Текст книги "Мой любимый граф (СИ)"
Автор книги: Ася Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Я вам тут мазь заживляющую принесла. Лицо сильно пострадало. Олег Николаевич всё сокрушался, что такую красоту испортили. Ой, извините, я так много говорю, – стушевалась девушка.
– Да что ты. Давай на ты? Садись, пожалуйста. Я выспалась. И пока у меня ничего не болит. Я просто ничего не помню. И мне немного страшно, – умоляюще посмотрела я на неё.
– Я понимаю. Но здесь вы в безопасности, не переживайте. Так вы не помните, что произошло? – с любопытством спросила девушка.
– Нет. Помню, что пришла на могилку сестры и только решила навестить могилу родителей, сзади ударили чем-то тяжёлым и я отключилась. Ничего не успела понять.
– Какой ужас! Прямо на кладбище? Конечно же там. Что это я? Сторож нашёл вас у дверей сторожки. Пошёл закрыть ворота, а вы тут как тут. Лежите в грязи. Он позвонил в скорую и полицию. Говорят, что на вас было свадебное платье и кольцо. Золотое. Его в сейф спрятали. Мне Ленка рассказывала, что в ту ночь дежурила.
– Нет. Это точно не свадебное платье. Это я помню. Моя сестра любила красивые платья, вот я и нарядилась к ней.
Девушка недоверчиво посмотрела на меня. И лицо вытянулось. Она ожидала от меня чего-то необычного, чтобы рассказать из первых уст душещипательную историю странной девушки. Думаю, что её фантазия дополнит то, что я недоговорила. Знала бы она, откуда я пришла.
– Ну, ладно. Мне пора. Если что, вот кнопка. А так, я буду заходить сама.
Ночь прошла бурно. Привезли несколько человек с места аварии, пришлось мне переселиться в обычную палату раньше времени. Так что нашёл меня лечащий врач в палате с ещё одной соседкой.
– Вас ударили по голове. Образовалась гематома и мы её благополучно удалили. Было бы всё замечательно, если бы удар не пришелся по старому рубцу. Относительно старому. Я постарался, чтобы не было грубого шрама. Заживёт, под волосами видно не будет, – аккуратно смотрел рану доктор.
– Скоро они не отрастут, – пощупала я пальцами доступный участок, который кололся щёточкой волосиков.
– Да. Вам надо пройти курс лечения. Иначе могут образоваться спайки и головные боли на будущее будут обеспечены. Не хочу пугать, но одно из осложнений – судорожные припадки.
В груди защемило. Появилась болезненная пульсация в голове.
– Не надо делать скоропалительных выводов. Я не говорю, что это случится. Нужно время и лечение, – понял моё состояние врач, накладывая повязку и закрепляя её сеточкой.
– Ясно. Спасибо.
Со следователем разговор вышел совсем короткий. Никому не охота было возиться с такими делами. Решили, что это ограбление. Я сказала, что у меня пропала цепочка с кулоном и золотые серьги. Таковые были, остались в коммунальной квартире. Я знала, что вещи мои пропали. Вот и всё.
Прошло десять дней. Причин держать меня в больнице не было. Швы удалили. Мой лечащий врач, что проявлял ко мне симпатию, настоял, чтобы меня перевели на два этажа ниже, в неврологическое отделение. Я и не сопротивлялась. Идти мне было некуда. Лечиться было обязательно. А попаду я в прошлое или нет, я не знала. Не стоило рисковать здоровьем. Я нужна Генри здоровой. От него у меня осталось только кольцо с розовым бриллиантом. Я носила с тобой целое состояние. Но мне оно было дорого тем, что это был мой единственный якорь, за который я цеплялась.
Впервые взглянула на себя в зеркало, когда меня поместили в палату с суровой тёткой. Меня это устраивало. Не было желания ни с кем общаться.
Я похудела. Очень сильно. На лицо нельзя было смотреть без слёз. Глаза стали больше или это только казалось из-за того, что их украшали темные круги, а впалые щёки делали скулы острее. Левая щека была отмечена синевато-бордовым пятном, после того как коричневая корка сошла. Тёмные волосы немного отросли. Я была похожа на солдатика-призывника.
«Да, уж. Красавица. Вряд ли я нужна буду Генри такой»
Слёзы непроизвольно потекли из глаз, и я впервые за всё время заплакала.
– Не надо плакать. Скажи спасибо, что осталась жива и не стала инвалидом, – привела меня в чувство соседка.
Я кивнула головой, шмыгнула носом и улеглась в кровать, накрываясь одеялом и отворачиваясь.
– Извините, – сказала запоздало.
– Ничего, милая. Не переживай, всё образуется.
Дни шли однообразно. Режим, таблетки, периодические боли, лёгкая тошнота и головокружения. Блеск!
Единственным человеком, который меня посещал, был мой бывший врач. Олег приходил каждый день. Открыто ничего не предлагал, но я знала, что он хочет продолжения встреч и отношений.
– Маша, можно тебя спросить? – начал он разговор однажды, когда мы сидели на скамейке в больничном парке. Я сразу поняла, что он хочет сказать. Ждала, но эгоистично не отваживала мужчину, боясь остаться совершенно одна, даже без псевдо-друга.
– У меня есть любимый человек, Олег. Прости.
– Но…
– Он очень далеко и не может до меня добраться. Я знаю, что ему больно и он боится, что я не вернусь к нему. Как и я боюсь его потерять.
– Ясно. Прости. Я думал… Всё нормально.
Мне стало грустно и одиноко. Как я и предполагала. За день до выписки к Анне Борисовне пришли посетители. А к вечеру она предложила попить с ней чайку и поговорить.
Даже не знаю, как, но я рассказала ей все. Плакала, смеялась и рассказывала. Женщина меня слушала очень внимательно и ни разу не перебила.
– Вот значит как?! Держи. Я просила принести мне её. Она вернёт твою красоту.
Анна протянула мне баночку из-под крема с пахучей мазью.
– Вы мне верите? – посмотрела я на неё сквозь мокрые от слёз глаза.
– Конечно верю. Такое невозможно придумать, и так переживать. В жизни случаются удивительные вещи, дорогая. Одна из них истинная любовь. Держи, – сунула она баночку мне в руки. – Мажь тонким слоем, не втирая. Ты очень красивая женщина. Я таких и не встречала.
– Вы смущаете меня. Красивых очень много, – всхлипнула я, вытирая глаза.
– Нет, дорогая. Ты красива не только внешне, но и внутри. Я понимаю одержимость Генри, понимаю, почему и остальные мужчины смотрят тебе вслед. Береги свою внутреннюю красоту. Она даётся нам всем с рождения, но не все умеют её сохранить.
Анну выписывали на следующий день. Когда выписали меня, она приехала за мной на машине и ждала у ворот больницы.
Мы в тот же день поехали на кладбище. Чуда не случилось. В тот день я поняла, что могу и не увидеть больше Генри. Моё сердце, казалось, превратилось в кусок льда.
Глава 38. Ожидание
Маша
Мы с Анной очень сдружились. Она жила в пригороде, в небольшой деревеньке, что присмотрели для постройки своих особняков современные богатеи.
Пока что деревню не трогали. К счастью. Потому, что обидно будет, если такой замечательный уголок исчезнет.
Деревянная изба с резными наличниками и искусно сделанной резкой по дереву крыльцом стояла прямо посреди участка. Сзади сад, сбоку огород, цветники во дворе. Просто буйство красок.
Закрывая за собой высокие деревянные ворота, чувствовала особенную атмосферу вокруг дома. Я знала, что в метрах ста находится речка. Представляю, как здесь здорово летом.
Сейчас же весна вступила в свои права. Молодая листва ласково шелестела о чём-то своём. Птицы спешили обустроить свои жилища ещё лучше. Тюльпаны и нарциссы жёлто-алой палитрой радовали глаз на фоне сочной зелени.
– Что застыла? Проходи, – крикнула Анна, заходя в дом. Я зашла следом. Вещей у меня не было. Надела то, что принесла Анна. Шерстяное платье, жакет и туфли из мягкой кожи.
Изба внутри значительно ближе стояла к современному обустройству, чем к историческому. Комнаты сверкали чистотой, но не выглядели, как логово педанта. Гостиная или горница, если следовать жанру, была очень уютной. Огромный диван с кучей подушек, два удобных глубоких кресла, длинный низкий стол перед диваном, плазма на стене, столик с кучей дисков и видеоплеером. На полу – однотонный пушистый ковёр, на большом окне – ажурные решетки тяжёлых занавесок, облегченные лёгким белоснежным тюлем.
Спальня обычная. Кровать, шторы, ковер, гардероб, тумбочка с лекарствами. Кабинет выглядел более обжитым, чем остальные комнаты. Книги во всю стену, компьютер, принтер, обычная печатная машинка и куча исписанных и напечатанных листов. Удобное кресло за письменным столом, небольшой диванчик и два стула. Самое замечательное – камин.
Больше всего радовали кремовые, салатовые, голубовато-серебристые цвета.
– Поселишься наверху, – услышала я голос с кухни.
Вот кухня и ванная комнаты были просто супер-оборудованными, в стиле хай-тек.
– У тебя, вроде, нет второго этажа, – ответила я.
– Нет. Но у меня есть чердак. А там комната для таких неожиданных гостей, как ты. У меня редко кто останавливается. Не переживай, пауки и другая живность на чердаке отсутствует. Там миленько. Давай есть, иди, руки помой.
Пельмени со сметаной послужили отличным обедом, а горячий цейлонский чай просто привёл меня в состояние нирваны. Давно не чувствовала себя такой расслабленной и по-домашнему защищённой.
– Почему ты забрала меня к себе? – задала я вопрос, который меня мучил, когда мы уже ехали по дороге к моему бывшему дому. Анна решила мне помочь. У меня и счёт был в банке. Счастье, что я не успела забрать паспорт у соседки. Надеюсь, что она его никому не отдала.
– Ты нуждалась в помощи. Как я могла тебе не помочь? К тому же ты рассказала мне отличную историю. Думаю, что ты не будешь против, если я её напишу.
– Ты пишешь?
– Ага. Балуюсь. Так что, позволишь мне её изложить на бумаге?
– Давай. Только эксклюзивное интервью с главной героиней вам не светит, госпожа автор.
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Старый двор не вызвал никаких ностальгических воспоминаний. Соседка уставилась на меня, как на призрак, потом втянула внутрь квартиры и обняла. После слёз, вздохов и ахов, мы смогли нормально поговорить.
– Я думала, что ты погибла. Здесь столько всего произошло. Ко мне приходили из полиции, и наведывались те самые хулиганы, что приходили раньше. В общем, всех повязали. А ты как бы умерла и повесили твоё исчезновение на них. Только не вздумай сейчас «оживать»! – серьёзно посмотрела на меня женщина. – Ой, извини. Я не в том смысле. Просто боюсь, что тебе не будет здесь покоя, и ты пострадаешь. Лучше уезжай туда, где ты будешь в порядке, милая.
– Я понимаю. Мне нужны деньги, а без паспорта их сложно будет заполучить. Будь у меня карточка, тоже было бы не проблемно. Он у вас?
– Да, паспорт у меня.
Я облегчённо выдохнула.
Соседка ушла в другую комнату и принесла документ.
– Я не отдала его. Как чувствовала, что ты появишься.
– Спасибо вам. Вы так меня выручили. Как дочь, как семья? – я чуть не заплакала от переизбытка чувств.
– Всё замечательно. Кстати, я узнала, что комнату продали. Мне жаль.
– Ничего страшного. Это небольшая плата за покой. Если что, даже не скрывайте, что меня видели. Не геройствуйте. Они не доберутся до меня и не навредят. Обещайте!
– Хорошо. Будь счастлива, девочка. Ты заслужила счастье.
– Едем в банк? – спросила Анна, когда я села в машину. Она ждала меня во дворе.
Я открыла паспорт, за отворотом обложки нашла карту.
– Нет. Оплатим покупки карточкой. Поехали в магазин. Нужно одеться.
Шопинг прошел на ура. Много вещей я не стала покупать. Надежда на то, что смогу вернуться, не покидала. Я старалась отгонять от себя тоску и ненужные мысли. Впадать в депрессию не имело смысла.
Купила и подруге подарок. Красивую сумочку. Вспомнила, какие ридикюльчики носят (носили) в прошлом.
Выбор был большим. Вот и приобрела для Лиззи сумочку со стразами, и себе с бисером.
Из вещей купила кашемировый палантин, длинную, до пят, юбку и шёлковую блузу, классические туфли на низком каблуке. Не надо пугать местных своей экстравагантностью. Если, конечно, я смогу пройти.
Я бы много чего приобрела, но как бы я выглядела с большой сумкой с вещами, направляясь на кладбище? Единственная роскошь, что себе позволила – это золотые часы, размером с десятикопеечную монету, с крышечкой.
Время бежало быстро. Я всё порывалась покинуть дом Анны, но она мне этого не позволяла.
– Снимешь ты квартиру, придётся тебе обживаться. Вещи будешь ненужные приобретать, на работу устроишься, – заявила она, на что я протестующе вскинула голову. – Пришлось бы. Если ты задержишься ещё немного, начнёшь сходить с ума от одиночества. Придётся выходить в люди. Маша, я знаю, что говорю. С этим одному справиться очень тяжело. Поверь мне.
На всякий случай отдала карточку с кодом Анне, вместе с паспортом.
– Если что, снимешь деньги и откроешь новый счёт. Всё равно там немного. Я хотела бы, чтобы ты их использовала. Напечатай свою историю про девушку, что нашла любовь в прошлом. Это моя просьба.
Прошло уже лето, наступила осень. Золото и багрянец сменили долгие моросящие дожди. Я держалась, как могла. Иногда, слёзы смешивались с дождевыми каплями. Так легче было себя обмануть.
На кладбище я ходила всё реже. Пришло время подумать о том, что мне стоит уже искать квартиру и работу. Анна вновь воспротивилась и я не стала спорить. Весь день сидела у окна, укутавшись в плед, делая вид, что читаю. Ночью уходила наверх и долго лежала без движения и мыслей.
Несколько раз порывалась прочитать про графов Пэмбрук, но становилось так страшно, что я не отваживалась. Вдруг, он женился, и у него куча детей? Но это не так страшило, как информация о том, что родился такого-то и умер такого-то. Я этого точно не переживу.
Вчера так долго гуляла у реки, что умудрилась простыть. Высокая температура, боль в горле, озноб, кашель – на меня обрушились все прелести болезни и паршивого состояния.
Ночью мне приснился сон. Я видела Генри. Он сидел в кабинете, опустив голову и разглядывая свои длинные красивые пальцы. Вдруг он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
– Нет. Я знаю, что она жива. Я чувствую это.
Он как будто бы слушал кого-то, всё больше хмурясь от услышанного.
– Да. И сегодня собираюсь сходить. И каждый день буду ходить. До конца жизни. Она вернётся ко мне, я знаю.
Меня вырвало из сна. Я горела. Горло будто сдавило удавкой. Трясло мелкой противной дрожью. С решимостью камикадзе стала одеваться. Напялила вещи, что надевала каждый раз, когда ходила на кладбище. Захватила сумочки, нацепила часы на руку.
– Сегодня последний день, Генри, когда я иду к тебе. Больше не приду. Я даже похоронить себя там не позволю. Лучше дождись меня.
Глава 39. Боль возвращения
Маша
Было ещё очень рано, когда я покидала дом.
– Уходишь?
От неожиданности я подпрыгнула на месте.
– Анна, – вздохнула я. Коленки всё ещё тряслись. Но не от страха, а от слабости. – Ты меня напугала.
– Маш, ты болеешь. Тебе сейчас надо быть в тепле, а не в слякоть и в дождь по улицам мотаться.
– Чаем напоишь? – спросила я, выглядывая на улицу через окно.
Темно, но, на горизонте появилась светло-серая полоска. Начинался новый день. Ещё один, без Генри.
– Конечно.
Мы уселись за стол в стильной кухне. И я чувствовала себя здесь лишней.
– Ты всё же решила сегодня сходить туда?
Я молча кивнула. Мы обе знали о чем идёт речь.
– Я подвезу тебя. И не возражай! Автобуса ты не дождешься. Промокнешь. Такси долго будет добираться. А я хочу тебя проводить, – грустно улыбнулась мне женщина.
Мы пили чай, и нам было уютно вот так молчать.
Я подождала, пока Анна сменит халат и ночную рубашку на джинсы и тёплый джемпер. На выходе она протянула мне вязанный плащ, сама надела куртку.
– Только вчера от жары пыхтели, сегодня тёплые вещи натягиваем. Быстро бабье лето пролетело, – сказала Анна, усевшись за руль. – Поехали?
Дождь моросил не переставая. Дорога чёрной блестящей лентой исчезала под колёсами, хмурые дома проплывали мимо. Деревья за ночь облетели разом. Мне стало грустно. Я не могла сказать, что любила этот город. Времени не было остановиться, оглядеться. Я только за последние несколько месяцев нагулялась на всю жизнь. И то, по берегу реки. Да по околице деревни.
Мне было не о чём сожалеть, не о ком переживать. Кроме Анны, конечно. Но она не одна. У неё много друзей, дочь, внучка. Правда, я их видела только на фотографии. К тому же, у неё есть любимая работа и хобби.
– Что притихла? Скоро доедем, – мягкий голос подруги вырвал из воспоминаний.
– Я почему-то уверена, что я сегодня увижу Генри, – сказала я. – Я видела его во сне. Он ждёт меня.
– Не слышу уверенности в голосе, – хмыкнула Анна.
– Столько времени прошло. Я даже не знаю, как это работает. Как я объясню, где я была всё это время?
– Расскажи правду, – сразу же ответила женщина.
– Правду? Думаешь, что он мне поверит?
– Если любит, поверит. А по тому, что ты мне рассказала, очень любит. Расскажи ему правду. Всё, как есть. И пусть он переживает за тебя и решает твои проблемы.
Я оглушительно чихнула. Разболелась голова и стало душно.
– Маш, поедем домой? Ты вся раскисла. А по твоим горящим щекам видно, что у тебя температура.
– Нет. Если не сегодня, то никогда. Я так решила.
Больше мы не произнесли ни слова. Только по дороге Анна остановилась, купила в аптеке антибиотики и жаропонижающее.
Заставила выпить лекарство, запивая водой из пластиковой бутылки.
«Вот было бы интересно, как бы они среагировали на такое чудо», – подумала я.
К тому времени, как мы приехали, старушка уже раскладывала букеты из дубков и астр. Купила цветы.
– Ань, езжай домой. Я побуду здесь чуть-чуть и обратно.
– Нет. Я дождусь.
– Как хочешь.
У ворот стояла ещё одна машина. Дорогущая. Странно, что так рано.
Я вдохнула терпкий запах цветов и пошла за ворота.
Ещё издали я поняла, кто стоит над могилой Таши.
– Что ты здесь делаешь?
– Маша?
Вадим с изумлением уставился на меня, в потом в два шага подошёл и крепко обнял.
– Я думал, ты погибла! Маша, я так переживал! Винил себя. Я тогда не должен был уезжать.
– Со мной, как видишь, всё в порядке. А ты что тут забыл?
– Зачем ты так грубо? – выдохнул он мне на ухо.
Я с трудом, но высвободилась из объятий мужчины.
– Мы с тобой обо всём поговорили ещё полгода назад.
– Может, передумаешь? Ведь я люблю тебя. У меня своё дело, я забросил путешествия. Хочу семью. Любимую женщину рядом. Хочу прожить с тобой остаток жизни. Ты же веришь мне?
– Да. Я верю тебе, Вадим. Но не в этой жизни, – покачала я головой.
– Почему? Что со мной не так?
– Ты отличный парень, Вадим. Я рада, что ты повзрослел. Просто я безумно люблю другого человека. Вышла за него замуж. Желаю и тебе найти свою половину.
Я подошла, аккуратно положила на могилу цветы.
– Теперь всё. Меня здесь ничего не держит. Прощай, Вадим. Будь счастлив.
Я быстро стала удаляться. Почему-то была уверена, что парень пойдёт за мной.
Вот она, кованая ограда. Я открыла калитку и вошла, закрыв глаза.
– Маша, ты где? Ты соврала мне, я знаю. Ты слышишь меня?
И наступила тишина. Полнейшая. Пришлось открыть глаза.
Я смогла.
Слёзы потекли непроизвольно. Я подхватила полы юбки и побежала, скользя по склизкой от дождя почве. Кругом сочная зелень. Дождь уже прекратился и на горизонте вставало солнце. Я летела, не чуя под собой ног. Мне было всё равно, увидит меня кто или нет. Самое главное – добраться до Генри. Прижаться к нему всем телом. Ощутить удары его сильного сердца, которое, я надеюсь, всё ещё любит меня.
– Леди Мария?
Я чуть не налетела на мужчину, стоящего прямо посреди дороги. Он держал под уздцы коня.
Я остановилась, как вкопанная, затем дёрнулась назад. Потом вперёд и встала, не зная, что мне делать – идти вперёд или ринуться назад.
– Вы откуда здесь взялись? – задал вопрос Артур. А это был он, собственной персоной.
Я осмотрелась. Как я так быстро смогла преодолеть расстояние от кладбища до кромки леса, я бы не объяснила под дулом пистолета.
Я чихнула. Голова разболелась ещё больше. Казалось, что весь жар скопился в груди.
– Здравствуйте, – ничего другого я не могла произнести.
Послышался стук копыт и показался ещё один всадник.
– Я нашел её, Генри!
Я во все глаза уставилась на мужчину, которого любила больше жизни.
Он был такой красивый, такой серьёзный. Слишком строгий и, кажется, не был мне рад. Я беспомощно посмотрела на Артура. Тот смотрел на меня с жалостью, и с волнением – на друга.
Генри окинул меня почти с ненавистью в красивых глазах, что выглядели почти чёрными.
– Что ты здесь делаешь?
Я некоторое время ошарашенно смотрела на мужа, а затем сорвалась с места, ломанувшись в лес.
– Стой! – послышался крик. Я только ускорилась. – Стой, тебе говорят!
Меня поймали. Я отбивалась, как могла. Кричала, била куда ни попадя. Жар в груди нарастал, как и головная боль. А в какой-то миг просто потеряла сознание.
Глава 40. Боль потери
Генри
Простыми словами не описать весь тот спектр мучений, что я пережил за время отсутствия Маши. Все круги ада, что я прошёл: страх потери, гнев на себя, что допустил такое, ненависть на похитителей и заказчиков. Раздражение, что вокруг меня крутятся разные непонятные личности во главе с Артуром. Бесконечное чувство вины и переживание за дочь. Она ни разу не улыбнулась за это время. Мы почти не виделись, но я был в курсе её дел. Она всё время сидела в комнате.
Мы договорились с Артуром, что не будем говорить о том, что Маша исчезла. Только оповестим о похищении. Было отправлено письмо Алексу с просьбой поддержать нашу легенду. Якобы я отправил жену к родственникам в Шотландию, пока идёт расследование, чтобы она привела нервы в порядок. Подробности никому не нужны. Главное слух, пущенный в нужном направлении. Ответа пока от Кэмпбелла не было.
Я выходил ранним утром из дома и исчезал до позднего вечера, объезжая округу, чтобы свалиться без сил на кровать, иногда не успевая раздеться. Часто меня разоблачал, уже почти бессознательного, Габи, мой слуга.
Хорошо, что всех вернули. Дом был полон людей. Хоть это и раздражало, но, с другой стороны, помогало держаться в границах разумного.
Когда Артур мне сообщил на третий день поисков, что нашли похитителей, я чуть не сорвался. Друг еле уговорил меня держать себя в руках, когда мы приехали в Пэмбрук на допрос. Виконт Сент-Дэвидс возглавлял следственную комиссию, поэтому разрешил присутствовать.
Мы прошли в небольшое помещение с низким потолком, находящееся в подвале резиденции местного сообщества по охране общественного порядка. Странно, что я приходил сюда совсем недавно, по тому же вопросу, только, тогда Маша была со мной. И ранена.
Сердце болезненно сжалось. Но я тут же отвлекся на приветствие присутствующего здесь следователя. Незнакомый мне мужчина с голым и гладким, как яйцо, черепом сидел за маленьким столом и что-то писал. У дверей с двух сторон стояли охранники. Стул перед столом был пуст. У стены располагался топчан с тонким матрасом, набитым конским волосом. Поверх него были сложены шерстяное одеяло и плоская подушка. В углу располагался рукомойник с полотенцем.
– У вас десять минут. Мы ждём доктора, чтобы определить их психическую нестабильность. Думаю, что достаточно допросить одного. Они оба твердят одно и то же, – мужчина говорил и продолжал писать.
Дверь распахнулась, охранник втолкнул среднего роста мужчину неопределённого возраста и закрыл дверь. Двое у дверей даже не шелохнулись.
– Мы можем остаться одни? У нас приватные вопросы. Это, конечно, не касается вас, лорд Винзбор, – склонил голову Артур. Я последовал его примеру.
– Хорошо. Посадите заключённого на стул и сторожите снаружи, – обратился он к охране. Мужчины молча вышли за дверь.
Я смотрел на это недоразумение, которое посмело прикоснуться к моей женщине и глухое раздражение стали расти внутри, как на дрожжах.
Лысый вышел, а один из охранников занёс табурет.
Мы остались одни. Артур устроился за столом, а я присел на табурет сбоку от него. А похититель сидел на стуле прямо перед нами, посреди комнаты.
– Ты сейчас расскажешь всё, с момента нападения и до исчезновения леди. А я подумаю, как смягчить твою и твоего дружка участь, – информировал преступника друг. Лицо без эмоций, холодный, вкрадчивый голос и пронзительный взгляд безжалостных глаз заставили содрогнуться похитителя. Она сжался ещё больше и выглядел жалкой развалиной.
– Ну! – окрик заставил мужчину подпрыгнуть на месте и выпрямиться.
– Честное слово, мы не убивали её! – вскрикнул он, а мы синхронно поморщилась. О каком честном слове может идти речь?
– Я сказал, с самого начала, – повторил Артур.
По мере того, как этот недомерок рассказывал о похищении, моя ярость росла.
– Нам было сказано взять красивую леди. А ту, вторую, не трогать. Она толкнула девушку к нам. Рамон ударил девушку по голове, – когда раздалось рычание, мужчина замолчал, уставившись округлившимися глазами на меня. Оказывается, это я выдал такой звук.
– Продолжай, – беспристрастно произнёс Артур.
– У… дар получился довольно сильным, девушку пришлось нести. Она очнулась, когда мы были недалеко от имения, где должны были её утопить.
Я сжал кулаки до хруста и зажмурился, наклонив голову. Смогу ли я сдержаться до конца, чтобы не открутить ему голову?
– Она что-нибудь сказала?
– Нет. Я боялся, что она будет плакать, истерики закатывать. Но, ничего такого. Я даже рад был, что стукать её снова не надо.
«Господи, дай мне силы. Помоги мне!»
– Она сказала, что от всего сердца простит нас и даже драгоценности будет считать не украденными, а подаренными, если выполним её последнюю волю. Клянусь, я сразу прислушался. Она говорила разумные вещи. Только вот, было странно, что она попросилась на кладбище.
– Зачем, не сказала?
– Чтобы проститься с сестрой и родителями, кажется.
– Так, кажется или точно? – прикрикнул Артур.
– Точно. Она так и сказала, что всем дают возможность исполнить последнее желание. Как я мог отказать леди? Всё равно она не смогла бы бежать.
– Почему? – прошипел друг. Я вдруг понял, что он сам еле сдерживается.
– У неё руки были связаны и голова разбита, куда ей бежать? Тем более, на кладбище. Потом она вдруг исчезла, – мужчину передёрнуло, когда он это произнёс.
– Как исчезла? Может, провалилась куда или спряталась, пока вы трепались? – переспросил друг.
– Нет. Мы не спускали с неё глаз. Были рядом, вот руку протяни и схватить можно. Я даже предупредил, если она долго будет раскачиваться, то сразу к пруду поедем. Она идти-то не могла, тело затекло от лежания на полу и руки были связаны за спиной.
Я даже не заметил, как оказался рядом с ним и стал его душить.
– Ты мразь, так спокойно это говоришь. Убью!
Перед глазами стояла красная пелена. Я почти не чувствовал крепкую хватку друга.
– Генри, успокойся! Нам твою жену найти надо, а он последний, кто её видел.
– Ничего, есть ещё второй отморозок.
Но пришлось отпустить. Дыхание медленно, но стало приходить в норму. Горе-похититель натужно пытался вздохнуть. Жаль, если ему гортань не сломал.
– Что дальше было, говори быстрее, иначе я не смогу его удержать, – поторопил его друг.
– Ничего, – сквозь пробившийся кашель произнёс мужчина. – Мы не нашли её. Она была в белом платье, её было видно хорошо, даже в темноте. Земля под ногами скользкая, с её состоянием идти она не смогла бы. Девушка просто исчезла. Была и раз, не стало. Больше мне сказать нечего.
В кабинете виконта нам отдали драгоценности, что нашли у похитителей.
– Здесь всё? – спросил лорд Сент-Дэвидс.
– Нет. Ещё кольцо было с розовым бриллиантом, брачное.
– Затерялось, наверное. Заключённые отдали только это и клянутся, что больше ничего при леди не было. Попрошу поискать ещё. Объявление дам, чтобы, если кто найдёт, принёс за вознаграждение. Думаю, что такую драгоценность побоятся прятать. Итак, всего хорошего. Желаю скорейшего возвращения леди Марии. Надеюсь, что она быстро оправится.
– Спасибо.
– Что думаешь? – спросил Артур.
– Я даже не знаю. Она появилась со стороны кладбища, исчезла в той же стороне. Похоже на колдовство.
– Думаешь, она ведьма? – хмыкнул друг.
– Не мели чушь. Просто странно это. Этим уродам не резон врать. Кстати, заказчика вычислил?
– Нет. Леди Кент молчит. Я чувствую её животный ужас. Она боится за свою жизнь. Но я найду его, не переживай. Хорошо бы Алекс выполнил просьбу.
– Выполнит. Когда Маша появится, у неё буду законные бумаги и родня, – твёрдо заявил я. – Но прежде она мне расскажет всё о себе.
– Когда? Не если?
– Не надо, Артур. Мне и так тяжело. Маша придёт. Обязательно. А я её дождусь.
– Ты на взводе. Не напугай её, хорошо?
Я не понял, о чём он, пока не пришло время встречи.
Глава 41. Спасти любовь
Генри
Это утро выдалось особо хмурым. Я долго не мог уснуть ночью, отправился в кабинет и задремал на диване. Помню смутно, что заглянул Артур. Меня буквально выключило на время, а потом будто что-то вытолкнуло из сна.
Мне снился сон. Но я не мог вспомнить, о чём он был. Только сердце сильно колотилось, слегка разболелась голова и подташнивало. Выпив чашку чая без сахара, быстрым шагом направился к конюшне.
– Лорд Карнарвон был здесь? – поинтересовался я у конюха.
– Да, Снежку оседлал. Сказал, что хочет её выгулять.
– Давно он здесь был?
– Нет, с час-полтора, наверное.
– Хорошо. Значит, встречу на обратном пути.
Я был уверен, что Артур успел выгулять лошадь. Красавица приболела и её впервые выводили на прогулку. Артур всегда трепетно относится к животным. Скорее всего, они уже возвращаются обратно.
Снежку я увидел ещё издалека. Лошадь назвали так из-за молочной окраски. Артура увидел позже, но человека, с которым он разговаривал, никак не мог разглядеть. А потом Артур обернулся и мир рухнул. И я чуть с ним не свалился под ноги коню. Чем ближе я подъезжал, тем сильнее тарабанило моё сердце. Уши заложило.
Что-то сказал Артур, я что-то ответил, но видел только, как мертвенная бледность разливается по прекрасному лицу, а в глазах меняются эмоции: мелькнувшая толика тоски, непонимание, затем страх. И девушка сорвалась с места, серной убегая в глубь леса.
– Ты идиот, Генри! – услышал я прежде, чем бросился за женой.
Я кричал ей вслед, а она только ускорялась, и откуда только взялась эта прыть?
«Догнать! Не отпускать!» – билось у меня в голове.
Когда обхватил её руками и прижал к себе, она отчаянно вырвалась и кричала. Отбивалась изо всех сил, пока не отключилась, сказав, что ненавидит меня.
Я принес её обратно на руках. Мне пришлось отдать её Артуру, пока не сел на коня. Но мне и этих секунд хватило, чтобы запаниковать.
Дома поднялся переполох, но Артур быстро всех успокоил. А мне не было дела ни до кого.
Я положил свою драгоценную ношу на кровать. Странная одежда, непривычная обувь, браслет интересный на запястье, моё кольцо на безымянном пальце.
После Артур принес необычный мешок с интересным затвором, я такое никогда не видел, в нём нашлись две миленькие сумочки и какие-то твёрдые пластинки с круглыми пилюлями. Такого я тоже никогда не видел. Было ощущение, что пилюли закрыли в серебряную пластину со стеклянными окошечками.
