Текст книги "Мой любимый граф (СИ)"
Автор книги: Ася Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Мой любимый граф
Ася Ветрова
Пролог
Сны
Знала, что это сон. Я уже свыклась с мыслью, что меня никогда не отпустит прошлое. Просыпаться в слезах и с криком каждое утро на рассвете – это мой крест.
Я никогда не забуду тот день, даже если о нём перестанет напоминать подсознание.
Помню всё до мелочей: время, что замедляется на рассвете, жар хрупкого тела под руками, заполошно бьющееся сердце под тонкими рёбрами, свои слёзы, которые не успевали скатиться по холодным щекам, сразу подсыхая под встречным ветром и холодя кожу, вкус крови, что сочилась из разбитой губы, которую я слизывала или стирала о рубашку сестры на плече, боясь отпустить руки.
Мы неслись на огромной скорости. Помню дрожь мотоцикла под попой и судорогой сведённые мышцы ног. Ужас, что наполнил всё существо. Чуть расслаблюсь – и вылечу из седла, а сестра умчится на железном коне в туман по влажной ленте блестящего в мёртвых лучах луны шоссе.
Момент, когда мотоцикл вильнул и его выбросило на встречную полосу, помню, как в замедленной съёмке. Вот меня дёрнуло, как будто гигантская неумолимая рука оторвала меня от сестры. Мотоцикл потерял управление. Я видела это на лету. Как будто застряла в вязкой массе. Он брыкался, как дикий мустанг под наездником, что впервые оседлал его. Натужно захрипел, как великан, которому сдавили горло.
Визг шин чуть не разорвал барабанные перепонки, а может и да, потому что слух пропал. Когда со всей силы меня впечатало в ближайший щит с рекламой и я ударилась спиной в опасной близости головой от бордюра.
Позже мне сказали, что это меня и спасло. Полотно смягчило удар. Я ушибла спину. Рот был широко открыт, как и глаза. Знаю, что кричала. Но не слышала себя. Перевернувшись онемевшим телом, поползла к единственному родному человеку, боясь моргнуть, чтобы не потерять из виду.
Сестра лежала небольшой бесформенной куклой прямо по середине дороги, а мотоцикл, несколько раз кувыркнувшись, исчез в придорожных зарослях. Фары машины, что неслась по дороге на встречной, показались мне глазами огромного чудовища. Сердце сделало кульбит и остановилось, когда решила, что она переедет неподвижно лежащее тело.
Зрение тоже покинуло меня в тот момент, когда я поняла, что машина остановилась. Шум, нарастающий в ушах, отсутствие зрения погружали разум в беспросветную тьму. Холодную, безжалостную, ужасающую.
Взорвавшаяся боль, которая как будто ждала разрешения и, наконец-то, получила его, сожрала последние остатки сознания и толкнула в бездонный колодец. На этом месте я всегда просыпалась с чувством липких пальцев на безумно трепыхающемся сердце.
Сестру хоронили без меня. Я побыла в благословенной коме ещё неделю после её похорон. Я бы не выдержала всей этой суеты с заполнением документов, опознанием, организацией погребения.
Всё устроил Вадим. Я ненавидела этого человека. Ненавидела всеми фибрами своей души, хотя он и не был виноват по большому счёту. Сестра умудрилась влюбиться в него, а ему нужна была я.
Но это не помешало ему переспать с ней и заделать ребёнка.
Вадим был одним из тех молодых людей, что самостоятельны во всём и не привязаны ни к чему и ни к кому.
Деньги у него были. Богатенький сукин сын. Поэтому мог себе позволить путешествовать, не останавливаясь на одном месте надолго. Одним из хобби были гонки на мотоциклах. Ставки тоже приносили прибыль. В нашем городе он задержался надолго. Дольше обычного. Из-за меня. Стоило ли ненавидеть и себя?
Но в чём я виновата? Мне не нравился этот парень. Мы познакомились случайно. Я, как всегда, пришла за сестрой на очередную вечеринку, чтобы забрать ее. В отличие от меня, Таша любила выпить, потусить. Спасибо ее дружку Серёжке. Он ускакал за границу с родителями, а сестра погрузилась в пучину пороков.
Я для неё авторитетом не была. Она и любила, и ненавидела меня. Всё же я её сестра. Старшая. Присматривала за ней, став в двадцать опекуном пятнадцатилетнему подростку после смерти мамы. Отец умер очень давно, в аварии. Маму унёс рак.
Больше родственников у нас не было. Я работала упаковщицей на фабрике по ночам, а днём училась в колледже на филолога. Ещё и пенсию получали на сестру, как на сироту. Скудно, но на жизнь хватало. Только Наташа так не думала. Я упустила момент, когда потеряла с ней контакт. Её ненависть тоже стала сюрпризом. В день её совершеннолетия она высказала мне всё и ушла кутить.
Зависть. Кому завидовать? Мне? Я уставала так, что не могла смотреть на людей. Едва сил хватало, чтобы не отстать по учёбе. А уж следить за сестрой – тем более. Она обвинила меня во всех своих проблемах, коих не существовало. Пропав на несколько дней, объявилась дома. Я ей ничего не сказала. Знала, что бесполезно.
Появление Вадима убило последнюю связь между нами. Не имело значения, что я не встречалась с парнем. В тот вечер Таша пришла вся в слезах. Кинулась на меня фурией. Расцарапала руки, которыми я прикрывала лицо. Я бы все равно не смогла её оттолкнуть или ударить.
– Почему ты не уродка? Чем я хуже тебя? Ненавижу!
Она выбежала на улицу, я следом. То, что она уселась на мотоцикл, меня поразило.
«Она угнала его у Вадима, – догадалась я. – И, кажется, приехала на нём»
Не раздумывая, села позади, обхватывая её за талию.
– Поедем, если что, вместе, – заявила я.
– Так и быть. Вместе, так вместе!
Повернулась в постели и с нежностью смотрела на тёплый любимый затылок с жестковатыми темными волосами. Уверена, что когда-нибудь перестану мучиться кошмарами. И буду счастлива. С моим графом…
Глава 1. Прощание
Маша
После комы провалялась в больнице ещё недели три. Повезло, что переломы были закрытыми. Травма головы, несколько сломанных рёбер, вывих плеча. О ссадинах и синяках и говорить нечего. Но я хотя бы выжила. А Таше не повезло. Одно утешение, если можно это так считать, умерла она сразу.
Когда мне сказали об этом, ничего не почувствовала. Смерть сестры приняла ещё тогда, на дороге. Винила ли я себя? Нет. Было больно. Но самокопаний себе не устраивала. И не злилась. Смысл? Ненависть к себе не считала оправданной.
С потерей родителей в Наташе что-то сломалось. Она была любимицей и ей многое позволялось, но тогда мне до этого не было дела. Гипертрофированные опёка и любовь родителей к младшенькой Ташеньке воспринимались со снисходительностью молодости и беспечности. Я всегда была самостоятельной. Домашних дел не чуралась, даже готовить научилась довольно рано. Мы с Ташей часто оставались дома одни. Вот и пришлось повзрослеть рано.
Вспышки воспоминаний посещали меня часто и уходили с головной болью. Я так долго, как в больнице, никогда не спала. Лекарства стали спасением. Они словно закутали меня в кокон и служили защитой от мрачных мыслей и страшного зверя – одиночества.
«Может, это и хорошо, что я осталась одна?» – всё чаще приходило мне в голову. Я так, оказывается, устала, что поняла это только сейчас, когда остановилась, хоть и вынужденно, и при таких трагических обстоятельствах. Скорбь, наверное, придёт позже. Ведь я любила сестру, несмотря ни на что.
За всё время, что находилась в больнице, ко мне наведывались всего два человека. Соседка и Вадим. Раза два, когда я лежала в коме. И один раз он нашёл меня в больничном парке. Была ранняя весна. Воздух был прохладен, но чист и свеж, а яркое солнце ласкало тёплыми лучами. Я сидела на скамейке и кормила крошками воробьёв. Было забавно наблюдать за взъерошенными птичками. Я даже не повернулась, когда парень со мной поздоровался.
– Ты даже не посмотришь на меня? Маш, посмотри на меня.
– Спасибо, Вадим, что позаботился о Наташе. Я очень благодарна тебе. Расходы постараюсь оплатить, как только выпишут, – меня саму чуть не передёрнуло от своего холодного, безэмоционального голоса.
– Зачем ты так? Ты мне очень нравишься, Маш. Поедешь со мной?
– Ты уезжаешь?
– Мы уезжаем, – ухватился за слабый интерес парень. – Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– В качестве кого, Вадим?
– Я… мне…
– Прости. Ты мне не нравишься, в том самом смысле. Ты отличный парень. Я, правда, желаю тебе всего хорошего. Так что насчёт расходов?
– Зачем ты так? Я не давал повода Наташе… Чёрт, я вообще не давал ей надежды на взаимность, – разволновался он.
– Я и не виню тебя. Наташа тут не при чём. Да, кстати, мотоцикл. Ведь она его угнала и угробила машину. Я тебе больше должна.
– Ничего ты мне не должна. Прекрати. Тебе нельзя здесь оставаться. Поехали со мной, и я тебя защищу.
– От кого? У меня нет врагов, – я впервые взглянула на него.
Красивый парень. Но у меня ничего не ёкало в груди, когда смотрела на него. Полное безразличие. Даже ненависть испарилась.
– У Наташи есть. И они тебя не оставят в покое.
– Не поняла?
– Она вляпалась в нехорошую историю. Компашка, в которой она тусовалась, решила списать на неё долг. Она ведь умерла и ответить за себя не сможет. А ты сможешь. И от тебя не отстанут.
– Да, уж. Если проблемы, то по полной. Горе одно не приходит, – вяло ответила я. Сбросила последние крошки и поднялась, чтобы уйти.
– Маш, ты мне нравишься. Правда. Поехали со мной? – его голос звучал искренне. Но зачем мне это? Я была уверена, что пожалею сразу же, как соглашусь. Не моё это.
– Береги себя, Вадим. Деньги пришлю переводом.
– Не пожалеешь? – с обидой выкрикнул он. Никто не отказывал до сих пор?
– Нет.
Соседка пришла на второй день. Она нервничала. Но старалась выглядеть спокойной.
– Я несколько раз видела подозрительных ребят, что крутятся возле вашей двери. Про гибель Наташи они знают, но про тебя я ничего не сказала, – начала она сразу, как удостоверилась, что со мной всё в порядке.
– Да? И что им было нужно?
– Не сказали. И так видно, что ничего хорошего ждать не приходится. Может, продашь квартиру? Ты же знаешь, что дочке моей нужна квартира? Скоро у меня родится внук, и одной комнаты в коммуналке мало для семьи. Я бы купила. И деньгами не обижу.
Так я и продала трёхкомнатную квартиру, не выходя из больницы. Соседка не обманула. Часть денег отправила Вадиму, часть положила мне на счёт соседка. С документами тоже бегала она. Комната в коммуналке, что принадлежала молодой семье, теперь была моей.
В день выписки чуть не нарвалась на преследователей. Вычислили, где нахожусь. Мне повезло, что узнала одного из компашки Таши. Мне удалось уйти незаметно.
Первое, что сделала – это посетила свой новый дом. Комната мне понравилась. Светлая, большая. Кровать, стол, шкаф, полки для книг. Все мои вещи из старой квартиры лежали большой горкой посреди комнаты. Приняла душ, хорошенько поела и решила посетить родных. Вещи сестры и некоторое барахло, что мне было не нужно, собрала в огромные мусорные пакеты и вынесла на мусорку. Надо рвать все нити раз и навсегда. И начинать новую жизнь.
– Маша? – голос был незнакомый. Я даже оглядываться не стала. Меня нашли. В этом была абсолютно уверена.
Мне удалось покинуть двор и сесть в автобус сразу перед тем, как закрылись двери. Только тогда осторожно оглянулась. К остановке подбежали двое ребят, к ним присоединился третий. Но автобус уже отъехал далеко. Повезло.
– Что ж вы меня не оставите в покое? Я вам ничего не должна, – прошептала я.
То, что от меня не отстанут, уже поняла. Может, надо было согласиться и уехать с Вадимом?
«Нет. Я поступила правильно. Не смогу так жить. Единственное, что и осталось у меня – это моя гордость и честь, как бы это смешно для многих ни звучало»
Да. Я современная девушка, живущая в циничном, развращённом мире. Но свято верующая в честь, достоинство, доброту и истинную любовь. Мне скоро двадцать пять. Но я ещё девственница. Так и не смогла перешагнуть через свои принципы и веру в истинное чувство. И не жалею. В глубине души жила вера, что дождусь того единственного.
Кладбище встретило меня привычной тишиной. Я раз в полгода посещала могилу родителей. С Наташей побывала здесь только раза два: когда хоронили, и в их первую годовщину. Больше я её заставить не смогла. Списала это на глубокое горе. Наивная! Какая же я всё ещё наивная! Моё всепрощение, вера во всё хорошее погубит меня. Кажется, что долго ждать не придётся. В один день я попадусь, и меня ничего не спасёт. Но сейчас об этом думать не хотелось.
Три могилы. Две мраморные плиты для мамы и отца. Я смогла устроить это только в прошлом году. И совсем свежая могила с табличкой.
– Привет, сестра! Как видишь, я осталась жива. Прости, что вызывала у тебя только ненависть. Я больше к тебе не приду, чтобы тебя не беспокоить. Но, сегодня хочу кое-что сделать для тебя, в последний раз.
Я договорилась со сторожем об установке памятника. Ничего особенного, просто такая же плита, как у родителей. Наличные у меня были. День прошёл быстро. Плита легла на место. Маленькие букетики фиалок заняли положенные им места. Я их купила на входе у чистенькой старушки с белым ситцевым платком на голове.
День пролетел незаметно. Солнце скрылось. Темнело быстро. Я поняла, что продрогла и проголодалась. Последний раз оглянулась и пошла назад. Туман клочьями цеплялся за края могильных плит и стремительно заполнял пространство между могилами. Я уже не видела своих ног.
– Вон она! – услышала я крик и побежала.
Глава 2. Туман
Маша
Это были те же ребята, что преследовали меня до автобусной остановки. Я чуть не попалась тогда. А сейчас я вряд ли смогу уйти от них. Могильные плиты меня не защитят. А два-три склепа, что здесь есть, такие древние, что скрип двери выдаст меня за километр.
Но я продолжала бежать, петляя между могилами. Откуда только силы взялись? Голова кружилась, бок нещадно болел, как будто в него воткнули раскалённый железный прут. Я с каждой секундой теряла надежду на спасение. Мало верилось, что меня так просто отпустят. Что же за долг-то такой, что так усердно преследуют?
Какие же иные людишки являются мерзкими тварями. Человек погиб, совсем девчонка, ей едва стукнуло двадцать. Ведь понимали, что отвечать придётся живым, раз мёртвые не смогут. Не погнушались свалить вину на неё. Я остановилась у ограды. Она была выше меня. Длинные пики с незамысловатым узором, облепленные вьющимся растением, названия которому я не знала. Сухие стебли переплетались со здоровыми, на которых набухли почки. Кое-где даже проклюнулись липкие тёмно-зелёные конусы. При хорошей погоде через неделю вся ограда окажется в зелёном покрывале.
Я осмотрела её и поняла, что вцепилась в калитку. Не хотелось, чтобы меня схватили сзади. Всегда боялась подставлять под удар спину. Прошла внутрь и закрыла калитку. Даже не заметила, что туман стал гуще, а вокруг так потемнело. Если меня и могли найти, то только по светлому пятну лица. На мне был тёмный длинный плащ и мамина вязаная накидка. На ногах чёрные туфли.
– Куда эта тварь подевалась? Как сквозь землю провалилась, – раздался злой запыхавшийся голос.
– Может и провалилась. В гости к жмурику наведалась, – хохотнул другой.
– Как бы сам жмуриком не стал! Стас с нас шкуру спустит, хохмач, – рявкнул первый.
– Хватит. Никуда она не делась. Здесь где-то притаилась. Слышь, девочка? Зря ты от нас бегаешь. Не надо злить хороших парней, а плохих тем более. Твоя сестра задолжала нам кое-что. Мы просто потолкуем. Вернёшь долг – и мы квиты. Зачем нам калечить золотую курочку? Ну же, детка, выходи по-хорошему.
Это был третий преследователь. Говорил спокойно. Прямо верить хочется, что всё будет хорошо. Даже проводят меня за ручку домой.
Я видела их и не могла шелохнуться. Мне бы присесть хотя бы, или лечь на землю. Туман меня укроет. Но меня будто парализовало.
Парни сошлись, подходя с разных концов, прямо перед оградой, в метрах двух. Один стоял напротив. Мне казалось, что он смотрит мне в глаза. От страха, наверное.
Немного постояв, парни решили уйти.
– Пошли. А то что-то не по себе мне здесь, – ляпнул «хохмач». Он всё время нервно оглядывался.
– Ты же хотел тут со жмуриками потусоваться, – подколол его напарник.
– Да ладно. Я пошутил. А сейчас что-то не хочется.
Невдалеке шумно вспорхнула ночная птица.
Характерное «угук» выдало филина или сову, которая вышла на охоту.
Парни поспешили покинуть кладбище. Я осталась стоять. Дождалась, пока шум утихнет, а затем опустилась на ближайшую скамью. Кажется, что её здесь не было. Или я не заметила? Всё равно. Мне надо было передохнуть. Слабость накатывала дурниной. Я обняла себя за плечи и опустила голову, закрыв глаза. Слабо помогало. Считай, что совсем не помогало. Становилось всё хуже. В один момент сознание отключилось. Мгновенно.
Пришла в себя от холода. Небо светлело. Неужели я провела здесь несколько часов? Так и заболеть можно. Тело поддавалось со скрипом. От глубокого вдоха в бок стрельнула боль. Но не такая сильная, чтобы скривило. Терпимо. Голова была ясной. Сон на свежем воздухе помог. Даже признаков простуды не почувствовала.
– Пора идти к живым.
Странно было слышать себя здесь. От тумана остались небольшие клочья, небо стремительно светлело. Я шла быстро, и что-то мне казалось не так. Не то со мной, не то с окружающим меня пространством. Я резко остановилась и огляделась.
– Господи, я схожу с ума. Такое ощущение, что это не то место, куда я вчера приехала.
Глава 3. Деревня
Маша
Кладбище, которое вчера было ухоженным с асфальтированными дорожками и памятниками, сейчас выглядело… как бы это сказать? Убого, что ли. Везде кресты. Деревянные, каменные. Ни одной асфальтированной дорожки. Даже протоптанной тропинки не было видно. Видимость стала лучше. Никакой ограды тоже не было. Хотя ещё вчера кладбище было огорожено высоким забором из пик и такими же воротами со сторожкой. Само кладбище сейчас выглядело небольшим. А вокруг, на сколько видно, никакого города.
Да. И тишина. Мне показалось, что я снова оглохла. Но нет. Где-то мычали коровы. Самые настоящие.
Я пошла на звуки стада. Не думала, что так близко от города деревня. Грунтовая дорога от кладбища шла мимо небольшого леса. А вот за ним мне открылся изумительный вид на деревню и большой дом вдалеке. В километрах двух. В долине передвигалось, пополняющееся новыми животными, стадо, подгоняемое пастухом. К деревне я уже подходила с опаской. Чувство страха, что потеряла рассудок, становилось всё ощутимее.
Всё было не так. И кладбище, и деревня, и эти коровы. Окружающая действительность не та.
Щипать себя не стала. И так болезная. С леопардовой расцветкой кожи ещё не распрощалась. И стучать по голове тоже не решилась. Не стоит себя калечить больше, чем уже есть.
Так, размышляя, продвигалась всё дальше, и почти дошла до крайнего дома.
Остановилась в растерянности. Как мне принять тот факт, что я в другой реальности?
– Наконец-то ты признала, что ты попала куда-то не туда, – вслух произнесла я.
– Остановитесь, мисс. Кому говорю? – раздался зычный голос, разнёсшийся далеко по округе. Поутру слышно хорошо, и на большое расстояние.
Я повернулась на звук. Между деревней и домом, что виднелся вдалеке, располагался лес. Как раз из него показались двое. Впереди бежала девочка в белом кружевом платье, поверх которого был накинут тёмный длинный плащ с капюшоном. За девочкой бежала дородная женщина в пышных юбках и чепцом на голове, тоже в плаще.
– Кино, что ли, снимают? – пробормотала я. Но в глубине души уже знала, что это совсем не кино. – Боже мой. Что же это происходит? Мне истерить, упасть в обморок или ещё что-то сделать? Это немыслимо…
– Остановитесь, кому говорю! – повторился окрик.
Куда там этому колобку догнать девчонку, что так резво от неё убегала. Сколько ей? Вроде, совсем малышка. Рановато для пробежек.
– Отстань от меня! Я хочу к леди Грете! – выкрикнула, повернувшись, девчонка, и женщина чуть её не сцапала. Девчонка приспустила ещё быстрее.
Они уже были близко от деревни. Я решила, что плохого ничего не случится, если поспешу тоже. Может, что узнаю для себя.
Деревня была чистенькой и довольно большой. Я двигалась быстро, но всё равно меня опережали шагов на пятьдесят. Вскоре увидела небольшую церквушку. Девочка пробежала мимо и шмыгнула в аккуратный дворик небольшого двухэтажного дома с садом.
Пыхтя и бормоча под нос явно не молитвы, в узкую калитку протиснулась и тётка.
Я добежала, но заходить не стала, а приготовилась ждать у калитки.
Из дома не было слышно ни звука. Холодно. Окна закрыты наглухо. Долго ждать мне не пришлось. Я ещё не остыла от беготни, когда появились новые персонажи вместе со старыми.
– Чем я могу помочь? Жив ли хозяин поместья или нет, никто не знает. Ходят разные слухи. Официального письма о смерти не было. Он пропал без вести. Стервятники уже кружат вокруг. Если в скором времени лорд Пембрук не объявится, девочке назначат опекуна, а поместье перейдет к кузену лорда Генри. И он станет следующим графом. Мне очень жаль.
Это был священник, судя по одежде.
– Мать девочки жива, – раздался глубокий женский голос. – Она должна была приехать.
– Этим слухам уже никто не верит, миссис Фаррел. Правда, когда я советовал женится лорду перед тем, как отправиться на эту бойню, он сказал, что у его ребенка есть мать. Но, не сказал, где она и что с ней случилось. Только то, что ей отправлено письмо.
– Я знаю только, что она находится во Франции, в монастыре.
– Душевно больной человек не сможет присматривать за ребёнком. И её сразу же признают недееспособной. Вы же знаете. Так что не обессудьте, я бессилен. Хорошего дня тебе, малышка. Благослови тебя Господь, отец наш.
Из калитки вышла сначала невысокая стройная женщина лет пятидесяти с задумчивым лицом, за ней девочка лет восьми на вид, с опущенной головой, и наконец выкатилась няня девочки, по всей видимости.
– Простите, – вырвалось у меня.
Все трое разом повернулись ко мне.
Глава 4. Приглашение
Маша
Дама была ещё в своих раздумьях, девочка глядела насыщенного синего цвета глазами, на данный момент полными слёз. Толстушка уставилась, поджав губы, с выражением: «Откуда прибыли? Что вам подать? Лучше убирайтесь подобру-поздорову».
Неприятная особа. Но сейчас мне было не до неё.
– Извините ещё раз. Не подскажете, что это за место? Я приехала издалека. И немного потерялась.
– Вы-то здесь. А где ваше сопровождение? Где оставили багаж? – нахмурилась та.
Какая мерзкая женщина. Я просверлила гневным взглядом прислугу. Она ею и являлась, насколько я могла судить.
– Прекрати, Марта. Это некрасиво так отвечать людям. Леди нужна помощь, – строго отчитала женщину миссис Фаррелл, кажется.
– Разгуливают тут всякие подозрительные личности. Ледями прикидываются, – пробурчала Марта.
– А вы откуда сами? Простите великодушно за любопытство? – вежливо спросила женщина, улыбнувшись.
– Ты моя мама? – раздался нежный голосок девочки и из её глаз скатились две слезинки.
У меня защемило сердце. Захотелось обнять девочку и сделать всё, чтобы ребенок улыбался. В её глазах затаилась такая взрослая печаль. А моё сердце было полно горя и невыплаканных слёз. Ситуация, в которую я попала, не давала расслабиться. Да и травмы отвлекали. О преследователях вообще молчу.
– Не выдумывайте, мисс. Нет здесь вашей маман и не будет, – резко сказала женщина и дёрнула Лизи за руку.
Резкий вздох и всхлип девочки (уверена – от боли), резанули острым лезвием по сердцу.
– Разве можно так с ребёнком? – возмутилась я, отбрасывая руку мегеры и притягивая девочку к себе.
– Ты сегодня же покинешь дом. Я не позволю и на милю тебе приблизиться к Лизи! – рассердилась и миссис Фаррел.
– Больно надо. Сами и смотрите за ней. Я с хорошими рекомендациями и воспитала не одного ребенка. И скажу вам со всей ответственностью – из приблудной сироты не вырастить приличную девушку. Надолго ли вас хватит? Да ещё и без родителей. Её в приют отправят, – не сдавалась глупая курица.
Девочка уже вовсю плакала, глотая слёзы, уткнувшись личиком мне в живот, я обхватила дрожащие плечики и готова была сама разреветься, но сдерживалась из-за злости.
– Да вы монстр, а не женщина, – выдохнула я с гневом. – Убирайтесь сейчас же! Иначе пожалеете, – грозно надвинулась я на неё. Толстушка развернулась и покатилась к лесу, подобрав юбки и оголив толстые икры ног, тряся жирами и мощной грудью. Носорог, не женщина. Так и захотелось кинуть чем-нибудь тяжёлым вслед.
– Не плачь, моя хорошая. Она обжора с мелкой, жадной и завистливой душонкой. Ты очень красивая и милая девочка, – присела я на корточки перед ребёнком и пыталась вытереть ей слёзы руками. Миссис Фаррел протянула белоснежный платочек с вышивкой. Девочка успокоилась через минуту, когда поняла, что няни нет рядом. Мне стало неловко. Ввязалась не в своё дело. Я здесь чужая. Надо уже подумать о себе.
– Ладно. Вам пора, наверное. И мне надо искать место, где остановиться. Вот только, – я развела руками, – не знаю, с чего начать.
– Я знаю. Вы здесь одна, без багажа, денег. Да ещё и память вас подводит, так?
Криво улыбнувшись, я кивнула. Жалко, наверное, выгляжу.
– Вы хорошо одеты. Грамотно разговариваете. Видно, что из хорошей семьи. Пойдёмте. У нас места много. По крайней мере, пока нас не выгонят. Но и тогда вы на улице не окажетесь. В деревне у меня есть небольшой дом. На улице я вас не оставлю. А со временем разберёмся: кто вы, откуда и почему оказались именно здесь.
– Спасибо! Большое вам спасибо! От помощи не откажусь.
Обратно мы шли втроём. Впереди миссис Фаррел. Я с Лизи следом. Девочка, как бы невзначай, взяла меня за руку. Я не возражала.
Мы вступили в тенистый смешаный лес, через который шла грунтовая дорога, которой, по всей видимости, пользовались постоянно. Солнце ещё висело низко, но уже грело ощутимо. Под лучами, пробивающимися сквозь ветви, поднимался едва заметный пар от влажной почвы и испаряющейся росы, которая сверкала, как бриллиантовая россыпь на тяжёлых лапах елей, увядшей траве и прошлогодней листве.
Птицы вовсю вели свои утренние разборки. То тут, то там мелькали любопытные белки, только пушистые хвосты мелькали. Наглая сорока сопровождала нас какое-то время, порхая с ветки на ветку, с которых от её прыжков дождем осыпалась накопившаяся влага.
Сквозь жухлую прошлогоднюю траву пробивалась яркая свежая зелень с цветными пятнами ранних цветов: фиалки, первоцвет, ландыш. Да и на деревьях изумрудной вуалью лопались набухшие почки. Только ели ещё не пустили свежие салатово-голубые побеги. Рановато.
Среди деревьев мелькали кусты с красными ягодами. Раз перед нами выскочил зайка с клочками линяющей шерсти и стремительно слился с окружающей средой своей неряшливой грязно-бурой шубкой. Сбоку в кустах вильнул рыжий хвост.
– Мы кому то спасли жизнь, а кого-то оставили без обеда, – отметила я свои наблюдения.
– Папа часто на охоту уходит, – ответила девочка. – Иногда зайчик попадает к нам на стол в виде рагу.
Я с удивлением посмотрела на девочку. Говорит так спокойно. Наши бы дети сразу возмутились моим словам. Жалко зайку, а лисичке можно подкинуть булочку, чтобы не голодала. Да уж. Воспитание отличается. Надо взять на заметку. Хотя, стоит ли? Зачем мне это?
Дорога была сухой, поэтому мы шли быстро и даже обувь не запачкали. Только запылилась.
Минут через двадцать мы вышли к двухэтажному дому П-образной формы. Середина дома и правое крыло выглядели обжитыми. Снаружи, по крайней мере. Высокие окна с решётками, тяжёлые резные входные двери. С левой стороны дома поблёскивал водоём, примыкающий к лесу. Справа долина. Кладбище отсюда не было видно. Зато шпиль с крестом колокольни очень хорошо. Двор чистый, мощён камнем. Посреди двора клумба с увядшими цветами.
Нам открыл высокий худой мужчина с удлинённым лицом с бакенбардами и в ливрее. Так, кажется, называется его костюм.
– У нас гостья. Распорядись насчёт комнаты. Она остановится в зелёной гостевой. И насчёт завтрака, пожалуйста. Лизи тоже голодна.
– Марта собирает вещи. Будут распоряжения?
– Да, конечно. Больше мисс Лизи не нуждается в её услугах. Проследите, чтобы столовое серебро не пропало.
– Как можно? – удивился мужчина.
– Поверьте мне, Клемент. Очень даже можно.
Меня передали с рук на руки, как говорится, рыжеволосой девушке с конопушками на лице. Девушка была весёлой и симпатичной.
Зелёная гостевая соответствовала своему названию. Здесь всё было в зелёных оттенках, от тёмно-зелёного до салатового. Только покрывало и тюль были белоснежными. Широкая двуспальная кровать под балдахином из бархата с длинными кистями. Тяжёлые шторы, узорчатый ковёр на полу, шкаф, покрытый чёрным лаком, такое же трюмо. У камина два небольших кресла и низенький стол.
– Уютно. Я бы хотела умыться, – обратилась я к девушке.
– Уборная здесь, – открыла девушка дверь, декорированную под стены. Сразу и не увидишь.
Умывальник, медная ванна и унитаз.
– Отлично. А как с водой?
– Я сейчас принесу.
Девушка умчалась, а я сняла плащ и уселась в кресло.
Девушка слегка задержалась и я подумала, что греет воду, возможно. То, что я попаданка во времени, не вызывало сомнений. Только хотелось об этом подумать чуть позже. Сейчас я была не в силах что-либо воспринимать адекватно.
Приход девушки отвлёк меня от такого нарастающего глухого раздражения и тоски, что я готова была вцепиться зубами в сердце и выесть мозг.
– Что будет, что будет? – услышала я взволнованное бормотание и только сейчас заметила, что девушка бледна.
– Что случилось?
– Там пришли из опекунского совета. Будут решать вопрос об опекунстве над мисс Лизи. Кто на это согласится? Ведь родственников у неё нет. Миссис Фаррел не сможет. Она больна. Пропали мы, – девушка суетилась в ванной, разбавляя кипяток для умывания, а я стояла и слушала её у двери.
Наконец, закончив с суетой, горничная подолом вытерла бегущие по щекам слёзы.
– Почему бы не дождаться отца девочки? – спросила я.
– Время на исходе. Если на днях он не объявится, титул и дом перейдут другому наследнику. А я сомневаюсь, что он появится. Пропал наш хозяин.
Решение родилось мгновенно. Не могла я позволить, чтобы девочку забрали. Она и так на грани срыва. Надо хотя бы время потянуть.
Глава 5. Ложь во благо?
Маша
Быстро умывшись, я убрала волосы наверх, свернув их «ракушкой» и закрепив зажимом, чтобы выглядеть более солидно. Накинула свою кружевную шаль на плечи.
Горничная почистила туфли за это время. Я посмотрелась мельком в зеркало и быстро ретировалась из комнаты, пока не передумала. Услышав ещё издали громкие голоса, пошла ещё быстрее, а перед тем, как показаться на парадной лестничной площадке, раза два вдохнула и выдохнула, приведя бьющееся в конвульсиях сознание в относительный порядок.
– Что, собственно, происходит в моём доме? Лизи, доченька, кто тебя обидел? Миссис Фаррел, кто эти люди и почему мой ребёнок в слезах?
«Господи, спаси, помоги», – взмолилась я, радуясь, что голос звучал хоть и напряжённо, что можно было списать на раздражение внезапным вторжением посторонних, но не дрожал. Сама я еле держалась, чтобы не трястись, как овечий хвостик.
