Текст книги "Проверка"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 69 страниц)
Мортон уехал на неделю в Таланси, на другую сторону планеты, где участвовал в конференции с застройщиками, с которыми надеялся заключить сделку. «Аквастейт», компания, которую они вместе основали, выпускала полуорганические влагоулавливающие листы, снабжающие водой удаленные от центра дома, и начинала пользоваться популярностью. Мортону не терпелось воспользоваться успехом, чтобы начать публичное размещение акций, что принесло бы огромные деньги для дальнейшего развития. Его увлеченность работой означала, что все семь дней в неделю ей не надо было объяснять, где она находилась и чем занималась. Все это время она могла проводить с Вайоби Коталом, прелестным молодым человеком, которого она удерживала при себе. В основном ее привязанность была обусловлена его талантами в постели, но, кроме того, они выходили в город и посещали все приятные места и мероприятия. Все это делало их связь очень особенной. Вайоби проявлял интерес к тем сферам, которые Мортон игнорировал или попросту забывал в своей бесконечной одержимости развитием их компании. Следующие семь дней станут восхитительной передышкой, она это твердо решила. Ну а потом, возможно… В конце концов, они женаты уже тринадцать лет. Чего еще может требовать Мортон? Браки со временем всегда становятся скучными. Надо пожать друг другу руки и двигаться дальше.
Ее убийца прошел через вестибюль первого этажа, и его эл-дворецкий вызвал лифт, чтобы подняться на двадцать пятый этаж. В ожидании лифта он стоял под самой камерой безопасности, установленной над дверью. Но его это не беспокоило. В конце концов, он пришел сюда не со своим лицом.
Тара все еще раздумывала, что надеть сегодня вечером, как вдруг чарующая мелодия оркестра резко оборвалась. Свет в ванной комнате погас. Циркуляция воды прекратилась. Тара в негодовании открыла глаза. Отключение энергии – это так досадно. Она считала, что в таких апартаментах должны быть приняты все меры, чтобы избегать подобных неприятностей. Раньше такого никогда не случалось.
Прошло несколько секунд, но свет не загорался. Она приказала эл-дворецкому запросить домовую систему о причине неполадок. Он доложил, что ответ получить невозможно, ничего не работает. Она раздраженно нахмурилась. Этого просто не может быть, ведь должны же иметься какие-то резервные и дублирующие системы.
Она подождала еще немного. В ванне было очень уютно, а она так хотела, чтобы в эту ночь с любовником ее кожа была безупречной. Но, несмотря на ее желания и проклятия, подача энергии не возобновлялась. Спустя некоторое время она поднялась на ноги и вышла из воды. Только теперь она поняла, насколько здесь темно. Она не смогла увидеть свои руки, даже поднеся их к глазам. Заглушая раздражением растущее беспокойство, она решила не искать полотенце. Вместо этого она осторожно вышла в коридор. Здесь, по крайней мере, были хоть какие-то проблески света, отражавшиеся от арки, ведущей в гостиную.
Тара поспешила в большую комнату, лишь смутно представляя, что ее мокрые ноги сделают с деревянным полом. Через балконное окно струился свет ярко переливавшегося города. Вся обстановка гостиной в этом освещении казалась черно-белой.
В холле кто-то шевельнулся. Большой. Бесшумный. Она повернулась.
– Что…
Убийца выпустил из сделанного на заказ пистолета нервноподавляющий импульс. На мгновение все мышцы в теле Тары окаменели. Импульс уничтожил почти все нервные окончания ее мозга, и смерть наступила мгновенно. Она ничего не почувствовала. Ее мускулы расслабились, и тело опустилось на пол.
Он подошел ближе и остановился на секунду, глядя вниз.
Затем он вытащил генератор стирающих память импульсов и приложил его к ее затылку, где находилась ячейка памяти. Генератор послал разряд. Убийца трижды повторил операцию, чтобы окончательно и бесповоротно уничтожить вставку. Не важно, какое роскошное тело клонируют для нее в процессе оживления, последняя фаза жизни Тары Дженнифер Шахиф утрачена навеки.
Эл-дворецкий киллера проинструктировал домовую сеть – и снова вспыхнул свет. Убийца сел на широкий диван лицом к двери и стал ждать.
Вайоби Котал появился через сорок шесть минут. На лице вошедшего в гостиную молодого, живущего первой жизнью парня играла порочная самодовольная улыбка, но при виде обнаженного тела на полу она сменилась выражением крайнего потрясения. Он едва успел заметить сидевшего на диване человека, как пистолет послал разряд.
Убийца снова проделал процедуру с импульсным генератором и тщательно стер из ячейки памяти Вайоби Котала воспоминания о нескольких последних месяцах, после чего он отправился в спальню для гостей и вытащил из стенного шкафа три больших чемодана и багажный короб. К тому времени когда он принес их в хозяйскую спальню, из службы доставки башни явились три робота с тележками и пластиковыми упаковочными ящиками.
Сперва он запихнул оба тела в самые большие ящики и тщательно их запечатал. Затем потратил два с половиной часа, чтобы собрать по квартире все принадлежавшие Таре вещи, наполнив ими оставшиеся ящики. Ее одежда поместилась в чемоданах и багажном коробе.
После окончания упаковки роботы загрузили вещи в тележки и на служебном лифте спустили их в помещение доставки, где уже поджидали два нанятых грузовика. Ящики с телами поместились в одной машине, а все остальное было погружено во вторую.
Наверху убийца выпустил воду из ванны, а потом приказал слугам-роботам произвести генеральную уборку апартаментов. Он оставил маленькие машины драить пол и стены в поисках грязи и пыли, а сам вышел, добросовестно погасив за собой свет.
ГЛАВА 4
Итак, она здесь, втиснутая в тесную кабину гиперглайдера, привязанного к голой скале Сторожевого каньона, в предрассветных сумерках ждет приближения шторма, несущегося со скоростью почти двести километров в час. В ее возрасте и при ее происхождении Джастина Бурнелли могла бы найти занятие и получше. Само собой, именно сейчас ей на ум приходили спа-процедуры, дорогие рестораны, танцы в роскошном ночном клубе и постель с шелковыми простынями (предпочтительно в компании мужчины). Единственная же доступная в этих местах роскошь сейчас удалялась от нее по предельно негостеприимному плато со всей скоростью, на которую были способны передвижные домики спасательного отряда. И все благодаря ее новой подруге Эстелле Фентон.
Они встретились в гостиной эксклюзивной клиники в Вашингтоне, услугами которой она обычно пользовалась. Обе женщины только что вышли из резервуаров после бесконечных сеансов физиотерапии, гидротерапии, массажа, ароматерапии и прочих процедур, предписанных для возвращения жизни мускулам, остававшимся в бездействии на протяжении четырнадцати месяцев. Несмотря на цветущий вид их обновленных тел, они двигались словно дряхлые старухи.
Все, кто находился в этой гостиной, только и могли, что сидеть в глубоких гелевых креслах перед венецианскими окнами да смотреть на лесопарк. Лишь очень немногие пользовались портативными устройствами, чтобы просмотреть сообщения и подать голосовые команды. Еще никто из них не вернул способности напрямую связываться с киберсферой. В процессе омоложения их тела были лишены большинства таких вставок, как процессоры и ОС-татуировки, а новых они еще не получили. Эстеллу в гостиную под руки ввели две санитарки, и ее красивая рыжеволосая голова беспомощно болталась из стороны в сторону при каждом шаге. Она упала в кресло с довольным вздохом.
– Мы вернемся за вами в три часа и отведем на сеанс гидротерапии, – сказала старшая медсестра.
– Большое спасибо, – с вымученной улыбкой ответила Эстелла. Улыбка исчезла вместе с вышедшими медсестрами. – Черт побери!
– Только что вышла? – спросила Джастина.
– Два дня.
– А я три дня назад.
– Боже, еще десять дней мучений.
– Но оно того стоит. – Джастина держала в руках буклет, который только что просматривала: он весь был посвящен снимкам и статьям о ее любимом модном магазине. – Подумать только, я уже лет десять не могла носить почти ничего, что здесь представлено.
Несмотря на то что ее подруги с почти религиозным рвением проходили процесс омоложения каждые двадцать (а то и меньше) лет, Джастина решилась снова лечь в клинику только после того, как ее физический возраст приблизился к пятидесяти. Тщеславие не значилось в списке ее грехов.
– Я еще не в том состоянии, чтобы даже думать о нарядах, – сказала Эстелла. Она провела рукой по выбритому черепу с пятисантиметровой щеткой волос. – Сначала надо привести себя в порядок. Ненавижу короткие стрижки, всегда ношу волосы до пояса, а теперь они отрастут не раньше чем через пару лет, – проворчала она.
– Это, вероятно, роскошное зрелище.
– Проблем с мужской компанией не возникает. – Она окинула взглядом гостиную. – Проклятье, я даже на это не гожусь.
Клиника принимала только пациенток женского пола, что, впрочем, не мешало им в конце восстановительного периода предаваться запретным удовольствиям в своих комнатах. И дело было не только в полученных красивых телах – их организмы в буквальном смысле накачали гормонами и энергией. К моменту выписки после омоложения секс у всех пациенток был главным приоритетом, и они стремились по возможности сократить свое пребывание в клинике.
Джастина усмехнулась.
– Это ненадолго. Скоро ты со всех ног бросишься в ближайший «Молчаливый мир».
– Я там и прежде бывала десятки раз. Не хочу сказать, что пропущу это заведение, но на этот раз я планирую более волнующее развлечение.
– Вот как? Какое же?
Этим волнующим развлечением оказалось двухмесячное сафари на Дальней. Джастина почти наотрез отказалась к ней присоединиться, но чем больше Эстелла рассказывала – а она почти ни о чем другом не говорила, – тем сильнее эта идея завладевала ее мыслями.
В конце концов, Дальняя оставалась единственным по-настоящему «диким миром», где цивилизация еще не полностью поглотила самобытность местного населения. Поездка оказалась трудной и дорогой, климат и условия – более чем странными, да и корабль чужаков, называемый «Мария Селеста» [«Мария Селеста» («Мария Небесная») – бригантина, покинутая экипажем по невыясненной причине и найденная 4 декабря 1872 года в 400 милях от Гибралтара. Классический пример корабля-призрака.], все еще являлся загадкой для ученых, как и в первый день своего обнаружения. Ко всему прочему здесь имелась и геологическая аномалия – Великая Триада, величайшие в Галактике вулканы, образующие правильный треугольник.
Гиперглайдер Джастины был закреплен в самом устье Сторожевого каньона носом на восток, так что гора Зевс виднелась слева. Днем, когда наземная служба подготавливала гиперглайдер, Джастина смогла рассмотреть только нижний каменистый склон этого колосса, образующий одну из стен похожего на трубу каньона. Находящийся на вершине кратер еще никому не удавалось увидеть с поверхности – он вознесся на высоту семнадцати километров.
Справа от нее стоял Титан, единственный активный вулкан из трех, чей кратер выходил за границы атмосферы на высоте в двадцать три километра. Время от времени, по ночам, если извержение бывало особенно сильным, с южных равнин можно было увидеть мерцающее сияние над раскаленной лавой, словно за горизонтом всходил красный карлик. Ну а прямо перед ней, образуя невероятно ровный и массивный конец каньона, возвышался Геркуланум. При окружности основания приблизительно в семьсот одиннадцать километров, вулкан имел почти коническую форму, но обладал двойной вершиной, поднимавшейся на тридцать два километра над уровнем моря, далеко за границей тропосферы Дальней. К счастью, геологи относили его к полуактивным вулканам: за сто восемьдесят лет с момента поселения здесь людей на нем ни разу не было извержений, хотя порой происходили весьма внушительные толчки.
Что за явления могли способствовать образованию столь грандиозных вулканов на сравнительно небольшой планете, какой была Дальняя, до сих пор оставалось неразрешимой загадкой. Джастина, конечно, изучила научное обоснование этого явления, изложенное в многочисленных статьях: колоссы, подобные горе Геркуланум, могли существовать только благодаря сорокапроцентной силе тяжести – в мире с нормальной гравитацией, подобном Земле, они обрушились бы под собственным весом. Отсутствие же тектонической плиты свидетельствовало о том, что лава просто накапливалась в одном и том же месте на протяжении многих тысячелетий.
Впрочем, никакие холодные размышления не могли уменьшить впечатления от развернувшегося перед ней величественного ландшафта. Ее окружала первобытная мощь и энергия, и нигде больше сила планеты не проявлялась с такой неукротимой яростью. И Джастина, сидя в маленьком жалком аппарате, решилась на безумную попытку подчинить ее своей воле, заставить выполнить свое желание.
Первые утренние лучи засияли на сланцево-сером небе в конце каньона, и она ощутила, что ее руки в полетных перчатках слегка дрожат. Она проклинала чертову Эстеллу Фентон. Даже осознание того, что Эстелла привязана к скале в таком же гиперглайдере в паре километров отсюда и видит тот же враждебный пейзаж, не помогало ей успокоить нервы.
– Шторм начинается, – донесся по радио чей-то голос.
На Дальней не было киберсферы; в сущности, за пределами Армстронг-сити и других крупных городов здесь не действовали никакие современные виды связи. Лет сто назад вокруг планеты летало несколько спутников, обеспечивающих зону покрытия над океаном и дальними районами суши, но Хранители Личности сбили их давным-давно. Теперь оставалось уповать на простое радио, хотя турбулентная ионосфера Дальней не способствовала устойчивой связи.
– Наблюдается какое-то движение. Ветер усиливается.
Джастина уставилась в прозрачный купол кабины, но не смогла заметить никакого движения внизу на скале. Там было нечему двигаться. Ураганы, налетавшие с океана Гонду, попадали между Зевсом и Титаном и с ревом устремлялись в единственный каньон, поэтому еще много веков назад из него были начисто выметены все частички почвы и мелкие осколки камней.
– Деррик! – позвала Джастина. – Ты меня слышишь?
Ответом ей стал только треск помех, усиливавшихся по мере того, как утренний свет заливал каньон.
– Деррик!
Караван грузовиков, внедорожников и мобильных домиков, должно быть, уже далеко, с горечью поняла она. Наземный отряд должен был уйти к подножию Зевса и укрыться от утреннего шторма в глубоком ущелье. Сумасшедшие пилоты гиперглайдеров теперь предоставлены самим себе. Выхода нет.
В уклончивой рекламе и ободряющих энергичных ознакомительных лекциях это обстоятельство как-то не акцентировалось. Упоминания о нем не было даже в дополнительной памяти, заключавшей в себе навыки опытного пилота. Беспомощно ждать, пока ветер с океана не превратится из легкого бриза в сокрушительный ураган. Ждать и не иметь возможности что-либо изменить. Ждать, ждать. Ждать и волноваться. Ждать, пока ужас из самых глубин мозга не разгорится в ревущее всепоглощающее пламя.
– Как ты, дорогая? – спросила ее Эстелла.
– Отлично. – («Сучка!») – Должна признать, я начинаю немного нервничать.
– Нервничать? Счастливая! Я ужасно боюсь.
Джастина дала поручение эл-дворецкому снова начать предстартовую процедуру проверки всех систем гиперглайдера. Даже при ограниченных возможностях бортовой аппаратуры эл-дворецкий добился превосходного согласования с внутренней системой и почти мгновенно выдал результат. Виртуальная картинка свидетельствовала о полной готовности и исправности машины.
– Напомни еще разок, почему я в это впуталась?
– Потому что это интереснее, чем завтрак, поданный в постель, – ответила ей Эстелла.
– В пятизвездочном отеле.
– На одном из Карибских островов с балконом на море.
– Где в воде резвятся дельфины.
Снаружи стало заметно светлее. Джастина наконец разглядела струйки песчинок, змеившиеся мимо гиперглайдера. Наверное, их принесло с побережья, решила она. Она подключила погодный радар к главному экрану и стала изучать разноцветные пятна, сталкивавшиеся и смешивавшиеся друг с другом. Шторм безусловно усиливался, красные потеки, отмечавшие область высокого давления, просачивались повсюду, словно расширяющиеся свежие раны.
В какой-то мере она была рада, что шторм приближался с запада, подкрадываясь к ней сзади. Это означало, что ей не доведется смотреть, как грозовые тучи хищно поглощают все небо. Она и так была достаточно испугана. Даже сейчас она сомневалась, что решится совершить полет. Можно было просто остаться здесь; гиперглайдер с крыльями, убранными в гнезда под главным фюзеляжем, был сейчас похож на гладкую толстую сигару. Она могла не размыкать креплений, и пусть ветер ревет вокруг, пока все не закончится. Ей говорили, что многие, испугавшись в последний момент, так и поступали. Уже сейчас, в середине сезона штормов, ураган мог бушевать четыре-пять часов.
Через двадцать минут ветер стал настолько сильным, что гиперглайдер начал подрагивать. Если песок все еще летел, ей уже не было этого видно. Экран радара захлестнули красные потоки.
– Все еще здесь? – спросила Эстелла.
– Еще здесь.
– Теперь уже недолго.
– Ага. У тебя на радаре такая же картинка? Некоторые потоки уже достигают скорости в полторы сотни километров в час.
Цифровые значения, отмечавшие скорость ветра, так быстро менялись, что значки стали расплываться. При таком раскладе центр бури окажется над головой минут через сорок или пятьдесят, а она именно этого и ждала. Если сорваться с места сейчас, гиперглайдер просто врежется в подножие Геркулеса.
Радиоэфир наполнился глупыми шутками и нервной бравадой. Джастина не принимала участия в перекличке, но слушала голоса, принесшие неожиданное спокойствие. Они помогли ей избавиться от ощущения одиночества. Тучи уже помчались по небу, постепенно спускаясь все ниже, и закрыли поднимающееся солнце, превратив ясное утро в мрачные сумерки. Вдали она уже видела размытые потоки ливня. Скала вокруг гиперглайдера заблестела от тонкого слоя влаги.
– Ветер поднялся до сотни, – обратилась к ней Эстелла. Ее голос звенел от ужаса, смешанного с радостным возбуждением. – Я готова стартовать. Увидимся на той стороне, дорогая.
– До встречи! – закричала Джастина.
Фюзеляж яростно дрожал и звонко постукивал; сквозь надежно укрепленный колпак кабины стал пробиваться вой ветра. Изображения на дисплеях расплывались, не успевая сфокусироваться на пульсирующих и вибрирующих разноцветных линиях. Ей приходилось полагаться только на основные показания, отраженные в виртуальном зрении. Снаружи не было видно ни стен каньона, ни неба – все исчезло в сером тумане.
И вот настал ее час. Скорость ветра в Сторожевом каньоне превысила сто шестьдесят километров в час. Радар показывал, что передний край шторма сейчас прямо перед ней, бушует вокруг вершины Геркуланума. Эти вихревые потоки и должны унести ее далеко-далеко. Без них полет был бы очень коротким и имел бы весьма печальный конец.
Она положила руки на панель с точечными контактами и обхватила рукоятки пальцами; слоистый пластик потек по ним, предохраняя от последствий неминуемой болтанки. ОС-татуировки на запястьях через точечные контакты образовали связь ее нервной системы с бортовой аппаратурой. Перед виртуальным взглядом появились призрачные руки. По ее желанию у них были длинные тонкие пальцы с зелеными ногтями и сверкающими неоновыми кольцами. Среди иконок материализовался джойстик, и она обхватила его виртуальной рукой. Другая рука стала нажимать иконки, проводя финальную проверку. Как только загорелся последний зеленый огонек, она дала команду бортовой сети выдвинуть крылья.
Утолщения из слоистого пластика под фюзеляжем набухли и превратились в небольшие толстые дельтовидные крылья. Добравшийся до них ветер мгновенно усилил гул. Крепления натянулись до предела. Джастине оставалось только молиться, чтобы углеродисто-титановые якоря, забитые командой сопровождения на пятьдесят метров вглубь в голую скалу, выдержали еще несколько минут.
Внутренний голос напомнил ей, что это был ее последний шанс передумать и остаться в живых.
Джастина шевельнула виртуальной рукой и щелкнула по символу переднего крепления. Замки разошлись, и гиперглайдер отчаянно заметался из стороны в сторону.
На помощь пришли навыки из имплантированной памяти. Джастина чуть повернула джойстик, заставив крылья опуститься вниз на несколько градусов. Одно прикосновение к символу заднего крепления – и два троса вытянулись. Гиперглайдер, все еще яростно раскачиваясь, поднялся в воздух метров на двадцать, словно пытаясь освободиться от оставшихся пут. Джастина остановила растяжение тросов и приступила к тестированию плоскостей управления. Задняя часть гиперглайдера быстро превратилась в лопасть вертикального стабилизатора. Крылья еще немного увеличились и повернулись, обеспечивая увеличение подъемной силы. После потери контакта с поверхностью пронзительный гул вибрации значительно ослабел, хотя и не исчез полностью. Теперь оставался лишь устрашающий рев ветра, скорость которого приближалась уже к двумстам километрам в час.
Теперь гиперглайдер представлял собой гигантский воздушный змей. Джастина очень осторожно увеличила длину задних креплений. Тросы заплясали вокруг кабины, и гиперглайдер рванулся прочь от земли. Через две минуты тщательных манипуляций она поднялась на сто метров. Земли не было видно, чему Джастина искренне порадовалась. Несущиеся клочья тумана скрывали все, что находилось дальше двух-трех десятков метров. Капли дождя, попадавшие на прозрачную поверхность купола, мгновенно стекали, прогоняемые ураганными порывами ветра. Неистовую тряску постепенно удалось уменьшить поворотом плоскости крыльев, и затем Джастина стала снова увеличивать длину тросов.
Через двадцать пять минут после отрыва от земли она поднялась на тысячу четыреста метров. Подъем проводился с величайшей осторожностью, но тросы крепления раскачивались в такт, отчего у нее стало сводить челюсти. Джастина начала трансформировать гиперглайдер для свободного полета. Крылья раздвинулись до своего полного размаха, в сто десять метров, и одновременно изогнулись, приняв форму полумесяца; сверху гиперглайдер теперь стал похож на гигантское лезвие ятагана с каплевидной кабиной в центре изгиба. Позади кабины фюзеляж вытянулся по вертикали, образовав треугольный стабилизатор, и его кончики она поворачивала почти инстинктивно, чтобы машина держалась строго по ветру.
Она поднялась на полторы тысячи метров. Крылья еще немного изогнулись по всей длине, в полной мере соответствуя направлению ветра и обеспечивая максимум подъемной силы. При взгляде на экран Джастина с трудом поверила своим глазам: цифры показывали, что прочность удерживающих ее креплений уже достигла предела.
Джастина сделала глубокий вдох, прислушиваясь к реву разбушевавшейся стихии. Если хватит смелости, это будет уникальный полет. Если… Она вспомнила все свои прожитые годы. С этой ужасающей высоты они показались ей почти одинаковыми и невероятно скучными.
Виртуальный палец двинулся вперед и почти нехотя коснулся иконки разъединения креплений.
Гиперглайдер вырвался на свободу, и сила инерции прижала Джастину к спинке кресла, вернув вес, почти не ощущавшийся с момента высадки на Дальней. Машина со скоростью двести километров в час помчалась к выходу из Сторожевого каньона и сразу же, накренившись на правый борт, начала понемногу снижаться. Джастина повернула джойстик, чтобы восстановить равновесие – не рывком, но плавно и твердо изменяя угол наклона крыльев в соответствии с потоком воздуха. Реакция последовала мгновенно: гиперглайдер взмыл вверх. Затем его стало поворачивать вдоль горизонтальной оси, и Джастине пришлось подрегулировать кончики стабилизатора.
В эти мгновения все ее внимание сконцентрировалось на единственной задаче – удержать гиперглайдер на курсе. От внешнего мира ее отгораживала не только пелена бесформенных туч: взгляд Джастины не отрывался от дисплея высоты и радара. Сторожевой каньон постепенно сужался, и ей приходилось выравнивать гиперглайдер точно по центру. Каменные стены словно стремились сомкнуться друг с другом и становились все круче, и в результате возрастала вибрация машины. Неистовая турбулентность постоянно грозила закружить гиперглайдер штопором и сбросить вниз.
В этой изматывающей борьбе за власть над машиной Джастина потеряла счет времени. Если подняться слишком высоко, мощные потоки воздуха унесут гиперглайдер в сторону, и она закончит полет где-нибудь на продуваемых ураганом и усеянных валунами склонах Зевса или Титана, в сотнях километров от вспомогательных машин каравана.
Радар без всякого предупреждения показал, что до выхода из каньона остается двадцать пять километров. В этой точке, равноудаленной от всех трех вулканов, гора Геркуланум казалась обычной вертикальной скалой высотой шесть километров. Гиперглайдер Джастины находился на высоте три с половиной километра. Скорость ветра продолжала возрастать. На погодном дисплее огненными лентами полыхали смертоносные потоки и возвратные вихри, бьющиеся о скалы. Обрывки туч сошлись в непрерывную мрачную пелену.
Джастина слегка втянула крылья, жертвуя силой тяги ради увеличения маневренности. За прозрачным куполом кабины начался настоящий ливень из крупных и тяжелых капель. Как ни странно, видимость стала улучшаться. Высокое давление словно выжимало влагу из туч. Капли на мгновение сливались, и лишь потом их уносили яростные потоки воздуха. Давление неустанно росло, и капли становились еще крупнее. Вокруг фюзеляжа уже бурлили и пенились почти горизонтальные потоки воды.
До скалы оставалось двенадцать километров, а она летела в трех километрах над дном каньона. Ливень стал таким сильным, что гиперглайдер словно скользил внутри насыщенной воздухом гигантской волны. Из-за склона вулкана выглянуло солнце, осветило верхнюю часть стен каньона и вдруг озарило брызги вокруг гиперглайдера. Мир засиял тысячами сверкающих осколков радуги, беспрестанно затухающих и вспыхивающих вновь. Великолепный вид вызвал у Джастины восхищенный смех.
В трех километрах перед ней разрозненные струи сливались в один извивающийся поток, несущийся в двух километрах над Сторожевым каньоном. До скалы оставалось еще два километра. Каменная преграда стояла в самой узкой части каньона, где давление возрастало до максимума, а у пенящейся реки имелся только один выход.
Джастина провела гиперглайдер над самой водой и смотрела вниз, не веря своим глазам. Радуги внезапно погасли. Вместо них в поле ее зрения ворвалась скала, уходившая отвесными стенами чуть ли не к самому небу. Прямо перед ней летящая река вздыбилась и начала невероятно долгое восхождение к свободе, и поток воздуха вместе с ней поменял направление на вертикальный подъем. Ураган взорвался оглушительным грохотом, и скорость ветра возросла до трехсот двадцати километров в час. Молодая женщина сознавала, что сама вопит во весь голос, но ворвавшаяся в рубку какофония бури заглушала все остальные звуки.
Гиперглайдер развернуло вертикально вверх. Сила тяжести снова вдавила Джастину в кресло. От страха потерять связь с точечными контактами она обхватила рукоятки так, что побелели костяшки пальцев. Она с трудом заставила крылья машины повиноваться ее командам в отчаянной попытке сохранить стабильное положение в гейзере воздуха. Вода, отвергая силу притяжения, поднималась отвесно по скале вместе с ней. Хоть управление гиперглайдером и поглощало все ее внимание, Джастина потратила пару драгоценных секунд на то, чтобы полюбоваться невероятным явлением – водопадом, несущимся вверх.
На высоте около пяти километров пенящийся каскад воды начал оседать. Разъяренный ураган, добравшись до верхнего края каньона, вырвался на свободу. Скорость ветра и давление стали падать. Все это время Джастина держала курс строго по центру. Гиперглайдер взлетел над скалой, оставив позади две гигантские волны воды и тумана, лебедиными крыльями падающие на нижние склоны вулкана. Только в центре вихря ветер снова завыл, швыряя машину вперед и вверх.
Внизу под ней стала видна громада горы Геркуланум, мрачный участок раздробленного в гравий камня тянулся вдоль каньона на десятки километров. Унылая серость постепенно уступала место более оживленным пятнам цвета охры и зелени – там смогли отвоевать себе место самые стойкие растения. За мельчайшие трещинки цепко держались корнями крошечные травинки, а дерзкие колонии тропического мха облепили огромные булыжники. Ураган продолжал бушевать, огибая склоны с юга и севера, стремясь к более спокойным небесам на востоке.
Джастина опять изменила угол наклона крыльев, сохраняя скорость и при этом поднимаясь еще выше. Она держала курс точно между каньоном и вершиной, не отклоняясь ни в одну сторону. Теперь под ней проплывали луга, покрытые травой и редкими приземистыми кустами. Умеренный климат, растения, терзаемые неослабевающими штормами, но тем не менее всегда цветущие. Двойная волна низвергающейся воды осталась в пятнадцати километрах позади нее, и тучи постепенно разошлись влево и вправо, отыскивая собственный маршрут к вулкану. Джастина выбрала свой путь по чистому небу. Ее гиперглайдер набрал колоссальную скорость, достаточную, чтобы унести вдаль от урагана, но для ее конечной цели этого было мало. Она обратилась к погодному радару.
Мало ей было угрозы от средней части вулкана, как на его истерзанных склонах появились еще и сильные смерчи, возникшие в результате возмущения воздушных масс. Она отчетливо видела их коричневатые извивающиеся столбы, мечущиеся взад и вперед над самой землей. Они вырастали до всевозможных размеров – от тонких спиралей пыли до плотных, грозных вихрей в несколько километров высотой. Бортовая система отмечала их курс, исключая слишком слабые и слишком далекие от ее цели. Но все они без исключения оставались непредсказуемыми. Вот здесь приходилось полагаться на человеческую интуицию. И на удачу.
Она выбрала один смерч в двадцати километрах перед ней и немного южнее, чем хотелось бы. Но он поднимался на пять километров ввысь и, прокладывая свой хаотичный путь, затягивал валуны размером с автомобиль. Джастина выполнила вираж и направила на него нос гиперглайдера. Она немного спустилась и на этом выиграла в скорости. Крылья и вертикальный стабилизатор еще немного вытянулись, но при этом стали тоньше. Ее взгляд не мог оторваться от неистовых пируэтов основания смерча, отчаянно пытаясь разгадать рисунок этого завораживающего танца и его следующие движения.
Ее спуск превратился в бесстрашный прыжок. Она раскачивала аппарат в такт основанию смерча – предугадывая и копируя все его повороты. Крылья и стабилизатор уменьшились до состояния коротких обрубков, так что контроль был минимальным. До земли оставалось едва ли больше пятисот метров. Смерч впереди нее снова вильнул в сторону. Она знала, что еще пару секунд он останется на том же месте, и рывком передвинула джойстик вперед, нацелив нос точно в центр столба. В последний момент она круто повернула вверх. Горизонт рухнул вниз, оставив перед ней только небо, сменившее бирюзовое сияние на невероятно глубокий индиго.
