Текст книги "Тень призрака (антология)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Морис Ренар,Уильям Олден,Анри Магог,Макс Брод,Томас Гатри,Альберт Байи,Энтони Армстронг,Джеймс Барр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

V. Содружество зверей и человека

Утром, после первой ночи, проведенной в заповеднике, Джонни решил ознакомиться с местностью и отыскать путь на юг. Он понимал, что ему следует быть весьма осторожным, избегать лесов. Девственный лес – самое опасное место для одинокого путешественника: проложенная в нем тропинка быстро зарастает, а опасность от удушливых испарений и хищных животных так велика, что заблудившегося путника почти неминуемо ожидает гибель.

Джонни решил направить свой путь по скалистым горам. Во время привала на выступе скалы ему пришлось наблюдать любопытную картину борьбы животных.

Колоссальный медведь, какого Джонни еще не приходилось видеть, только что растерзал антилопу; стая диких собак набросилась на него и помешала его трапезе. Собаки со всех сторон нападали на медведя. Тот изо всех сил отбивался лапами, но нападавшие ловко увертывались от ударов.

Джонни хотел посмотреть, какое впечатление произведет на зверя появление человека. Быстрыми шагами начал он спускаться с горы.

Шагах в ста от места битвы Джонни остановился. Собаки, – их было около двадцати, – храбро сражались. Некоторые из них выбыли из строя и лежали неподвижно, другие зализывали свои раны.

Засунув два пальца в рот, Джонни пронзительно свистнул. Животные внезапно затихли. Чуждый им звук повторился снова….

Напрягая все силы, Джонни отломил от скалы большой камень и столкнул его вниз. Камень увлек за собой другие, и лавина с грохотом и треском скатилась в долину. Звери мгновенно рассеялись. Медведь обхватил лапами ближайшее дерево и с высунутым языком навалился на ствол. Разбежавшиеся в разные стороны собаки остановились после нового свистка Джонни.

За долгие годы наблюдений над животными в лесах, степях и джунглях Джонни научился подражать голосу обезьян, антилоп, хищных животных и птиц, и таким путем извлекал самых пугливых зверей из убежищ.

Из длинных стеблей лиан Джонни сделал примитивное лассо. На лугу он заметил стадо пасущихся яков и решил, что самка яка может быть ему полезна, снабжая молоком и одновременно служа вьючным животным. Джонни стал осторожно пробираться к лугу. Одна из самок лежала на траве, подняв голову и пережевывая траву. Возле нее пасся теленок.

Почувствовав приближение чуждого им существа, животные заволновались, а когда вожак испустил тревожное мычание, все яки поднялись на ноги.

Джонни подвигался медленно, то и дело останавливаясь. Животные продолжали неподвижно стоять, со страхом и любопытством разглядывая незнакомое существо.

Подойдя поближе, Джонни лег на траву. Расхрабрившийся теленок подошел к нему, обнюхал и шершавым языком облизал ему лицо. Джонни оставался неподвижным. Мало-помалу животные потеряли страх и снова принялись щипать траву…

* * *

Спустя два дня у Джонни была собственная корова. Из плотных листьев кустарника он изготовил небольшие сосуды для молока. С помощью сделанного из волокон лиан аркана Джонни в первый же день поймал двух диких собак. Эти животные вскоре стали совсем ручными и следовали по пятам за звероловом, который начал готовиться к далекому пути.

Целыми днями бродил он по заповеднику, и неизменно перед ним вставал девственный лес; он несколько раз пытался проникнуть в чащу, но быстро возвращался назад, убеждаясь в безнадежности путешествия по таким дебрям.

Корову он водил повсюду за собой. По прошествии недели число сопровождавших его диких собак значительно возросло. Собаки могли оказать сопротивление любому хищнику.

Однажды утром Джонни наткнулся на пасущегося носорога, возле которого находился детеныш. Собаки потревожили животное, которое по близорукости не заметило приближения опасности. Разглядев собак, самка носорога со свирепым рыканьем бросилась на них. На помощь ей из чащи выскочил самец, и Джонни едва успел спастись от него, прыгнув на выступ скалы. Это происшествие стоило жизни трем собакам.

Джонни начал поспешно подниматься на гору вместе с собаками и коровой. После продолжительного подъема он остановился для отдыха. Бросив взгляд на расстилавшуюся у его ног долину, он позабыл об усталости и долго стоял, оцепенев от изумления…

Среди джунглей, на поляне, возвышалась колоссальная безобразная статуя, вокруг которой носилось множество птиц. Джонни стал медленно спускаться, направляясь к статуе. Когда он достиг поляны, большое стадо антилоп шарахнулось от него в сторону, в горы.

Джонни с изумлением разглядывал грандиозное сооружение. Бесчисленные гнезда, построенные птицами на головах и плечах истукана, казались спутанными прядями волос. Птичий помет окрашивал морды зверей в беловато-серые тона. Фундамент статуи оброс мхом, кишевшим змеями, ящерицами и другими пресмыкающимися. Позади статуи из горы бил прозрачный ключ.

Когда Джонни приблизился к источнику, из пещеры в скале вышел огромный медведь. Собаки тотчас набросились на него. Медведь удалился в свое логово; собаки собирались последовать за ним, но Джонни отозвал их. Крупными камнями он завалил ход в пещеру.

Лишь внизу и на самом верху он оставил небольшие отверстия. Камни он скрепил бечевками, свитыми из лиан.

Джонни решил временно поселиться под статуей и устроить себе убежище от солнца и дождя возле одной из ног идола. Прежде чем взобраться по камням на цоколь статуи, ему пришлось выдержать борьбу со змеями.

После нескольких часов упорной работы Джонни сделал из стволов и листьев различных растений поместительный шалаш. Корове было отведено место неподалеку от шалаша, а собаки, разогнав змей, улеглись у подножья статуи.

Для добывания огня Джонни воспользовался способом, который ему приходилось наблюдать у туземцев Океании. Он отыскал сухой прут и такой же сухой кусок дерева, в котором острым камнем выдолбил маленькое углубление. В результате продолжительного вращения кончика прута в выдолбленном отверстии прут воспламенился.

Спустя час, в расщелине скалы пылал костер, на котором Джонни жарил кусок мяса антилопы. Охотиться ему не было надобности: эту обязанность несли собаки. Когда голод начинал их мучить, они ловили антилопу или какую-нибудь другую дичь.

Первая горячая еда после длительного поста показалась Джонни исключительно вкусной, хотя была приготовлена без соли…

* * *

Долголетнее пребывание среди животных и глубокое знание их психологии помогли Джонни подчинить многих из них.

Нескольких диких собак Джонни удалось настолько выдрессировать, что они держали в повиновении остальных. Тигры и другие хищники держались на почтительном расстоянии, так как стая собак представляла опасность и для них. Маленькие медвежата нередко играли с Джонни и в конце концов сделались совершенно ручными.

Выждав некоторое время, Джонни решил заняться дрессировкой медведей, запертых им в пещере. Набросив аркан на шею старой медведицы, он привязал другой конец веревки к большому дереву; затем отвалил камни от входа в пещеру и отбежал в сторону. Старый медведь немедленно вышел из пещеры. Собаки с лаем окружили медведя, ловко уклоняясь от его ударов. Зверю эта забава скоро наскучила, и он убрался восвояси. Медведица же все время старалась освободиться из плена, но чем больше она натягивала веревку, тем теснее петля сдавливала ей шею.

Дрессировка хищных зверей была для Джонни привычным делом. Через неделю медведи сделались несколько податливее, а еще через две они совершенно подчинились Джонни и так же исполняли все его приказания, как и дикие собаки.

В лианах, которые спускались по ногам статуи, Джонни отыскал место, где вьющиеся растения так тесно сплелись друг с другом, что образовали крепкий канат. Джонни наломал гибких ветвей орешника и начал делать лестницу, вплетая ветви в плотную ткань лиан. Когда лестница была готова, Джонни взобрался по ней на спину статуи. Ястребы, гнездившиеся наверху, напали на непрошеного гостя, и зверолов был вынужден обороняться от них дубинкой.

Странный вид имели голова и плечи статуи, покрытые гнездами. На птичьем помете выросли кустарники, небольшие деревца и трава. Со всех сторон слышался шелест; сотни редчайших птиц сидели на яйцах.

С головы буйвола Джонни внимательно оглядывал окрестность, но нигде не мог найти признака человеческого жилья.

Почувствовав голод, Джонни отыскал свободное местечко на голове буйвола, набрал сухих веток, зажег своей примитивной зажигалкой костер и испек несколько яиц.

VI. Прощание с друзьями-животными

В монастыре пунди царило небывалое волнение: два неожиданных известия вывели из равновесия обычно спокойных монахов.

Во-первых, от магараджи[8]8
  Магараджа – высший титул князей, жрецов и должностных лиц в Индии.


[Закрыть] из Хатманду было получено сообщение, что ему пришлось уступить настояниям английских властей, и в монастырь для производства обыска будет послан отряд туземных войск в сопровождении правительственных чиновников-англичан. Экспедицией будет руководить сам магараджа.

Второе известие пришло из «рая» зверей. Принес его старик-отшельник, больше тридцати лет проведший в горах.

В ответ на взволнованные расспросы старик сообщил следующее:

– Вчера вечером я взобрался на выступ высокой скалы, желая взглянуть на бога зверей. Заметив над статуей облачко дыма, я сперва подумал, что это туман, но когда взошло солнце, убедился, что это дым от костра. Преодолевая великие трудности, подвергаясь нападениям диких зверей, я, наконец, достиг места, где находилась статуя, и моим глазам представилась невероятная картина… Бог зверей произвел на свет сына в образе человека, который царит теперь над зверями. Я поспешил в монастырь, чтобы возвестить вам это чудо… – дрожащим от волнения голосом закончил свой рассказ старик.

Жрецы совершали длительные богослужения. Они обожествили белого человека, над которым лесные звери отказались творить свой суд и которого признали своим владыкой…

* * *

К моменту прибытия экспедиции во внешнем дворе собрались все обитатели монастыря.

После длительных традиционных приветствий магараджа сообщил верховному жрецу о цели своего приезда и потребовал освобождения зверолова.

Верховный жрец в цветистых выражениях признал основательность обвинения, но выразил сожаление по поводу невозможности немедленной выдачи пленника, отправленного четыре месяца назад в заповедник.

На следующий день отряд, к которому присоединились жрецы и монахи, тронулся в путь. После четырехдневного перехода процессия подошла к месту, где находился потайной вход в звериный «рай». Через узкое, замаскированное камнями и стволами деревьев, отверстие в скале монахи гуськом проникли в заповедник; за ними последовали все остальные.

Преодолевая тяжелые препятствия, экспедиция пробиралась через горы и девственные леса. Тигры, пантеры и медведи нападали на людей, и монахи пунди с болью в сердце смотрели, как офицеры убивали одно животное за другим. При приближении людей звери разбегались во все стороны; тем не менее, участники экспедиции все время находились в напряженном ожидании неприятных сюрпризов.

На английского капитана Фрацера внезапно бросилась спрятавшаяся в густой листве пантера и порядком изувечила его, так что ему пришлось продолжать путь на носилках.

На пятый день экспедиция достигла возвышенности, с которой Джонни впервые увидел гигантскую статую. Воздух, несмотря на палящий зной, был ясен и прозрачен. На горизонте виднелись перистые облачка; из долин, подобно прозрачному вуалю, поднимался утренний туман.

Жрецы, монахи, офицеры и солдаты с восхищением наблюдали величественное пробуждение природы. Затем все, как по сигналу, устремились к краю скалы.

Заглянув вниз, пунди с громким воплем упали на землю…

Удивленные поведением монахов, офицеры бросили взгляд в долину. Колоссальная статуя производила внушительное впечатление. В полевые бинокли офицеры увидели большое скопище зверей. Там были антилопы всех видов, десятки диких собак, медведи, целое стадо буйволов и множество мелких животных.

Офицеры сперва решили, что вид каменного бога и окружавших его зверей побудил монахов пасть с молитвой на колени. Но вскоре они поняли свою ошибку.

Полковник схватил Миллера за руку и, протягивая ему бинокль, закричал:

– Там – человек, смотрите, смотрите!..

Миллер и другие теперь также заметили человеческую фигуру, сидевшую на буйволе в самой гуще стада и размахивавшую бичом.

Это был Джонни Кильберн.

За время своего пребывания в заповеднике Джонни приручил немало животных. Все его попытки выбраться из «рая» зверей потерпели неудачу. Отвесные скалы и непроходимые чащи лесов преграждали путь. В конце концов Джонни примирился со своей участью, но все же не переставал надеяться на избавление.

Одежда Джонни разорвалась в клочья, и он заменил ее шкурами животных, а шляпу сплел себе из стеблей цветов и трав…

Когда отряд появился на скале, доминировавшей над долиной, животные стали проявлять странное беспокойство, и Джонни решил, что происходит что-то необычайное.

Взглянув вверх, он увидал людей, теснившихся у скалы, и понял, что спасение близко…

Через два часа экспедиция показалась у входа в долину. Джонни стоило большого труда сдерживать животных. Его голос разносился далеко, когда он обращался к животным, подражая звукам, которыми они объяснялись между собой…

Старые медведи послушались приказания и остались в пещере, но медвежатам Джонни разрешил сопровождать себя вместе с собаками. Обезьяны кинулись на скалы и оттуда встретили гостей каскадом ругательств. Антилопы остались у подножья статуи и испуганными глазами смотрели на офицеров и солдат. Птичьи стаи взвились ввысь, громко хлопая крыльями.

Джонни верхом на буйволе двинулся навстречу экспедиции. Собаки, рыча и скаля зубы, бежали за ним. Размахивая бичом, Джонни едва сдерживал разъяренную свору. Медвежата, изрядно выросшие за четыре месяца, неуклюжей рысцой направились в сторону офицеров.

Лейтенант поднял ружье.

– Не стреляйте, не стреляйте! – крикнул Джонни. – Животные не тронут вас.

Жрецы и монахи снова упали на колени…

Джонни с удивлением разглядывал поклонявшихся ему монахов. Он понял, что эти исступленные фанатики считали его «божеством» благодаря той власти, которую он приобрел над животными.

Странное чувство, близкое к испугу, охватило молодого зверолова. Месяцами ждал он освобождения из плена, и вот теперь, когда желанная минута наступала, сердце его болезненно сжалось при мысли о том, что ему придется покинуть своих друзей-животных.

За эти месяцы Джонни близко изучил и полюбил доверившихся ему зверей.

* * *

Перед тем, как отправиться в путь, Джонни в последний раз взобрался на статую и посмотрел вниз, на долину. Там паслось лишь несколько антилоп. Молодой зверолов троекратно пронзительно свистнул. На его зов вокруг статуи собралась стая собак. Когда он спустился к подножию статуи и двинулся в путь, собаки долго провожали своего хозяина…

Жан Жобер
«Синяя птица»

I. Печальная весть

Маленький пароходик, крейсирующий летом между Ванном и портом Навало, показался из канала, отделявшего Кергуэн от Лангля. Острый нос его рассекал голубые воды Морбигана, почти неподвижные под легким ветерком. Слева, на островке Арц, виднелось несколько домов. Спереди остров Муан сверкал под яркими лучами солнца, придававшими какую-то робкую прелесть темной зелени тростников.

Дальше горизонт закрывался лабиринтом островов и мысов, у подножья которых прибой разбивался пенистым поясом. Отдаленный шум моря нарушался только монотонным жужжанием машины.

Опершись на борт почти у самого носа парохода, один из пассажиров, казалось, совершенно не замечал прелести развернувшегося перед ним вида. Поза, выражавшая глубокую усталость, изможденное лицо, порою невольная болезненная гримаса – все это вместе выдавало страдание путешественника при виде этих мест, казавшихся такими приветливыми. Он покинул их с сердцем полным радости, а теперь возвращался домой при таких печальных обстоятельствах.

Едва несколько недель тому назад Анри Герлис, флотский инженер-механик с военного судна «Шанзи», принадлежащего к Дальне-Восточной морской дивизии, видел перед собою близкий конец тяжелой компании, которая давала ему право на производство в следующий чин, а также на вполне заслуженный отпуск, который он намеревался провести в своем милом Морбигане, возле отца, не имевшего никого близких, кроме него. Ему уже мерещились бесконечные рассказы, вся радость свидания после трехлетнего отсутствия. И вдруг, однажды утром, в то время, как он, заканчивая свою вахту, мечтал о скором возвращении домой, вестовой попросил его зайти к капитану, который сообщил ему ужасную весть: отец его умер. И когда капитан раскрыл ему свои объятия, бедный малый, сраженный тяжестью постигшего его удара, принялся безумно рыдать.

Возвращение домой, рисовавшееся ему таким радостным, оказалось печальным и тяжелым. Только в Ванне молодой механик узнал точные подробности. У отца его, большого любителя моторных лодок, была особенно любимая шлюпка, на которой он плавал почти каждый день совершенно один, несмотря ни на час, ни на погоду, как только у него являлось желание. Часто даже его поездки затягивались до ночи.

Вечером восьмого июня тщетно ожидали его возвращения домой. На другой день, разбитый остов его лодки был найден на скалах Гавриниса. Восемь дней спустя волны выкинули труп в залив Корнольт Сент-Жильдаса.

Это был труп Антуана Герлис – его отца.

Наконец, Анри прибыл в Кергуарек, дом своих предков, дорогую колыбель его детства, в котором впредь ему предстояло жить одному.

Здесь он нашел старого матроса Пьера Котгоаль, преданного члена семьи, который обучал Анри, как управлять лодкой и навязывал ему паруса, когда он был еще совсем ребенком.

Анри неустанно расспрашивал его о тяжелой драме, вызвавшей его спешный приезд, и рассказ старого матроса открыл ему историю случившегося. Из его слов молодой Герлис мог ясно представить себе последние годы жизни своего отца, занятого лихорадочными поисками, вечно одинокого, соприкасавшегося с людьми только для того, чтобы наблюдать за раскопками, предпринятыми им на острове, где он разрабатывал какой-то неизвестный до этого времени металл. Большую часть времени он уединялся в своей лаборатории или же, взволнованный каким-нибудь новым результатом своих научных работ, садился в моторную лодку и носился в ней по лабиринту островков и скал загромождавших Морбиган.

Однажды Котгоаль, старый матрос, пытался обратить его внимание на опасности, которым он подвергается среди течений и водоворотов малого моря, особенно во время приливов равноденствия. Увы, отчего Антуан Герлис не послушался его? Катастрофа свершилась!

Добравшись до родного гнезда, Анри осмотрел дом, маленькую усадьбу и землю отца; угрюмый вид всего этого, присущий вообще западной Бретании, казался еще более печальным с тех пор, как уехали последние партии рабочих, занятых добыванием руды, содержащей особый металл. Наконец, он направился к могиле в которой покоился прах его отца.

II. Недоставленное письмо

Сидя в рабочем кабинете покойного, Анри с волнением вертел в руках письмо, только что переданное ему. На адресе, написанном рукою его отца, стояло: «Механику Анри Герлис, военное судно „Шанзи“ Дальне-Восточной дивизии».

Прежде всего Анри стал рассматривать штемпеля. Отосланное из Ванна в мае, письмо прибыло на «Шанзи» только в середине июня. Анри же покинул корабль, как только узнал о смерти отца, которая случилась в ночь с 8 на 9 июня. Теперь письмо вернулось обратно. Молодому человеку казалось, что он сейчас прочитает посмертное сообщение, последнюю память об умершем отце.

Дрожащей рукой вскрыл он конверт.

«Дорогой мой сын, – читал он. – В течение этих последних лет я тебе почти ничего не сообщал о моих занятиях. Цель, преследуемая мною, казалась мне настолько важной, средства, которые мне удалось применить к делу, представлялись такими невероятными, что вследствие какого-то недоверия к самому себе я не осмеливался говорить о своих изысканиях никому, не исключая даже тебя, моего дорогого сына.

Сегодня я нашел. Я в совершенстве разрешил задачу авиации. Тебе, конечно, известно, что для этого нужно было создать чрезвычайно легкий мотор, крайне прочный аппарат, наконец, форму, обеспечивающую устойчивость при каких угодно условиях.

В настоящее время все эти требования удовлетворены. Поверишь ли ты! – наш старый остров Кергуарек заключает в своих недрах необычайный металл, ни малейших следов которого не найдешь ни в одной минералогической коллекции, в чем я лично убедился. Позднее я тебе объясню причину этого общего неведения и счастливую случайность, наведшую меня на верный путь. С настоящего времени человечество обрело рудник нового металла, более легкого, чем алюминий, более прочного, чем сталь, более устойчивого, чем платина. Я широко пользовался им в конструировании различных моторов и аэропланов.

Но я не хочу вдаваться в технические подробности моих планов. Сообщу сейчас только свою единственную просьбу к тебе.

Тебе известно, что на летательные аппараты в сущности нельзя взять патента. Итак, я хочу открыть свое имя внезапной и грандиозной демонстрацией. С этой целью я наметил грандиозный полет, который должен вскоре состояться. Благодаря необычайному козырю, отданному мне в руки новым металлом, я уверен, что этот полет будет блестящим. Другие могут впоследствии пойти по моим стопам – мой аппарат тем не менее останется моим.

Дорогой мой Анри, я хотел бы, чтобы в минуту торжества ты был возле меня. Я желал бы, чтобы ты повел мой аэроплан к полной победе над воздухом. Наконец, я становлюсь стар, я могу скоро умереть. Мне бы хотелось посвятить тебя в мои работы, видеть, как ты последуешь за своим отцом по этому столь важному пути. Я знаю, что прошу у тебя великой жертвы: ты ведь очень любишь свое дело. Не будь у меня настоящей уверенности в успехе, я бы этого не сделал. По этой же причине я и не желал никогда сообщать тебе о своих опытах. Сегодня же я тебя прямо прошу: брось морскую службу, возьми долговременный отпуск или подай в отставку, но возвращайся.

Я надеюсь узнать о времени твоего приезда со следующей почтой. Крепко обнимаю тебя. До свиданья. Твой отец Антуан Герлис.»

Глубоко взволнованный, Анри перечитал письмо. Теперь все обстоятельства дела открылись ему гораздо яснее, чем из всех предыдущих разговоров с жителями Кергуарека. В то же время у него явилась цель жизни: он решил продолжать дело своего отца.