Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Август Кельвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

К вечеру солнце снова спустилось к горизонту и словно бы становилось более золотым с каждой минутой. Двери в домах заперты, магазины закрыты, транспортное сообщение прекратилось…Огромная толпа собралась перед центральным куполом вокруг группы мужчин, молодых и пожилых, всех, кого народ нашел с именем Гаргон Булно. Глаза всех устремились вверх, в небе над куполом замер громадный корабль, вокруг него собралась стая мелких, но странных бело-зеленых точек…

XII

Афия бросила чашку об стену, белые осколки разлетелись по кухне, черное кофе потекло по серой стене. Слезы потекли по напряженному лицу, омывая румянец на щеках. Теплые объятия, это Тафия. Смотрит, в глазах вопрос и жалость.

– Мы не должны, не можем…Тафия, не можем… – повторяла Афия и смотрела в глаза. Тафия кивнула и крепче обняла ее.

– Просто сделай, как решили…Не бойся.

– Не бойся Афия, – раздался хриплый холодный голос у двери. – Вспомни свою мать, отца, что вы с Тафией пережили…И пусть злость, пусть ненависть руководит тобой. Как было это раньше…

– Тогда идем… – ответила Афия.

– Надеюсь, они выдадут Гаргона. – Тафия посмотрела на Эдуса. Шлем скрыл его лицо, костюм облек тело в невиданную мощь, а ненависть и жажда мести отравили душу тьмой…Вот он, долгожданный момент мести…Скоро, скоро Гаргон будет в его руках, и Эдус отомстит…Может от того так болит сердце, будто холодной иглой пронзенное? Может от того черная слеза медленно течет по щеке, сокрытая черным шлемом? Принесет ли месть покой?

Солнце вновь подарило тепло и свет грешной Амарии. Эдус приземлился посреди толпы возле купола. Вокруг высохшего фонтана сидели связанные мужчины, впереди стоял седой мужчина в синем костюме. Со всех сторон площадь окружили солдаты, за фонтаном собралась толпа гражданских.

Грохот в небе под Антуром. В купол врезалась сфера, посыпалось стекло, раздались крики толпы. А где-то там, за зданиями министерств посреди огромного купола одиноко парит сфера, готовая обрушить город, прервать миллионы жизней. Эдус приближается к седому мужчине. Афия боится, ноги дрожат, дышит тяжело, краснеет.

– Я знаю кто вы, мэр! – Обратился Эдус хриплым голосом к седому.

– Говорят, вы самый опасный человек в истории мира. – Ответил мэр. Но понимаете ли вы, Эдус, что вам не выжить…Народ боится вас. А я – нет.

– Где Гаргон? – Мэр сделал жест рукой, солдаты подняли мужчин, что сидели вокруг фонтана, и выстроили их в одну шеренгу. Яркие зеленые вспышки озарили площадь, впереди толпы появились из ниоткуда воины в бело-зеленых доспехах с широкими щитами. Они тут же принялись уводить толпу с площади под купол.

– Его здесь нет! – Прохрипел Эдус! – Нет!

– Других Гаргонов в нашем городе нет… – Спокойно ответил мэр.

– Вы лжете! – Эдус сжал руку, тело мэра поднялось в воздух. Бело-зеленые воины обступили Эдуса.

– Эдус, стой! Он не лжет! – Воскликнула Афия. Эдус опустил мэра.

– Афия?

– Гаргон мертв…мы убили его.

– Афия? – Эдус подошел к ней, голос его дрожал, слезы текли по лицу. Афия плакала.

– Мы сделали это…но не сказали тебе. Мы боялись сказать, Эдус…

– Почему, Афия? Зачем ты сделала это? – Опять это солнце, как в тот вечер…Лицо его жены, слезы дочери, чувство беспомощности, ненависть, ярость, слабость, боль…И почему эта жизнь так жестока? Афия, она будто лишила его чего-то важного! О, это чувство потери! Лицо Гаргона, его смех, его похоть…Горькие слезы, сорванный голос…Хруст детских игрушек под ногами убийц…Вопль дочери, стоны жены. Боль одного сердца! Ненависть, тьма, холод, дыхание смерти…

– Док, взрывай! – Тишина.

– Он не сделает этого. – Сказала Афия. Эдус посмотрел в ее черные глаза и все понял, осознал, что предан, как предавал сам. И снова холодная игла пронзила сердце, нечто иное, но и родное в тоже время, овладело сознанием, руки поднялись вверх, Афия и Тафия поднялись в воздух, будто подвешенные на невидимую веревку. Тафия почувствовала тепло на лице, осознала, что это последний миг ее жизни… Что не принесла ей месть покоя, что убийства изуродовали душу, что эгоизм, гордость, боль исказили разум и заставили думать, будто зло, что она творила ради мести было справедливым возмездием…И поняла она, что не было никакой справедливости в этой мести, а лишь одно нечестие…Последний луч солнечный, и как хочется жить, так хочется изменить все…Выбросить оружие, удалиться от зла, прилепиться к доброму, чистому, светлому, так хочется жить! Вдохнуть бы свежего воздуха…Но нет…Тьма и холод…

Афия посмотрела в глаза Эдусу. Словно увидела их сквозь маску…Проникла в черное сердце и поняла, что не было в их мести никакого смысла…Она так желала справедливости, так хотела возмездия для убийцы своих родителей! Но сама стремилась к мести, не думая о жизнях других, не осознавая, что отняла у сотен таких же девушек как она отцов и матерей…И вдохнуть бы полной грудью, выбраться из этой невидимой петли, упасть на колени и плакать… Плакать, рыдать, но жить! Обнять бы Эдуса, всю смертоносную мощь его обнять и успокоить этой истиной, увести его с пути самообмана…Но нет…Тьма и холод…

XIII

Кто-то приглушил звуки. Эдус опустил руки, осознал, что боится…Себя. Грохот за спиной, светло-зеленые воины мчатся на него, копья выставили вперед. Яркие зеленые вспышки, визг толпы где-то вдали. Рука вверх – противник сжался в точку, руки в кулак – яркие зеленые снаряды делают петлю и устремляются обратно в противников. Люди бегут под купол, площадь оглушают зеленые вспышки, накрывает серо-зеленый туман. Светло-зеленые воины появляются из ниоткуда, рвутся в бой, и уходят в никуда, пораженные смертоносной мощью Эдуса. А он все идет, вот прошел мимо фонтана, вот уже входит под купол сквозь ворота. Впереди ровные стеклянные коробки, позади горы трупов, столбы черного дыма, кругом выстрелы и взрывы. Десяток ракет устремился в Эдуса, руки в сторону, ракеты поворачивают и летят в сторону стеклянной коробки. Взрыв! Здание рушится, сыпется стеклом и бетоном…Стрельба стихла, последние выстрелы раздались со стороны развалин, наступила тишина. Эдус идет среди стеклянных коробок, солнце все ярче светит, даже будто бы чище, но под куполом, казалось, наступала тьма…Темно-зеленый туман поднялся над зданиями, дорожками, центральной площадью…А от Эдуса распространяется тьма, свет не может окружить его, он будто бы отклоняет солнечные лучи и эта непроглядная тьма растет, ширится…Словно осязаемая тень близится к сфере, чтобы поглотить. Вот рука его коснулась сенсорной панели, кнопок, холодного металлического корпуса. Ненависть наполнила его сердце вновь, Эдус поднял свои глаза к небу, черное облако вокруг него рассеялось и он увидел голубое, холодное небо. «Почему? За что ты так поразил меня?» – обратился он в мыслях к небу.

– Где же ты! – вскрикнул, – Спустись, приди! Почему Ты молчишь? Или Ты боишься меня? Приди ко мне и сразись, потому что я ненавижу Тебя! – Черная слеза побежала по лицу, – Ненавижу… – Эдус разрыдался и упал на колени, пальцы до боли сжались в кулак, черное облако словно разорвало и в миг оно наполнило весь купол, тьма окружила Эдуса, наполнила его душу. Отчаяние больно ударило по телу, словно уксус, коснувшийся глаз… Казалось, Эдус сдался, он замер, правую руку положил на грудь, пытаясь коснуться сердца.

– Нет! – сказал он небу вновь, – Я не сдамся! Пока не отомщу Тебе! Ты – Бог? Ха! Я найду Тебя…Найду! Найду! – Голос с панели сферы произнес:

– Задан обратный отсчет, активация взрывного устройства через 10 минут.

Антур устремился в небо, оставляя грешную Амарию умирать ради мести злого человека, думающего будто он творит возмездие. Город остался позади незаметной серой точкой среди безбрежного моря.

XIV

Сфера импульсами потянула к себе город, бетон и стекло, людей и животных, детей и взрослых. Небо оглушило воплем. Девочку в розовом платье потянула эта сила к себе. Девочка вцепилась ручками в дядю, что только что шел по мосту мимо нее…Дядя встряхнул ее со своей ноги, а сам вцепился в каменные перила… Над ним груда камней, перемешанная со стеклом и металлом, устремилась к центру города. Девочка в красном платье, перемешалась с этим облаком. Слезы ее слились с воплем миллионов людей, воздух пропитался кровью ее…Взрыв! Разорванный в клочья грешный город разлетелся по миру прахом, покрывая другие города пеплом своего величия. Синяя стена, словно цунами, пронеслась по миру! Волна прошла сквозь парящий тропический остров, каменная глыба упала в море. Волна пронеслась по городу Коф, пронзила корабли и боевой флот, парящий над ним. Город и корабли пали… Так пали все города земли, все, что вознес человек в облака, низвергнул Бог в глубины морские. Вся человеческая гордость, все его достижения, вся похвала и величие – все это пало. Волна прошла по миру, оставляя за собой черные столпы дыма, пылающие каменные глыбы и вопли погибающих людей. Затем волна вернулась к Амарии, слилась в единую сферу и устремилась ввысь, покидая планету. Небо над Землей волна разорвала в клочья, оно сотряслось и покрылось багровыми пятнами. Сквозь пятна на землю упали черные кометы. И словно бы пролился черный дождь. Даже чистое небо излило на землю тьму и зло, пустив Ванаргов в мир людей.

XV

Антур маневрировал на орбите планеты. Багровые пятна появлялись повсюду, Эдусу пришлось обходить их, словно скалы в море. Вот он с легкостью обошел два пятна, поднялся над еще одним, взял левее и обошел еще одно. Но вот в беззвучном пространстве возникло еще одно пятно, настолько огромное, великое, что Антур не смог его обойти. От пятна веяло холодом, даже, казалось, сквозь леденящий космос. Солнечный свет потускнел, планета больше не сияла во тьме, осталась только эта багровая тьма и холод. Ужас! Страх! Антур развернуло и потянуло к пятну. А из пятна возникло Существо, казалось, у него не было облика. Эдус в ужасе замер перед ним, колени задрожали, тело пронзила дрожь. Существо обернулось драконом и медленно поплыло к планете. Казалось, холодный космос пропитался ужасом…Но пятно уже затянуло Антур. Исчезла из вида планета, осталась где-то позади… Оглушила вечная тишина. Глубокий космос. Пустота. Только впереди Черная дыра, словно могучее Око, смотрит на Эдуса. Смотрит в душу, исполняя ее ужасом с каждой секундой все больше. Пришло осознание. «Вот Он, Бог! Смотрит на тебя ничтожной частицей Своего величия. Что же ты сделаешь с этим?» И Эдус ответил:

– Ничего… – и разрыдался. Антур приблизился к границе черной дыры. Время замедлилось, кругом пустота и тишина. И эхом по кораблю разносится плачь: «Ничего, ничего, ничего…».

Часть 7

I

Солнце вспыхнуло в небе, синюю уродливую тучу разорвало в клочья. Оно полило город дождем теплых вечерних лучей, вспыхнуло в окнах, красным диском скользнуло по стеклянным небоскребам. Сквозь густую листву старинного парка теплые солнечные лучи ворвались на аллею, окрашивая все кругом яркими цветами, прогоняя серость пасмурного дня, правящего там до того. Причудливые тени дрожали под ногами, тянулся по парку густой сладкий аромат цветов, а где-то там вверху, скрытый кронами деревьев, гудел вечерний Коф.

На скамье сидел мужчина в синей футболке и шортах. Руки он сложил в замок, сидел неподвижно и все смотрел куда-то вдаль, сквозь густую листву кустов, меж стволов деревьев. Он вспоминал минувшие дни и думал. Вспоминал о своей службе по призыву во флоте города Коф, вспоминал все: немногие радостные минуты дружбы, что казалась ему вечной, и многие горькие минуты предательства, издевательств, дикой животной борьбы и ненависти. Вспомнилась ему жизнь до службы, разочарование, утрата смысла, поиск цели. Понял он, что служба со всеми ее страданиями и лишениями обратилась ему во благо. Ведь именно там он ощутил настоящее лишение и абсолютную пустоту и бессмысленность, а вскоре и жажду по жизни. Именно там он понял, что хочет жить! Жить по-настоящему, наслаждаясь каждой минутой своей жизни, не теряя времени впустую, не в погоне за деньгами и материальными благами, а в поисках настоящей духовной радости, делающей жизнь яркой, полной смысла, желанной. Солнечный луч скользнул по скамье и покрыл теплом его руку…

– Дядя, а вы не видели мою маму? – Прозвучал детский голосок. Медей вздрогнул, посмотрел на девочку. Она стояла возле него, испуганно царапая пальчиком скамью. Было ей по виду годика четыре, одета она была в красное платье, на ногах сильно изношенные белые туфельки. Светлые волосы были небрежно собраны в хвостик, на правой щеке тянулась широкая грязная полоска, левый глаз окружало сине-красное кольцо.

– Привет! – Ответил ей Медей. – Эм-м, я твою маму не видел…но, может быть, мы вместе поищем ее? Наверняка она тоже ходит где-то рядом и ищет тебя! – Девочка кивнула не поднимая взгляда со скамьи.

– Как тебя зовут? – Спросил ее Медей.

– Рода… – смущенно ответила девочка, а вас?

– Рода…Роза…А меня зовут Медей! Пойдем искать твою маму? – Медей встал и пошел по аллее, но остановился, когда не увидел девочки рядом с собой. Рода все так же стояла у скамьи и испуганно царапала пальчиком доску. – Идем! Позвал ее Медей. Рода, идем! – Девочка смущенно кивнула и пошла за ним. Медей вскоре остановился, так как Рода шла слишком медленно.

– Что такое? – Спросил он ее заботливо.

– Нога…

– Что с твоей ногой, давай я посмотрю? – Девочка сделала шаг назад от протянутых рук Медея.

– Не бойся! – Медей улыбнулся, – я хочу помочь тебе. Ты боишься?

– Угу…

– Но…Ты же хочешь найти свою маму? – Рода внезапно посмотрела на него большими голубыми глазами, сверкнув слезинками, и кивнула. – Так, а для этого нужно идти быстрее… Но у тебя болит нога, ты хромаешь, Так? – Рода снова кивнула. – Тогда покажи мне свою ножку, я посмотрю, чтобы помочь тебе. – Девочка подошла к Медею ближе и протянула к нему свою ногу.

– Ну вот, ничего страшного… – говорил Медей, рассматривая грязную ножку, обутую в поношенную и маленькую туфельку. – Тебе неудобно? – Рода кивнула.

– Да, мне плохо в этих туфельках. – Сказала она.

– Ну! Ничего страшного! – Медей старался выглядеть уверенным и сильным, хотя сам не понимал почему. – Я знаю что нам делать.

– И что же?

– Высоты боишься?

– Ага, сильно-сильно! – Ответила Рода и почему-то слабо улыбнулась.

– Хм-м…Ну, значит хорошо, что я не такой высокий. – Сказал Медей и взял Роду на руки. – А ты такая легкая! – Сказал он и улыбнулся, опять же, не понимая от чего.

– Потому что я мало ем. – Ответила Рода и улыбка сошла с лица Медея.

– Ладно, хватит болтать, болтушка! Идем искать твою маму? – Рода улыбнулась, ручки ее обхватили шею Медея крепко, теплый ветерок играл с ее растрепанными волосиками, теплое пятно света озарило ее личико, раскрасив глаза ярким голубым цветом.

II

– Итак, гражданин Коф, мы еще раз хотим благодарить вас за проявленную бдительность. – Говорил мужчина в синем костюме, протягивая Медею руку.

– Я просто хотел помочь ей… – Задумчиво ответил Медей. – Как она?

– Вы верно поступили, что доставили ее в наш сиротский дом. С ней все хорошо, первые несколько месяцев всегда тяжело проходят для них…Но со временем она привыкнет и будет лучше.

– Я не понимаю ее мать…Как она могла так поступить?

– Мы пока что проверяем информацию…Но уже известно, что ее мать просто сбежала в Амарию. Кстати, вроде как ей даже гражданство там дают.

– Гражданство? И она так просто бросила свою дочь одну в парке?

– Вы же видели Роду. Неумытая, голодная, холодная…Несчастное дитя. Может даже и к лучшему, что она ее оставила…

– Даже не знаю, что лучше…

– Не беспокойтесь о ней, с Родой все хорошо будет! Мы позаботимся о ней. И много таких у вас? – Директор сиротского дома откинулся в массивном черном кресле и сложил руки в замок перед собой.

– Больше, чем хотелось бы…Около шестидесяти процентов.

– Я служил…Дослужился до командира отделения…И, знаете, меня учили, что я должен при необходимости отдать свою жизнь за детей и матерей… Но что же получается? Мы гибнем в войнах для того, чтобы эти…бросали своих детей умирать в одиночестве?

– Не думайте об этом… – Директор подвинулся ближе к столу, взял квадратный желтый стикер, написал на бумажке номер и подал желтый квадратик Медею. – Звоните, если надумаете как-то поучаствовать в судьбах этих детей.

– Обязательно. Благодарю вас! Всего доброго. – Медей взял бумажку и, попрощавшись с директором, покинул кабинет, а затем и огромный купол сиротского дома.

III

Последние солнечные лучи уходящего дня ворвались сквозь окна в квартиру Медея. Они словно бы накрыли все золотым ковром. Покрыли светло-коричневые шкафчики и кухонного угла, белый как сам свет (армейская чистка) холодильник, длинный прямоугольный стол, который был в то же время и границей между кухней и залом. Золотой ковер покрыл и скромный зеленый диванчик, а так же стеклянный журнальный столик возле него, белый ковер, распростертый на молочно-коричневом паркете. Озолотило солнце и неширокую книжную полку у дальней стены, кресло-качалку, две белые запертые двери. Медей вошел в свою квартиру и погрузился в это царство света и тепла. Он поставил красный пакет на кухонный стол, прошел в зал и упал на мягкий зеленый диван. Вся правая стена представляла из себя одно сплошное окно, тянущееся от кухонного стола и кухонного уголка до дальней стены с двумя дверями. Тянулось оно не по прямой линии, а немного поворачивая влево. Никуда не денешься от такой геометрии, ведь дома в Коф любили строить именно цилиндрической формы! Впрочем, за этим окном, заменявшим внешнюю стену, окружал этаж длинный балкон, разделенный на небольшие участки по квартирам и огражденный металлическими перилами.

Толчок, белая дверь отворилась внутрь небольшой, но светлой комнаты. Окна в комнате не было, зато под потолком тянулась по стене яркая полоска электроосвещения. В углу стояла просторная кровать, возле нее невысокая тумбочка, над ней из стены торчали раскрытые дверки шкафа, напротив кровати в другом углу стоял стол, на столе большой монитор, серый однородный диск лежал перед монитором. Медей сел на край кровати перед компьютером.

– Звонки и сообщения! – Сказал он компьютеру. Монитор вспыхнул ярким синим и прозвучало из динамиков:

– Добрый вечер! За прошедшие сутки Вы получили 17 электронных писем и один гало-звонок.

– Воспроизвести. – Скомандовал Медей. Монитор почернел, оставив лишь вращающийся синий круг в центре этой черноты.

– Воспроизвожу гало-звонок, отправитель Ваша сестра, дата получения: 20 минут назад. Гало-камеры активированы. – Диск на столе вздрогнул, затем вспыхнул ярким синим цветом, затем завибрировал и вскоре на его поверхности образовалась как бы кучка яркого синего песка. Песок вдруг взлетел и через мгновение превратился в трёхмерное изображение сестры Медея – Тиены.

– Привет! – Тиена улыбнулась и помахала рукой. – Я не могу до тебя дозвониться, придется оставить тебе гало-сообщение У меня все прекрасно! Как там эта девочка? Как ее зовут? Эм-м, вроде бы, Рода? Что с ней? Как ты себя чувствуешь? Что с работой? Как сможешь, звони мне, буду ждать звонка! Но только не оставляй мне сообщений! Слышишь? Хочу поговорить с тобой и увидеть тебя хотя бы по гало-связи! Да, кстати, тут в Линаас-Ауре сегодня праздник – день города. Поэтому сегодня звони только поздно ночью. Пока, люблю тебя, братик! – Тиена улыбнулась, снова помахала рукой и рассыпалась синим песком на серый диск.

– Конец записи. – Холодно отчитался компьютер.

– В полночь напомни мне позвонить ей.

– Слушаюсь, – отчитался компьютер, – задание внесено в ваш календарь. Напоминать вам каждый день?

– Нет! Конечно нет, только сегодня.

– Слушаюсь! Время ужина, вам подобрать рецепт?

– А знаешь, давай!

– Перечислите имеющиеся у вас продукты! – Велел компьютер. Медей перечислил.

– Выберите традицию.

– Андарийская.

– Рецепт подобран, в кухонный компьютер загружены 5 наиболее оптимальных рецептов.

– Отлично!

– Желаете еще чего-нибудь?

– Да, хочу послушать скрипку, выбери сам.

– Слушаюсь. – Снова отчитался компьютер и на время затих. Затем по всей квартире пронесся тихий и нежный голос скрипки, затем еще одной, затем еще…

IV

– Внимание, уведомление! – Пронеслось по квартире, – Вы должны позвонить сестре! – Медей вскочил с дивана и встал по стойке смирно. Компьютер разбудил его, а рефлексы, выработанные за время службы, поставили полусонного сержанта по стойке смирно возле стены. Медей потряс головой, протер глаза и уныло побрел к спальне, внутри смеясь над собой. В квартире было тепло и темно, лишь свет ночных огней проникал внутрь. Зато в спальне было светло, яркая полоска все так же тянулась по стене и освещала комнату.

– Звони Тиене. – Скомандовал Медей слегка хриплым голосом.

– Звоню! Ожидайте соединения, гало-камера активна. – Отчитался компьютер. Снова диск вспыхнул синим и снова возникла перед Медеем Тиена.

– Ты что сидишь? Хочешь, чтобы я с твоей головой разговаривала? – Возмутилась Тиена. – А ну-ка, встань перед камерой нормально!

– Я очень рад тебя видеть! – Сказал Медей и улыбнулся, – жаль, не могу тебя обнять…

– Я тоже рада! Ну?

– Рода в сиротском доме… В хорошем сиротском доме. О ней позаботятся.

– Да, как жаль ее…

– Ну, ничего не поделаешь.

– А, знаешь…Я тут задумалась…

– О чем?

– О том, что мне вот уже двадцать пять, а детей у меня нет…И пока что я не особо планирую их иметь…Даже одного…

– И?

– И в каком-то смысле я как мать Роды…

– Ты задумалась о своем недавнем аборте?

– Да, и как-то плохо мне от этого. Ведь я сделала тоже самое, что и мать этой девочки…

– В каком-то смысле да…

– И самое ужасное, что в каком-то смысле даже хуже…

– Даже хуже…Директор оставил мне номер. На случай, если я захочу чем-нибудь помочь сиротскому дому.

– А чем ты можешь помочь?

– Может деньгами или вещами…или…

– Эм-м, или?

– Ну…глупо конечно, но может я, вдруг, захочу усыновить кого-то… – Тиена замолкла и какое-то время стояла молча.

– Может и не глупо, Мед…

– Знаешь, после той стычки с пиратами в небе над материком я многое переосмыслил. Саму жизнь переосмыслил… Так бывает, когда ты стоишь на пороге смерти…Я хочу жить по-настоящему, испытывать настоящие чувства, не отравленные суетой и материализмом.

– И?

– И еще за те несколько часов, пока я накормил и переодел Роду…Я как-то привязался к ней. Странно…Но, пока я делал все это, пока делал что-то не для себя, а для кого-то другого, мне было хорошо. Я чувствовал себя счастливым, испытывал удовлетворение…

– Знаешь, братишка, если кто и может из твоего развратного города позаботиться о ней, так это ты!

– Спасибо за поддержку, сестренка! – Медей улыбнулся.

– Если ты действительно надумаешь сделать это…Я одобряю, и даже помогу тебе!

– Спасибо тебе…

– Что-то я устала…

– Ой, извини, что болтаю тут…ведь солдат я, а треплюсь как девчонка!

– Ничего, со мной можно потрепаться, я еще та трепалка…треплищица…ой! Как там говорится?

– Не знаю! – Медей рассмеялся и покачал головой. – Спокойной ночи, созвонимся еще!

– Давай, спи спокойно. У тебя доброе сердце, следуй ему! Пока. – И снова рассыпалась Тиена, и снова потух диск, покрывшись серым.

V

– Вы хорошо держались, отменное у вас терпение! Все эти процедуры, документы… – Как бы признался ему директор. Медей кивнул.

– Я солдат… – Ответил он. – Это большая честь для меня снова оказаться в вашем кабинете… – добавил Медей.

– Вы не просто так здесь. На самом деле я уважаю вас.

– Выглядит так, будто вы мне льстите… Простите, если…

– Нет-нет! Ни в коем случае. – Директор подошел к столику, солнечный свет сквозь окно покрыл столик желтым прямоугольником, покрыл небольшой фарфоровый чайник, чашки, металлические ложечки. – Позвольте угостить вас чашечкой чая?

– О, конечно! Это так необычно…

– Не удивляйтесь. Признаться, это действительно странно. – Медей сел в мягкое кожаное кресло и принялся рассматривать яркую картину на стене: стадо лошадей, бегущее куда-то вправо, изображенное таким образом, что казалось, будто художник небрежно очертил контуры их тел и также небрежно поработал кистью. Но картина впечатляла своей яркостью, свежестью, какой-то таинственной красотой, сокрытой за этими, казалось бы, бессмысленными цветами и линиями. Директор поставил на столик рядом с Медеем две чашки и, поймав любопытный взгляд гостя, похвалился:

– Моя дочь рисовала! – Медей вопросительно посмотрел на него.

– Ваша дочь? Удивительно!

– Да, это поражает! – Согласился директор и в голосе его слышались нотки гордости, подобной той, что бывает в сердце солдата, гибнущего в бою, чье сердце отравлено ложью патриотизма. И он умирает с чувством гордости, ощущая себя частью чего-то великого, частью чего-то большего, чем можно гордиться, не понимая, что умирает за иллюзию. Но не так было с директором, он действительно гордился этим выражением души своей дочери.

– Это прекрасно… – Признался Медей.

– Кажется, ничего такого, всего пять цветов она использовала. Ничего знаменательного, но…

– Как прекрасно…

– Именно, – согласился директор, – как прекрасно… Как она сама. Надеюсь, вы не противник зеленого чая, смешанного с несколькими фруктами?

– О, конечно же нет! Вероятно, это очень вкусно. – Медей старался говорить вежливо.

– Собственно, я не совсем понимаю, что я тут делаю.

– Видите ли, Медей, когда от вас поступил запрос на усыновление, я захотел лично проконтролировать этот процесс. Я уважаю вас, как уже и говорил вам, потому взял ваше дело под свой личный контроль.

– Вы знаете о той стычке с пиратами? – Спросил Медей и какая-то неведомая сила сдавила горло.

– И об этом тоже… Вы простите, если я…

– Да нет, все хорошо. Я просто… Задумался над этой темой: дети сироты. Сколько брошенных, отвергнутых детей, сколько преданных родителями, сколько избитых, голодных, холодных. – Директор молча посмотрел на него, кивнул.

– Там на столе, – сказал он после некоторого молчания, – папка с вашими документами. Все хорошо, не переживайте, все по закону. В папке анкеты детей, которых мы рекомендуем к усыновлению именно вам.

– Могу я?

– Да-да, конечно! – Медей взял папку и сел обратно в мягкое кресло.

– Она тоже там.

– Кто она?

– Та девочка, Рода. – Медей задумался, отложил в сторону несколько анкет, затем вообще всю папку положил на чайный столик, оставив в руке один белый лист. В уголке одиноко пестрила цветами маленькая фотография со знакомым личиком, а по всему листу тянулись печатные строчки, символы, слова. Имя – Рода (Роза на языке Коф, а на всеобщем – Рода), возраст – 4 года. Состояние здоровья – хорошее. Заболевания – отсутствуют… И многое другое.

– Она спрашивала о вас, Медей.

– Спрашивала?

– Да…

– Она помнит?

– На днях нарисовала парк…Мрачный рисунок, деревья черные, солнце серое. И яркий цветной человек посреди тропинки. Ее спросили, кто это? Она ответила: Медей. Вот так. Думаю прекрасно помнит.

– Это нужно обдумать…

– Конечно. Ваши документы в порядке. Осталось выбрать ребенка. Предлагаю вам прогуляться со мной. Идемте, покажу вам 33 уровень.

– Что на этом уровне?

– Дети в возрасте 4–5 лет. Я покажу вам, может быть вы даже пообщаетесь с некоторыми детьми, анкеты которых здесь…

Медей сел в плотное голубое кресло. Рядом с ним стояли еще два таких же, комната была ослепительно белой, свет кристально чистый. Длинное узкое окно тянулось по верху округлой стены, впуская внутрь чистый свет. По низу прямой стены, от нижней части окна к основанию двери тянулась череда ярких, на белом особо ярких, детских рисунков, всяческих человечков, зверюшек, цветочков и улыбок. В кресло рядом сел директор. Белая дверь отворилась, будто отделился от белого ровный прямоугольник, в помещение вошла пожилая женщина с девочкой. Рода шла нерешительно, лишь изредка испуганно смотрела вверх, а в основном смотрела в пол. Одета она была в синее платье, синие туфельки на ногах, волосы были аккуратно заплетены в косу, похожую на пшеничный колос.

– Проходи, садись. – Мягко, нежно говорила женщина девочке, указывая на третье голубое кресло. Рода села на край кресла и внимательно посмотрела на Медея, посмотрела так, будто что-то вспомнила.

– Привет! – Начал Медей. – А я кажется знаю, как тебя зовут… Мы…

– Встречались… – Закончила за него Рода, – в парке, тебя зовут Медей.

– Да, верно… – Медей задумался, и что же ему сказать ей? – Эм, как тебе живется здесь? – Рода не ответила, а лишь смущенно посмотрела на воспитателя, директора и принялась царапать пальчиком голубую кожаную оббивку кресла. И было так тихо в этой светлой комнате, что даже слышно было, как проводит она пальчиком по коже.

– Я знаю, что ты скучаешь… По маме… – Продолжил Медей. Но Рода покачала головой и мрачно произнесла:

– Нет, не скучаю… – Директор и Медей переглянулись.

– Тебе тут лучше? – Продолжал спрашивать Медей.

– Лучше… – Призналась Рода, – но грустнее…Потому что я одна. – Снова стало тихо…

VI

«Дорогая Тиена, я все-таки решился. Удочерил ту девочку – Роду. Позвони, как сможешь. И вообще! Приезжай ко мне скорее, мне нужна твоя помощь. С любовью, Медей».

VII

Золотая трапеция ползет по ковру, растягивается, удлиняется, покрывает столик, раскрытую книгу, белую чашку и струйку пара. И вот она ползет по паркету, взбирается на стену. И все кругом такое золотое, теплое!

– Меди!!! – Донесся женский голос из-за перегородки. – Ты что поставил тут стену??? – Девушка услышала частые шаги, будто кто-то бежал. Из-за стенки появился Медей. Он выхватил пакеты из рук сестры и бросил их на пол. Затем крепко обнял ее, так сильно, что даже слегка приподнял. Тиена обняла его крепче, так, что даже дышать стало трудно!

– Как же я соскучилась! – Призналась Тиена.

– И я! – Ответил Медей. Они отпустили друг друга. Медей берет пакеты одной рукой, другой хватает Тиену за руку и ведёт за перегородку в большой светлый зал. Бросает пакеты к стене, золотая трапеция нежно обнимает бумажную кучу. На диване, что повернут к широкому во всю стену окну, сидит Рода. Она смотрит в окно и не двигается. И золотое солнце обильно поливает ее светом и теплом. А за просторным окном виднеются крыши соседних небоскребов. Чуть поодаль тянется поток нантов и вектабов между ними и над ними. Закат. Тепло и светло. Тиена садится на диван рядом с девочкой.

– Привет. – Тянет руку. Девочка молчит. – У меня есть что-то для тебя! – Рода посмотрела на руки Тиены. Желтый кулачок раскрылся и чистые солнечные лучи раскрасили зернышко, лежащее на ладони.

– Что это? – Спросила Рода.

– Это самое удивительное растение на всей земле!

– Но это не растение!

– Это только зернышко. Оно такое маленькое, беспомощное, и не красивое… Но когда ты посадишь его в землю и дашь ему время…Оно вырастет и станет прекрасным! Ты увидишь его красивые белые и розовые цветы, почувствуешь их свежий сладкий запах, потрогаешь мягкие, как шелк, лепесточки. Это будет удивительное растение! Но, нужно чтобы кто-то ухаживал за ним. И ему нужно время.