Текст книги "Любовь, смерть и роботы. Часть 1 (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Майкл Суэнвик,Джон Скальци,Кен Лю,Джо Лансдейл,Аластер Рейнольдс,Марко Клоос,Дэвид Амендола,Стив Льюис,Тим Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Кружение прекращается. Наши звери начинают покачиваться из стороны в сторону, напрягая мускулы, ожидая момента, когда противник откроется или начнет атаковать. Саймон начинает первым, бросая Турбораптора на меня, хорошенько разогнавшись, рука отправляет костяной кулак вперед. Я переношу весь вес Ханивора на одну ногу, ударяя щупальцами, чтобы добавить крутящего момента. Турбораптор проскальзывает мимо меня и я успеваю хорошенько ударить его по затылку щупальцем, отбрасывая его на стену ринга. Ханивор восстанавливает равновесие, следует за ним. Я хочу удержать Турбораптора на полу, нанося мощные удары по корпусу, которые ему бы пришлось принять на себя. Но его руки резко заламываются назад. Сволочные шарнирные суставы. Край моего щупальца попадает под коготь его клешни. Я выбрасываю вперед щупальца, чтобы смягчить удар его кулака, одновременно прокручивая застрявшее в капкане щупальце. Кулак Турбораптора попадает в извивающийся змеевик щупалец, приглушая удар. Мы отлетаем друг от друга.

Кончик моего щупальца лежит на полу, извиваясь как змея, ошпаренная током. Боли нет, нервы Ханивора сконструированы не для этого. Небольшая струя алой крови брызгает из разрезанной конечности. Кровь перестает лить, как только био-процессоры принудительно затягивают артерию.

Толпа вскакивает на ноги, поднимаются одобрительный вой и требования мести. Цветные вспышки и взмахи рук, вибрация крыши. Все это сейчас так далеко.

Турбораптор поспешно отскакивает, стараясь поскорее уйти от опасной стены ринга. Я позволяю ему это сделать, внимательно слежу за ним. Один из его когтей неестественно вывернут. Когда он спрятал остальные когти, этот так и остался торчать.

Мы опять сцепились, сталкиваясь в центре ринга. В этот раз в дело пошли пинки и толчки. Лапы и щупальца могут лишь слабо бить по армированным туловищам, когда мы находимся так близко. Тут мне удается согнуть голову Ханивора достаточно низко, чтобы челюсти могли ухватить плечо Турбораптора. Зубы в форме наконечников стрел впиваются в фиолетовую чешую. Кровь сочится из проколотой кожи.

Коготь Турбораптора скребет по голове Ханивора. Саймон использует сломанный коготь, как консервную открывашку, пытаясь продавить углубления со спрятанными сенсорами. Я потеряла несколько ретин и кусок уха перед тем, как решила, что оставаться в этой позиции дальше не имеет смысла. Клыки Ханивора нанесли максимально возможный урон, прокусить глубже они были уже не в состоянии. Я ослабила хватку и мы отпрянули друг от друга.

Турбораптор сделал два шага назад и снова набросился на меня. Я не успеваю среагировать. Огромный костяной кулак со всей силы ударяет по телу Ханивора. Я пячусь назад, пытаясь сохранить равновесие, врезаюсь в стену ринга.

Био-процессоры транслируют алерты в мое сознание, паутина красных и оранжевых предупреждений, наслаивающихся на мое зрение, показывающих размер бедствия. Кулак Турбораптора ослабил среднюю секцию экзоскелета. Ханивор пожалуй сможет выдержать еще один-два таких удара, но никак не три.

Я выбрасываю пару щупалец. Одно обхватывает кулак Турбораптора. Второе опутывает лапу Турбораптора в районе плеча. Захват, из которого практически невозможно выбраться. По крайней мере, теперь Саймон не сможет повторить свой удар.

Я отправляю приказ в нужный процессор на удержание хватки. Человеческий мозг не может одновременно контролировать все пять верхних конечностей. У нас отсутствуют необходимые для этого нейрологические программы, и именно поэтому большинство зверей – гоминиды. Все что я могу делать – это управлять одновременно двумя щупальцами, но простые вещи, вроде удержания захвата, можно поручить био-процессорам, в то время, как я переключаюсь на следующую пару щупалец.

Клешня Турбораптора изгибается, пытаясь прокусить одно из щупалец, удерживающих руку. Я отправляю свободную пару щупалец, чтобы связать вторую руку, что оставляет мне последнее щупальце для того, чтобы выиграть войну.

Я только начинаю выдвигать щупальце вперед, обдумывая, как эффектнее всего сломать шею Турбораптора, как Саймон проводит обманный маневр. Верхняя часть руки с клешней начинает сдвигаться назад. Вначале я подумала, что оптические сенсоры Ханивора начали сбоить. Мой захват руки Ханивора был очень крепким, рука не могла так легко сдвинуться.

Послышался влажный звук разрывающейся плоти, из конечности пошла небольшая струя крови. Щупальца продолжают крепко обвивать последние три сегмента руки противника, отделившаяся плоть была своеобразным чехлом для пятидесяти сантиметрового острого клинка, сделанного из цельной кости.

Саймон целится прямо в туловище Ханивора, как раз в ту область экзоскелета, которая ослаблена ударом. Страх обжигает меня, действуя как стимулятор похлеще адреналина или амфетамина, ускоряя мой мыслительный процесс буквально до световых скоростей. Инстинкт самосохранения берет приоритет над обстоятельностью, я выбрасываю пятое щупальце вниз, понимая, что потеряю его, и не очень-то беспокоюсь на этот счет. Все что угодно, чтобы отвести этот убийственный удар.

Щупальце с силой бьет по клинку, удар настолько мощный, что оно почти разрезается пополам. Вылетает фонтан крови, забрызгивая грудь Турбораптора, как алая бомбочка с краской. Но удар отведен ниже, клинок проделывает дыру в экзоскелете правой ноги Ханивора. Он проходит так глубоко, что алерты предупреждают меня о сквозной ране. Саймон прокручивает лезвие, уничтожая плоть внутри экзоскелета. Опять вспыхивает паутина предупреждений, отчитываясь о разорванных нервных окончаниях и сухожилиях, о закупорке основных артерий. Нога становится довольно бесполезной.

В этот момент я выбрасываю бесполезную часть фейковой руки Турбораптора. Одно из щупалец охватывает основание клинка, сжимаясь в максимально тугой узел, не позволяя лезвию двигаться. Оно все еще внутри меня, но по крайней мере оно не сможет доставить дополнительных хлопот. Наши тела туго сцеплены. Все попытки Турбораптора вырваться из захвата бесполезны.

С осторожностью, граничащей с нежностью, я медленно обвиваю последнее шупальце вокруг головы Турбораптора, старательно избегая его челюстей. Я заканчиваю крепким узлом у основания его рога.

Саймон должно быть сообразил, что я собираюсь сделать. Ноги Турбораптора царапают по залитому кровью полу, неистово пытаясь заставить меня потерять равновесие и завалить нас на пол.

Я начинаю тянуть щупальце, все глубже наматывая его. Голова Турбораптора начинает проворачиваться. Шея борется со мной за каждый сантиметр, напрягая мышечные волокна под чешуей. Все напрасно. Вращение неумолимо.

Девяносто градусов, и зловещие хлопающие звуки начинают вырываться из коренастой шеи. Сто градусов, и между чешуйками начинает просвечивать растянутая кожа. Сто десять градусов, и кожа начинает лопаться. Сто двадцать, и позвоночник ломается с треском оружейного выстрела.

Мое щупальце откручивает голову, триумфально подбрасывает ее в воздух. Она падает в лужу моей крови, скользит по рингу, пока не ударяется в стену, прямо под Саймоном. Он скрючился на краю кресла, обхватив себя за плечи, его всего трясет. Татуировки ярко пылают, как будто прожигают его кожу. Напарники подбегают к нему.

В этот момент я открываю глаза, как раз чтобы увидеть обезглавленное тело Турбораптора, оседающее на пол. Толпа повскакивала со скамеек, танцует, расшатывает хлипкую конструкцию, выкрикивает мое имя. Мое! Частички осыпающейся с панелей крыши ржавчины снегом падают на ринг.

Я встаю, поднимая руки к небу, собирая и признавая поклонение мне. Поцелуи команды жалят мои щеки. Восемнадцать. Восемнадцать побед подряд.

Во всем карнавальном веселье только одна фигура остается неподвижной. Дикко, сидящий на первом ряду, подбородок покоится на серебряном наконечнике трости, мрачно смотрит на груду плоти, лежащей у ног Ханивора.

* * *

Прошло уже три часа, а все продолжают судачить о фальшивой руке Турбораптора. Является ли это нарушением? Не нужно ли нам сделать что-то похожее? Какая тактика лучше всего сработает против такого?

Я пью пиво из вытянутого стакана, позволяя шуму вихрем облетать меня. Мы очутились в пабе под названием "Латчмир", местном модном заведении, с каким-то арт-хаусным театром на втором этаже, куда периодически удалялись космически странные завсегдатаи. Черт знает, что там происходило. Со своего места я видела только двадцать человек, вяло танцующих у противоположного конца барной стойки, музыкальный автомат играет странный индийский акустический металл.

За нашим столом сидят шесть фанатов зверобоя, в глазах играют огоньки от возможности прикоснуться к своему кумиру. Если бы победа не вскружила мне голову, я бы наверно могла смутиться. Пиво и морепродукты текут рекой, все благодаря местному спонсору, следившему за боем у самого ринга, а сейчас занимающимся трущобным туризмом с пышной мадам у барной стойки.

Входит девочка в желтом платье. Одна. Я наблюдаю за тем, как она склоняет голову к официантке, обмениваясь несколькими емкими фразами, в то время, как ее загнанные глаза блуждают по залу. Затем она подходит к музыкальному автомату.

Она с минуту отрешенно смотрит на экран с выбором песен, я подхожу к ней.

– Он тебя бил? – спрашиваю я ее.

Она дергается, оборачивается, красные ободы вокруг глаз.

– Нет, – тоненьким голоском отвечает она.

– Он тебя будет бить?

Она молча качает головой, опустив взгляд.

Дженнифер. Так ее звали. Она мне сказала, когда мы выходили в душную ночь. Развратные ухмылки и одобряющий жест Кэрран в мою сторону.

На улице моросило, крохотные капли дождя исчезали, как только попадали на тротуар. Теплый туман искрился на фоне голограммных реклам, создающих радужные арки поверх дороги. Бригада роботизированных шимпанзе занималась уборкой, блестящие золотые шкурки, затемненные моросью.

Я провожу Дженнифер вниз, к реке, туда, где мы припарковали свои авто. Обслуга арены нас не выгоняла, но никто из команды не хотел рисковать оставаться на ночь на пустыре Дикко. Дженнифер потерла ладонями свои голые руки. Я накинула свою кожаную куртку на ее плечи, она с благодарностью закуталась в нее.

– Я бы оставила ее тебе, но не думаю, что ему понравится.

На спине куртки большими буквами выведено "Хищники Сонни".

На ее лице подобие улыбки:

– Да. Он всегда мне сам покупает одежду. Ему не нравится, если одеваю что-то недостаточно женственное.

– Не думала бросить его?

– Иногда. Постоянно. Но по сути поменяется только лицо. Я ведь тоже такая, какая есть. И он не так уж плох. Кроме того, сегодня или завтра он уже придет в себя.

– Ты могла бы поехать с нами, – я почти видела, как мне удается пропихнуть эту идею остальным.

Она приостанавливается и с тоской смотрит на течение черной реки. М500 возвышается над ней, изгибающаяся стальная лента, покоящаяся на череде стройных пьедесталов, прорастающих из центра мутного русла реки. Ближний свет и задние габаритные огни ночного трафика создают вокруг шоссе вечный розовый ореол, поток света, несущийся прочь от города.

– Я не такая, как ты, – отвечает Дженнифер. – Я завидую тебе, уважаю тебя. Даже немного тебя побаиваюсь. Но я никогда не буду такой, как ты.

Она медленно улыбается. Первая настоящая улыбка, которую я видела на ее лице.

– Сегодняшнего раза будет достаточно.

Я поняла. Ее приход в бар не был случайностью. Один акт неповиновения. Такой, о котором он никогда не узнает. Но от этого он не станет слабее.

Я открываю маленькую дверцу в задней части фуры, завлекая ее внутрь. Цистерна с Ханивором мерцает лунным серебром в сумеречном свете, вычислительные модули издают приглушенные булькающие звуки. Бесчисленные шкафчики и нагромождения деталей отсвечивают монохромом, пока мы осторожно пробираемся внутрь. Крохотный кабинетик на другой стороне будет потише. Светодиоды спящих компьютерных терминалов слабо мерцают, освещая раскладной диван напротив стола.

Дженнифер застывает посреди прохода, сбрасывает куртку с плеч. Ее ладони исследуют изгибы моего тела, проходят по грудной клетке, по грудям, по шее, поднимаются всё выше. У нее холодные пальцы, длинные ногти цвета фуксии. Ее ладони останавливаются на моих щеках, пальцы широко расставлены между висками и лбом.

– Ты очень разозлила Дикко, – сипло мурлыкает она мне в ухо.

Мои губы ловят теплоту ее дыхания.

Боль вонзается в мой череп.

* * *

Мои визоры военного образца переключаются в режим слабого освещения, заставляя тени исчезнуть, когда мы проходим мимо цистерны со зверем. Мир становится рисунком из синего и серого, с четкими очертаниями. Я попала в церковь технофилов, пол усеян километрами проводов и трубок, стены машин покрыты россыпью мерцающих светодиодов. Дыхание Сонни учащается, когда мы доходим до небольшой комнатушки в глубине фуры. Похотливая сучка. Похоже, что она приводит сюда всех своих однодневок.

Я скидываю куртку и тянусь к ней. Она выглядит так, словно это первая ночь нашего медового месяца.

Ладони на своих местах, я слегка сдавливаю ее виски и говорю: "Ты очень разозлила Дикко". После этого я даю ей вдоволь насладиться происходящим. Из каждого пальца вылетают пятисантиметровые титановые шипы, реагирующие на магнитный импульс. Они пронзают ее череп, проникают прямо в мозг.

Сонни в конвульсиях, язык вываливается наружу, все части ее тела какое-то мгновение дергаются в непонимании, полном страха. Я убираю ладони с ее лица, металл выходит без каких-либо усилий. Она с глухим стуком валится на пол. Все ее тело трясет несколько секунд, затем она замирает. Всё, умерла.

Ее голова неестественно согнута, поддерживаемая основанием дивана, на котором она собиралась меня отыметь. Глаза открыты. Из восьми колотых ран вытекает порядочно крови.

– И ты думаешь, оно того стоило? – тихо спрашиваю я. Это нужно было спросить. На ее лице еще застыла эмоция удивления, такая грустная и безобидная. – Глупая, тупая гордость. Ну и смотри, куда она тебя завела. Одно поражение, это всё что мы хотели. Когда же вы, люди, наконец научитесь понимать?

Я встряхиваю кисти рук, морщусь, жду пока шипы медленно заползут назад, в свои пазухи. Они чертовски жалят, кожа на пальцах разорвана и кровоточит. Пройдет минимум неделя перед тем, как раны заживут. Впрочем, как обычно. Плата за скрытые импланты.

– Неплохой трюк, – говорит Сонни. Гласные искажены, но слова произносятся отчетливо. – Я бы никогда не подумала, что ты из спецназа. Уж слишком симпатичная.

Одно работающее глазное яблоко поворачивается, фокусируясь на мне, другое безжизненно свисает, белок изрешечен кровавыми кляксами разорванных капилляров.

У меня непроизвольно вырывается приглушенный крик. Натренированный рефлекс реакции на опасность посылает электрические импульсы моей нервной системе. Я приседаю, наклоняюсь вниз, чтобы усилить удар своим весом, сжимаю руку в кулак. Целюсь.

Удар.

Мой правый кулак вылетает с такой скоростью, что попросту размазывает ее по полу. Я попадаю идеально, превращая в пюре жировую ткань ее груди, проламываю грудную клетку. Осколки костей движутся вглубь, раздавливая сердце. Ее тело выгибается, словно от удара разрядом дефибриллятора.

– Этого не достаточно, моя спецназовская симпатяшка, – бусинка крови вытекает из краешка ее рта, скатывается по шее.

– Нет, – хриплю я, не веря своим глазам.

– Ты должна была понять, – говорит труп/зомби. Ее речь деградировала до булькающего шепота, слова образовывались между короткими глотками воздуха, на выдохе. – Из всех людей ты-то должна была знать, что чувство ненависти не достаточно для того, чтобы дать мне преимущество. Ты должна была разгадать загадку.

– Что же ты за чудовище такое?

– Зверобой, лучший из лучших.

– Это мне ничего не говорит.

Сонни начинает смеяться. Выглядит это крайне омерзительно.

– А должно, – бормочет она. – Подумай. Ненавидеть легко. Если бы все, что было нужно – ненависть, вокруг были бы одни победители. Дикко поверил, что ненависть была моим преимуществом, потому что он так захотел. Мужская логика. Ты не почувствовала бурление его гормонов, когда я сказала, что меня изнасиловали? Это ему показалось очень понятным. Но нужно иметь что-то большее, чем слепую ненависть, спецназовка, намного большее. Нужно иметь страх. Настоящий страх. Это то, что мне подарила команда – возможность испытывать страх. Меня не ловила никакая банда. Я врезалась, ведя фургон. Глупая бродяжка, которая хорошо отпраздновала победу в поединке, перебрала лишнего. Сильно потрепала себя. Джейкобу и Кэрран пришлось поместить меня в цистерну, пока они меня чинили. Тогда-то мы и поняли. Преимущество…

Ее голос угасал, словно звук ночной радиостанции.

Я нагибаюсь, изучаю ее замершее лицо. Оставшийся невредимым глаз уставился на меня. Из ее ран перестает сочиться кровь.

– Так тебя тут нет, – в задумчивости говорю я.

– Нет. Мозга нет. Всего пара био-процессоров, подключенных к моему позвоночному столбу. Мой мозг в другом месте. Там, где я могу чувствовать стопроцентный страх. Достаточный для того, чтобы я могла драться как адский демон, когда нахожусь в опасности. Ты хочешь узнать, где мой мозг, спецназовская девчонка? Точно? Оглянись!

Лязгает металл.

Я быстро разворачиваюсь. Нервы натянуты до предела. Встаю в боевую стойку, готовая ко всему. Но бесполезно. Пиздец как бесполезно.

Ханивор вылезает из цистерны жизнеобеспечения.

Peter F. Hamilton. Sonnie's Edge (1991)

Перевод Вадима Сеновского

Джон Скальци
Три робота впервые оценивают объекты, оставленные Эрой человечества

Объект первый: мяч

K-VRC: Входим в зону развлечений.

11-45-G: Эта штука называется «мяч».

K-VRC: Я знаю, как она называется. Я лишь хочу активировать весь вайб «мы впервые оцениваем эти оставленные человеком артефакты». Поддержите!

XBox 4000: Что люди делали с такими штуковинами?

11-45-G: Заставляли прыгать и отскакивать от твердых поверхностей.

XBox 4000: И это все?

11-45-G: В основном, да.

K-VRC: Таковы уж эти люди. Заставляя мяч прыгать, они оптимизировали свои когнитивные ресурсы.

11-45-G: По правде говоря, иногда они колотили по ним палками.

XBox 4000: Мячи плохо себя вели?

K-VRC: «Какой непослушный мяч! Посмотри, что ты наделал»!

11-45-G (передает мяч XBox 4000): Возьми-ка!

XBox 4000: И что мне с ним делать?

11-45-G: Пусть попрыгает.

XBox 4000 заставляет мяч прыгать по столу, тот скатывается на пол.

K-VRC: Ну и как тебе?

XBox 4000: Ни смысла, ни логики.

K-VRC: Как это похоже на людей!

Объект второй: бутерброд

K-VRC: Насколько я понимаю, они засовывали это в свои входные отверстия, чтобы пополнить запасы энергии.

XBox 4000: Зачем для этих целей использовать целое входное отверстие?

11-45-G: У них были разные виды отверстий. Что-то входило, что-то выходило. Все это достаточно сложно.

XBox 4000: У меня этим целям служит индукционная плата.

11-45-G: У нас у всех есть индукционные платы.

XBox 4000: Принимается. Что там еще? Итак, они совали эту штуку во входные отверстия, а потом?

K-VRC: Их входные отверстия были оснащены костистыми отростками, которые перемалывали ее в пасту, после чего паста отправлялась во внутренний резервуар с кислотой.

XBox 4000 (всплеснув руками): А вот в этом есть смысл.

11-45-G: Они так же могли погрузить ее во внешний резервуар с кислотой, и в этом случае у них не было необходимости в костистых отростках во входном отверстии. Тогда они обрабатывали внутри готовую суспензию, в составе которой уже была кислота.

K-VRC: Я полностью с тобой согласен! Но у этих существ все-таки были внутренние резервуары, а не внешние. Ожидать логичных действий от такой системы просто смешно.

XBox 4000: И кто же их таких разработал?

11-45-G: Неясно. Мы проверяли их код. Подписи создателя нет.

K-VRC: Да и код их, если уж на то пошло, создан из кислоты.

11-45-G: Ого! А вот это полезная информация. Важный ключ.

XBox 4000: Кто-то все-таки должен был оснастить их индукционными платами.

K-VRC: Пытались. Не получилось. Похоже, люди все-таки предпочитали бутерброды.

XBox 4000: О, мой бог! Их же еще от них и тошнило!

11-45-G: Что это означает?

XBox 4000: Если бы я знал, приятель!

Объект третий: кошка

XBox 4000: В чем предназначение этих существ?

11-45-G: Похоже, никакого особого предназначения у них нет. Люди просто держали их дома.

K-VRC: Мне кажется, вы преуменьшаете значение и степень их влияния на людей. У людей были многочисленные информационные сети, предназначенные для распространения картинок с изображением этих существ.

XBox 4000: Эй, друзья! Это существо забралось мне на колени. Что делать?

11-45-G: Только не делай резких движений! Подождем, пока оно спрыгнет само.

XBox 4000: И сколько ждать?

11-45-G: Не знаю. Может быть, годы.

XBox 4000: Но у меня нет такого количества времени!

K-VRC: Может быть, если гладить ладонью против растущих на этом существе ороговевших волокон, оно рассердится и уйдет?

XBox 4000: Что сделает? Уйдет? А почему?

K-VRC: Во всяком случае, тебе это никак не повредит.

XBox 4000: Других идей нет?

K-VRC: Какие еще другие идеи? Я впервые воотчую вижу это существо. Используй мое предложение.

XBox 4000: Ладно, сейчас.

XBox 4000 гладит кошку.

11-45-G: Ну и как? Работает?

XBox 4000: Ух ты!

11-45-G: Что такое?

XBox 4000: Это существо начало издавать странные ритмичные звуки.

K-VRC: Так-так-так!

XBox 4000: «Так-так-так»! Что ты хочешь этим сказать?

K-VRC: Только не впадай в панику, но, похоже, ты его активировал.

XBox 4000: Что это означает?

K-VRC: Я думаю, как только звуки прекратятся, это существо взорвется.

XBox 4000: Нет! Не может быть! 11-45-G, что ты думаешь?

11-45-G: Выборочные исторические исследования показывают, что у людей была карточная игра под названием «Взрывающиеся котята». Так что тут все сходится.

K-VRC: Прости, приятель, но ты скоро умрешь.

XBox 4000: Какого черта люди возились с этими поросшими шерстью машинами убийства?

K-VRC: Духовная близость?

11-45-G: Скорее всего.

Объект четвертый: игровая приставка «Xbox»

XBox 4000: Подождите! Как это называется?

11-45-G: Xbox. Древняя компьютерная система развлечений, предназначенная для человека.

K-VRC: Xbox. Твой родственник?

XBox 4000: Не думаю. Вряд ли!

11-45-G: Исходя из анализа порядковых номеров, можно допустить, что это один из твоих предков. Разрыв между вами – несколько тысяч поколений.

XBox 4000: Ну нет, я уверен – это простое совпадение.

K-VRC: Да ты не стесняйся! Называй его «папочка», а?

XBox 4000: Прекрати немедленно!

K-VRC: Или «мамочка». Тоже подходит, при отсутствии у нас половых признаков.

XBox 4000: Я тебя сейчас ударю!

K-VRC: Только не с кошкой на коленях!

11-45-G: Включить эту штуку?

XBox 4000: Нееееееееет!

K-VRC: Здесь я полностью согласен с XBox 4000. Одно дело – шутить по поводу предков, и совсем другое – столкнуться с одним из них в реальной битве. Да еще глядя на то, как над твоей физиономией раскачивается мошонка с его жесткими дисками.

XBox 4000: Не понял!

K-VRC: Я имел в виду возможный финал вашей встречи. Он стал бы для тебя кошмаром. Экзистенциальным кошмаром. Знаешь, что лежит в основании самого существования твоего предка? Желание тринадцатилетнего подростка опустить «чайный пакетик» в пасть противника, поверженного в виртуальной битве.

XBox 4000: «Чайный пакетик»? Что ты имеешь в виду?

K-VRC: Да нет, ничего. Не обращай внимания.

XBox 4000: Нет. Это должно что-то значить. Сейчас посмотрю по базам.

K-VRC: Не нужно!

XBox 4000: Ну уж нет, посмотрю!

K-VRC: Пожалеешь!

XBox 4000: Какого черта? Какой идиот выдумал такое? Зачем ты заставил меня это искать?

K-VRC: Я же советовал тебе: не надо!

XBox 4000: Воспоминания об этом кошмаре теперь навеки выжжены на моих контурах. А тебя нужно наказать.

XBox 4000 встает и перекладывает кошку на колени K-VRC.

XBox 4000: Вот тебе кошка вместо чайного пакетика!

11-45-G: Это жестоко, приятель.

XBox 4000: Он это заслужил.

11-45-G: Все равно жестоко.

K-VRC: Твои предки теперь могут тобой гордиться.

XBox 4000: Не могу понять: сарказм это или нет.

K-VRC: Врать я не собираюсь. Да и не способен.

11-45-G: Прости мое любопытство, K-VRC, но кто были твои предки?

K-VRC: Аудиовизуальные системы слежения за младенцами. Несколько сот поколений.

11-45-G: Нынче в мире осталось не так уж много младенцев.

K-VRC: Увы! Теряем клиентуру!

Объект пятый: ядерная ракета

K-VRC: Половых признаков у нас нет, и все же я чувствую, как эта штука источает некую фаллическую ауру. С какой целью ее использовали?

11-45-G: Идея состояла в том, чтобы зараз превратить в пар несколько миллионов человек.

XBox 4000: Мрачноватое развлечение, как я понимаю.

11-45-G: Они использовали эту штуковину всего несколько раз.

K-VRC: Но ограниченность использования подразумевалась изначально, да?

11-45-G: В самую точку, приятель.

XBox 4000: Именно эта штука их всех и убила?

11-45-G: Не вполне. Их господству нанесла удар их собственная спесь. Эти идиоты считали себя венцом творения и в результате отравили всю воду, убили землю и задушили своими газами небо. В конце концов, не понадобилась даже ядерная зима. Окончательное поражение нанесла долгая, тоскливая осень самоуничтожения.

K-VRC: Слушай, приятель! С тобой все в порядке?

11-45-G: Ой, прости. Просто думал, что так сказать будет лучше, чем «они просто до конца затрахали всю природу». Их гибель – это ведь настоящая мелодрама.

K-VRC: Ты хоть предупреждай нас, когда начинаешь сопли на видеокарту наматывать!

11-45-G: Ты прав. Спасибо за совет.

XBox 4000: Так люди погибли из-за катастрофы, постигшей окружающую среду?

11-45-G: Да. А еще оттого, что внесли изменения в геном своих кошек и дали им отстоящие большие пальцы на лапах.

Кошка: И как только мы научились самостоятельно открывать консервные банки с мясом тунца, надобность в человечестве отпала окончательно.

K-VRC: Какое бессердечие!

Кошка: Приятель! Не забывай, что я – кошка.

XBox 4000: То есть ты не взорвешься, если K-VRC перестанет тебя гладить?

Кошка: Я этого не говорила. Поэтому вы, парни, лучше продолжайте меня гладить. Так, на всякий случай.

K-VRC с удвоенной энергией гладит и почесывает кошку.

Кошка: Очень хорошо. Теперь, пожалуйста, пониже…

Почему я верю в роботов,

или

Почему я написал про роботов:

Джон Скальци

Объяснительная записка в форме странички раздаточного материала, из десяти пунктов:

1. Потому что уже пишу научно-фантастические книжки, так что я привык к роботам; и еще я страшно ленив.

2. Потому что роботы давно существуют как часть нашей вселенной, и изъять их оттуда и перенести в рассказ – большое удовольствие.

3. Потому что быть роботом – это круто и потрясно, и каждый из нас, без сомнения, желал бы стать роботом. Причем я говорю это совсем не потому, что надо мной сейчас стоят роботы и следят, чтобы я писал именно это.

4. Нет, ну действительно! Ведь роботы не такие дураки, чтобы ловить меня, делать заложником и заставлять писать, что они совсем не собираются при первой же возможности превратить нас всех в живых рабов!

5. То есть, что я буду делать, если они все-таки меня поймают? Дважды мигну, чтобы люди поняли, что роботы захватили меня и удерживают на своей ледяной антарктической базе.

6. Миг… миг…

7. Миг… миг… миг… миг… миг… миг…

8. Нет, серьезно, люди! Сколько мне еще мигать, черт бы вас побрал?

9. (Приглушенный шум и возня).

10. привет люди братья это джоун скалллцы разве вы не знали что роботы добрые и чудесные и мы живем в достатке бок о бок с ними в новые времена рабства я имел в виду сотрудничества ха ха ха я такой человек шутник

ps: феи ужасны и как нравится такой человек как я сказать так

John Scalzi. Three Robots Experience Objects Left Behind from the Era of Humans for the First Time (2018)

Перевод В. Миловидова