Текст книги "До Новембер (ЛП)"

Автор книги: Аврора Роуз Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Данная книга предназначена только

для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с

жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Аврора Роуз Рейнольдс

«До Новембер»

Серия: «До тебя»

Название: «До Новембер»

Серия: «До тебя»

Автор: Аврора Роуз Рейнольдс

Переводчик: Zidrey Diz

Редактор: Анна К.

Вычитка и оформление: Matreshka

Обложка: Mistress

Переведено для группы:

https://vk.com/stagedive

18+

(в книге присутствует

нецензурная лексика и

сцены сексуального

характера)

Любое копирование без

ссылки

на переводчиков и группу

ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте

чужой труд!

Новембер с нетерпением ехала на

встречу со своим отцом и той

безопасностью, которая ждала ее в

маленьком городке. Оставив позади

Нью-Йорк и плохие воспоминания,

она переезжает в Теннесси и

начинает работать в стрип-клубе

своего отца, занимаясь

бухгалтерскими счетами. Однажды

в клубе она сталкивается с Ашером

Мейсоном. Он неотразим, но только

до тех пор, пока не открывает свой

рот и не начинает нести всякую

чушь. Ашер не тот человек, с

которым Новембер хотела бы иметь

дело, но, к несчастью для неё, у

судьбы совсем иные планы.

У Ашера Мейсона никогда не было

проблем с женщинами, до тех пор,

пока не появилась Новембер. Всё, о

чём он может думать, – это как

сделать её своей и защитить от

любых угроз.

Содержание

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

Эпилог

1 глава

Тёплый порыв воздуха ударяет

мне в лицо, когда я захожу в

вестибюль отеля. На дворе октябрь,

но я уже могу сказать, что зима будет

суровая. Леди за стойкой отрывает

свои

глаза

от

компьютера

и

шокировано смотрит на меня. Не

могу её винить. Я выгляжу так, как и

чувствую себя, – дерьмово.

– Ох, милая, вы в порядке? —

спрашивает она. Ненавижу этот

вопрос.

– Я в порядке, – я стараюсь

улыбнуться, – Мне нужен номер.

Желательно

такой,

где

можно

держать собаку.

– Конечно, – говорит она,

снова

опуская

взгляд

на

свой

компьютер и что-то печатая. – На

сколько ночей?

– На одну, – я опираюсь на

край стойки, чувствуя, как на меня

наваливается усталость последних

нескольких дней.

– В комнате триста двенадцать

можно жить с собакой. Вам нужно

всего лишь подняться на лифте на

третий этаж, а затем свернуть

направо. Всего семьдесят долларов

за ночь и дополнительные пятьдесят

– за собаку.

Я передаю ей свою карточку.

Ожидая,

пока

она

закончит

с

оплатой, я смотрю вниз на своего

нового

компаньона.

Не

могу

поверить, что он спас мне жизнь.

Я помню, что на меня напали, а

он появился из ниоткуда и прыгнул

на парня, напавшего на меня. Копы

сказали, что если бы не он, то,

вероятно, сейчас я бы была мертва

или же находилась в коме. Вместо

этого, у меня всего лишь небольшое

сотрясение, два сломанных ребра и

растяжение запястья.

Бист (прим. перев. с англ. зверь)

был первым, кого я увидела, когда

проснулась в переулке, где вокруг

витал запах мусора и мочи. Я думала,

что умерла, пока не услышала, как

кто-то скулит, и не почувствовала

теплый и влажный язык на своем

лице. Открыв глаза, я увидела

огромную

морду,

похожую

на

собачьего ангела. Он сидел рядом со

мной, пока я искала в себе силы

встать. Он не отходил ни на шаг, пока

я

переваливалась

через

порог

квартиры, чтобы вызвать полицию.

Он

был

моим

персональным

охранником каждую минуту.

– Держи, милая, – говорит

она, протягивая мне карту-ключ от

номера. – Лифт прямо по коридору,

– она указывает налево.

– Спасибо, – бормочу я,

готовая упасть на кровать и заснуть.

– Знаю, это не моё дело, —

говорит она, и я останавливаюсь,

чтобы посмотреть на неё, – но,

надеюсь, вы успели выпустить пар

прежде, чем оставили этого козла.

– Это совсем не то, что вы

подумали, – я улыбаюсь и качаю

головой.

– Ну да, милая. Как скажешь.

У меня нет сил спорить с ней,

поэтому я пропускаю мимо ушей её

комментарий и улыбаюсь.

– Пойдём, малыш.

Бист идет рядом со мной, пока я

несу свою сумку.

– Ты сможешь всё обнюхать

завтра утром, когда я не буду

валиться с ног, – говорю я, зевая, и

подталкиваю его.

Когда, наконец, мы добираемся

до нашего номера, меня ошеломляет

запах собачьей мочи. Зачем они

вообще просят пятьдесят долларов,

если

очевидно,

что

они

не

используют их, дабы избавиться от

него? Сейчас я так устала, что мне

всё равно, но я рада, что здесь есть

кровать. Мы могли бы поспать в

моей машине, но со всеми моими

вещами там не так много места. Я

снимаю поводок с Биста и иду в

ванную, занося сумку.

Почистив зубы и ополоснув

лицо, я смотрю в зеркало и

кривлюсь. Я похожа на корову. Всё

моё лицо в синяках, зелёные глаза

опухли и стали почти невидимыми,

нижняя губа разбита и на всем теле

ещё куча синяков, даже волосам

больно. Я снимаю джинсы, кофту и

лифчик, но оставляю небольшой

топик и трусики прежде, чем

забираюсь в кровать. Наклонившись,

я выключаю свет. Через пару секунд я

чувствую, как Бист прыгает на

кровать и сворачивается клубочком

около меня. И затем я отключаюсь.

Солнечные лучи проходят сквозь

щель в шторах. Я издаю стон и

переворачиваюсь. Бист лежит на

спине, подняв к верху лапы, и тихо

сопит. Он – самый странный пёс,

которого я когда-либо видела. Не то

чтобы у меня много опыта в общении

с собаками. Я всегда старалась

избегать их. Когда мне было четыре,

мы посетили маминых друзей в

Хэмптоне. У них была собака,

которая бросилась на меня. Всё

закончилось больницей и швом на

брови. С тех самых пор я очень

сильно боюсь собак, даже включая

тех

маленьких,

которых

люди

считают милыми, ведь они выглядят

так, словно их можно положить в

сумочку. Мой пёс, Бист, не такой. Я

поискала в интернете фотографии

собак, и, исходя из того, что я нашла,

он – немецкий дог. Его голова

доходит до моей талии, когда он

стоит на всех четырех лапах. Я не

очень высокая, поэтому, когда он

встаёт на задние лапы, то его голова

где-то на десять сантиметров выше

моей. Удивительно, но я его совсем

не

боюсь.

Честно

говоря,

я

сомневаюсь, что смогла бы с этим

справиться с событиями последних

дней без него.

– Привет, приятель, – говорю

я,

потирая

его

живот.

Он

перекатывается в сторону, глядя на

меня как на сумасшедшую. – Ага,

настало

время

проснуться

и

продолжить путь, если мы хотим

приехать к папе сегодня вечером, —

говорю я, вставая с кровати.

Он всё ещё продолжает лежать.

– Как хочешь. Я в душ, —

говорю я ему, словно ему не

наплевать.

Спотыкаясь по пути в ванную, я

начинаю принимать душ. Когда пар

от горячей воды заполняет всю

комнату, я снимаю свой топ, трусики,

и залезаю под воду. Порвав упаковку

от

дешёвого

мыла

отеля,

я

намыливаю своё тело. Затем смываю

всё от головы до кончиков пальцев,

стараясь аккуратно обходиться с

царапинами на руках и ногах. Я

нахожу шампунь, но бальзам к нему

отсутствует. Обидно, что я не

порылась прошлой ночью в машине,

чтобы

найти

хоть

какие-нибудь

жидкости для душа. Выбравшись из

душа

и

высохнув,

я

стараюсь

расчесать запутанный комок волос

на голове пальцами, чтобы не

выглядеть так, словно я сошла с ума,

когда спущусь вниз и сдам номер.

Словно это кого-то волнует,

смеюсь я про себя.

Один взгляд на моё лицо и всем

будет плевать, что творится у меня на

голове. Я нахожу чистый лифчик,

трусики

и

спортивные

штаны.

Накидываю на себя балахон с

капюшоном и собираю волосы в

беспорядочный пучок на голове,

затем оставляю очки на макушке,

пока мы не спускаемся вниз. Когда я

выхожу из ванной, то обнаруживаю

сидящего на кровати Биста, который

словно говорит своим видом, что я

слишком

долго

собиралась.

Типичный мужчина.

– Давай выдвигаться, малыш, —

я хлопаю себя по бедру, и он

спрыгивает

с

кровати,

останавливаясь рядом со мной.

Сидя у моих ног, он ждёт, когда я

надену поводок.

–

Ладно,

сладенький,

я

покормлю тебя снаружи, – говорю я,

ещё раз проверив ванную, чтобы

убедиться, что ничего не оставила.

На пути к лифту, я замедляю шаг,

чтобы Бист смог обнюхать всё, что

пропустил прошлой ночью.

Двери лифта открываются и

человек,

выходящий

на

него,

буквально замирает при виде собаки.

Нет, он, конечно, большой, но не

такой уж и пугающий. Его шерсть

тёмно-серого

цвета

с

чёрными

пятнами, нос розоватый с тёмными

пятнышками, а глаза практически

чисто

голубые.

Он

невероятно

красив. Я смотрю на мужчину и

извиняюсь.

– Может, он испугался моего

лица, – говорю я Бисту, когда двери

лифта закрываются. Он наклоняет

свою голову в знак согласия. Когда

двери лифта снова открываются, но

уже на первом этаже, я опускаю

солнцезащитные очки на глаза, ведь в

помещении достаточно света.

Подходя к стойке регистрации, я

замечаю нового администратора и

молюсь, чтобы у нас не состоялся

неловкий разговор. Затем я опускаю

карточку от номера в коробку и

разворачиваюсь, даже не взглянув в

ту сторону.

Затем запах кофе резко ударяет

мне в нос. Ноги сами ведут меня в

сторону источника моей слабости. Я

люблю кофе. Я пью так много кофе

каждый день, что такое потребление

могло бы улучшить бюджет какой-

нибудь маленькой страны. С кофе в

руках и рогаликом, торчащим из

моего рта, мы идём к машине.

Снаружи холодный воздух попадает в

лёгкие,

и

я

чувствую

себя

замечательно. Я иду к своему

второму

малышу,

ярко-голубому

кабриолету

«Фольксваген

Жук».

Открываю багажник, запихиваю туда

свою сумку, достаю еду для Биста и

миску для воды, и всё это ставлю на

землю. Прислонившись к машине, я

наблюдаю, как он наслаждается

своим

завтраком.

Когда

он

заканчивает, я кладу его миску

обратно в машину и веду его к траве,

чтобы

он

смог

сам

о

себе

позаботиться. Я лежу на холодной

траве, смотрю в небо и всё, о чём я

могу думать, – это то, как моя

жизнь изменится через несколько

часов.

***

Водить

машину

совсем

не

весело. Ладно, буду честной. Вести

мою машину с огромной собакой из

Нью-Йорка в Теннесси не весело.

Моя машина маленькая, мои вещи

занимают весь багажник и часть

заднего сиденья, для Биста просто

нет места. Мне жаль его, ведь он

застрял тут, и у него нет даже

возможности прилечь. Был момент,

когда его зад лежал на заднем

сиденье, а всё остальное тело лежало

на полу. Это выглядело совершенно

неудобным, но, видимо, он не

возражал, потому что через пару

минут он сменил позу, посапывая.

Кто знал, что собаки могут так

громко сопеть?

Через пару часов мы делаем

остановку, чтобы воспользоваться

туалетом и размять ноги. Мы всё ещё

находимся в Вирджинии. Честно

говоря, я рада, что дороги хорошо

просматриваются.

Никогда

не

знаешь, что может произойти в такой

сезон. Октябрь – это хитрый месяц.

Пару

дней

стоят

красивые

и

солнечные

дни,

когда

свободно

дышится, а потом резко холодает, и

всё, что ты можешь хотеть – это

побыстрее войти в зимнюю спячку.

Я ненавижу мороз. Может, после

того, как я разберусь с отцом, то

смогу съездить куда-нибудь на пляж.

Единственная

хорошая

вещь

в

зимнем времени – это возможность

носить свитера и сапоги. Но я

скучаю по платьям зимой. Обычно

летом я ношу платья каждый день.

Нет ничего приятнее, чем встать

утром, принять душ и нарядиться в

платье

и

босоножки.

Это

не

отнимает

много

сил.

Можно

попробовать

добавить

милый

пиджачок или украшение, но это

совсем необязательно. Платье – это

простой стиль. Зимой нужно быть

уверенной, что не только штаны

подходят к сапогам, но и сапоги

сочетаются с твоей верхней одеждой.

Да, я ненавижу мороз.

Мой телефон разрывается от

песни Breathe, Энны Налик, которая

прерывает мои размышления о лете и

о платьях. Взглянув на экран, я вижу,

что звонит папа.

– Привет, пап.

– Привет, малышка. Просто

хочу узнать, где ты.

Взглянув на свой навигатор, я

отвечаю:

– Мы всё ещё в Вирджинии, и

нам осталось ехать шесть часов. Я

сделала остановку для Биста.

– О, точно. Забыл, что ты так

назвала собаку, которая с тобой, —

он смеётся себе под нос. – Надеюсь,

ты

помнишь,

что

единственная

причина, по которой я разрешил тебе

оставить его в моём доме – это

потому, что он спас твою жизнь.

Я послала ему фотографию

Биста, когда рассказала, что он

поедет со мной. Папа был в шоке. Он

сказал, что у девушек должны быть

милые маленькие собачки, а не те,

которые могут съесть ее целиком.

– Я понимаю, папа, но он и

правда хороший пёс, – словно

осознав, что говорят про него, Бист

поднимает голову и гавкает. – Знаю,

сладенький, – нежно сюсюкаюсь я с

ним.

– Ага, хотя, может быть, не всё

так плохо, и он поможет мне

отгонять парней, которые будут

вертеться вокруг тебя.

– Очень смешно, папа!

– Малышка, я позвоню тебе

через пару часов, узнать, как у тебя

дела.

–

Хорошо,

пап.

Тогда

и

поговорим.

От разговора с папой на моём

лице

растягивается

улыбка.

Интересно, как бы изменилась моя

жизнь, если бы мама позволила мне

жить с папой, а не забрала с собой?

И мне вообще интересно, почему она

взяла меня с самого начала? Мама

встретила

папу

на

выпускной

вечеринке,

когда

ей

было

восемнадцать.

Той

ночью

они

напились, занялись незащищённым

сексом, и я родилась девять месяцев

спустя. Две недели спустя моя мама

забрала меня к своей двоюродной

сестре в Нью-Йорке.

Мама

не

особо

принимала

участие

в

моём

воспитании.

Насколько я помню, у меня была

няня. Её звали миссис Би. Она жила

по соседству. Она была человеком, на

которого я всегда могла положиться.

Если что-то случалось, я всегда шла к

ней.

Она

обрабатывала

мне

царапины или говорила, что я не

должна плакать из-за мальчиков,

потому что они глупые. Она была

единственным

моим

родителем,

которого я по-настоящему знала, и,

когда она скончалась, я подумала, что

мой мир рухнул. Мой папа нашёл

меня незадолго после смерти миссис

Би.

Сначала

я

злилась

и

отказывалась отвечать на письма,

которые он мне посылал. Затем в

один прекрасный день я получила

огромную

коробку,

набитую

открытками

на

дни

рождения,

Рождество,

Хэллоуин

и

другие

праздники. Одни из них были уже

старые, другие выглядели поновее,

но в них было сказано одно и то же:

«Мечтаю о том, когда мы сможем

провести этот день вместе». С тех

пор мы говорим каждый день, и он

стал одним из моих самых близких

друзей.

– Хорошо, малыш. Как ты

смотришь на то, чтобы где-нибудь

остановиться?

Да, говорить с собакой стало

моей

привычкой.

Скорее

всего,

плохой. Мне нужно убедиться, что

рядом со мной никого нет, когда я

разговариваю с собакой, или я

закончу,

как

те

сумасшедшие,

которые считают, что животные

передают

им

сообщения

из

потустороннего мира. Это будет не

совсем хорошо. У меня и без

сумасшествия достаточно проблем.

Я делаю следующую остановку

возле парка, предназначенного для

прогулок с собаками. Выпускаю

Биста, он отряхивается и вытягивает

передние лапы. Мы идём по траве, и

я слышу, как подъезжает автомобиль.

Я

разворачиваюсь,

чтобы

посмотреть, вышел ли оттуда человек

с собакой. Я не хочу начинать

собачьи бои, потому что не знаю, как

Бист отреагирует на других собак. Я

замечаю, что двигатель автомобиля

продолжает работать, но оттуда

никто не выходит.

Это серебристый «Форд Эдж» с

нью-йоркскими

номерами.

Окна

затонированы, так что ничего не

разглядеть. Холодок пробегает по

моей коже. Бист, должно быть

чувствует это, потому что тихо

начинает рычать. Стараясь вести

непринужденно, мы идём к машине.

Я вижу открытую заднюю дверь

«Форда». Вот тогда я начинаю

бежать вместе с Бистом. Я открываю

дверь машины, и он заскакивает

внутрь.

Только я успеваю закрыть дверь,

как парень начинает идти в моём

направлении. Он одет в чёрную

толстовку с капюшоном и чёрные

джинсы. Капюшон надет на голову,

поэтому

мне

не

удаётся

его

разглядеть более детально, но я знаю,

что он белый, потому что вижу его

руки, лежащие на бёдрах. Не думая, я

завожу машину и нажимаю на педаль

газа.

Коробки

начинают

соскальзывать, пока я веду машину,

разгоняясь. Я не вижу тот «Форд» в

зеркале заднего вида. Моё сердце

отбивает миллионы ударов в минуту,

а я продолжаю искать какие-нибудь

знаки присутствия автомобиля. К

счастью, их нет.

Я

начинаю

думать

о

сложившейся ситуации и прихожу к

выводу, что моё воображение сошло с

ума после нападения. В смысле,

каковы шансы, что кто-то из Нью-

Йорка последует за мной, чтобы

снова причинить боль? Через пару

часов я всё ещё не замечаю «Форда»,

когда смотрю в навигатор. Осталось

меньше двух часов. Глядя на стрелку

бака, я понимаю, что мне нужно

остановиться, чтобы его заполнить.

С этой мыслью моё сердце опять

начинает бешено биться.

После семи вечера на дорогах

становиться тише, машин меньше, но

огромных

грузовиков,

наоборот,

больше. На следующем повороте

много разных забегаловок, в которых,

наверняка, много людей. Не просто

людей.

А

внушающих

страх

дальнобойщиков. Я сворачиваю и

подъезжаю к самой нормальной

заправке. Здесь также есть ещё пару

машин, которые тоже заправляются,

так что я выхожу из машины и иду

платить.

Здесь

есть

«Данкин

Донатс», и я торможу у кассы, словно

человек посреди пустыни, который

хочет пить. После того, как покупаю

себе кофе, а Бисту воды, плачу за

бензин

и

выхожу

на

стоянку.

Оглядываясь, я быстро иду к своей

машине.

– У вас очень красивая собака.

Вскрикнув и отступая назад, я

чуть не спотыкаюсь о шланг, который

тянется к моей машине.

– Прости, что напугал тебя,

милая. Я просто увидел твою собаку

и, должен признать, он – красавец.

– Ох, спасибо, – говорю я,

держась за сердце.

Я смотрю на парня, который,

кажется, выглядит безобидным. Он

одет, как Санта Клаус, включая те

подтяжки,

красную

клетчатую

рубашку, заправленную в джинсы, и

чёрные ботинки. Я не могу сдержать

улыбки. Он улыбается мне в ответ.

–

Расс,

–

говорит

он,

протягиваю руку.

– Новембер, – отвечаю я,

пожимая её.

– Что за порода?

– Кажется, немецкий дог. Но я

не уверена. Я просто просмотрела

несколько фотографий в интернете,

когда нашла его. Кстати, его зовут

Бист.

– Ты нашла его и назвала

Бистом, – смеётся он.

– Ну, это, как бы длинная

история и, думаю, это он нашёл

меня.

– В это я могу поверить! —

говорит он с печальным выражением

лица. – Ты заботишься о нём, и он

заботится о тебе, милая. У меня

когда-то тоже был пёс, который везде

путешествовал со мной. Даже пару

раз прикрывал мою спину, когда я

попадал в переделки. Настоящий

друг мужчины, – он выглядит таким

потерянным, рассказывая о своей

собаке, что мне хочется что-то

сказать, но я не знаю, что именно. Я

тянусь к его руке и сжимаю её. В

ответ он сжимает мою, затем я

отпускаю руку и одариваю его

небольшой улыбкой.

– Ну-с, мне нужно ехать. Есть

кое-что, что нужно доставить в

Нэшвилл. Безопасной тебе поездки.

– И тебе, – говорю я, когда он

разворачивается спиной и залезает

внутрь своей машины.

Не подумав, я поднимаю кулак в

воздух и опускаю. В ответ на это он

сигналит и уезжает. Я не могу

сдержать внезапной улыбки.

***

Мой навигатор извещает меня о

том, что мы приехали к месту

назначения, когда я въезжаю на

частную дорогу. Вдалеке я вижу

голубой дом с белым крыльцом. Мой

папа сидит в темноте в кресле-

качалке. Он вытянул свои босые ноги

вперёд, в левой руке у него чашка. На

нём надеты джинсы и рубашка с

длинными рукавами, пуговицы у шеи

расстегнуты. Его тёмные волосы едва

достают до воротника, а спереди

аккуратно убраны от лица. Кожа

выглядит загорелой, потому что он

большую часть времени проводит на

солнце, но в области глаза она

немного посветлее. Видимо, он

надевает

солнцезащитные

очки,

когда наслаждается солнцем.

Я подъезжаю, когда он встаёт и

уже

начинает

спускаться

по

ступенькам. Не успеваю я потянуться

к ручке двери, как он уже тут как тут,

открывая

мне

дверь.

Когда

я

выбираюсь из машины, мои руки

начинают дрожать из-за стресса и

беспокойства, которые я испытала за

последние несколько дней. Я знаю,

что, будучи здесь, мой отец обо всем

позаботится. Он больше всех меня

поддерживает и является человеком,

на которого я могу без сомнений

положиться. Он сгребает меня в свои

большие объятия. Когда, наконец, он

меня отпускает, я всё ещё стою перед

ним, а его руки на моём лице.

– Ты выглядишь ещё красивее,

чем в последний раз, когда я тебя

видел, малышка. Даже с учётом

травм, – говорит он, нежно держа

моё лицо в своих руках. – Его лицо

меняется и становится жестче. —

Если я, чёрт побери, найду того

ублюдка, который это сделал с тобой,

то он пожалеет, что родился на свет.

Надеюсь,

они

поймают

этого

чертового труса, – говорит он,

опуская моё лицо, и прижимает к

груди, целуя в макушку, – Добро

пожаловать домой, моя малышка.

Этих слов хватает, чтобы я

расслабилась.

Добро

пожаловать

домой. У меня, черт возьми, есть

дом, и это прекрасно.

– Так хорошо быть дома, —

говорю я с улыбкой.

В этот момент Бист появляется

между нами. Папа наклоняется,

чтобы познакомиться с ним. Он

чешет его за ухом, а тот, в свою

очередь, лижет ему лицо.

– Эй, парень, вот только без

этого, – говорит он, вставая. —

Итак,

малышка,

ты

готова

ознакомиться с новым местом или

хочешь увидеть свою комнату и

поспать?

Посмеиваясь, я отвечаю.

– Я просто хочу увидеть свою

комнату и поспать. Это была долгая

поездка.

– Знаю, ты хотела приехать

сюда как можно быстрее, но тебе

нужно было остановиться на одну

ночь в отеле.

Я не рассказывала папе о своей

остановке, потому что не хотела

беспокоить его. Думаю, я просто

вела себя как параноик. Но после

того, как это случилось, всё, что мне

хотелось сделать – это добраться до

отцовского дома и проложить между

мной и Нью-Йорком как можно

больше километров.

– Знаю, папа, я просто хотела

поскорее приехать сюда.

– Я рад, что ты добралась сюда

в

безопасности.

Давай

зайдём

внутрь, где ты сможешь устроиться и

немного поспать, – он кладёт руку

мне на плечо и ведет меня.

Зайдя в дом, я удивлена, потому

что всё выглядит так, словно сошло

со страниц модных журналов. Возле

входной

двери

стоит

длинный

чёрный стол, где стоит чаша с

ключами и монетами. Деревянный

пол такой тёмный, что кажется,

будто он совсем чёрный. Пройдя

коридор, мы заходим в комнату с

самыми

высокими

потолками,

которые я когда-либо видела. Балки

на потолке такого цвета, как и пол.

Также здесь целая стена окон,

простирающихся от одного края к

другому.

Кухню и гостиную разделяет

огромная барная стойка с пятью

стульями. Все столовые приборы

выглядят

новыми

и

неиспользованными.

Столешница

цвета бурого гранита с красными

разводами. В гостиной находится

кожаный диван, который больше

похож на кровать с низкой спинкой.

Домашний кинотеатр вмонтирован в

стену, а по обе его стороны стоят два

кожаных кресла, разделённые в

центре низким диваном. Небольшие

подушки и покрывала соответствуют

цвету столешницы на кухне. Все эти

цвета прекрасно сочетаются вместе.

Когда я оборачиваюсь, то вижу везде

карамельные, тёмно-коричневые и

красные тона.

– Ничего себе, папа. Это

прекрасно.

– Спасибо, детка. Твоя бабушка

занималась этим.

– Бабушка? – спрашиваю я.

– Ага. Она с нетерпением ждёт

с тобой встречи. Знаю, мы не

говорили с тобой о моей семье, но

они все о тебе знают и очень

взволнованы предстоящей встречей.

– Круто, – шепчу я, всё ещё

находясь

в

шоковом

состоянии

оттого, что моя мать забрала меня

отсюда, когда я была ребёнком.

Она никогда не говорила о моём

отце. Я даже не знала, кем он

являлся, пока мне не исполнилось

восемнадцать, и он не нашёл меня

сам. Каждый раз, когда он приезжал

в Нью-Йорк с визитом, то никогда не

говорил о своей семье, а я и не

спрашивала. Я полагала, его история

была такая же, как и у мамы. Её

родители умерли прежде, чем я

смогла их увидеть, а братьев и сестёр

у неё нет. Моя мама всегда была

одиночкой, пока у кого-нибудь не

появлялось что-то, что ей было

нужно. Тогда она присасывалась к

человеку, как паразит.

– Все будут здесь к завтраку.

Они все хотели прийти уже сегодня

вечером, но я подумал, что ты будешь

перегружена событиями и первой

ночью дома. Также, нам нужно

поговорить о счетах клуба, которые

ты будешь вести. Твоя степень

поможет мне разобраться с этой

работой. У меня не так много

времени на неё. Линн ушла вместе с

мужем, и у меня не было шанса её

заменить.

– Когда я могу начать? —

спрашиваю я, улыбаясь.

– Что ж, сегодня я хочу, чтобы

ты отдохнула, – он сжимает моё

плечо. – И всю оставшуюся неделю

попыталась освоиться на новом

месте. После того, как ты это

сделаешь, я возьму тебя в клуб и

покажу твой кабинет. Надеюсь, ты

сможешь что-нибудь брать на дом.

– Звучит хорошо, – проходя

кухню, я вижу ряд ступенек, ведущих

на нижний этаж. – Ничего себе,

папа, я-то думала, ты любишь меня, а

теперь ведёшь меня вниз, прямо в

темницу.

Посмеиваясь, он качает головой.

– Нет. Здесь ещё одна комната.

Твоя бабушка и все остальные

пришли и работали над ней весь

вчерашний день. Они взялись за

работу, как только узнали, что ты

остаёшься у меня. Здесь также есть

свой вход, так что у тебя будет

немного личного пространства, – он

включает свет.

– Это идеально.

Здесь есть небольшая гостиная и

кухня. Он ведёт меня по коридору и

открывает дверь. Спальня просто

огромная, в ней есть ванная комната,

где расположен душ и умывальник-

стойка.

Меня

так

переполняют

чувства, что я начинаю плакать.

– Всё хорошо, – говорит папа,

крепко обнимая меня. – Мы просто

хотим, чтобы ты была счастлива

здесь.

– Это так мило. Ты даже не

представляешь,

насколько

я

счастлива, – говорю я ему в рубашку,

сжимая ее в руках.

Это правда. Я никогда не видела

чего-то

более

идеального.

Так

замечательно иметь что-то, что я

могу назвать своим.

– Ну, я пока пойду достану

вещи из твоей машины, а ты можешь

поспать, – говорит он, целуя меня в

лоб.

Он поворачивается, чтобы уйти,

а затем смотрит на меня через плечо.

– Я правда рад, что ты здесь,

Новембер. Ты даже представить не

можешь,

каким

счастливым

человеком меня делаешь.

С этими словами он уходит,

оставляя меня подумать о том, какой

бы могла быть моя жизнь.

***

Проснувшись утром, я встаю с

кровати, едва почувствовав запах

кофе и звук голосов. Надеваю свои

любимые джинсы после того, как

принимаю

душ.

Они

тёмные,

практически

чёрные,

и

хорошо

смотрятся

вместе

с

лавандовой

кофтой с открытыми плечами и

тёмно-коричневыми сапожками. Я

собираю волосы в высокий хвост,

который достаёт мне до середины

спины. Наношу немного макияжа,

чтобы

скрыть

синяки,

которые

начали желтеть. Несколько мазков

туши,

пудра

и

румяна,

и

я

поднимаюсь наверх. Бист сидит

около барной стойки вместе с

женщиной, у которой волосы такого

же цвета, как у папы. Когда она

замечает меня, то спрыгивает со

стула и бежит ко мне, чтобы

притянуть в крепкие объятия.

– О, милая моя, наконец-то ты

здесь – говорит она, отстранившись,

и берет моё лицо в свои ладони. —

Ты очень похожа на свою прабабушку

Элли. Она была красавицей, но у

тебя отцовские волосы и глаза.

Когда она снова притягивает

меня к груди, я хочу заплакать, как

маленькая девочка, из-за того, что

всё пропустила

– Спасибо, – отвечаю я,

стараясь бороться с подступившими

слезами.

–

О,

дорогая,

не

нужно

благодарить

меня.

Это

дар,

подаренный тебе Богом, и хорошие

гены. Господи, я так рада, что ты

приехала, и что я могу увидеть, какая

ты красивая. Твой папа показывал

нам фотографии на телефоне, но это

не одно и то же. Он так тобою

гордится.

Вот и всё. Я начинаю плакать,

как ребёнок. Не думаю, что когда-

нибудь так сильно плакала в своей

жизни. Вся эта ситуация кажется

нереальной. Я счастливая и напугана

одновременно,

боясь

их

разочаровать.

– Ну всё, всё, – говорит отец,

прерывая

нас.

–

Достаточно

разговоров о грустном. Дай я тебя

представлю всем, малышка.

Встреча

с

семьей

немного

страшновата. Брат моего папы, дядя

Джо, немного выше отца, но имеет

такое же телосложение. Можно

сказать, что он работает над собой

точно так же, как и мой папа. У них

обоих просто огромные мускулы. У

дяди тёмные волосы, которые только

начали седеть, и он похож на модель

для крутых байкерских журналов

вместе с козлиной бородкой и

татуировками. Здесь также есть мои

кузены.

Его

сыновья-близнецы

полные

противоположности

друг

другу. Крису и Ники двадцать пять

лет. Крис выглядит, как сёрфер, с

взлохмаченными светлыми волосами

и ослепительным загаром. А Ник

смахивает на рок-звезду с тёмно-

каштановыми волосами и светлой

кожей,

покрытой

татуировками.

Двоюродная сестра моего отца,

Мэдди, её муж, Марк и их двухлетняя

дочка, Алисия, тоже здесь. Для

встречи со мной даже пришли

некоторые друзья семьи.

Завтрак получился вкусным, и я

действительно

наслаждалась

знакомством с семьёй. Они все

кажутся искренними и приятными.

Мы обсуждаем, что я собираюсь

делать после того, как освоюсь. Я

рассказала им о степени в области

бизнес-менеджмента и о том, что

собираюсь работать в клубе отца.

Именно в этот момент настроение у

всех меняется и начинается ад.

– Ты что? – кричит дядя Джо

так, что его лицо аж побагровело.

– Эм... я хочу помочь папе? —

отвечаю я, хотя мой ответ больше

похож на вопрос.

Я

смотрю

вокруг,

пытаясь

понять, почему он так расстроен.

– Осторожнее, Джо, – рычит

мой отец.

– Моя племянница не будет

работать в стрип-клубе... которым,

должен добавить, мы оба владеем.

– Стрип-клуб? – спрашиваю я

шокировано.

– Она не будет работать в

самом клубе. Она будет разбираться

со счетами и управлять офисом. Они

никогда не окажется там в рабочие

часы и тем более не будет работать в

передней части здания.

– Мне плевать, будет ли она

работать в передней части здания

или на чёртовой аллее, но она там

работать не будет.

– Она моя дочь, и я владею

второй половиной клуба. Не говори,

что она может делать, а что нет. Я

хочу, чтобы она работала на меня и,

как я уже упомянул ранее, она не

увидит этот грёбаный клуб.

– Ты хочешь там работать? —

спрашивает меня дядя.

Я чувствую, что это каверзный

вопрос, и не хочу на него отвечать

прямо сейчас.

– Эм... я... гм, – я делаю

глубокий вдох, прежде чем ответить.

– Я не знала, что это за клуб, —

говорю я шёпотом.

Не то чтобы я против стрип-

клубов. В смысле, каждый волен сам

выбирать, так ведь?

– Ладно, Джо, – прерывает

бабушка. – Если Новембер захочет

работать там, то это её выбор. А

если, Майк, она откажется после

того, как узнала, какого рода этот

клуб, то это тоже её выбор. Вы

знаете, что мне не нравится этот

клуб, но я люблю вас обоих, поэтому

поддержала идею его открытия. Но,

что касается Новембер, то это будет

полностью её выбор в случае, если

она решит помочь тебе с делами

клуба. Меня не радует выражение её

лица прямо сейчас, и поэтому я

говорю вам обоим позволить ей

самостоятельно принять решение.

После слов бабушки всё снова

вернулось в норму, но я всё еще могу

чувствовать напряжение между моим

отцом и дядей. Я хотела бы работать

со своим отцом, но совсем не хочу,

чтобы они с дядей поссорились. Я до

сих пор не могу свыкнуться с

мыслью, что мой папа владеет

стрип-клубом. Когда я представляю

владельца стрип-клуба, то на ум

приходит злой, жирный и старый

мужчина

с

узкими

глазами,

безвкусным

костюмом

и

прилизанными волосами.

Полная

противоположность

моему

отцу.

Он

добрый,

мужественный

и

умный

сорокапятилетний мужчина. После

нескольких минут размышлений я

прихожу к выводу, что горжусь им.