Текст книги "Проверка"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 69 страниц)
Марк откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул. В таких обстоятельствах он, пожалуй, поступил бы точно так же. Впрочем, принять подобное решение, наверное, очень страшно. Капитан говорил, что чужаки опасны. Нехорошо. Очень нехорошо.
Новостная компания начала транслировать записи с Бастиона. Вместе с астронавтами Марк погрузился в темные переходы станции. Казалось, что многомильные переходы сплетались между собой в какой-то фантастический узел. В офисе автомастерской раздавалось резкое дыхание участников контактной группы; Марк будто своими собственными руками в перчатках цеплялся за неровности стен, чтобы продвинуться вперед. Затем он медленно выплыл в пустынный зал. Обрывки оптоволоконных кабелей тянулись вдоль стен тонкими экзотическими водорослями. Он проплыл вдоль них до футляра из материала, напоминавшего матовое стекло. Послышались взволнованные возгласы.
Перчатки обхватили куб в попытке отделить его от стены, но его корпус начал рассыпаться. Другой, более спокойный голос посоветовал срезать все крепления, удерживавшие коробку.
Марк тряхнул головой. Ему самому захотелось пройти весь Бастион и осмотреть его до последнего дюйма. На этой неделе он обязательно выберет время и, лежа на кровати, просмотрит все материалы, посвященные исследованиям.
Новости переключились на сенатора Томпсона Бурнелли, стоящего перед величественным зданием зала сената. По обе стороны от сенатора находились два его помощника, а впереди широким полукругом выстроились репортеры.
Я определенно разочарован некоторыми результатами полета, – сказал Бурнелли. – Тем не менее я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить свое сочувствие семьям Дадли Боуза и Эммануэль Вербеке, испытавшим сегодня величайшее потрясение. В связи с этим, уверен, к экипажу «Второго шанса», так поспешно покинувшему объект, возникнут очень серьезные вопросы. Думаю, что для уточнения намерений чужаков Дайсона надо было приложить больше усилий. Что же касается угрозы: корабль никто не обстреливал, лишь несколько автоматически управляемых устройств направлялись в его сторону, вот и все. Мы не можем с уверенностью сказать, что это были ракеты. Капитану Кайму следовало присмотреться повнимательнее и не оставлять попыток отыскать коллег, пока не будет получена достоверная информация. «Второй шанс» имел возможность в любой момент перейти на сверхсветовую скорость и был способен уклониться от любой реальной угрозы.
Как будут развиваться события дальше? – спросил один из журналистов.
Совет Внешней Защиты Содружества соберется в полном составе в самое ближайшее время для оценки результатов полета. Сразу после этого мы представим свои рекомендации президенту и сенату Содружества.
Что бы порекомендовали лично вы, сенатор?
Бурнелли задумчиво склонил набок голову и сосредоточенно нахмурился, глядя на задавшего вопрос журналиста.
Я думаю, это очевидно. Вследствие недостатка реальной информации необходимо отправить еще один корабль. Но на этот раз управляемый более решительным капитаном, который смог бы выяснить, что там происходит на самом деле.
Марк согласно кивнул. Возможно, Кайм поторопился. «Второй шанс» неплохо защищен, это было ясно из технических условий, где обороноспособность учитывалась в первую очередь.
Вернулась Оливия, и большую часть второй половины дня они провели перед экраном. ККТ опубликовал записи, сделанные Дадли Боузом, где он пояснял и комментировал получаемую экипажем информацию. Его изложение привело Марка в восторг. Астроном говорил понятным всем языком, уверенно и ясно связывая сухие факты с реальной жизнью. Ничего удивительного, что его считали чуть ли не самым уважаемым и заслуженным ученым.
В тот день Марк несколько раз заходил в мастерскую и пытался что-то сделать с автосборщиками, но мысли каждый раз отвлекали его от работы, и он возвращался в офис, чтобы снова взглянуть на экран. Он не раз пытался представить себе Боуза и Вербеке в тот момент, когда они поняли, что корабль ушел навсегда. Как можно вынести такое открытие? «Господи, а как бы я себя чувствовал?»
Он рано закрыл мастерскую, сел в свой пикап и отправился домой. Первая часть пути пролегала по шоссе, построенному Саймоном Рэндом, и вела вокруг горы Блэкуотер в узкую долину. Вдоль шоссе была посеяна земная трава, вытеснившая местную гром-траву, и откосы покрылись пышным изумрудным ковром. Вдали лениво бродили жирные овцы, еще не сбросившие зимнюю шерсть, а вокруг них энергично резвились молодые ягнята. Выше по склону, где травы было меньше, чем камней, сновали горные козы, то выбегавшие из зарослей хвойных деревьев, то снова скрывавшиеся между стволами.
Через несколько миль долина стала шире, горы справа отступили, открывая проход в еще более просторную низину. Марк повернул и дальше поехал по плотно укатанному каменистому проселку. Здесь начиналась долина под названием Хаймарш. Поселившиеся в этих местах первые фермеры давно осушили землю, построив целую сеть ирригационных каналов, и большая часть богатой торфяной почвы была занята пастбищами. От основной дороги то и дело отходили длинные проезды, ведущие к просторным коттеджам или сельскохозяйственным постройкам. Кроме травы, здесь росли только высокие тонкие местные лиипоплы, рассаженные аккуратными рядами вдоль границ участков.
Через пять минут появилась еще одна развилка. Марк свернул на дорогу, ведущую в долину Улон, почти такую же большую, как Хаймарш, только окруженную более высокими горами. Вокруг повсюду лежали россыпи камней, каждую зиму приносимых с гор вместе со снегом. Несмотря на плодородную почву, земля Улона не годилась для выращивания зерновых, и по совету Саймона Рэнда первые поселенцы стали культивировать лозы гренхама, местного растения, ягоды которого уже завоевали популярность среди ценителей вина во многих мирах Содружества, хотя хороший урожай они давали только на северных континентах. Уже в первые годы в Улоне были собраны значительные урожаи, а впоследствии люди вывели новые сорта, создали кооперативы, занимающиеся купажированием и разливом, и зарегистрировали свои марки вина.
К тому времени когда приехали Верноны, производство уже было поставлено на коммерческую основу, две трети долины вовсю обрабатывались, а оставшиеся участки быстро разбирались. Каждый желающий мог купить место для дома и десять или пятнадцать акров земли для выращивания лозы. Урожай обрабатывался в кооперативе и гарантировал скромный ежегодный доход от продажи вина под маркой «Долина Улон».
Марк свернул в проезд к стоящему на склоне дому и сбросил скорость, осторожно объезжая лужи и выбоины. И уже в который раз напомнил себе, что надо бы заказать машину гравия для подсыпки дорожки. С обеих сторон от дороги выстроились аккуратные ряды шпалер – столбы и проволока, словно прозрачная ограда высотой в два метра, тянулись насколько хватало глаз. Невысокие узловатые лозы тщательно заплетались за проволоку, и на каждой оставлялось не более пяти почек. Листья еще не распустились, и пейзаж казался блеклым и унылым, только узкие полоски травы вносили некоторое разнообразие в общий колорит, да и те по большей части терялись среди талой земли и камней. Зато наверху, где на акре ровной земли стоял дом, ярко зеленел изумрудный ковер газона. В настоящий момент газон окружал два дома. Один они привезли с собой на грузовой платформе в виде груды квадратных влагостойких панелей, которые можно было легко собрать, придав строению любую форму. Лиз и Марк остановились на обычной L-образной конструкции с длинной прямоугольной гостиной по одной стороне, к которой примыкали три квадратные спальни, ванная комната, детская, кухня и еще одна свободная комната, все еще загроможденная неразобранными ящиками с утварью, привезенными с Августы. Крышей служили изогнутые секции солнечных батарей, скрепленные между собой на коньке. Это строение стоило немного, и собирать его было легко, но жить в нем больше нескольких месяцев, особенно зимой, было неприятно. Верноны провели на Элане уже два года.
Рядом с временным жилищем подрастал их настоящий дом. Они оба решили, что на Элане в соответствии с заботой об экологии дом должен быть из сухого коралла, что, как ни странно, в этих местах было большой редкостью. Обычно этим растением отделывали уже готовые дома, но Лиз нашла компанию на Галифаксе, предложившую более дешевый вариант. Она начала с нескольких полусферических камер, изготавливаемых на заказ по размеру, которые установила на земле и наполнила воздухом. А затем просто посадила снаружи черенки и стала ждать, пока они вырастут. Как только отростки поползли вверх, Лиз стала переплетать их между собой и подрезать, стараясь, чтобы получилась ровная и плотная масса, не пропускающая воду. Для суровых зим долины Улон она выбрала особую разновидность сухого коралла, обеспечивавшую достаточную изоляцию. Зимой кораллы приходилось накрывать обычным утеплителем на солнечных батареях, и тогда стало понятно, почему в Рэндтауне было так мало зданий из сухого коралла, – его необходимая плотность достигалась за счет скорости роста, и процесс строительства тянулся очень долго. Каждый день, выходя из пикапа, Марк осматривал жемчужные и васильковые ростки, прикидывая, насколько они вытянулись. На четырех или пяти небольших наружных куполах кораллы уже выросли на достаточную высоту, и Лиз начала сплетать их в башенки, но для трех больших помещений требовалось еще пара метров. Лиз говорила, что они будут готовы к середине лета, и Марк молился, чтобы она не ошибалась.
Барри, выскочив из двери, ринулся навстречу Марку, расставив руки. Не так давно он обнимал колени отца, а теперь уже добрался до бедер.
Чем ты сегодня занимался? – одновременно спросили они друг друга, как того требовал ритуал, и оба улыбнулись.
Сначала ты, – сказал Марк, пока они шли к своему временному жилищу.
Утром я читал и складывал слова, потом с мистером Кэрролом учил математику и программирование. Мисс Марвелл читала мне курс по истории, а напоследок занимался практической механикой с Джоди. Мне понравилось. Это было единственное полезное занятие.
В самом деле?Они вошли на кухню, где у загроможденного посудой стола сидела Лиз и уговаривала Сэнди съесть немножко супа. Дочка Марка выглядела не самым лучшим образом: щеки и нос покраснели, глаза слезились, вдобавок девочка сидела закутанной в теплое одеяло. Местная разновидность гриппа периодически поражала всех местных ребятишек, но Барри пока удавалось его избежать.
Папочка, – пролепетала Сэнди и протянула к нему руки.
Марк, опустившись на колени, крепко обнял дочку.
Как ты сегодня себя чувствуешь, мой ангелочек? Тебе уже лучше?
Она с несчастным видом кивнула:
Немножко.
А, это отлично. Молодец, девочка. – Он сел на стул и получил торопливый поцелуй Лиз. – Ну, как насчет супа? – спросил он Сэнди. – Давай будем есть его вместе.
Сэнди почти сумела улыбнуться.
Давай, – храбро ответила она.
Лиз закатила глаза и вскочила из-за стола.
В таком случае я вас оставлю. Барри, пойдем со мной. Что бы ты хотел к чаю?
Пиццу, – без промедления выпалил он и с надеждой добавил: – И чипсы.
Нет, пиццы сегодня не будет, – строго отрезала Лиз. – Ты уже вытаскал из морозилки все до последнего кусочка. Я приготовлю рыбу.
Ну, мам!
И может, мы найдем к ней немножко чипсов, – сказала Лиз, зная, что это был единственный способ заставить его есть рыбу.
Ладно, – хмуро согласился Барри. – Жареную?
Не имею понятия.
Барри уселся на стул, всем своим видом олицетворяя вселенское горе. Лиз приказала роботу-горничной достать из морозилки филе рыбы и мысленно добавила через эл-дворецкого пожелание приготовить ее на гриле.
Так почему же все остальное бесполезно? – спросил Марк у сына.
Ну, я так думаю, – сказал Барри. – Я просто не вижу в этом смысла.
В чем именно?
В школе.
Почему же?
Она мне не нужна, – искренне заявил мальчик. Он кивнул на широкое окно кухни, откуда открывался вид на долину Улон. – Я собираюсь стать капитаном реактивного катера на реке.
Хорошо. – На прошлой неделе он хотел стать инструктором по гироболу. Спортивный стиль жизни в Рэндтауне оказывал сильное влияние на всех живущих здесь детей. Они мечтали стать мастерами сплава, капитанами катеров, лыжными инструкторами или глубоководным дайверами. – Но даже для этого тебе необходимо базовое образование, так что придется потерпеть по крайней мере несколько лет.
Ладно, – печально согласился Барри. – Еще я мог бы стать капитаном космического корабля – видел его сегодня в киберсфере. Вся школа смотрела, как «Второй шанс» причаливал к платформе. Это было здорово.
Марк внимательно следил за Сэнди, которая набирала ложкой суп.
Да, здорово.
Ты тоже видел?
Конечно.
Робот-горничная возвратилась с пакетом рыбы, готовой к жарке. Лиз забрала у нее сверток.
Барри, помоги мне с готовкой.
А где чипсы? – жалобно протянул он.
В корзинке есть несколько картофелин. Мы их порежем, это не займет много времени.
Нет, мам. Настоящие чипсы. Из морозилки!
Лиз и Барри занялись приготовлением рыбы, а Марк унес Сэнди в гостиную. Он сел на диван, предварительно расчистив себе место от игрушек, а Сэнди подтащила поближе свою любимую куклу и белого медведя, чувствовавшего ее болезнь и нежно обнявшего лапами ее руку, и свернулась калачиком у отца на коленях.
Марк перебрал несколько каналов киберсферы в поисках свежих новостей и неохотно остановился на студии Алессандры Барон, залучившей к себе самого Найджела Шелдона. Он давал интервью, сидя за большим столом в служебном кабинете, и говорил с такой уверенностью и невозмутимостью, словно трагический финал миссии «Второго шанса» был всего лишь мелкой неполадкой в одном из поездов ККТ.
Я, конечно, очень огорчен тем, что капитану Кайму пришлось покинуть Эммануэль и Дадли, но уверен – ему ничего другого не оставалось. Меня там не было, как не было и ни одного из нынешних деятелей, критикующих капитана из удобного кресла своего кабинета. А потому ни один из нас не может дать реальную оценку его действиям. Только глупец способен рассуждать о том, что могло произойти в тех обстоятельствах. Я пригласил капитана Кайма, поскольку был уверен, что только ему под силу справиться с этим заданием, и его решительные действия подтвердили правильность моего выбора. ККТ уже приступила к реализации процедуры оживления обоих погибших членов экипажа. Благодаря тщательно продуманным мерам безопасности бортовые хранилища памяти были обновлены перед самым выходом контактной группы в Бастион.
А что вы можете сказать о доставленной «Вторым шансом» информации? – спросила Алессандра. – Мне кажется, что и вы должны признать ее недостаточность.
Найджел Шелдон улыбнулся с таким видом, словно ведущая вызывала у него жалость.
У нас столько данных, что их не в силах оценить все физики Сообщества. Нельзя сказать, что миссия не добилась успеха.
Я имела в виду сведения о чужаках Дайсона. На корабль были потрачены огромные деньги и время, да еще мы лишились двух человеческих жизней. Не считаете ли вы, что мы могли бы узнать и побольше? Нам даже неизвестно, как они выглядят.
Мы узнали то, что они незамедлительно открыли по нам огонь. Единственное, в чем я согласен со своим добрым коллегой Бурнелли, так это в необходимости повторного полета. Таков порядок исследований, Алессандра. Мне жаль, что они не подчиняются вашему личному расписанию. Но эти люди заглянули в неизведанное, посмотрели, что там творится, и теперь мы можем подготовиться к новому шагу. «Второй шанс» выполнил свою миссию, доставил нам бесценную информацию об Альфе Дайсона и о том, каким должен быть следующий корабль, чтобы туда вернуться.
А вы намерены туда вернуться?
Обязательно. Наше знакомство со звездной системой Дайсона только начинается.
И каким же должен быть следующий корабль, исходя из того, что мы узнали?
Очень быстрым и очень мощным. По правде говоря, в целях безопасности это может быть не один корабль.
К восьми часам Марк и Лиз уложили детей спать. После этого они и сами сели поужинать на кухне, разогрев в микроволновке котлеты по-киевски.
У старика Тони Матвига есть несколько кур, – сказал Марк. – Я поговорил с ним на днях, и он обещал дать нам цыплят, если мы захотим разводить их у себя. – Его вилка проткнула мясо на тарелке и выдавила немного чесночного масла. – Было бы неплохо кормить детей продуктами, не напичканными гормонами, и знать, что они не получены путем генной модификации.
Она окинула его своим «сомневающимся» взглядом.
Нет, Марк. Все это мы уже проходили. Мне нравится здесь жить, и еще больше понравится, когда вырастет новый дом, но на это я не пойду. Нам нет необходимости держать цыплят, мы достаточно зарабатываем, чтобы хорошо питаться, и полуфабрикаты я заказываю не в промышленных мирах. Если ты заметил, на всем, что лежит в морозильной камере, имеется этикетка «Чистый продукт». А кто, по-твоему, будет ощипывать и потрошить этих цыплят? Ты готов сам этим заняться?
Я бы мог попробовать.
Ты не сможешь. Запах будет стоять тошнотворный, меня от него просто выворачивает.
А ты когда-нибудь потрошила цыпленка?
Лет пятьдесят назад. Когда была молодой идеалисткой.
Молодой и глупой. Понятно.
Она наклонилась к нему и погладила его щеку своими пальцами.
Я тебя огорчила?
Нет.
Он попытался схватить ее палец зубами, но промахнулся.
В любом случае, – продолжила Лиз, – куры погубят наш газон. Ты когда– нибудь видел их когти? Это ужас.
Марк усмехнулся.
Куры-убийцы.
Они погубят газон, а заодно и сад.
Ладно. Никаких цыплят.
Но я жду не дождусь, когда можно будет посадить огород.
Ага. Только сначала мне надо соорудить оросительную систему, а робот– садовник присмотрит за остальным.
Лиз послала ему воздушный поцелуй.
Я обещаю лично заботиться о грядке с пряностями.
Ого! Все будешь делать сама?
У тебя есть возражения?
Ни единого.
Зато у меня есть одна просьба.
Какая? – подозрительно спросил он.
Выйди и еще раз проверь листья пресипитатора.
Ты шутишь? Я поправлял их на прошлой неделе.
Я помню, дорогой. Но прошлой ночью они едва наполнили резервуар.
Проклятое полуорганическое барахло. Надо было выкопать настоящий колодец.
Когда дом будет закончен, можно будет протянуть трубу до речки.
Да, наверное.
Робот-горничная собрала их тарелки и приборы, чтобы поставить в посудомоечную машину. Марк, взяв две ложки и тарелку со сладким кофейным пудингом, прошел в гостиную. Лиз устроилась на диване рядом с ним, и они стали с двух сторон зачерпывать густую тягучую массу. На экране Венди Боуз давала интервью, прерывая свою речь всхлипываниями и стонами.
Профессор Тратен, обозначенный в титрах как «близкий друг семьи», покровительственно обнимал ее за плечи.
Бедная женщина, – сказала Лиз.
–Угу.
Ей необходимо омоложение. Интересно, ККТ заплатит за это?
Почему ты думаешь, что ей надо омолаживаться? – Марк присмотрелся к изображению на экране. – Она выглядит не такой уж и старой.
Лиз воспользовалась тем, что он отвлекся, и зачерпнула пудинг два раза подряд.
Смотря с кем сравнивать. Замещающий клон Дадли Боуза будет восемнадцатилетним, а ее физический возраст перевалил за пятьдесят. Поверь, ты бы такого брака не выдержал.
Да, пожалуй. Я все не могу перестать думать о Вербеке и Боузе. Подумать только, остаться одним так далеко от дома. Как думаешь, они прибегли к самоубийству, когда все поняли?
Это зависит от чужаков Дайсона. Может, им построили камеру с подходящими условиями, а потом они преодолели языковой барьер и теперь с удовольствием общаются?
Я как-то в это не верю. А ты?
Лиз на мгновение задумалась. Профессор Тратен тем временем помогал Венди Боуз подняться в дом.
Нет. Их тела мертвы.
Я тоже так думаю. – Его взгляд уперся в потолок из дешевых композитных панелей. – А знаешь, Элан ближе к Паре Дайсона, чем почти все остальные планеты Содружества.
Семь планет, включая Аншан, ближе, чем мы. Но ты прав, мы ближе многих. – Она хихикнула. – Всего семьсот пятьдесят четыре световых года. Страшно, а?
Свободной рукой Марк пощекотал ее ребра, зная, что Лиз к этому очень чувствительна.
Ой!
Лиз изогнулась, уворачиваясь от щекотки, и вознаградила себя огромной порцией пудинга.
Нечестно! – запротестовал Марк. – Я съел всего чуть-чуть.
Жизнь вообще несправедлива, пройдешь омоложение и начнешь все сначала.
ГЛАВА 16
На восточном побережье Америки наступил полдень. Солнце достигло зенита, и его лучи добрались до дна бетонных каньонов Манхэттена. С высоты двести двадцать пятого этажа из штаб-квартиры Министерства Содружества по исследованиям и развитию Найджел Шелдон наблюдал за нескончаемой борьбой на улицах города. На всех магистралях этого древнего исторического района противостояли друг другу желтые кебы и матово-черные лимузины – две абсолютно различные и враждующие расы, оспаривающие друг у друга жизненное пространство проезжей части. Городские легенды рассказывали о запрещенных агрессивных программах, внедренных в устройство управления такси, и Шелдона это ничуть не удивляло. Его лимузину не раз приходилось тормозить, чтобы не столкнуться с выскакивавшей вперед желтой машиной. Кратковременное проявление солнечного света сыграло кебам на руку – сотни желтых машин победно засверкали в ярких лучах, выигрывая в цвете по сравнению со своими мрачными противниками.
У подножия небоскреба, перед самым входом, он увидел плотный полукруг репортеров. Мелькнула совершенно неуместная мысль: если плюнуть из окна, сколько времени пройдет до тех пор, пока один из журналистов не поднимет голову, негодующе глядя наверх? Хорошо, что в его голове до сих пор появляются мысли о ребяческих шалостях, они создают в жизни новые перспективы. Его коллегам по Совету не мешало бы немного успокоиться.
Комната за его спиной уже наполнилась людьми. Томпсон Бурнелли и Криспин Голдрич сидели за столом, склонившись друг к другу, обсуждая ходы в политической игре, в которой принимали участие все Великие Семейства. Элейн Дой казалась более усталой, чем обычно, но это вполне объяснимо: в год, предшествующий предварительным президентским выборам, ей совсем не нужны были никакие осложнения. Она обменивалась приветствиями с Рафаэлем Колумбия и Габриэль Элс. Вследствие дополнительных мер безопасности и возложенной на Совет Защиты ответственности число присутствовавших на заседании помощников значительно сократилось. Уилсон Кайм разговаривал с Даниэлем Алстером и выглядел на удивление спокойным, несмотря на явную враждебность группы членов Совета, возглавляемой сенатором Бурнелли.
Найджел без усилий преодолевал подводные течения в политической борьбе. В отличие от Уилсона, он никогда не позволял себе роскоши праздной жизни вдали от правительства Содружества. Предугадывание чужих ходов стало целью его жизни. Найджел был абсолютно уверен, что все помощники и мозговые центры остальных членов Совета не могли предусмотреть столько возможных сценариев, сколько их разработали специалисты по стратегии ККТ. Самые неблагоприятные варианты могли потребовать его личного участия – от личных и тайных встреч до полного отступления, включая срочную эвакуацию его семейства за пределы Содружества. Реализация подобных схем его не пугала, более того, только развивала воображение. Единственное, что его тревожило вот уже несколько месяцев, – это отсутствие связи с Оззи. Найджел привык, что его друг время от времени отправляется странствовать по свету и исчезает на много месяцев, а то и годы, или уединяется в доме с новой семьей. Но рано или поздно он всегда отвечал на вызовы Найджела.
Надеюсь, все готовы, – с оттенком раздражения произнесла Элейн Дой.
Найджел отвернулся от окна и неохотно кивнул. Он оттягивал начало заседания в надежде на то, что Оззи появится в последнюю секунду и, как всегда, не станет оправдываться, наслаждаясь выражением досады на лицах присутствующих. Но он не пришел. Двери закрылись, и включилась система защиты.
Все расселись вокруг стола. Вице-президент запросила связь с РИ, и по экрану побежали оранжево-голубые линии.
Я думаю, мы начнем заседание с поздравления капитана Уилсона и его экипажа в связи с выполнением чрезвычайно сложной и опасной миссии, – сказала Элейн Дой. – Мне известно о трудностях в принятии некоторых решений, и в этом я не могу вам позавидовать, капитан, но я уверена: вы сделали правильный выбор. Вашей главной целью был сбор и доставка информации.
О какой же информации идет речь? – спросил Томпсон Бурнелли. – После вашего полета я не чувствую себя более осведомленным, особенно если учесть затраченные на него деньги.
Речь идет о существовании многочисленной, технологически передовой и, по всей вероятности, агрессивной расы в семистах пятидесяти световых годах от Содружества, – бесстрастно ответил Уилсон. – Обитатели этой системы были ограничены барьером, но кто-то позволил им выйти на свободу и увидеть нас. Третья сила. Наблюдения показали, что эта раса настроена по отношению к нам отнюдь не дружественно, вернее сказать, откровенно враждебно.
И вы серьезно в это верите? – спросил Томпсон. – Мы столкнулись с двумя расами, и обе они оказались враждебными?
Исчезновение барьера нельзя считать случайностью, – сказал Найджел. – Мы не могли его спровоцировать. Чужаки Дайсона тоже. Следовательно, вступил в игру третий фактор.
Вероятнее всего, это были те же чужаки, которые воздвигли барьер, – сказал Брюстер Кумар. – Это могли сделать только те, кто знал его природу.
Все это кажется мне совершенно бессмысленным, – призналась Элейн Дой. – Если снимать барьер при появлении первого же исследовательского корабля, зачем вообще его ставить?
У меня два предположения, – сказал Уилсон. – Или барьер снят его создателями, и причина их поступка, учитывая имеющийся у нас объем знаний, остается загадкой. Или, опять же по непонятной причине, это сделал кто-то другой, и это вызывает большее беспокойство.
Почему? – спросил Криспин Голдрич.
Барьер ограничивал агрессивную, по нашим понятиям, расу. Кто-то оказался настолько обеспокоен их развитием, что построил это сооружение. Я был там и видел барьер. Вряд ли кто-то стал бы возводить его без особой на то необходимости. Я даже не буду останавливаться на технологических аспектах, одни только задействованные ресурсы мощности могут показаться нам фантастическими. Чужаки Дайсона возбудили в создателях барьера тревогу, граничащую с паранойей. Задумайтесь: раса, способная на такое строительство, ощутила тревогу; меня же это приводит в ужас. А теперь чужаки Дайсона оказались на свободе.
Вы согласны с этим мнением? – обратилась Элейн Дой к РИ.
Это логичное заключение. Мы не считаем, что падение барьера при подходе «Второго шанса» было простым совпадением. И то, что это сделано чужаками Дайсона, тоже маловероятно. Путем исключения остаются только создатели барьера или третья сила.
Ни у тех ни у других нет для этого веских мотивов, – заметил Брюстер Кумар.
Видимых мотивов нет, – сказал РИ. – Но поскольку нам фактически не известна причина установления барьера, гадать о его устранении не имеет смысла.
Вы не считаете, что причиной установления могла быть агрессивность чужаков Дайсона? – спросил Уилсон.
Это вполне вероятный повод, согласны, – ответил РИ. – Но почему подобный барьер надо было устанавливать и вокруг Беты Дайсона?
Хороший вопрос, – признал Рафаэль Колумбия.
Я не знаю, – устало вздохнул Уилсон. – Но уверен в одном: чужаки Альфы Дайсона представляют для нас опасность.
Вероятно, – сказал Томпсон Бурнелли. – Но давайте посмотрим с другой стороны. Предположим, представители чужой расы увидели бы Землю в двадцатом столетии, во время Второй мировой войны. Они наверняка пришли бы к заключению, что люди безнадежно жестоки. И почему же тогда нас не оградили подобным барьером, если причина его возникновения в агрессивности?
Мы переросли эту стадию, – сказала Элейн Дой. – Омоложение и межзвездная экспансия кардинально изменили нашу психологию и культуру
Давайте не будем возобновлять этот спор, – вмешался Брюстер Кумар. – Нам повезло, вот и все.
Мы сами добились удачи, – возразила Элейн Дой. – Наша раса обладает гигантским потенциалом. Нельзя в этом себе отказывать.
Сейчас мы обсуждаем не нас, – сказал Найджел. – Мы собрались обсудить свои действия по отношению к толпе чужаков, обладающих колоссальным запасом ядерного оружия и желанием его применить.
Да, у них достаточно ядерных бомб и, несомненно, других видов самого изощренного вооружения, – сказал Рафаэль Колумбия. – Но у них нет сверхсветовой скорости, а это дает нам предел безопасности в семьсот пятьдесят световых лет. Неплохое преимущество.
В пределах барьера сверхсветовая скорость им не была нужна, – ответил Уилсон. – Но с учетом уровня развития их технологий я не стал бы надеяться на удаленность наших миров.
А сколько им потребуется времени для достижения сверхсветовой скорости?
Все посмотрели на Найджела, а он пожал плечами.
Как сказал Уилсон, высокотехнологичная база у них имеется. Как только будет разработана базовая теория, появится и прототип гипердвигателя, а при наличии ресурсов проект может быть осуществлен в течение нескольких месяцев. Ключевой вопрос в теоретических изысканиях.
Придется допустить, что с этим они справятся, – сказала Элейн Дой. – Они видели «Второй шанс» в действии, и у них остались Боуз и Вербеке.
До этого не дойдет, они прибегнут к самоубийству, ведь они понимают, что стоит на кону, – возразил Рафаэль Колумбия.
Уилсон смущенно кашлянул. Все немедленно повернулись в его сторону. Эти люди достаточно долго играли в подобные игры, чтобы издали чуять плохие известия.
Вставка для осуществления этой функции имелась у всех членов экипажа, включая меня самого, – заговорил Уилсон. – Тем не менее было бы логично предположить, что Боуз и Вербеке сначала оценили бы ситуацию. Если произойдет первоначальный ненасильственный контакт с чужаками, они попытаются общаться с ними и установить взаимопонимание. И только в случае безнадежной неудачи они инициируют полное уничтожение вставок памяти и самоубийство.
Но ведь они сделают это? – спросила Элейн Дой, словно подталкивая его к положительному ответу. – Я хотела сказать – им ведь известно, что в Содружестве их ждет оживление. Они потеряют один день, не больше того. К тому же это не самый радостный день.
Я твердо убежден, что Эммануэль Вербеке поступит правильно, – сказал Уилсон. – Но что касается Боуза – дай бог, чтобы я ошибался, – здесь могут быть проблемы.
Что вы подразумеваете под проблемами? – поинтересовался Томпсон Бурнелли.
Уилсон пристально взглянул в лицо сенатора.
Его обучение и тренировки не были такими насыщенными, как у остальных членов команды. После набора команды он некоторое время провел в омолаживающем резервуаре, чтобы уменьшить физический возраст. Остававшееся до старта время было ограничено.
