Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Август Кельвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Не бойся! – Сказал воин, – как имя тебе?

– Тэа. – Снова жгучая боль в руке, и Ветхий днями говорил о ней.

– Не бойся Тэа. Меня зовут Окказ…

– Рожденный на закате! – Воскликнула Тэа. – Я ждала тебя! Он обещал мне, и вот ты… – говорила она и плакала.

– Не бойся Тэа, Он прислал меня за тобой.

Ванарг яростно бьет по куполу. Окказ повернулся к нему, крепче сжал свой меч в руке. Вот еще один удар Ванарга, купол исчез в момент удара, меч Ванарга вонзается в бетонный пол. Ванарг теряет равновесие. Окказ взлетает, щитом повергая Ванарга на пол, затем устремляется на него, вонзая алый меч прямо в грудь. Ванарг вскричал, Окказ отошел от него. Большое страшное тело обратилось в черный дым и улетучилось как пар, остался лишь большой уродливый скелет.

– Идем со мной, – сказал Окказ Тэа повернувшись и протянул ей руку. Тэа встала, протянула руку в ответ. – Когда-нибудь в детстве каталась на спине? – Спросил ее Окказ.

– Нет, – отвечала Тэа.

– Просто запрыгивай мне на спину и крепко держись. Поняла? – Тэа кивнула. Она запрыгнула ему на спину, как он и сказал ей, и крепко обняла его. Окказ взлетел и сквозь выбитое большое окно устремился вниз. Тэа вскрикнула от неожиданного падения и от того, что ощутила холод. Полет их был не долгим, и скоро они приземлились у дома Игуса.

Дверь отворил пожилой мужчина, говорил он живо, и лицо у него было радостное. Тэа вошла внутрь. Марра тут же принялась ухаживать за ней, ей нашли какую-то одежду, усадили за стол, накормили и напоили горячим чаем. И все это время не переставали они удивляться произошедшему. Как Ветхий днями явился ей, она рассказала им об этом. Удивлялись тому, как Ветхий днями явился им, они рассказали ей об этом. Удивлялись тому, как Окказ бился с Ванаргом, Тэа рассказала им об этом. А Окказ сидел и молча слушал, и просто смотрел на них, и радовался, и сердце исполнилось надеждой.

– Как Ванарг попал в наш мир, Окказ? – Спросил Игус уже поздно ночью, когда все уснули.

– Я не знаю, Игус. Но я боюсь, что это только начало тех страшных событий, которые грядут. Они… Он открыл портал, подобный тому, через который проходил я, когда Ветхий днями дал мне доспехи. Видимо так он проник в наш мир.

– Портал закрыт?

– Нет. Думаю утром это место станет засекреченным объектом. Правительство не оставит этого так… Столько людей погибло…

– Это печально весьма…

– Столько смертей, и сколько их будет еще…Весь мир падет, погибнет каждый… И почему? Потому что мы злы, потому что мы разгневали Творца, потому что все устремления человеческой души – только зло…

– Ты говоришь как ученые прошлого, ты читал какие-то древние книги?

– Нет, это мой вывод из наблюдения за собой, за другими и то, что открыл мне Бог…

– Но мы… Как же мы?

– То доброе, светлое, что есть в нас, пришло откуда-то извне. Если бы Бог не вмешивался постоянно в мою жизнь, то кем бы я был? Я не сидел бы сейчас перед тобой в этом кресле… Ибо даже после призыва Самого Бога я погряз в неверии… Я предался похотям своего тела… Это то, что я делал… – Говорил Окказ слезно, – это то, что я есть. А все то доброе, все светлое, вся эта сила, – посмотрел он на меч и доспехи, – все от Него. Только от Него.

– Это очень трудно принять…

– Это невозможно принять… Мы не думаем так о себе… Мы думаем, что мы хороши, что не смотря на наше злодейство, иногда мы совершаем добрые поступки…

– Возможно, мы действительно иногда творим добро, но почему? Потому что мы добрые? Не думаю…Лишь только потому, что Бог производит его в нас.

– Ты должен записать все свои встречи с Ветхим днями. – Сказал Игус.

– Запишу, но завтра… Сегодня я устал. И Тэа…

– Мы должны полюбить ее, она сказала, что была наркоманом и больна неизлечимой болезнью…

– Я уже люблю ее, Игус… Она мне сестра.

– А мне словно дочь… – Я постараюсь окружить ее заботой и любовью… И что дальше?

– Дальше будет седьмой. Я не знаю кто он, где он, но всему свое время. А пока будем готовиться к уходу отсюда.

– Завтра обязательно отправляйся к 22 госпиталю, и узнай что к чему.

– Да, обязательно… И как уснуть теперь? – Спросил Окказ после недолгой паузы. – Столько всего произошло, не знаю, смогу ли уснуть.

– Сможешь, сынок, сможешь. Идем я тебе такого чаю сделаю, после которого ты на много дней уснешь. – Улыбнулся Игус.

– Идем, но мне бы на одну ночь только… – Говорил Окказ, а сам чувствовал, что на самом деле уснуть будет легко и без этого чая. Ибо столько всего произошло, все эти битвы и перелеты. И даже те несколько часов сна во нанте во время перелета из Амарии ничего не значат. И усталость давит, все тело болит. Окказ поднял чашку с чаем Игуса, ощутил приятный насыщенный аромат и горько-сладкий вкус. Он пил чай и думал о том, что произошло с ним. Он обдумал все, он вспомнил все эти события, все эти смерти и все эти жизни. Так и уснул он на диване, не снял даже доспехов, не выпил и чашки чая…

Часть 5

I

Солнечные лучи мягко осветили желтый лист в руках парня. Он стоит на крыше у почтовых ящиков своего дома. Пришло очередное налоговое извещение, обязывающее его оплатить все задолженности, улсуги по обслуживанию квартиры и налоги за минувший месяц.

– Привет тебе, Анимур! – Слышит позади, осматривается, видит девушку в спортивной одежде. Это – его соседка, каждый вечер она выходит бегать на крышу дома, где устроен небольшой зеленый сад и спортивная площадка.

– Привет… – Отвечает Анимур и громко выдыхает.

– Налог? – Спрашивает девушка, глядя на желтый лист бумаги.

– Да… – Отвечает Анимур. – Опять налог… Еще один долг… Даже не знаю что мне делать. Слишком много всего… А работы нет.

– А сейчас ты откуда?

– С работы.

– А говоришь, что ее нет…

– Она есть, но мне платят копейки и я не могу так… Слишком все сложно… Эта квартира, этот город… Все это… – Отвечает ей Анимур, поворачиваясь в сторону выхода с крыши.

– Постой, – останавливает его. – Я хочу тебе помочь…

– Как ты можешь мне помочь? – Усмехается Анимур.

– Мой отец… Мой отец набирает бригаду рабочих в Амарию…

– Стройка?

– Да, стройка. Не знаю что и как, но мой отец всегда хорошо платил своим рабочим. Я… Я могу замолвить о тебе слово…

– А что взамен? Чего ты хочешь от меня?

– Ничего…

– Не обманывай меня, так не бывает. Ты мне, я тебе. Чего ты хочешь?

– Ты же знаешь…

– О нет! – Восклицает Анимур, – только не надо о сексе говорить… – Умоляет, – только не об этом и не сейчас!

– Ну ты же знаешь, что мне нравится твое тело, и ты мне нравишься… Выбирай, в общем, сам. Я со своей стороны сделаю все, и даже больше.

Анимур устало посмотрел на нее, обдумал свое положение, вспомнил ту тяжелую работу, за которую он практически не получал денег, вспомнил долги, которые имел и осознал последствия, которые ждали его за невыплаты долга.

– Ладно, я согласен… – Выпалил Анимур, девушка широко улыбнулась, как улыбаются проститутки своим клиентам.

Соседка сдержала своё слово и поговорила с отцом об Анимуре. И вот через несколько дней Анимур уже садится в большой серебристый вектаб для того, чтобы отправиться вместе со строительной бригадой в Амарию. Здоровьем он обладал прекрасным, его молодое крепкое тело практически не знало болезни. Потому он надеялся в этой командировке работать усердно, старательно, для того, чтобы заработать как можно больше денег. Он постоянно чувствовал давление, все вокруг обманывали, не платили налоги, воровали деньги, и тем самым жили, а он так не мог. Он старался быть честным, не воровать, не обманывать работодателей, платить налоги. Именно поэтому он и был бедным. Такова жизнь: честные люди гниют в нищете, обманщики и воры жиреют в изобилии…Эта мысль давила не него, и все вокруг, казалось, так и звали его, приглашали, предлагали солгать, обмануть, своровать. Они как бы говорили: «Поступай как мы и тебе будет хорошо жить». А он не мог, странное убеждение жило в нем, и он не мог обманывать и воровать. Он говорил себе каждый вечер: «Да, мне тяжело, но я буду честен».

Все шестьдесят мест вектаба заняты, Анимур сел у окна. Наблюдает как быстро уменьшается город под ними, превращается в небольшой круг над водой. Пилот включил ритмичную музыку на максимальной громкости. За окном мелькают облака, небо чистое и ясное. В салоне пахнет кожей, которой обиты все сиденья, стены и потолок покрыты белым матовым пластиком. Легкий говор слышится со всех сторон, откуда-то сзади доносится смех, снизу слышится низкий гул двигателя. Солнце печет сквозь окно, так что Анимур даже чувствует, как капли пота текут по спине. Сосед, – пожилой седой мужчина, – уснул с открытым ртом, потому подбородок его залила слюна. В салоне душно, даже кондиционер лишь частично спасает от духоты и жары. Вскоре солнце спряталось за серыми тучами, водная гладь сменилась могучим древним лесом. Громкая музыка, духота, неудобное кресло не смогли помешать сну Анимура, потому вскоре он задремал. И снилось ему прекрасное будущее: красивая жена ободряет его быть честным, сынишка спрашивает, как ему поступить на контрольной, списать или нет; светлая квартира, фрукты, ароматный кофе, мягкая рубашка, сладкий поцелуй…

–Тебя что, особо будить надо? – Запах спирта от злобного старика – Все, прилетели мы. Выходим. Молодежь, вечно спите, работать надо, а не спать…

Анимур вышел из вектаба и пошел с толпой мужчин к выходу с крыши. Бригаду рабочих ведет какой-то мужчина в сером костюме и черных солнечных очках. Вот уже все они спускаются по лестнице. Анимур ощущает прохладу лестничного спуска, оставляя позади жару улицы. Чем ниже спускается колонна рабочих, тем воздух становится тяжелее, даже будто бы сырым становится. Чувствуется теперь какая-то странная сырость и неприятный, как в подвале, запах. И сам спуск длится как-то уже слишком долго, подозрительно долго. Но колонна продолжает движение и невозможно не двигаться, находясь в ней. Эти холодные белые стены с зеленой полосой, граффити…

Анимур идет в середине колонны. Слышит какие-то вскрикивания внизу, а колонна все движется, спускается к этим звукам. Парни, что впереди идут, оборачиваются, на лицах испуг, бегут вверх, толкают Анимура, вынуждают бежать спиной вперед, упираясь в животы идущих сзади. А по лестнице поднимаются мужчины в серых костюмах, стреляют красными дротиками в рабочих. Люди падают, словно убитые. Свистят дротики…Один попал, в ногу! Мир сотрясся и помутнел, тело обмякло, Анимур упал…

II

Тьма. Холод и дрожь. Холодный металл, сырость и вонь, воздух затхлый. Кажется с каждым вдохом тяжелее дышать и легкие наполняются водой, и хочется сплюнуть но не получается. Язык и лицо онемели, Анимур осознал, что сидит на холодном металлическом стуле, связанный, руками привязанный к ручкам стула. Пытается крикнуть, но лишь слабый стон вырывается из груди. Слабый, еле слышный вопль доносится справа. Анимур с огромным трудом преодолевая онемение во всем теле поворачивает голову вправо: никого, лишь тьма и сырость.

Скрип и шум, яркий свет врывается в помещение, пронзая глаза нестерпимой болью. В помещение входят трое в белых халатах и оранжевых полупрозрачных очках. Один из них указывает рукой на соседа Анимура. Громила в белом халате хватает руку мужчины и крепко держит пока другой медленно делает ему инъекцию шприцем, который все время держал в руках. Мужчина кричит, пытается вырвать свою руку, хочет вырваться и убежать, он судорожно бьется о металлический стул, тело его достигло такого напряжения, при котором вены становятся рельефными и словно бы затвердевают. Но как ни бился он, вырваться не мог, и человек в белом халате сделал ему инъекцию. А затем они ушли. И снова тьма и холод, и сырость…

– Эй, друг, что происходит? – Спрашивает Анимур через боль. В ответ слышит ругательства и сквернословия, и проклятия и плач. Но ничего конкретного, никакой информации. Да и не мог тот мужчина сказать хоть что-то, ибо сам ничего не знал.

И как узнать как течет время в этой тьме? Кажется, что оно остановилось, ведь ничего не менялось, сырость, холод, боль. Но вскоре и в эту кромешную тьму вошли перемены. Сосед Анимура, которому сделали неизвестную инъекцию, начал тихо постанывать. Вот стон его становится громче и протяжнее, сильнее, и вот он уже вопит. Во тьму ворвался вопль, крик и плач. И этот вопль входит в Анимура, пронзал сердце страхом, ужасом. Кто-то сказал, что лекарство от страха – надежда, но у него нет надежды, абсолютно ничего, кроме тьмы и вопля, и неизвестности.

Слышно, как сосед трясется, бьется и дрожит, тело содрогается в конвульсиях, сопровождаемых воплем и слезами. Кричит что-то невразумительное, бессмысленное! А вот вскрикнул какое-то женское имя, плачет как ребенок, снова имя, снова вопль! Как же темно и страшно! Анимур еще больше отчаялся, ибо сам он, когда придут эти люди и ему сделают этот укол, воззовет ли чье-то имя? Имя дорого близкого человека… О чем будет он вопить? О свободе? Которую он и не имел даже тогда, когда не сидел еще на этом стуле. О жизни? Которой у него и не было, ибо вся жизнь его была в тяжелой работе, иногда почти не оплачиваемой, всеми презираемой. О чем будет он молить? О близком человеке? Но о ком? Кто ждет его в солнечном городе Коф? Кто смотрит в окно одного из небоскребов и трепетно хранит в сердце своем его имя? Никто. Кто постучит в дверь его квартиры, пока его нет, и вспомнит, что Анимур в командировке по работе, и опечалится, так как забыл о том и хотел навестить друга? Никто. Ни друзей, ни семьи, ни жизни…

Снова вопль, снова дрожь от холода, и снова боль в кистях рук от этой дрожи, ибо веревки уже до крови разодрали руки. И слезы потекли по лицу, застывшему в выражении страха и безысходности…

Скрип, снова отворилась дверь, она, кажется, такая тяжелая! Снова вошли трое в халатах и оранжевых очках. Один быстро подошел к Анимуру и крепко зафиксировал его руку, другой наклонился и сделал ему инъекцию какой-то зеленой жидкости. И снова они ушли, и остался Анимур, объятый тьмою, в ожидании мучений, которые должны начаться вот вот, с минуты на минуту. Считает секунды вслух, стараясь говорить громко, чтобы перекричать вопль своего соседа.

Сначала тело его как будто бы согрелось, обмякло и расслабилось. Анимур не чувствует более холода металлического стула, и боли в кистях, и онемения в мышцах, но какое-то странное тепло потекло по венам, он чувствовал как оно достигает кончиков его пальцев на ногах, и как заполняет его голову, как согревает сердце. Но вскоре это тепло стало тяжелеть, как будто бы набирать массу, и вот уже больно держать это тепло в себе. Анимур вскрикнул, затем еще, затем еще и еще…И вот уже тепло это давит на него изнутри, прижимает к стулу чудовищной силой. И кажется, что оно своей массой давит органы, выдавливает кровь, ломает кости. Но вскоре боль перестала, Анимур потерял сознание, и комнату эту, тьму и сырость, страх и отчаяние, накрыла куда более глубокая, вечная тьма…

III

–Я один, один, один… Одинок, никого нет, никто не ждет… Я один… Один…Один… – Бубнит Анимур, не осознавая слов, но возвращаясь в сознание. А кругом все та же тьма, все та же сырость и тот же холод. Но сосед более не кричит, да и сам он чувствует легкость в теле и силу, какой никогда не чувствовал.

– Ты уже много раз сказал это… – Услышал Анимур голос своего соседа.

– Что сказал? – Спросил он и сам удивился крепости своего голоса и его силе.

– Что ты один… Что это значит? – Анимур попытался вспомнить свои слова, но они словно сон, забытый при пробуждении, ускользают от него.

– Вероятно то, что я один… – Ответил Анимур и сердце его исполнилось печалью. Он наконец полностью пробудился и теперь снова осознает где он, что с ним случилось, вспомнил инъекцию и боль. – Давно ты очнулся? – Обратился он к соседу.

– Не на много раньше тебя… Я очнулся и… Очнулся и услышал твои стоны… Ты говорил, что ты один, одинок… Я подумал, что ты очнулся и говоришь все это…И спросил тебя…И вот так. Ты чувствуешь это?

– Что чувствую?

– Силу… – Как-то таинственно ответил сосед.

– Да… – Ответил Анимур немного подумав, прислушиваясь к своему телу. – Чувствую, как будто я отдохнул… Никакой боли, только сила…

– Да, сила!

– Звать тебя как?

– Торн, тебя?

– Анимур. Ты с Коф?

– С Коф, ты тоже?

– Да, тоже. Тоже… Надо что-то делать. – Решительно произнес Анимур и сам удивился силе и твердости, с какой говорил.

– Предлагай… – Торн как будто не договорил, его прервал скрип открывающейся металлической двери. В помещение ворвался яркий свет, но на этот раз он не пронзал глаза болью, а лишь осветил лица пленников и лица вошедших людей.

– С пробуждением вас, солдаты будущего. – Улыбаясь и слегка наклонившись обратился к пленникам седой мужчина в белом халате. Анимур повернулся и взглянул на Торна, Торн на него. Наконец-то они разглядели друг друга. Оба одеты в полосатые серо-белые рубашки и брюки, на ногах ничего нет, головы выбриты под ноль, глаза словно горят зеленым.

– Кто вы и почему вы нас похитили? – Зло спросил седого Анимур.

– Мы спасли вас! – Удивленно и вместе с тем торжественно ответил ему седой.

– Спасли!? – Воскликнул Торн.

– Мы дали вам второй шанс. Мы дали вам будущее, мы сделали вас богами! – Произнес он торжественно и широко улыбнулся.

IV

Маленький камень впился в колено, Анимур стоит на коленях на огромном каменном плацу. Рядом стоят такие же как он мужчины со связанными руками, в полосато-белой одежде, лысые. Они злобно смотрят друг на друга, и казалось глаза их горят каким-то зеленым огнем. Торн рядом. Место, на которое привели Анимура и других пленников похоже на огромный овальный ринг, окруженный гигантской каменной стеной, освещаемый прожекторами с этой стены. Перед группой пленников стоит седой мужчина в белом халате и широко улыбался. Рядом с ним два солдата в странной униформе: в серых доспехах, по которым тянутся сияющие зеленые линии, извиваясь в различных прямоугольных узорах, шлем оставляет лицо открытым, лишь на глаза спускается небольшое стекло, так же сияющее зеленым. Каждый из них стоит рядом с седым в одной руке держа серое копье с ярким зеленым острием, в другой массивный круглый щит.

– Ваше будущее в ваших руках! – Торжественно возгласил седой и снова улыбнулся. – Помните, друзья, вы – боги! – Закончил он и пошел вон с этого овального ринга. И вот он входит в ворота в той гигантской стене, что окружает ринг. Таких ворот по перимутру стены много. Все они отворились почти мгновенно, как только закрылись ворота за седым.

По рингу разнесся леденящий душу звериный рык. Затем еще один, и еще. Сквозь ворота на ринг прошел огромный зверь, рыча и топая своими огромными когтистыми лапами. Глаза его горят зеленым пламенем, чудовищные лапы объял черный туман, и в тумане мелькают черные тени, черные тела, тени издают пронзающий писк. Зверь медленно идет навстречу пленникам. Сквозь другие ворота вошел еще один зверь, сквозь третьи – третий, и вот по каменной земле навстречу пленникам со всех сторон уже идут десятки таких монстров, окруженных черным туманом и роем теней.

Страх объял Анимура, сердце его пронзила боль от осознания скорой гибели, и вспомнилась тут же боль от осознания своего одиночества и слезы потекли по щекам. Пленники закричали, некоторые пытаются встать, чтобы убежать… Анимур же стоит на коленях, не двигаясь, рыдая, горьким плачем оплакивая свою смерть, ибо понимает, что никто кроме него не будет плакать о нем. Монстры приближаются, один из пленников вскочил и побежал, из черного облака ему навстречу устремились черные силуэты, они быстро окружили его и с писклявыми воплями разорвали тело на куски, оставив на месте лишь большую лужу крови…

Ненависть и ярость наполнили сердце Анимура, он поднял лицо и взглянул на приближающегося зверя, на черные силуэты, что уже как саранча вырываются из черного тумана и устремляются на него. Анимур кричит и в этот миг все сознание его вспыхнуло зеленым пламенем. Руки освобождаются от веревок, разрывают их, ноги вдруг окрепли и это пламя в сознании словно бы излило силу в каждую клеточку тела. Анимур встал на ноги твердо. Вслед за ним встал Торн, затем другие, и вот они уже стоят кругом, лицом каждый устремленный к своему зверю. А по рингу разносится зловещий рык и писк. Анимур идет навстречу черному туману, он уже не контролирует свое тело, но отдал его во власть ненависти и злобы. Лицо исказилось в выражении яростной ненависти. Черные силуэты приближаются к нему, вот один из них с визгом прыгнул, свои когтистые лапы выставив вперед. Кулак Анимура словно бы объяло зеленое пламя. Удар! И черный безжизненный силуэт устремился обратно в черный туман, зверь рычит, словно бы от боли. Еще удар, черный силуэт оказался сокрушенным под ногами Анимура. И еще удар! И еще! Черные тени ломаются и гибнут под ударами Анимура, объятого зеленым пламенем, объятого ненавистью. Наконец зверь остался один, черный туман вокруг него развеялся, испарился, все шесть ног его пестрили острыми когтями, которые он уже приготовил к бою, чтобы растерзать ими свою добычу. Но Анимур стоит перед ним твердо и смотрит прямо в глаза, и во взгляде его было столько злобы, столько дикой ненависти, столько звериной ярости, что казалось будто он монстр, а не человек, будто бы он хищник, а не добыча. Огромный зверь устремился на Анимура, и вот он уже в прыжке, раскрыл пасть свою и рычит. Но где же человек? Попался ли он в его лапы? Анимур просто исчез, оставив после себя зеленоватый туман. Исчез и появился на голове монстра, рука его сама с невероятной силой ударила в массивный череп зверя, проникла внутрь, и жизнь покинула огромное тело чудовища под жалобные стоны и скуление… Анимур сошел с безжизненного тела своего врага, посмотрел вдаль и увидел Торна, объятого зеленым туманом и словно бы пылающего им. Торн разрывает своего зверя на части, издавая дикие вопли и крики. Вскоре каменный ринг оказался усеянным огромными трупами и залит реками крови. Пленники смотрели друг на друга хладнокровно сквозь зеленое пламя в глазах и сердце их бьется сильнее, и скрежет зубов слышится от черной, лютой ненависти, заполнившей их, и руки трясутся, и тело ломит и хочется одного – убивать…

V

Один. Медленно открывается дверь, серо-зеленый коридор, холодный воздух, снова бег по коридору, снова плац и тысячи таких же мужчин, как Анимур, одетых в серо-зеленые доспехи. Снова играет маршевая музыка, и звук ее снова сладок. Серо-зеленые воины выстраиваются шеренгами, образуя ровные квадраты. Сотни таких построений выравниваются по одной линии, глаза сияют зеленым огнем, оскал на лице, и все замирает. Тишина. Встречный марш, воин в бело-зеленых доспехах марширует навстречу другому такому же воину, руку приложив к голове. Несколько слов, поворот, «Приветствую вас, воины!» – громко и отчетливо произносит офицер. Воины хором отвечают: «Сила и страх!» Офицер восклицает: «Вопль!», воины начинают вопить и кричать, некоторые с хрипом в голосах, некоторые до боли в груди и глазах, вопль раздается страшный, исполненный глубокой ненависти и злобы. Когда же вопль смолкает, тогда офицер командует: «Ради страха и к силе, шагом марш!». Старшие офицеры подразделений руководят маршем подчиненных им воинов. Ровные квадраты маршируют по плацу один за другим, шаг за шагом, нога в ногу. Вот подразделения снова в одном ряду. Из каждого квадрата построения выходит строевым шагом старший офицер и отдает команды, разводит воинов своего подразделения на занятия боевой подготовки. Очередное утро, серо-зеленое, исполненное ненависти, боли и одиночества…

VI

– Щит, копье на щит! – Прозвучала команда откуда-то сзади. Шеренга из серо-зеленых воинов выставила перед собой большие прямоугольные щиты и копья. – Шагом марш, огонь на поражение! – Анимур сделал шаг, и еще один, идет плечо к плечу с другими такими же серо-зелеными воинами как и он. Им навстречу марширует шеренга дроидов. Сердце Анимура уже болит от постоянной ненависти и злобы, что наполняют его последние три месяца, и вот очередная волна ненависти нахлынула, и сердце словно бы пронзило чем-то острым и горячим… Но это жжение лишь усилило злобу, по телу снова разлилась сила, которую Анимур, уже наученный многому, направил в свое копьё. Острие копья вспыхнуло зеленым пламенем и копье выстрелило им в дроида. Робот рухнул на холодный металлический пол грудой железа. Снова выстрел, выстрел слева, выстрел справа. Дроиды один за другим падают, их человекоподобные тела разрываются на части, погруженные в зеленое пламя. Несколько снарядов, выпущенных дроидами, слегка ударились о серо-зеленые щиты, но шеренга продолжала марш так, будто бы никаких выстрелов и не было.

VII

Снова долгий, утомительный бег. И снова Анимур тяжело дышит, жадно вдыхает прохладный воздух, чувствует как мышцы его ног словно бы тянет к земле ломящая боль. Но он бежит, не нарушая строя, держа равнение в своей шеренге и колоне. И бегут они так уже двадцать пятый километр. Направляющий злобно отдает приказы на бегу, выравнивая строй. Вот кто-то в последней шеренге отстал на пол метра, направляющий, бегущий рядом со строем, выстрелил в него из черно-зеленого пистолета, отставший вздрогнул и вскрикнул от боли, охваченный зеленым пламенем. Но глаза его вспыхнули, вместо слез излила душа его злобу и ненависть и он с криком побежал быстрее, постепенно занимая свое место в строю…

VIII

Снова холодный стол и тишина. Лишь звук удара металлических ложек о металлические тарелки наполняет холодное серое помещение. Эти серые лица, безразличные ко всему… Эта серая тарелка с непонятной едой… Эта серая кружка, доверху заполненная зеленым пойлом… Этот холодный металлический стул… И снова внезапная команда: «2 взвод заканчиваем прием пищи! Выходим строимся!». И снова Анимур выплюнул не дожеванное, вскочил и быстро пошел вслед за другими серыми спинами…

IX

Снова мертвая тишина темной комнаты… И снова воспоминания о прошлом, об одиночестве…Снова жжение в груди, снова слезы на глазах…И снова осознание того, что одиночество никуда не ушло, что не смотря на все эти месяцы обучения, не смотря на тысячи воинов и сотни командиров, Анимур все так же одинок. «Они сделали меня богом» – думал он, «но если боги так несчастны, то я хочу быть просто человеком…» С такими мыслями засыпал он каждую ночь, он думал о силе, которую получил, ощущал в изнуренном теле и утомленных мускулах пульсирующую мощь. Но так же он думал и о боли, о жжении в сердце, что усиливалось с каждым новым приступом ярости. А эти приступы ярости, что они такое? Какая-то неведомая личность овладевает его телом, когда происходит этот приступ. Быть может это кто-то другой? Быть может это не он, не Анимур? «Такая жестокость, такая ненависть, такая тьма… Если это я, то я не бог, я – диавол» – думал Анимур засыпая.

Другой ночью он снова думал об одиночестве, снова ужасался того, кем, или чем, он стал. Но вот забрезжила надежда в его сознании, он вспомнил те несколько моментов, которые словно бы полуденное солнце, сияли в его памяти. Моменты его дружбы с Торном. Дружба была запрещена им, и Анимур знал это. «Никакой дружбы, только товарищество» – таковы были правила. Но что за радость осознать хотя б на миг, хоть на минуту, что ты не один, что у тебя есть друг! Анимур ощутил эту радость несколько раз.

Однажды, во время одной из тренировок они оказались с Торном в одном учебном отряде. И вот они ворвались в большой дом, уничтожая всех дроидов, что охраняли его. Следуя приказам, они быстро прорвались внутрь. Капитан приказал Анимуру и Торну выполнить зачистку нескольких помещений и таким образом обойти противника с фланга. Они начали выполнять приказ, вошли в одну комнату, выломали дверь другой и погрузили дроидов в зеленое пламя. Затем еще одну комнату, в следующей Торн поразил дроидов своим копьем, пронзив их металлические тела. Но Анимур, вдруг, в порыве ярости ли, или по неопытности, ослушался приказа и изменил курс, он начал входить в другие помещения, уклоняясь от намеченного курса. И вот он зашел к противнику с тыла, Торн следовал за ним, желая нагнать его и остановить, и образумить и вернуть на изначальный курс. Но нагнал его Торн лишь в большом просторном ангаре. Перед ними стояла группа тяжелых дроидов класса «Истребитель». Анимур телепортировался, оставив за собой лишь легкий зеленый туман. Вот он появился среди дроидов и вступил с ними в бой. Торн сделал то же самое, и вот они уже в бою с Истребителями в ожидании скорого подкрепления. Но помощи все нет и нет, а Истребители безжалостно атакуют их, расстреливают из своих тяжелых пулеметов, снаряды которых щиты серо-зеленых воинов выдерживают с трудом. И снова ненависть наполнила их, и ярче вспыхнули зеленые полосы на обмундировании, на щите и копье, и даже глаза ярко сверкнули зелеными языками. Анимур устремился на Истребителя уклоняясь от его выстрелов, и словно молния влетел в дроида, вот он уже поразил его, пронзив насквозь пылающим копьем. Исчез, оставив зеленоватый туман, и появился возле другого Истребителя. Вот щит его сложился в небольшой ранец, который Анимур тут же надел на спину, и копье его разделилось надвое и сложилось до размеров руки. Копье трансформировалось в рукояти мечей, их невидимые лезвия вспыхнули ярко зеленым и Анимур закружился во всевозможных маневрах, нанося смертельные удары своему противнику. Вскоре дроиды были повержены, с другой стороны ангара послышались шаги, это бежал им на встречу их отряд.

– Воин 222 и воин 223! – Грозно выкрикнул капитан.

– Я! – Ответили мгновенно Анимур и Торн и замерли, заняв строевую стойку.

– Доложиться о выполнении приказа!

– Капитан, виноват, докладываю о невыполнении мною приказа! – Ответил, вдруг, Торн, опередив Анимура.

– Доклад принимаю, назначаю наказание 37!

– Принял, разрешите встать в строй?

– Разрешаю! – Все так же грозно ответил капитан и продолжил, – В колону по пять становись, ровняйсь, смирно! В направлении плаца, бегом, марш!

На плацу подразделение выстроилось кругом, в центре на колени встал Торн с оголенным верхом, возле него встал капитан, в руках он держал черно-зеленую рукоять плети.

– Так бывает со всяким, не выполняющим приказ! Приступаю к наказанию номер 37! – Грозно проговорил он, встряхнул руку и рукоять выпустила из себя зеленую энергетическую цепь. Удар – немой стон Торна, еще удар, еще стон. И кровь потекла по спине, и глаза его вспыхнули зеленым пламенем, а капитан продолжал бить… Анимур стоял там, в том кругу, и видел все это, и жалость, смешанная с радостью и раскаянием в поступке наполняла его. Но лицо его было серым, безжизненным, оно ничего не выражало, ничего не показывало, лишь в его ярко-зеленых глазах, казалось, отражался темный силуэт Торна, удары плети и брызги крови, пролитой во имя дружбы…