Текст книги "Русская драматургия ХХ века: хрестоматия"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Языкознание
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Входит секретарь.
Инженер Забелин ждет?
Секретарь. Да, Владимир Ильич.
Ленин. Просите.
Секретарь уходит. Входит Забелин.
Забелин. Здравствуйте, Владимир Ильич.
Ленин. Здравствуйте, Антон Иванович. Как здоровье, настроение?
Забелин. Благодарю. Настроение у меня… прогрессирует.
Ленин. Чудесно, если прогрессирует. …Садитесь. Где же ваш доклад?.. Я его читал с карандашом в руках. Сложнейший труд. Долго работали?
Забелин. Срок был малый. Но я медленно работать не умею, если уже взялся за работу.
Ленин. Это сказывается.
Забелин. Как сказывается?.. Простите… отрицательно?
Ленин. Отчего же непременно отрицательно?
Забелин. Видите ли, Владимир Ильич, для меня это как экзамен… на старости лет.
Ленин. Если уж экзамен, то будем считать, что вы его сдали на пятерку. Превосходный труд… великолепный, и горячо изложено. <… >
Забелин. Я, как теперь говорится, буржуазный спец. Меня, по всей вероятности, надо школить, а?
Ленин. Но мы пригласили вас не для того, чтобы вы проходили курсы марксизма. Нам надо, чтобы вы работали, и работали во все тяжкие, и это будет лучший марксизм как для вас, так и для нас. Саша Рыбаков – теоретик неважный, а исполнитель блистательный. И я направил его к вам с тем, чтобы он осуществлял при вас диктатуру пролетариата. Ибо без диктатуры пролетариата мы никакой электрификации не осуществим, и вся ваша работа пропадет даром. Возьмите ваш доклад, ознакомьтесь с пометками и готовьтесь к заседанию Совета Труда и Обороны. До свидания, товарищ Забелин.
Забелин. До свидания, Владимир Ильич. <…>
Начинается бой часов.
Забелин. Что это? Часы на Кремле?.. Ну да, они. Дзержинский. А вы, наверное, ругали нас… что вот-де у большевиков и часы на Кремле замолчали? Забелин. Было. Дзержинский. Крепко ругали? Забелин. По-всякому.
Ленин. Слышите… а? Играют… Это великое дело. Когда сбудется все, о чем мы теперь лишь мечтаем, из-за чего спорим, мучаемся, они будут отсчитывать новое время, и то время будет свидетелем новых планов электрификации, новых мечтаний, новых дерзаний.
1940
К.А. Тренёв (1876–1945)
Родился в крестьянской семье на хуторе Ромашово Харьковской губернии. В 1903 году окончил Петербургский археологический институт и духовную академию; в 1921 году – агрономический институт Таврического университета. Работал продолжительное время учителем. Литературную деятельность как беллетрист начал в 1898 году (очерк «На ярмарку»). Журналистика станет для него настоящей профессиональной школой. В драматургии сделал первые шаги, написав несколько водевилей – «Проезжающие» (1907), «Руки вверх!» (1908). В 1912 году опубликовал пьесу «Дор огины» («Отчего порвались струны» – первоначальное название, 1910). В центре пьесы – идеологический конфликт. Герой-интеллигент, потерявший себя в сложной политической ситуации, вызывает сочувствие и жалость.
В формировании Тренёва-драматурга большую роль сыграла эстетика пьес М. Горького. В 1924 году Тренёв создает народную трагедию «Пугачевщина». Автор противопоставляет Пугачева как обыкновенного, тщеславного человека – пугачевщине (мятежной толпе). Пьеса заинтересовала В.И. Немировича-Данченко, и он поставил ее в 1925 году во МХАТе. Хотя постановка успеха не имела, она существенно обогатила сценический опыт автора, до этого времени не знавшего законов сцены и не считавшего себя профессиональным драматургом.
Впоследствии Тренёв писал: ««Пугачевщина» и «Яровая» поступили со мной по-разному: первая дала мне литературное имя, вторая отняла его. Нет более писателя Тренёва, остался «автор «Любови Яровой».» «Любовь Яровая», действительно, вершина его драматургии. Первые наброски к ней относятся к 19191920 годам. В 1925 году был окончен первый вариант «Любови Яровой», в течение следующего года Тренёв дорабатывал пьесу (всего было четыре варианта).
После успеха «Любови Яровой» Тренёва возвели в ранг классика советской драматургии. Это единственная советская пьеса, показанная МХАТом в 1937 году на Всемирной выставке в Париже. В ней отражены события Гражданской войны. Конфликт – борьба между любовью и долгом, трансформация классического конфликта человека и идеи. Характер центральной героини – сильной личности – показывал идеал поведения советского человека, избравшего для себя служение общественным идеалам. Революционно-романтическая идея обогащала образ Любови Яровой, снимала ее внутренний конфликт и придавала цельность характеру. Однако Тренёв выпрямляет психологическую драму героини, перенеся ее в сферу классово-политических отношений. Это расценивалось как удача драматурга, Вс. Вишневский увидел в этом смелое выдвижение «проблемы приятия социализма, уверенности в победе нового строя в нашей стране».
Подавление женского начала в угоду идеологическим интересам – довольно распространенное решение подобного рода конфликтов в советской литературе. Тренёв колоритно обрисовал представителей «старого мира» (Дунька) и людей, принявших новые идеалы (Швандя). Автор вплоть до 1940 года редактировал пьесу, усиливая роль большевика Кошкина, воплощающего силу народа.
Новаторство Тренёва отразилось в углубленном психологизме основной коллизии пьесы, попытке раскрыть духовный мир героев, понять неординарные характеры и ситуации. Для того времени, когда на сцене процветали агитационные пьесы, это было новым.
Пьеса имеет долгую сценическую и кинематографическую историю. «Любовь Яровая» была канонизирована как «народно-героическая драма». Тренёв оказался востребован на всех партийных собраниях, где необходимо было транслировать официальную линию. В этих условиях ему уже не удается превзойти художественный уровень «Любови Яровой». Пьеса «Жена» (1928) во многом повторяет приемы «Любови Яровой». Пьесы 1930-х годов – «Ясный лог», «Опыт», «Анна Лучинина» и другие – восходили к эстетике советской литературы того времени.
Событиям в Петрограде, происходившим в промежуток между Февральской и Октябрьской революциями, посвящена пьеса «На берегу Невы» (1937), написанная к 20-летию Октябрьской революции. В финальной сцене пьесы выведен образ Ленина. В 1938 году пьеса была переработана, и в финальной сцене Ленин по телефону уже разговаривает со Сталиным. В период Великой Отечественной войны Тренёв переключается на «оборонную драматургию»: пьесы «Навстречу» (1942), «Полководец» (в центре – образ Кутузова).
Библиография
Диев В.А.Творчество К.А. Тренёва. М., 1960.
Устюжанин Д.Л.Драма К.А. Тренёва «Любовь Яровая». М., 1972.
Любовь ЯроваяПьеса в пяти действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Любовь Яровая – учительница.
Михаил Яровой – ее муж, офицер.
Павла Петровна Панова – машинистка.
Роман Кошкин – комиссар.
Швандя – матрос.
помощники Кошкина
Хрущ
Грозной
Музухин
Максим Горностаев – профессор.
Елена Горностаева – его жена.
полковники.
Малинин
Кутов
Аркадий Елисатов – деятель тыла.
Иван Колосов – электротехник.
Дунька – горничная, потом спекулянтка.
Махора – девушка.
Марья – крестьянка.
Семен – вахмистр [20]20
Вахмистр – звание младшего командного состава в кавалерии и конной артиллерии старой русской армии.
[Закрыть].
Григорий – подпольщик.
Пикалов – мобилизованный.
Фольгин – либеральный человек. <…>
Рабочие, красноармейцы, офицеры, солдаты, гимназистки, граждане.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Бывший богатый особняк, где помещаются ревком и другие учреждения. Жизнь бьет ключом. Коммутатор, телефоны. Телефонистка принимает телефонограмму.
Телефонистка (подошла к телефону).У аппарата! Товарища Хруща? Сейчас. (Бежит вниз.)Товарищ Хрущ! Товарищ Хрущ! Вас – пятая дивизия!
Хрущ (у аппарата).Да, да, да!.. Так. Добре! Зараз? Хорошо! Будет исполнено.
Входят две комсомолки из комнаты Кошкина. Входят Панова и Швандя. Панова с бумагами в руках садится за пишущую машинку. <…> Входит Грозной, Швандя уходит. <…>
Грозной <…> А вот – позвольте ручку. <…> (Вынимает из кармана браслет, кольца.)<…>
Панова. Нет, товарищ Грозной, оставьте их при себе. <…>
Входит профессор Горностаев с женой. <… >
Горностаев. <…> Дело в том, что люди с винтовками запечатали мою библиотеку.
Горностаева. А комиссар Вихорь <…> забрал к себе всю обстановку, все заплевал, непристойно бранится, зарезал трех кур и куриной кровью везде написал: «Режь недорезанных буржуев…» <… >
Грозной. <…> У тебя, небось, тысячи книг на одного. А народу, может, на тысячу человек одна книжка. Это порядок? <… >
Входит Грозной.
Грозной. Швандя! Почему не доставил арестованного? Швандя. А ну, откачнись! Тут такие дела, без Кошкина не достигнешь…
Входит Елисатов.
Елисатов. Здравствуйте, товарищи! Максим Иванович, Елена Ивановна! Какими судьбами?<… >
Входит Кошкин.
Кошкин. Здравствуйте, товарищи. <… > Елисатов. Товарищ Роман! Вот профессор Горностаев к вам с просьбой. <… >
Горностаев. Да, да! Книги у меня отобраны. Горностаева. Кур порезали.
Елисатов. Профессор Горностаев – краса и гордость русской науки.
Кошкин (жмет руку Горностаеву).Прошу, товарищ, садиться. Давно надо было видаться. (Шванде.)Немедленно вернуть товарищу профессору книги и (Елисатову)выдать мандат о неприкосновенности. Вы, профессор, нам необходимы по народному образованию.
Кошкин уходит.
Елисатов. Мы ведь с вами, Максим Иванович, и раньше встречались. Помните, в Одессе?
Горностаев. Да, да, помню. Вы, кажется, дантист?
Елисатов. Нет! Что вы, я общественный деятель и журналист.
Горностаев. Да, да! Я именно и говорю, в этом роде что-то…
Елисатов и Горностаевы уходят. <…> Входит Любовь Яровая.
Панова. С приездом, товарищ Яровая.
Любовь. Я не приехала. Что, товарища Кошкина нет?
Панова. Занят. Опять пешком тридцать верст?
Любовь. Я привычна. Экспрессами и автомобилями не избалована.
Входит Елисатов.
Елисатов. А, товарищ Яровая? Как здоровье? Надеюсь, поправились? После тифа деревня – чудо! Но занятия в школе ведь не скоро? Пожили бы еще в деревне.
Любовь. Деревню вчера белые снарядами сожгли.
Елисатов. Белые? Откуда?
Любовь. Вчера были в семи верстах. <… >
Панова. Хотите папиросу? Лечебная…
Любовь. Нет, уж я учительскую… (Закуривает собственную папиросу.)
Панова. Вы, товарищ учительница, сами много учились? Любовь. Очень мало!
Панова. Это и видно!
Любовь. Так на то вы нам и глаза выкололи, чтоб самим лучше видеть.
Входит Колосов. <…> Звонок телефона. Панова берет трубку.
Любовь. Да… Нет, это от усталости. Увидала сейчас… одну вещь. Очень странно. Выйдем, Ваня!
Уходят. Из кабинета выходят Кошкин, Елисатов, Швандя и
другие. <… > Входят Колосов и Любовь Яровая.
Колосов. Велено струны снимать: музыке конец! Помогайте! (Снимает провод.)
Любовь ему помогает.
Любовь. Ненадолго… Все равно песня их спета.
Колосов. Так что же вы в окне у Горностаевой увидели? Любовь. Полотенце. Точь-в-точь такое Мише в дорогу дала…
Колосов. Мало ли на свете одинаковых полотенец.
Любовь. Именно такой узор я сама вышивала. <… >
Слышен орудийный выстрел.
Любовь. Вот. Слышите? Вот это – «восторг». Хоть сегодня и их праздник, но это последний.
Входит Кошкин.
Кошкин. Товарищ Яровая, здравствуйте!
Любовь. Здравствуйте. Вчера белые Чугуновку сожгли. <… >
Входит Панова.Панова. Товарищ Роман, к телефону!
Входит Горностаева с полотенцем, в глубине – Колосов.
Горностаева. Что ж это… последнюю курицу зарезал, подлец. Дюжину полотенец взял! Взамен вот свое грязное оставил.
Любовь. Кто?
Горностаева. Да все этот бандит, мой жилец! Вихорь!
Любовь (рассматривает полотенце, бледнеет).Не может быть… Оно, оно! Вот инициалы… Своей рукой… <… >
Любовь берет полотенце. Припав к нему лицом, рыдает. Идет к выходу. Колосов и Горностаева следуют за ней. Из кабинета выходят Кошкин, Хрущ, Вихорь и другие.
Кошкин. Значит, ударная задача – взорвать нынче же ночью Жегловский мост – возлагается на тебя, Миша. <… >
Все, кроме Кошкина и Пановой, уходят.
Ну, товарищ Панова, вы как? С нами или остаетесь с белыми? <… >
Панова. Это уж военная тайна.
Ко ш к и н. Да уж видать.
Панова. Вы о ком?
Кошкин. Здорово он прицеливается.
Панова. Не прицеливается, а приценивается. У него в карманах золота полно. Все мне предлагается.
Кошкин (подняв голову от бумаг).Какого золота? <… >
Входит Колосов.Колосов. Спреддверием праздника, товарищ Грозной. <… > Колосов уходит. Входит Кошкин. <… >
Грозной. У революционера, товарищ Панова, сердце должно быть стальное, а грудь железная.
Кошкин. Верно, Грозной! (Хлопает его по груди.)О, да у тебя она… золотая, что ли? (Хлопает.)Звенит…
Грозной. Очень, просто!
Кошкнн. А ну, покажь! <…>
Грозной кладет револьвер на стол.
Что в карманах – на стол!
Грозной выкладывает из кармана золотые вещи.
Ах ты, бандит <…>! Марш на колидор!
Грозной в сопровождении Кошкина выходит в коридор. Вопль Грозного: «Рома, прости!» Команда Кошкина: «Грозной, к стенке! Живо становиться… Раз! Два!..»
Выстрел. Входит Кошкин.
(Продолжая диктовать.)Продолжайте… «Оставляя город в полном революционном порядке…»
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина первая
Городская улица. Спешно заканчивается эвакуация. Под городом артиллерийская стрельба сменяется ружейной и пулеметной. В угловом доме, занятом революционными учреждениями, раскрыты все двери и окна. Вдали, у крайнего дома, Дунька торопливо заканчивает погрузку вещей на телегу. Кучки уходящих и остающихся. <… >
Входят Кошкин и Елисатов.
Кошкин. Товарищ Елисатов, езжайте в автомобиле.
Елисатов. Нет, дорогой Роман, садитесь вы, пора!
Кошкин. Я уйду последним.
Елисатов. Нет, уж лучше я. Вы слишком нужны революции. <… >
Кошкин. Делайте, что говорю. Вот это живо напечатать и расклеить.
Елисатов уходит. Входит Швандя.
Швандя. Товарищ Роман, что же это? Бой под городом. Значит, Жегловский мост не взорван?
Кошкин. Значит.
Швандя. И Вихорь с ребятами не вернулись?
Кошкин. Не вернулись.<… > Кошкин. Ящики перетаскали? <… >
Кошкин. Копаетесь! Гляди, зашьешься. Директива партии: я, ты, Хрущ, Мазухин, Вихорь остаемся на подпольной работе. Ударная задача: взорвать Жегловский мост. И с партизанами не давать покоя в тылу. <… > Часть оружия в лесу, часть за школой, в погребе. Связь держим через Яровую. Кончай и тяни ярами на каменоломню. <… >
Вбегает Любовь Яровая.
Любовь. Что же вы, товарищ Кошкин? Выходы из города заняты.
Кошкин. Знаю. Уходим. <… > Которое оружие в погребе, под дровами, беречь до часу. Любовь. Небеспокойтесь.
Кошкин. Я<… > никогда не беспокоюсь. Связь держим через заросли на пустыре. <… >
Кошкин уходит. Любовь его провожает. Вбегает Дунька.
Дунька. Ой, господи! Ой, мамочки!
Входит Елисатов.
Елисатов. Что же вы, товарищ Дуня, вернулись?
Дунька. Ой, боже ж мой, да где товарищ комиссар? Там уж не пропущают. <…> (Ушла.)
Елисатов. Так правьтесь, а то как бы трюмо не повредили. (Ушел.)
Где-то в глубине пробегает Яровой и скрывается. Входят Горностаева и Яровая.
Горностаева (вслед Яровому).А, голубчик! Что? Режь буржуев, как кур?!
Любовь (увидя вдали Ярового).Ай, кто, кто… там?
Горностаева. А это ж самый мой квартирант Вихорь. Грабил, грабил, а удирать пришлось с пустыми руками. (Ушла вслед за Яровым.)
Любовь. Неможет быть! Показалось… (Ушла.)
В дверях показываются два-три красноармейца с ящиком. <… > Входит Швандя. <… > Проходят граждане. Среди них Дунька. Потом тетка Марья.
Дунька. Ой, боже ж мой! Та где же пред? Пропала небель!..
Марья. Меж теми не было, погляжу меж этими. (Дуньке.)А ты опять разрядилась? А? Вишь, стог какой на голове снесла. А, да я тебя! (Бросается к Дуньке.)
Дунька убегает. <… > Пробегает Марья.
Марья. Нигде нету. Ой, побиты, сукины дети!
Музыка. Вдали фигуры белогвардейцев. Входит Швандя, впопыхах, растерян. Осматривается, пробирается за угол. Навстречу солдат Пикалов.
Швандя. Захлопнули – твою душу… Ты – товарищ аль земляк? Как тебя?
Пикалов. Ив товарищах ходил и против товарищей.
Швандя. Нашаль ихний?
Пикалов. Наш. С Покрова в пленных хожу. Нынче – те, завтра – эти.
Швандя. Покурить нет ли?
Пикалов. Как бы было…
Швандя. Найдем!
Садятся и закуривают. Доносятся отдельные возгласы. Музыка. <…> Проходит офицер с отрядом.
Офицер. Кто такие?
Швандя. Это мы… Пленный тута.
Вбегает гимназистка.
Гимназистка. Ванечка!
Офицер. Мурка! Вот радость! Гимназистка. Жив?
Офицер. Как видишь. (Шванде.)Веди в контрразведку. Чего расселся?
Швандя и Пикалов растерянно смотрят друг на друга. <… > Оба, оглядываясь и не видя друг друга, быстро убегают и разные стороны. <…> Проходит патруль.
Ч и р. Эй, сюды, братие. Вот это самый красный бес.
Патруль хватает Швандю.
Швандя. Ну, погоди, полосатый юда… Я к тебе из пекла приду!
Ч и р. А ты с молитвою, с молитвою перед кончиной. Разбойник и на кресте покаялся. Помяни, господи, в раи воина Феодора. (Уходит.)
Под трезвон колоколов с хоругвями и цветами буржуазия встречает вошедший отряд белых. <… >
Генерал. Господа! Будьте уверены, что помазанный хозяин державы российской не оставит без награды ни одной вашей жертвы! В свое время. <… >
Из-за угла показывается Любовь. Яровой, увидев ее, в изумлении останавливается, потом радостно бежит навстречу. <… >
Яровой. Люба… ты?
Любовь один момент стоит, прислонившись к стене, потом с воплем падает ему на грудь.
Нашел, нашел… Радость моя! Любушка! Любовь. Постой! Постой! Ты? Не сон? Жив… жив? <… >
Любовь. <…>Два года оплакивала. <… > Ты болен? Рука висит. (Рыдая, целует его лицо и руки.)
Яровой. Пустяки. Война… Ты как?
В толпе проходит Горностаева.
Горностаева. Голубчики, милые! Уже висят мерзавцы! По Дворянской на каждом фонаре по большевику. Вот это власть! Дождались! Дождались, слава богу! <… >
Горностаева (увидев Ярового).А! Ты здесь, миленький? Не ушел?
Любовь. Зачем же ты остался?
Яровой. Доброго утра, Елена Ивановна!
Горностаева. Господа офицеры, арестуйте этого негодяя. Комиссар Вихорь!
Генерал. В чем дело, поручик Яровой?
Яровой. Да вот, неблагодарность человеческая!
Профессорша бранится: плохо охранял ее имущество. Она не знала, что я жизнью рисковал.
Генерал. Да, уж мы было помянули вас за упокой.
Горностаева. Так вы… наш… наш? (Радостно жмет ему руку, обнимает.)
Вводят под сильным конвоем Хруща, Мазухина и других жегловцев.
Яровой (рапортует генералу).Злоумышленники, покушавшиеся на Жегловский мост.
Любовь. Миша? Ты… Неправда! (Падает.)
Картина вторая
Ночь. Глухая местность: за городом у оврага. Тишина. Потом приближающееся пение Шванди. Он выходит в сопровождении двух конвойных. Остановились. <… >
Первый конвойный. Не пой, говорят тебе, перед смертью.
Швандя. А после смерти – голосу не хватит. А песня смерти не помеха.
Первый конвойный. То-то, смерть рукой не отведешь. <…> Вот ты, большевик, немцам продался, капитал с их получил. <… >
Первый конвойный. Много, видно, загреб? <… >
Второй конвойный. А какую сумму? Кайся уж перед смертью! <… >
Швандя. Да, слава богу, не обидели. <… >
Первый конвойный. Где они у тебя?
Швандя. При себе, конечно, я свой капитал никому не доверяю.
Первый конвойный. А ну, покажь.
Швандя. Тебе покажи, а ты отымешь. <… >
Первый конвойный. Дай сюда. Я – надежный хозяин.
Швандя. Нет, я вот лучше ему: он надежней.
Первый конвойный. Да он батрак! У меня таких-то полон двор был!
Второй конвойный (первому).Ишь ты, живоглот!
Первый конвойный. Ну, давай добром. А я уж за тебя сорокоуст справлю. <… >
Где они у тебя? (Обыскивает, выворачивает карманы.)Ну? Сказывай точно.
Швандя. Были в карманах, может, обратно, за подкладку.
Второй конвойный. Да там дырки! <… >
Первый конвойный. Ты что же это, гад, смеяться? Сказывай, где деньги? <… > Как бы не немецкие деньги, не грабил бы да не убивал.
Швандя. Кажись, не я – ты меня ведешь убивать. Да за это же немецкие деньги требуешь, продажная твоя шкура жирная!
Первый конвойный. Брешешь! Я не за немецкие деньги, а за свою землю воюю!
Швандя. И я за то же… <…> За твою землю! Чтоб у тебя отнять да вот ему, товарищу, обратно дать.
Первый конвойный (в бешенстве вскинул ружье).Так ты еще грозиться, бандит? <…>Ну-ка, отойди! Спиной <… > повернись! <… >
Первый конвойный (второму).Ты! Бери его на мушку! Что стоишь? <…> Стреляй, говорю, не то самого, как собаку…
Второй конвойный (отскочив и целясь).Да я тебя, кулацкая морда, скорей…
Швандя (схватив первого конвойного за руки).Товарищ, стоп! Не трать даром пулю, не делай тревоги. <… > Тащи-ка его в сторонку, в овраг.
Уносят первого конвойного в темноту. Быстро возвращаются. <… > Уходят.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Вечереет. С половины действия сумерки. Комната первого действия. Трехцветные флаги. Плакаты, афиши о танцах: «В пользу вооруженных сил юга России». За аркой сидит Панова, Колосов чинит провода. В дверях появляется Любовь Яровая.
Любовь. Что узнали?
Колосов. Ничего. Все утверждают: жегловцам смертной казни не избежать. <… >
Любовь. <… > Но когда? Сейчас Швандя был от Романа. Он отобьет жегловских товарищей, когда их будут вести на казнь. <… >
Колосов. Казнить будут немедленно по утверждении приговора. <… >
Вбегает молодой человек – дирижер танцев.
Дирижер. Господа, сегодня танцы до рассвета! <… >
Дирижер. <… > Танцы с летучей почтой. Я сам дирижирую. (Поправляет афишу и убегает.)
Любовь. Я ухожу, чтобы Михаила не встретить. <… >
Входит Панова. <…> Входят Кутов и Елисатов.
Елисатов. С приездом, полковник. Давно изволили вернуться?
Кутов. Только что. Прямо с фронта. <…> Сделал доклад его превосходительству о новой блестящей победе под Селезневкой. Вам известны трофеи? <… >
Кутов. Ошибка. Сто семьдесят пленных. <… > Исправьте. Четырнадцать пулеметов и, кроме того, девять орудий. <… > Напечатайте также, что состояние духа в армии превосходно. Население же во многих местах чуть не поголовно записывается в добровольцы. <…> У противника <…> полное разложение. Три четверти в дезертирах, остальных подгоняют штыками и пулеметами. Гидра революции издыхает, и недалек тот момент, когда весь русский народ единым сомкнутым строем встанет за единую, неделимую Россию и с криками: «С нами бог…» <…>
Елисатов. Привезли что-нибудь? <… > Сахар. <… > Семь пудов.
Елисатов. Цена? <…> Семьсот тысяч.
Елисатов. Полковник, не жадничайте.
Кутов. Шестьсот – ни копейки меньше. <…>
Входит Панова. <… >
Кутов. <…> Дорогая Павла Петровна, что нового у наших мерзавцев – благородных союзников?
Панова. Новые моды, новая оперетка. <… >
Кутов. Ну, ничего. <… > Получим вооружение, получим и моды. Аркадий Петрович, вы знаете, скоро прибудет его высокопревосходительство. <… > В прошлый приезд его высокопревосходительства на улицах почти не было штатского населения. Его превосходительство заметил это… <… > И просит на этот раз принять меры.
Елисатов. К увеличению штатского населения? Кто же должен принять меры? <… >
Елисатов. Слышите, Павла Петровна? Повинность. Но не находите ли, полковник, что срок для выполнения столь серьезного задания слишком мал? При нашей технике… <… >
Входит протоиерей Закатов. <…>
Закатов. Доброго здравьица, господа. Его превосходительство не прибыл? Справедливо ли благовестил о даровании новой победы?
Кутов. <… > За вами вдохновенное слово.
Закатов. С великой радостью. <… > Сейчас на площади встретил полковника Малинина. Только что с карательной экспедиции: мятежные деревни приведены к сознанию вины и раскаянию. Помяните, господа, мое пророческое слово: через сорок дней мы с вами будем слушать малиновый звон московских колоколен.
Входят Яровой и Малинин. <…>
Малинин. Здравствуйте, господа. Отец протоиерей, прошу благословить. (Подставляет руки для принятия благословения.)<… >
Малинин (поцеловав руку Закатова, целует обе руки Пановой).Сначала одну освященную, затем две божественные. <… >
Панова. Фи, как называются ваши духи? <…> Вот полковник Кутов мне с фронта привез – прелесть!
Кутов. Поздравляю, полковник, с успехом. <…>
Елисатов. Разрешите интервью?
Малинин. Додоклада его превосходительству – не могу.
Елисатов. Хотя бы силуэтно? <…>
Елисатов. Что побудило эти деревни скосить помещичьи нивы и разгромить усадьбы?
Малинин. Исключительно большевистская агитация. <…>
Елисатов. Какие взяты меры успокоения?
Малинин. Решительные и срочные, оперируя в рамках сожжения деревень и экзекуции. <… > В печати же прошу отметить, что в трудном двухнедельном походе весь отряд, от командира до последнего солдата, был выше похвал. Все одинаково одушевлены были готовностью пойти за веру – на крест, за царя – на плаху, за отечество – на штык. А за такие ручки (целует руки Пановой) – в огонь и в воду. <… >
Малинин. Могу вас, дорогая, уверить, что <… > козни большевиков в тылу опаснее, чем их штыки на фронте, во-вторых, мы в тылу на штык не жидовские перины брали и не духи для дам добывали, как это делали на фронте некоторые из ныне фыркающих. <… >
Яровой. Я предпочел бы, господа, для этих дискуссий пройти в кабинет и освободить от них отца Закатова. <… >
Закатов. А как, Аркадий Петрович, относительно дачки? Купить желательно.
Елисатов. Есть, батюшка, именно для вас. Прошу. <… > (Уходят.)
Кутов. Баб усмиряете, а под носом жегловцы мост опять чуть не взорвали.
Малинин. Однако не взорвали. И Мазухин с Хрущем мною захвачены.
Кутов. Вами? Все это сделал поручик Яровой, и напрасно вы себе…
Яровой. Господа, прошу вас прекратить это. Момент серьезней, чем вам кажется. Пока не ликвидировали Романа Кошкина, тыл находится под большой угрозой.
Малинин. Ликвидируем. <… > В Ореховские леса ушел. А этот, как его, ну, что при повешении конвойного задушил?
Кутов. Швандя?
Малинин. Да, да. Швандя – в Волчьих оврагах. <… > Надо послать отряды в обоих направлениях. <… >
Малинин. <… > Жегловскую шайку повесить не в Жегловке, а развешать здесь, по бульвару. <… >
Яровой. Я буду настаивать, чтобы этого не было. <… > Я и сам <… > развешал бы этих озверевших рабов, и не только на бульваре, а по всей дороге до Москвы, но сейчас это даст такой эффект, что у ворот же тюрьмы их отобьет тот же Кошкин. <… >
Кутов. Мы играем в половинную игру. Если террор объявлен, то он должен быть выявлен.
Малинин. Нужно быть тверже по отношению к полубольшевикам. Их надо частью выслать на фронт, частью изолировать здесь. <… >
Малинин. Значит, вы за полубольшевиков?
Яровой. В борьбе с большевиками у меня, кажется, руки не дрожат. И мое мнение…
Малинин (резко перебивая его).Господин поручик, раз навсегда советую вам ваши мнения оставить при себе и точно следовать предначертаниям его высокопревосходительства.
Яровой (сдерживая гнев).Я свое мнение о вас оставлю при себе.
Слышен гудок автомобиля.
Кутов (посмотрев в окно).Его превосходительство.
Все направляются в кабинет генерала. Кутов, распахнув дверь, видит за ней Колосова.
Кто такой? Что тут за дверью делаешь?
Колосов. Мастер. Телефон исправляю. <…>
Горностаева. Что же это такое, господа? Поручик Яровой, опять Макса посадили! Третий раз. <…> Сейчас. На улице. Лоток вот мне передали, а его повели в контрразведку.
Яровой (Малинину).Видно, опять у вас Горностаева за Кошкина приняли.
Малинин. Хорошо. Я сейчас по телефону справлюсь.
Уходят все, кроме Горностаевой и Закатова.
Горностаева. Третий раз! Больного человека! Ни за что ни про что! <…> То хватали: «Зачем с большевиками работал», а теперь торгуешь сахарином и лимонной кислотой вразнос: «Зачем спекулируешь?» <… > А это – своя власть! Ждали, ждали – дождались! Вся интеллигенция – в тюрьмах. <… >
Входит Малинин.
Малинин. Профессор свободен и сию минуту будет здесь. <… >
Входит профессор Горностаев.
Горностаева (бросаясь к нему).Макс, Макс! Что же это?
Горностаев. Видишь, свобода. (Малинину.)Могу идти?
Малинин. Да, да, профессор, извините за недоразумение. А ведь мы с вами старые знакомые. Не припомните? <… >
Горностаев. Ах, да… вспомнил. (Всматриваясь.)Как же, как же! Жандармский ротмистр Малинин. С обыском Пыли, потом в Вятку меня…
Малинин. Вот-вот. А теперь вот освобождать приходится. Старый друг лучше новых двух. <… >
Горностаевы и офицеры уходят. Панова несет переписанные бумаги в кабинет. <… > Входит Колосов. <… >
Колосов. Павла Петровна, что это за бумаги получены? <… > О жегловцах? Ради бога. <… > Только два слова: да? нет? где? <… > От вас зависит их жизнь.
Панова. Это как же? <…> Уходите сию минуту!
Колосов. Милая, хорошая, не верю, что вам не жаль.
Панова. Мне жаль, что и вас с ними не повесят. Но если вы сию минуту не уйдете, то разжалобите меня, и вас повесят. Я это сделаю.
Колосов. Сделайте, только скажите: получено утверждение приговора? <… >
В неосвещенном окне со двора вырисовывается силуэт Кошкина в крестьянском платье, с лукошком. <… >
Кошкин. Получена бумага? Когда вешать? Где? <… > Ну, живо! <… > (направляет на нее револьвер).Ну? Вы меня знаете. Жизнь жегловских товарищей мне дороже своей. <… >
Входит Яровой. <… >
Можно знать, кто ваш поклонник?
Панова. Нет.
Яровой. Ягоды добыл из района зеленых?
Храбрый… <… > Видно, тут роман. <… > А этот <… > роман не с большой буквы пишется?
Смотрят друг другу в глаза.
Панова. А вы – чтец чужих романов?
Яровой. Ревнив я.
В дверях появился Кутов, постоял, послушал и скрылся.
Панова. Так вы ревнуйте к своей жене.
Яровой. Кого?
Панова. Я не доносчик… не взыщите.
Яровой. Но если на вас донесут… вы тоже не взыщите.
Панова. Право, вы меня с вашей женой смешиваете.
Яровой. Нет, я вас не смешиваю, она не служит в штабе, не отвечает головой за знакомство с зелеными. (Уходит.)<… >
На улице слышны звуки гимна, возгласы. Входит Любовь и останавливается в тени. Потом появляется Панова.
Панова. А, товарищ Яровая! Вы к кому?
Любовь. К вам. <…> Я хотела справиться… Не поможете ли. <…> Арестовали моих учеников-комсомольцев. Я хотела к полковнику Малинину, а его нет? <… > Какая жалость. Я подожду. <… >
Любовь. Павла Петровна, я… о жегловцах… Ваня сказал… <… > Помогите. Скажите, милая… В ваших руках была жизнь таких людей, таких людей…
Панова. Если бы в моих руках была жизнь таких людей, я давно бы их удавила.
Любовь. Не верю.
Панова. Верьте чести: если бы на месте жегловцев были белые убийцы, а на моем – вы, спасли бы вы их?
Любовь. На месте друг друга мы никогда не будем. Но обе мы вдовы, хотите ли, чтобы нас было еще больше? <… >
Входит Малинин.
<… > Я учительница. Мне нужно справиться… <… > Мои ученики вчера арестованы. Мальчики из прекрасных дворянских семейств, воспитанные… Очевидное недоразумение. <… >
Малинин. Ваша фамилия?
Любовь. Я… Яровая.
Малинин. Поручику Яровому не родственница?
Любовь. Да… дальняя. Студентом гостил у нас в имении. Но оказался красным, и мы ему отказали.
Малинин. А где ваше имение?
Любовь. Боже мой, где теперь все имения! Когда же, когда, дорогой полковник, вы вернете их нам?
Малинин. Терпение, сударыня, терпение. Все вернем с божьей помощью.
Любовь. Только на бога да на вас и надежда.
Малинин. Мерси, мерси. Стараемся. Так я сейчас справлюсь о вашем деле. Прошу вас минуточку подождать.
Любовь. Пожалуйста.
Малинин уходит, неплотно прикрыв дверь. Любовь подходит к столу и протягивает руку к письмам. Дверь быстро распахивается, в дверях стоит Малинин.
Малинин. Ну-с! Какую вам справку нужно? Говорите начистоту. <…> Вы поручику Яровому действительно не родственница?
