Текст книги "Тень призрака (антология)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Морис Ренар,Уильям Олден,Анри Магог,Макс Брод,Томас Гатри,Альберт Байи,Энтони Армстронг,Джеймс Барр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

IX. Тайна Японии

Осушить океан! Жан окаменел.

Он закрыл глаза, точно очутившись на краю бездны. Грандиозность замысла привела его в ужас. Он не поверил. Он решил, что это бред сумасшедшего.

– Невозможно! – воскликнул он.

– Вы не верите? Пойдемте к человеку, который составил этот проект. Он вам приведет цифры и убедит, что нет ничего невозможного для человеческого гения.

Под двойным стальным канатом у края бездны болталась в воздухе вагонетка.

– Сядем сюда, – предложил японец. – Это довольно примитивный способ подъема, но все же достаточно удобный. Он доставит нас под купол.

Вагонетка поднялась вверх, визг и скрежет электрических буравов раздавался над самой их головой.

Рабочие подхватили вагонетку, и проводник предложил Жану выйти. Избегая смотреть вниз, они медленно двинулись по дощатому мостику.

На некотором расстояния от них начинался довольно широкий коридор, высверленный в скале. Он заканчивался обширной пещерой, где над освещенными электричеством столами склонились люди. Среди них жестикулировал высокий, худой человек, одетый в рабочий костюм из коричневого вельвета.

– Вот один из членов бюро руководителей, технический директор всего предприятия, – сказал японец. – Он – американец, единственный, кроме вас, белый во всем подземном царстве; это организатор всего дела, гений, которого Япония сумела использовать.

Японец подошел к янки.

– К вам посетитель, мистер Биг, – сказал он. – Молодой француз, о котором я вам говорил.

И обернувшись к Жану, представил ему американца.

– Мистер Биг, наш инженер, который посвятил себя нашему делу и тридцать лет не видел солнца.

– С меня достаточно и электричества, – ответил странный инженер. – Рад вас видеть, мосье. Если я вам нравлюсь, пожмем друг другу руки и покончим с формальностями.

– Я в восторге от встречи с вами, – пробормотал Жан.

– Ладно. И вы попали в эту чертову дыру? Ах, как безрассудна молодость!

Японец скорчил гримасу.

– Мосье д'Антрево не верит, что вы можете осушить океан.

Инженер рассмеялся.

– С первого взгляда это кажется, конечно, вздором. Но присмотревшись, можно и поверить. Общая поверхность океанов равна, приблизительно, тремстам семидесяти миллионам квадратных километров. Взяв за среднюю глубину четыре тысячи метров, мы получим массу воды в тысячу пятьсот квадриллионов кубических метров, которую нужно разместить в недрах земли.

– Но земля же не пустая внутри? – вскричал Жан.

– Спокойно! Конечно, не пустая. Внутри земного шара находится смесь земли и металла, окружающая раскаленную массу. Но, охлаждаясь, тела сжимаются. На этом факте и строится весь мой расчет. Остывшие массы занимают меньший объем, чем расплавленные. Совершенно логично предположить, что в недрах земли существует большое количество пещер, впадин, словом, свободных помещений, из которых некоторые достигают центрального расплавленного ядра.

– Одну из таких расщелин вы и видите, – вмешался японец.

– Эти расщелины и пещеры, – продолжал американец, – образуют огромные пустоты, куда можно спустить массу воды.

– Но тогда необходимо соединение между всеми подземными помещениями.

– Именно. Но это дьявольски сложная работа: найти их все, соединить между собой и с дном океана. К счастью, это нам не нужно. Если поток воды не сможет разместиться в предоставленной ему подземной квартире, достаточно прорыть небольшой ход к центральному огню…

– Но вода его потушит.

– Вздор! Она достигнет его лишь в виде пара.

– И этот пар…

– А это дело вулканов! – захохотал мистер Бит, и глаза его странно сверкнули.

– А, черт! – продолжал он, – эта перспектива обещает потухшим от безделья беднягам некоторый период новой жизни. Но они привыкли к таким вещам. Все извержения не что иное, как результат проникновения морской воды в земные недра. Это будет немного посерьезнее, только и всего.

В тоне инженера Жан прочел какую-то затаенную угрозу.

– Вернемся к нашей задаче, – продолжал инженер, – в общем, для ее разрешения достаточно открыть сток для вод в дне океана. Практически, для осушения океанов, в виду разности глубин, потребуется целый ряд брешей в самых глубоких местах. Это заставило бы нас всковырятъ полмира, и мы отказались от этого плана. Мы не собираемся осушать все океаны; мы уберем только две трети их. Таким образом, нам остается убрать всего миллион триллионов кубических метров воды. Мы пробили в почве острова Иезо четырнадцать колодцев-шахт того типа, что вы видели. В тот день, когда работа будет окончена, я нажму несколько кнопок и открою в дне океана семьдесят трапов, куда хлынут воды океанов. Эта пещера, где помещается мой главный штаб, находится под самым глубоким местом океана; здесь заложена главная мина, которая взорвет Тускарору, имеющую в этом месте пять с половиной тысяч метров глубины. Видимо, все-таки нам не удастся осушить всю Тускарору, которая порой доходит до восьми тысяч метров; ну, что ж, у нас будет небольшое запасное озеро. Надо же оставить немного воды для рыб.

И снова усмехнулся странный инженер.

Жан молчал, и янки заговорил снова:

– А знаете, сколько времени продлится моя маленькая операция? Двадцать три дня! Ни часу больше. Ровно двадцать три дня с той минуты, как я открою шлюзы. Разумеется, тут могут быть разные привходящие обстоятельства, которые сейчас трудно учесть. Но, так или иначе, океан уйдет под землю и покажет свое дно.

– Предположим, – возразил Жан. – Ну, вот, океан высох. Зачем это нужно?

– Слово принадлежит господину, – оскалился инженер, насмешливо указывая на японца.

Тот улыбнулся.

– Разве вы не понимаете? Я же вам говорил, что там наверху для людей не хватает места. На земле слишком много безработных и слишком много умирающих с голоду. Необходимы новые свежие пространства для колонизации. Это необходимо не только для того, чтобы предотвратить революцию, заняв свободные руки и вдохнув новые надежды в сердца отчаявшихся; это необходимо еще для того, чтобы мировое богатство не стабилизировалось в худшем смысле этого слова, чтобы не прекращалось поступательное движение культуры. Мы же дадим земле новые громадные материки. Какие огромные новые возможности расселения! Какие богатства скрыты в недрах новых земель! Вообразите только новую жизнь, которая начнется здесь.

В глазах японца сверкал энтузиазм.

– Не все увидят это, – вздохнул француз.

Глаза японца метнули молнию.

– Нет, – оскалился он. – Многие падут жертвами за новую, лучшую жизнь, будут вольные и невольные мученики. Если твердые породы не поддадутся действию взрыва, понадобятся люди, чтобы просверлить их. Те, кто останутся до этой минуты, не смогут спастись.

– И вы хладнокровно решитесь на такую жертву?

– Так будет. Так должно быть! – твердо ответил японец. – Тот, кто обречен, не выйдет отсюда. А некоторых из них тоже ждут невесты, Жан д'Антрево.

Молодой человек вздрогнул.

– Невесты? – растерянно повторил он.

Он вспомнил о Сюзанне.

Но при чем тут этот японец?

– Вы никогда не выйдете отсюда, Жан д'Антрево! Вы умрете здесь и никогда не увидите больше дневного света.

Жан яростно сжал кулаки.

– Кто это сказал?

– Господин.

– Но кто это? Что я ему сделал?

– Что ты ему сделал? – глаза японца вспыхнули. – Ты все поймешь, если я скажу его имя.

– Его имя?

– Кацуга.

Жан побагровел.

– Где он?

Японец презрительно скривил губы.

– Это я.

– Ты?!..

Жан бросился на него, но двое японцев крепко схватили его за руки. В следующую минуту Кацуга исчез.

В отчаянии Жан опустился на землю и закрыл лицо руками.

Мистер Бит, неодобрительно наблюдавший за происходившим, подошел к нему.

– Черт побери! – сказал он. – Этот Кацуга – последний негодяй. Жаль, что я не всадил ему пулю в башку. Но к чему? Все равно ничем не поможешь.

Потом он поднял Жана и пожал ему руку.

– Мужайтесь, мальчик мой! – воскликнул он. – Не все ли равно, где умереть, если подпрыгнет вся наша планета?

X. Катастрофа

Мистер Бит был, несомненно, человек весьма знающий, в своем роде гениальный. Жан инстинктивно чувствовал, что ему можно верить.

Почему же он произнес такую странную фразу:

– Подпрыгнет вся наша планета?..

Почему он сказал это только после ухода Кацуги?

Жан нашел в себе силы спросить:

– Что вы хотите этим сказать?

– Что совершенно безразлично, где быть – наверху или внизу – в тот день, когда мы пробьем дно океана. Неужели вы думаете, что хватит на свете вулканов, чтобы выбросить наружу грандиозные массы пара, которые получатся в результате нашей операции? Вся планета подскочит, потому что никакие стены, будь они в сто раз толще земной коры, не выдержат подобного давления. Океан, ворвавшийся в центр земли в область вечно-кипящей массы, произведет эффект факела, брошенного в пороховой склад.

– Но вы говорили Кацуге…

– Я говорил ему то же самое, что говорил тридцать лет подряд; что он делает замечательное дело, что это гениальная попытка, чудесный проект, достойный японских мозгов. Но правда в том, что он меня обокрал, он меня эксплуатирует и не задумается прикончить меня, если я пожелаю уйти отсюда; а я его заставляю верить в свой проект, не раскрывая всех карт. А мой проект отличается от его. Весь мир в порошок! Земля вдребезги! Все эти идиотские создания во главе с человеком будут превращены в ничто, без надежды на возрождение. Я очаровал желтого дьявола и добился от Японии нужных мне миллиардов золота и миллионов жизней, а они думают, что я работаю на них. Идиоты!

Это говорил сумасшедший, безумец, но безумец, способный осуществить свои бредовые идеи. Жан видел это. Американец сделал ему свои страшные признания, чтобы утешить его, показав бесполезность борьбы. Раз ни один человек не спасется, о чем, собственно, жалеть? И сверху и снизу смотрела смерть.

Жан бродил по пещере в каком-то отупении.

Сперва он возмущался, мечтал о побеге, готов был даже попасть под выстрелы стражи, лишь бы сбросить этот гнетущий кошмар.

Но скоро он сознался в своем бессилии и блуждал по галерее, неизменно упираясь в глухие тупики, искал случайного выхода и не находил его. Он машинально ел, пил и спал, и все думал о том, что делается там, наверху.

Одна из боковых пещер была пустая и темная. Здесь жил инженер Биг, здесь можно было укрыться от визга буравов и беспощадного электрического света. Большинство времени Жан проводил в ней.

Инженер относился к Жану с грубоватой симпатией и пригласил его жить вместе с ним.

На смену ежедневно умиравшим рабочим, поезда подвозили к краю бездны все новые и новые полки рекрутов. Жан ежедневно наблюдал за их прибытием.

Однажды, когда Жан уныло сидел на обломке скалы у провала и наблюдал за прибытием нового транспорта, он увидел, как один китаец гигантского роста отделился от группы прибывших и побежал по мосткам к нему, крича:

– Мосье! Вот вы где, мосье!..

Японская стража хотела его задержать, но один из начальников что-то крикнул, и японцы отступили.

– Гайеду! – воскликнул Жан, узнавший, несмотря на грим, в этом китайце своего слугу.

Он посвятил Гайеду в курс событий, рассказал про угрозы Кацуги и о том, что их ожидает.

Прошло еще несколько дней, унылых, похожих один на другой, посвященных бесполезным скитаниям между пещерой и провалом.

Работы, видимо, подвигались к концу.

Мало-помалу тысячи рабочих, работавших на подвесных мостиках, сводились вниз, к краю бездны и поезда увозили их.

Однажды утром французы не услышали больше воя машин. Под куполом не было ни души.

С Жаном и Гайеду остались только мистер Биг и несколько японцев. В пещере царила непривычная тишина.

Инженер вызвал французов в галерею.

У него был сияющий вид и он энергично потирал руки:

– Алло, ребята! Это будет сегодня.

Жан побледнел.

– Вы взорвете дно?

– Обязательно! Здесь вы будете сидеть, как в ложе, и наблюдать кончину мира. У нас будет время насладиться зрелищем прежде, чем все полетит к чертям. Право, это будет замечательный спектакль, какого еще не видели со времени старика Ноя.

– Я не хочу умирать здесь, – простонал Жан.

– Э, бросьте, мальчик. Не падайте духом, ваши братья наверху тоже передохнут. Мы умрем здесь, зная и видя все, а они умрут глупо, как клопы в свечке.

Но Жан не слушал его.

– Не хочу! Не хочу умирать! – кричал он. – Нельзя ждать этого хладнокровно. Гайеду, бежим!

И он бросился вдоль по галерее. Мистер Биг не тронулся с места. Подбежав к краю бездны, Жан вскрикнул: японцы стояли на другом краю пропасти и уничтожали остатки мостика.

Белые были заперты в галерее с пещерой.

Наверху копошились фигурки. Это японцы в последний раз проверяли соединение электрических проводов с миной, которая должна взорвать купол. Смертельный ужас объял французов. Позади них раздался голос инженера.

– Не сходите с ума, дети! Умереть вовсе не так страшно. Лучше полюбуйтесь напоследок моим фейерверком.

– Готово там, наверху? – раздался громкий голос инженера.

И в ответ раздался хор десяти голосов:

– Мы готовы!

– Начинаем.

Секунда страшного ожидания. Потом – взрыв. Сверкнула молния, раскат грома разодрал настороженную тишину. Купол треснул, разлетелся на сотню кусков и полетел в бездну.

Страшный поток воды хлынул в образовавшуюся брешь.

Жан и Гайеду всплеснули руками, точно пытаясь отстранить надвигающуюся гибель.

Американец, сверкая глазами, безумно кричал, стараясь покрыть страшный шум водопада.

В этот же момент послышался дикий свист, поток воздуха втолкнул их в глубь галереи, опрокинул и разбросал по каменному полу.

XI. На новой земле

Калуга, выйдя из шахты, в глубине которой он оставил Жана д'Антрево, отправился в Америку. Надо было сделать много приготовлений, надо было согласовать работу союзников и заранее разделить сферы действий.

Раньше всего надо было захватить новые земли и организовать там жизнь, придать им ценность. На новых материках должны были подняться города, получающие все из метрополии в долг, в счет будущих своих богатств.

Все это дело необходимо было провести чрезвычайно быстро. Надо было захватить лучшие куски, прежде чем остальные народы устремятся на новые земли. И план был найден. Япония уже сделала необходимые приготовления, и Кацуга приехал сообщить об этом союзникам.

Вечером того дня, когда он прибыл в Америку, морское министерство объявило мобилизацию флота, и через несколько дней дредноуты и крейсера, сопровождаемые отрядами более мелких судов, отплыли из различных портов по неизвестному направлению.

Все совершалось в полнейшей тайне. Каждый командир судна вез с собой запечатанный приказ, который должен был вскрыть лишь в открытом море. Только тогда он мог узнать точное место, куда должен был плыть его корабль.

Эти точно намеченные пункты были предложены Кацугой.

По его плану нужно было рассеять по всему пространству Тихого океана японский и американский флоты таким образом, чтобы к моменту ухода воды, корабли, находящиеся на определенной дистанции друг от друга, образовали тройную цепь между американским континентом и японскими островами.

Таков был японский план.

Однако, таинственное отплытие могучей армады, для которой были мобилизованы все без исключения пароходы и даже яхты и рыбачьи суда, не могло не возбудить всеобщей тревоги. Начали усиленно распространяться слухи о войне с Европой. Последняя лихорадочно вооружалась, собирала свои рассеянные по всем морям корабли для защиты берегов от предполагаемого нападения заокеанских врагов.

Чтобы не попасть между двух огней и не быть втянутыми в вооруженное столкновение, флоты Африки и Океании тоже собрались в своих портах. Весь мир замер, ожидая событий.

Эта повсеместная приостановка морских рейсов была как раз на руку Японии и Америке, очистив им поле действий. Кроме того, это великолепно маскировало их истинные намерения.

Они отлично понимали, что когда высохнут океаны, флоты всего мира станут ненужным хламом и могучие сверхдредноуты превратятся в немощных паралитиков.

И вдруг грянул давно подготовляемый удар. В три недели огромная водная поверхность, покрывавшая две трети земли, исчезла, как по волшебству. Океаны высохли, и только в наиболее глубоких местах образовались соленые озера и миниатюрные замкнутые моря.

С другой стороны, природные возвышенности, вроде Коморской группы островов и Реюньона, превратились в громадные горы. Образовался большой горный массив Мадагаскара и колоссальный австралийский континент, поглотивший Тасманию и Новую Зеландию.

Северная и средняя часть Тихого океана, где находились поглощающие бреши, пробитые японцами, высохли целиком. Обнажилось дно самого глубокого места на земном шаре – Тускарора.

Но все это узнавалось постепенно, много позднее самого события, когда географы обоих полушарий смогли беспрепятственно исследовать новые очертания земли. На следующий день после взрыва, все подумали, что отлив у берегов Европы, Австралии и Африки вызван усиленным прибоем у берегов Америки. И когда на следующий день американское официальное радио не без сарказма сообщило всему миру истинное положение дел, никто ему не поверил.

Однако, уже через неделю стало очевидно, что американцы правы. Океаны исчезли, материки изменили свои очертания. Начиналась новая эра в жизни земли. Кацуга торжествовал. Однако, одно обстоятельство заставляло его тревожиться, и с каждым днем он волновался все больше. Япония не отвечала на вызовы по радио. Радиограммы со всех пунктов земного шара сообщали об усилении вулканической деятельности. Проснулись кратеры вулканов, потухших много веков тому назад, разверзались новые бездны и с небывалой яростью выбрасывали потоки лавы.

Все это заставляло Кацугу стремиться в Токио. Но как туда попасть? Морского сообщения более не существовало, и оставался единственный путь – по воздуху.

Ранним утром с аэродрома Сан-Франциско поднялся аэроплан. Оторвавшись от земли, он сделал круг над городом и взял курс на запад. Доктор Кацуга покинул Америку.

В тот момент, когда Кацуга начинал свой полет в Японию, около одного из крейсеров, стоявшего на дне Тихого океана на полдороге между американским берегом и новой границей с Японией, показалась группа измученных людей. Это были Джим Санди с семьей и команда яхты, три дня назад покинувшие остатки своего корабля и бродившие с тех пор по вязкому дну океана в поисках помощи.

XII. Три недели агонии

Поток воздуха, сбивший с ног трех свидетелей страшного взрыва, пронесся, не причинив им особого вреда. Гайеду первым пришел в сознание. Кругом была абсолютная темнота.

– А ведь я еще не умер, – пробормотал он, – впрочем, это только начало, дальше будет хуже.

Он ощупал себя: все тело болело и ныло, на лбу красовалась огромная ссадина.

Падение воды продолжалось; гул ее наполнял галерею.

Вдруг рядом с собой Гайеду услышал жалобный стон.

Быстро ощупав руками пол туннеля вокруг себя, он наткнулся на тело.

– Это вы, мосье? – вскричал он.

Ему ответил тихий стон:

– Гайеду… мы еще живы?

– По-видимому, мосье, раз можем говорить…

– А мистер Биг?

– Сейчас поищу.

Оба француза ползком направились внутрь галереи. Вскоре они наткнулись на тело инженера.

Ему пришлось хуже, чем им. Потоком воздуха его ударило головой о каменную стену, и потребовалось немало времени, чтобы привести его в чувство.

Наконец, он застонал и пришел в себя:

– Алло, ребята, что тут случилось? – воскликнул он. – Машина отказалась работать?

– Брешь пробита, – ответил Жан. – Разве вы не слышите шум водопада?

– Так значит, мир не полетел к чертям? Планетка наша еще вертится?

– Пока вертится, – не удержался от улыбки Жан.

Глубокое разочарование инженера было комично.

– Может быть, вода еще не добралась до центральной кочегарки? Тогда мы еще попрыгаем.

– Веселенькая перспектива, – пробормотал Гайеду.

Пробормотав что-то непонятное, янки пошел в глубь галереи, в пещеру, и через минуту там вспыхнул огонек.

Держа в руке электрический фонарик, инженер прошел мимо французов к выходу из галереи.

Французы видели, как он стал на четвереньках приближаться к водяной стене, толкая что-то перед собой.

Слабый свет фонарика не позволял им рассмотреть, что он делает. Но вдруг их уши, уже привыкшие к монотонному гулу водопада, различили новый звук.

Инженер вскочил с радостным криком и побежал обратно в боковую пещеру.

Неожиданно вспыхнул яркий свет, и Жан с недоумением увидел, что вдоль стены тянется провод, к которому подвешен ряд электрических ламп. Гайеду радостно воскликнул:

– Вот это великолепно! Умирать, так при свете!

Инженер довольно потирал руки.

– Я принял кой-какие меры предосторожности, – заявил он. – Взрыв заставляет себя ждать. Я это предполагал. Но все-таки я не думаю, что все пойдет и дальше так же тихо и мирно. Что ж, подождем светопреставления. Пещера наша крепкая, и мы дождемся начала спектакля.

– Но как вы…

– Осветил галерею? Чепуха! – захохотал Биг. – Перед нами водопад, и я использовал его силу. Все было подготовлено заранее, и моя электростанция была готова к работе.

– Припасов нам хватит месяца на три, если не больше, – продолжал американец. – Да и напитки имеются. Я не сторонник сухого режима. Мы будем дышать не отвратительным спертым воздухом, а чистым, нормального состава. Видите машинку в углу? Это ее работа. Она питается углекислотой и производит воздух. Своего рода механическое растение. Мы выдержим до конца, ребята!

Он взглянул на часы и помрачнел.

– Я сейчас займусь кой-какими вычислениями, чтобы посмотреть, чего нам следует ожидать. Вода должна была уже достигнуть центра.

– Вы уверены, что произойдет катастрофа? – робко спросил Жан.

Американец яростно сверкнул глазами.

– Уверен? Разве можно быть уверенным в чем бы то ни было? Мое мнение, что все это кончится катастрофой.

– Ну, а если взрыва не будет, что тогда произойдет?

– Видите ли, у нас есть несколько возможностей погибнуть. Когда океан опорожнится, поток, уменьшаясь, зальет нас. Мы потонем, как крысы. Другой случай: пар под большим давлением идет снизу, вытесняя воду, несет с собой газы, заполняет все ходы и наносит и нам маленький визит до выхода наружу. От чего вы предпочитаете умереть: от воды, от ожогов пара или от ядовитых газов?

– Значит…

– Ничего не значит, – перебил инженер. – Я просто перебираю возможности. С уходом воды, мы очутимся в темноте. Нет воды, стоит турбина, нет света.

Представляете себе всю прелесть существования в темной пещере?

– Но мы увидим небо. Раз вода уйдет, мы увидим дневной свет и довольно близко.

– Но не сможем до него добраться. Два месяца вы сможете смотреть в окошко, а потом придется умирать от голода. Хотя я все же надеюсь, что мы выпрыгнем, если, конечно, нас раньше не зальет, не зажарит и не задушит.

И мистер Биг пошел слушать шум водопада.

Появилась новая надежда. Однообразное существование в пещере не казалось таким безрадостным. Это было тюремное заключение в достаточно просторной и удобной камере.

Прошло несколько дней. Вода наконец начала замедлять падение. Предсказание инженера начало оправдываться. Шум стал затихать.

Но это почти беззвучное падение воды было еще страшнее.

Проснувшись однажды утром, затворники увидели, что галерея залита водой.

– Это конец? – спросил Жан и прибавил: – Но вода как будто не прибывает?

– Так и должно быть, – откликнулся инженер. – Пол галереи повышается к пещере. Вода не пойдет дальше: ей мешает сопротивление сжатого воздуха. Мы очутились в водолазном колоколе.

– Но что будет, когда поток схлынет и очистит доступ притоку свежего воздуха?

– Да вода попросту уйдет. Раз отступив, она не вернется.

События вскоре подтвердили его слова. Пещера оставалась сухой, и вода начала медленно спадать.

Тогда потускнел свет электричества.

– Ток слабеет, – сказал инженер. – Вот когда начинается неприятность.

– Пойдем и посмотрим на небо! – воскликнул Жан.

Все бросились к выходу из галереи.

Жан радостно закричал, и его крик подхватил Гайеду.

Невысоко над ними зияла брешь купола, а над ней – лазурное небо.

Они простирали к нему руки и полной грудью вдыхали воздух, насыщенный йодистыми испарениями и солью. У их ног расстилалось озеро. В центре его был небольшой водоворот, но по краям оно было совершенно спокойно. Его уровень медленно, но непрерывно понижался.

Вода основательно размыла купол, и теперь края его были шире, чем отверстие колодца. Стены, когда-то гладкие, были основательно разворочены, испещрены трещинами и глубокими выбоинами.

Жан с надеждой всматривался в стены. Ведь только десять метров неровной, почти отвесной поверхности отделяли их от солнца, от жизни.

– Можно бы… – начал он —… попробовать… – подхватил инженер.

– … взобраться! – закончил Гайеду.

У всех голова закружилась от волнения.

– Нет ли у вас кирки? – решительно спросил Гайеду. – Я– того… полезу…

– Свалитесь!

– Не свалюсь!

– Свалитесь, чудак-человек!

– Ну, и наплевать! А не свалюсь, вас вытащу. Да чем я рискую?

Жан и Гайеду атаковали инженера, и он сдался.

– Ладно, но киркой тут ничего не сделаешь. Нужна система. Время у нас есть, провизия тоже. Я вам покажу, на что способен инженер-янки. Если не боитесь работы, вырубим здесь лестницу и поднимем с собой кой-какие инструменты и провизию. Почем мы знаем, что вас ждет наверху?

Работали с энтузиазмом. Три дня ушло, чтобы вырубить первые четыре гигантских грубых ступени. Работали по ночам при свете горелок, сооруженных американцем из тряпок и виски. Пришлось закладывать ряд мин и взрывать их, причем не всегда взрывы бывали удачны; иногда они губили труд целого дня.

Наконец, была вырублена двенадцатая ступень. Больше не требовалось. Дальше была земля.

Был уже вечер, когда они, нагруженные провиантом, шатаясь, выбрались на подсохшую почву.

Вокруг было почти темно, но вдалеке чернела какая-то быстро удалявшаяся точка.

– Аэроплан! – воскликнул инженер.

– Не может быть! – возразил Жан.

– Верно, мосье, – поддержал Гайеду. – Ведь если желтые осушили океан, то не для смеху же только. Вот теперь их аэропланы и носятся здесь.

– Так надо звать на помощь!

– Стоп! – вмешался инженер. – Если это японцы, то лучше помолчать. Ведь Кацуга приговорил нас к смерти. Пойдемте лучше потихоньку. Куда? Да хоть за аэропланом!

И они тронулись в путь.