оживать. Другие уверяли, что это наемный убийца, умеющий притворяться чужой тенью. Были даже те, кто клялся, мол, Дрём – дьявол, тайно заправляющий городом.

Имелись и попсовые легенды про то, что на слабый пол имя Дрёма оказывало магическое влияние. Мол, услышав это прозвище, девушки теряли голову, ведь для них Дрём был предметом обожания сродни вампиру из сопливой подростковой саги. Многие парни этим пользовались и нередко получали награду. Чем хуже Ден? Ведь умение

пиздеть

врать – его сильная сторона.

Кроме того, что он теряет? Если рыжая отошьет, в следующий раз он придумает

пиздеж

историю правдоподобнее.

Но тут рыжая удивила. Написала:

«уже интересно, заинтриговал».

Не успел он хоть что-то сообразить, рыжая скинула фото и подпись:

«у меня вопрос: если ты художник, сможешь это нарисовать?»

А на фото голая грудь. Розовые соски, ровный загар, идеальные округлости. Рыжая даже лицо свое не стала замазывать, высунув язык, лукаво подмигивала. Ден почувствовал, что член тут же стал твердым, а сердце забилось быстрее.

«Нарисую так, что оживет через секунду!»

А она написала:

«рисунок или твой член?»

Ден, понимая, что теряет голову, ответил:

«Мой член уже ожил!»

Рыжая не заставила себя ждать:

«кафе „Дамаг“, через час, оживим друг друга».

Вот так, легко и быстро.

От накатившего желания Ден совсем потерял голову. Целый вихрь мыслей пронесся в голове. Это развод, обман, ловушка, шутка, издевательство, чей-то хитрый план, похищение, пытки, убийство, его будут бить, насиловать, скормят собакам.

Но сквозь вихрь этих мыслей пробивалась одна, самая яркая.

А что ты теряешь?

Ничего. Денег у него нет, ценных вещей тоже. Кому он сдался? Если и в самом деле выгорит, если ему удастся затащить в койку рыжую, это станет самым ярким воспоминанием за тридцать лет. Если нет,

пидора ответ

то у него останется фото голой груди, на которое можно передернуть.

Собравшись с мыслями, Ден написал:

«Буду, готовь мольберт».

И тут же получил еще одно фото.

Загорелая задница без трусиков. Подтянутая, крепкая, как орех, а между ног угадываются очертания половых губ, идеально ровных, нереально сочных.

«они ждут».

Кажется, Ден собрался за минуту. Уже одетый, спохватился, быстро сбегал в душ, помыл голову и член, снова оделся. Пока спускался, посмотрел, где находится кафе «Дамаг». Вполне себе бюджетное местечко недалеко от центра. Деньги на кофе можно взять из отложенных на квартиру. Потом у кого-нибудь перезаймет.

На улице, по всем законам осени, уже стемнело, редкие горбатые фонари освещали крохотные островки тротуаров. За границей света то и дело плескалась чернота, чудилось, что в этой черноте ползает кто-то опасный. Следит и крадется за ним. Ден невольно ускорился и через пять минут вышел на большой проспект, где фонарей было больше. На перекрестке патлатый юнец раздавал листовки с очередным «кандидатом в мэры».

Кандидат походил на огромную змею, а слоган его звучал странно:

«Пробудим в городе новую жизнь».

Ден взял листовку из вежливости и почти сразу выкинул в урну. Лицо кандидата словно отпечаталось на сетчатке черным пятном, но его быстро вытеснил образ рыжей.

Кафе «Дамаг» Ден нашел без труда. Несмотря на вечерний час, внутри было почти пусто. Одна парочка сидела в углу, у окна за чашкой кофе дремал старичок с козлиной бородкой. Ден огляделся, не увидел рыжей, решил подождать.

Прыщавый официант принес меню и тут же испарился. Другие посетители на Дена не обратили внимания. Он достал телефон, написал рыжей:

«Я здесь».

Только сообщение улетело, как прозвенел колокольчик над входной дверью, и на пороге появилась она. Кира Рубич. Невысокая, кудрявая, в обтягивающих джинсах и черной кожаной куртке. Увидев Дена, улыбнулась, подсела за стол.

– Хэллоу, Дрём.

– И тебе привет, – смущенно улыбнулся Ден, протягивая ей меню.

Его рыжая даже не посмотрела. Изучала Дена.

– Я тебя не таким представляла.

Голос у нее был низкий, чуть хриплый, но при этом тягучий, как мед. Ден еще больше смутился, вспомнив, что в соцсетях у него стоит

охуенное

фото дьявола в косухе.

– Жизнь потаскала, – натянуто улыбнулся Ден, а сам невольно скользнул взглядом по груди рыжей.

Она пришла без лифчика. И у нее торчали соски.

– Хорош пялиться, – поморщилась рыжая. – Удиви меня своими работами.

Ден растерялся. Уже хотел соврать, что новые его работы пока никому нельзя показывать, но тут над дверью снова прозвенел колокольчик, и в кафе появился похожий на гориллу амбал со спортивной сумкой.

Недовольно оглядевшись, он двинулся к Дену и рыжей. Остановился возле их стола, оценивающе посмотрел на Киру, повернулся к Дену.

– Ты Дрём?

Ден даже не понял, что обращаются к нему. При виде амбала он, как мог, вжался в стул и отдал бы все, чтобы слиться с этим стулом.

– Хули молчишь? – повысил голос амбал. – Ты Дрём?

– Я…

головка от хуя

Ден пытался придумать хоть одно оправдание, зачем он прикинулся Дрёмом. Но амбал оказался быстрее. Достал из кармана старенький кнопочный телефон, бросил на стол. Сумку кинул на колени Дену.

– Харэ шифроваться, Дрёма. Это от колдунов благодарочка.

Амбал подмигнул и пошел к выходу. Рыжая молча наблюдала за происходящим.

– Это что? – Кира указала сначала на телефон, потом на сумку.

Сумка была нетяжелая. Мелькнула мысль, что внутри лежат…

– Деньги, – ахнула рыжая, когда Ден открыл сумку.

Десятки аккуратных пачек, все по тысяче.

– За какие заслуги? – спросила рыжая, восхищенно глядя на деньги.

И снова Ден ляпнул первое, что в голову пришло:

– За то, что в «ГТА» миссию с вертолетиком с первого раза прошел.

Старый телефон на столе вздрогнул. Сообщение с незнакомого номера:

«Вали оттуда! Погоня началась!»

Какая еще погоня?

Тут же прилетело второе сообщение:

«Хули сидишь? Они рядом! Деньги забирай!»

Ден испуганно завертел головой. На другой стороне улицы остановился милицейский уазик, на кухне послышалась ругань, испуганные возгласы, среди которых Ден разобрал только одно слово.

Колдун?

Колдун!

Кажется, рыжая что-то спрашивала, но Ден не услышал, схватив сумку и телефон, рванул к выходу. Из милицейского уазика выпорхнули патрульные, указали на кафе, и Ден сиганул во дворы. Нырнул в одну подворотню, в другую. Впереди, дрожа в свете фонарей, бежала его собственная тень, какая-то мохнатая, угловатая. Из темноты выплывали безликие серые дома, похожие на бетонные склепы. А в окнах маячили

мертвецы

черные бесформенные тени.

Ден чуть не закричал от радости, увидев свой дом. Сумка с каждой секундой становилась тяжелее, а от шума в ушах чудился цокот копыт за спиной. Темнота в подъезде вибрировала и казалась живой, словно там, в бездонных норах, пробуждалось нечто опасное. Ден с трудом вытащил из карманов ключи,

пиздец как громко

открыл замок и залетел в квартиру.

В темноте показалось, что прихожую заполнили призраки. Но это ветер шевелил одежду на вешалке. Форточка снова открылась. Шпингалет не выдержал натиска ветра.

Ден приник к запертой двери, прислушался, нет ли погони. Тишина, даже ветер утих, только слышно, как часы на кухне отмеряют каждую секунду, словно ножом отрубают. Ден достал прихваченный телефон. Отправил сообщение на незнакомый номер:

«Кто ты? Чего хочешь?»

Пока ждал ответа, открыл сумку, проверил деньги. Настоящие. Запоздало пришла мысль, что в сумке может быть жучок или еще чего похуже. Проклиная себя за тупость, Ден вытряхнул все деньги, прощупал сумку, но ничего не нашел.

Только он выдохнул, как зазвонил старый телефон. Тот самый номер.

Ден выждал несколько секунд,

вдруг ошиблись номером, ага

но от противной заунывной мелодии заболели уши. Ден не выдержал.

– Алло, кто это?

На том конце молчали, но Ден слышал дыхание, хриплое и тяжелое.

– Мне не нужны эти деньги, – тихо сказал Ден. – И я не Дрём. Я соврал. Напиздел, чтобы понравиться девушке. Понятия не имею, кто такой Дрём. Как мне вернуть деньги? Я прямо сейчас…

– Ты правда не знаешь, кто такой Дрём?

Голос был под стать дыханию, хриплый, тяжелый. Не мужской, но и не женский. Будто бы… нечеловеческий.

– Не знаю я, – честно ответил Ден. – Дрёма не существует и…

– Как это не существует? – усмехнулись на том конце. – Ты же и есть Дрём!

Да они издеваются!

– Я не Дрём! И никогда им не был! Меня зовут Ден, я продаю канцтовары и…

– Ты Дрём, – повторили на том конце. – Если взял деньги, значит, ты Дрём. И теперь назад дороги нет.

– Хватит, – не выдержал Ден. – Заберите свои деньги и оставьте меня в покое.

Повисла пауза, Ден отчетливо слышал на другом конце шорох. И легкое шипение, словно рядом с трубкой ползала змея.

– Как думаешь, – поинтересовался таинственный собеседник, – кто такой Дрём и чем он занимается?

– Понятия не имею, – пробормотал Ден. – Рисует?

– Он пробуждает демонов.

За спиной раздался шелест. Ден резко повернулся. Показалось, что в кухню метнулась чья-то призрачная тень.

– Откуда, по-твоему, прозвище Дрём? – вкрадчиво прошелестел голос. – Не от того ли, что он будит дремлющих демонов?

Страх противной занозой впился чуть ниже сердца.

– Вы ведь шутите? Скажите, что вы…

– Ты по уши в дерьме. Советую сдохнуть быстрее, чем это дерьмо тебя утопит.

– Что мне делать? – Сердце Дена грозило разорваться от страха. – Как все исправить? Я верну деньги, я отдам все, что у меня есть!

В трубке раздался противный звук, будто поскребли ножом по кастрюле.

– Что делать? Нехер было пиздеть.

– Я…

– Не пиздел?

пиздел

– Мой тебе совет: начал пиздеть – пизди до конца. И зря ты в квартиру свалил.

– А куда мне еще валить?..

– Твои проблемы. Но советую тика́ть.

Тяжелое дыхание сменилось быстрыми гудками.

Ден попытался перезвонить.

«Номер недоступен».

– Сука, – всхлипнул Ден. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Дрём существует? И он будит демонов? Кто в здравом уме поверит в этот бред? Тем не менее незнакомый амбал передал Дрёму деньги, большие деньги. С приветом от колдунов. Значит, этот Дрём помогает колдунам будить демонов. Но для чего?

Мистические бандитские разборки, существовавшие где-то в параллельной реальности, вдруг бесцеремонно ворвались в скучную обыденную жизнь Дена и грозили большими неприятностями. А все из-за безобидного вранья,

нихуя

в которое поверили нехорошие люди. Что там сказал незнакомец по телефону? Срочно тикать с квартиры? Но куда? К маме? К Соне?

В дверь позвонили. Постучали. Подергали ручку. Ударили тяжелым.

Ден замер, стараясь не дышать. Сработал детский инстинкт: если не шуметь, подумают, что никого нет дома.

– Эй, Дрём, – раздался голос снаружи. – Мы знаем, ты в квартире. Открывай, если не хочешь проблем.

Ден чуть не крикнул, что он не Дрём, но вовремя спохватился.

Незваный гость

в жопе кость

выругался, начал ковырять отмычкой в замке. Ден в отчаянии метнулся к двери, запер внутренний замок.

– Он в хате! – крикнули с лестничной клетки. – Запускай паука!

На кухне зазвенело стекло. Ден запоздало вспомнил про форточку, рванул к ней и замер на пороге, глядя, как в окно забирается огромный косматый паук.

– Здравствуй, родной.

Косматый паук оказался косматым коротышкой с длинными руками, а вместо пальцев у него красовались острые ножи, как у злодея из фильмов про страшные сны.

– Забирайте деньги, – пробормотал Ден, пятясь в прихожую. – Я ничего не потратил, мне их дали по ошибке.

– Какая ошибка, родной, – оскалился коротышка, – забрать деньги мог только настоящий Дрём. Проверенный источник слил нам наводку.

Он подскочил, ткнул Дена ножом в живот.

– Открывай дверь, или кишки выпущу.

Ден, с трудом уняв дрожь, отпер замки. С лестницы пахнуло гнилью. В квартиру завалились трое. Один детина с забинтованной головой, другой детина с обожженным лицом. Третий, высокий и костлявый, был в балахоне. Дену показалось, что из-под огромного капюшона торчит голый череп.

– Нашелся, Дрёма, – усмехнулся костлявый. – Долго тебя наши гробовцы после последнего обряда искали. Даже духов по твоему следу пускали.

– Я не…

Ден дернулся и тут же получил кулаком в лицо от обожженного. Из глаз посыпались искры, а во рту хрустнул зуб.

– Сильно не бей! – рявкнул костлявый. – Парню еще работать. Да уложите вы его, хули встали?

Сильная рука схватила Дена за шею, повалила на пол, прямо в грязь.

– Это ошибка, – прохрипел Ден. – Заберите деньги! Прошу! Я не Дрём, не надо!

Не церемонясь, ему заткнули рот тряпкой, которой Соня вытирала пол. Ден пытался сопротивляться, но его сильнее прижали к полу. Костлявый вытащил из складок балахона шприц и ампулу с зеленоватой жидкостью.

– Убивать мы тебя не будем, не бойся. Ты нам нужен живой. Пока. А вот стимул для работы дадим. Тут у нас яд. Особый, по рецепту.

– Я сам замешивал, – с гордостью добавил коротышка.

Костлявый чертыхнулся.

– Гурам, ты в прошлый раз так намешал, что столичный колдун раньше времени откинулся, не успел обряд с духами закончить.

– В этот раз все четко. Подействует через два часа, не раньше.

– Точно?

– Бля буду.

– На твоей совести, Гурам.

Костлявый опустился на колени.

– Расклад такой, Дрём. Ввожу тебе яд. Потом едем в наше гнездо. У тебя будет два часа, чтобы разбудить для нас демона. Не успеешь – сдохнешь, понял?

Ден замычал, но тряпку изо рта у него не достали.

– Ты уж постарайся, родной, если хочешь жить. – Костлявый набрал в шприц жидкость из ампулы. – Мы хотели по-хорошему, веришь? Но мусора из столицы своими облавами почти весь кислород перекрыли, а на кону выборы, судьбу города надо решать, а нам сил не хватает. Бля, да приспустите вы ему штаны.

Штаны Дена бесцеремонно стянули до самых колен.

– Если разбудишь для нас демона, – продолжал костлявый, – дадим противоядие. Мы хоть и бандиты, но слово держим. Вот так…

Ден почувствовал, как под кожу вошла холодная игла. От боли он дернулся, застонал, но через секунду все закончилось, тут же навалилось чувство безысходности.

– Машина ждет внизу. – Костлявый убрал шприц. – Надо торопиться. Ты бери чего надо для обряда. Амулеты, приманки, угощения. Через пять минут выдвигаемся.

Ден так и лежал на полу, смысл сказанного не мог оформиться в единую картинку.

– Помогите ему в себя прийти.

Обожженный пнул Дена в живот. Перебинтованный поднял его, отвесил оплеуху.

– Вещи собирай! – рявкнули они хором.

Ден, пошатываясь, побрел в комнату. Огляделся. На столе ноутбук, тарелка с остывшим ужином, книги, оставшиеся от Сони. Унылая классика и тошнотные комиксы. Надпись на одной из книг гласила: «Мои прекрасные демоны».

Ден машинально взял книгу с комиксами, вышел в коридор.

– Это все? – удивился костлявый.

– У меня н-ничего больше нет.

Его вытолкали на лестницу, даже дверь квартиры не прикрыли. Деньги так и остались в прихожей вместе с телефоном и всей его жалкой жизнью, которая

летела в пизду

грозила оборваться в любую минуту.

– Парни, это все большая…

– Пиздуй давай, и рот на замок.

Во дворе стоял милицейский уазик, тот самый, что Ден видел возле кафе. Обожженный детина открыл багажник, на его дне лежали мертвые менты.

– Может, Дрёма к жмурам?

– Не надо, – ответил костлявый. – Еще свернет шею на кочках. Сажай на заднее, посередине. И чтобы не рыпался.

Ден ясно понимал, что если сейчас он сядет в машину, то назад уже не вернется. Но что делать, он не понимал.

– Парни, говорю вам, это все ошибка, я не…

Костлявый оборвал его взмахом руки.

– Еще раз вякнешь не по делу, отрежу член.

Дена затолкали в машину. Справа устроился коротышка, слева обожженный. За руль сел перебинтованный.

– От мусоров повесь оберег, – велел костлявый. – Чтобы на хвост не сели.

Детина намотал на зеркало заднего вида окровавленный капитанский погон. Рядом на зеркале висел стикер с напоминанием:

«Дрёма убиваем после обряда».

Ден тихо сглотнул. Когда машина тронулась с места, он оглянулся в надежде, что их заметит кто-то из соседей. Нет, двор будто вымер, только хищные тени рыскали в свете мутного фонаря возле подъезда.

– Чего там у тебя? – Костлявый заметил комиксы, забрал их у Дена. – «Мои прекрасные демоны»? Это еще что за бесоебство?

– Это не мое, – пробормотал Ден. – По ошибке взял.

– Почему сразу бесоебство, – встрял коротышка. – Отличные комиксы! И демоны харизматичные, особенно Багур!

– Кто? – усмехнулся костлявый. – Булгур?

– Багур, йопта, – огрызнулся коротышка. – Демон безумия. Самый смачный. Появлялся неожиданно, в разгар безумия. Мог одной левой уложить пачку негодяев, подчинить себе человека, изменить прошлое и исполнить желание хозяина. И, бля, появлялся всегда эффектно.

– Это как? – усмехнулся костлявый.

– Вылезал из мертвеца с фразой: «Здорова, педики!»

Костлявый издевательски засмеялся.

– Гурам, не читай херню. Демоны так не появляются, они не могут исполнять желания и изменять прошлое. Это бред для детей.

– Это не бред, а поэзия мрака, – разозлился коротышка. – Гробовцы сами демонам поклоняются.

– Наши демоны настоящие. И опасные. Они не появляются из воздуха. Демоны уже здесь, среди нас. Но они спят. Точнее, они погружены в дремоту,

поеботу

в которой находятся тысячи лет. Они спят в темноте. Они и есть темнота. Они питаются нашей энергией, а мы питаемся их силой. А если их разбудить, подчинить себе, тогда мы сможем подчинить весь город. Вот это, Гурам, настоящая поэзия мрака.

Ден вспомнил свой темный подъезд, черноту в углах, похожую на норы. Представил, как в этих норах покоятся огромные рогатые твари, как они высасывают из людей энергию и жаждут прорваться в мир живых, чтобы посеять безумие.

– Трудность в том, что разбудить их под силу настоящему колдуну, способному подчинять себе демонов, – продолжал костлявый, – иначе быть беде

пизде

Все резко посмотрели на Дена, даже детина за рулем. Уазик на кого-то налетел. Ден ударился головой о крышу, зашипел от боли.

– Кто там был? – поинтересовался костлявый. – Собака?

– Человек, – отозвался детина.

Ден, чувствуя, что сам все глубже скатывается в бездну безумия, не выдержал:

– Я не смогу! Не смогу разбудить демона! Я не Дрём, я вовсе не колдун,

я любила и люблю-ю-ю…

и у меня ничего не получится! Остановите! Убейте меня прямо здесь! Слышите?

Костлявый обернулся, и Ден увидел в упор, что это в самом деле мертвец. Одна щека у него сгнила, а вместо правого глаза чернел провал, где копошилось что-то белое.

– Послушай, Дрём, – костлявый ткнул пальцем себе в пустую глазницу, – это твоя работа. Однажды ты поднял меня из мертвых, ты пробудил духов, которые помогли нам удержать город. Твоего лица под маской

и хуйца

никто из живых не видел, но среди живых про тебя ходят легенды. Ты – наш последний шанс. Столичные менты обложили со всех стороны, счет идет на часы. И если мы… ты не успеешь помочь, тогда прикончат всех. И тебя тоже. А если разбудишь демона, если ты справишься, тогда всех нас ждет новая жизнь.

Пока костлявый говорил, Дена замутило. Смысл сказанных слов доходил с

говном

трудом. Похоже, яд уже начинал действовать. Ден хотел сказать про это, но не смог и рта открыть, словно кто-то ему не давал.

Уазик петлял по незнакомым улицам, а старые заброшенные дома нависали над ними могильными плитами. Обогнув городскую свалку, детина свернул к кладбищу.

– Почти на месте, – доложил костлявый.

В стороне от кладбища стоял морг. Раньше Ден видел его только по телевизору, и в детстве морг напоминал огромную клетку, где томятся души мертвецов. Возможно, через час и его душа застрянет в этих стенах.

Машину загнали на территорию. Дена вытолкнули из салона и тут же грубо пихнули на крыльцо, а оттуда в грязную и душную утробу морга. Перед глазами вовсю плясали черные рогатые пятна, а во рту появился странный привкус старых лекарств.

– К главному его, – велел кому-то костлявый. – Времени мало. Все готово?

В ответ раздалось невнятное шипение. Дена буквально протащили по коридору и бросили в комнату, пахнущую

смертью

старыми лекарствами. Ден, поборов слабость, огляделся. На секунду показалось, что он вернулся в прошлое, в свою детскую комнату. На полу и на стенах висели ковры с демоническими узорами, напоминающие порталы в иные миры. Повсюду лежали стопки книг, и все они отбрасывали причудливые рогатые тени. В углу Ден различил стол с компьютером, за которым сидел

мертвец

патлатый юнец, у которого Ден брал предвыборную листовку.

Ностальгическую картину детства нарушали цепи у дальней стены, где висели

еда

люди с мешками на голове. Не понять, живые или нет. Двое в милицейской форме, один в медицинском халате, еще была женщина в махровой ночнушке. И ребенок.