Текст книги "Мой любимый граф (СИ)"
Автор книги: Ася Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– А вы кто будете? И почему называете этот дом своим? – вышел вперёд мужчина, напоминающий таракана, что внешностью, что одеждой. Только длинных усиков-антенн не хватает. Как оказалось, представители разных грабительских организаций под эгидой государственных, очень похожи во все времена.
– Мистер Коллинз из попечительского совета, – мужчина, похожий на таракана, вскинул голову. Не хватало только фалд смокинга, заменяющих крылья, которые затрепетали бы сзади. – Мистер Паркинс из оценочной комиссии.
Этот был угрюмым мужчиной с большим носом и глубоко посаженными чёрными глазами. Он цепким взглядом осматривал меня. Я понимала, что выгляжу не совсем, как приличная леди этих чёрт знает каких времён. Но далеко и не неряшливо.
Чёрное строгое платье из тонкой шерстяной ткани, что я надела на кладбище, облегчало фигуру, расширяясь книзу и почти достигая щиколоток. Тонкая вышивка серебряной нитью украшала манжеты длинных рукавов и круглый ворот под горло. Сбоку была вшитая молния под цвет. На ногах чёрные кожаные полусапожки на каблуках, со шнурками спереди. На плечи накинута ажурная, крупной вязки, шаль с люрексом, мамина работа, стального цвета. Украшений на мне не было, но это и не важно.
– Я не считаю, господа, что вы находитесь здесь по праву. У девочки есть родная мать. Скоро приедет её отец. И все вопросы, думаю, решатся. Как и должно по закону. Лорд Пембрук не заслужил такого отношения к своему ребёнку и дому. Насколько я знаю, он герой войны, – заявила я.
– Пембрук пропал без вести. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы он объявился или дал знать, что жив.
– Это не значит, что его дом стал проходным двором. Не считаете? – вскинула я бровь.
– Если через десять дней лорд Пембрук не объявится, титул графа перейдет к его кузену, лорду Карнавону.
– Это не значит, что и дом перейдет к нему. Зачем здесь оценщик? У Генри нет долгов, – мой голос звучал всё увереннее.
«Да. Это в первый раз солгать трудно. А сейчас меня несёт, как на скоростном аттракционе, и в ус не дую. Совесть впала в летаргический сон»
– Как вы докажете, что вы леди Пембрук? – задал вопрос носатый.
«Вот жук-древогрыз. Слушает, мотает на ус и пытается поймать жертву на удочку. Только я не рыбка, дяденька»
– Мне принести ваши документы, леди Кэтрин? – спросила Грета.
Я слышала её голос, как сквозь вату. Сердце билось неистово. Меня могли посадить за ложь. Выдать себя за высокопоставленную леди – это преступление. Это я знала точно.
– Леди Кэтрин? – повторилась Грета. Я посмотрела на неё, словно ожидала чуда, а она в ответ – невозмутимо и с достоинством.
– Конечно, миссис Фаррел. Будьте любезны. А вы, господа, пройдёмте в гостиную.
Как раз вовремя появился дворецкий.
– Распорядитесь насчёт приборов господам. Мы как раз собирались завтракать. Надеюсь, что вы не откажете.
Мужчины заметно расслабились. Дальнейшее я запомнила плохо. Оба мужчины скрупулёзно изучили документы, которые подтверждали, что я некая Кэтрин Мария Эшли. А также, что Лизи была рождена Кэтрин в монастыре святого Лазаря. Самой важной бумагой стал документ, провозглашающий, что родители Лизи сочетались браком до её рождения. Она была законорожденной дочерью лорда Генри.
– Есть ко мне вопросы? Я отвечу, чтобы в дальнейшем не возникало недоразумений, – осмелела я и тут же поплатилась.
– У нас есть сведения, что вы находились в монастыре, – заявил таракан. Ему всё неймётся.
– Да. Я там была с тех пор, как поняла, что беременна. Лорд Генри оказался джентльменом и мы обручились. Но, я считала, что должна замолить свой грех. Но недавно получила письмо. И вот я здесь.
– Если возникнут вопросы…
– Конечно. Если возникнут, так сразу к нам.
– У вас десять дней, леди Кэтрин.
– Это не имеет значения. Дом я не отдам. У него есть хозяин. Извините. Думаю, что вам пора.
– Что это было, не скажете? – задала я Грете первый из множества вопросов, на который я хотела услышать ответ, как только мы остались одни. И я убедилась, что нас не подслушивают. Всё равно говорила очень тихо, чтобы меня слышала только собеседница.
– Я поступила, как считала нужным. Вы ведь тоже солгали.
– Да. Я не могла позволить этим чиновничьим бумажным душам забрать ребенка. Да ещё и лишить её дома. Это возмутительно! – нахмурилась я.
– Конечно. Я с вами абсолютно согласна, – кивнула Грета.
– Хорошо. Допустим, что наши уловки сработают, а что делать дальше? У нас есть ограниченное время, чтобы помечтать о приезде хозяина. С его появлением всё само собой решится. Всё равно рано или поздно раскроют мой обман. А Генри этот выставит меня лгуньей и воровкой чужого имени. Что тогда делать?
– У самой голова кружится. Разберёмся.
– Да уж, будем решать проблемы по мере их поступления. Кстати, девочка у вас с кем делает уроки?
– С Мартой делала.
– Она разве не няня?
– Нет. С чего вы взяли? Это была гувернантка Лизи.
– Она ненормальная и детей просто ненавидит. Как можно было её нанять?
– Больше было некого. А приводить из города человека очень дорого. Да и не поедет никто. Вы бы поехали в такую глушь?
– Здесь очень красиво. Я бы осталась здесь на какое-то время, – искренне сказала я.
– Вот и оставайтесь. Вам всё равно идти некуда. Пока будете играть роль матери, может хозяин дома вернётся.
– Очень на это надеюсь.
Не прошло и часа, как к нам в дверь постучались.
Глава 6. Возвращение
Генри
Молодой темноволосый мужчина лет тридцати, сидящий за столом и, снисходительно улыбаясь, пытающийся сделать вид, что слушаю бывших фронтовых товарищей, это я. Добротное вино развязало некоторым язык. Только я и хмурящийся бывший командир нашего уже несуществующего полка не участвовали в громких выкриках и взрывах смеха, что назывались дружескими посиделками.
Большой дом на набережной Темзы, принадлежащий даме полусвета мадам Селине, был излюбленным местом наших встреч в прошлом. Я об этом смутно помню. Зато дом мне знаком. Селина пригласила подруг из своего круга, чтобы скоротать вечер с джентльменами. Господа не буйные, не извращенцы, хорошо платим. Да. Мужчины здесь собрались хоть куда. Все красавцы, как на подбор.
Сел, как называли женщину все вокруг, была красива античной красотой. Высокая, с пышными формами, густой тёмной массой волос и ярко-голубыми глазами. Дом ей подарил её покровитель, с которым она почти сроднилась за десять лет. Он умер два года назад. Оставил он ей и сына, которого воспитывали дома у маркиза Вилмора. Он был единственным мальчиком среди наследников и старой маркизе пришлось его признать, чтобы не потерять титул и положение в обществе. С единственным условием – мать откажется от него и не будет искать встреч.
Сел поступила правильно. Будущее сына волновало её больше, чем своя боль и любовь к своему ребёнку. Что не надо – сразу всплывает в памяти. Мне это нужно?
Дом был просторным, с богатой отделкой, да ещё и банк, по завещанию, выделял хозяйке сумму ежемесячно на проживание. Так что она могла позволить себе жить безбедно. В свои полные сорок лет женщина выглядела намного моложе.
Она не стала заводить постоянного любовника, но устраивала раз в неделю вечеринки. Как эту. Просто, мило, по-семейному, если опустить некоторые аспекты. Это вошло в моду и в других домах, но у Сел можно было отдохнуть во всех смыслах.
– Генри, друг, ты всё отмалчиваешься. Представляете, когда я увидел его в холле военного ведомства, подумал, что мне привиделся призрак. Я же сам видел, как его накрыло взрывом на тех проклятых холмах Мон-Сен-Жана! После бомбежки мы облазили все окрестности, я сам лично копался среди трупов и осматривал раненных в телегах и палатках, но нашел лишь кисет с гербом Пембруков. Вернее, то, что от него осталось. Небольшой кусочек синего бархата со львом. Я тогда чуть с ума не сошёл, не зная, как показаться на глаза твоего деда. Он ничего оказался. Крепкий старик. Прожил ещё почти год. Я ездил на его похороны два месяца назад. А тут нате, появился собственной персоной. Ты всё отмалчиваешься. Не хочешь поговорить о том, где был, чем занимался? Обидно, знаешь ли.
Последние слова лорд Кэмпбелл произнёс с горечью, стукнув раскрытой ладонью по столешнице. Вторую руку он прятал. Там не хватало двух пальцев. И на лице был шрам, пересекающий высокий лоб и бровь. Он прикрывал шрам отросшими волосами, хоть он и не портил его мужественного лица. Но светский красавчик в прошлом, теперь он считал себя уродцем.
– Прости, Алекс. Ничего интересного рассказать не могу. Я проснулся однажды утром и понял, что ничего не помню. Даже своего имени. Несколько шрамов на теле и всё. Женщина, у которой я оказался дома, сказала, что нашла меня у своих. Выхаживала больше двух месяцев. Прятала ото всех, не зная, кто я. Боялась, что пустят в расход. Незачем рассказывать о моей жизни без памяти. Последние полгода я работал учителем в небольшом пансионе для мальчиков.
– Вот как? Что помогло тебе вспомнить всё? – поинтересовался лорд Гордон Флеминг.
Я и не заметил, как вокруг нас сгрудились все. Невольно заёрзал на месте, чувствуя себя неуютно.
– Как-то задержался в городе, по делу, попал под дождь и простыл. Однажды проснулся после затяжной лихорадки с чётким осознанием того, кто я, и что мне надо торопиться домой. У меня накопилось немного денег за время работы. Выехать, правда, сразу не смог из-за болезни. Дорога до первого порта, первый же отправляющийся до берегов Англии корабль. Снова дорога. И вот я здесь. Ты, кстати, Алекс, первый человек, которого я узнал.
– Вот видишь, – бурно отреагировал мужчина. – Близкий друг – это навсегда.
– Конечно. Спасибо тебе. Ты мне очень помог, – неловко ответил я.
– Мы тоже тебе поможем. Проблемы?
– Нет. Мы обратились в комиссию для реабилитации военнопленных, а также для розыска без вести пропавших. С опознанием проблем тоже не возникло. В штаб-квартире Веллингтона мы прямо вышли на него. Он без предисловий поздоровался с нами. У него же память на все лица и имена. Документы подняли, личность установили. В палате пэров вышло всё ещё быстрее. Так что мы имеем в друзьях графа Пембрука, – радостно выкрикнул Алекс.
Со всех сторон посыпались поздравления.
– И надолго у нас задержится его сиятельство? – раздался рядом томный голос, и на плечо опустилась изящная кисть с длинными тонкими пальцами.
– Простите, – поднял я голову, чтобы рассмотреть женщину, что так прижалась бедром к моему плечу, скользнув рукой по спине. – Мы с вами знакомы?
Очень хотелось стряхнуть цепкую лапку.
Рядом раздался громогласный хохот Алекса. Он пытался что-то сказать, протягивая руку, но не мог отдышаться и успокоиться.
Женщина зашипела, как заправская змея, прищурив большие серые глаза и поджав пухлые губы. Я всё же отодвинулся от крутого бедра и прошёлся взглядом по фигуре. Женщина была похожа на кошку. Гибкое стройное тело. Волосы цвета воронова крыла были красиво уложены. Завитки волос кокетливо играли на белоснежной длинной шее. Кожу выгодно оттенял синий цвет дорогого платья. Дорогих побрякушек навешано больше положенного. Мне женщина не понравилась.
– Он не помнит тебя, милая. Иди ко мне. Я тебя утешу, – продолжал потешаться Алекс.
– Кэмпбелл, дождёшься, что своим поведением кого-нибудь спровоцируешь на драку, – встрял виконт Филлип Бейль.
– Да ладно. Я только за хорошую потасовку. А то скучно жить, – голос друга дрогнул. Алекс вновь припал к бокалу с крепким напитком.
– Что-то сломалось в нём после той бойни. Он правда тебя искал. Мы все собирались продолжить в новой компании против янки. Но Алекс получил ранение, меня контузило. И мы решили не испытывать дальше судьбу. А театр военных действий за океаном и без нас найдёт своих актёров и пожнёт свою кровавую жатву.
– Ты заделался философом, Пип? – спросил я.
– Ты помнишь моё детское прозвище, – улыбнулся друг. Я почувствовал благодарность к этим людям, что помнили меня и страдали.
– Я пойду. Устал очень, – решил я ретироваться. Действительно было поздно. И я всё ещё был в плену дорожной усталости.
– Да уж, пора по мягким кроваткам. Я счастлив видеть тебя с нами, друг, – пьяно обнял меня Алекс. Я же в ответ дружески похлопал его по плечу.
Вскоре я остался один на один со своими мыслями, что голодной стаей мелких хищников вцепились в меня, лишая, как я был уверен, сна.
Стены в доме были крепкими, звуконепроницаемыми. Мне и не хотелось слушать развлечение друзей. Все они пришли сюда расслабиться. Только вот я не знал, что я здесь забыл? Мне бы домой. Только кто меня там ждёт?
Я почти задремал, когда услышал шорох одежды и не успел вскочить с постели, как на мои бёдра уселась обнажённая женщина с распущенными волосами.
– Что … – хотел я возмутиться.
– Молчи, – бесцеремонно перебили меня. – Я напомню тебе наши горячие встречи. Сделаю всё сама.
«Да помню я тебя. Всё помню. Только смутно. И не важна для меня уже вся эта суета», – подумал я, откинул голову и отдался во власть ночной гостьи. Я и забыл, когда в последний раз был с женщиной. По поведению дамочки, она и была той последней.
Ночная рубашка полетела на пол. Движения любовницы стали резкими, рваными. Совсем не подходящими к её совершенному телу. Она шумно дышала и постанывала, ёрзала на нем. Я совсем не чувствовал возбуждение, а лишь раздражение.
Хватка холодных пальцев на стволе подкинула моё тело вверх. Такого жёсткого захвата я не ожидал.
Быстро сдвинувшись вниз, она захватила в плен пухлыми губами полуживой член. Пососала головку, а затем заглотила член целиком. Внизу живота раскалилась огненная спираль, когда почувствовал, как головка упёрлась в глотку. Я сам невольно сглотнул. Что и говорить, техника минета у брюнетки была на высоте. У мёртвого встанет. Когда я был на грани взрыва, был совершён новый рывок, и женщина направила влажный, стальной, изнывающий от болезненного напряжения член в себя, насаживаясь до упора.
– И теперь не вспомнил, котик?
– Не называй меня так, – рвано выдохнул я, силясь сдержаться от стона.
Женщина мстительно вильнула задницей, приподнялась и резко опустилась по скользкому орудию. Из груди всё же вырвался несдержанный стон.
– Вот так. Так уже лучше, – она царапнула острыми ногтями по груди, задевая шрам.
«Всё же мразь», – невольно вздрогнул я от жгучей неприятной боли.
– Луиза. Неужели ты не помнишь свою Лу?
– Луиза, ты много разговариваешь в постели, – рявкнул я, давая выход злости. Перевернулся, подминая под себя любовницу. Закинул ноги на плечи и стал входить резко и жёстко. Женщина подо мной извивалась в экстазе, а я был себе противен, подчиняясь примитивному инстинкту.
Глава 7. Новости
Генри
Проснулся я рано. Как всегда, впрочем. Рядом спала Луиза. Что бы ни говорила женщина, вряд ли я испытывал к ней глубокое чувство. Даже привязанность. Никаких эмоций, кроме неприязни, она у меня не вызывала. А ещё и брезгливость добавилась. Надо бы срочно помыться. Кожу на бёдрах и внизу живота стягивало от засохшей плёнки. Вроде, вытирался влажным полотенцем.
В ванной нашёлся кувшин с холодной водой, душистое мыло и чистые полотенца. Отмылся кое-как, решил не задерживаться. Вряд ли гости оживут хотя бы к обеду.
В гостинице заказал себе горячую ванну и, чуть позже, завтрак в номер. Надо было закончить с некоторыми бумагами по наследству. Заехать в банк. Не ходить же без денег? Мои сбережения закончились.
Мистер Гилберт встретил меня, как родного. Он занимался финансами нашей семьи уже давно. Благо, никаких потрясений меня не ждало. Получив необходимую сумму без препятствий, я удалился. Сразу разобраться со всеми делами не получилось. У меня было ещё достаточно времени, чтобы съездить в наш лондонский дом. Я почему-то не вспомнил о нём сразу. Только во время беседы с мистером Гилбертом.
Двухэтажный белокаменный дом стоял на тихой улице недалеко от парка. Меня встретила супружеская чета – пожилая пара, что ухаживала за домом, пока не было хозяев. Никак не мог вспомнить ни их имён, ни фамилии. Это вызвало неловкость. Но я постарался обходить стороной прямое обращение.
Мне показали дом. Я был рад, что они оправдали доверие. Дом содержался в чистоте. Покопавшись в гардеробе в своей спальне, нашёл сменную одежду, вполне приличную и почти новую. После – сразу же прошел в кабинет. Я устроился за массивным дубовым столом и стал копаться в ящиках, в учётных книгах, что мне быстро надоело, потом перебирал книги в шкафу, когда раздался стук в дверь.
– Господин, там вас спрашивает лорд Кэмпбелл.
– Проси.
– Ну ты и скотина, Генри! Мог бы и меня с собой забрать. Выслушивать стенания твоей бывшей любовницы, а может и не бывшей, – многозначительно поводил он бровями, отчего я непроизвольно поморщился. – Что, так плохо? – задал он вопрос, забыв, о чём говорил.
– Не моё это. Осталось гадкое чувство использованности. Хочу поехать домой и жить спокойно.
– Да, брат. Ты изменился и сильно. Хотя, раньше ты тоже не был любителем вечеринок и балов. Да и весёлые дома не любил. Так что я не удивляюсь, что мозги твои совсем заржавели. После всего-то, что с нами произошло, это не удивительно, – Алекс разом выдул полстакана крепкого вина.
– Да уж.
Наш разговор прервался из-за стука в дверь.
– Что ещё?
– Вас спрашивает лорд Артур Карнарвон.
– С каких это пор я должен ждать под дверью, дорогой брат? – просочился в дверь элегантно, с иголочки одетый молодой мужчина не старше Генри.
«Мы одногодки, вроде. Конечно. Это мой кузен», – вспомнил я.
Их особняк располагался недалеко от нашего дома. Богатая усадьба. Тётя по отцу – высокая статная брюнетка – могла служить образцом для дам светского общества. Артур был умным, расчётливым человеком с непомерными амбициями, как у своей матери. И единственным после меня наследником титула графа Пембруков.
– Заходи, раз не дождался приглашения, – сказал я и вышел навстречу, чтобы протянуть руку, но кузен неожиданно крепко меня обнял.
– Я рад, что ты вернулся. Правда, очень рад, – чувственно произнес он.
Было приятно и волнительно такое отношение. Всё-таки мы не чужие.
– Что, даже титул не прельстил? – якобы пошутил Алекс.
– Я первый граф Карнарвон, если ты не в курсе, – самодовольно выдал Артур.
– Да ладно. Что так? – хмыкнул друг.
– За особые заслуги перед отечеством, – весело блеснул глазами мужчина. Но я заметил опасный блеск. Стоит ли знать больше, чем положено?
– Поздравляю. Я рад за тебя. За это стоит выпить, – решил я замять неловкость. – Как ты меня нашёл?
– Очень просто. В Лондоне остановились Кенты. Я обзавёлся невестой, к твоему сведению.
– Отличная новость, – поднял я бокал. Так и напиться недолго.
– Ну не всё же мне ходить холостяком? Пора остепениться. У некоторых уже дети, а я всё маму не порадую внуками.
– Думаю, что она будет рада за тебя.
– Так вот. Я отправился к невесте, а там, ха-ха-ха, – рассмеялся он, – леди Рослин. Помнишь её? – он продолжал смеяться.
«Что-то всех вокруг пробивает на смех. Или я такой ущербный? Хожу с похоронным видом»
– Да неужели не помнишь, как на балу у Сомерсетов она засветила ляжки, поскользнувшись на мокром паркете? – воодушевился Артур.
– А почему она упала и куда спешила? – поддержал Алекс, заразившись весельем от кузена.
– Потому что спешила рассказать, что застала парочку в библиотеке хозяев. Естественно, что после такого позора ни о какой сенсации не могло быть и речи. Только почему-то она возненавидела вдруг вдову баронессу Катрин Томас, и с презрением и шипением гадюки встречает виконта Маршала.
Оба переглянулись и заржали, как кони. Я покачал головой.
– Вы прямо проситесь в компаньонки леди Рослин, – ухмыльнулся я.
– Ты стал ещё скучнее, чем был, брат.
– У него память отшибло. Почти на год. Сейчас – как получится. Здесь помнит, а здесь вдруг не помнит, – осветил своё понимание моей проблемы Алекс, показав на своей голове то, что озвучил словесно.
– О, это ты поэтому домой не спешишь? Я бы на твоём месте надолго не задерживался.
Меня напрягло выражение лица, с которым это было сказано.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Тебя дома ждёт такая женщина, что смотреть на неё больно, а ты тут прохлаждаешься. Это можно объяснить только тем, что ты потерял память.
– Больно почему? Потому, что она больна? – опередил меня Алекс. – И кто эта женщина?
– Его жена. И она так очаровательна и красива, что на неё больно смотреть. Я и сам не знал, что ты женат. Не верил, если честно. Хотя маман мне давно говорила, что ты женился на какой-то девице. Даже ребёнок есть. А несколько дней назад и сам в этом убедился. И жена есть, и малышка лет восьми. Копия тебя, между прочим.
Я пытался вспомнить хоть что-нибудь, связанное с женитьбой. Кажется, да. Вроде она в монастыре осталась. А ребёнок? Не помню ребёнка. Помню, что беременна была. Мы поэтому и поженились.
– Я не знаю. Что-то мельтешит в голове, но собраться и вспомнить не могу. Мне сейчас за бумагами. И я сразу выезжаю.
– Хочешь, поедем вместе? Мне всё равно нужно вернуться обратно, – предложил кузен.
– Я тоже поеду. Очень интересно взглянуть на женщину, которая сумела тебя захомутать, – поднялся Алекс.
– Ты тоже не знал? – спросил я.
– Все знали. Только никогда её не видели. Ты же всё время жил здесь. Да и Луиза не была готова отпустить золотую рыбку, попавшуюся на удочку.
«Жена? Кэтрин была тяжело больна. Душевно больна. За неё расписывалась мать в бумагах, – вспомнил я полумрак часовни и запах ладана. – Ещё и ребенок. Смогу ли я это выдержать? Судьба решила испытать меня на прочность по полной»
Глава 8. Дом
Генри
В дорогу мы отправились рано утром. От Лондона до Пэмбрукшира в юго-западном Уэльсе ехать не близко. Всю дорогу нас развлекал Артур. Его рот не закрывался ни на минуту. То, что это напускное, и что человек, развлекающий нас, не совсем тот, за кого он хочет себя выдать, понимал, кажется, не только я.
Алекс с видимым удовольствием поддерживал беседу, когда я по большей части отмалчивался. Но иногда я видел чуть прищуренный взгляд друга, который цеплялся за Артура остро и с тайным знанием. Провести Кэмбелла у него не получится. За красивой внешностью и добродушным характером скрывался умный проницательный тактик и стратег. Недаром он из Аргайлов, хотя и не признаёт этого, называя себя выходцем из клана Кэмбеллов из Хайленда. Мне было всё равно на его древний род. Он был отличным парнем и надёжным другом. Этого было достаточно.
Мы много пили, хорошо ели и отдыхали всю дорогу. Я уж точно. Чем ближе мы были к дому, тем спокойнее становилось у меня на душе, и я крепче спал. Лошадей нам меняли на каждой остановке в постоялом дворе или гостинице. Само путешествие может и радовало, но я устал от дороги и хотел попасть домой быстрее. Наверное, поэтому больше времени уделял сну. В кровати или карете, не имело значения. Постоянная тряска и так вынула всю душу. Не помогала ни мягкая обивка, ни подушки, что нам накидала сердобольная экономка.
Я и раньше не видел снов, но это было как падение в бездну. Помню, что просыпался очень рано, с неизменной головной болью и паршивым настроением, которое тщетно пытался скрыть. Фрау Магда, милая женщина лет шестидесяти, которая меня приютила и, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни, выходила, пекла что-то вкусное к утреннему чаю или вообще поила меня грогом с пряностями. Воздушные булочки и пирожки с начинкой буквально таяли во рту, и я чувствовал себя полноценным человеком.
Позже, уже оклемавшись, я переехал в пансион, и мне не хватало заботы этой чудесной женщины. Но на выходные обязательно ездил к ней в гости. И мы оба получали удовольствие от общения. Незадолго до отъезда мне пришлось проводить её в последний путь.
Я слушал перепалку друга и кузена краем уха, а сам, прикрыв утомлённые глаза, предавался воспоминаниям. Всё, что было до этого времени, таяло в клубах сизого тумана. Такой накрывает поле после взрывов. Даже потерянная память не давала мне забыть, как звучит канонада. Когда вокруг творится ад.
– Генри, ты с нами? Эй, это уже не смешно. Надо пригласить девочек, чтобы немного разнообразить досуг, – предложил кузен, поигрывая бровями и облизываясь, в один из вечеров.
– Ты извращенец, брат. Я пас, – отмахнулся я.
– Ах, да. Ты же едешь к своей прекрасной Афродите. Завидую малость.
Я нахмурился. Как он может говорить при мне о моей жене? Пусть и хвалит её. А я чего разволновался? Я не видел этой женщины, дай Бог памяти, лет девять, если дочке восемь. Нехило. Она могла жить где-то с другим мужчиной, например. И осуждать её я не имею права. Но она мать моего ребёнка, и я могу с полным правом требовать уважения. Интересно, как она себя чувствует? Не опасно ли оставлять ребёнка с ней?
– Заткнись, Артур. Ты уже достал. Я не помню её. Может быть отрывками, чуть-чуть. Это было так давно.
– Даже не помнишь, красива она или нет? Такую женщину вряд ли можно забыть, – не унимался кузен. В груди всколыхнулось что-то тёмное, мутное. Неужели ревность?
– А девочка? – перевёл тему Алекс.
– Лиззи, она чудесный ребёнок. Только какой из меня отец? – муть осела и даже прояснилось в голове.
Наступившая тишина меня удивила.
– Что-то случилось? – спросил я друзей, что молча уставились на меня.
– Ты сказал – Лиззи. До сего момента ты не помнил, есть ли у тебя вообще ребёнок, а сейчас назвал её по имени, – объяснил мне кузен.
– Я… Не знаю даже, что думать по этому поводу, – скривился я.
– Думать много вредно, – произнёс Алекс с умным выражением и стал рассказывать скабрезные анекдоты.
Я был рад, что тема моей семьи перестала быть центром беседы.
К дому мы подъехали поздно ночью. Открывали долго. Несколько раз переспросили, кто пришёл.
– Господи, этого быть не может! Господин, какая радость, что вы живы! Заходите скорее! Сейчас вас обслужат.
Клемент нисколько не изменился, только седых волос прибавилось на голове, да густые бакенбарды торчали белой ватой. Отставив свечу в подсвечнике в прихожей, дворецкий поспешил позвать челядь.
– Господин, вы приехали? Какая радость! – раздался ещё один голос.
Девушку я не узнавал. Было темно, пока не зажгли свечи в канделябрах на камине в гостиной и столе. Стало светло. Девушка расшевелила кочергой угли в камине и подбросила дров.
«Это же рыжая задира с конопушками. Смотри, как повзрослела. Точно ли меня не было всего год?»
Скоро мы сидели в тёплой уютной гостиной, уплетая подогретые пироги с вечернего ужина и попивая горячий чай. Расторопная девушка постаралась. При этом не забывая стрелять глазками на друзей. Не играла бы она с огнём.
– Кто дома, Клемент? – спросил я.
– Леди Мария, мисс Лиззи и мадам Фаррел.
– А ещё кто из слуг есть? Дом почти пустой. Или все спят?
– А никого и нет. Мадам Фаррел рассчитала слуг месяца два назад, с условием, что, когда вы вернётесь, возьмёт их обратно. Приходит садовник, да конюх ночует с лошадьми. В доме только я, Дженни и приходящая кухарка.
– Почему экономка не спустилась? Не так и поздно.
– Она сегодня ночует у себя дома, в деревне. С утра с Энн, нашей кухаркой, будут продукты закупать. Леди Мария вечером жаловалась на недомогание и ушла наверх вместе с мисс Лиззи. Если вы желаете позвать…
– Нет надобности. Пусть отдыхает, – отмахнулся я.
На слове «недомогание» меня передёрнуло. Не хотелось думать, что у женщины начались проблемы с психикой.
– Покажи господам их комнаты. Мы тоже устали с дороги и скоро пойдём отдыхать.
– Конечно. Дженни всё сделает.
Девушка убежала выполнять указание.
Я дома. Странное чувство. Я и узнавал, и не узнавал этот дом. Усталость навалилась тяжёлой плитой. Казалось, что я и с места не сдвинусь.
Попрощавшись с друзьями на лестничной площадке, мы разошлись в разные стороны. Алекс и Артур, что не захотел ехать сразу домой (очень подозрительно) в гостевые в левом крыле, а я вправо, где располагались комнаты хозяев. Это я точно знал.
Комнаты деда находились на первом этаже. Моя же берлога располагалась на втором этаже правого крыла. В начале коридора были апартаменты мамы и отца, затем детская, что когда-то занимал я, а дальше были мои комнаты, что занял ещё подростком. Отсюда, в конце коридора, была ещё одна лестница на первый этаж. Очень удобно, когда надо уйти незамеченным.
Я резко остановился, вспомнив, что не спросил, какую комнату занимает Кэтрин. И почему она называет себя вторым именем?
«Издевается надо мной моя память. Точно сказал Алекс – тут помню, тут не помню. Всё избирательно. Хоть не чувствую себя конченным идиотом, заблудившись в собственном доме. А сейчас спать. Всё завтра»
Глава 9. Утро
Маша
Я слышала ночью шум. Голоса, шаги за дверью. Но не могла, да и не хотела вылезать из-под тёплого одеяла. Было уютно спать в удивительно удобной постели. Это тебе не на матрасе с жёсткими пружинами лежать. И подушка не из синтепона.
Непривычно было только в длинной ночной рубашке с рюшами, с длинными широкими рукавами, что каждую минуту задирались. И ворот под горло мог спокойно придушить, если не так повернёшься. А ещё и чепчики эти. Просто издевательство.
Первые дни я стеснялась, а после плюнула на всё и оторвала рюши с мясом. Ворот углубила, а рукава укоротила до три четверти. Подол трогать не стала. Это уже слишком. Мне ещё и халат дали в комплекте. Бархатный, с атласными лентами, капюшоном и рукавами, что расширялись от плеча. Насыщенный синий цвет мне очень нравился. Удобные туфли, что подошли идеально, были сшиты из мягкой кожи.
Было холодно и я залезла в кровать в халате. Так было теплее.
Так что я оставила без внимания шум ночью, а к утру вообще, забыла о нём напрочь. И зря.
Сон без сновидений. Слава Богу! Я выспалась.
Молодец, Дженни! Такая хорошая девушка. Я удивилась, когда узнала, что ей всего лишь шестнадцать. Меня ждала горячая вода и чистое полотенце. На днях мы перебрали вещи, что принесла Грета (женщина позволила её себя так называть наедине). Посмеялась над длинными панталонами с кружевами. Но оценила тонкую, приятную на ощупь ткань. Понравился укороченный корсет: он хорошо держал грудь и выглядел красиво. С любопытством ребёнка (а кто бы меня осудил?) мерила платья. Этот стиль я знала. Называется «ампир».
«Господи Боже мой! Я попала во времена Наполеона Бонапарта. Времена Наташи Ростовой, Пьера Безухова. Умереть не встать!»
Моему восторгу не было предела. Никаких тебе пачек, проволочных конструкций под юбкой, выдавливающий из тебя внутренности и жизнь вместе с ними, корсеты. А красивые лёгкие платья с завышенной талией, пояса из лент, струящаяся по телу ткань. Муслин, батист, кружева, тонкая, почти прозрачная шерсть. Ещё что-то, чего я не знала. Чулки, шали, накидки, обувь.
– Вы кого-то ограбили, Грета? – спросила я, облачившись в очередное платье изумительно красивого карминного оттенка, когда мы остались одни и убедившись, что за дверью никто не подслушивает.
