Текст книги "Казачий Дон: Пять веков воинской славы"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Строевой смотр. Фото к. ХIХ в. (НМИДК)

С течением времени среди казачества увеличивалась социальная дифференциация. Накануне Первой мировой войны более 24 % всех казачьих хозяйств являлись бедняцкими, около 52 % – середняцкими, около 24 % – кулацкими. Неуклонному росту имущественного расслоения и ухудшению общего уровня благосостояния основной массы казачества самым непосредственным образом способствовало постоянное увеличение расходов и «связанных с этим существенных материальных издержек на выполнение казаками законодательно оформленных многочисленных повинностей. Основной обязанностью казаков являлась всеобщая длительная и тяжелая воинская служба. Даже после сокращения ее срока в 1909 г. на два года она продолжалась целых 18 лет. Из них один год казаки находились в «приготовительном» (то есть подготовительном) разряде, 12 лет в «строевом» разряде, подразделявшемся на три очереди по четыре года каждая, пять лет в «запасном» разряде. Непосредственно на действительной службе в армии казаки находились четыре года, будучи в первой очереди строевого разряда. Даже после прихода из армии они сохраняли полную мобилизационную готовность, регулярно проходили тренировочные военные сборы и по первому приказу сразу же вновь отправлялись на военную службу.

По закону, отправляясь на службу в армию, каждый казак обязан был за свой счет приобрести строевого коня, стоившего очень дорого, холодное оружие, полный комплект необходимого снаряжения и обмундирования (седло, сбрую, полушубок, шинель, мундиры (парадный и строевой), сапоги, рубахи и т. п. Для того чтобы «справить службу» каждому казаку в период накануне Первой мировой войны, требовалось порядка 250–300 рублей. По тому времени это была весьма значительная сумма, существенно превышавшая целый годовой доход середняцкого казачьего хозяйства. Поэтому необходимые финансовые средства казачьи семьи копили в течение многих лет. Но вынужденная экономия на необходимых хозяйственных расходах, не говоря уже о личных, существенно осложняла экономическое положение не только бедняцких, но и середняцких казачьих хозяйств, негативно сказывалась на общем благосостоянии основной массы казачества.

Казаки очень серьезно относились ко всем возложенным на них обязанностям, особенно к выполнению воинского долга. При этом служба в армии рассматривалась ими как форма государственной службы, реализация незыблемого для казачества принципа служения Отечеству.

Казаки также обязались постоянно поддерживать высокий уровень боевой и мобилизационной готовности, выполнять постойную и подводную повинности, осуществлять дежурство на собственных конях и подводах при станичных правлениях, нести местную охранную, конвойную и пожарную службу, безвозмездно работать на так называемых общественных работах по уборке урожая зерна и сена для станичных общественных хлебных и кормовых запасов, строительству дорог, мостов, общественных зданий административных, образовательных учреждений.

В то же время личных и поземельных налогов казаки не платили. За счет бюджета станицы они пользовались бесплатным медицинским обслуживанием и правом на получение начального образования. Уровень грамотности среди донского казачества был очень высокий и составлял без малого 69 %, в том числе более 85 % среди казаков и 48 % среди казачек. (В целом по стране уровень грамотности тогда составлял только около 21 %.)Таким образом, накануне войны общий уровень развития политических, социальных и экономических отношений в Войске Донском являлся довольно высоким. Значительных объемов достиг экономический потенциал Войска в целом и казачьих хозяйств в частности, хорошо развивалась социальная сфера. Имевшиеся в Войске проблемы и противоречия, в частности, в области взаимоотношений казачьего и неказачьего населения, социально-экономического положения казачьих хозяйств, межэтнических взаимоотношений, социально-классовых антагонизмов, хотя и имели известную остроту, но не оказывали доминирующего влияния на его текущую жизнедеятельность и направления дальнейшего развития.

Донские казаки в Русско-японской войне 1904–1905 гг

Начало войны. В конце XIX в. Англия, США и Япония приступили к разгрому большого, но слабого Китая, деля его на сферы своего влияния. Обеспокоенное возросшей политической, военной и экономической активностью вблизи своих границ и стремясь не упустить собственную выгоду, русское правительство также заметно активизирует свою внешнюю политику на Дальнем Востоке. В 1891 г. начинается строительство стратегической Транссибирской железнодорожной магистрали от Челябинска до Владивостока.

После поражения Китая в войне с Японией 1894–1895 гг. Россия выступила с требованиями ограничения японских притязаний. В 1896 г. был подписан русско-китайский договор о строительстве участка Транссиба от Читы до Владивостока через Маньчжурию. Через два года Россия арендует у Китая два важных порта на Ляодунском полуострове – военный порт-крепость Люйшунь, переименованный в Порт-Артур, и торговый порт Даляньвань (Дальний). Активное проникновение России в Китай, а также борьба за сферы интересов в Корее привели к серьезному обострению отношений с Японией, проводившей агрессивный захватнический курс в этом регионе.

Япония, хорошо подготовившись к войне, решила разрешить противоречия с Россией военным путем. К ведению войны на Дальнем Востоке страна и армия были не готовы.

В ночь на 26 января 1904 г. без объявления войны японские корабли внезапно атаковали стоявшую на рейде Порт-Артура русскую эскадру и нанесли ей существенный урон. Началась Русско-японская война.

Первоначально в войне участвовали казачьи части только казачьих войск Востока страны (Забайкальского, Амурского, Уссурийского, позже Сибирского, Уральского и Оренбургского). Позднее на театр военных действий прибыл Кубано-Терский казачий полк.

Донские казаки на начальном этапе войны.В соответствии с приказом военного министра от 25 июня 1904 г. началась мобилизация личного состава 4-й Донской казачьей дивизии, которую планировалось отправить на фронт. В состав этой дивизии входили 19, 24, 25 и 26-й Донские казачьи полки общей численностью 118 офицеров и 3047 казаков. В них служили казаки из 35 станиц Войска Донского. В дивизию был включен и 3-й Донской казачий артиллерийский дивизион в составе 2-й и 3-й шестиорудийных Донских батарей общей численностью около 600 человек. Командовал 4-й Донской казачьей дивизией генерал-лейтенант М.Н. Телешов. Командиром 1-й бригады дивизии являлся генерал-майор М.П. Стоянов. В эту бригаду входили 19-й и 24-й Донские полки под командованием войскового старшины П.Г. Пахомова и войскового старшины В.В. Попова. Командование 2-й бригадой дивизии осуществлял генерал-майор Ф.Ф. Абрамов. В эту бригаду входили 25-й и 26-й Донские полки под командованием полковника В.И. Медведева и войскового старшины М.В. Багаева. Командиром 3-го Донского артдивизиона был полковник В.И. Кузнецов.

В короткие сроки 4-я Донская казачья дивизия была полностью укомплектована личным составом, вооружена, снаряжена и подготовлена для отправки в Маньчжурию.

16 августа в Персиановских военных лагерях под Новочеркасском в присутствии самого Николая II состоялся торжественный смотр 4-й Донской дивизии. На следующий день казаки отбыли на фронт.

По прибытии в Маньчжурию в начале октября дивизию включили в состав Западного отряда русской армии. На донские полки была возложена ответственная задача охраны всего ее правого фланга.

Получив приказ о проведении глубокой разведки и совершении конных набегов на части левого фланга японской армии с последующим выходом в ее тыл на южном направлении, 17 октября казаки 19, 24 и 25-го полков при поддержке орудий 3-го Донского артдивизиона двинулись в наступление на деревни Фудядуанзу и Лидиутунь. Встретив сильное сопротивление находившихся там японцев, три сотни 19-го Донского полка спешились и атаковали неприятеля, выбив его из первой деревни. Хорунжий Полковников вместе с несколькими казаками-добровольцами осуществил разведку в занятой неприятелем деревне Лидиутунь, установив его численность и занимаемые позиции. Это позволило организовать наступление основных сил. Но японцы, имея превосходство в живой силе и особенно в артиллерии, упорно оборонялись. Отчаянная атака в конном строю 3-й сотни 19-го полка во главе с есаулом Косоротовым в тыл японцам сначала принесла успех, но затем, после ранения есаула, остановилась. В это же время сотни 24-го Донского полка осуществили успешную разведку боем на другом фланге, у деревни Цинзятунь. Выполнив в целом поставленную задачу, части 4-й Донской дивизии возвратились на исходные позиции. За проявленные в этих боях мужество и героизм 41 казак был награжден почетной боевой наградой – солдатским орденом Знаком отличия Военного Ордена (Георгиевским крестом) IV степени.

В период позиционных военных действий на фронте донские казачьи части осуществляли разведку и кавалерийские налеты на тылы противника в районе населенных пунктов Хунхэ, Ньючжуан и ряда других.

Набег на Инкоу.С целью дезорганизации тыла и снабжения японской армии русское командование решило осуществить кавалерийский рейд на важную базу снабжения японцев – порт и железнодорожную станцию Инкоу. Для этой цели был сформирован специальный кавалерийский отряд из 72 сотен и эскадронов и 22 артиллерийских орудий. В состав этого отряда под командованием генерала П.И. Мищенко вошла и 4-я Донская казачья дивизия.

26 декабря отряд Мищенко тремя колоннами в сопровождении довольно большого обоза, ограничивавшего подвижность отряда, выступил в поход. 28 декабря казаки 19-го Донского полка совместно с забайкальцами и драгунами разгромили две роты японцев и заняли г. Ньючжуань. На следующий день были уничтожены еще три роты неприятеля, захвачено более 500 арб с различными запасами, во многих местах испорчено железнодорожное полотно.

Перед началом ночного штурма Инкоу 30 декабря Донские полки выполняли отвлекающий маневр, а затем присоединились к основным силам. В авангарде атакующих шли казаки 1-й сотни 19-го Донского полка, 5-й сотни 25-го Донского полка и 3-й сотни 26-го Донского полка. Казаки сражались геройски. Но неудовлетворительная подготовка штурма, вялые и нерешительные действия командования отряда, прорыв в город японских подкреплений привели к неудаче. Безрезультатно закончилась и вторая атака. Инкоу взять не удалось. Отряд Мищенко начал отход, который прикрывали донские казаки. Во время отступления они мужественно отбили несколько атак превосходящих сил неприятеля, понеся немалые потери убитыми и ранеными. В целом рейд окончился неудачей, затруднить переброску сил и снабжение японской армии не удалось.

В ходе этого рейда казаки много раз демонстрировали образцы мужества и героизма. Многие из них получили благодарности командования и были отмечены боевыми наградами. Так, за совершенные подвиги подъесаул 26-го Донского полка Ф.К. Миронов был награжден орденом Св. Анны III степени. (Всего за время участия в войне будущий командир 2-й Конной армии был удостоен 4 боевых орденов.)

Наступление на Сандепу. В начале января командование русской армии принимает решение о наступление 2-й Маньчжурской армии на левый фланг 2-й японской армии в общем направлении на деревню Сандепу с целью флангового удара и выхода в тыл всей японской армии. В авангарде наступления, начавшегося 12 января, шел конный отряд генерала Мищенко. В его составе находились и 25-й и 26-й Донские казачьи полки. По приказу командира отряда казаки 25-го Донского полка атаковали и заняли деревню Ланцгоу. Их дальнейшее продвижение было остановлено сильным огнем неприятеля. В это же самое время генерал Мищенко решил нанести удар в тыл японским частям, для чего приказал одной смешанной сотне 25-го полка продолжать наступление вперед на деревню Уцзяганзе, а 26-у Донскому полку обойти эту деревню с юга. Казаки этого полка в конном строю лавой атаковали неприятеля. Но взять деревню с ходу не удалось. После некоторой заминки казаки 1-й сотни полка в пешем строю решительной атакой выбили японцев из деревни, ожесточенный бой за которую длился более 4 часов. Утром 13 января отряд Мищенко ударил в тыл японцами. Особенно успешно при этом действовали донские казаки 25-го и 26-го полков и особенно отважные артиллеристы 3-го Донского артдивизиона, один взвод которого вплотную приблизился к позициям неприятеля и с минимального расстояния открыл огонь по врагу. Японцы в панике отступили. Казаки в этот же день заняли несколько важных населенных пунктов. На следующий день генерал Мищенко получил благодарность от командующего 2-й Маньчжурской армией «за молодецкие действия» 12-го и 13-го января казаков его отряда. По пять казаков каждой сотни, участвовавших в атаке на неприятельские укрепленные пункты, были награждены Георгиевскими крестами IV степени. Развивая достигнутый успех, донские полки 14 января продолжили наступление и создали угрозу тылу японских войск. Против казаков неприятель в спешном порядке направил целую 8-ю пехотную дивизию. В результате ожесточенного встречного боя с превосходившими силами врага казаки вынуждены были остановить наступление. 15 января казаки вели очень тяжелый бой с многочисленными японскими частями возле деревни Сандепу. Ход сражения под Сандепу явно склонялся в пользу русской армии. Но неожиданно ее командующий генерал Куропаткин отдал приказ об отходе. Позже военно-историческая комиссия Генерального штаба по изучению Русско-японской войны пришла к заключению, что действия конников отряда генерала Мищенко под Сандепу представляют собой «прекрасный образец боевых действий кавалерии в условиях Дальневосточного театра военных действий и современной военной науки». За мужество и героизм, проявленные в боях за Сандепу, 65 донских казаков были награждены Георгиевскими крестами IV степени. Это была заслуженная высокая оценка боевых действий личного состава донских полков.

Казачьи части на завершающем этапе войны.После ожесточенных боев под Сандепу полки 4-й Донской казачьей дивизии были отведены в тыл. Но их отдых длился недолго. Обеспокоенное активными действиями небольших конных японских отрядов в глубоком тылу русской армии, ее командование 4 февраля отправляет все донские казачьи части для охраны тыловых коммуникаций и борьбы с неприятельскими диверсионными отрядами. 4-я Донская дивизия прибыла в район станции Гунжулин и приступила к выполнению охранных функций. Позже на казаков была возложена тяжелая и ответственная задача контролировать большие территории Монголии с целью недопущения проникновения японских и совместно действовавших с ними многочисленных местных хунхузских (разбойничьих) банд через Монголию на Харбин. Отряды донских казаков были распределены по огромным просторам монгольских степей и несли постоянную трудную охранно-патрульную службу. Постоянно происходили вооруженные стычки казаков с хунхузскими шайками. Но и в этих крайне непростых условиях донские казаки стойко переносили все трудности и тяготы военной службы. Здесь донские части находились до конца войны.

31 августа 1905 г. между Россией и Японией было заключено перемирие. 5 сентября в американском городе Портсмунте был подписан мирный договор. Завершилась тяжелая и неудачная для России Русско-японская война.

Однако части 4-й Донской казачьей дивизии не были отправлены на Дон и вплоть до зимы несли сложную охранную службу в районе Харбина, где находились деморализованные и полуразложившиеся солдатские полки бывшей Маньчжурской армии. Казаки охраняли склады, дороги, государственные учреждения, мирное население от грабежей и разбоев. На Дон казаки возвратились только в марте 1906 г.

После учреждения в начале 1906 г. особой медали за участие в войне с Японией все казаки 4-й Донской казачьей дивизии и 3-го Донского казачьего артиллерийского дивизиона были награждены светлобронзовыми, то есть II степени, этими медалями. Высшими боевыми солдатскими наградами – Георгиевскими крестами – было награждено 403 казака. Мужество и героизм 23 донских казачьих офицеров были отмечены орденами Св. Равноапостольного князя Владимира, Св. Станислава и Св. Анны разных степеней.

Участвовавшие в войне донские казаки продемонстрировали свои лучшие боевые и морально-нравственные качества, высокую военную выучку и мастерство, стойкость, мужество, отвагу, героизм. Ни один казак не сдался добровольно в плен неприятелю, не дезертировал с фронта. Даже в самых сложных ситуациях казаки сохраняли выдержку и хладнокровие, не поддавались панике. Вместе с тем война выявила и недостатки в военной подготовке казаков и особенно казачьих офицеров.

В период войны донские казаки с честью выполнили свой долг перед Родиной.

Донское казачество и революция 1905–1907 гг

Казачьи части в борьбе с революционными выступлениями. Трагические события 9 января 1905 г. в Петербурге стали прологом первой русской революции. В бурные революционные катаклизмы в той или иной мере были вовлечены практически все социальные слои российского общества. Не стало исключением и донское казачество.

Для борьбы с ширившимся революционным движением, стихийными и организованными народными выступлениями правительство, кроме полиции и жандармерии, все чаще и чаще стало использовать части регулярной армии. Это, естественно, затронуло и казачьи подразделения. Так, уже во время «кровавого воскресенья» 9 января против участников народного шествия были направлены 19 пехотных полков, гвардейский экипаж и 8,5 сотни лейб-гвардии Казачьего и Атаманского полков.

Осенью 1905 г. в правительственных кругах встал вопрос о гораздо более масштабном и значительно активном использовании казачьих частей и подразделений для борьбы с различными антиправительственными выступлениями. Первого ноября последовало «Высочайшее повеление» о мобилизации 12 третьеочередных льготных сотен Оренбугского, 24 второочередных и третьеочередных сотен Донского и 12 льготных конных сотен Кубанского казачьих войск. По другим данным, в это время было мобилизовано 18 сотен третьей очереди Оренбургского, 24 сотни второй очереди Донского и 6 пластунских батальонов Кубанского казачьих войск. Причем казаки всех этих подразделений призывались в армию исключительно для использования по поддержанию порядка в различных регионах страны. Во многом это было поистине беспрецедентное решение, поскольку оно шло в прямой разрез не только с давно установленным и строго соблюдавшимся до этого времени порядком направления мобилизуемых льготных казачьих частей только на фронты различных войн, но и даже с действовавшим законодательством. Ведь согласно, скажем, имевшему законодательный статус «Уставу о воинской повинности Донского казачьего войска» 1874 г. мобилизация и вывод с территории Донской области казачьих частей и подразделений второй и третьей очередей в мирное время не допускались, а использоваться или, как говорилось в «уставе», употребляться они должны были только в войне с внешним врагом. Однако данное обстоятельство не смущало правительственных чиновников, сильно обеспокоенных, прежде всего, вопросами ликвидации всех и революционных, и откровенно погромных народных выступлений.

31 декабря последовала «Высочайшая благодарность» донскому казачеству за ревностную службу. В результате массовых призывов в армию в Донском войске, например, к началу 1906 г. были полностью мобилизованы все части и подразделения второй очереди за исключением только батарей. Чуть позже в этом же году мобилизовались даже и некоторые третьеочередные донские части (35, 36, 41-й полки). Всего же во время революции после всех проведенных мобилизаций находилось 39 донских полков (лейб-гвардейский Атаманский, лейб-гвардейский Казачий,1, 36, 41-й Донские казачьи полки и 36 отдельных донских сотен (1-я – 36-я отдельные Донские казачьи сотни; позже сотни с 13-й по 36-ю включительно были сведены в 1, 2, 3 и 4-й Сводно-Донские казачьи полки, и всего донских полков стало 43).

В период революции казачьи части и подразделения привлекались, как и все другие армейские формирования, для выполнения самых разных заданий – от разгонов митингов и демонстраций, борьбы с забастовщиками и стихийными выступлениями крестьян до охраны важных объектов и даже отдельных помещичьих имений и усиления полиции для простого патрулирования и поддержания порядка в городах. И казаки, как правило, беспрекословно выполняли все приказы командования. Одной из основных причин такого поведения казаков в период революционных катаклизмов 1905–1907 годов являлось то обстоятельство, что в это время в их сознании практически полностью доминировали такие морально-нравственные принципы, как высокое чувство ответственности, верность воинскому долгу и присяге, исполнительность, неукоснительное следование всем существовавшим законодательным установлениям. При этом можно особо отметить, что из наиболее значимых для них являлся, безусловно, воинский долг и все связанные с ним установки, не без основания олицетворявшиеся в сознании казаков с общей глубокой и высокой идеей служения Родине. Поэтому отношение казачества к армейской службе было очень серьезным и ответственным, а сама она рассматривалась им как одна из форм выполнения государственных обязанностей. Незыблемыми представлялись казакам и все основы существовавшего политического строя и государственного устройства.

Все это вместе взятое, а также и целый ряд других важных факторов сугубо практического характера, о чем будет особо сказано ниже, способствовали активному привлечению казачьих частей различными государственными структурами для «внутренней службы». И казачьи части, как правило, неукоснительно исполняли все получаемые приказы. Уже в начале 1905 г. многие казачьи подразделения направляются на борьбу с революционными выступлениями. Так, в период Февральской стачки в г. Ростове-на-Дону 17 февраля 1905 г. казаки разогнали полуторатысячную демонстрацию рабочих. На следующий день они вновь разгоняли ростовских стачечников.

7 ноября казачьи разъезды вызывались на усиление полиции, разгонявшей митинговавших рабочих и работниц ростовских табачных фабрик. В декабре казачьи сотни совместно с другими частями армии участвовали в вооруженных столкновениях с рабочими Владикавказских железнодорожных мастерских, на баррикадах в районе рабочих кварталов на Темернике и на железнодорожном вокзале в городе Ростове-на-Дону.

Почему же правительственные органы с такой охотой прибегали к использованию именно казачьих подразделений? Правящие круги исходили из целого ряда серьезных предпосылок, начиная от идейно-политических воззрений казаков и их моральных качеств и заканчивая факторами сугубо практического свойства. Во-первых, когда против манифестантов, забастовщиков или демонстрантов бросались пешие солдатские части, то это зачастую приводило к многочисленным жертвам и, как следствие, к усилению возмущения и революционной активности масс. Об этом, в частности, со всей очевидностью свидетельствовал кровавый опыт трагических событий в Петербурге 9 января 1905 г. и во многих других городах страны. Во-вторых, конные подразделения являлись наиболее мобильными, и их можно было очень быстро направить в любые отдаленные районы, города и особенно села, охваченные волнениями. Ну а поскольку казачьи полки и сотни составляли большую часть всей кавалерии русской армии, то вполне объяснимо то обстоятельство, что против восставших довольно часто использовались именно казаки. Эффективность действий кавалеристов, по его мнению, была таковой, что иногда даже толпу в пять тысяч человек рассеивали взвод полицейских, полувзвод конных жандармов и взвод казаков, то есть всего 70—100 человек.

В целом казачьи части, безусловно, внесли свой «вклад» в дело подавления различных революционных выступлений. В то же время не следует впадать в крайность и утверждать, что, например, «казаки подавили революцию», «задушили свободу», играли роль «опричников», «нагаечников» и т. п. Их доля в общем количестве войск, брошенных правительством на различные «усмирения», отнюдь не была, как мы видели, рассматривая конкретные цифровые данные, преобладающей.

Оппозиционные антиправительственные выступления казаков.Несмотря на то что основная масса армейского казачества послушно исполняла все приказы по «наведению порядка», с течением времени в его среде вполне отчетливо назревало недовольство возложенными чуждыми жандармско-полицейскими обязанностями. Более того, в некоторых случаях дело доходило до открытого неповиновения и даже до антиправительственных выступлений. Характерно все это было не только для армейского казачества, хотя именно в его среде отмечалось большинство таких случаев, но и для станичного. На Дону уже в самом начале мобилизации казаков второй и третьей очередей в целом ряде станиц они не являлись на мобилизационные пункты, заявляя при этом, что «не хотят защищать помещиков». Такое поведение известных своей дисциплинированностью и исполнительностью казаков являлось событием поистине экстраординарным.

В октябре этого же года из Воронежской губернии домой на Дон самовольно ушли казаки 3-го Сводно-Донского полка. Тогда же от несения полицейской службы отказались казаки 5-го Донского казачьего полка. Накануне декабрьского вооруженного восстания в Москве официальными органами отмечались серьезные колебания в находившемся в городе 1-м Донском казачьем полку, а митинги и общее настроение казаков 1-й и 3-й сотен этого полка некоторым революционным лидерам внушали даже определенную надежду на то, что они примут участие в готовившемся восстании. Позже уже во время самого восстания в Москве для выполнения своих целей командование смогло привлечь только часть казаков этого полка, сведенных в отряд под командованием войскового старшины Краснушкина. Причем в борьбе с восставшими казаки этого отряда, как позже отмечали и официальные лица, и даже некоторые революционеры, проявляли «большую гуманность».

Немало разного рода брожений и открытых выступлений произошло в казачьих частях в 1906 году. В июле происходит событие, что называется, из ряда вон выходящее: расположенная близ г. Бахмута Донская казачья сотня вступила в настоящий бой с пытавшимися разогнать митинг рабочих драгунами одного из кавалерийских полков. Огонь по посланной на подавление крестьянского выступления в Старицком уезде Тверской губернии армейской части открыли находившиеся там казаки из состава прибывшей с фронта 4-й Донской казачьей дивизии. На защиту рабочих с оружием в руках встали казаки одной из сотен 3-го Донского казачьего полка, расквартированного в г. Вильно. В июне – июле 1906 года казаки 3-й отдельной Донской казачьей сотни и 2-й сотни 41-го Донского казачьего полка отказались участвовать в подавлении забастовки рабочих Рутченковских рудников в Донбассе. Также в июле сотник 22-го Донского казачьего полка И.И. Минаев уговорил казаков двух сотен этого полка отказаться от направления на завод «Никополь» в Мариуполе. Позже все эти случаи стали предметом разбирательства, в ходе которого на скамье подсудимых оказались 25 казаков 3-й отдельной Донской казачьей сотни, 47 казаков 2-й сотни 41-го Донского казачьего полка. Отдельный судебный процесс состоялся над сотником И.И. Минаевым. Летом – осенью этого же года отмечались многочисленные случаи отказов казаков-донцов разгонять рабочие демонстрации в Лодзи, Вильно, Донбассе и других местах.

Постоянно усиливавшееся внутреннее недовольство казаков использованием их в качестве полицейской силы нашло свое весьма красноречивое выражение в многочисленных обращениях и требованиях казаков к властям, а также в так называемом притворном движении, отмечавшемся как среди армейского, так и среди станичного казачества. Особенно они активизировались после созыва 1-й Государственной думы. На имена депутатов от казачьих областей стали поступать многочисленные заявления и «приговоры» казаков, в которых содержались настоятельные просьбы об освобождения их от несения несвойственных и чуждых им полицейских обязанностей. Например, казаки 31-го Донского казачьего полка в своем письме донским депутатам Думы отмечали, что они «…с радостью пошли на войну (с Японией. – В.Т.)», но их задержали внутри страны и отправили нести полицейскую службу, а это, по мнению казаков, «позор и срам вообще казачьему званию». А в обращении в Думу казаков 1-го Сводно-Донского полка говорилось: «Молим уволить нас от полицейской службы, которая противна нашей совести и которая оскорбляет достоинство нашего славного Донского войска». В самой Государственной думе группой депутатов был сделан специальный запрос, в котором говорилось о незаконности мобилизации казачьих частей и подразделений льготных очередей для привлечения их к внутренней полицейской службе. Этот вопрос специально обсуждался и в самой Думе. Так, при его рассмотрении на заседании Думы 13 июня 1906 г. выступили 13 депутатов, большинство из которых возмущалось направлением казаков на ликвидацию массовых народных выступлений, что, по их мнению, делало казаков ненавистными для народа. Донские депутаты 1-й Государственной думы Ф.Д. Крюков, М.П. Араканцев и В.А. Харламов выступили инициаторами думского запроса правительству о демобилизации казачьих льготных частей.

Не ослабевали и требования станичного казачества об освобождении казачьих частей и подразделений от выполнения полицейских функций. Настоятельные просьбы этого содержались в многочисленных «приговорах» и «наказах» станичных обществ, многие из которых направлялись в адрес Государственной думы.

Драматические события, получившие большую известность и вызвавшие значительный общественно-политический резонанс как на Дону, так и далеко за его пределами, произошли в окружной станице Усть-Медведицкой. 17 мая 1906 года станичным атаманом был собран сход, на котором в соответствии с поступившими указаниями войсковых властей планировалось составить «приговор» об имущественном и семейном положении мобилизованных казаков льготных очередей. По сути дела, данный документ должен был одобрить призыв этих казаков в армию для несения «внутренней» службы. Однако в ходе станичного схода многие казаки выступили категорически против этого. Большое воздействие на собравшихся оказали страстные речи подъесаула Ф.К. Миронова и дьякона Н. Бурыкина. Сход практически единогласно отказался от навязываемого ему официального «приговора» и постановил не пускать находившихся на льготе казаков на службу. Более того, был составлен совершенно иной по содержанию «Наказ Усть-Медведицкой станицы донским казакам», в котором среди прочего говорилось о том, что полицейская служба недостойна звания казака, охрана помещичьих имений и интересов фабрикантов противна казачьим взглядам, и содержалось требование «…казаков на службу не только не отдавать, но и возвратить уже забранных в полки 2-й и 3-й очереди». Этот так называемый Усть-Медведицкий приговор, а тогдашняя печать и современники именно так называли «Наказ Усть-Медведицкой станицы донским казакам», получил довольно большую известность и вызвал соответствующую реакцию и у казаков, и официальных лиц, и в различных слоях в целом.